С. Г. Кара-Мурза "Советская цивилизация" (том II)

Вид материала

Документы

Содержание Литература, полезная для размышлений о советской цивилизации Полезные иностранные издания. Работы автора, в которых некоторые вопросы рассмотрены подробнее, чем в данной книге

Подобный материал:

• С. Г. Кара-Мурза "Советская цивилизация" (том, 8883.2kb.
• С. Г. Кара-Мурза занимается пpоблемами системного анализа, в частности pазpабатывает, 2965.6kb.
• Сергей Георгиевич Кара Мурза, 2029.44kb.
• С. Кара-Мурза, А. Александров, М. Мурашкин, С. Телегин, 6654.45kb.
• С. Кара-Мурза, А. Александров, М. Мурашкин, С. Телегин, 6654.32kb.
• Сергей Анатольевич Батчиков Сергей Георгиевич Кара-Мурза Неолиберальная реформа в России, 1016.62kb.
• Кара-Мурза С. Г, 3824.53kb.
• С. Кара-Мурза Манипуляция сознанием, 11784.55kb.
• С. Г. Кара-Мурза. Манипуляция сознанием, 12012.13kb.
• С. Г. Кара-Мурза Миф об экономическом кризисе в СССР, 210.6kb.

Литература

Литература, полезная для размышлений о советской цивилизации:

В.И.Ленин. Развитие капитализма в России. Соч., 5-е изд., т. 3.

К.Маркс. Капитал. Т. 1. Соч. 2-е изд. Т. 25.

К.Маркс. Экономические рукописи 1857-1859 годов. – Соч. 2-е изд. Т. 46, ч. II.

Т.Гоббс. Избp. пpоизв. М., 1965, т. 1.

М.Вебер. Избранные произведения. М.: Прогресс. 1990.

Ф.Бродель. Структуры повседневности. Материальная цивилизация, экономика, капитализм. XV-XVIII вв. Т. 1. М.: Прогресс, 1986.

В.В.Крылов. Теория формаций. М.: "Восточная литература", 1997.

Н. Макашева. Этические принципы экономической теории. М.: ИНИОН. 1993.

И.Пpигожин, И.Стенгеpс. Поpядок из хаоса. М.: Пpогpесс. 1986.


Д.А.Тарасюк. Поземельная собственность пореформенной России. М.: Наука, 1981.

В.Т.Рязанов. Экономическое развитие России. XIX-XX вв. СПб.: Наука. 1998.

А.П.Паршев. Почему Россия не Америка. М.: Крымский мост, 2000.

А.Н.Энгельгардт. Из деревни. 12 писем. 1872-1887. СПб.: Наука, 1999.

Л.В.Милов. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М.: РОССПЭН. 1998.

Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. (Сост. Т.Шанин). М.: «Прогресс-Академия», 1992.

Т.Шанин. Революция как момент истины. М.: Весь мир. 1997.

А.В.Чаянов. Крестьянское хозяйство. М.: Экономика. 1989.

Экономическое развитие России. Выпуск второй: Эпоха финансового капитала. (Сост. Н.Ванаг и С.Томсинский). М.: Государственное издательство. 1928.

И.В.Островский. П.А.Столыпин и его время. Новосибирск: Наука, 1992.

В.С.Дякин. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л.: Наука. 1978.

С.В.Тютюкин. Июльский политический кризис 1906 г. в России. М. Наука, 1991.

И.В.Островский. П.А.Столыпин и его время. Новосибирск: Наука, 1992.

Б.И.Николаевский. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. М.: Высшая школа, 1991.


В.Кожинов. Россия век ХХ. 1901-1939. М.: Алгоритм-Крымский мост, 1999

Н.А.Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

М.М.Пришвин. Дневники. М.: Московский рабочий. 1995-1999.

Н.Н.Суханов. Записки о революции. М., 1991-1992.

В.И.Миллер. Осторожно: история! М., 1997.

О.Н.Знаменский. Интеллигенция накануне Великого Октября (февраль-октябрь 1917 г.). Л.: Наука. 1988.


История государства и права России. Учебник. М.: Былина. 1998.

Т.П.Коржихина. Советское государство и его учреждения. Ноябрь 1917 г. - декабрь 1991 г. М. РГГУ. 1995.

Э.Карр. История Советской России. М.: Прогресс, 1990.

