Русский путь

2000

ББК 86.37 ISBN 5-85887-058-9

Перевод выполнен по изданию:

Wenger A. Rome et Moscou. 1900-1950.

Paris, Desclee de Brouwer, 1987.

Перевод с французского
Д. В. Власова

Оформление
С. Л. Стулова

© Desclee de Brouwer, 1987

© Власов Д. В., перевод, 1999

© Стулов С. А., оформление, 2000

© Русский путь, 2000

ОТ ИЗДАТЕЛЕЙ

Труд о. Антония Венгера, ученого-византолога, открывшего и подарившего миру восемь неизвестных слов св. Иоанна Златоуста, посвящен мало еще исследованному вопросу об отношениях между Римом и Москвой в первой половине XX столетия, точнее об одностороннем стремлении Ватикана завязать отношения с большевицкой властью, в надежде расширить свое влияние в России. Труд объективный, обстоятельный, кропотливый, основанный на архивных материалах, прослеживающий до мельчайших подробностей жизнь и действия двух "тайно" посвященных епископов, иезуита Мишеля д'Эрбиньи и ассумпциониста Пия Эвгения Невё, ставленников Ватикана в России, в страшные годы лютых гонений на религию небывалого еще в истории "штурма небес".

Д'Эрбиньи и Heвe принадлежали к разным монашеским орденам, но оба были воспитаны в духе I Ватиканского собора: для них "единая истина" отождествлялась со всемирным главенством папы и с его догматической непогрешимостью, а не подчиняющиеся Риму православные церкви они как бы естественно считали объектом миссионерской деятельности. Иезуитский орден, хотя и спасенный от разгрома Екатериной II, уже давно "занимался" Россией и попытками "уний" (соединение с Римом при сохранении восточного обряда). Но создатель в 1845 г. Ордена ассумпционистов, о. д'Альзон (1810—1880) не менее рьяно, из послушания папе Пию IX, отнесся к делу проникновения католичества в Россию. Для него, как напоминает о. А. Венгер, "из трех основных врагов Церкви — Революции, Пруссии и России, едва ли не самым опасным была Россия"! Если не учесть этой дикой перспективы, в значительной степени отброшенной или, по крайней мере, смягченной на II Ватиканском Соборе, трудно современному читателю, в частности русскому и православному, понять, что по началу Рим возложил на революцию и на большевиков надежду, что они создадут для него более благоприятные условия для миссии в России; что д'Эрбиньи, предпочитая брататься с живо церковниками, чем с тихоновцами, мечтал о конкордате между Святым престолом и безбожной властью; что Невё мог серьезно думать, что в середине 30-х годов удастся обманом навязать русской Церкви католического патриарха в лице несчастного еп. Варфоломея Ремова. Когда писалась книга, автор еще не знал, что настоятель Высоко-Петровского монастыря еп. Варфоломей прежде, чем тайно присоединиться к Риму, согласился в 1928 г., после повторного ареста, сотрудничать с ГПУ и следить за тем же еп. Невё, которому он потом присягал в верности, вероятно больше за страх, чем за совесть (это не помешало ему быть впоследствии осужденным, в частности за недостаточно хорошую слежку за Невё, и в 1936 г. расстрелянным). Трагический случай с еп. Варфоломеем показывает всю порочность с нравственно-христианской точки зрения попыток Ватикана воспользоваться бедами Русской Православной Церкви, чтобы пытаться подчинить ее себе, но и обреченность этих жалких попыток с точки зрения политико-тактической...

Все эти факты не умолчаны о. А. Венгером. Быть может, будучи католиком, к тому же членом ордена ассумпционистов, он не достаточно их выделяет. Но он и не считает нужным эти печальные факты заглаживать, и почти не упоминает о другом, более бескорыстном подходе к Православию, которое вырабатывалось в бенедиктинских монастырях приблизительно в те же годы (например в общине о. Ламберта Бодуэна в Бельгии). Правда, он также не касается и того негодования, которое вызывало среди православных деятелей в Париже небратское поведение еп. д'Эрбиньи.

