Geum.ru

Александр Сергеевич Пушкин

Вид материалаДокументы

Содержание


О, Натали! Тебя он обожал
А. Дементьев
Без подражательных затей…
Подобный материал:
«ДВЕ ЖЕНСКИЕ СУДЬБЫ В ЕГО СУДЬБЕ…»

Александр Сергеевич Пушкин


(6 июня 1799 г.)

Наша встреча посвящена великому русскому национальному поэту Александру Сергеевичу Пушкину. Два с лишним века назад свершилось великое таинство – рождение гениального человека, каким был и остался А. С. Пушкин. Величие Пушкина как поэта признано всем миром. Он поистине национальный поэт: «В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер… Сама его жизнь совершенно русская». Так о нем сказал другой великий русский писатель Н. В. Гоголь. Поэзия Пушкина явилась воплощением свободолюбия, патриотизма, мудрости и гуманных чувств русского народа, его могучих творческих сил. Гений Пушкина стоит у истоков русской литературы, он – создатель русского литературного языка. Плодотворное влияние Пушкина сказалось во всех областях русской культуры.



Литературный критик Андрей Краевский назвал славного поэта России Солнцем русской поэзии, а поэт Антон Дельвиг - Соловьем. Марина Цветаева писала, что Пушкин –«неисчерпаемый источник творчества для всех поколений русских поэтов».




Н. Доризо

Все в нем Россия обрела –

Свой древний гений человечий,

Живую прелесть русской речи,

Что с детских лет нам так мила, -

Все в нем Россия обрела.

Мороз и солнце…

Строчка – ода

Как ярко белый снег горит!

Доныне русская природа

Его стихами говорит.

Все в нем Россия обрела –

Своей красы любую малость.

И в нем увидела себя,

И в нем собой залюбовалась.

И вечность, и короткий миг,

И радость жизни, и страданье…

Гармония – суть мирозданья,

Лишь он один ее постиг!

Все в нем Россия обрела –

Не только лишь его бессмертье, -

Есенина через столетье,

Чья грусть по-пушкински светла.

Все в нем Россия обрела –

Свою и молодость, и зрелость,

Бунтарскую лихую смелость,

Ту, что веками в ней жила, -

Все в нем Россия обрела.

И никогда ей так не пелось!


За всю историю человечества не было ни одного поэта, который был бы одарен таким чувством гармонии, такой многогранностью таланта и такой человеческой простотой. 37 лет было отпущено судьбой А.С. Пушкину. И за эту короткую жизнь им было создано столько произведений различных жанров, что трудно определить, кто же такой Пушкин.

Поэт, писатель, драматург, романист, литературный критик, историк, сказочник? Пленительные стихи завораживают нас колдовскими строчками – он поэт! Страницы «Дубровского», «Капитанской дочки», «Повестей Белкина» рисуют живые картины судеб человеческих – он писатель! «Маленькие трагедии», «Борис Годунов», «Русалка» – он драматург! А единственный в своем роде роман в стихах «Евгений Онегин», который называют энциклопедией русской жизни, «История Петра Великого», «Медный всадник», «Южные поэмы»… А пленительные стихотворные сказки… А острые эпиграммы… А мудрые критические статьи и письма… Нет, недаром величают Пушкина Солнцем русской поэзии!

Г. Гоц

Как вешний воздух, плеск реки,

Как первый снег в просторе синем,

То чудо сказочной строки

И гордой песни о России.

Свободы, мужества полны,

Добра и чести гимны эти,

В краях неведомых слышны

На пробудившейся планете.

Но необъятен океан,

Неисчерпаем мир поэта:

В его глубинах – тайна света,

Который нам, как солнцу дан…

О! Сколько песен прозвучало

На русской лире золотой!

Но Пушкин был всему началом

И путеводною звездой.

Но не о поэте Пушкине поведем мы сегодня речь. Пушкину-человеку посвящается наша сегодняшняя литературная беседа, хотя его человеческая суть неразрывно связана с поэзией. Какой замечательной, неповторимой личностью был Пушкин! Совсем не красивый внешне, невысокого роста, он пленял светских красавиц своим остроумием, живостью, благородством, чувством юмора. Умел дружить и хранил верность лицейскому братству до конца дней своих. Он любил балы, шум и блеск дружеских компаний. И в такой же степени он был влюблен в уединение, ибо мыслящий человек не может существовать только в толпе, на людях.

Бесконечно долго можно говорить о Пушкине. Но сегодня мы приподнимаем завесу лишь над двумя страницами этой гениальной жизни.


Две женские судьбы в его судьбе…

Опора, смысл его короткой жизни…

Без них он вряд ли б счастлив был вполне

И вряд ли б вырвался из плена черных мыслей.

Одна – «подруга верная» из детских лет,

Спасительница в одинокой ссылке:

Арины Родионовны портрет

Воссоздадим из строк его мы пылких.

Другая вроде бы приблизила финал

Блистательной, неповторимой жизни…

О, Натали! Тебя он обожал


И за тебя шагнул под смертный выстрел.

А умирая, «бедная жена», - твердил друзьям,

Предвидя сплетни света…

Да! Слишком тесно сплетена была

И с няней, и с женой судьба поэта!


