Geum.ru

Воронежское дворянство в Отечественную войну

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   26
Государственные, экономическіе и удѣльные крестьяне въ тѣхъ губерніяхъ, изъ коихъ составляется временное внутреннее ополченіе, не участвуютъ въ ономъ, но представляются для обыкновеннаго съ нихъ набора рекрутъ по установленнымъ правиламъ». Такимъ образомъ изъ 16 губерній составлялись 3 округа. Изъ нихъ первые два (пп. 1, 2) должны были тотчасъ же вооружиться для непосредственной защиты Москвы и Петербурга, третій же округъ (п. 3) составлялъ какъ бы резервъ для двухъ первыхъ, принималъ всѣ подготовительный мѣры, но людей не призывалъ. Остачльныя губерніи не принимали никакихъ мѣръ къ сбору ополченія. Пунктъ 5-й Манифеста говорить, что государственные, экономическіе и удѣльные крестьяне не участвуютъ въ ополченіи, слѣдовательно, ополченія 1812 г. составляются только изъ крестьянъ помѣщичьихъ, т.-е. пожертвованныхъ дворянами. Итакъ. ополченія 1812 года являются дѣломъ чисто дворянскимъ, это жертва дворянъ, принесенная на алтарь отечества. Мы укажемъ въ краткихъ чертахъ, какъ организовано было дѣло ополченія въ названныхъ 16 губерніяхъ. Для высшаго руководства всѣмъ дѣломъ былъ учрежденъ при Государѣ особый Комитета изъ трехъ лицъ, Аракчеева, Балашева и Шишкова. Затѣмъ въ каждой губерніи выбирался дворянствомъ начальникъ ополченія. Выборъ этотъ утверждалъ Императоръ. Ополченіе каждой губерніи дѣлилось на пѣшіе и конные полки, полки на сотни, сотни на десятки. Организація и составь ополченскихъ частей во всѣхъ губерніяхъ былъ такой же, какъ въ Московской губерніи. Итакъ, еще въ іюлѣ мѣсяцѣ въ первыхъ двухъ округахъ приступлено было къ сформированію ополченія, и первыя ополченскія части этихъ губерній участвовали въ военныхъ дѣйствіяхъ, начиная съ Бородинской битвы, вмѣстѣ съ дѣйствующей арміей. По занятіи Наполеономъ Москвы, приступлено было къ формированію ополченія въ губерніяхъ 3-го округа. Эти ополченія почти совсѣмъ не приняли участія въ военныхъ дѣйствіяхъ въ 1812 году, но въ слѣдующемъ 1813 году они, вмѣстѣ съ арміей, двинуты были въ походъ за границу, гдѣ несли тыловую службу и даже принимали участіе въ большихъ сраженіяхъ съ арміями Наполеона. Были случаи, когда ихъ брали на пополненіе убыли въ полкахъ полевой арміи. Ополченія, въ началѣ представлявшія собою очень несовершенную боевую силу, на половину не имѣвшую ружей, а вооруженную лишь пиками и топорами, постепенно совершенствовались и вооружались и, наконецъ, выработались въ прекрасный боевыя войска, ничѣмъ не отличающіяся отъ остальной арміи. Офицерскій составь пополнялся въ ополченіяхъ исключительно дворянами-добровольцами. И сначала, при формированіи частей первыхъ двухъ округовъ,не чувствовалось недостатка. Когда же началось сформированіе ополченія въ 3-мъ округѣ, то дворянъ этихъ губерній далеко не хватило. Это естественно: дворяне, вѣдь, составляли весь офицерскій кадръ дѣйствуюіцей арміи ими замѣщены были офицерскія мѣста въ формируемыхъ резервныхъ полкахъ, они же пополняли собою и колоссальную убыль офицеровь всей арміи. Вотъ почему, къ началу сентября 1812 года дворянство, попросту говоря, истощилось. Поэтому какъ въ действующей арміи, такъ и въ ополченіи, являлся большой недостатокъ офицеровъ. И Главный Комитетъ тогда обратился къ дворянамъ губерній, которыя освобождены были отъ формированія ополченія съ приглашеніемъ ихъ на службу въ ополченскія части 3-го округа. Дворяне откликнулись на это приглашеніе и офицерскій кризисъ миновалъ. И далѣе,даже въ 1813 году дворяне этихъ губерній по призыву Главнаго Комитета пополняли собой офицерскій составь 3-го округа (прилож. 36). Также все время ими же пополнялась убыль офицеровъ въ дѣйствующей арміи. Въ частности Воронежское дворянство вообще принесло не менѣе крупныя жертвы въ Отечественную войну, чѣмъ дворянство губерній, формировавгаихъ ополченія. О личныхъ жертвахъ его и говорить нечего. Всѣ годные къ службѣ дворяне Воронежской губерніи почти поголовно служили офицерами въ дѣйствующей арміи,въ 2 егерскихъ полкахъ, формировавшихся въ Воронежѣ, въ ополченіяхъ другихъ губерній, или замѣщали должности по организацін и транспортной службѣ для снабженія арміи необходимыми предметами довольствія. И вездѣ воронежское дворянство, не щадя живота своего, служило вѣрой и правдой Престолу и Отечеству. Многіе изъ дворянъ Воронежской губерніи кровью запечатлѣли свою горячую любовь къ родинѣ,многіе были видными дѣятелями Отечественной войны, a нѣкоторые внесли свои имена на страницы исторіи Россіи. Къ сожалѣнію, многіе изъ нихъ остались безвѣстными героями, и рядъ біографій, составлен-ныхъ В. В. Литвиновымъ и помѣщенныхъ въ этомъ сборникѣ, далеко не исчерпываетъ собой имена даже самыхъ выдающихся изъ нихъ. Мы отмѣтимъ здѣсь кратко нѣкоторыхъ дѣятелей, видныхъ участниковъ Отечественной войны, изъ дворянъ Воронежской ryôepнiи. Съ дѣятельностію и личностію одного изъ нихъ генерала Русанова мы уже знакомы. Крупной не только военной, но и исторической личностію является генералъ-отъ-инфантеріи и кавалеръ ордена Св. Великомученика и Побѣдоносца Георгія 2-й ст. Николай Николаевичъ Муравьевъ-Карскій. Начавъ свое военное поприще въ Отечественную войну, онъ окончилъ ее въ 1856-мъ году въ войнѣ Восточной. Съ крупными отличіями онъ участвовалъ во всѣхъ больших ь сраженіяхъ съ Наполеономъ какъ въ Россіи, такъ и за границей. Какъ талантливый и широко образованный человѣкъ онъ былъ выдѣленъ уже въ 1817 году и назначенъ въ персидское посольство, отправляемое съ трудной и ответ-ственной миссіей уладить возникшіе пограничные споры, вслѣдствіе сдѣланныхъ нами пріобрѣтеній по Гюлистанскому трактату 1813 года; затѣмъ въ 1819 году H.H. Муравьевъ участвуетъ въ экспедицін къ восточнымъ берегамъ Каспійскаго моря, имѣвшей цѣлію завязать сношенія съ Туркменами. Въ этой экспедиціи на него возложено было порученіе: построить на берегу Каспійскаго моря укрѣпленіе для склада нашихъ товаровъ, a затѣмъ отправиться въ Хиву, завязать сношенія въ Хивинскимъ ханомъ и, попутно, описать весь этотъ край. Блистательно выполнивъ всѣ эти порученія, H. H. издалъ вскорѣ цѣлую книгу: «Путешествіе въ Туркменію и Хиву въ 1819 и 1820 г.