Geum.ru

Стефани Майер Гостья

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   ...   33
Глава 31

Необходимость


Я недоуменно замерла, а затем быстро обернулась, проверяя, кто стоит сзади.

– Он жену зовет, – едва слышно прошептал Джей ми. – Ее поймали.

– Глэдис, – обратился ко мне Уолтер, не замечая моей реакции. – Представляешь, меня угораздило где то подхватить рак. Ну ты подумай, а! В жизни ни одного больничного не брал… – Голос его становился все тише и тише, пока не замолк совсем, хотя губы продолжали шевелиться. Он так ослабел, что не мог поднять руку, и его пальцы бессильно тянулись к краю койки, поближе ко мне.

Иен подтолкнул меня.

– Что мне делать? – выдохнула я. Выступивший на лбу пот не имел никакого отношения к влажной жаре.

– …Дед до ста одного годка дожил, – прохрипел умирающий. – Ни у кого в семье не было рака, даже у двоюродных братьев и сестер. Хотя, кажется, у твоей тети Ре ган был рак кожи?

Он доверчиво взглянул на меня в ожидании ответа. Иен ткнул меня в спину.

– Хм… – промычала я.

– Или это была тетя Билла…

Я в панике метнула взгляд на Иена, но тот лишь пожал плечами.

– Помоги, – одними губами прошептала я.

Он пододвинулся ко мне и перехватил ищущие пальцы Уолтера.

Под побледневшей, прозрачной кожей на тыльной стороне ладони Уолтера слабо пульсировали синие жилки. Осторожно, помня о том, что Джейми сказал про хрупкость крошащихся костей, я коснулась его руки: ладонь невесомая, словно кости внутри полые.

– Ах, Глэдис, как же я по тебе соскучился! Тут хорошо, тебе понравится, даже когда меня уже не будет. Столько людей, с которыми можно поговорить. Ведь ты у меня болтушка… – Голос постепенно стих, сошел на нет, как будто кто то подкрутил ручку громкости до минимума. Только губы все шевелились, проговаривая слова, обращенные к жене. Рот Уолтера двигался даже после того, как глаза закрылись, а голова скатилась набок.

Иен нашел влажную тряпку и провел ею по блестящему от пота лицу.

– Я не сильна в… искусстве обмана, – прошептала я, не сводя глаз с лепечущих губ умирающего. – Не хочу его расстраивать.

– Тебе не нужно ничего говорить, – успокоил меня Иен. – Он в полубреду.

– Я на нее похожа?

– Ни капли, я видел фотографию. Она рыжая и маленького роста.

– Дай ка сюда…

Иен передал мне тряпку, и я принялась промокать пот с шеи Уолтера. Заняв руки, я чуть успокоилась. Уолтер продолжал бубнить. Мне показалось, я слышу слова: «Спасибо, Глэдис, так хорошо». Храп дока как то незаметно прекратился. Внезапно сзади зазвучал знакомый мягкий голос.

– Как он?

– Бредит, – прошептал Иен. – Может, из за бренди, а может, из за боли.

– Из за боли, полагаю. Эх, правой руки не пожалел бы за несколько ампул морфина.

– Может быть, Джаред явит нам еще одно чудо, – прошептал Иен.

– Может быть, – вздохнул док.

Я рассеянно обтирала бледное лицо Уолтера, прислушиваясь изо всех сил, но больше они о Джареде не говорили.

«Здесь его нет», – прошептала Мелани. «Ищет лекарство», – согласилась я. «Один», – добавила она.

Я подумала о нашей последней встрече: поцелуй… и как он поверил…

«Наверное, ему нужно побыть одному».

«Надеюсь, он не попытается убедить себя, что ты талантливая актриса и Ищейка в одном лице…»

«Очень даже может быть… » – Мелани тихонько застонала.

Иен с доком негромко перешептывались на посторонние темы – в основном Иен вводил доктора в курс произошедших в пещерах событий.

– Что у Анни с лицом? – шепнул док, но я прекрасно разобрала слова.

