История возникновения г. Павлова уходит вглубь веков и связана с историей развития Российского государства

Вид материала

Документы

Содержание Павловские святыни Апостол российской артельности

Подобный материал:

• Вознесенье Введение, 655.5kb.
• Формирование политико-правовой доктрины российского либерализма во второй половине, 327.19kb.
• Конспект внеклассного мероприятия по истории. Тема: Символы Российского государства, 114.46kb.
• Юбилею самарской губернии посвящается из истории земли Самарской, 13.68kb.
• Автор сценария А. Веткова Режиссер, 1759.67kb.
• Экзаменационные билеты по обж 10 11 класс Билет, 40.7kb.
• Администрации Тюкалинского муниципального района, 92.25kb.
• История каждого народа большого или маленького интересна, увлекательна и поучительна, 80.09kb.
• На современном этапе развития общества очень важно не терять связь со своими корнями,, 504.01kb.
• И. К. История Русской Церкви. 1700-1917 гг. Оглавление А. Общее влияние развития Российского, 7658.71kb.

ПАВЛОВО

История возникновения г. Павлова уходит вглубь веков и связана с историей развития Российского государства. Самое раннее упоминание о Павлове относится к началу второй половины XVI столетия. Первое письменное упоминание о Павлове в грамоте Ивана Грозного датируется 5 апреля 1566 года. Это письменное упоминание условно считается годом основания Павлова. Существует много легенд о происхождении названия города. Одна из них говорит, что он получил свое название по имени некоего переселенца — перевозчика Павла. Согласно другой, город был назван по имени первого посадского в остроге, так как во всех важных документах Павлово упоминалось как Павлов Острог.

В Павлове кроме стрельцов под защитой острога селились и ремесленники — кузнецы, жестянщики, медники, бочары, горшечники и другие. Они-то и явились зачинателями металлообрабатывающего промысла, принесшего Павлову всероссийскую славу. Дальнейшему развитию павловских металлических промыслов способствовали близость металла в Выксе и муромских лесах (60-80 километров от Павлова), а также обилие хвойных и лиственных лесов, дававших сырье для производства древесного угля, необходимого в кузнечном деле.

История города неразрывно связана с историей создания и развития металлообрабатывающей промышленности. Истоки традиций изготовления различных изделий из металла берут свое начало от павловских кустарей, работы которых всегда отличались высоким качеством и изяществом, и славились не только в России, но и за ее пределами. В Павлове была создана первая в России кустарная артель металлообработки.

От поколения к поколению передавались и совершенствовались навыки и приемы изготовления металлических изделий.

В XVII веке в Павлове преобладали оружейные мастера и замочники. В первой половине XVII веке усилилось разделение труда и появилось много новых видов изделий: столовые ножи и вилки, складные ножи, ножницы, бритвы, художественно оформленные металлические изделия. Павлово исстари славилось своими замками. Традиционной продукцией ворсменских металлистов были ножи и вилки столовые, с черенками из перламутра, кости, чёрного дерева, складные и перочинные ножи, кинжалы, художественно оформленные многопредметные ножи, бритвы. Во время Крымской войны здесь было начато производство медико-хирургического инструмента.

XX век село Павлово встретило как центр крупнейшего в России района кустарного производства сталеслесарных изделий с населением в 160 тысяч человек и ежегодным товарооборотом в размере 36 млн. рублей. По всей стране расходился различный «павловский товар»: висячие замки, складные и хозяйственные ножи, ножницы, напильники, весовые коромысла. Одних висячих замков изготавливалось ежегодно примерно 37,5 млн. шт. Еще больше (72 млн. шт. в 1907г.) выпускалось ножей и вилок.

В то же время существовало серьезное препятствие для дальнейшего развития «русского Шеффилда» - в районе отсутствовали железные дороги. Это обстоятельство приводило к целому ряду негативных последствий: затруднялся приезд иногородних покупателей и заказчиков, запаздывала почта, осложнялась отправка товаров наложенным платежом, гужевая перевозка грузов делала нерентабельным использование в местном производстве каменного угля.

В период ледохода и весенней распутицы сообщение Павлова с окружающим миром иногда совсем прерывалось на недельный и даже более значительный срок. В результате местные металлисты медленно, но неуклонно проигрывали конкурентную борьбу своим основным соперникам – прибалтийским фабрикантам стальных изделий.