г.» (Москва 1822 г.) Въ 1826—27 г.г. Муравьевъ принималъ блестящее участіе въ русско-персидской войнѣ. Еще большіе лавры принесла ему турецкая война 1828—29 г.г., за которую онъ получилъ орденъ Св. Георгія 4-й и 3-й степени. Въ слѣдующемъ году мы видимъ его уже подъ командою Дибича, гдѣ онъ отличается при усмиреніи польскаго мятежа. Въ 1832 году, Н. Н. въ чинѣ генералъ-лейтенанта получаетъ онъ Императора Николая I, знавшаго его лично, важныя порученія: необходимо было дипломатическимъ путемъ предотвратить пораженіе турецкаго султана возставшимъ противъ него Египетскимъ пашою Мегметомъ-Али. Порученіе было выполнено успѣшно и Мегметъ-Али изъявилъ покорность султану. Когда же Мегметъ-Али нарушилъ свои обязательства и вновь началъ войну съ султаномъ, то по просьбѣ султана Императоръ Николай I отправилъ къ Константитинополю русскій десантъ подъ начальствомъ Н. Н. Муравьева. Скоро непокорный вассалъ турецкаго султана долженъ былъ окончательно смириться. Въ 1854 году началась знаменитая Крымская кампанія. Вмѣсто ушедшаго тогда въ отставку слабаго и нерѣшительнаго графа Воронцова, былъ назначенъ Намѣстннкомъ Кавказа Н. Н. Муравьевъ, какъ человѣкъ сильной воли, смѣлый, непреклонный и талантливый. Тогда онъ былъ уже въ чинѣ генерала-отъ-инфантеріи. H. H. оправдалъ довѣріе Монарха своими блестящими успѣхами на Кавказскомъ театрѣ военныхъ дѣйствій, онъ возмѣстилъ неудачи наши въ Крыму, а героическимъ штурмомъ и взятіемъ непреступной крѣпости Карса отплатилъ врагамъ за потерю Севастополя. H. Н. Муравьевъ, первый изъ русскихъ военачальниковъ далъ вѣрную стратегическую идею въ войнѣ съ Турціей: онъ собирался дѣйствовать главными силами въ направленіи на Эрзерумъ и далѣе черезъ всю Малую Азію до береговъ Босфора; онъ просилъ даже Государя измѣнить весь планъ нашихъ дѣйствій и сдѣлать Азіатскую Турцію главнымъ театромъ войны. И смѣло можно сказать, что только Парижски! миръ помѣшалъ Муравьеву блестяще закончить начатую имъ Эрзе-румскую операцію. Теперь только, полъ-столѣтія спустя, наши военные спеціалисты признали открыто справедливость идеи Ник. Ник. Муравьева. Такъ штурмомъ Карса и закончилъ свою служебную дѣятельность прсстарѣлый герой и вѣрный Царскій слуга. Завидный конецъ! Послѣ Восточной войны H. Н. скоро вышелъ въ отставку, а черезъ 10 лѣтъ умеръ. Всю свою жизнь H. Н. Муравьевъ не переставалъ заниматься учеными, литературными трудами и оставилъ послѣ себя цѣлый рядъ сочиненій, между прочимъ и записки, напечатанный въ «Русскомъ Архивѣ»,въ которыхъ онъ описываетъ свое участіе въ Отечественной войнѣ и заграничныхъ походахъ (См.біографію).