«Подруга дней моих суровых, голубка верная моя…» – эти бессмертные строки поэт посвятил своей няне Арине Родионовне. С этой простой крестьянской женщиной, вынянчившей всех детей Пушкиных, связан он был особыми, неразрывными узами.

В детстве она утешала и баюкала его, рассказывала сказки, напевала песни. И кто знает, как могла бы сложиться судьба будущего поэта, если бы не няня, ведь в своей семье Саша был нелюбимым ребенком. Мать раздражало в сыне все: его упрямство, детская некрасивость, привычка грызть ногти и, главное, его непохожесть на других детей, его непонятная ей сложность. Мать Пушкина, Надежда Осиповна, характер имела самый неровный, с резкими сменами настроений. Любимцем ее был младший сын Лев. Александр чаще раздражал ее и призывался обычно после очередной шалости на расправу, кроме строгих замечаний ничего он не видел от своей матери.

Но была женщина в доме Пушкиных, которая дала Саше так недостававшие ему материнскую любовь и ласку. Няня Арина Родионовна, крепостная крестьянка, отпущенная на волю, но не пожелавшая уйти от «господ», вынянчившая их детей, а потом и внуков, всегда спешила утешить и приласкать мальчика, рассказывала ему сказки, познакомила с Бовой-королевичем и Кощеем, добрыми волшебниками и злыми колдунами – с прекрасным миром поэтического народного вымысла.

Ты, детскую качая колыбель,

Мой юный слух напевами пленила,

И меж пелен оставила свирель,

Которую сама заворожила.

Эти сказки он запомнил на всю жизнь и потом воплотил их в своих бессмертных стихотворных строках. Будучи уже взрослым, он признается:

Ах, умолчу ль о мамушке моей,

О прелести таинственных ночей,

Когда в чепце, в старинном одеянье,

Она, духов молитвой уклоня,

С усердием перекрестит меня

И шепотом рассказывать мне

станет

О мертвецах, о подвигах Бовы…

От ужаса не шелохнусь, бывало,

Едва дыша, прижмусь под одеяло,

Не чувствуя ни ног, ни головы.

(«Сон»)

Няня была для него всем. Особенно потом, когда в 1824 году его вышвырнули из Одессы, насильственно выдворили его, 25-тилетнего, из атмосферы славы, любви, поклонения, дружества и озорства, бесед и споров и надежно упрятали в глушь и тишь Михайловского, когда даже самые близкие люди – отец и мать – демонстративно покинули родовое имение, выразив свое презрение к сыну… Только няня Арина Родионовна разделила его участь и боль, защитила его от гонения и тоски.

Долгими зимними вечерами горел огонь в комнате няни. В эту светлицу, обставленную соответственно народным традициям, приходил он, когда ему было особенно одиноко. Здесь, у няни, он чувствовал себя как у Бога за пазухой. Тут было тепло. На лежанке в углу, свернувшись в клубок, дремал старый разъевшийся кот. Пушкин и сам взбирался на лежанку. Они много болтали, хотя няня всегда была за работой: вязала чулки, либо латала старую юбку, либо вертела нить на веретене. Но самым замечательным в эти долгие зимние вечера были нянины сказки. Она их мастерски сказывала, пересыпая пословицами и поговорками. Эти нянины сказки, приговорки и песни бегло и сжато записывал в блокнот Пушкин. «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!», – писал он брату Льву. Не случайно лучшие его сказочные творения родились после Михайловской ссылки.

Здесь, в Михайловском, в 1825 году он напишет свой знаменитый «Зимний вечер» (1).

В середине 19-го века был записан рассказ кучера Пушкиных: «Он все с ней, коли дома. Чуть встанет утром, уже бежит ее глядеть: «Здорова ли мама?», - он ее все мамой называл, а она ему эдак, бывало, нараспев: «Батюшка, ты за что меня все мамой зовешь, какая я тебе мать?». - «Разумеется, ты мне мать: не мать, что родила, а та, что своим молоком вскормила».

И если имя матери в творчестве Пушкина обойдено молчанием, то с образом няни связаны многие произведения. И среди них – «Евгений Онегин», ведь няня Татьяны Лариной – это портрет няни Пушкина.

«Матушка! А ведь это я с тебя написал!» – воскликнул раз Пушкин, прочтя ей сцену с диалогом между Татьяной и ее няней. И очень радовался, видя, как закраснелись ее морщинистые щеки.

2: Татьяна в темноте не спит

И тихо с няней говорит…


Вернувшись из ссылки, в 1826 году, Пушкин посвятит няне прекрасные строки «Подруга дней моих суровых…» (3). А в ответ получил письмо, записанное под ее диктовку в марте 1827 года: «Вы у меня беспрестанно в сердце и на уме… Приезжай, мой Ангел, к нам в Михайловское, всех лошадей на дорогу выставлю. Прощайте, мой батюшка, Александр Сергеевич. За Ваше здоровье я просвиру вынула, и молебен отслужила; поживи, дружочек, хорошенько, самому слюбится».

Эта бессмертная любовь няни была охранным талисманом для опального поэта. Арина Родионовна умерла в 1828 году, оставив невосполнимую брешь в судьбе Пушкина. И эта сердечная боль от потери близкого и родного человека выльется в грустные строки.

