Geum.ru

Ксендзюк Алексей Петрович По ту сторону сновидения. Технология трансформации книга

Вид материалаКнига

Содержание


Архетипические образы
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   28
Продукция усиленной чувствительности в сновидения

Успех в этой работе приводит к нескольким важным результатам.

Во-первых, осознанное сновидение становится по-настоящему контролируемым. Выясняется, что такой контроль неминуемо сопряжен с плотным потоком синестезий, словно окружающих всякий снови-димый образ, и с развертыванием наиболее энергетичных архетипов. Энергетическое тело пробуждается и начинает принимать самое непосредственное участие в управлении восприятием. Именно на этом этапе начинается формирование тела сновидения. Действия, совершаемые в сновидении, приобретают особый статус — они уже не вполне иллюзорны (хотя бы потому, что часто оказывают непрямое, но ощутимое влияние на события бодрствующей жизни).

Во-вторых, для сновидящего изменяется восприятие окружающего мира наяву. Помимо впечатлений, вызванных очевидными взаимодействиями с повседневными объектами первого внимания, сознание сновидца все чаще регистрирует в себе слой каких-то неясных ощущений и переживаний, словно часть его существа параллельно реагирует на иную реальность, незримо присутствующую здесь и накладывающуюся на поле привычной перцепции. На этом уровне мы склонны говорить о наличии какого-то «внутреннего двойника» или «внутреннего сновидящего». Подобное раздвоение вполне симптоматично, ибо свидетельствует о зарождающемся присутствии второго внимания в бодрствующем состоянии, — того внимания, что на высшем пике своей интенсивности сливается с миром бодрствования и становится полноценным сновидением-наяву.

Дальнейшая практика непрерывного сталкинга себя и развитие тела сновидения приводит к новому уровню опыта. В своих предыдущих работах я назвал его энергетическим сновидением. Этот термин вызвал споры. Однако я чувствую настоятельную необходимость терминологически разделить осознанное сновидение, в котором мы присутствуем, в основном, как сознательные наблюдатели, и осознанное сновидение, где мы начинаем осуществлять энергетический обмен с внешними полями Реальности.

Нередко практикующие сновидцы подходят к делу просто. Мол, если я осознал себя в сновидении, смог направить взгляд на собственные ладони и зафиксировать в поле восприятия окружающую обстанов-


ку, значит, вошел в энергетический контакт с полями второго внимания. Но я убедился в процессе работы, что это далеко не так.

Существует разновидность осознанного сновидения, где энергетическое взаимодействие сновидца с внешним полем настолько ничтожно, что им можно пренебречь. И именно этот тип сновидения приходит к практику в первую очередь. Он ослепляет яркостью визуальных образов, сбивает с толку относительно стабильным восприятием некоторых объектов, впечатляющими контактами с тем, что кажется «магическими существами», «духами», «сущностями» и «планами бытия», но — ничего не трансформирует и никак не влияет на чувствительность наяву. Так сказать, сон о втором внимании. Или сон про осознанность и про странствие в параллельных пространствах. В этом блеске и волшебной легкости заключена ловушка для нашего внимания. Характерная особенность осознанного, но «бессильного» сновидения — отсутствие тела.

Ибо тело есть единственная формация, на которую можно опираться в зыбких пространствах измененного восприятия. Только тело сновидения является безусловным и неопровержимым фактом энергетической Реальности, где происходят реальные трансформации полей и эманационных потоков. И именно тело сновидения (не «сон о теле», а подлинная вовлеченность психоэнергетической формации в силовые взаимодействия) оказывается на практике по-настоящему трудным достижением. Сновидящему могут «присниться» собственные руки, ноги, туловище, но это еще не значит, что он обрел власть над телом сновидения. Настоящее тело сновидения всегда объединяет переживание сновидения и переживание яви. Это «место встречи» не только двух видов перцептивной сборки, но и двух полевых агрегатов, отражающих разные аспекты энергетической Реальности.

Энергетическое сновидение с подлинным участием тела — результат многолетних тренировок. Только испытав его, практик начинает осознавать, зачем он так долго работал с собственным вниманием, зачем так настойчиво изучал причудливые видения, иллюзии и миражи. Энергетическое сновидение приходит как своеобразный шок. Иногда в качестве убедительного свидетельства этого достижения в сновидении происходит то, что мы понимаем как столкновение с «неорганическим существом», после чего переживаем специфические последствия этого столкновения наяву.