Крупными и незаурядными личностями были также братья Сергѣй и Аполлонъ Никифоровичи Марины. Оба они поэты, литераторы, широко образованные, талантливые и въ то же время всей душой преданные военному дѣлу люди. С. Н. Маринъ, умершій полковникомъ, былъ тяжело раненъ еще въ Аустерлицкомъ сраженіи, а въ войнѣ 1812 года состоялъ въ должности дежурнаго генерала 2-й западной арміи князя Баратіона до момента соединенія ея съ 1-й арміей подъ Смоленскомъ. Но открывшаяся рана заставила его уѣхать изъ арміи для лѣченія. Меиѣе чѣмъ черезъ годъ его не стало. Аполлонъ Никифоровнчъ Маринъ окончилъ службу генералъ-лейтенантомъ въ 1859 году,начавъ ее молодымъ офицеромъ въ славный годъ Отечественной войны. Тяжело раненый въ Бородинскомъ сраженіи, онъ едва оправившись, спѣшитъ въ армію и попадаешь въ битву подъ Лейпцигомъ, гдѣ получаетъ вторую рану. Всю дальнѣйшую службу и жизнь Ап. Ник. много болѣетъ отъ полученныхъ ранъ, но работаешь, не покладая, рукъ пока хватило силъ. На военномъ поприщѣ онъ отличается еще при усмиреніи польскаго мятежа 1880 г. А. Н. оставилъ послѣ себя рядъ сочиненій (см. біографію) и записки, касающіяся его боевой и походной жизни, а также и частнаго характера. НѢкоторыя выдержки изъ его записокъ помѣіцены въ настоящимъ сборникѣ. Вотъ еще передъ нами братья полковники Михаилъ и Николай Григорьевичи Бедряги. Ограничимся здѣсь только характеристикой каждаго изъ нихъ извѣстнымъ партизаномъ Денисомъ Давыдовымъ. О Мих. Гр. онъ пишешь въ «Отеч. Зап.»: «1-мъ эскадроиомъ командовалъ ротмистръ (что нынѣ Л. Гв. Конно-егерскаго полка полковникъ) Михаилъ Григорьевичъ Бедряга высокой храбрости и даровитый офицеръ изувѣченный на Священной Бородинской битвѣ». О второмъ же братѣ Николаѣ Григорьевич!, своемъ сотоварищѣ, партизанѣ, онъ говорить въ «Дневникѣ партизанскіхъ дѣйствій 1812 года» такъ: «Ахтырскаго гусарскаго полка Штабсъ-Ротмистръ Николай Бедряга былъ извѣстенъ своею храбростію и какъ вѣрный и дорогой товарищъ, въ битвахъ же онъ всегда былъ впереди всѣхъ, горѣлъ тамъ,какъ свѣчка». Еще передъ нами одинъ изъ старѣйшихъ и почтеннѣйшихъ ветерановъ и героевъ Отечественной войны полковникъ Яковъ Михайловичъ Стар-ковъ, восиитанникъ Суворова, сподвижникъ славныхъ дѣлъ его чудо-богатырей (котораго помнятъ еще мѣстные старожилы въ видѣ слѣпого старца; см. біографію). Далѣе идутъ подполковнпкъ Алексѣй Петровичъ Сѣверцевъ съ оторванной подъ Бородинымъ рукой, подполковникъ Иванъ Петровичъ Жмуринъ съ штыковой раной въ ногу и много другихъ, большею частью безвѣстныхъ страдальцевъ за родную землю (см. біографіи). Наконецъ, осо-бенное мѣсто въ нашемъ сборникѣ занимаютъ два дѣятельнѣйшихъ участника Отечественной войны, записки которыхъ помѣщены въ немъ. Одинъ изъ нихъ генералъ-отъ-кавалеріи Василій Дмитріевичъ Богупіевскій, другой полковникъ Михаилъ Матвѣевичъ Петровъ. Къ сожалѣнію, точныхъ біографическихъ данныхъ о нихъ мы не имѣемъ. Изъ ихъ записокъ, правда, кое-что можно почерпнуть, но это кое-что слишкомъ уже скудно и отрывочно, такъ какъ авторы записокъ, по возможности, стараются быть объективными. Записки В. Д. Богушевскаго касаются, главнымъ образомъ, военныхъ дѣйствій и скорѣй представляютъ собою военно-походный журналъ, веденный съ истинной добросовѣстностью, съ достаточно яснымъ пониманіемъ дѣла, обрисовывая личныя, мелкія, но характерныя детали внутреннихъ армейскихъ порядковъ того времени, а также и военныхъ операцій. Этотъ журналъ представляетъ во многомъ довольно значительный военно-научный интересъ. Такъ, напримѣръ, съ наивной простотой и откровенностію разсказывается обстановка несчастнаго Фридландскаго сраженія. «Прибыли къ Фридранду 1-го іюня. Тутъ открыли непріятельскій корпусъ (это былъ сюрпризъ). Бенигсенъ переправидъ половину арміи по понтонамъ черезъ Алле и атаковалъ непріятеля 2 іюня.