О. А. Венгер принадлежит к поколению богословов, подготовивших II Ватиканский Собор. Его участник и обозреватель, посвятивший Собору многотомную хронику, он не только всей душой сочувствует принятым реформам, но считает, что они должны быть продолжены и углублены. На последних страницах книги он без обиняков заявляет, что "будущая русская миссия (само слово "миссия" он берет в кавычки) будет не латинская — разве что по отношению к католикам-латинянам — и не униатская: Православная Церковь... воплощает собой судьбу христианской веры в России". Сближение Церквей он видит во взаимном их углублении. Будем надеяться, что эта новая точка зрения, засвидетельствованная в соглашении, подписанном в 1991 г. в Баламанде, утвердится навсегда, и что уже не вернутся времена, когда Россия и другие православные страны подлежали открытому, а иногда и коварному прозелитизму со стороны католических миссионеров.

Из книги, помимо обзора противоречивой политики Рима по отношению к красной Москве, читатель почерпнет много неизвестных фактов о страшных временах гонений. Еп. Невё, проживший в Москве с 1926 по 1936 г., регулярно, через посольства, посылал подробные отчеты в Рим, чем способствовал тому, что политика Ватикана стала по отношению к советской власти более трезвой и жесткой. Небольшая община католиков, как обращенных русских, так и иностранного происхождения, несмотря на то, что находилась под покровительством Рима, разделила участь сотен и сотен тысяч православных: мало кто из нее избежал расстрела или Гулага.

НИКИТА СТРУВЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

21 апреля 1926 года во французской церкви св. Людовика в Москве, что находится напротив главного здания ГПУ на Лубянке, при закрытых дверях, в присутствии двух свидетелей, состоялась епископская хиротония. Рукополагал монсеньор д'Эрбиньи, иезуит, 29 марта того же года тайно получивший посвящение в епископский сан в папской нунциатуре в Берлине от монсеньора Пачелли, будущего Пия XII. Посвящаемым был отец Пи Невё, ассумпционист, настоятель прихода в донбасской Макеевке, прибывший в Россию в 1906 году в качестве капеллана петербургского благотворительного общества "Добрый Пастырь". Решение об этой хиротонии, совершенной с целью создания в России подпольной иерархии, было принято Пием XI и кардиналом Гаспарри: с тех пор как в 1924 году был выслан из страны монсеньор Цепляк, около двух миллионов российских католиков не имели своего епископа.

К сожалению, рассказы о столь загадочном и таинственном событии, превратившемся в своего рода легенду, изобилуют неточностями, что представляет большие затруднения для исследователя. Нам повезло в гораздо большей степени, чем многим из коллег, поскольку мы смогли ознакомиться со всеми документами, имеющими отношение к этой истории.

Начало нашей книги посвящено событиям 1900 года, когда ассумпционисты, осуществляя мечту основателя их ордена о. д'Альзо-на, появились в России. Мы проследим за их многообразной миссионерской деятельностью среди соотечественников во французских приходах Вильны, Одессы, Киева, в благотворительном обществе "Добрый Пастырь" в Санкт-Петербурге, и, что особенно интересно, — среди русских католиков восточного обряда, сосредоточившихся в северной столице вокруг Наталии Ушаковой, двоюродной сестры Столыпина, премьер-министра Николая II. Целью этой группы было осуществление великой идеи Владимира Соловьева о воссоединении Церквей путем взаимного признания друг друга католиками и православными. Их дело нашло поддержку в Риме, и папы Лев XIII и Пий X, используя тайные связи митрополита Львовского Андрея Шептицкого, старались всячески помочь им. Напротив, в Санкт-Петербурге дело это столкнулось с враждебным отношением польских католиков и православного Святейшего Синода.

В своих произведениях "Август 1914" и "Ноябрь 1916" Александр Солженицын показал нашим современникам величие Столыпина — единственного человека, который, по мнению писателя, мог бы предотвратить революцию. А ведь последним официальным актом Столыпина были полные драматизма переговоры с о. Эвраром, одним из первых действующих лиц нашей истории. В своих работах Солженицын не упомянул об этом весьма значительном эпизоде. Очевидно, ему были неизвестны соответствующие документы, которые являются достоянием частных архивов. В контексте полемики, вызванной появлением "Августа 1914" и "Ноября 1916" и двумя увидевшими свет узлами "Красного колеса", наше повествование может показаться тем более интересным.

Война и революция нанесли тяжелый удар по миссиям ассумпционистов в России. Действующим остался лишь приход о. Невё в Макеевке. С 1918 по 1922 год это был единственный источник, из которого Ватикан получал информацию из первых рук о послеоктябрьских потрясениях. Со смешанным чувством тревоги и надежды следил Святой Престол за происходящим. Во время Генуэзской конференции Пий XI без малейших колебаний призвал бывших победителей принять коммунистическую Россию в Сообщество наций. Он направил в Россию, охваченную неслыханным голодом, приводившим даже к ужасам людоедства, папскую миссию помощи. Подписанная по этому поводу конвенция является до сих пор единственным договором между Ватиканом и СССР.