Надо сразу заметить, что о природе «неорганических существ» нам ничего не известно. Так же, как неизвестно ничего о природе любого объекта второго внимания, о природе эманации, их пучков и агрегатов, о полосах или иных энергетических системах мира нагуаля. Даже обладая видением, мы не можем сказать, являются ли «неорганические существа» формой жизни, особым полевым конденсатором или экзо-


тическим потоком энергии. То, что эти феномены даны сновидяще-му как нечто живое (а иногда и сознательное), ничего не доказывает. Их «способ действия» настолько отличается от всего известного человеку в первом внимании, что можно с легкостью допустить самую невероятную интерпретацию вызываемого ими опыта. Одно несомненно — они отражают мощную и чужеродную силу.

Так или иначе, встреча с «неорганическим существом» оказывает влияние на всю целостность энергетического тела. Возможно, накопившиеся за годы сновидческой практики изменения в энергообмене просто достигают критического уровня и взрывообразно соединяют поля первого и второго внимания. Вот это взрывное слияние двух частей нашего существа и транслируется сновидящему как «встреча с союзником».

Пробудившись от энергетического сновидения, где имел место контакт с союзником, практик понимает, что тело впервые всей своей целостностью испытало воздействие полей второго внимания. Он переживает множество специфических ощущений (боль, жжение, покалывание в разных частях тела, металлический привкус во рту). Иногда он находит на коже странные пятна, напоминающие следы от старых ожогов, в тех районах физического тела, где оно соприкасалось с явившимся в сновидении «существом».

Необходимо отдавать себе отчет в том, что этот опыт связан со значительным риском. Некоторые авторы пугают сновидцев различными нарушениями на уровне клеток, тканей, органов и центральной нервной системы, — вплоть до тяжелых онкологических недугов и неисправимых нарушений в работе организма. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этих опасений. Убежден, что последствия энергетических контактов обусловлены, прежде всего, уровнем безупречности. В энергетическом сновидении все явления имеют не столько биофизическую природу, сколько психофизическую. Это обстоятельство позволяет взглянуть на ситуацию более оптимистично. В конце концов, наша безупречность зависит, прежде всего, от «внутренних» обстоятельств — несгибаемости намерения, чистоты тоналя, интенсивности и длительности психоэнергетической практики.

После энергетического сновидения чувствительность наяву обретает новое измерение. Субъективно возросшая чувствительность воспринимается как значительное увеличение «кокона» — ранее не воспринимавшихся полей энергетического тела. Наше осознание начинает фиксировать те слабые и сверхслабые сигналы, которые всегда окружали нас и свидетельствовали о присутствии сновидческого фона в каждодневном бодрствовании. Как уже было сказано, фон наконец-то превращается в совокупность фигур.

Обнаруженные сверхслабые сигналы в самом общем виде можно разделить на внешние и внутренние. Понятно, что это разделение бес-


конечно субъективно и опирается лишь на представлениетоналя. По мере сосредоточения внимания на внутреннем созерцании всякого сигнала мы перестаем понимать, к какой (внешней или внутренней) сфере он относится. И все же для удобства описания разделим сенсориум сновидца на сигналы, идущие из внешнего поля, и сигналы, поступающие от его собственного энергетического тела.

В свою очередь, внешние сигналы подразделяются на пространственные и временные. Сигналы, связанные с пространством, поступают в усиленное сознание сновидца практически непрерывно, а сигналы, связанные со временем, — лишь когда сновидец специально намеревается узнать что-то о будущем или прошлом.

Каждый объект первого внимания, каждая стихия, каждое живое существо окружены своеобразным «ореолом». Лишь иногда «ореол» транслируется тоналем визуально. В таких случаях можно говорить о мимолетном блеске, об искрах, мелькнувшей тени или ином неопределенном движении посреди визуального поля. Все эти мгновенные перцепции обычно имеют место на фоне замедленного внутреннего диалога или его спонтанной остановки.

Вспомните, как Карлос Кастанеда искал место Силы и сталкивался то с «изменением окраски», то с каким-то неуловимым «мерцанием». Но не только в Сонорской пустыне или иных глухих местах сновидец сталкивается с «блеском сновидения». Подобные явления имеют место и в менее романтических обстоятельствах. Стоит оказаться в темноте или просто в незнакомом месте, сосредоточиться на поиске какого-то предмета — и «блеск сновидения» в любое мгновение может прийти вам на помощь.