«Цѣлый день было сраженіе... Въ 5 часовъ приказано варить кашу. Все войско расположилось на покой. Вдругъ на лѣвомъ флангѣ французы открыли изъ со орудій пальбу... И все у насъ тамъ было вдругъ, все намъ падало на голову съ неба. Секреть же простой: отсутствіе развѣдки и беззаботность». И въ военно-историческомъ отнопіеніи эти нѣсколько строкъ, пожалуй, будутъ подороже пространныхъ глубокомысленныхъ соображений о выгодахъ и недостаткахъ Фридландской позиціи. Далѣе, какъ очевидецъ, В. Д. очень живо и интересно разсказываетъ о канунѣ Отечественной войны и о знаменитомъ Виленскомъ балѣ, гдѣ было получено Государемъ первое извѣстіе о переправѣ черезъ Нѣманъ; также интересны нѣкоторые эпизоды, характеризующее настроенія поляковъ того времени и чувства ихъ къ русскимъ. Будучи ординарцемъ при Барклаѣ де Толли, В. Д. лично присутство-валъ на знаменитомъ военномъ совѣтѣ, на которомъ рѣшался вопросъ, отдавать ли Смоленскъ Наполеону или принять генеральное сраженіе. И вотъ тутъ, какъ очевидецъ, онъ очень живо изображаешь тяжелое положеніе Барклая,—этого героя, надъ головой котораго висѣло страшное обвнненіе въ измѣнѣ. Опять въ нѣеколькихъ безхитростныхъ строкахъ своихъ записокъ съ чистолѣтописной простотой рисуетъ намъ носящую величіе духа крупную фигуру Барклая. Кратко, но достаточно сильно изображенъ и Бородинскій бой. Между прочимъ вотъ какъ просто и въ высшей степени правдоподобно передаешь онъ намъ извѣстную легенду о кутузовскомъ орлѣ: «26-го въ 3 часа утра послѣдовалъ выстрѣлъ изъ пушки... Наши всѣ стали въ ружье. Куту-зовъ выѣхалъ изъ своей квартиры на позицію. Когда онъ ѣхалъ, орелъ довольно низко пролетѣлъ надъ нимъ. Онъ сказалъ: «Это было хорошее предзнаменованіе у Грековъ!» Вся свита стала бросать шапки вверхъ и кричали ура».

