От примитивной идентификации к идентичности

Вид материала

Подобный материал:

Михаил Решетников

ОТ ПРИМИТИВНОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ К ИДЕНТИЧНОСТИ

Психоаналитическая деятельность требует усилий и большого труда; это не очки, которые можно надеть для чтения, а затем снять, отправляясь на прогулку

З. Фрейд

З. Фрейд неоднократно обращался к понятию идентичности. В частности, характеризуя этим термином принадлежность к определенной нации, он определил ее, как внутреннее ощущение «общности психологического устройства». Это индивидуальное ощущение «тождества самому себе» позднее получило наименование «внутренней идентичности». В работе «Психология масс и анализ человеческого Я» (1921) Фрейдом вводится понятие «групповой идентичности». Существенный вклад в развитие этого понятия внес Эрик Эриксон (1950, 1968), который обосновал, что зрелая психологическая идентичность развивается из постепенной интеграции всех предшествующих идентификаций, начиная от гендерной идентификации с родительскими фигурами и, затем – всех последующих – культурных, социальных, расовых, национальных, профессиональных и т.д. Таким образом, идентификация и идентичность – это, хотя и тесно связанные, но разные понятия. Идентификации составляют основу идентичности, но психологический механизм идентификаций является более примитивным.

Сразу отметим, что так же как и исходная, гендерная, идентификация, так и все последующие стадии обретения идентичности, всегда несут в себе некий элемент амбивалентности. Еще более существенным для наших рассуждений является следующий вывод Эриксона: формирование идентичности начинается там и тогда, когда примитивная идентификация становится невозможной и подвергается критическому переосмыслению. Происходит то, что Эриксон назвал «кристаллизацией идентичности», итогом которой является оптимальное чувство психического благополучия, или, как его образно характеризовал сам Эриксон в работе «Идентичность: юность и кризис» (1968), появляется «ощущение себя в своей тарелке».

В последующий период появились десятки работ, посвященных идентичности пациентов, стадиям ее развития и формам проявления. Проблема собственной идентичности психоаналитиков начинает обсуждаться намного позднее. В 1976 году на симпозиуме IPA этому вопросу было посвящено несколько докладов – E.D. Joseph, D. Widlocher, L. Grinberg. Позднее, все эти авторы опубликовали солидные статьи по этой теме. Их подходы заслуживают особого упоминания.

Джозеф (1983) характеризовал идентичность, как способность чувствовать и думать особым образом, а именно, – так, чтобы это помогало пониманию психического функционирования другого человека (пациента).

Видлошер (1983) в своей работе также говорит о способности не просто слушать, а наблюдать психическое функционирование и выявлять его латентное содержание.

Гринберг (1990) приводит целый перечень характеристик, которые определяют психоаналитическую личность и ее идентичность. В частности, он упоминает способность к интроспекции и самоанализу; творческое мышление; способность к воздержанности; способность переносить фрустрацию и т.д.

O.F. Kernberg (1987) вводит в этот перечень способность к интроспекции и инсайту, а также способность к контейнированию и сопротивлению регрессии.

Этот список авторов и ссылок можно было бы продолжить. Но попытаемся уже сейчас сделать некоторое обобщение. Все эти авторы описывают не столько проблему идентичности, сколько процессуальные или профессиональные характеристики, присущие хорошему аналитику.

Несколько иначе к этой проблеме подходит Robert Wille (2008), который анализирует проблему идентичности не с позиций профессиональных качеств аналитика, а с точки зрения его становления, как профессионала.

Учитывая то, что вхождение в профессию и подготовка психоаналитика длятся достаточно долго, на этом пути происходит целый ряд идентификаций и интроекций, как знаний, так и образов. В результате этого, по Вилле, психоанализ постепенно становится своеобразным «внутренним объектом», который формирует аналитическую идентичность будущего профессионала. С этим внутренним объектом завязываются типичные объектные отношения, включающие все возможные аспекты их проявления: любовь, ненависть, идеализацию, обесценивание и т.д. И мы хорошо знаем это по специфике теоретических предпочтений и позиций наших коллег. Практически каждый специалист проявляет особую любовь к одним психоаналитическим идеям, идеализирует другие, обесценивает третьи, а какие-то вообще не принимает в качестве значимых.

Одновременно с этим в профессиональном анамнезе у любого психоаналитика есть та или иная родительская фигура, обладающая особой притягательностью; фигура, пробудившая его интерес к эмоциональной жизни, к иному качеству интеллектуальной включенности, к иному отношению к психической реальности, и – амбиции стать аналитиком. К сожалению, далеко не всем это удается. Каждый раз, когда я прощаюсь с теми, кто завершил обучение, я вспоминаю о тех, кто не смог пройти тернистый путь психоаналитического образования и тренинга до конца (а таких бывает до 30%), и говорю одну и ту же (отчасти циничную, отчасти лестную и, даже, нарциссичную) фразу: «Психоанализ – это не для среднего ума».

Но даже среди тех, кто успешно завершил этот путь, мы нередко наблюдаем коллег, которые, едва усвоив базисные понятия психоанализа, начинают страдать уверенностью, что они уже познали все, и не склонны продолжать учиться и даже супервизироваться, постепенно теряя даже то малое, что приобрели в процессе подготовки. Этот тип коллег, к сожалению, достаточно распространен в постсоветских странах.

Здесь мы сталкиваемся с качественно иным процессом: где уместно говорить не об идентификации, а об имитации. Ни роскошный офис, ни кушетка, ни портрет Фрейда на стене, и даже диплом уважаемого университета так же, как выполненный стандарт тренинга – еще не делают человека психоаналитиком...

Как формируется психоаналитическая идентичность? Как мне представляется, в «кристаллизованной» форме она формируется исключительно в процессе практики. Но в ее начале именно тренинговые аналитики, супервизоры и преподаватели психоаналитических институтов становятся теми личностями, с которыми идентифицируется будущий специалист. И многие уже на этом этапе считают, что нужно обязательно стать именно тренинговым аналитиком, и в кратчайшие сроки. Этот тип нарциссической профессиональной установки (не имеющий ничего общего с истинным профессионализмом) также получил некоторое распространение в постсоветских странах. И это очень печально. Главным, в этом случае, становится не профессиональное мастерство, не желание помогать тем, кто в этом нуждается, а достижение определенного профессионального статуса. Нередко – любой ценой… Профессиональное сообщество должно категорически противодействовать таким устремлениям, прежде всего – путем формирования и поддержки качественно иных этических эталонов…

С завершением формального тренинга процесс становления профессионала только начинается. Как правило, каждый начинающий специалист в той или иной мере копирует своего аналитика. Некоторые авторы (L. Klauber, 1986) считают, что на первом этапе практически все специалисты действуют подражательно и функционируют на уровне «ложной самости». Реальная или зрелая профессиональная идентичность появляется только через несколько лет.

Тем не менее, в работах большинства авторов проблема идентификации будущих специалистов с конкретными личностями занимает весьма незначительное место. Пожалуй, только J.F. Arlow (1972) особо подчеркивает, что идентификация с ведущей фигурой, которая является своеобразным Эго-идеалом, составляет основной инструмент как формирования кандидата, так и его принадлежности к тому или иному (точнее – к тому же) профессиональному обществу. H.F. Smith (2001) добавляет, что, поскольку такая идентификация всегда формируется на основе ряда внешних и внутренних компромиссов, она неизбежно содержит в себе конфликт. И мы знаем множество примеров именно такого типа идентификаций и конфликтов, начиная от Юнга, Адлера, Кляйн и т.д.

Несмотря на явное усиление внимания к проблеме психоаналитической идентичности, практически никто из цитируемых здесь авторов не говорит об идентификации с идеями. Лишь О. Кернберг (1987) в его перечне характеристик идентичности психоаналитика упоминает идентификацию с социальными, политическими и религиозными идеологиями. Но и он – не упоминает об идентификации с теми или иными идеями.

Учитывая, что все мы оперируем теориями и концепциями, а, следовательно, гипотезами, этот фактор явно недооценивается. Идеи обладают особой силой и заразительностью. Тот, кто исходно попал в поле приверженцев К.Г. Юнга, скорее всего, будет не слишком заинтересован в скрупулезном изучении наследия Ж. Лакана или Т. Райха. И, соответственно, – наоборот. Здесь мы прикоснемся к проблеме толерантности в психоанализе.

Этой теме была посвящена чрезвычайно интересная работа Sergio Benvenuto (2007) под названием: «Что делают психоаналитики, когда они взрослеют?..». Во-первых, в отличие от других авторов, C. Бенвенуто подчеркивает «фундаментальную профессиональную фантазию, относящуюся непосредственно к фигуре [своего – М.Р.] аналитика». Во-вторых, автор исходно признает существование множества психоанализов, и отмечает, что в основе этого множества лежат не политические убеждения и даже не культурное наследие, а характерология конкретных людей, и сегодня каждый может выбрать из множества направлений то, которое кажется ему более предпочтительным или доступным.