– Все то же самое, – глухо произнес Иен. Док недовольно хмыкнул и щелкнул языком.

Иен рассказал ему о сегодняшнем трудном уроке, о вопросах Джефри.

– Вот если бы в Мелани вселили Целителя… – протянул доктор.

Я вздрогнула, но они стояли сзади и вряд ли заметили.

– С Анни нам повезло, – шепнул в мою защиту Иен. – Никто другой бы не…

– Знаю, – добродушно перебил доктор. – Жаль только, что Анни совсем не интересовалась медициной.

– Простите, – промямлила я. Бездумно пользуясь преимуществами прекрасного здоровья, я никогда не интересовалась причинами.

Мне на плечо легла рука.

– Тебе не за что просить прощения, – сказал Иен.

Я оглянулась: Джейми свернулся калачиком на койке, где недавно дремал док.

– Уже поздно, – отметил док. – Уолтер никуда не денется, а вам нужно поспать.

– Мы вернемся, – пообещал Иен. – Скажи, что вам принести.

Я осторожно отпустила руку Уолтера, погладила ее. Его глаза распахнулись, в них горела тревога.

– Уходишь? – прохрипел он. – Уже, так быстро? Я снова взяла его за руку.

– Нет нет, я тут, с тобой.

Он улыбнулся и закрыл глаза. Хрупкие пальцы с силой сжали мне руку. Иен вздохнул.

– Иди, – обратилась к нему я. – Я тебя отпускаю. Иен оглядел помещение.

– Секундочку! – Он ухватился за ближайшую койку, без труда приподнял легкую раму и перетащил поближе к постели Уолтера. Стараясь не задеть Уолтера, я вытянула руку, показывая, куда ставить. Иен с той же легкостью подхватил меня и усадил на придвинутую койку. Веки Уолтера не дрогнули. Я тихонько охнула: Иен обращался со мной так по свойски, словно я была человеком.

Иен дернул подбородком в сторону ладони Уолтера, обхватившей мою.

– Заснуть сможешь?

– Да, конечно.

– Тогда сладких снов. – Он наградил меня улыбкой, повернулся и поднял Джейми с соседней койки.

– Пойдем, – пробормотал Иен, легко, будто младенца, унося мальчика на руках. Тихие шаги растворились в тишине.

Док зевнул, прихватил с собой тусклую лампу и направился к самодельному столу, сооруженному из деревянных клетей и алюминиевой дверцы. В темноте лица Уолтера было не разглядеть, словно он уже умер. Я занервничала, но жесткие пальцы по прежнему крепко сжимали мои, и беспокойство улеглось.

Док возился с бумагами на столе, еле слышно напевая себе под нос. Под тихий шелест страниц я задремала.

Утром Уолтер меня узнал.

Иен вернулся за мной – нужно было убрать сухие стебли с кукурузного поля. Я пообещала принести завтрак доку и, как ни оттягивала этот момент, в конце концов аккуратно высвободила онемевшие пальцы из хватки Уолтера. Его глаза распахнулись.

– Анни, – прошептал он.

– Уолтер? – Я точно не знала, как долго он сохранит ясность сознания и осталась ли у него в памяти прошлая ночь. Его рука хваталась за воздух, поэтому я протянула ему левую ладонь: правая совсем онемела.

– Ты пришла меня навестить. Так приятно. Теперь, когда… остальные вернулись… должно быть, тяжело… знаю… Лицо у тебя…

Его губы с трудом выговаривали слова, а взгляд никак не мог сфокусироваться. Как это было похоже на Уолтера: в первых же словах, обращенных ко мне, слышалась забота.

– Все хорошо, Уолтер. Как ты себя чувствуешь?

– М м м… – Он тихонько застонал. – Не очень… Док?

– Я здесь, – пробормотал доктор у меня над ухом.

– Есть еще выпить? – просипел Уолтер.

– Конечно.