Далѣе, полно гдубокаго военно-историческаго интереса довольно подробное изложеніе событій по занятіи Наполеономъ Москвы и времени преслѣдованія отступающей французской арміи, а также и заграничнаго похода вплоть до Дрезденской операціи. На этомъ, къ сожалѣнію, записки обрываются. Необходимо еще добавить, что съ тою же наивностію чистолѣто-писной простотой, авторъ часто въ простыхъ безыскусственныхъ бытовыхъ сценкахъ мастерски раскрываете армейскіе нравы того времени: «формализмъ, интриги, грубость и невѣжество офицерской среды». Такіе эпизоды, какъ напримѣръ, замѣна шинелей кусками сукна на смотру даже Великаго Князя и вообще стремленіе офицеровъ обмануть своихъ начальниковъ съ одной стороны, и формальное, подчасъ жестокое, отношеніе послѣднихъ къ своимъ подчиненными съ другой, конечно, создавали, крайне ненормальную нравственную атмосферу.

Еще большій научный и бытовой интересъ представляютъ записки полковника Михаила Матвѣевича Петрова. Человѣкъ недюжиннаго ума, хотя и не получившій научнаго образованія, но много читавшій и видѣвшій на своемъ вѣку, притомъ надѣленный отъ природы большой наблюдательностію, онъ касается всевозможныхъ вопросовъ, трактуя ихъ съ особенной рыцарски-военной точки зрѣнія стараго, закаленная въ бояхъ солдата и патріота до мозга костей. Отличаясь самъ рыцарскою честностію, прямотой и благородствомъ характера, онъ высоко цѣнилъ дружескую пріязнь и военную славу. Какъ дворянинъ, съ гордостію носящій военный мундиръ, онъ страстно любилъ военное дѣло, по своему времени хорошо зналъ его. Уваженіе и любовь его къ Петру I и Суворову доходила до обожанія, до фанатизма. Въ одномъ изъ своихъ писемъ онъ называешь Петра лучезарнымъ Божествомъ Воронежа и всего Русская Царства, великимъ нолубогомъ Россіи. О Суворовѣ же онъ съ восторгомъ говорить словами Де-Линя: «Суворова другого не будешь: ибо судьбаразбила ту форму, въ которую вылить былъ вдохновенный геній, усердный благодѣтель человѣчества, Александръ Діогеновичъ Суворовъ». Всѣ эти личныя свойства Петрова при-даютъ сообразную окраску его запискамъ, которыя дышать искренностію и внутреннимъ жаромъ, исходящимъ изъ самой глубины души. Объемистыя записки М. М. Петрова состоять изъ двухъ частей: первая носить названіе разсказовъ, числомъ 39, вторая «О благоустройствѣ Германіи». Записки писаны около 1840 года и не предназначались для печати. Посвящая друзьямъ свои разсказы начертанные, по выраженію автора, «солдатской рукой, дружною болѣе со шпагою, нежели съ перомъ», Михаилъ Матвѣевичъ просить «положить и сохранить ихъ для дольнихъ временъ». Теперь эти времена на-стали, и мы печатаемъ ихъ во всей неприкосновенности*), какъ историческій памятникъ имѣющій большой научный пнтересъ. Собственно «разсказы» касаются почти исключительно походовъ и войнъ, въ которыхъ авторъ прини-малъ личное участіе. Какъ человѣкъ, знающій хорошо военное дѣло и живо интересующійся нмъ, онъ ко всему относится критически и все старается осмыслить и оцѣнить съ точки зрѣнія своихъ военныхъ понятій. Для военная историка записки особенно цѣнны. Онъ довольно подробно и основательно, какъ очевидецъ, разсказываешь и освѣщаетъ многое пзъ того, что до сихъ поръ еще остается темнымъ въ исторіи войнъ 1812—1814 г.г. Казалось бы, что такой эпизодъ войны, какъ Бородннскій бой, долженъ бы быть уже освѣщенъ всесторонне. На дѣлѣ это не такъ. Напримѣръ, и теперь еще военные авторитеты спорятъ о томъ, было ли Шевардино передовымъ опорнымъ пунктомъ или же это только часть первоначально избранной Кутузовымъ главной позиціи. До недавняго времени преобладало первое мнѣніе, теперь же, наканунѣ столѣтняго юбилея, второе. Кто правь, трудно сказать. Но намъ кажется, что второе мнѣніе справедливѣе. Разъ уже за недостаткомъ документовъ при-ходится основываться на догадкахъ, то голосъ участника, сознательно относящаяся къ военнымъ событіямъ, имѣетъ большую, если не рѣшающую, цѣнность. Второе предположите, по нашему мнѣнію, мало вѣроятно, такъ какъ едва ли Кутузовъ могъ впасть въ такую грубую тактическую ошибку, хотя бы и въ самомъ началѣ, думая расположить всю свою армію на половину флангомъ къ противнику. Передовой же опорный пунктъ былъ необходимъ въ

•) Ранѣе въ 1860-хъ годахъ, M. Ф. До-Пуле напечаталъ Записки M. M. Петрова въ извлеченiе въ Воронежской Босѣдѣ. С. 3.