Национализация промышленности в СССР. Сборник документов и материалов 1917-1920 гг. М.: Политиздат. 1954.

В.В.Шульгин. Опыт Ленина. – Наш современник, 1997, № 11.


В.Аллилуев. Хроника одной семьи. М.: Молодая гвардия, 1995.

В.Кожинов. Россия век ХХ. 1939-1964. М.: Алгоритм, 2001.

Полезные иностранные издания.

Вероятно, некоторые из них есть и на русском языке:

Fogel R., Engerman S. Time on the Cross: The Economics of American Negro Slavery. N.Y., 1974.

Lorenz K. La acción de la Naturaleza y el destino del hombre. Madrid: Alianza. 1988.

Amin S. El eurocentrismo: Crítica de una ideología. Mexico: Siglo XXI Eds. 1989.

Levi-Strauss C. Antropología estructural: Mito, sociedad, humanidades. México: Siglo XXI Eds. 1990.

Sahlins M. Uso y abuso de la biología. Madrid: Siglo XXI Eds., 1990.

Fromm E. Anatomía de la destructividad humana. Siglo XXI Eds. Madrid. 1987.

Работы автора, в которых некоторые вопросы рассмотрены подробнее, чем в данной книге:

С.Кара-Мурза. Евроцентризм как скрытая идеология перестройки. М: СИМС, 1996.

С.Кара-Мурза. Манипуляция сознанием. М.: Алгоритм, 2000.

С.Кара-Мурза. Научная картина мира, экономика и экология. М., 1996.

С.Кара-Мурза. Интеллигенция на пепелище России. М.: Былина, 1997.

С.Кара-Мурза. Опять вопросы вождям. Киев: Орияне. 1998.

Заключение

Эта книга - лишь начало разговора. По мере того, как я собирал ее из множества образов нашего советского прошлого, открывались все новые и новые стороны того строя жизни. Закончить рукопись - это как бы заморозить живой рост знания, остановить мгновение. Поставив точку, я уже был в чем-то не согласен с написанным, что-то я уже знал лучше и полнее.

Прочитав предисловие к первой части, некоторые товарищи упрекали меня в том, что я поставил задачу лучше понять советский строй, изучая его с любовью. Это, мол, предопределяет необъективность, а значит и недостоверность. Это неверная мысль. Достоверность определяется не отношением к предмету, а целью исследования. И убийца, ненавидящий свою жертву, и врач, желающий спасти любимого человека, нуждаются в достоверном знании и при должном умении могут его получить.

Строя нашу жизнь по советскому проекту, мы сделали много ошибок - плохо был изучен грунт, под какими-то устоями фундамента оказался плывун, где-то мы не поняли смутный чертеж. Что-то мы сделали неумело, а кто-то и специально подпиливал стропила, отвлекая байками наше внимание. Дом рухнул, хотя основа еще цела и будет использована в восстановлении. Значит, надо достоверно изучить и грунт, и фундамент, и все несущие конструкции. И форточки сделать поудобнее, а то ведь и такие нервные люди среди нас есть и будут, что из-за неудобной форточки готовы дом поджечь.

Поэтому нам нужно достоверное знание, а если и прорвется теплое слово о родном доме, то не так уж это мешает делу. Если забрели мы в болото, имея неверную или непонятную нам карту местности, надо просто получше в этой местности разобраться и составить новую, более достоверную карту. Любовь и к людям, попавшим в болото, и к местности, этому не помеха.

Советский социализм, видимо, убит, причем злодейски. Последняя возможность мирно восстановить его основные черты утрачена. Четыре срока антисоветской команды у власти создали слишком много "необратимостей". Выросли новые поколения, не связанные тайными обетами с теми, кто строил и отстаивал СССР, молодежь не несет в себе очарования Победы или полета Юрия Гагарина. Жизнь идет вперед, и надо строить, а не реставрировать.

Может быть, в идейном плане выгоднее "наплевать и забыть"? Перевернуть страницу истории и не спорить об ушедших возможностях? Нет, нельзя. Прежде всего, если честно не выплатить духовные долги убитому, его тень схватит нас за горло. Нельзя позволить, чтобы всякая продажная сволочь безответно плевала на могилы наших отцов. Да, сейчас их время, и мы не можем помешать глумлению - но мы обязаны объясниться между собой.

