Geum.ru

"Просто вместе": FreeFly; Москва

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   30
Часть четвертая

1

Это всего лишь гипотеза. История скоро закончится, и подтверждения своей правоты мы

не получим. Да и в чем вообще можно быть уверенным? Сегодня тебе хочется одного -

сдохнуть, а завтра просыпаешься и понимаешь, что нужно было всего лишь спуститься на

несколько ступенек, нащупать на стене выключатель и увидеть жизнь в совсем ином свете... Но

эти четверо вознамерились прожить все, что соблаговолит отмерить им судьба, как

счастливейшее время своей жизни.

С этого самого мгновения, когда они показывают ей ее новый дом, с волнением и опаской

ожидая реакции и комментариев (она не промолвит ни слова), и до следующего поворота

судьбы их усталые лица будет обдувать проказливый теплый ветерок.

Ласка, передышка, бальзам на раны, утешение.

Sentimental healing , как говорят островитяне...

Итак, отныне в семействе Недотеп есть бабушка, и, пусть даже семейка неполная и

никогда таковой не будет, они не намерены сдаваться.

Раньше они ходили в отстающих? Вечно были в проигрыше? Так ведь все зависит от

сдачи, как говорят картежники! А теперь у них каре, как в покере... Ну, может, не каре тузов -

слишком много шишек каждый набил в прошлой жизни, слишком много ран нанесла им

судьба, и не все зажили! - но... Каре!

Увы, они не слишком здорово играли...

Даже если и настраивались на выигрыш. Да и как можно требовать умения блефовать от

разоружейного шуана, хрупкой феи, простоватого паренька и старой дамы с синяками по всему

телу?

Нереально.

Ну и ладно... Делать небольшие ставки и выигрывать "по маленькой" все равно лучше,

чем лежать в темноте под одеялом...

2

Камилла не стала отрабатывать положенные две недели: от Жози Б. и правда слишком

воняло. Она должна была явиться в центральный офис (сильно сказано...), чтобы обсудить свой

уход и получить... Как они это назвали?.. Полный и окончательный расчет. Она проработала

больше года и ни разу не брала отпуск. Камилла взвесила все "за" и "против" и решила

наплевать на деньги.

Мамаду злилась:

- Ах ты... Ах ты, - все повторяла и повторяла она, наддавая Камилле шваброй по

ногам. - Ах ты...

- Что я? - разозлилась Камилла, когда Мамаду произнесла свое "Ах ты..." в сотый

раз. - Закончи наконец фразу, черт бы тебя побрал! Что я?

Негритянка грустно покачала головой.

- Да ничего...

Камилла перешла в другую комнату.

Она жила в другой стороне, но вошла вместе с Мамаду в пустой вагон и села рядом,

заставив ее подвинуться. Мамаду и Камилла напоминали злящихся друг на друга Астерикса и

Обеликса . Малышка ткнула толстуху локтем в жирный бок, та ответила и едва не отправила

ее в нокдаун.

- Эй, Мамаду... Не злись...

- Я не злюсь, и я запрещаю тебе называть меня Мамаду. Меня зовут не Мамаду!

Ненавижу это имя! Его придумали вTouclean, но меня зовут не так. Ты ведь с нами уже не

работаешь, верно? Вот и не называй меня больше этим именем - никогда, поняла?

- Интересно... И как лее тебя зовут на самом деле?

- Не скажу.

- Послушай, Мам... Моя дорогая... Я скажу тебе правду: я ухожу не из-за Жози. И не

из-за работы. И не потому, что мне просто захотелось уйти. Не из-за денег... Знаешь, у меня

есть другая профессия... Дело... в котором... я не уверена... но, думаю, оно может сделать

меня намного счастливее...

Они помолчали.

- А еще... я теперь забочусь об одной старой даме и не могу уходить из дома по вечерам,

понимаешь? Она плохо ходит и без посторонней помощи может в любой момент упасть...

Мамаду не отвечала.

- Ладно... Я выхожу... Иначе снова пропущу последний поезд...

Негритянка силой удержала ее.

- Останься. Успеешь пересесть. Сейчас только тридцать четыре минуты первого...

- Так что ты там делаешь?

- Где там?

- В другой профессии... Камилла протянула ей блокнот.

- Держи, - произнесла Мамаду, пролистав все страницы, - это здорово. Я согласна.