Однако гораздо чаще возросшая чувствительность проявляет себя кинестетически. Самые чувствительные зоны энергетического тела, через которые мы можем ощутить кинестетические или проприо-цептивные сигналы сновидческого фона наяву активизируются довольно часто. К ним относятся:

(а)кисти рук и ладони;

(б)внутричерепное пространство;

(в)область лица и поле, находящееся перед лицом;

(г)брюшная полость в районе пупка («просвет» и перед «просветом»); (д)солнечное сплетение;

(е)поясница;

(ж)промежность.

Из перечисленных зон промежность, поясница и брюшная полость более чувствительны к колебаниям планетарного поля; руки и солнечное сплетение — к живым и неживым объектам, способным быстро перемещаться в непосредственной близости от энергетического тела сновидца, а потому представляющим для него потенциальную


угрозу; лицо и внутричерепное пространство — особо чувствительны к внутренним сигналам (тем, что поступают от малых эманации, составляющих тело сновидящего) и к временным сигналам (прогностическим или относящимся к прошлому).

Отдельной, быстро развивающейся у сновидца формой чувствительности является псевдокинестетика. В данном случае речь идет об ощущениях, очень напоминающих кинестетические, но имеющих свой источник вне сенсорной схемы физического тела. Прежде всего, это чувствительность поверхности «кокона». Она аморфна и динамична, не имеет однозначной локализации и стабильных характеристик. Описание псевдокинестетических ощущений более всего напоминает воздействие слабого электрического тока, волн, вибраций или неопределенного давления. Реже псевдокинестетические переживания транслируются как изменение температуры воздуха вокруг тела или легкое щекотание на поверхности кожи.

Кроме того, все сигналы, источником которых является сновид-ческий фон (или «поле второго внимания»), легко провоцируют непривычные синестезии. Тональ вообще не привык распределять такие слабые сигналы по привычной схеме сенсорных модальностей. Нередко мы имеем дело с характерным блужданием сигнала по нескольким или даже по всем каналам. Восприятие может начаться с всплеска визуально-сти, быстро перейти на кинестетику или слух, затем войти в синестезию, охватывающую два или три канала одновременно.

С этими явлениями на первых порах бывает трудно освоиться — из-за непривычного характера ощущений и их интенсивности, из-за того, что ни одному из новых ощущений нет однозначного соответствия в упорядоченном сенсорном мире, который привык собирать тональ. Я не знаю никакого способа разрешения этой проблемы — только постепенное накопление опыта в энергетических сновидениях. Сновидец должен научиться находить соответствия между чувственным опытом сновидения и опытом усиленного осознания наяву.

Изучение сверхслабых сигналов во всех формах их проявления подготавливает нас к видению. Можно даже сказать, что работа со сверхслабыми сигналами — и есть начало видения. Именно эти, скромные и неясные формы сенситивности энергетического тела впервые вызывают у сновидца эмпирическое впечатление о подлинной реальности более широкого мира, чем тот объем воспринимаемого, который осознание собирает с помощью первого внимания.

Одновременно с изменениями дневной чувствительности на этом уровне значительно обогащается образное содержание сновидения. Энергетическое сновидение с участием тела сопровождается емкими и непривычными переживаниями. И это, между прочим, серьезный вызов для нашей безупречности. Ибо сила и характер впечатлений,


возникающих в результате резкого увеличения плотности энергообмена, не может не вызывать колебаний точки сборки.

Трансформационные процессы охватывают те поля энергетического тела, где раньше безраздельно царствовало бессознательное, где накопились самые сильные психоэмоциональные напряжения личной истории и экзистенциальные конфликты, присущие человеческому осознанию. Все реакции тоналя предельно обостряются. Страх смерти, чувство собственной жалости, жалость к себе — все эти чувства переходят на новый уровень и требуют, соответственно, более тщательного выслеживания.

Образная продукция тоналя в энергетическом сновидении формирует два основных потока.

Первый поток образов является тональным способом адаптации восприятия к миру второго внимания. Поскольку очищенный тональ стремится экономить перцептивную энергию, он на первых порах (3 этап дисциплины) собирает воспринимаемое поле, во многих отношениях подобное полю первого внимания. Так формируется сновиди-мое пространство, которое я назвал первым миром второго внимания. Из бесконечных рядов эманации окружающей нас энергетической Реальности тональ выделяет те сенсорные структуры, которые так или иначе знакомы ему по личному опыту бодрствования.