Док поднес горлышко бутылки к слабым губам Уолтера и осторожно наклонил: темно коричневая жидкость тонкой струйкой полилась в рот. Уолтер морщился при каждом глотке, обжигающем гортань. Часть жидкости стекала из уголка рта по подбородку и на подушку.

– Лучше? – спустя долгое время поинтересовался док.

Уолтер что то невнятно промычал в ответ и закрыл глаза.

– Еще? – спросил доктор. Уолтер скривился и застонал. Док едва слышно выругался.

– Где же Джаред? – пробормотал он.

Услышав знакомое имя, я напряглась. Мелани встрепенулась и снова задремала. Лицо Уолтера обмякло, голова откинулась назад.

– Уолтер? – прошептала я.

– Потерял сознание от боли. Так даже лучше… – сказал доктор.

К горлу подкатил ком.

– Что мне делать?

В голосе дока сквозило отчаяние:

– То же, что и мне. А именно – ни че го. Я бессилен.

– Не переживай ты так, – пробормотал Иен. – Твоей вины здесь нет. В мире многое изменилось. Никто не ждет от тебя невозможного.

Я обреченно сгорбилась. Да, в их мире многое изменилось.

Мне в плечо ткнулся палец.

– Пойдем, – прошептал Иен.

Я кивнула и попыталась высвободить руку. Веки Уолтера приподнялись, невидящий взгляд смотрел на меня.

– Глэдис? Ты тут? – В голосе умирающего звучала мольба.

– Э э… тут, – нетвердо произнесла я, чувствуя, как его пальцы вновь переплетаются с моими.

Иен пожал плечами.

– Я принесу вам еды, – прошептал он и вышел из комнаты.

Я нервничала, ожидая возвращения Иена: Уолтер принимал меня за жену, снова и снова бормотал ее имя, хотя, похоже, ничего от меня не хотел, за что я была ему признательна. Прошло около получаса, и я нетерпеливо вслушивалась в звук шагов, не понимая, что задержало Иена.

Все это время док стоял у стола, вперив взгляд в пустоту. Каким же беспомощным он себя чувствовал!

И тут послышался какой то звук – не шаги.

– Что это? – шепотом спросила я у дока. Уолтер снова затих – возможно, впал в беспамятство, – и мне не хотелось его тревожить.

Док склонил голову набок и тоже прислушался.

Непривычный тарахтящий звук, быстрое, монотонное гудение. Мне показалось, оно стало громче, а потом вдруг вновь стихло.

– Странно. Похоже на… – Доктор замолчал и сосредоточенно наморщил лоб: незнакомый гул удалялся.

Мы напряженно вслушивались и различили приближающиеся шаги. Только это была не размеренная, неторопливая походка Иена. Кто то бежал – нет, несся со всех ног.

Док немедленно отреагировал на опасность и выскочил навстречу. Я сгорала от любопытства, но мне не хотелось убирать руку и расстраивать Уолтера. Оставалось лишь слушать.

– В чем дело, Брандт? – удивленно спросил док.

– Где она? Где тварь? – послышался запыхавшийся мужской голос.

Бег прервался и возобновился снова, чуть медленнее.

– О чем ты? – окликнул доктор у самой двери.

– О паразите! – нетерпеливо прошипел Брандт, врываясь в арочный проем.

Брандт уступал в росте Кайлу или Иену. Всего на несколько дюймов выше меня, он был толстым и крепким, как носорог. Беспокойными глазами Брандт прочесал комнату, на миг задержал взгляд на моем лице, глянул на лежащего без сознания Уолтера, еще раз оглядел помещение и уставился на меня. Он собрался было шагнуть в мою сторону, но тут доктор нагнал его и вцепился ему в плечо.

– Что ты делаешь? – Голос дока походил на рычание.

Внезапно странный гул вернулся, то затихая, то становясь оглушительно громким, то стихая вновь. Мы замерли. Тарахтящий гул нарастал, сотрясая воздух.

– Это… вертолет? – шепотом спросил док.

– Да, – прошептал Брандт. – Ищейка – та самая, что искала эту тварь. – Он мотнул головой в мою сторону.