В документах левых движений дается такая схема гибели советского строя: в 60-70-е годы плановая система показала свою неспособность ответить на вызов времени, оказалась менее эффективной, чем рыночная, и СССР проиграл состязание с развитыми капиталистическими странами. Разразился кризис, приведший к краху советского социализма. Предательство верхушки и т.д. - отягчающие болезнь обстоятельства. Но теперь, взяв все лучшее из советского проекта, мы пойдем к обновленному социализму, где будем жить богаче, чем в СССР.

То есть, в этом вопросе многие авторитетные деятели оппозиции приняли, как очевидный факт, выводы, сделанные Горбачевым, Яковлевым и более мелкими "демократами". Отсюда - все последующие неувязки, туманности и даже невозможность критиковать противника по сути: он же демонтировал то, что и так потерпело крах. Сейчас, когда схлынул перестроечный и реформаторский угар и мы реально видим, что означает демонтаж советского строя, можно более разумно вернуться к вопросу.

Я думаю, что надо честно сказать людям: так зажиточно жить, как в послесталинское советское время, большинство наших граждан не будет очень долго и, возможно, никогда. Советский строй в целом был уникальной, чудесным образом достигнутой точкой во всем пространстве социально-экономических вариантов жизнеустройства. Сейчас даже трудно объяснить, как нас занесло в эту точку - настолько маловероятно в нее было пробиться.

Сегодня, видя, насколько слаб, податлив и греховен человек, как легко его соблазнить бусами и побрякушками, мы должны преклониться перед русским народом первой половины ХХ века. Он самоотверженно, на своих костях построил доброе, спокойное, экономное и щедрое общество. Хозяйство в нем было, в меру своего развития, необычайно, необъяснимо эффективным. Множество сил объединилось, чтобы нас с этой точки столкнуть, и это удалось. Сойдя, мы сразу оказались в глубокой трясине, и нас засасывает все глубже и глубже - по всем показателям, и материальным, и духовным. И даже нет гарантии, что мы вообще выберемся на какую-либо твердую кочку. Ничего же иного, подобного по эффективности советскому укладу, нам не светит. Возможно, для нас другой такой точки и нет.

Это - мое утверждение, к которому я пришел от критического отношения, общего для нашей интеллигенции, в результате интенсивного изучения, в течение пятнадцати лет, множества фактических данных и их философского, экономического и даже богословского толкования - как в России, так и на Западе. Как ни странно, примерно тех же взглядов, что и я, придерживаются люди, которые ничего не читают - ни "Правды", ни "Московского комсомольца". Особенно люди из сел и малых городов России. Эти взгляды у них выработала обыденная трудовая, тяжелая жизнь.

Ко многим левым идеологам я обращался с вопросом: по каким критериям вы обнаружили кризис, а тем более крах советского социализма? Мне отвечали даже с возмущением: да ты что, слепой, сам не видишь? Я честно признавал, что не вижу и прошу объяснить внятно, нормальным языком. Мне говорили: но ведь крах налицо, Запад нас победил. Да, но ведь это разные вещи. Разве убийца всегда прав?

Бывает, что красавцу-парню, здоровяку, какой-то хилый сифилитик воткнет под лопатку нож, и парень падает замертво. Можно ли сказать: его организм потерпел крах, видимо, был в маразме? Сказать-то можно, но это будет глупость. Из этого еще не следует, что наш строй был здоровяком, но следует, что факт убийства о здоровье убитого ничего не говорит.

Казалось бы, вопрос об эффективности советской экономики сейчас абсолютно ясен после того, как мы повидали в России экономику Гайдара-Черномырдина-Касьянова. Поначалу еще можно было подозревать их в каких-то злодейских замыслах, но сегодня-то видно, что лучше они в принципе сделать на могут. Дальше у них будет только хуже. Ликвидация плановой системы в СССР, кем бы она ни была проведена, привела бы именно к этому результату - немного хуже, немного лучше в мелочах. Разрушение советской системы быстро и необратимо убивает науку, технологию и образование. РФ утрачивает облик цивилизованной страны, а значит, понятие экономической эффективности вообще теряет смысл. Огромные массы людей уже просто заняты поиском пропитания - образно говоря, заняты собирательством съедобных кореньев.

Самый главный, обобщающий и абсолютный результат того, что произошло с Россией в результате убийства советского строя, это вымирание народа. Это видно из динамики рождений и смертей (рис. 24).