Находясь в затерянном среди украинских степей приходе, Невё понял, что во имя выживания Католической Церкви в России Ватикан должен пойти на дипломатическое признание Советов. Неустанно обращался он к Святому Престолу с просьбами безотлагательно действовать в этом направлении. Охваченный идеей дипломатического признания, он обращается с письмом к Христиану Раковскому, председателю Совнаркома Украинской республики. В итоге Пий XI принял решение начать в Берлине переговоры по этому вопросу. Папским представителем был монсеньор Пачелли. Но вскоре — может быть, чересчур поспешно — папа счел, что переговоры обречены на провал и целесообразнее тайно учредить в России католическую иерархию. В результате монсеньор Пачелли совершает тайное рукоположение о. д'Эрбиньи, прекрасного знатока России, пользовавшегося полным доверием папы. Д'Эрбиньи в свою очередь рукополагает Невё и трех других апостольских администраторов для Ленинграда, Минска и Одессы. Франция, установившая в ноябре 1924 года дипломатические связи с СССР, оказывала поддержку российским католикам через свои дипломатические каналы.

Во второй части нашего труда мы исследуем новые структуры Католической Церкви в СССР, освещаем пастырскую деятельность монсеньера Невё, судьбу апостольских администраторов в середине 20-х годов, когда к власти в партии пришел Сталин, а митрополит Сергий, возглавивший патриаршую Церковь после смерти патриарха Тихона, взял курс на лояльность к новому режиму. Невё, настроенный в начале революции весьма благоприятно к новой власти, считал теперь, что по отношению к Советам следует проводить жесткую линию. Это послужило основанием для объявления Пием XI в феврале 1930 года молитвенного крестового похода. Сталин предпринял тактическое отступление, но затем преследования продолжились с еще большей жестокостью.

Тем временем приход к власти Гитлера в январе 1933 года и дипломатическое признание СССР Соединенными Штатами при президенте Рузвельте создали ситуацию, позволившую приехать в СССР в качестве капеллана американского посольства франко-американскому ассумпционисту. Организованное Сталиным 1 декабря 1934 года убийство Кирова дало диктатору повод развязать беспощадную войну против любых проявлений политического и религиозного инакомыслия.

Победа левых радикалов на выборах 1932 года во Франции повлекла за собой сближение с СССР. В сентябре 1933 года Эдуард Эррио и Пьер Кот прибыли в Москву, где послом был в то время Шарль Альфан, бывший директор кабинета Эррио. Его целью было достижение если не взаимного соглашения, то по крайней мере "перемирия" между СССР и Святым Престолом. Пошли слухи о переговорах и конкордате... Как раз в это время разразился громкий скандал вокруг Александра Дейбнера — священника восточного обряда, бывшего ученика ассумпционистов, являвшегося секретарем д'Эрбиньи. Пресса обвинила его в том, что он был советским шпионом, внедренным в комиссию "Про Руссиа", занимавшуюся в Ватикане делами России. 2 октября 1933 года решением Пия XII монсеньор д'Эрбиньи был отстранен от дел в Риме. Эту отставку принято связывать с "делом Дейбнера", а также с той враждебностью, которую испытывали к деятельности комиссии "Про Руссиа" поляки. Непосредственной же причиной отстранения д'Эрбиньи было совершенное им в Риме 10 сентября 1933 года с нарушением элементарных правил предосторожности крещение высокопоставленной советской еврейки. Мы полагаем, однако, что эта женщина не была провокатором и, скорее всего, заплатила за крещение собственной жизнью и жизнью своих детей.

После подписания франко-советского договора о ненападении в Ленинград смог приехать французский доминиканец о. Флоран, назначенный помощником о. Амудрю, настоятеля церкви Нотр-Дам-де-Франс (Лурдской Божией Матери). Монсеньору Невё было разрешено возвратиться во Францию, где он не был с 1912 года. Пий XI имел с Невё длительную беседу и поручил ему совершить епископскую хиротонию о. Амудрю. Рукоположение, состоявшееся 30 апреля 1935 года в условиях секретности, имело очень неприятные последствия. С 13 по 15 мая в Москве находился министр иностранных дел Франции Пьер Лаваль. Так как о хиротонии вскоре стало известно, нарком по иностранным делам Литвинов потребовал отзыва монсеньора Амудрю. Дни Невё были также сочтены. Приехав в конце июля 1935 года во Францию на лечение, он уже не смог вернуться в СССР, несмотря на все обещания Советов предоставить ему въездную визу.