У меня вдруг сжалось горло – дыхание перехватило, закружилась голова.

«Нет. Только не сейчас. Не надо».

«Да что ж ей неймется то? – заворчала в моей голове Мел. – Почему она не оставит нас в покое?» «Она не должна до них добраться». «Но как нам ее остановить?» «Не знаю! Это я во всем виновата!» «Ятоже, Анни. Мы обе».

– Ты уверен? – спросил док.

– Вертолет завис, Кайл его в бинокль разглядел. Тот же вертолет, что и в прошлый раз.

– Над нами завис? – Док ужаснулся. – Где Шэрон? Брандт покачал головой.

– Вертолет прочесывает местность в разных направлениях от Пикачо. Похоже, ищет вслепую. Нарезает круги над местом, где мы закопали машину.

– Где Шэрон? – снова спросил док.

– Она с детьми и Люсиной. Все в порядке. Ребята начали паковаться на случай, если придется переезжать, но Джеб говорит, что это маловероятно.

Док выдохнул, медленно подошел к столу и облокотился на него, тяжело дыша, словно только что пробежал стометровку.

– Значит, ничего нового, – пробормотал он.

– Угу. Но на несколько дней придется залечь, – предупредил Брандт.

Его взгляд снова шарил по комнате, то и дело возвращаясь ко мне.

– Есть под рукой веревка? – Брандт сдернул простыню с незанятой койки и теперь вертел ее в руках.

– Веревка? – непонимающе отозвался док.

– Для паразитки. Кайл велел ее связать.

По моему телу прокатилась судорога; я непроизвольно сжала пальцы Уолтера, и он захныкал. Я постаралась расслабить мышцы, не спуская глаз с сурового лица Брандта. Тот выжидающе смотрел на дока.

– Ты явился сюда, чтобы связать Анни? – жестко спросил доктор. – А с какой стати вы решили, что это понадобится?

– Ладно тебе, док, не дури. У тебя тут полно трещин в потолке и металлических поверхностей. – Брандт указал на шкаф у дальней стены. – Стоит тебе на минуту отвлечься, и эта тварь подаст сигнал Ищейке.

Я едва не задохнулась от обиды и с громким шумом втянула воздух.

– Видишь? – оживился Брандт. – Расстроилась, что ее план разгадали.

Я готова была погибнуть в пустыне, лишь бы скрыться от неумолимого взгляда выпученных глаз моей Ищейки, а Брандт считает, что я приведу ее сюда, погублю Джейми, Джареда, Джеба, Иена… Я чуть не поперхнулась.

– Ступай, Брандт, – ледяным тоном заявил док. – Я присмотрю за Анни.

Брандт разозлился:

– Да что с вами, ребята? С тобой, с Иеном, с Труди, с остальными? Загипнотизировала она вас, что ли? Если б не ваши глаза, я бы подумал…

– Ступай и думай, сколько тебе влезет. Только, желательно, где нибудь подальше отсюда.

Брандт мотнул головой.

– Что приказано, то и делаю.

Док скрестил руки на груди и встал между мной и Брандтом.

– Ты к ней не прикоснешься.

Вдали затарахтели, приближаясь, лопасти вертолета. Мы замерли и затаили дыхание, дожидаясь, пока стихнет гул.

Наконец звук вертолета умолк. Брандт еще раз покачал головой, подошел к столу дока, передвинул стул к стене возле шкафа и плюхнулся на сиденье всем весом. Металлические ножки заскрежетали о камень. Брандт нагнулся вперед, положил руки на колени и уставился на меня, как стервятник, который дожидается последнего вздоха умирающей жертвы.

Доктор стиснул челюсти.

– Глэдис, – пробормотал Уолтер, выныривая из полудремы. – Ты здесь.

Под неотрывным взглядом Брандта я осторожно погладила пальцы умирающего. Уолтер затуманенным взглядом всматривался мне в лицо, видя несуществующие черты.

– Больно, Глэдис. Так больно.

– Знаю, – прошептала я. – Док? Доктор уже стоял рядом с бренди наготове.