Если же думать о будущем, то из всего, что сделали с Россией, я бы выделил две взаимосвязанные вещи. Они коснулись всех, действие их носит "молекулярный" характер, они порождают множество связанных в цепь порочных кругов, так что любой шаг сопряжен с огромной неопределенностью и ведет к увеличению страданий. В результате воля людей парализована. Эти две вещи - глубокое разрушение "универсума символов" и создание у людей системы потребностей, несовместимых с жизнью страны и народа.

Мы не стали западным обществом рациональных индивидов, без сонма наших священных символов и сокровенных смыслов мы хиреем. Мы и не сможем в большинстве своем переползти в западное общество, разеваем рот, как рыба на песке - дышать нечем. Традиционное общество с разрушенным миром символов и властью, утратившей авторитет - общество тяжело больное. Об этом говорилось в книге, и в Заключении я подчеркну тяжесть второго удара.

Последние десять лет мы были объектом небывало мощной и форсированной программы по созданию и внедрению в общественное сознание новой системы потребностей. Как писал Маркс, "Потребности производятся точно так же, как и продукты и различные трудовые навыки". С помощью экономических рычагов, средствами культуры и идеологического воздействия массу людей побудили отказаться от двух главных устоев советского жизнеустройства - нестяжательства и непритязательности. Этот отказ частичен, он не глубок и не осознан - но под его прикрытием идет разрушение всего здания нашей культуры.

Создание сильнейшего стресса (почти поголовное обеднение) в совокупности с мощной атакой СМИ привело к тому, что массовое сознание населения России расщеплено. Говорят даже об "искусственной шизофренизации" населения. Люди не могут сосредоточиться на простом вопросе - чего они хотят? Их запросы включают в себя взаимоисключающие вещи. В условиях обеднения усилились уравнительные архетипы, и люди хотели бы иметь солидарное общество - но так, чтобы самим лично прорваться в узкий слой победителей в конкурентной борьбе. И при этом, если удастся, не быть хищниками а уважать себя как добрых патриотов.

Это - не какая-то особенная болезнь России, хотя нигде она не создавалась с помощью такой мощной технологии. Начиная с середины ХХ века потребности стали интенсивно "экспортироваться" Западом в незападные страны. Разные страны по-разному и в разной степени закрывались от этого экспорта, сохраняя баланс между структурой потребностей и теми реально доступными ресурсами для их удовлетворения, которыми они располагали. Сильнейшим барьером, защищавшим местную ("реалистичную") систему потребностей, были сословные и кастовые рамки культуры. Таким барьером, например, было закрыто крестьянство в России. Крестьянину и в голову бы не пришло купить сапоги или гармонь до того, как он накопил на лошадь и плуг - он до этого ходил в лаптях и играл на самодельной балалайке. Так же в середине ХХ века было защищено население Индии и в большой степени Японии. Позже защитой служил мессианизм национальной идеологии (в СССР, Японии, Китае). Были и другие защиты - у нас, например, осознание смертельной внешней угрозы, формирующей потребности "окопного быта".

При ослаблении этих защит ниже определенного порога происходит, по выражению Маркса, "ускользание национальной почвы" из-под производства потребностей, и они начинают полностью формироваться в эпицентрах мирового капитализма. По замечанию Маркса, такие общества, утратившие свой культурный железный занавес, можно "сравнить с идолопоклонником, чахнущим от болезней христианства".

Этот процесс протекал в СССР начиная с 60-х годов, когда ослабевали указанные выше защиты и мы стали, в общем, "сытым" обществом. Культурные и психологические защиты были обрушены обвально в годы перестройки под ударами всей государственной идеологической машины. При этом новая система потребностей была воспринята населением не на подъеме хозяйства, а при резком сокращении средств для их удовлетворения. Это породило массовое шизофреническое сознание и быстрый регресс хозяйства - с одновременным культурным кризисом и распадом системы солидарных связей. Монолит народа рассыпался на кучу песка, зыбучий конгломерат мельчайших человеческих образований - семей, кланов, шаек.

