Geum.ru

Задачи: 1 способствовать патрио­тическому воспитанию подростков; 2 развивать интерес к истории своей страны; Оформление

Вид материалаДокументы

Содержание


После бомбёжки
Песня о Ладоге
Подобный материал:

Государственное образовательное учреждение

Ханты - Мансийского автономного округа - Югры

Среднего профессионального образования

«Ханты – Мансийский колледж интернат искусств»


«Поэзия блокадного Ленинграда»


Вечер, посвящённый празднованию дня Победы


Составитель Кирушева Е.Н.


г. Ханты - Мансийск

2007 год

«Поэзия блокадного Ленинграда» - вечер, посвящённый празднованию дня Победы.


Цель: формирование чувства преданности и любви к своей Родине.


Задачи: 1) способствовать патрио­тическому воспитанию подростков;

2) развивать интерес к истории своей страны;


Оформление:

Фото-коллаж на тему Великой Отечественной войны.


Оборудование:

Видеомагнитофон, отрывки из видеофильмов «Летят журавли», «Судьба человека, аудиоматериалы «Сообщение советского радио о нападении Германии на СССР», песни военных лет.


Много лет прошло со дня нашей Победы над фашизмом. Много лет мирной жизни нашей Родины, завоеванных кровью советского народа.

21 июня 1941 года по всей России звучали песни, смех выпускников школ. Шли выпускные балы…

Июнь. Клонился к вечеру закат,

И теплой ночи разливалось море.

И раздавался звонкий смех ребят,

Не знающих, не ведающих горя.

Июнь! Тогда еще не знали мы,

Со школьных вечеров домой шагая,

Что завтра будет первый день войны,

А кончится она лишь в сорок пятом, в мае.


Тогда, утром 22 июня 1941 года сообщение о нападении войск Германии для советского народа было полной неожиданностью.

(Звучат слова Левитана о нападении Германии на Советский Союз)


Долгие четыре года длилась эта война. Было множество сражений за наши города, наши селения: Севастопольская битва, битва за Москву, битва на Курской дуге… но битва за Ленинград отмечена особо.


На Ленинград, обхватом с трех сторон,

Шел Гитлер силой сорока дивизий.

Бомбил. Он артиллерию приблизил,

Но не поколебал ни на микрон,

Не приостановил ни на мгновенье

Он сердца ленинградского биенье.

И, видя это, разъяренный враг,

Предполагавший город взять с разбега,

Казалось бы, испытанных стратегов

Призвал на помощь он: Мороз и Мрак.

И те пришли, готовые к победам,

А третий, Голод, шел за ними следом.


8 сентября 1941 года враг обступил Ленинград и отрезал все подступы к нему. Город оказался в блокаде. В город невозможно было подвезти продукты, топливо, медикаменты… один за другим останавливались заводы, не стало электричества, не работал водопровод…


Нет радио. И в шесть часов утра

Мы с жадностью «Последние известья»

Уже не ловим. Наши рупора —

Они еще стоят на прежнем месте, —

Но голос... голос им уже не дан:

От раковин отхлынул океан.


Вода!.. Бывало, встанешь утром рано,

И кран, с его металла белизной,

Забулькает, как соловей весной,

И долго будет течь вода из крана.

А нынче, ледяным перстом заткнув,

Мороз оледенил блестящий клюв.


А нынче пьют из Невки, из Невы

(Метровый лед коли хоть ледоколом).

Стоят, обмерзшие до синевы,

Обмениваясь шуткой невеселой,

Что уж на что, мол, невская вода,

А и за нею очередь. Беда!..


Лишилась тока сеть водоснабженья,

Ее подземное хозяйство труб.

Без тока, без энергии движенья

Вода замерзла, превратилась в труп.

Насосы, фильтры — их живая связь

Нарушилась. И вот — оборвалась.


На печке и на стенках лед.

Молчит все время репродуктор.

Блокада. Сорок первый год.