– Открой рот, Уолтер.

Где то вдали – и в то же время слишком близко – затарахтел вертолет. Док вздрогнул, и бренди пролилось мне на руку.

Это был ужасный день, худший день моей жизни на этой планете: хуже, чем первый день в пещерах и даже хуже, чем последний знойный день в раскаленной пустыне в ожидании смерти.

Вертолет все кружил и кружил. Иногда наступала тишина, и казалось, что кошмар закончился. Но звук неумолимо возвращался, и перед глазами вставало упрямое лицо Ищейки, глаза навыкате, прочесывающие пустыню в поисках малейших признаков человеческого присутствия. Я попыталась отогнать навязчивый образ и сосредоточилась на воспоминаниях о бесцветном однообразном пейзаже пустыни, словно мои мысли могли передаться Ищейке, нагнать тоску и заставить улететь.

Брандт не сводил с меня подозрительного взгляда. Я все время его чувствовала, хотя почти не смотрела на Бранд та. Иен вернулся, принес одновременно и завтрак, и обед. Стало чуть легче. Иен перепачкался, пока упаковывал вещи, готовясь к эвакуации – что бы это ни означало. Куда им было податься? Брандт в двух словах объяснил, зачем пришел. Иен так разозлился, что стал похож на Кайла. Он притащил еще одну койку и сел рядом со мной, заслонив меня от Брандта.

И вертолет, и Брандта с его недоверием можно было вытерпеть. В обычный день – если он еще когда нибудь настанет, обычный день, – любая из этих двух неприятностей доставила бы мне невообразимые мучения. Сегодня же они не значили ничего.

К полудню док споил Уолтеру остатки бренди. Почти сразу после этого Уолтер начал ворочаться, стонать и задыхаться. Его пальцы сдавили мои, оставляя синяки, а едва я убирала руку, стоны переходили в пронзительный крик. Один раз я улизнула в туалет; Брандт увязался следом, и Иен, соответственно, тоже. Всю дорогу я почти бежала, но к нашему возвращению стоны Уолтера превратились в звериный вой. Док осунулся от переживаний. Как только я заговорила с Уолтером, он затих – решил, что жена рядом. Это была невинная ложь, ложь во спасение. Брандт раздраженно фыркнул, но злость его ничего не значила. Рядом с болью, которую испытывал Уолтер, меркло все.

Уолтер корчился и стонал, а Брандт метался из угла в угол в другом конце комнаты, не находя себе места.

К вечеру в лазарет заглянул Джейми, принес еды на четверых. Я побыстрее отправила его с Иеном ужинать на кухню, но предварительно взяла с Иена обещание, что ночью он останется с Джейми, чтобы тот тайком не прокрался сюда. Уолтер заворочался и душераздирающе закричал – похоже, случайно задел сломанную кость. Мне не хотелось, чтобы эта ночь навеки врезалась в память Джейми, потому что в нашей с доком памяти боль Уолтера словно выжгли каленым железом. Возможно, и в памяти Брандта тоже, хотя он и старался отгородиться от криков умирающего, заткнув уши и насвистывая неразборчивую мелодию.

Док же не пытался отстраниться; напротив, он страдал вместе с Уолтером. Крики боли прокладывали на лице врача глубокие борозды, похожие на следы от когтей. Как ни странно, оказалось, что люди, и в частности доктор, способны на подобное сопереживание. В ту ночь я взглянула на дока другими глазами: его сочувствие было так велико, что сердце обливалось кровью. Доктор пропускал через себя чужую боль, и невозможно было представить, что он способен на жестокость. Язык не поворачивался назвать его палачом. Я постаралась вспомнить, на чем основывались мои догадки – как я могла его винить? Должно быть, я просто ошиблась от испуга. После этой кошмарной ночи я больше никогда не усомнюсь в доке! Впрочем, лазарет пугал меня по прежнему.

Наконец скрылись последние лучи солнца, и вертолет исчез.

