Дарья Донцова
| Вид материала | Документы |
- Дарья Донцова, 3230.57kb.
- "cлово о полку ігоревім" як джерело інтегрального націоналізму дмитра донцова, 80.33kb.
- Халтурина Дарья Андреевна,, 288.78kb.
- Філософія київського кола М. Бердяєв, Л. Шестов, В. Зеньковський, 545.04kb.
- Точилова Дарья, 426.77kb.
- Верткина Дарья Дмитриевна 2851 3 понедельник Большой зал л-206 9: 00-12. 00 лекции, 158.1kb.
- Приемы повышения устойчивости хвойных мелиоративных древостоев аридной зоны : на примере, 1424.71kb.
- Г. С. учитель истории, обществознания, 78.75kb.
- Международный конкурс 27 команд по 6 учащихся Невзорова, 484.86kb.
- По следам героев Булгакова, 88.96kb.
ГЛАВА 23
Иногда со мной происходят необъяснимые вещи. Встречаешь милого, интеллигентного, приятно улыбающегося человека, а душа почему то протестует против этого знакомства. Случается и наоборот.
Следователь, носящий фамилию великого русского писателя, понравился мне сразу, хотя внешне был далеко не красавцем. Лет ему где то около сорока, но фигура излишне полная, тугой животик нависает над ремнем. Очевидно, мужик любит пиво и хорошую закуску. Светло русые волосы тронула седина, и вокруг глаз веером разбежались морщинки, наверное, он чаще смеется, чем гневается.
В тот момент, когда я вошла в кабинет, Олег Михайлович стоял у сейфа. Увидев меня, он улыбнулся.
– Тараканова? Входите, входите, наслышан о вас.
– Вот уж и не знаю, радоваться или пугаться своей известности на Петровке.
Олег Михайлович оглушительно захохотал, вытащил из сейфа банку “Нескафе”, сахар и радушно предложил:
– Тяпнем кофейку? Знаете, как вас Юрка зовет – моя “Скорая соседская помощь”!
Мы еще поболтали пару минут, и Олег Михайлович посерьезнел.
– Ну зачем вам понадобилась Соловьева?
– Альбина – моя двоюродная сестра и…
– Значит, ваши матери – сестры? – уточнил Куприн.
– Нет, – замялась я.
– Тогда отцы – братья?
– Ну понимаете, – принялась я выкручиваться, – просто привыкли так друг друга называть, на самом деле не родственники, а очень близкие подруги.
– Так, так, – побарабанил пальцами по столу Олег Михайлович, – слушаю внимательно.
– Муж Альбины умер, отравился грибами!
– Это кто вам сказал?
– Она сама…
– Так, так, продолжайте…
– Вчера арестовали и Альбину, а за что? Куприн тяжело вздохнул:
– Похоже, за дело.
– За какое?
– За убийство.
– Боже, она задавила пешехода? Олег Михайлович поднялся, включил опять чайник, поколебался минуту, потом отрывисто сказал:
– Гражданка Соловьева убила собственного мужа.
От такой информации я немедленно громко икнула.
– Налить воды? – заботливо протянул руку к графину следователь.
– С чего вы это взяли?
Куприн развел руками: .
– Так получается.
– Ну, пожалуйста, расскажите мне, – умоляюще протянула я вперед руки.
– Зачем?
– Мне надо знать.
– Зачем?
– У нее осталась дочь Вика. Ей тринадцать лет, надо же как то объяснить ситуацию, подготовить морально.
– Девочку поместят в приемник распределитель, – пояснил милиционер, – а потом устроят в детский дом.
– Как?!
– Не может же она жить одна.
– Я забрала ее к себе.
– Это незаконно. Вы не родственница.
– У нее есть дядя, – быстро нашлась я. – Антон, брат Альбины, ему разрешат взять девочку?
– Ему – да.
Я облегченно вздохнула. Пусть Тоша подпишет нужные бумаги, а жить Вика станет у нас.
– Альбина Соловьева, – размеренно завел разговор Куприн, – тщательно подготовилась к убийству супруга. Никита Николаевич был страстным любителем грибов, в доме их часто готовили, но последний съеденный им жульен оказался смертельным.
– Такое случается, – возразила я, – насобирал ложных опят, например, и привет… Да он на моих глазах съел огромную миску, доверху наполненную грибами!
Следователь взглянул в окно и возразил:
– Соловьев – опытный грибник и никогда не взял бы бледных поганок. Вы знаете, что экономка Лена работает в этой семье много лет?
– Да. Она тоже отравилась.
– Так вот. Елена рассказала, что Никита Николаевич всегда тщательно сортировал “добычу” и безжалостно выбрасывал все, что вызывало подозрение. И еще одно…
– Что?
– При вскрытии в организме был обнаружен стрихнин.
– Стрихнин?
– Да, согласитесь, трудно найти грибы, содержащие этот яд.
– Но… как же… Зачем?
– Думаю, из за денег, – спокойно пояснил Куприн.
– Она богатая женщина!
– Это только казалось, хотя все атрибуты более чем безбедной жизни налицо: шикарный автомобиль, роскошный дом, драгоценности. Но все принадлежало мужу, а у самой Альбины на самом деле своего имущества не было. Экономка Лена рассказала, что супруги часто ругались из за денег. В особенности Никиту раздражал Антон, которому Альбина, несмотря на категорический запрет, постоянно совала банкноты в карман. Лена припоминает, что каждый день Никита орал на жену: “Нахлебников кормлю, всех выгоню”. Вот дама и решила избавиться от муженька. По завещанию…
– Все отходило Вике, – быстро сообщила я.