Сегодня выдача продуктов.

Никак не выйти в магазин,

Хотя он с нашим домом рядом.

На улице совсем вблизи

Ложатся снова артснаряды.

Мороз опять сковал меня.

Во что бы потеплей одеться?

Живу на линии огня

И не могу никак согреться...

(Полина Каганова 1941)


Люди гибли от голода, холода, гибли под постоянным обстрелом…


После бомбёжки

Катился с неба вой фугасок,

Зенитки били, разъяряясь,

И стены, потолки, каркасы

Валились наземь – в кровь и в грязь.

Рассвет. Отбой. А на земле

Ещё дымит кирпич горячий…

И дети роются в золе,

Давно охрипшие от плача.

(Вениамин Жак


Мой Сын

Мой сын был слишком мал, чтоб в руки

взять винтовку.

Он даже «р» не мог произносить,

Он был забавный, маленький, неловкий,

Но как любил он жизнь и как хотел он жить!

В морозы января, февральские метели

Он часто вспоминал далекого отца,

Он улыбался тем, кто проходил в шинели,

И «папа» говорил, когда встречал бойца.

Так жили мы вдвоем в военном Ленинграде.

Наш город каждый день потери отмечал.

Израненный — он коченел в блокаде,

Угрюмый — под обстрелами молчал.

Мне кажется, что сердце холодело,

Как с фабрики бежала я домой,

В ту ночь, когда от черного обстрела

Погиб мой сын, погиб ребенок мой.

Остались в памяти: изломанная рама,

Обломки стульев и осколки ваз,

И тёплое, святое слово «мама»,

Услышанное мной в последний раз.

И всё… Ни боль, ни горечь, ни усталость

Меня теперь не позовут домой,

И я ушла на фронт, на грозный бой,

Город, где тоска моя осталась,

За город, где погиб ребенок мой!

(1942)


Город ежедневно подвергался обстрелу, бомбёжке. Ленинград был городом-фронтом, передовой была каждая улица, простреливаемая прицельно.

(Фрагмент бомбёжки из к/ф «Летят журвли»)


Голод, холод, болезни – верные спутники войны… но город не сдавался.


Слушай, Отчизна!

С тобой говорит Ленинград

гулом заводов, не знающих сна и покоя.

Флаги приподняты.

Полон решимости взгляд.

В панцирь бесстрашия сердце одето людское.

Снегом глубоким засыпан асфальт площадей.

Шумные шествия мирных колонн

позабыты.

Пусто на улицах.

Окна фанерой забиты.

Только свирепствует в бешенстве лютый злодей:

Бьёт дальнобойными,

Шлёт за снарядом снаряд...

Слушай, Отчизна!

В тяжелые дни испытаний

голосом крови с тобой говорит Ленинград —

пеплом сожженных

и камнем разрушенных зданий.

Нет, не опустит он гордой своей головы!

Перед врагом никогда не падет на колени

верный соратник —

собрат неприступной Москвы,

город,

в котором творил несгибаемый Ленин!

Слушай, Отчизна!

С тобой говорит Ленинград —

Тысячеустый,

Зовущий к отпору и мести,

Доблестный сын твой –

Огнём опалённый солдат,

Вставший защитником

Счастья,

Свободы

И чести.

(Илья Авраменко 7 ноября 1941)


Вся Россия тогда переживала за ленинградцев, но помощь смогли оказать лишь с наступлением морозов. Зима сковала льдом реки и по Ладоге стали подвозить продукты, медикаменты, боеприпасы, а из Ленинграда вывозили детей, женщин, стариков.

Песня о Ладоге

Сквозь шторм и бури, через все преграды

Ты, песнь о Ладоге, лети!

Дорога здесь пробита сквозь блокаду,

Родней дороги не найти!

Эх, Ладога, родная Ладога,

Метели, штормы, грозная волна...

Недаром Ладога родная Дорогой жизни названа.