Мы сидели в темноте, не решаясь зажечь даже тусклый голубой свет, не в силах поверить, что опасность миновала. Первым это признал Брандт: по видимому, его уже тошнило от лазарета.

– Похоже, сдалась, – пробормотал он, пробираясь к выходу. – Ночью ничего не видно. Пошел я… только прихвачу лампу, чтобы тварь до нее не добралась.

Док не ответил и даже не посмотрел в его сторону.

– Помоги мне, Глэдис, сделай так, чтобы эта боль прошла! – умолял меня Уолтер, стискивая мне руку. Я осторожно вытирала пот с его лица.

Время словно остановилось – казалось, что ночь никогда не кончится. Уолтер кричал все чаще и страшнее. Мелани улизнула, понимая, что ничем не сможет помочь. Я бы тоже спряталась, но Уолтер нуждался во мне. Я осталась наедине с собой, как когда то мечтала, но мне было очень одиноко.

Сквозь высокие трещины в потолке стал проникать тусклый серый свет. Я то дремала, то выныривала из сна, разбуженная стонами и вскриками Уолтера. Рядом похрапывал док. Я была рада, что он хоть ненадолго отключился.

Я пыталась успокоить Уолтера, бормоча в полусне слова утешения.

– Я с тобой, рядом, – повторяла я снова и снова, всякий раз как он звал жену. – Ш ш ш, все в порядке. – Слова утратили смысл, но все таки они помогали: мой голос, казалось, успокаивал Уолтера.

Крики и стоны умирающего заглушили приход Джареда.

Джаред долго смотрел, как я сижу у постели Уолтера. Едва осознав, что он в комнате, я решила, что первой его реакцией будет злость. К моему удивлению, Джаред был спокоен.

– Док, – окликнул он и потряс доктора за плечо. – Док, проснись.

Я отдернула руку, оглянулась, не понимая, что происходит, и увидела лицо Джареда – лицо человека, которому принадлежал этот незабываемый голос.

Он пытался разбудить доктора и смотрел на меня. В тусклом свете невозможно было определить выражение его глаз. Непроницаемое лицо.

Мелани встрепенулась. Она всматривалась в знакомые черты, пытаясь прочитать его мысли.

– Глэдис, не уходи! Пожалуйста! – От пронзительного вопля Уолтера доктор вскочил, едва не перевернув койку.

Я вложила онемелую руку в шарящие по простыне пальцы умирающего.

– Ш ш ш! Ш ш ш! Уолтер, я тут. Я никуда не уйду, обещаю.

Уолтер захныкал, как младенец, а я провела влажной тряпицей по его лбу; всхлип оборвался, закончившись вздохом.

– Что здесь происходит? – шепнул сзади Джаред.

– Анни – лучшее обезболивающее, какое мне удалось найти, – устало проговорил док.

– Что ж, я нашел кое что поэффективнее, чем ручная Ищейка.

У меня внутри все оборвалось.

«Упрямый идиот, – зашипела Мелани. – Скажешь ему, что солнце садится на западе, все равно не поверит». Но доку было не до моих обид.

– Неужели достал?

– Морфин – немного, правда. Я б давным давно вернулся, не кружи тут эта Ищейка.

Док немедленно начал действовать. Зашуршала бумага, и доктор восхищенно вскрикнул.

– Джаред, ты волшебник!

– Док, на минутку…

Но док с сияющим изможденным лицом уже вонзил иглу небольшого шприца в предплечье Уолтера. Я отвернулась. Как можно втыкать что то под кожу!

Впрочем, действие лекарства сказалось почти сразу. Через полминуты тело Уолтера расслабилось и обмякло, дыхание выровнялось, хрипы ушли. Стиснутые пальцы разжались, освобождая мою несчастную кисть. Правой рукой я помассировала левую, пытаясь восстановить кровообращение. От кончиков пальцев по коже разбежались иголочки.

– Э э, док, вообще то тут мало, – пробормотал Джаред. Я оторвала взгляд от умиротворенного лица Уолтера.

Джаред стоял ко мне спиной, на лице доктора застыло удивление.