4: …Вновь я посетил

Тот уголок земли, где я провел

Изгнанником два года незаметных…


Нет, она не была его кормилицей. Но как материнское молоко, он впитал ее голос, ее язык, ее сказки и песни, нравственные представления и древнюю культуру народа. Она помогла ему стать тем, кем он стал для нас.

Она умерла в 1828 году и в этом же году новая женская судьба взошла на небосводе пушкинской поэзии.

А. Дементьев


Акварельный портрет Натали Гончаровой…

С застекленной веранды потоки тепла.

Как, художник, наверное, был очарован,

Как писал вдохновенно, манера – светла.

В бледно-розовом платье, слегка запыхавшись,

Будто только что с бала примчалась домой.

Сразу в зеркало взгляд… Недовольной оставшись,

Отказалась позировать: вид-то какой!

Пушкин стал уверять: - Натали, Вы прекрасны.

(Он ее при других называет на «вы»). –

Натали рассмеялась: - А Вам не опасно

Потерять от портрета потом головы? –

Оборот-то какой! Это – речь россиянки?

«Головы», «Голова»…Полотняный завод…

Где рождался язык? На Полянке, солянке,

У московских кирпичных кремлевских ворот?

Что же здесь пожелать в двух шагах от веселья?

Парк дубовый, фонтаны, дворца полукруг…

Мебель в дом подарил, просто так, к новоселью,

Добрый в чуткости Вяземский – истинный друг.

Эти зимние дни, эти летние ночи,

И кипенье сирени, плывущей в окно.

Где теперь это все? Взлет березовых почек

Или Черную речку увидеть дано?

Но дошел и до нас акварельный рисунок.

В нем живая Наталья. Манера – светла.


«Трудно найти не только в русской, но и во всей мировой истории женщину, которая оставила бы такой неизгладимый след в людской памяти, которая вызывала бы столь противоречивые толки, яростные споры, длящиеся вот уже полтора века. По свидетельству современников, она была одарена божественной красотой, как Прекрасная Елена, из-за которой началась Троянская война. Но с этой женщиной связано нечто большее для нас, чем гибель Трои. С этой женщиной связана жизнь и гибель величайшего гения России – А. С. Пушкина», - писал о Натали Гончаровой Николай Доризо в статье «Жена поэта».

Наталья Николаевна была частью пушкинской души, всегда мечтавшей о гении чистой красоты. Она могла составить блестящую партию многим, ведь сам царь покровительствовал этой юной красавице. Но любовь Пушкина оказалась всепокоряющей.

Попробуем разобраться, кем и какой была Натали Гончарова.

Наталья Николаевна Гончарова-Пушкина родилась в трудное время Отечественной войны 1812 года. Война вынудила ее семью покинуть имение Полотняный Завод и уехать к родственникам в Тамбовскую губернию. Там и родилась третья дочь Натальи Ивановны и Николая Афанасьевича Гончаровых Наталья, Таша, как называли ее домашние. Летом 1813 года семья перебралась в Москву, а любимицу деда – Ташеньку, по его просьбе, оставили в Полотняном Заводе. Там, на приволье, она и росла лет пять-шесть. Потом родители взяли ее в Москву и вольное, спокойное житье кончилось.

Отца ее, образованного, умного и красивого человека, терзала неизлечимая душевная болезнь, причиной которой была жена, не любившая мужа и сильно опустившаяся под конец жизни. Она предалась пьянству и низкому разврату, что и довело Николая Афанасьевича до сумасшествия. Мать, не отличавшаяся мягким нравом, после несчастья с мужем стала истеричной, а порой жестокой к детям: держала их взаперти, морила голодом, била по щекам. Все дети боялись матери лишнего слова сказать. Все это не могло не отразиться на характерах девочек, которые, однако, были очень разными. Старшая, Екатерина, пошла в мать – темпераментная и вздорная; средняя, Александрина, - много спокойнее, а младшая, Наталья, была тихой, молчаливой и замкнутой, вся в отца. Из-за этого Наталья Николаевна не могла быстро включаться в светскую беседу. Зато она не стала легкомысленной, была сдержанной, деликатной и застенчивой.

Образование дети Гончаровых получили неплохое. Наташа изучала российскую и всемирную историю, русскую словесность, географию, иностранные языки. Переписывала в свой дневник стихи Пушкина и других поэтов, сама мечтала стать поэтессой. Вот почему, когда перед ней, шестнадцатилетней девочкой, предстал Пушкин, величайший поэт ее страны, он показался ей полубогом. Гордая его вниманием и поклонением, девушка, сияя от счастья, отдала ему свое сердце – сразу и навсегда. Но любила она его так, как позволял ее собственный темперамент – спокойно и сдержанно, без лишних эмоций. Пушкин же любил страстно, со всем пылом своего южного характера.

А первая встреча Пушкина и Натальи Гончаровой состоялась зимой 1828 года на балу у знаменитого московского танцмейстера Йогеля (которого поэт упоминает в «Евгении Онегине»), где Пушкин увидел 16-летнюю, необычайно красивую девушку Наташу Гончарову. Она только что начала выезжать в свет, но о ней уже заговорили как об одной из первых московских красавиц, все восхищались ее «романтической» прелестью.