Бенвенуто вскрывает еще одну фундаментальную фантазию: «Психоанализ – это то, как Думает и Практикует мой Наставник». И за этим скрывается еще одна, пока мало исследованная потребность личности: потребность в духовном наставнике и потребность в идентификации с ним. Эта потребность, вне сомнения, должна оцениваться как позитивная. Но в ней же скрываются корни все еще существующего сектантства, гуризма и жесткой идентификации с давно ушедшими кумирами. И здесь же мы легко обнаружим корни нетерпимости, неспособности к объединению и даже определенной «междоусобицы» различных направлений в психоанализе.

Уже на протяжении почти 30 лет многие западные коллеги бьют тревогу в связи с кризисом психоанализа. Этой проблеме посвящены сотни статей, где отмечается постепенное «старение психоанализа» и снижение количества кандидатов в большинстве признанных профессиональных сообществ.

Очень образно в 2008 году на круглом столе (США), посвященном «экуменической программе» в психоанализе, эту ситуацию охарактеризовала известный американский аналитик Nancy McWillams. Она говорила о порочной тенденции патологизировать представителей «чужих» психоаналитических сообществ, исходя только из того, что у них иные стандарты образования и тренинга; призывала участников круглого стола быть более терпимыми к кандидатам и прислушиваться к их требованиям модификации тренинга. А в конце своего эмоционального выступления доктор МакВильямс добавила: «Без следующего поколения нам всем будет не хватать именно того, что мы полюбили много лет назад». То есть – была констатирована реальная угроза отсутствия следующего поколения психоаналитиков, а, следовательно, – и психоанализа (Цит. по: Norman A., Clemens N., Logue J., Shane E., 2008)…

Я прошу присутствующих в этом зале посмотреть по сторонам! – Сколько вдохновенных молодых лиц. У нас явно нет этой угрозы. И это результат тех новых принципов формирования профессионального сообщества, которые были заложены основателями ЕКПП.

Истоки современного кризиса психоанализа неоднократно обсуждались на международных и национальных конференциях, где его причины стабильно проецировались на современное общество, на специфические особенности технократического периода, но во всех случаях они связывались с утратой профессиональной идентичности психоаналитиков. Мы с вами хорошо знаем, к какому спектру относится механизм проекции. Добавлю, также, что существуют серьезные философские работы, где обосновывается, что чем выше уровень идентификации той или иной социальной или профессиональной группы, тем ниже уровень ее толерантности, и наоборот. Мне, уверен, как и большинству моих коллег по ЕКПП, высокий уровень толерантности нравится больше.

В последние годы, в связи с определенным истощением кадрового потенциала западного психоанализа, на ряде международных конференций высказывались идеи о необходимости объединения. Но с одной особенностью – члены различных обществ считали, что объединяться необходимо именно под их наименованием. Очень образно эту ситуацию охарактеризовал президент Национальной Американской Ассоциации по Аккредитации в Психоанализе (NAAP) доктор Douglas F. Maxwell, который сравнил ведущиеся между профессиональными сообществами споры о том, чей бренд лучше, с «бойцовским турниром на борту Титаника» (Norman A., Clemens N., Logue J., Shane E., 2008).

Вначале мной уже было сказано, что формирование идентичности начинается там и тогда, когда примитивная идентификация становится невозможной и подвергается критическому переосмыслению. Среди нас, членов ЕКПП, есть люди, которые исходно идентифицировали себя с IPA, IAAP, кляйнианским или лакановским направлениями. Но, как известно, существует ряд препятствий для такой идентификации, которые не разделяются многими современными психоаналитиками. В частности, имеются в виду специфические требования к профессиональному тренингу: анализ – только у наших обучающих специалистов, супервизии – только у наших супервизоров, изучать работы – только наших авторов и т.д. В свое время Отто Кернберг (1993) называл это «монастырской системой», «послушанием» и критиковал «кастовость» психоанализа. Со времени публикации этой статьи Кернберга прошло почти 20 лет, но ничего не изменилось. Мы же адекватно восприняли эту критику, и не только ждали, а настойчиво искали каких-то новых форм обретения профессиональной идентичности.