В 1901г. в Петербурге возникла идея строительства большой железнодорожной магистрали, которая должна была соединить столицу со Средним Поволжьем, а позднее достигнуть среднеазиатских владений империи. Если бы проектируемая трасса пересекла Оку не у Нижнего Новгорода, а в Павлове, это соединило бы сталеслесарный район с общероссийской транспортной сетью. Местные предприниматели решили использовать выпавший им шанс.

В ходе межведомственного совещания, посвященного проекту Петербургско-Волжской железной дороги, представители Павлова предложили направить ее по маршруту ст. Ермолино — Шуя — Гороховец — Павлово - Алатырь. Для активного лоббирования местных интересов в Павлове организовали специальную железнодорожную комиссию.

Ее главой был избран крупный фабрикант сталеслесарных изделий горбатовский купец Н.В.Первов. Душой же всего предприятия стал депутат Государственной думы третьего созыва, директор расположенного в с. Ворсма «Товарищества Л. и А.Завьяловых» А.Е.Фаворский.
Одной из важнейших задач комиссии был поиск доводов в пользу павловского, а не альтернативного варианта Ермолино - Нижний Новгород, способных заинтересовать коммерсантов Шуи и Иваново-Вознесенска. И такие доводы были найдены.
В результате осуществления павловского направления магистрали Шуйско-Ивановский промышленный район получал доступ к лесным богатствам Вязниковского и Гороховецкого уездов и сокращение путей подвоза хлопка из Средней Азии, бакинской нефти, хлеба из Нижегородской и Симбирской губерний. Планировалось также соединить Иваново и Шую с такими важными населенными пунктами Владимирской губернии, как Холуи и Южа.
Весной 1910 г. идеи павловчан нашли отклик в первопрестольной. Группа московских предпринимателей во главе со знамеитым С.И.Мамонтовым ходатайствовала перед правительством о разрешении учредить акционерное общество с целью сооружения железной дороги Шуя — Павлово - Арзамас.

Не дремала и павловская железнодорожная комиссия. Благодаря ее усилиям бюджетная комиссия Государственной думы убедилась в необходимости обследования павловского варианта трассы и выделила запрашиваемые для этой цели Министерством путей сообщения 30 тыс. руб. Вскоре, однако, выяснилось, что прибывшая на Нижегородчину инженерная партия ведет изыскания не по желательному для павловских промышленников кратчайшему пути на Алатырь, а в более северном районе с сильно пересеченным рельефом, что полностью обесценивало преимущества павловского направления вообще.

Члены комиссии направили докладную записку по данному вопросу лично министру путей сообщения С.В.Рухлову. В ответ чиновники транспортного ведомства согласились провести обследование прямого пути из Павлова в Алатырь, но только рекогносцировочным порядком. Неудовлетворенные этим павловчане направили встревоженные телеграммы с просьбой о содействии министру торговли и промышленности С.И.Тимашеву, а затем и главноуправляющему землеустройством и землевладением А.В.Кривошеину. Письмо с ходатайством о поддержке ушло также в Алатырскую городскую управу. В итоге полноценное обследование района предполагаемой трассы все же было проведено.
Решающий для планов соединения железнодорожным путем «русского Манчестера» - Иванова с «русским Шеффилдом» - Павловом момент наступил в октябре 1913 г., когда в Петербурге собралась комиссия о новых железных дорогах. Постепенно выяснилось, что ситуация на заседаниях комиссии неблагоприятна для павловчан и их сторонников.

Не помогла поддержка ни шуйского уездного земства, ни Иваново-Вознесенского комитета торговли и мануфактур, ни деятелей городского самоуправления Шуи и Иваново-Вознесенска, ни представителей Гороховца, Вязников и Алатыря, а также члена Нижегородского ярмарочного комитета А.С.Салазкина.