В предыдущем книге я упоминал так называемую «проекцию места», которую описал как перцептивный шаблон — тонкую и убедительную галлюцинацию, картинку, имитирующую переход сновидящего во второе внимание. В частности, я написал, что фиксация сновидческо-го восприятия на одном и том же месте происходит «не за счет энергетического контакта с новыми полями, а благодаря специфической логике галлюцинирующей части тоналя»1. Дальнейшая работа показала, что я заблуждался.

После того, как тело сновидения пробудилось к энергообмену с полями второго внимания, ничто не является в полном смысле этого слова галлюцинацией. Можно говорить только об объеме вытесненных или заблокированных осознанием сигналов и конкретном способе репрезентации энергии воспринимающим аппаратом. «Проекция места» предстает перед нами как изолированный тоналем участок внешних эманации, собранный определенным образом. Проблема заключается не в нереальности воспринимаемого и не в сновидческом «творчестве» тоналя, избавиться от которого нельзя ни в одной из позиций мира сновидения. Проблема — в малоподвижности внимания, то есть, в исходном дефиците перцептивной энергии, что вызывает непродуктивную фиксацию и быстрое истощение осознанности.

1 «Пороги сновидения», 2005.С. .


Если сновидец входит во внимание сновидения и осознает себя неподвижно стоящим посреди собственной спальни (пожалуй, самый распространенный пример «проекции места»), это не значит, что его тональ построил иллюзорный образ. Это говорит лишь о том, что подвижность и объем его внимания ограничены из-за недостатка энергии. Что наблюдает сновидящий? Стены, окно, какую-то мебель, часть собственной кровати и так далее. За всем перечисленным скрыты осознанные пучки эманации энергетической Реальности. Сновидящий контактирует с ними, но извлекает из этого мало пользы — пока тело сновидения неподвижно, оно не изменяется, не становится сильнее. Трансформация касается лишь крохотного участка внутреннего поля — того участка, который принимает непосредственное участие в этой сновидческой перцепции.

К тому же, это уязвимая ситуация. Ведь поле, окружающее сновидца, может в любой момент изменить свои характеристики. Воспри-ниматель, имеющий крохотный энергетический ресурс, как правило, беззащитен перед волнениями полевой ткани. Тональ знает о незащищенности энергетического тела, и любое движение эманации интерпретирует как угрозу. Так и возникают в поле восприятия сновидящего разнообразные «монстры», конкретный облик которых связан с состоянием его психоэмоциональной сферы и с тем, насколько активизировался в сновидении страх смерти.

Находясь в «проекции места», сновидец не готов ни ассимилировать агрессивные потоки эманации, ни изолировать себя от их разрушительного влияния. Многие пугающие формы в этом состоянии — просто симптом. Он указывает на необходимость дальнейшего сталкинга и работы с безупречностью наяву.

Если же сновидящий имеет достаточно энергии, безупречности и внимательности, чтобы перемещаться и действовать, «проекция места» превращается в первый мир второго внимания. Поле эманации, с которыми он вступает в различные взаимодействия, значительно расширяется. В первом мире второго внимания осознание сновидящего постоянно перебирает различные пучки и структуры эманации энергетической Реальности, однако ригидность тоналя организует восприятие так, чтобы в области контролируемого энергообмена сохранялись лишь те структуры и уровни порядка, что имеют подобие с порядком перцептивного мира первого внимания.

На этом уровне сновидения мы осуществляем свою активность в пространстве, повторяющем мир бодрствования. Мы гуляем по дому, выходим на ночную улицу, изучаем окрестности. Здесь можно летать и проходить сквозь стены, встречать других людей, вступать с ними в контакт, насколько позволяет сила осознания. Формально первый мир второго внимания очень напоминает пространство осознанного сна.


Но различие между состояниями на самом деле весьма и весьма существенно.

В первом мире второго внимания пробуждается тело сновидения. Основные каналы энергообмена активны и контактируют с внешними полями, что, с одной стороны, позволяет воздействовать на воспринимаемые пучки эманации, а с другой стороны — позволяют пучкам эманации воздействовать на сновидящего. В люцидном сне вы «неуязвимы» (надо лишь быть внимательным и помнить, что в отдельных случаях люцидный сон может неожиданно превратиться в энергетическое сновидение — такие флуктуации достаточно редки, но все же имеют место), а в энергетическом сновидении надо помнить об осторожности.