В третьей части этой работы мы проследим за деятельностью четырех наших главных героев. Монсеньора д'Эрбиньи постигла в мае—июле 1937 года вторая опала, таинственные причины которой мы постараемся объяснить. Вынужденный отказаться от епископства, он провел оставшиеся двадцать лет жизни под надзором в разных домах Общества Иисуса и умер в Эксе 23 декабря 1957 года. В феврале 1937 года монсеньора Невё принял Пий XII. Мы постараемся доказать, что информация, которую он представил папе, оказала определяющее влияние на энциклику "Divini Redemptopis", посвященную атеистическому коммунизму. О. Флоран в Ленинграде и о. Браун в Москве стали свидетелями того террора, который вошел в историю как "ежовщина". Когда 22 июня 1941 года Германия совершила нападение на СССР, о. Флоран как гражданин Франции должен был покинуть Россию. Американец Браун оставался в Москве, в то время как правительство, посольства и патриархия были эвакуированы в Куйбышев и Ульяновск.

О. Браун продолжал совершать служение в московском храме св. Людовика. С 1941 по 1945 год вся информация о России поступала в Ватикан через него. В то время как американцы пытались убедить самих себя в том, что сталинский режим тяготеет к терпимости к верующим и эпоха гонений завершилась, о. Браун постоянно сообщал в Ватикан, что ничего подобного не произошло и не следует верить изданной Московской патриархией пропагандистской книге "Правда о религии в России". В свою очередь, Пий XII и монсеньор Тардини передавали эту информацию Рузвельту и Черчиллю, которые чуть было не поверили сталинским уловкам. В это время во Франции монсеньор Невё, сменивший былые симпатии к революции на резкое отвращение к режиму большевиков, придерживался стороны вишистов и маршала Петена и даже одобрял по-своему политику Пьера Лаваля. Это, однако, не помешало ему отказаться от предложения германских оккупационных властей принять участие в антикоммунистической пропаганде, с последующим возвращением в Россию в качестве епископа Московского (таково было вознаграждение, обещанное за услугу, — настолько ценился авторитет Невё).

Победа союзников привела к установлению господства СССР над половиной Европы и к возвращению на политическую авансцену традиционного союза между русским государством и Православной Церковью. Именно это особенно тревожило Пия XII.

В таких условиях у монсеньора Невё практически не оставалось шансов вернуться в Москву, апостольским администратором которой он по-прежнему оставался. Невё скончался "в изгнании" 17 октября 1946 года. О. Браун, который давно уже перестал быть persona grata, покинул СССР в конце 1945 года. Французский ассумпционист о.Тома до 1950 года продолжал служить во французской церкви св. Людовика. Его буквально выгнал из этого храма назначенный рижским архиепископом священник, работавший на Советы. Таков был конец славной истории французского прихода в Москве, который был основан императрицей Екатериной II в 1789 году, ознаменованном Французской революцией. 1950 год является хронологическим пределом нашего исследования.

Автору этой книги посчастливилось получить доступ к трем совершенно не исследованным фондам: к богатейшим архивам генеральной курии отцов-ассумпционистов в Риме, к фонду д'Эр-биньи в Национальной библиотеке и фондам Кэ-д'Орсэ. Описание этих фондов читатель сможет найти в приложении.

Огромную помощь в нашей работе оказали ныне покойный о. Пьер Тувнеро и о. Шарль Монш (сотрудники архивов генеральной курии ассумпционистов), госпожи Ноэль Лесур (хранитель фонда д'Эрбиньи) и Флоранс Каллю (главный хранитель отдела рукописей Национальной библиотеки), а также представители дирекции архивов Кэ-д'Орсэ.

Мы старались заполнить и те пробелы, которыми в рассматриваемый период изобилует история Советского Союза и Русской Православной Церкви. И это — еще одна отличительная черта исследования, общая специфика которого нуждается в особом пояснении. Автор успел потрудиться и б качестве ученого-византолога, являясь атташе Национального центра научных исследований, и в роли журналиста, когда занимал пост главного редактора газеты "La Croix", и как дипломат, будучи советником посольства Франции при Св. Престоле. Именно этим объясняется различный подход к написанию глав, относящихся соответственно к жанрам исторического исследования, журналистики или истории дипломатии. Не скрывая ни своей принадлежности к конгрегации ассумпционистов, ни страстной увлеченности всем, что касается России, мы надеемся, что определенная доля "неравнодушия" и "личной заинтересованности" не отразилась на объективности работы.