Не убедили комиссию и результаты сравнительного обследования вариантов проектируемой магистрали, выявившие преимущества павловского направления почти по всем основным показателям: более высоким ожидался размер валового и чистого дохода, меньше должна была быть строительная стоимость и протяженность дороги. Не спасло положение даже выступление Фаворского, убедительно опровергнувшего аргументацию своих противников.
Он, в частности, отверг необходимость проведения железной дороги через районы кустарного производства на севере Гороховецкого и в Балахнинском уезде, отметив, что «кустарные изделия как железнодорожный груз представляют ничтожную величину». Не считал Фаворский необходимой еще одну железную дорогу и для Нижегородской ярмарки: «при… общей тенденции к сокращению товарного склада Нижегородская ярмарка не имеет нужды в новой железной дороге ни к северу, ни к югу, тем более что ярмарочный сезон совпадает с навигацией по системе рек Волги и Оки».

Против дороги Ермолино - Шуя - Павлово единым фронтом выступили представители Нижегородского биржевого комитета (в том числе крупный судовладелец и городской голова Нижнего Новгорода Д.В.Сироткин), города Юрьевца (предполагалось, что при реализации северного варианта дороги до Юрьевца будет построена тупиковая ветка), северной части Гороховецкого уезда, Нижнего Новгорода и нижегородского губернского земства.
При этом рассуждения некоторых поборников нижегородского направления заходили в столь отдаленное будущее, что напоминали не что иное, как дележ шкуры неубитого медведя. Так, крупный нижегородский помещик, гофмейстер императорского двора А.Б. Нейдгардт заявил, что «представители Нижнего Новгорода высказываются за линию от Ермолина на Нижний, а не на Павлово по той причине, что магистраль мирового значения, как будущая линия Петроград — Индия, не может миновать Нижний Новгород с его знаменитой ярмаркой».
Пожалуй, наиболее весомым аргументом оппонентов павловского направления стал замысел железной дороги Кудьма - Велетьма, которая должна была напрямую соединить Нижний Новгород с Муромом и пройти через Павловский промышленный район. Эта идея внесла раскол в ряды павловчан. За приоритетное значение трассы Кудьма - Велетьма по сравнению с магистралью Шуя — Павлово высказался даже один из членов железнодорожной комиссии села Павлово, председатель правления Павловской кустарной артели А.Г.Штанге.
Практически никто не прислушался к предупреждениям Фаворского, отметившего, что линия Кудьма — Велетьма вместо прямого сообщения с Поволжьем и Сибирью даст Павловскому сталеслесарному району только кружной путь через Нижний, а кроме того в стороне от нее останутся с.Тумботино с его производством ножниц и лесные массивы Горбатовского и Арзамасского уездов. Кроме того, первоначальный вариант этой трассы должен был пройти и мимо Павлова. Ближайшая железнодорожная станция проектировалась только в двенадцати верстах от села.

Последнее заседание комиссии о новых железных дорогах состоялась 4 февраля 1914г. Прения завершились победой сторонников трассы Ермолино — Нижний, за которую высказалось большинство членов комиссии (в том числе представители министерств путей сообщения, финансов, внутренних дел, императорского двора, а также военного министерства и государственного контроля).

Меньшинство комиссии, а именно чиновники министерства торговли и промышленности и главного управления землеустройства и земледелия, продолжало настаивать на южном варианте пути, так как надеялось на его дальнейшее продолжение в сторону Средней Азии и не считало возможным рассматривать железную дорогу Шуя - Павлово «с точки зрения исключительно узких местных интересов».

Павловчане отказались признать решение комиссии окончательным. Уже 7 января 1914г. состоялось собрание фабрикантов, торговцев и промышленников села Павлова и кустарей Павловского района, постановившее отстаивать трассу Иваново - Шуя - Павлово - Арзамас, а для этого сформировать комиссию в составе Первова, Фаворского, Штанге, а также павловского крестьянина и фабриканта стальных изделий В.М.Теребина.

Собрание уполномочило членов комиссии послать телеграммы председателю Совета министров В.Н.Коковцову, другим министрам и во II департамент Государственного Совета и принять участие в депутации шуян и ивановцев в Министерство торговли и промышленности.
В начале февраля 1914г. министр Тимашев принял депутатов и обещал им полную поддержку. Прошения о пересмотре принятого решения вносились и в комиссию о новых железных дорогах.