Можешь уходить, и все-таки... Все-таки я рада, что мы познакомились, кузнечик, - добавила

она и отвернулась.

- Хочу попросить тебя об одной услуге, Мама...

- Хочешь, чтобы мой Леопольд наколдовал тебе удачу и богатых клиентов?

- Нет. Я хочу, чтобы ты мне попозировала...

- О чем это ты?

- Я хочу тебя нарисовать...

- Меня?

- Да.

- Издеваешься или как?

- С самого первого дня, когда мы встретились в Нейи, я мечтала написать твой

портрет...

- Прекрати, Камилла! Я ведь даже не красивая!

- Я нахожу тебя очень красивой.

- Правда? - после долгой паузы переспросила Мамаду.

- Чистая правда...

- Да что в этом красивого? - удивилась она, ткнув пальцем в свое отражение в черном

стекле. - Ну скажи, что?

- Если твой портрет выйдет хорошо, люди узнают все, о чем ты рассказывала мне с тех

пор, как мы познакомились... Все... Твою мать и твоего отца. И твоих детей. И море. И... как

там ее звали?

- Кого?

- Твою маленькую козочку?

- Були...

- Они увидят Були. И твою кузину - ту, что умерла, и... И все остальное...

- Ты говоришь как мой брат! Болтаешь невесть что, выдумщица!

- Но... я не уверена, что сумею... - помолчав, призналась Камилла.

- Да неужели? Знаешь, если на твоей картинке Були не окажется у меня на башке, я буду

довольна! - ухмыльнулась Мамаду. - Но... То, о чем ты просишь, займет много времени?

- Да.

- Тогда я не смогу...

- У тебя есть мой телефон... Возьми два отгула в Touclean и приходи. Я тебе заплачу...

Натурщикам всегда платят... Это ведь настоящая работа, понимаешь? Ладно, пока. Может...

может, поцелуемся?

Негритянка сжала Камиллу в объятиях.

- Как тебя зовут, Мамаду?

- Не скажу. Мне мое имя ужас как не нравится...

Камилла бежала по платформе, жестом прося Мамаду позвонить. Ее бывшая коллега

устало кивнула. Забудь меня, белая малышка, забудь меня. Да ты уже забыла...

Она шумно высморкалась.

Она любила с ней разговаривать.

Что да, то да...

Никто другой никогда ее не слушал.

3

В первые дни Полетта не выходила из своей комнаты. Она боялась побеспокоить

остальных, заблудиться, упасть (они так спешили, что забыли ее ходунки) и - главное -

пожалеть о своем скоропалительном решении.

Часто у нее в голове все путалось, она заявляла, что чудесно проводит отпуск, и

спрашивала, когда они собираются отвезти ее домой...

- Куда это домой? - бесился Франк.

- Ну как же... Ты знаешь... домой... ко мне... Он тяжело вздыхал.

- Говорил я вам, эта затея - жуткая глупость... А теперь вот у нее крыша совсем

поехала...

Камилла бросала взгляд на Филибера, а Филибер смотрел в сторону.

- Полетта...

- А, это ты, малышка... Ты... Как, говоришь, тебя зовут?

- Камилла...

- Ах да! Что тебе, деточка?

Камилла решила не деликатничать. Она напомнила старушке, откуда и почему они ее

забрали и как каждому из них придется теперь переменить свою жизнь.

Она разговаривала с Полеттой жестко, почти жестоко, чем совершенно ее обескуражила.

- Значит, я никогда не вернусь к себе домой?

- Нет.

- Но как же...

- Пойдемте со мной, Полетта...

Камилла взяла ее за руку и повела по квартире. Гораздо медленнее, чем в первый раз,

попутно "расставляя вешки".

- Здесь у нас туалет... Видите, Франк прикручивает ручки, чтобы вы могли держаться...

- Идиотство... - пробурчал он.

- Здесь кухня... Большая, правда? И холодная... Но я вчера собрала столик на колесах...

Чтобы вы, если захотите, могли есть у себя в комнате...

- Или в гостиной, - вмешался Филибер. - Знаете, вы не обязаны целый день сидеть в

одиночестве...

- Так, теперь коридор... Он очень длинный, но вы можете держаться за панели, правда?

Если нужна помощь, мы сходим в аптеку за новыми "ходунками"...