В белом воздушном платье, с золотым обручем на голове, она сразу же поразила Пушкина своей царственной, гармоничной, одухотворенной красотой. Очарованный поэт вскоре сделал ей предложение и получил неопределенный ответ – полуотказ, полусогласие. Но он не отступил: слишком сильна была его влюбленность; мечта о счастье с этой девочкой, не похожей на него, такой спокойной, нежной, женственной, - кружила ему голову.

Пушкин увидел в Гончаровой главное – органичную врожденную женственность, идеальную, светлую, чистую, которая находит продолжение и самое точное выражение в материнстве и сливается с ним. Мировая культура нашла и воплотила этот образ в Мадонне. Пушкину образ Мадонны как некий идеал женственности был всегда близок. Он сразу увидел это начало в шестнадцатилетней девочке. Предвидел и будущую прекрасную мать своих детей, что Натали подтвердит при жизни поэта и еще больше после его гибели. Вся ее последующая жизнь будет посвящена детям. Она станет одной из самых замечательных русских женщин-матерей.

Еще до замужества Пушкин обратил к невесте сонет «Мадонна». Поэт находил, что на выставленной в антикварной лавке на Невском проспекте старинной копии «Мадонна» Рафаэля имеет поразительное сходство с его невестой.

«Мадонна» (5)

Именно в таком внешнем облике находил выражение внутренний образ Натальи Николаевны – ее глубокая религиозность и потребность молитвы: «тогда я снова обретаю спокойствие, которое часто принимают за холодность, и в ней меня упрекали».

Около двух лет тянулась история пушкинского сватовства. В глазах родителей Натали он был невыгодной партией для их дочери. Не слишком богат, на плохом счету у правительства. Он завоевывает доверие тещи и любовь невесты. «Она меня любит», - уже уверенно пишет он Плетневу из Болдина. Знавшая Гончаровых Н. П. Озерова рассказывала: «Утверждают, что Гончарова-мать сильно противилась браку своей дочери, но что молодая девушка ее склонила. Она кажется очень увлеченной своим женихом». Мягкая и «навсегда покорная» Наталья Гончарова с молодости могла быть и упорной, и волевой. И перед этой обоюдной любовью родители были вынуждены отступить.

«Участь моя решена. Я женюсь… Та, которую любил я целых два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством – Боже мой – она… почти моя».

Свадьба приближалась, хотя ее беспрестанно откладывали. В свете много судачили, злословили о предстоящей женитьбе Пушкина, чуть ли не бились об заклад: состоится – не состоится. Слышались такие высказывания, «что не для нее одной, но и для него лучше бы было, кабы свадьба разошлась». Энгельгардт, директор Царскосельского лицея, писал: «К счастью для невесты дело опять разошлось… Жаль ее: она будет несчастлива». Эти сплетни, разговоры временами наводили на Пушкина жестокую хандру, он нервничал, жаловался друзьям, задумывался о своей предстоящей семейной жизни, беспокоился и за себя, и за Наталью Николаевну. Росла его тревога и пронзительные предчувствия того, что «горести не удивят меня: они входят в мои домашние расчеты».

За два дня до венчания Пушкин был вечером у своего лучшего московского друга Павла Нащокина. Там он встретился со своей старой знакомой цыганкой Таней, певицей известного московского хора. «Спой мне, Таня, что-нибудь на счастье; слышала, может быть, я женюсь». «Запела я Пушкину песню, - вспоминает Татьяна Демьяновна, - она хоть и подблюдною считается, а только не годится было мне ее петь, потому она, будто сказывают, не к добру.


Ах, матушка, что так в поле пыльно?

Государыня, что так пыльно?

Кони разыгралися. А чьи-то кони,

чьи-то кони?

Кони Александра Сергеевича.


Подняла я глаза, а Пушкин схватился руками за голову и плачет как ребенок. «Ах, говорит, эта песня всю мне внутрь перевернула».

Итак, свадьба, наконец, состоялась. 18 февраля 1831 года в Москве в церкви Вознесения у Никитских ворот Пушкин и Наталья Гончарова были обвенчаны.


Как девочка тонка, бледна,

Едва достигнув совершеннолетья,

В день свадьбы знала ли она,

Что вышла замуж за бессмертье?


После свадьбы

Игорь Кобзев

Неказистая церковь у Никитских ворот

Окруженная тучей крикливых ворон,

С запыленною кровлей, со щербатым порогом,

Эта церковь, по-моему, помнит о многом…


Из дверей ее шумных однажды весною

Вышел праздничный Пушкин

С молодою женою.

Позабыв об обидах, об отказе недавнем,

О навязанных хлопотах над дешевым

приданным,

Позабыв о врагах,

Шел счастливый, обвенчанный

С самой стройной в России,

С самой царственной женщиной.


Еще пули и сплетни его не задели,

Еще целых триста недель до дуэли!