В феврале и марте 1914 г. ходатайства в защиту трассы Ермолино - Шуя — Павлово поступили от Иваново-Вознесенского комитета торговли и мануфактур и Совета общества фабрикантов и заводчиков Иваново-Вознесенского промышленного района, от Первова и Фаворского как представителей делегации фабрикантов, торговцев и кустарей Павловского района, а также от графини М.Ф.Шереметевой.

Конец словесным баталиям положили бои первой мировой и гражданской войн. Новая, советская власть не собиралась реализовывать ни северный, ни южный варианты спорной магистрали. Железная дорога так и не пришла ни в Юрьевец, ни в Холуй, ни в Южу.
Не была реализована в полном объеме и трасса Кудьма — Велетьма. Отчаявшись получить хоть копейку от центральных и губернских властей, железную дорогу из Нижнего Новгорода в Павлово стали сооружать методом разверстки денежных нужд строительства на плечи частных предпринимателей Павлова, а также Богородска и Ворсмы. Подобную добровольно-принудительную помощь вынуждены были оказывать и государственные предприятия округи.
Доведя дорогу до Богородска, руководители строительства немедленно увеличили грузовой и пассажирский тарифы в шесть раз, кроме того, ввели сбор с любого груза в размере пяти копеек с пуда. И все равно денег отчаянно не хватало. Приходилось вести дорогу с минимальными затратами на земляные работы. Зачастую шпалы и рельсы клали прямо на грунт, с которого не снималась даже трава. Не доставало и рельсов. Комиссия по финансированию и строительству дороги занималась поиском старых рельсов так называемого легкого типа, списанных с других железных дорог, где они уже не соответствовали современным требованиям. Эти усилия позволили все-таки довести дорогу до Павлова. Первый состав пришел в город 7 ноября 1927г. Пришел… и никогда не пошел дальше.

Комиссия, руководившая сооружением трассы, была фактически расформирована уже в ноябре 1927г. Ее председатель А.П.Суслов был переведен на работу в другую губернию, а начальник работ Б.В.Троицкий отправлен на строительство Турксиба. Никакие дальнейшие просьбы и ходатайства павловчан, в том числе и престарелого Штанге, о возобновлении строительства не помогли. Сбылись опасения Фаворского, еще в 1913 г. предупреждавшего своих оппонентов о нерентабельности южной части железной дороги Кудьма — Велетьма. Ветка осталась тупиковой, так и не дав предприятиям Павловского промышленного района прямого доступа к основным железнодорожным магистралям страны.

С 1918 года Павлово — уездный город Нижегородской губернии, с 1929 — районный центр Нижегородского (Горьковского) края (Нижегородской области с 1936).

Архитектурные памятники: церкви Воскресения (1778 г.) и Вознесения (1795 г.). Бывшая усадьба купца В.И. Гомолина (ныне музей), жилой дом фабриканта Теребина, вотчиная контора Шереметевых, здание волостного правления.


Среди посвященных Павлову сочинений русских литераторов XIX столетия, пожалуй, наибольшей информативностью отличается «Русский Шеффильд» Петра Дмитриевича Боборыкина. Это своего рода «энциклопедия» местной жизни 70-х гг. XIX века. В четырех номерах журнала «Отечественные записки» (январь-апрель 1877 г.) писатель сумел рассказать практически обо всем, чем жили и о чем спорили в те времена жители Павлова.
Очерки Боборыкина повествуют об архитектурном облике старого Павлова и технологических особенностях сталеслесарного производства, торговле павловскими товарами на Нижегородской ярмарке и борьбе группировок в местном самоуправлении, первых попытках кооперировать кустарей и развитии народного образования в селе.

Подробно излагает автор «Русского Шеффильда» и обстоятельства своего визита в Павлово. В отличие от В.Г.Короленко, П.Д.Боборыкин старается указать подлинные, а не выдуманные имена своих героев. Он подробно описывает маршрут своих странствий по «слесарной столице на Оке». Называется и месяц поездки - август.