– Ну и что? Девочка несовершеннолетняя, родная мать могла бы преспокойно распоряжаться всеми суммами.
– Но они жили вместе много лет!
– Вода камень точит. Накопилась критическая масса, и грянул взрыв. Экономка сообщила, что за день до убийства между супругами разгорелся невероятный скандал, они кричали друг на друга почти до утра, и Альбина потом долго рыдала, приговаривая: “Ну за что мне это несчастье. Боже, как тяжело…” Но самое главное…
Олег Михайлович, как хороший рассказчик, остановился на самом интересном месте, и я, забыв, где нахожусь, выкрикнула:
– Говорите скорей!
– Вчера утром позвонил человек. Странным голосом, слишком низким для женщины и слишком высоким для мужчины, информатор, пожелавший остаться неизвестным, сообщил: “У Альбины Соловьевой в матрасе кровати зашит яд”.
Разговор занял пару секунд, и Куприну удалось установить лишь то, что звонили из телефона автомата, расположенного в вестибюле станции метро “Проспект Мира”. После некоторых колебаний прокурор выдал все необходимые санкции, специальная бригада явилась к Альбине и произвела обыск. В матрасе действительно оказался пузырек. И там…
– Содержался стрихнин, – безнадежно докончила я. – Ну дайте мне свидание с ней.
– Хорошо, – неожиданно быстро согласился следователь, – а вы попробуйте поговорить с подругой, убедите признаться. Все равно ведь докажу ее вину полностью. А чистосердечное признание, раскаяние очень хорошо действует на судей. Она вообще может легко отделаться… Ну лет пять, семь… Разумеется, если наймут хорошего адвоката. А вот если станет упорствовать, уходить в глухую несознанку… Судьи, правда, обязаны быть беспристрастными и толковать любое сомнение в пользу обвиняемого, но они тоже люди и, если подсудимый не вызывает никаких добрых чувств… Словом, чистосердечное признание облегчает положение подсудимого.
"Но увеличивает срок наказания”, – пронеслось в моей голове. Нет, если бы я попалась на крючок, ни за что не стала бы признаваться. Как в анекдоте: жена спрашивает у мужа:
"Дорогой, где ты был вчера?” – “В библиотеке”. – “Но тебя видели с красивой блондинкой у входа в гостиницу!” – “Я был в библиотеке”. – “Но моя подруга работает там горничной и заметила, как вам давали ключи”. – “Я был в библиотеке”. – “Но моя подруга сняла на фото вас в постели, вот, смотри, снимки”. – “Я был в библиотеке”.
Вот так: главное, не признаваться, пусть весь мир свидетельствует против вас, стойте на своем. В библиотеке, и точка!
Дверь открылась, ввели Альбину. Выглядела она не лучшим образом – костюм помят, волосы уложены кое как и полное отсутствие косметики.
– Отлично, – сказал Олег Михайлович, вставая. – Времени вам час, пойду пока пообедаю, только вынужден запереть дверь снаружи.
После того как ключ три раза повернулся в замке, женщина подняла на меня глаза, казавшиеся без подводки больными, и пробормотала:
– Ужас, знаете, в чем меня обвиняют? Я кивнула.
– Бред, – воскликнула Альбина, – ну зачем мне убивать Никиту?
– Из за денег.
– Господи, они и так мои.
– Нет, он все время вас ругал.
– Если каждая жена, на которую в запале накинулся муж, стала бы травить супруга, мужчин вообще бы уже не осталось. Подумаешь, кричал, эка невидаль! Да я не обращала внимания на его вопли. Тем более что у Никиты такой характер: ему поорать, как мне воды выпить, – несдержанный очень!
Я молча посмотрела на Альбину, потом сказала:
– Вы не любили его, жили лишь из за денег. Терпели ради удобной жизни.
– Да кто сказал такую глупость? – вскинулась женщина. – Чушь!
– Вячеслав Константинович Рыбаков, – тихо ответила я, – он так радовался ночью, когда вы ему позвонили, правда, боялся, что кто нибудь услышит. – Альбина вздохнула и забыла выдохнуть. Ее глаза расширились и начали вываливаться из орбит. Честно говоря, я немного испугалась, как бы ей не стало плохо. Но Соловьева кое как справилась с эмоциями и пролепетала:
– Но, откуда вы…
– Знаю, и все.
– Бог мой, – всхлипнула Альбина, – теперь мне точно конец. Только поверьте, я не убивала мужа, я попала в жуткую ситуацию только из за дочери, из за Дашеньки…
Я сдержала чуть было не сорвавшийся с языка вопрос. Оказывается, еще какая то Даша есть в этой истории.
– Ужас, ужас, – твердила хозяйка, – но я ни при чем…
– Вот что, – велела я, – рассказывайте все по порядку: про Рыбакова, Дашу и остальных, а там решим, что делать.
Альбина зарыдала.
– Прекрати, – поморщилась я, – у нас только час, надо использовать время с толком, вряд ли еще такое свидание дадут, наревешься в камере!
Соловьева заткнулась, утерлась рукавом элегантного костюма и сказала:
– Ладно, все равно Никиты нет, значит, и моим тайнам конец.