- Было бы хорошо...

- Никаких проблем! Один мотоциклист в доме уже есть...

- Здесь ванная... Об этом нужно поговорить серьезно, Полетта... Садитесь на стул...

Взгляните-ка... Видите, как красиво...

- Очень. Я такого никогда прежде не видела...

- Отлично. Знаете, что завтра сделает ваш внук с помощью своих друзей?

- Нет...

- Они все здесь порушат. Установят для вас душевую кабину, потому что ванна слишком

высокая и в нее трудно залезать. Так что, пока не поздно, вы должны принять окончательное

решение. Вы либо остаетесь - и тогда мальчики принимаются за работу, либо вам все это не

улыбается, и тогда - никаких проблем! - поступайте, как хотите, Полетта, но сказать нам о

своем решении вы должны прямо сейчас, ясно?

- Вы поняли? - переспросил Филибер.

Старая дама вздохнула, помолчала несколько секунд (они показались им вечностью!),

теребя полы своего жилета, подняла голову и с тревогой в голосе спросила:

- А о табурете вы подумали?

- О каком табурете?

- Понимаете, я ведь совершенно беспомощна... Я, конечно, могу сама принять душ, но

без табурета ничего не выйдет, так что...

Филибер сделал вид, что записывает заказ на ладони.

- Табурет для дамы из дальней комнаты! Заказ принят! Что-нибудь еще?

Она улыбнулась.

- Больше ничего...

- Совсем ничего? Она наконец решилась:

- Мне нужна моя телепрограмма - знаете, "Tele Star", мои кроссворды, спицы и шерсть

для свитера малышки, баночка Nivea - свою я где-то оставила, конфеты, приемничек -

маленький, я поставлю его на тумбочку, раствор с пузырьками для протезов, подвязки, носки и

халат потеплее, а то здесь везде сквозняки, причиндалы, пудра, одеколон - Франк забыл его

забрать, еще одна подушка, лупа и чтобы вы передвинули мое кресло к окну и...

- И? - встревожился Филибер.

- И, пожалуй, все...

Франк, стоявший в сторонке с ящиком инструментов, хлопнул Филибера по плечу.

- Черт возьми, приятель, теперь придется обслуживать двух принцесс...

- Эй, поаккуратней! - прикрикнула на него Камилла. - Посмотри, сколько от тебя

пыли...

- И прекрати ругаться, будь любезен! - добавила его бабушка.

Он удалился, волоча ноги и причитая:

- Оооо мамаа мояя дорогая... Мало никому не покажется... Даа, дружище, нам конец...

Лично я возвращаюсь на работу, там спокойнее. Если кто соберется в магазин, принесите

картошку, я сделаю вам запеканку... И чтобы правильная была! Ищите подпись на сетке: "Для

картофельного пюре"... Уяснили?

"Плохо, плохо, плохо, просто ужасно..." - думал он - и ошибался. Никогда в жизни им

не было так хорошо.

Звучит, конечно, смешно, но это была чистая правда, а что смешно, так это их давно не

колыхало: впервые в жизни каждому по отдельности и всем им вместе взятым казалось, что у

них появилась настоящая семья.

Даже больше чем настоящая - они сами ее выбрали, именно такую они и хотели, за

такую сражались, а взамен она требовала одного - чтобы они были счастливы вместе. Даже не

счастливы - это уж слишком! Просто чтобы были вместе, только и всего. Такая вот им выпала

удача.

4

После разговора в ванной Полетта изменилась. Как будто расставила собственные вешки

и с удивительной легкостью погрузилась в окружавшую ее новую действительность. Возможно,

ей требовалось доказательство? Доказательство того, что ее ждали и что ей рады в этой

огромной пустой квартире, где ставни закрывались изнутри, а пыль никто не вытирал со времен

Реставрации Бурбонов. Раз уж они устанавливают ради нее душ... Она немножко растерялась,

когда лишилась пары-тройки привычных мелочей, и Камилла часто вспоминала ту сцену. Как

часто люди впадают в отчаяние из-за ничтожных пустяков, и как стремительно все могло

полететь к черту, если бы рядом не оказалось терпеливого верзилы, спросившего "Чего

изволите?" и сделавшего вид, что он записывает ее пожелания в воображаемом блокноте. О

чем, собственно, шла речь? О жалкой газетенке, лупе и нескольких пузырьках... С ума сойти...