Еще тает снежок на его волосах,

И московское небо синеет в глазах,

И сквозной ветерок, развеселый и шалый,

Треплет кудри, мудренные, как мадригалы…


После свадьбы Пушкин пишет Плетневу: «Я женат – и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменилось – лучшего не дождусь. Женка моя прелесть не по одной наружности». Пожалуй, это самое счастливое письмо Пушкина. Пускай на короткое время, но он стал счастливым человеком. И над всеми письмами этого времени, как эпиграф, можно поставить радостные, озорные слова из письма Плетневу: «Ах, душа моя, какую женку я себе завел!». У него – неустроенного, кочевого, бездомного, появились вдруг дом, семья, рядом человек, которого он любит. Исполнилось то, о чем он мечтал: Мадонна вошла в его дом.

Необыкновенная красота Натальи Николаевны поражала и московское общество, и петербургский свет. В Петербург они переехали вскоре после свадьбы. И сестра Пушкина Ольга Павлищева написала родителям: «Они очень довольны друг другом, моя невестка совершенно очаровательна, красивая и остроумная, а со всем тем и добродушная».

И брат Натальи Николаевны Дмитрий Гончаров замечает: «Между ними царствует большая дружба и согласие; Таша обожает своего мужа; дай Бог, чтобы их блаженство и впредь не нарушалось».

Вот мнение знаменитой светской красавицы, внучки Кутузова Дарьи Федоровны Фикельмон: «Госпожа Пушкина впервые явилась в свет; она очень красива, и во всем ее облике есть что-то поэтическое».

Писатель Владимир Соллогуб так писал о Натали: «Много видел я на своем веку красивых женщин еще обаятельнее Пушкиной, но никогда не видывал я женщины, которая соединила бы в себе такую законченность классически правильных черт и стана. Ростом высокая, с баснословно тонкой талией, при роскошно развитых плечах и груди, ее маленькая головка, как лилия на стебле, колыхалась и грациозно поворачивалась на тонкой шее. Да, это была настоящая красавица, и недаром все остальные, даже из самых прелестных, меркли как-то при ее появлении».

Первые годы жизни в Петербурге были для Пушкина светлыми и радостными. Поэт был счастлив. Его письма к жене полны самой нежной заботы. Письма Пушкина к Наталье Николаевне – это книга их любви, его величайшее творение.

«Надеюсь увидеть тебя недели через две; тоска без тебя. Душа моя, женка моя, ангелмой!»

«Тебя, мой ангел, люблю так, что выразить не могу».

«Конечно, друг мой, кроме тебя в жизни моей утешения нет – жить с тобою в разлуке так же глупо, как и тяжко».

«Жена моя прелесть, и чем долее я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед Богом», - это уже из письма к теще.

Письма Пушкина к Наталье Николаевне необыкновенно искренни, удивительны по простоте и сердечности, полны любви и нежности. И написаны они по-русски, тогда как в бытность ее невестой он писал ей по-французски.

А.И. Куприн о письмах Пушкина писал: «В его переписке так мучительно трогательно, так чудесно раскрыта его семейная жизнь, его любовь к жене, что почти нельзя читать это без умиления».

Любовь его как солнечный восход

Воображенье согревает наше.

И тот, кто сомневается в Наташе, -

Не сторону ль Дантеса он берет?

Ведь Пушкин верил ей, идя к барьеру.

Кто смеет посягнуть на эту веру?

Но тем не менее посягали. Разные люди, руководимые самыми разными, а порой и противоположными чувствами, сходились на одном – на несправедливости к ней. Зависть светских красавиц, которых затмила своей красотой Наталья Пушкина, ненависть врагов поэта, желающих очернить личную жизнь гения, любовь к Пушкину его почитателей, считавших, что у него должна быть какая-то другая, только им (а не ему) ведомая жена.

Софья Карамзина утверждала: «Наш добрый, наш великий Пушкин должен был бы иметь совсем другую жену». Поэтесса графиня Евдокия Ростопчина написала такие стихи о жене поэта: «Отринутому поэту» (7). Даже Марина Цветаева и Анна Ахматова в ослеплении любовью к Пушкину оказались в стане врагов Натальи Николаевны. И все это несправедливо. Странно, как можно, прочитав письма Пушкина к жене, не понять, что любовь, поднявшаяся до такой высоты, не может не быть взаимной!

Но у Натальи Николаевны Пушкиной был могущественный покровитель, который позаботился о том, чтобы каменья, в нее брошенные, упали не долетев. Это – Пушкин. Пушкин сам ответил всем своим письмом к жене от 21 августа 1833 года: «Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете, а душу твою люблю я еще более твоего лица».

Огромный интерес представляли бы для нас и письма Натальи Николаевны к Пушкину, но эти письма непонятным образом исчезли и судьба их неизвестна. Не так давно найдены ее письма к другим людям, к брату Дмитрию. Все они написаны при жизни Пушкина. И эта «поистине счастливая находка» рисует нам удивительный облик жены поэта.

До сих пор ее многие считали недалекой, легкомысленной женщиной, которая не понимала своего гениального мужа, не хотела ничего знать о его «душевном состоянии». «Кружевная душа», как сказала Мария Волконская. Но найденные письма раскрывают нам совершенно новые душевные качества жены поэта и опровергают утверждение, что якобы «главное содержание внутренней жизни Натальи Николаевны давал светско-любовный романтизм».