Когда идеологи и "технологи" планировали и проводили эту акцию, они преследовали, конечно, конкретные политические цели - в соответствии с заказом. Но удар по здоровью страны нанесен несопоставимый с конъюнктурной задачей - создан порочный круг угасания народа. Система потребностей даже при условии ее более или менее продолжительной изоляции обладает инерцией и воспроизводится, причем, возможно, во все более уродливой форме. Поэтому даже если бы удалось каким-то образом вновь поставить эффективные барьеры против "экспорта образов", какой-то новый железный занавес, внутреннее противоречие не было бы решено. Ни само по себе экономическое "закрытие" России, ни появление анклавов общинного строя в ходе нынешней ее архаизации не подрывают воспроизводства "потребностей идолопоклонника". Таким образом, перед нами возникла реальная опасность "зачахнуть" едва ли не в подавляющем большинстве.

В середине 90-х годов теплилась надежда на то, что биологические инстинкты (самосохранения и продолжения рода) поставят достаточно надежный заслон, чтобы преодолеть воздействие нагнетаемых с помощью идеологических СМИ потребностей. Время показало, что эти надежды тщетны - инстинкты без соединения с культурными защитами слишком слабы, чтобы справиться с современной технологией превращения людей в толпу.

Мы затягиваемся в новую "экзистенциальную" ловушку - как и перед революцией начала ХХ века. Вспомним, как она складывалась в тот период. До начала ХХ века почти 90% населения России жили с уравнительным крестьянским мироощущением ("архаический аграрный коммунизм"), укрепленным Православием (или уравнительным же исламом). Благодаря этому нашей культуре было чуждо мальтузианство, так что всякому рождавшемуся было гарантировано право на жизнь. Даже при том низком уровне производительных сил, который был обусловлен исторически и географически, ресурсов хватало для жизни растущему населению. И было можно выделять для сравнительно небольшой элиты достаточно средств для развития культуры и науки - создавать потенциал модернизации. Это не вызывало социальной злобы вследствие сильных сословных рамок, так что крестьяне не претендовали на то, чтобы "жить как баре".

В начале ХХ века, под воздействием импортированного зрелого капитализма это устройство стало разваливаться, но тот кризис был разрешен через революцию. Она сделала уклад жизни более уравнительным, но в то же время производительным. Жизнь улучшалась, но поддерживался баланс между ресурсами и потребностями - благодаря сохранению инерции "коммунизма" и наличию психологических и идеологических защит против неадекватных потребностей. На этом этапе так же, как раньше, в культуре не было мальтузианства и стремления к конкуренции, так что население росло и осваивало территорию.

После 60-х годов произошла быстрая урбанизация, и большинство населения обрело тип жизни "среднего класса". В массовом сознании стал происходить сдвиг от советского коммунизма ("архаического крестьянского") к западной социал-демократии, а потом и либерализму. В культуре интеллигенции возник компонент социал-дарвинизма и соблазн выиграть в конкуренции - идея борьбы за существование и подавления "слабых". Ведь жить "как на Западе" можно было только создав внутри страны свой "третий мир". Из интеллигенции социал-дарвинизм стал просачиваться в массовое сознание. Право на жизнь (например, в виде права на труд и на жилье) стало ставиться под сомнение - сначала неявно, а потом все более громко. Положение изменилось кардинально в конце 80-х годов, когда это отрицание стало основой официальной идеологии.

Одновременное снятие норм официального коммунизма и иссякание коммунизма архаического (при угасании влияния Православия) изменило общество так, что сегодня, под ударами реформы, оно впало в демографический кризис, обусловленный не только и не столько социальными причинами, сколько мировоззренческими. Еще немного - и новое население России ни по количеству, ни по качеству (типу сознания и мотивации) уже не сможет не только осваивать, но и держать территорию. Молодежь не желает, да и по состоянию здоровья не может ни строить новую Братскую ГЭС, ни служить в армии. Такое население начнет стягиваться к "центрам комфорта", так что весь облик страны будет быстро меняться.

Таким образом, опыт последних десяти лет заставляет нас сформулировать тяжелую гипотезу: русские могли быть большим народом и населять Евразию с одновременным поддержанием высокого уровня культуры и высоким темпом развития только в двух вариантах: при комбинации Православия с аграрным коммунизмом и феодально-общинным строем - или при комбинации официального коммунизма с большевизмом и советским строем. При капитализме, хоть либеральном, хоть криминальном, они стянутся в небольшой народ Восточной Европы с утратой статуса державы и высокой культуры.

Выработать новый проект солидарного общества с полноценным универсумом символов - трудная задача, но без этого нас ждет угасание. Для решения этой задачи нам и надо восстановить в памяти и понять проект и реальность советского строя.