Пусть ветер Ладоги поведает народу,

Как летом баржу за баржой

Грузили мы и в шторм и в непогоду,

Забыв про отдых и покой.

Зимой машины мчались вереницей,

И лёд на Ладоге трещал,—

Возили хлеб для северной столицы,

И радостно нас Ленинград встречал.

И знаем мы, кровавая блокада

Исчезнет скоро, словно тень:

Растут и крепнут силы Ленинграда,

Растут и крепнут каждый день.

Когда пройдут года войны суровой,

Залечит раны город мой,

Народ вздохнёт и песню с силой новой

Споёт о Ладоге родной.

Эх, Ладога, родная Ладога,

Метели, штормы, грозная волна…

Недаром Ладога родная

Дорогой жизни названа.

(Пётр Богданов декабрь 1942)


Ладога – дорога жизни… но сколько смертей она приняла. Фашист постоянно бомбил дорогу. Машины не доезжали до места назначения… и несмотря на помощь, город голодал…


Как тягостно и, главное, как скоро

Теперь стареют лица! Их черты

Доведены до птичьей остроты

Как бы рукой зловещего гримера:

Подбавил пепла, подмешал свинца —

И человек похож на мертвеца.


Открылись зубы, обтянулся рот,

Лицо из воска. Трупная бородка

(Такую даже бритва не берет).

Почти без центра тяжести походка,

Почти без пульса серая рука.


Начало гибели. Распад белка.

У женщин начинается отек,

Они всё зябнут (это не от стужи).

Крест-накрест на груди у них все туже,

Когда-то белый, вязаный платок.

Не веришь: неужели эта грудь

Могла дитя вскормить когда-нибудь?


Апатия истаявшей свечи...

Все перечни и признаки сухие

Того, что по-ученому врачи

Зовут «алиментарной дистрофией»

И что нелатинист и нефилолог

Определяет русским словом «голод».


А там, за этим, следует конец.

И в старом одеяле цвета пыли,

Английскими булавками зашпилен,

Бечевкой перевязанный мертвец

Так на салазках ладно снаряжен,

Что, видимо, в семье не первый он.


С сентября 1941-го по январь 1944-го года, 900 дней и ночей, Ленинград жил в кольце вражес­кой блокады. 640 тысяч его жителей по­гибло от голода, холода и артобстрелов. Склады продовольствия сгорели во время налетов немецкой авиации. Пришлось урезать рацион питания. Рабочим и ин­женерно-техническим работникам выда­вали в день всего по 250 г хлеба, а служа­щим и детям по 125 г.

Немцы рассчи­тывали, что ленинградцы из-за голода перестанут защищать свой город и сдадут его на милость врага. Но они просчитались. Не может погибнуть город, если на его защиту встало все население и даже дети!

Сейчас всему миру известна один­надцатилетняя ленинградская школьни­ца Таня Савичева. Нет, Таня Савичева не строила укреп­лений и вообще она не совершила ника­кого геройства, ее подвиг в ином. Она на­писала блокадную историю своей семьи...

Большая, дружная семья Савичевых спокойно и мирно жила на Васильевском острове. Но война отняла у девочки всех родных одного за другим. Таня сделала 9 коротких записей...


Эта тонкая тетрадка

Стоит многих толстых книг.

Пионерка Ленинграда,

Потрясает твой дневник.

Таня, Савичева Таня,

Ты в сердцах у нас жива,

Затаив на миг дыханье,

Слышит мир твои слова.

«Женя умерла 28 декабря в 12.00 ч утра 1941 г.»

«Бабушка умерла 25 января в 3 ч дня 1942 г.»

«Лека умер 17 марта в 5 ч утра 1942 г.»

«Дядя Вася умер в 2 ч ночи 14 апреля 1942 г.»

«Дядя Леша умер 10 мая в 4 ч дня 1942 г.»

«Мама умерла 13 мая в 7.30 ч утра 1942 г.»