В письмах перед нами – любящая жена и мать, заботящаяся о своем семействе, о муже. Она часто пишет о детях, своих хозяйственных делах. Из этих писем мы узнаем, что она принимала участие в издательских делах Пушкина. Он нередко во время своего отсутствия давал жене поручения по издательским и иным литературным делам. Став женой Пушкина, Наталья Николаевна понимала, что рядом с ней – человек необыкновенный, и старалась облегчить его жизнь. Вот строки из ее письма брату: «Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия, что будет совершенно справедливо, если я со своей стороны постараюсь облегчить его положение».

Хотя самой Наталье Николаевне, наверное, иногда совсем не весело и не сладко жилось. Даже в первые дни медового месяца она горько плакала от того, что Пушкин, наспех поцеловав ее, часто с утра и до вечера проводил время в разговорах с друзьями. А как-то раз в холостяцкой компании он всю ночь проспорил на литературные темы и, умоляя о прощении, честно признался, что забыл вчера о том, что женат. А позднее, во время отсутствия Пушкина, его жене приходилось управлять домом, хозяйством, часто не имея на это достаточных средств.

Много занималась она и детьми. За шесть лет совместной жизни у них было четверо детей – Маша («беззубая моя Пускина), любимица отца, «рыжий Сашка», Гриша и Ташенька. Их нужно было воспитывать, заботиться об их будущем. Со временем Наталья Николаевна приготовилась к своей трудной судьбе: «быть женой поэта, и такого поэта, как Пушкин». До того, как Пушкин встретил Наталью Гончарову, он создал свой идеал замужней женщины – Татьяну Ларину. Ларина была гениальным предчувствием Н. Гончаровой. С годами жена Пушкина все более и более походила на Т. Ларину (6):

Она была нетороплива,

Не холодна, не говорлива,

Без взора наглого для всех,

Без притязаний на успех,

Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…

Все тихо, просто было в ней,

Она казалась верный снимок

Благородства…



Поэзия и красота –

Естественней союза нету.

Но как ты ненавистна свету,

Гармония живая та!


Сломить дух Пушкина, согнуть его волю и гордую совесть, перестроить непреклонную лиру его недруги не смогли. И тогда они нанесли свой смертельный удар «по душе поэта» – по его домашнему очагу, по его с таким трудом завоеванному и так бережно охраняемому семейному счастью.

Давно замечено, что счастье всегда становится предметом людской зависти, а абсолютное счастье так же абсолютно не переносится другими. У Пушкиных было все для абсолютного счастья: он – первый поэт России, она – первая красавица. Многих это раздражало. Среди недовольных был и Николай I. Царь не любил Пушкина, но он был умным человеком и понимал, какую роль играет поэт в общественной жизни. Не оставила равнодушным царя и красота Натальи Николаевны. Чтобы постоянно видеть ее во дворце, он произвел Пушкина в камер-юнкеры. Пушкин мучается, потому что балы и наряды требуют все больших расходов, а он уже и так в долгах, которые растут с каждым днем. Царь выдает Пушкину ссуду, делая его таким образом зависимым от себя и требуя присутствия поэта с женой на всех придворных мероприятиях. Пушкин злится на Николая, которого считает теперь виновником всех своих семейных неурядиц, ревнует к нему Натали. Он тревожится за себя, за свою репутацию.

А репутация действительно была под угрозой. Как ни чиста и непорочна была Наталья Николаевна, но откровенное ухаживание царя давало повод для сплетен. «Не кокетничай с царем…», - писал поэт жене из Болдина (8: «Все при дворе заранее готово…» А. Дементьев). Нет, нельзя было простить счастье молодой четы, нельзя было простить и самого поэта, всем своим поведением, разговорами, стихами бросавшего вызов светской «черни». Вызов, брошенный поэтом, был подхвачен, война объявлена.

И подлая травля, развязанная «великосветской чернью», привела в конце концов к гибели величайшего русского поэта. «Да, конечно, светское общество его погубило, - так оценивает случившееся П. Вяземский. – Проклятые письма, проклятые сплетни приходили к нему со всех сторон. С другой стороны, причиною катастрофы был его пылкий и замкнутый характер…». «В наших позолоченных салонах и раздушенных будуарах едва ли кто-нибудь думал и сожалел о краткости его блестящего поприща. Слышались даже оскорбительные эпитеты и укоризны, которые поносили память славного поэта!.. и в то же время раздавались похвалы рыцарскому поведению гнусного обольстителя и проходимца, у которого было три отечества и два имени!», - так писала Екатерина Николаевна Мещерская (дочь Карамзина). И Андрей Карамзин в письме из-за границы тоже обличал петербургский свет: «Поздравьте от меня светское общество, оно сработало славное дело пошлыми сплетнями, завистью к Гению и Красоте оно довело драму, им сочиненную, к развязке».