Энергетическое сновидение — это «сновидение магов». Здесь могут происходить самые удивительные вещи, включая те эффекты, которые принято относить к парапсихологии. Все, что происходит в энергетическом сновидении, может иметь последствия в бодрствующей жизни. Связь между событием в сновидении и событием наяву чаще всего непрямая, превращенная, но она всегда имеет место. При должном количестве энергии через такое сновидение можно исцелить или, наоборот, нанести вред. В энергетическом сновидении вас даже могут убить.

Архетипические образы

В энергетическом сновидении практик входит во взаимодействие с бесчисленным потоком объемных структур. И только незначительная их часть воспринимается тоналем как более или менее искаженная реплика мира первого внимания. Структуры, объем которых значительно превышает любой из пунктов инвентарного списка тоналя, транслируется осознанию через архетипы.

Как известно, энергетическая Реальность не делится на «внешний» и «внутренний» миры. Поэтому то, что Юнг и его последователи относят к содержаниям коллективного бессознательного, становится представлением (репрезентацией) мирового Бытия в человеческой психике. Эти «формы» (энергетические феномены) не могут игнорироваться тоналем, поскольку они чрезвычайно актуальны для воспринима-теля. Обычно они отражают важнейшие характеристики окружающего энергетического поля или непосредственно указывают на экзистенциальный статус сновидца. В данной ситуации тональ не может обойтись без архетипических образов.

В юнгианском смысле архетип рассматривается как «статическая конфигурация или динамическое событие в психике, обладающее трансиндивидуальным характером и качеством универсальности». Что касается энергетического сновидения, как правило, архетипы относятся к резервуару архетипических структур, общих для всего человеческого


вида. Они исполняют функцию «символического языка», с помощью которого тональ пытается донести до сознания то, что не может передать иными образными средствами.

Разумеется, «архетипы», о которых рассуждает психология коллективного бессознательного, и «архетипы», о которых говорю я (в контексте энергетического сновидения и энергетической Реальности), — немного разные вещи. Их объединяет универсальность символов, экзистенциальная значимость для человеческого осознания независимо от культурной, национальной или этнической принадлежности, и спонтанная, внерациональная истинность.

Последнее обстоятельство выразительно сформулировал сам Юнг в своей работе «Ответ Иову»: «...Хотя высказывания сознания могут оказаться обманом, ложью и иным самоволием, с высказываниями души этого случиться не может никак: они, указывая на трансцендентные по отношению к сознанию реальности, всегда делают это главным образом через голову. Эти епиа [реальности, сущности] суть архетипы коллективного бессознательного, вызывающие к жизни комплексы представлений, которые выступают в виде мифологических мотивов. Представления такого рода не изобретаются, а входят во внутреннее восприятие — например, в сновидениях — в качестве готовых образований. Это спонтанные феномены, не подверженные нашему произволу, и потому справедливо признать за ними известную автономию» (курсив мой).

Разумеется, конкретное содержание любого архетипа в сокровенной сути своей является высшим синтезом однородных фактов психического опыта. Поверхностный взгляд находит в архетипах, прежде всего, концентрат социально обусловленных восприятий, о чем свидетельствует их мифологическая и религиозная окраска. Однако именно социальный, или историко-культурологический аспект архетипов интересует нас менее всего. Поскольку в энергетическом сновидении такие архетипы либо отсутствуют, либо теряют психоаналитический смысл. На первый план выходят психо- и биофизические аспекты архетипиче-ских «сущностей» (то есть, те, что имагинативным способом объединяют жизнь осознания и жизнь тела, а затем — психофизическую целостность и энергетическую реальность экзистенциального поля).

Иными словами, в энергетическом сновидении всякий архетип имеет исключительно трансперсональную природу. Он всегда указывает на запредельное. Либо на то, что не могло быть осознано тоналем (натальный и пренатальный опыт, отражение клеточных процессов, метаболизма тканей и органов), либо на то, что лежит за порогом нормального восприятия (энергетическое тело, внешнее поле, пучки и полосы эманации и т.д.).

В энергетическом сновидении архетипизации чаще всего подвергаются те энергетические факты и психические переживания, кото-


рые связаны с характером нашего существования, качеством осознания и ориентацией субъекта в полях невоспринимаемых (несобираемых) эманации.