«Савичевы умерли».

«Умерли все».

«Осталась одна Таня».


Что же было дальше с Таней? Надолго ли пережила она своих родных? Одинокую девочку вместе с другими си­ротами удалось отправить в относитель­но сытую и благополучную Горьковскую область. Но сильное истощение и нерв­ное потрясение взяли свое. Она умерла 23 мая 1944 г.

Этот дневник на процессе Нюрнбергском

Был документом страшным и веским,

Плакали люди, строчки читая,

Плакали люди, фашизм проклиная.

Танин дневник — это боль Ленинграда,

Но прочитать его каждому надо.

Словно кричит за страницей страница:

«Вновь не должно это все повториться!»


900 долгих дней и ночей боролся Ленинград за жизнь, за победу, и он выстоял! В январе 1944 года блокада была снята, город был свободен!


Но час придет. Не будет ни окопов,

Ни пушечных, ни пулеметных гнезд.

Мы вновь нацелим жерла телескопов

По золотым ориентирам звезд.

Опять прославим солнца торжество,

Лучистую энергию его.


Да здравствует великий русский город

С энергией, невиданной дотоль!

Да здравствует энергия, в которой

Спрессованы десятки тысяч воль!

И навсегда, отныне и вовек,

Да здравствует советский человек!


Героическая эпопея обороны Ленинграда остается в веках примером беззаветной любви к Родине, неизмеримой стойкости и мужества. Девятьсот дней и ночей нечеловеческих усилий защитников города Ленина светят нам через столько лет примером кров­ной заботы о грядущем. Мир обязан помнить об этом. Ибо грядущему нет жизни без прошлого. Кровь отцов, их мужество, их песни должны жить в крови и песнях их сыновей.

Защитники Ленинграда отстояли будущее ле­нинского братства. Их поэзия живет в мужестве нашего времени, тревожного и обнадеживающего, потому что она есть не только свидетельство безза­ветной любви, не только история героического Подвига, его необоримого духа, но и вера в завт­рашний день. Она живет этой устремленностью. Она держит связь времен и поколений. Она активно участвует в сегодняшней борьбе за мир.


Опять война,

Опять блокада, -

А может нам о них забыть?

Я слышу иногда:

«Не надо,

Не надо раны бередить.

Ведь это правда, что устали

Мы от рассказов о войне.

И об осаде пролистали

Стихов достаточно вполне».

И может показаться:

Правы

И убедительны слова.

Но даже если это правда,

Такая правда

Не права!

Я не напрасно беспокоюсь,

Чтоб не забылась та война:

Ведь эта память – наша совесть.

Она, как сила, нам нужна.

(Юрий Воронов 1943 – 1968)


64 года назад закончилась Ве­ликая Отечественная война. Для мировой истории это, может быть, краткий миг, а для людей — целая жизнь. Время летит, как ветер. Годы текут, как реки. Но как утесы, как скалы, стоят герои. Бессмер­тен их подвиг. Потому что залогом их бес­смертия стала наша память. Пусть она всегда хранит былое. Память нужна не только тем, кто выстоял, еще нужнее она нам — молодым, чтобы мы знали, что та­кое жизнь и смерть, война и мир и какой ценой достигается свобода. Свободу надо беречь. Ложь и беспамятство рождают людей без роду и племени, без памяти и родства, людей, не достойных свободы.


Литература
  1. За тебя, Ленинград!: Поэты в боях за город Ленина / Сост. В. А. Шошин. — Л.: Лениэдат, 1985.—368 с.
  2. Великая Отечественная. В 2-х томах. Т. 1. Стихотворения и поэмы. Изд. Второе, дополненное. Сост. С. Наровчатов и Я. Хелемский. Предисл. А. Суркова. Оформл. Худ. В. Дебера. М., «Худож. Лит.», 1975.
  3. Мы в победе узнали себя: стихи. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 2000. – 384 с.