Но та самая пуля, которая оборвала жизнь А. С. Пушкина, попала и в его жену – смертельный свинец людской клеветы. А началось это еще с Геккернов. Ведь дуэль разгорелась не из-за неверности Натальи Николаевны, а как раз именно из-за ее верности мужу, вызвавшей у Геккернов ярость и желание мстить. Дантес появился в самое тяжелое для Пушкина время, когда поэт был доведен до отчаяния зависимостью от царя, безденежьем, кредиторами, несвободой, клеветой и сплетнями. Мстили они ей и после смерти Пушкина, продолжая порочить, распуская о ней слухи как о соблазнительнице, кокетство которой довело до страшной беды и ее мужа, и бедного Дантеса. В высшем свете у них нашлось немало сторонников, которые стремились превратить конфликт из политического в чисто семейный. Им, конечно, выгодно было сделать Натали виновницей дуэли.

Но разве мог Пушкин позволить запятнать имя его юной жены, подарившей ему четверых детей, жены, для которой он был и отцом, и мужем, и братом.

И мог ли он, в ком клокотала кровь,

Благоразумно сберегать свой гений,

Предать себя, предать свою любовь,

Чтоб удлинить собранье сочинений?

Чтоб к бронзе прирастить еще венок

От мщенья отказаться? Нет! Не мог!

А легковерные люди повторяли за ними эту сплетню, упрекали Натали в том, что она, якобы, не любила Пушкина или же любила недостаточно, и что смерть Пушкина не тронет ее, что это «женщина без сердца», что она «не слишком переживает смерть Пушкина».

Но воспоминания друзей, современников Пушкина говорят совсем о другом. «Когда раненого Пушкина привезли домой, Наталья Николаевна выбежала в переднюю и упала без чувств». «Она лежала без памяти, потрясенная горем. Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло мрачное и глубокое отчаяние», - вспоминала Дарья Федоровна Фикельмон.

А вот строки из воспоминаний Константина Данзаса: «Увидя умирающего мужа, она бросилась к нему и упала перед ним на колени… С глубоким отчаянием она протянула руки к Пушкину и, рыдая, вскрикнула: «Пушкин, Пушкин, ты жив?». Картина была разрывающая душу».

«В субботу вечером я видела несчастную Натали, не могу передать тебе, какое раздирающее душу впечатление она на меня произвела; настоящий призрак». «Она плохо спит и по ночам пронзительными криками зовет Пушкина», - это из воспоминаний Софьи Николаевны Карамзиной.

Когда лейб-медик Арендт признал рану Пушкина смертельной, поэт перестал думать о себе, и все его мысли обратились к жене. Пушкин страдал ужасно, он даже хотел застрелиться, и только случайно кто-то из друзей увидел под подушкой пистолет. Но это было в минуты самых жестоких мук. Переносил же он страдания мужественно, спокойно и высказывал только одно беспокойство, как бы не испугать жену криками и видом своих мучений. «Бедная жена!», - восклицал он. Так свидетельствует Петр Вяземский.

Пушкин как бы заранее отвел все поклепы и благоглупости в адрес Натали. На смертном одре он сказал доктору Спасскому: «Она, бедная, безвинно терпит и может еще потерпеть во мнении людском». Как вспоминала сиделка, «посреди самых мучительных физических страданий Пушкин думал только о жене и о том, что она должна будет чувствовать по его вине. В каждом промежутке между приступами зверской боли он ее призывал, старался утешить, повторял, что считает ее неповинной в своей смерти и что никогда, ни на одну минуту не лишал ее своего доверия и любви. Ему не в чем упрекнуть ее».

Одно мерило всех мерил,

Что он ей верил.

Верил свято.

И перед смертью говорил:

Она ни в чем не виновата.


Умирая, Пушкин сказал жене: «Отправляйся в деревню, носи по мне траур два года и потом выходи замуж, только за порядочного человека». Наталья Николаевна выполнила завет мужа. Почти два года она прожила в деревне – Полотняном Заводе, у брата. Потом возвратилась в Петербург. Растила детей. Заботилась о средствах к жизни. Поехала в Михайловское. Та же графиня Ростопчина, изменив впоследствии свое мнение о Натали и ставшая ее подругой еще при жизни Пушкина, написала о ней стихи «Арабское предание о розе» (9).

Любой вариант нового замужества определялся отношением к детям Пушкина. Только безукоризненность такого отношения и решали через семь лет вопрос о втором браке - в 1844 году Наталья Николаевна приняла предложение генерала Петра Петровича Ланского, доброго и великодушного человека. Ему было 45 лет, женат раньше не был. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. И именно потому пошла за него Наталья Николаевна, что нашла в его лице, прежде всего, человека, не только любившего ее верной самоотверженной любовью, но и человека, по-родному разделившего с ней заботу о детях. Детей надо было поставить на ноги. Это была главная цель ее жизни. Ей и ее детям нужны были защита и опора. В лице Петра Петровича Ланского она нашла и защиту, и опору.

Любовь к детям сблизила ее духовно с Ланским, от которого она родила еще троих. Потому что главным для нее и в молодости, и в зрелые годы были дети. Французский дипломат, виконт Д,Аршиак, секундант Дантеса, до трагической дуэли бывший в приятельских отношениях с Пушкиным и бывавший в их доме, увидев Натали в домашней обстановке, был поражен не только ее красотой. Вот как он пишет об этом (из книги Л. Гроссмана «Записки Д,Аршиака»): Наталья Николаевна ласковыми и осторожными движениями, как бы прикасаясь к хрупким и драгоценным предметам, приблизила к себе детей и нежными, заботливыми и словно окрыленными руками тихо гладила их шелковистые головки и румянные щечки… Баюкая ребенка, она, казалось, отплывала от нас в какой-то особый мир, недоступный для всех окружающих, где ее охватывала блаженная дремота высшего, ничем не омраченного , счастья. В это мгновение, в своем простом летнем платьице, в домашней прическе без украшений и драгоценностей, она вызывала новое восхищение. Натали Пушкина была в своей подлинной стихии, она, казалось, достигла высшего проявления своего существа».