Так, важнейшими в ряду экзистенциальных архетипов оказываются символы свободы и несвободы. Надо заметить, что они встречаются во всяком сновидении, где осознание хоть в какой-то степени пробудилось от непрерывного состояния самозабвения. Однако, именно в энергетическом сновидении представления о собственной свободе или несвободе становятся особенно актуальны. Ведь само это состояние является результатом длительного намерения освободиться от перцептивных и психологических ограничений, созданных описанием мира.

Как именно воплощается архетип несвободы в сновидческом творчестве современного человека? Самый простой символ — замкнутое пространство, из которого нет выхода. Поскольку же несвобода имеет смысл только в своем противопоставлении свободе, символика замкнутого пространства должна сосуществовать вместе с перспективой выхода из него. Пещера, у которой, как известно сновидцу, есть выход — надо лишь найти его. Или лабиринт, или колодец, из которого надо выбраться.

Подобные образы могут ворваться в ткань энергетического сновидения на любом его этапе. Достаточно на мгновение отвлечься от строительства тела сновидения, от делания частных объектов в первом мире второго внимания — и сновидящий оказывается во власти той или иной архетипической конструкции, символизирующей его несвободу. Тональ словно напоминает ему о могуществе сил, удерживающих его форму в неизменном положении ограниченного, смертного существа. Иногда символы приобретают вполне выраженный биологический подтекст — пещера, лабиринт или колодец могут иметь упругие и даже пульсирующие стенки, покрытые слизью, что не может не ассоциироваться с пренатальной памятью о прохождении через родовой канал. Оказавшись в тупике, сновидец обнаруживает, что стены смыкаются. Поддавшись панике, он может испытать давление либо нечто подобное удушью.

Более развернутая и интересная репрезентация экзистенциальной несвободы включает в себя совокупность «социальных» образов. Самый распространенный их них — та или иная форма пленения: темница, тюрьма, концлагерь и т.д. Если сновидящий на пути усиления осознания находит множество преград разного свойства и качества, его тональ предоставляет ему сложную картину, где участвуют различные персонажи — как известные ему, так и безымянные. Например, он видит себя в тюрьме, его окружают надзиратели, а иногда и другие заключенные. Он видит разнообразные устройства, символизирующие преграду (силу, не допускающую его освобождения) — специальные вышки, решетки, рвы, толстые тюремные стены и т.д. Побег, избавление —


общий мотив данного архетипа. Из лабиринта, пещеры, колодца надо выбраться, из тюрьмы - сбежать.

Сам способ освобождения («побега»), увиденный в архетипи-ческой сцене сновидения, порой помогает понять, какие области тона-более всего нуждаются в очищении и трансформации на данный момент. Преодоление физических препятствий символизирует ограничения тела. Борьба с «тюремщиками», «надзирателями» указывает на необходимость преодоления психоэмоциональных привязанностей.

Пожалуй, самое интересное в архетипическом контексте — транзитное, или «пиковое» сновидение. Оно говорит о том, что сновидец пребывает на пороге судьбоносного освобождения. Вся подготовительная работа завершена, осталось совершить единственное усилие, — и качество его бытия радикально изменится. Такая перемена чаще всего транслируется тоналем как полет (быстрое и свободное перемещение).

Приведу свой случай — он кажется мне типичным. Так, я почти два года перед первой остановкой мира время от времени попадал в одно и то же архетипическое сновидение. В нем не происходило ничего особенного. Я был заперт в тюремной камере и смотрел на мир сквозь решетку. Камера находилась в старой крепостной башне, высоко над землей. Окно было узким, железные прутья — толстыми, а мир за окном — поразительно прекрасным. Там, снаружи, было небо, бескрайние луга и леса под сияющим солнцем, веселые голоса, — пространство торжествующей свободы. Каждый раз я тоскливо смотрел на этот яркий мир, а выбраться наружу было совершенно невозможно. Где-то, как я ощущал, находились невидимые надзиратели, не спускавшие с меня глаз. Но однажды пришло осознание тела. Я словно заново увидел собственные руки, саму камеру во всех деталях, и понял, что ни высота, ни надзиратели больше не пугают меня. В этот же миг решетка исчезла, и я вылетел наружу. А где-то через неделю после этого сновидения я впервые пережил остановку мира.

Легко заметить, что архетипическая символика этого сновидения на редкость прозрачна. Здесь нет ни одной лишней детали, ни одной Двусмысленности, затрудняющей интерпретацию. Потому я и рассказал о нем.