Яркими красками описан дом зажиточного кустаря, в котором останавливался Боборыкин. Но где находился этот дом, и кто был его хозяином? Боборыкин сообщает имя и отчество — Семен Михайлович. Но фамилия человека, принимавшего у себя знаменитого российского беллетриста, остается в «Русском Шеффильде» неназванной.
Раскрыть загадку удалось благодаря хранящейся в Центральном архиве Нижегородской области переписке павловского предпринимателя и общественного деятеля Николая Петровича Сорокина, которого Боборыкин в своем произведении именует «старым знакомцем», и нижегородского краеведа Александра Серафимовича Гациского (в «Русском Шеффильде» он упоминается как «известный всей грамотной России туземный этнограф и статистик»). Письмо Сорокина Гацискому от 12 июля 1876г. как раз и посвящено предстоящему приезду Боборыкина в Павлово и поиску для него достойной квартиры в селе.
Перед Николаем Петровичем стояла непростая задача. Жилища павловских мастеровых мало походили на пятизвездочный отель. Сажа и копоть сочетались в них со стуком и скрипом слесарных инструментов, начинавшими звучать с 3-4 часов утра. В такой комнате не только нельзя спокойно выспаться, но и невозможно нормально говорить с собеседником.
Не удивительно, что Сорокин предложил как один из вариантов дом человека, не имевшего никакого отношения к металлообработке, старого кустаря-веревочника Прядилова. В итоге, однако, остановились на кандидатуре мастера по изготовлению медных замков и близкого друга Сорокина Семена Михайловича Фомина.

В отличие от большинства местных металлистов Фомин работал не в доме, а в отдельно стоящей кузнице. Сам дом двухэтажный, а внутри него чисто и просторно. Во дворе имелся небольшой садик с кустами малины и несколькими деревьями, а из окон открывался вид за реку и вдоль ее вверх и вниз по течению на 20-30 верст.

Остался доволен предоставленными апартаментами и сам именитый квартирант. Боборыкин описывает дом Фомина как избу с большими городскими окнами, больше похожую «на обывательский мещанский домик». Внутренние помещения состояли из больших сеней и комнаты, оштукатуренной и разделенной перегородками на переднюю, столовую, спальню и гостиную. «Гостиная» имела «вид хорошо обставленной почтовой станции или даже приемной комнаты у небогатого купца в уездном городе». Внимательный взгляд писателя подметил в ее интерьере две керосиновых лампы, очень хорошие зеркала («рублей на тридцать, на сорок пара») и опрятный шкафчик под красное дерево. Более всего поразили Боборыкина множество цветов на окнах и два горшка с фиговыми деревьями (пожалуй, это первое документальное упоминание о разведении в Павлове инжира, деревца которого и в наши дни исправно плодоносят в домах многих павловчан).


ПАВЛОВСКИЕ СВЯТЫНИ

Особым глубоким почитанием в селе Павлове пользовалась икона Смоленской Божией Матери. Связано это было с конкретными историческими событиями, имевшими место в Павлове.

В 1771 году в России из Молдавии распространилась чума. Когда страшная заразная болезнь достигла чудовищного развития и дошла до Павлова, его жители решили обратиться с молитвой об избавлении болезни к чудотворному образу Смоленской Богоматери.
В Павлове такой иконы не было, но жители села знали, что она есть в старинном городе Шуе и славится чудесными избавлениями от различных недугов обращавшихся к ней верующих. Вот такую икону и пожелали павловцы иметь в своем селе и просить у Богородицы избавления от жестокой болезни, уносившей многие жизни людей. Стали срочно искать человека, способного написать икону Смоленской Богоматери. Единственным иконописцем, который мог бы сделать это, был тогда в Павлове Андрей Федотович Минеев. Но он был убежденным раскольником и потому категорически отказывался ехать в Шую для снятия копии чудотворной иконы.
А чума свирепствовала, искать где-то на стороне другого иконописца времени не было. По убедительным просьбам павловцев А.А.Минеев согласился их мольбу выполнить. Он поехал в Шую, сделал там в церкви Воскресения Христова эскиз иконы и в Павлове написал ее за одну неделю. Эту неделю все жители Павлова постились, и сам иконописец наложил на себя строгий обет.

1 ноября 1771 года новописаная икона Смоленской Божией Матери была готова. Ее размеры были внушительны: один аршин девять вершков в высоту и пять четвертей в ширину (112×89 см). При огромном стечении народа во главе с духовенством с подобающими почестями икону перенесли в Спасо-Преображенский храм.