Она была прежде всего матерью. Помимо своих, семерых уже детей, у нее жили племянник мужа Павел Ланской, сын сестры Пушкина – Лев Павлищев, который был очень похож на А.С. Пушкина и напоминал Наталье Николаевне мужа. Она писала: «Это мое призвание, и чем больше я окружена детьми, тем более довольна». И вся эта большая и дружная семья безмерно уважала и любила ее.

Вот строки из писем Натальи Николаевны к Ланскому: «Если бы ты знал, что за шум и гам меня окружают. Это бесконечные взрывы смеха, от которых дрожат стены дома… Я никогда не могла понять, как могут надоедать шум и шалости детей, как бы ты ни была печальна, невольно забываешь об этом, видя их счастливыми и довольными». «Положительно, мое призвание – быть директрисой детского приюта: Бог посылает мне детей со всех сторон, и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет».

«Я более привыкла к семейной жизни, это простое, безыскусственное дело мне ближе, и я надеюсь, что исполняю его с большим успехом». «Надо быть снисходительными к молодежи. Беда всех родителей в том, что они забывают, что они сами чувствовали, и не прощают детям, если последние думают иначе, чем они».

Все силы своей души Наталья Николаевна отдала своим детям, а затем множеству внуков, заботясь об их воспитании и образовании. И всю жизнь она несла в сердце траур по Пушкину. Она не могла забыть его. По воспоминаниям дочери, она никогда не была веселою. Тихая затаенная грусть всегда витала над ней. В зловещие январские дни она сказывалась нагляднее: Наталья Николаевна удалялась от всякого развлечения и в молитвах искала облегчение страдающей душе.

Благодаря найденным письмам Натальи Николаевны стали известны и такие факты из ее биографии: еще в 1849 году она добилась освобождения некоего Исакова, арестованного по обвинению в заговоре петрашевцев. А в 1855 году, будучи с мужем в Вятке, где она лечилась, приняла большое участие в судьбе Салтыкова-Щедрина, бывшего там в ссылке. И по приезде в Петербург добилась его освобождения. По словам современницы, она приняла такое участие в судьбе писателя «в память о покойном муже, некогда бывшем в положении, подобном салтыковскому». Как видим, Наталья Николаевна чутко отзывалась на чужую боль.

Знаем мы теперь, что она была образована, знала языки, много читала и обладала литературным даром – свидетельство тому – те самые ее письма, дневники. Несомненно, она была во всех отношениях достойна любви Пушкина.

Осенью 1863 года в семье Александра Александровича Пушкина, сына поэта, родился мальчик – также Александр. По просьбе сына Наталья Николаевна отправилась из Петербурга в Москву на крестины внука. Она и раньше страдала легочным заболеванием, а тут простудилась и 26 ноября 1863 года скончалась.

Она умерла, исполнив свой материнский долг, сохранив в душе верность мужу - великому поэту России, хотя на надгробии ее высечена новая фамилия – Ланская. Могила со скромной надписью «Наталья Николаевна Ланская» на кладбище Александро-Невской лавры долго не привлекала особого внимания. Теперь все изменилось.

На кладбище могильная плита –

«Наталья Николаевна Ланская».

Нет!

Пушкина.

В сознании людском

Она

навек

с ним

юной обвенчалась.

Не важно,

чьей женой

была потом,

Она

женою Пушкина осталась.

Его детей

заботливая мать,

Она о нем хранила свято память.

10: «Здесь похоронена Ланская…» (А. Дементьев)

Светлая память и низкий поклон ей за то, что она дала шесть счастливых лет Пушкину.


Две женские судьбы в его судьбе…

Опора, смысл его короткой жизни…

Без них он вряд ли б счастлив был вполне

И вряд ли б вырвался из плена черных мыслей.

Так по-сыновьи он любил одну!

Так по-мужски он защищал другую!

Увековечил няню и жену!

Красавицу и женщину простую!

И отсвет тех совсем уж давних лет

Нам благородством души согревает.

Да, Пушкин – гениальный наш поэт,

Перед которым головы склоняем…


Подготовила зав. ОВО Г. Э. Белоусова

с использованием материала сценариев

З. Суховой «Моя Мадонна» и Л. Цаповой

«Две женские судьбы в его судьбе…»


Литература:


1. Кондаков В. «Молюсь трем грациям в одной богине» //Трибуна. – 1999. – 6 июня.

2. Скатов Н. Поэт и Мадонна //Культура. – 1998. – 6 июня.

3. Суховей З. Моя мадонна //Библиотека. – 1993. - № 4. – С. 47-51.

4. Цапова Л. Две женские судьбы в его судьбе…//Праздник в школе. – 2002. - № 4. – С. 12-21.