Как мне представляется, в ЕКПП нам удалось преодолеть этот консерватизм и сформировать профессиональное сообщество нового типа. Главный принцип этого сообщества нового типа был сформулирован в нашей Декларации в 2003 году: «Каждый, кто работает с переносом и сопротивлением является нашим коллегой». В 2009 году мы расширили и уточнили этот тезис, отметив, что мы признаем тренинг, полученный в других уважаемых профессиональных сообществах. Фактически, следуя общемировым тенденциям, мы в одностороннем порядке открыли «безвизовое» сообщение с коллегами, признанными в других психоаналитических сообществах. Не думаю, что эта инициатива будет поддержана в ближайшие годы, но она обязательно найдет сторонников.

Следует констатировать, что старые психоаналитические сообщества, несмотря на отмеченные признаки стагнации, остаются наиболее авторитетными и привлекательными для многих представителей нового поколений аналитиков. Почему? Потому что они по-прежнему являются безусловными интеллектуальными лидерами, хотя это лидерство обеспечивается почти исключительно старшим поколением их членов. И именно в этой сфере нам нужно стремиться к здоровой конкуренции.

Семь лет назад в ЕКПП входило всего 12 человек. Сегодня количество членов ЕКПП уже более 300. И это только начало. Среди множества задач, которые стоят перед нами сейчас, мне бы хотелось выделить три главных: 1) постоянный профессиональный рост; 2) ориентация на интеллектуальное лидерство; и 3) сохранить именно такую, – толерантную, – идентичность, которая была заложена основателями ЕКПП.

Литература:

Эриксон Э. Детство и общество (1950). – СПб.: ЗАО – ИТД «Летний сад», 2000. – 415 с.
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис (1968). – М.: Издательская Группа «Прогресс», 1996. - 342 с.
Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого Я (1921). // Фрейд З. «Я и оно»: сочинения. – М.: Изд-во «ЭКСНА» – Харьков: Изд-во «Фолио», 2003. – с. 769-838.
Arlow J. A. Some dilemmas in psychoanalytic education // J. American Psychoanalytical Association, 1972, # 20, pp. 556-566.
Benvenuto S. “What do psychoanalysts want to do when they grow up?” Difference forms of psychoanalytic commitment. / Journal of Ukrainian Psychoanalytic Association # 2 (10). – Kiev, 2007, pp. 7-34.
Norman A., Clemens N., Logue J., Shane E.Contemporary psychoanalytic education: analyzing the chellenges and proposal some changes – a roundtable and “umbrella panel” / N-Y: NAAP News, 2008, vol. 1, # 1, pp.7-10.
Coopersmith S. The future of the training analysis. / N-Y: NAAP News, 2008, vol. 1, # 1, pp. 15-17.
Feirstein F. The Future of psychoanalytic education: psychoanalysis, universities, and the cultural world / N-Y: NAAP News, 2008, vol. 1, # 1, pp. 5-6.
Grinberg L. The identity if psychoanalyst. In: The Goals of Psychoanalysis: Identification, Identity and Supervision. – Lindon: Karnac, 1990, pp. 117-126.
Joseph E.D. Identity of a psychoanalyst. In: The Identity and psychoanalysis. Ed. by E.D. Joseph and D. Widlocher. – N-Y.: Int. Univ. Press, 1983, pp. 1-21.
Kernberg O.F. The basic intrapsychic organization of analyst and the features which threaten or favour the maintenance of his psychoanalytic identity and functioning. In: Maintenance of the Psychoanalytic Identity and Functioning in a World of Flux. Ed. by J. Chasseguet-Smirgel. In: IPA Series, # 6, 1987, pp. 63-76.
Kernberg O.F. The Current Status of Psychoanalysis. – Journ. of the American Psychoanalytic Association, 1993, # 41, pp. 45-62.
Klauber J. Difficulties in the Analytic Encounter. – London: Free Association Books, 1986.
Smith H.F. Hearing voices: the fate of the analyst’s identifications. // J. American Psychoanalytical Association, 2001, # 49, pp. 781-812.
Widlocher D. Psychoanalysis today: problem of identity. – In: The Identity and psychoanalysis. Ed. by E.D. Joseph and D. Widlocher. – N-Y.: Int. Univ. Press, 1983, pp. 23-39.
Wille R. Psychoanalytic identity: Psychoanalysis as an internal object. / The Psychoanalytic Quarterly, 2008, vol. LXXVII, # 4, pp.

Blog

От примитивной идентификации к идентичности