– Мало? Я не думал копить на черный день, Джаред. Да, скоро мы об этом пожалеем, но я не собираюсь продлевать мучения Уолта, пока у нас есть болеутоляющее.

– Я о другом, – сказал Джаред спокойным, ровным тоном. Похоже, он долго обдумывал свою мысль.

Док нахмурился, сбитый с толку.

– Тут хватит дня на три, максимум на четыре, – продолжил Джаред. – Если давать небольшими дозами.

Я не поняла, что имеет в виду Джаред, зато доктор понял.

– А а! – Он вздохнул и посмотрел на Уолтера. На глаза доктору навернулись слезы. Он словно собрался что то сказать, но не издал ни звука.

Мне хотелось понять, о чем они говорят, однако в присутствии Джареда я предпочла сдержаться и промолчать, не выказывая излишнего любопытства.

– Его уже не спасти, но можно избавить от страданий.

– Знаю. – Голос доктора дрогнул, как будто его душили слезы. – Ты прав.

«Что происходит?» – спросила я Мелани.

«Они собираются убить Уолтера, – сухо сообщила она. – Морфина как раз хватает для смертельной дозы».

В гробовой тишине мой едва слышный вздох прошелестел громче, чем следовало бы. Меня не волновало то, что подумают эти двое здоровых людей. Я склонилась над подушкой Уолтера, и к моим глазам подступили слезы.

«Нет, – подумала я. – Еще не время. Нет».

«Лучше, чтобы он умер в мучениях?»

«Япросто… не могу смириться… с концом. С неотвратимостью. Я больше никогда не увижусь с другом».

«А у тебя много друзей, с которыми ты можешь увидеться?»

«Таких друзей у меня еще не было».

Друзья с других планет смешались у меня в голове; Души так похожи – можно даже сказать, они друг друга заменяют. Уолтера же не повторить. Когда его не станет, некому будет занять его место.

Я баюкала голову Уолтера, и мои слезы заливали ему лицо. Я пыталась заглушить рыдания, но они прорывались наружу. Я не просто плакала, я оплакивала друга.

«Знаю. У тебя это впервые», – прошептала Мелани, и в ее голосе звучало сострадание. Она мне сострадала – и это тоже было впервые.

– Анни? – окликнул док.

Я лишь покачала головой, не в силах говорить.

– Ты слишком давно тут сидишь. – Мягкая, теплая ладонь доктора легла мне на плечо. – Иди отдохни.

Погруженная в скорбь, я мотнула головой.

– Ты устала. Умойся, разомнись. Поешь в конце концов. Я пристально посмотрела на дока.

– А к моему возвращению Уолтер будет здесь? – прошептала я сквозь слезы.

Доктор внимательно взглянул на меня.

– Ты этого хочешь?

– Я бы хотела с ним попрощаться. Он мой друг. Он похлопал меня по руке.

– Знаю, Анни, знаю. И мой тоже. Я не спешу. Сходи, развейся – вернешься, как будешь готова. Уолтер пока поспит.

Изможденное лицо дока светилось искренностью. Я кивнула и осторожно опустила голову Уолтера на подушку. Возможно, вдали отсюда скорбь ослабнет. Я не знала, как справляться с горем: до сих пор я ни с кем еще не прощалась по настоящему.

Я любила Джареда, пусть и не по собственной воле, и перед уходом взглянула на него. Как мне хотелось к нему прижаться! Мелани мечтала о том же, только по возможности без моего участия в процессе.

Джаред смотрел на меня. Похоже, он целую вечность не спускал с меня глаз и старался сохранить непроницаемое лицо, но я уловила в его взгляде удивление и недоверие. На меня вдруг навалилась усталость. Будь я самой талантливой лгуньей, какой смысл ломать комедию сейчас? Какой смысл «пудрить мозги» Уолтеру, который никогда не сможет за меня заступиться?

Наши взгляды встретились, потом я повернулась и пошла прочь по темному коридору, куда менее мрачному, чем выражение лица Джареда.