Кроме того, перед нами стояла весьма непростая задача — постараться установить единство действия в эпопее, которая разворачивается на фоне революционных катаклизмов, октябрьского переворота, сталинской диктатуры, событий Второй мировой войны. Если значительное число участников этой истории непременно связано с двумя главными ее героями — Невё и д'Эрбиньи, то все равно, каждый из них имеет свой собственный характер, и деятельность их разворачивается в самых разных уголках России и во Франции. Мы осознаем также, что попытка создать синтетическую картину не вполне удалась, так как невозможно одновременно описать события, которые происходят в различных местах и в которых принимают участие разнообразные действующие лица. Историкам хорошо знакома эта мука поиска.

Дадим некоторые практические указания, чтобы на этом закончить чересчур длинное предисловие к обширному произведению, взявшись за которое читателю придется набраться терпения — особенно при знакомстве с первыми главами. Именно здесь поражает на первый взгляд обилие ссылок.

Когда речь шла о неизданных или малоизвестных документах, мы увеличивали количество цитат, будучи уверены в том, что сами участники этих событий расскажут о них лучше, чем пришедший намного позже комментатор, а задачей последнего является, скорее, координация отдельных разрозненных фактов.

Мы сократили до минимума ссылки на архивы, указания дат и авторов, о которых говорится в ссылках, потому что почти во всех случаях речь идет о частных архивах, доступ к которым могут получить лишь квалифицированные исследователи. Наконец, во всем, что касается событий, имевших место до принятия советской властью григорианского календаря, когда 1 февраля 1918 года стало 14 февраля, мы чаще всего упоминали обе даты — новый и старый стиль, расхождение между которыми составляет 12 дней для XIX века и 13 — для XX столетия. Русская Православная Церковь осталась верна юлианскому календарю, но свои официальные документы датирует с учетом бытования нового ("гражданского") стиля.

Париж — Рим, 31 декабря 1985

Глава I

РЕВОЛЮЦИЯ 1905 ГОДА

АССУМПЦИОНИСТЫ В РОССИИ

Заветная мечта отца д'Альзона

Во время публичной аудиенции паломников из Нима 5 июня 1862 года Пий IX сказал о. д'Альзону': "Я благословляю ваши труды на Востоке и на Западе". Между тем, основанная д'Альзоном в 1845 году в городе Ниме маленькая конгрегация не имела никакого отношения к Востоку. На следующий день во время частной аудиенции о. д'Альзон получил разъяснения по этому поводу. Конгрегации пропаганды стало известно, что после смерти своей сестры он получил богатое наследство, часть которого — 300 000 франков — решил пожертвовать миссиям в Святой Земле, с тем чтобы они смогли выкупить Дом Тайной вечери. Конгрегация посоветовала папе обратить взоры о. д'Альзона к Болгарии, где в то время изнемогал от долгов константинопольский викариат 2.

Пий IX обратился к о. д'Альзону с настоятельной просьбой основать в Болгарии семинарию: тогда, в 60-х годах прошлого века, у Рима имелись надежды на унию с Болгарской Церковью. Поскольку Фанар насаждал в этой стране греческих епископов, враждебно настроенных к славянскому языку и славянской культуре, среди болгар возникло движение за присоединение к Римской Церкви. В 1860 году к апостольскому делегату в Константинополе монсеньору Брунони явилась депутация болгар, представившая ему проект унии, который предусматривал сохранение литургии, обрядов, религиозных обычаев Болгарской Церкви и учреждение национальной иерархии, которая признавала бы главенство Римского папы. Пий IX в своем бреве от 21 января 1861 года одобрил это предложение. После этого в Рим направилась болгарская делегация во главе с престарелым архимандритом Иосифом Сокольским, которому определено было стать архиепископом Болгарским. 8 апреля 1861 года папа Пий IX лично совершил хиротонию Сокольского. В окружении присутствовавших на этой церемонии новый архиепископ вернулся в Константинополь, где 1 июня 1861 года получил фирман султана, в котором тот признавал его гражданским главой болгар-униатов, которых насчитывалось более 60 000.

Blog

Русский путь

Содержание

Антуан Венгер

РИМ и МОСКВА

1900–1950

МОСКВА

РУССКИЙ ПУТЬ

2000