Архетипические образы, транслирующие структуры окружающего поля энергетической Реальности, достаточно разнообразны. *ак, скопление полей, будучи манифестацией Силы в сновидении, Нередко представлено башнями, крепостями, сооружениями огромных размеров. Они могут быть окружены сиянием, казаться огромными акку-уляторами, конденсаторами, атомными реакторами или иными энергическими установками. Тональ нередко изображает мощные энергоструктуры Реальности в виде множества концентрических окружностей еррасы на склонах круглых холмов, ступени амфитеатров и т.п.).


Вполне типичным здесь является наличие центрального элемента, символизирующего главный источник энергии (огонь на вершине холма или башни, антенна, окруженная электрическим сиянием в центре круглой долины или амфитеатра).

Когда сновидец странствует по первому миру второго внимания, он может видеть щели, трещины, провалы, иногда — мосты, затененные узкие проулки. Подобные места окружены странными символами, «знаками». Сновидец идет по современному городу и вдруг, посреди стекла и бетона, замечает древнее изваяние. Приглядевшись, он понимает, что изваяние словно вмонтировано в пространство между высотными домами, но между зданием и статуей все же есть узкая и темная щель. Это — типичное проявление того, как тональ репрезентирует осознанию неоднородность воспринимаемой в сновидении энергетической Реальности. Опытный сновидец понимает, что перед ним — «проход». Если он войдет в щель, то окажется в ином перцептивном пространстве, в ином мире второго внимания.

Более редкие, но выразительные формы этого архетипа — лестницы, лифты, поезда, самолеты. И всякий раз эти формы украшает та или иная деталь, символизирующая их «чужеродность» первому миру второго внимания. Они могут быть окружены странным, неестественным светом, или, напротив, на них может лежать глубокая, непроницаемая тень. На фоне статичных образов они могут плавно искажаться, изменяя пропорции или растекаясь как ртуть. Тональ может предлагать нам причудливые знаки, надписи или иероглифы.

Чтобы заметить неоднородность поля, транслируемую через архетипический образ, надо обладать развитым вниманием сновидения. Как правило, все подобные явления трудно уловимы. Это не «объекты» мира второго внимания, это — события (то есть, по природе своей процессуальны). Если вы, блуждая по первому миру второго внимания, пропустили явившийся «знак», у вас нет второго шанса. Обернувшись или взглянув на то же место еще раз, вы, скорее всего, ничего не обнаружите.

Проще обстоит дело с «персонами» и «стихиями». Эти архетипы обозначают элементы внешнего поля, стабильно присутствующие в сфере собранных пучков эманации, то есть, в данном перцептивном мире.

К наиболее интересным «персонам» относятся архетипические образы Мага, Мудреца, Отшельника, Старца и т.п. За ними может скрываться неорганическое существо. Оно либо затягивает сновидца, стремясь поглотить, либо нападает. И в том и в другом случае «превращение» архетипического образа в нечто иное неминуемо. Если же архетипиче-ская фигура остается неизменной, то сновидец, вероятнее всего, имеет дело с безличным энергетическим полем, под влияние которого его точка сборки смещается в одну и ту же позицию.


Если эта позиция информативна, то знание не имеет отношения к беседе с «Мудрецом» или «Магом». Оно безмолвно. Достаточно как можно дольше созерцать архетип, пребывать в непосредственном контакте с ним.

Архетип «стихии» (огонь, излучение, ветер, текущая вода) в энергетическом сновидении — это всегда репрезентация потока Силы, обладающей несомненной реальностью. Столкнувшись со стихиями, их следует осторожно использовать для повышения тонуса тела сновидения так же, как мы используем энергию стихий наяву.

Дальнейшая практика превращает сновидца в странника. Когда тело сновидения обретает должную плотность, он перестает нуждаться в подсказках архетипов и переходит из одного мира второго внимания в другой исключительно силой собственного внимания. Эта сновидче-ская способность приходит одновременно со способностью к тотальному сталкингу наяву. На этом этапе сновидящий открывает фундаментальную целостность — единство, лежащее за перцептивными сферами первого и второго внимания. Очевидно, это и есть окончательное превращение фона в фигуру.

Реальность, объединившись через дневной сталкинг и энергетическое сновидение, вызывает «взрыв» усиленного осознания. Этот взрыв реализует себя как прямое видение энергетических структур. И практик переходит к заключительному этапу Трансформации.