Камилла с наслаждением философствовала, но подрастерялась, когда они выбирали зубную

пасту во "Franprix":Steradent, Polident, Fixadentи другие стоматочудеса совершенно выбили ее

из колеи.

- Скажите, Полетта... То, что вы называете... "причиндалами"... это...

- Ты же не заставишь меня пользоваться подгузником, как это делали там? Они говорили

- это дешевле... - возмутилась старая дама.

- Так это прокладки! - обрадовалась Камилла. - Как это я сразу не догадалась...

"Franprix" они знали наизусть, и очень скоро этот старомодный магазин им осточертел.

Они переместились в "Monoprix" и разгуливали по залам с тележками и списком покупок,

который Франк составлял для них с вечера.

Ах, "Monop'"...

Вся их жизнь...

Полетта всегда просыпалась первой и ждала, когда один из мальчиков принесет ей завтрак

в постель. Если "дежурил" Филибер, на подносе красовались щипчики для сахара, вышитая

салфетка и маленький кувшинчик со сливками. Он помогал ей встать, взбивал подушки и

раздвигал шторы, комментируя погоду. Никогда ни один мужчина не был с ней таким

предупредительным, и неизбежное случилось; Полетта всем сердцем, как и все остальные,

полюбила его. Франк обслуживал бабушку этак... "по-деревенски". Ставил кружку кофе с

цикорием на тумбочку и с ворчанием чмокал в щечку - он вечно опаздывал.

- Пописать не хочешь?

- Подожду малышку...

- Да ладно тебе, ба! Дай ей передохнуть! Может, она еще час проспит! Ты ведь столько

не вытерпишь...

Но она была непреклонна:

- Я подожду.

Франк удалялся, ругаясь сквозь зубы.

"Давай, жди... Жди ее... Не ты одна ее ждешь, черт бы все это побрал... Я тоже ее жду! А

что еще остается делать? Сломать обе ноги, чтобы она и мне улыбнулась? Не надоедай Мэри

Поппинс, не мучь ее..."

В этот самый момент она вышла из комнаты, сладко потягиваясь.

- Что ты там ворчишь?

- Ничего. Живу в одном доме с принцем Чарльзом и сестрой Эмманюэль - ухохотаться

можно. Уйди с дороги, я опаздываю... Кстати...

- Что?

- Дай-ка мне свою лапку... Отлично! - возликовал он, пощупав ее руку. - Молодец,

толстушка... Берегись... На днях попадешь в котел...

- Даже не мечтай, поваренок... Даже не мечтай.

- Посмотрим, пышечка моя, посмотрим, чья возьмет...

Жизнь и правда стала намного веселее.

Он вернулся, держа куртку под мышкой.

- В следующую среду...

- Что - в следующую среду?

- Накануне у меня будет слишком много работы, последний день масленицы перед

постом - это всегда полный кошмар, но в среду мы поужинаем вместе...

- В полночь?

- Я постараюсь вернуться пораньше и напеку тебе таких блинов, каких ты сроду не ела...

- Ну слава богу! А то я уж испугалась, что ты собрался наконец со мной переспать!

- Накормлю тебя блинами - и займемся любовью.

- Отлично.

Отлично? Черт, как же ему было плохо, этому дураку... Интересно знать, что он будет

делать до среды? Биться лбом о фонари, запарывать соусы и покупать новое белье?

Катастрофа! Она его таки достала! Тоска... Ладно, лишь бы ждать пришлось не напрасно... Он

пребывал в сомнениях, но все-таки решил купить новые трусы...

Так... Grand Marinier подойдет для фламбе, точно вам говорю... А что не подожгу, то

выпью.

Камилла наливала себе чай и садилась на кровать к Полетте, поправив ей одеяло. Они

ждали, когда уберутся Франк и Филибер, включали телевизор и смотрели "Магазин на диване".

Восторгались, хихикали, высмеивали наряды рекламных зазывал, а Полетта, так и не

привыкшая к евро, удивлялась дешевизне жизни в Париже. Время переставало существовать,

день тянулся бесконечно - от чаепития до "Monoprix", от "Monoprix" до газетного киоска.