цѣляхъ предварительной рекогносцировки. Петровъ въ своихъ запискахъ считаетъ Шевардино съ несомнѣнностію передовымъ опорнымъ пунктомъ, если говорить: «Наполеонъ... не медля нисколько, напалъ на нашъ передовой редутъ... у С. Шевардина»... При описаніи позиціи, онъ нигдѣ не упоминаешь о первоначальномъ фланговомъ направленіи позиціи. Много еще разныхъ интересныхъ и цѣнныхъ для военнаго историка данныхъ разсѣяно въ «разсказахъ» Петрова. Такъ же обиленъ въ нихъ и бытовой историко-географическій матеріалъ. Авторъ живо описываетъ миогія мѣста, гдѣ ему приходилось бывать во время заграничныхъ походовъ. Напримѣръ, прямо замѣчателенъ его разсказъ о достопримѣчательностяхъ Парижа того времени. Что касается второй части записокъ «О благоустройствѣ Германіи», то тушь въ полной мѣрѣ развертывается огромная любознательность автора и его способность къ тонкому наблюденію. Эта часть представляя собою во многомъ давольно обстоятельное описаніе общественна и административнаго строя тогдашней Германіи и отражая на себѣ личныя чувства симпатіи одного изъ русскихъ людей по бывавшихъ за границею, представляешь много научнаго матеріала и общейсторическаго характера. Описывая германскіе порядки и отдавая имъ преимущество надъ русскими, онъ самъ, видимо, глубоко скорбишь о культурной отсталости Россіи.

При чтеніи записокъ чувствуется и познается все просвѣтительное значеніе заграничныхъ походовъ 1813—1814 гг.

Думается, что мы съ достаточной ясностью показали, что личныя заслуги дворянства Воронежской губерніи, какъ и вообще всего русскаго дворянства въ борьбѣ съ Наполеономъ, весьма значительны. Воронежскіе дворяне, дѣйствительно, не щадили своего живота на службу Царю и Отечеству.

Теперь мы обратимся къ матеріальнымъ жертвамъ дворянства Воронежской губерніи. Мы говорили уже выше, что дворяне тѣхъ губерній, которыя формировали ополченія, были освобождены отъ поставки рекрутъ въ двухъ послѣдовавшихъ въ 1812 году рекрутскихъ наборахъ. Слѣдовательно, если принять во вниманіе, что эти наборы взяли въ общей сложности по 4 человѣка со 100 душъ и, что въ ополченія тоже большая часть дворянъ дала 4 со 100, то чистая жертва дворянъ этихъ губерній на много уменьшится. Правда, кромѣ того, большая часть этихъ губерній подверглась страшному разоренію, но многихъ изъ нихъ оно совсѣмъ не коснулось. Съ другой стороны, въ гѵберніяхъ, освобожденныхъ отъ формированія ополченія, дворянскій-то, собственно, классъ принесъ ничуть не меньшія матеріальныя жертвы, чѣмъ дворянства губерній, выставлявшихъ ополченія. Въ самомъ дѣлѣ вмѣсто ополченцевъ они давали столько же рекрутъ, да, кромѣ того, добровольно налагали на себя и еще очень крупныя обязанности то по разнаго рода поставкамъ для арміи, то по продовольствію проходящихъ командъ (прилож. 25 и 30), то, наконецъ, отпускали и прямо крупныя денежный суммы въ пособіе оскуднѣвшей государственной казнѣ, подъ тѣмъ или другимъ видомъ. Мы соберемъ здѣсь всѣ имѣющіяся у насъ свѣдѣнія о матеріальныхъ пожертвованіяхъ дворянъ Воронежской губерніи во время Отечественной войны. Выше мы видѣли, что было безвозмездно отправлено въ армію 2579 воловъ съ 250 повозками при погонщикахъ и проводникахъ, 982 лошади для артиллеріи, да, кромѣ этого, на обмундированіе 1-го егерскаго Воронежскаго полка отпущено было 185000 рублей. Далѣе по свѣдѣніямъ, имѣющимся въ военно-ученомъ архивѣ Главнаго Управленія Генеральная Штаба (прилож. 40), когда дворянство воронежское узнало о Манифестѣ 18 іюля, то оно не за-хотело отстать отъ другихъ губерній и тутъ же постановило: собрать съ ка-ждой ревизской души по 5 коп.,въ пособіе неимущимъ штабъ-и оберъ-офицерамъ, поступающимъ въ Егерскіе полки; это составилась сумма около 9000 рублей (по числу 179696 душъ).

На обмундированіе 2-го егерскаго Воронежскаго полка пожертвовано 150000 рублей.

Дворянство отказалось въ пользу казны отъ 16936 руб. 13 коп., Высочайше пожалованныхъ за поставку для арміи валовъ. Затѣмъ, тогда же по свѣдѣніямъ, взятымъ изъ того же Архива (приложеніе 4), видно, что въ первыхъ числахъ ноября воронежское дворянство прислало въ армію на свой счетъ 400 пароконныхъ иовозокъ (800 лошадей) для подвоза продовольствія. Далѣе, по имѣющимся у насъ докѵментамъ дворянство Воронежское продолжало приносить свое достояніе на нужды отечества. Въ цѣломъ рядѣ рескриптовъ Государь выражаетъ свое благоволеніе и благодарность воронежскому дворянству. Такъ въ рескриптѣ 15 де-кабря 1812 года на имя губернатора Государь благодарить за пожертвованіе повозокъ съ лошадьми и провіантомъ на составленіе подвижного магазина для арміи и за выраженное ими желаніе помогать жителямъ разоренныхь непріятелемъ гѵберній (прилож. 27 и рескрипть 1813 г.).

Въ 1813 году дворянствомъ Воронежской губерніи было пожертвовано еще 921 лошадь (прилож. 34, 37 и 38).

Наконецъ, и въ 1814 году и позже, пожертвованія продолжались со стороны воронежскихъ дворянъ. Въ 1817 году, когда нрошелъ громъ военной грозы и финансы Россіи стали приходить понемногу въ порядокъ, правительство даже отказывается отъ пожертвованныхъ воронежскими дворянами и купцами 67316 руб. 10 коп., на продовольствіе расноложенныхъ въ губерніи войскъ, и Государь разрѣшаетъ отдать этотъ капиталь въ пользу Приказа Общественная ІІризрѣнія (прилож. 37 и 38). Несли жертвы, конечно, и другія сословія Воронежской губерніи, но они сравнительно съ жертвами дворянъ ничтожны. Такъ, городскія общества собрали 22,439 руб. наобозъ 1-го егерскаго Воронежскаго полка, откупщикъ Бородинъ пожертвовалъ для двухъ егерскихъ полковъ двойную порцію вина и 500 руб., а купецъ Иванъ Титовъ 114 солдатскихъ ружей, стараго калибра, со всѣмъ приборомъ, кромѣ ложъ (прилож. 4).

Теперь, если подсчитать всѣ жертвы Воронежскаго дворянства, то ока-жется, что онѣ действительно велики. Личную службу ихъ учесть невозможно. Не щадили они себя для защиты Царя и Отечества, Матеріальныя жертвы ихъ также трудно поддаются исчисленію. Въ нашихъ рукахъ слшнкомъ мало документальныхъ данныхъ. Нѣтъ сомнѣнія, что нами приведена въ извѣст-ность лишь небольшая ихъ часть. Вотъ самый приблизительный и скромный подсчетъ жертвъ Воронежскаго дворянства