Им казалось, что они в отпуске. В первом за долгие годы для Камиллы и первом - но за

всю ее жизнь! - для Полетты. Они хорошо ладили и понимали друг друга с полуслова. Дни

удлинялись, и обе женщины молодели.

Камилла стала, говоря языком официальных инстанций, сиделкой. Это "звание" очень ей

подходило, а свое полное медицинское невежество она компенсировала прямотой и

недвусмысленностью выражений, что раскрепощало их обеих.

- Давайте, Полетта, прелесть моя, не стесняйтесь...

Я потом вымою вам задницу под душем...

- Уверена?

- Конечно!

- Тебе не противно?

- Отнюдь.

Установка душевой кабины оказалась слишком сложным делом, и Франк соорудил

специальную нескользящую ступеньку, чтобы бабушке было легче влезать в ванну, куда

ставился старый стул с подпиленными ножками, Камилла стелила на сиденье махровое

полотенце и сажала на него свою питомицу.

- Боже... - стонала она, - но меня это смущает... Ты не можешь себе представить, как

мне неловко, что тебе приходится это делать...

- Перестаньте...

- Неужели тебе не противно это старое тело? Не противно? Правда?

- Знаете, я... Думаю, у меня другой подход... Я... Я прослушала курс анатомии, я

нарисовала множество обнаженных тел, и натурщики были вашими ровесниками, и даже

старше, так что целомудренная застенчивость - не моя проблема... Не знаю, как вам

объяснить поточнее. Знаете, когда я смотрю на вас, то не говорю себе: ага, морщины, и сиськи

обвисли, и живот дряблый, и седые волосы на лобке, и колени узловатые... Не сочтите за

оскорбление, но ваше тело интересует меня отдельно от вас. Я думаю о работе, о технике, о

свете и контурах тела... Вспоминаю некоторые картины... Безумных старух Гойи, аллегории

Смерти, мать Рембрандта, его пророчицу Анну... Простите, Полетта, все, что я вам говорю,

ужасно, но... Знаете, я смотрю на вас холодным отстраненным взглядом!

- Как на интересную зверушку?

- Можно сказать и так... Как на достопримечательность...

- И что?

- И ничего.

- Ты и меня нарисуешь?

-Да.

Они помолчали.

- Да, если вы позволите... Я хочу рисовать вас, пока не выучу наизусть. Пока вы не

перестанете меня замечать...

- Я позволю, конечно, позволю, но... Ты ведь даже не моя дочь... Ох, как же мне

неловко...

В конце концов Камилла разделась и опустилась перед ней на колени на сероватую эмаль.

- Помойте меня.

- Что?

- Возьмите мыло, варежку и помойте меня, Полетта.

Она послушалась и, дрожа от холода на своей банной молитвенной скамеечке, протянула

руку к спине девушки.

- Эй, трите сильнее!

- Боже, как ты молода... Когда-то и я была молодой. Конечно, не такой складненькой...

- Хотите сказать худой? - перебила ее Камилла, хватаясь руками за кран.

- Нет-нет, я, правда, хотела сказать "тоненькой"... Когда Франк впервые рассказывал

мне о тебе, он все время повторял: "Ох, бабуля, она такая худая... Знала бы ты, какая она

худая...", но вот теперь я на тебя посмотрела - и не согласна. Ты не худая - ты тонкая.

Напоминаешь ту женщину из "Большого Мольна" ... Как ее звали? Напомни мне...

- Я не читала эту книгу...

- Она тоже была аристократкой... Ах, как глупо...

- Мы сходим в библиотеку и посмотрим... Давайте-давайте! Трите ниже! Нечего

стесняться! Подождите, я повернусь... Вот так... Видите? Мы в одной лодке, старушка! Почему

вы так на меня смотрите?

- Я... Этот шрам...

- Этот? Ерунда...

- Нет... Не ерунда... Что с тобой стряслось?

- Говорю вам - ничего.

С этого дня они больше ни разу не обсуждали, у кого какая кожа.

Камилла помогала ей садиться на унитаз, потом ставила под душ и намыливала, говоря о

чем-нибудь постороннем. С мытьем головы получалось хуже. Стоило старой даме закрыть

глаза, и она теряла равновесие, заваливаясь назад. Они решили взять абонемент в

парикмахерскую. Не в своем квартале - им это было не по карману ("Кто такая Мириам? -