На следующий день жители Павлова совершили с ней крестный ход вокруг села. Страшная жестокая болезнь пошла на убыль и вскоре совсем исчезла.
Иконописец Андрей Минеев, бывший до того раскольником, находился под огромным впечатлением от чудесной силы иконы, избавившей Павлово от чумы. После этого он не только сам отошел от раскольничества, но и небезуспешно приводил своих бывших единомышленников к православию.

Вот поэтому икона Смоленской Богоматери и была высоко почитаемой в Павлове. В честь ее на Спасской горе была построена часовня.

Люди с молитвой обращались к ее образу не только во время горестей и печалей, но и в дни семейных и общественных радостей и торжеств. Ежегодно, согласно церковному календарю, 28 июля (10 августа н.с.) жители Павлова совершали крестный ход с этой иконой вокруг села.

Сохранилась в Павлове до наших дней старинная рукописная книга, переписанная павловцами Павлом Глотовым и Малмыловым в Шуе с других книг, повествующих о событиях и чудесах иконы Смоленской Богоматери с 1655 по 1771 годы.


АПОСТОЛ РОССИЙСКОЙ АРТЕЛЬНОСТИ

Трудно найти в истории города Павлова фигуру, привлекавшую бы к себе большее внимание знатоков и любителей местного краеведения, чем Александр Генрихович Штанге.
Об этом человеке неоднократно писала местная пресса, еще в советское время вышла в свет брошюра, посвященная А.Г.Штанге и принадлежавшая перу старейшины районной журналистики А.А.Ларионовой.

2006г. был отмечен публикацией книги павловского краеведа А.С.Грамматина «Дон Кихот, осуществивший свою мечту», также повествующей о неординарном жизненном пути основателя Павловской кустарной артели. И все же, несмотря на повышенное внимание со стороны нескольких поколений журналистов и историков-краеведов, в биографии «артельного дедушки» остается немало «белых пятен».

Одно из них - это вопрос о специальности, полученной Штанге в российских вузах. С легкой руки самого знаменитого кооператора утвердилось мнение, что он получил высшее математическое образование.

В краткой автобиографии, написанной Штанге в декабре 1929 г., он упоминает о том, что после окончания гимназии поступил на математический факультет Петербургского университета. Однако закончить его не смог, так как за участие в сборе подписей под адресом, обращенным столичными студентами к больному Н.А.Некрасову, был выслан на прежнее место жительства — в Ригу. Позднее ему удалось окончить курс в университете г. Дерпт (ныне Тарту).

Вообще Штанге всячески подчеркивал в автобиографии свой интерес к «царице наук». Он не забыл упомянуть и о службе в счетном отделении Департамента железных дорог, и о преподавании математики детям ссыльных в Туле, и о разработке собственной системы алгоритмической логики.

Казалось бы, все ясно: перед нами портрет человека, посвятившего свою жизнь изучению математической науки. Следовательно, вопрос о характере высшего образования, полученного Штанге, отпадает сам собой. Но все ли так просто?
При внимательном прочтении автобиографии «апостола российской артельности» закрадывается подозрение, что это не самый надежный источник. Уж слишком избирательна память Александра Генриховича по отношению к делам давно минувшим. Например, он не помнит ни года своего поступления в Дерптский университет, ни года окончания курса в нем. Так, когда же он учился в Дерпте, а главное чему?

Ответ на этот вопрос нашелся в архивном фонде Тартуского университета. В начале 2005 г. Павловский исторический музей по инициативе его старшего научного сотрудника Л.Г.Козловой разослал в архивы городов, связанных с детскими и юношескими годами Штанге, — Могилева, Риги, Тарту письма с просьбой сообщить, имеются ли в их фондах материалы о нем.

Ни из Белоруссии, ни из Латвии ответа дождаться так и не удалось. Зато из Эстонии письмо все-таки пришло, и сведения, в нем содержавшиеся, стали для сотрудников музея большим сюрпризом.

Оказалось, что Александр Штанге учился в Дерптском университете с января 1879 по февраль 1881г., и учился отнюдь не математике. В Дерпте он изучал русский язык и литературу и вышел из университета со степенью «кандидата русского языка в особенности и славяноведения вообще».

В хранящемся в Тарту личном деле Штанге есть рукопись студенческого сочинения, посвященного русскому литератору и историку первой половины ХIХ в. Н.А.Полевому, прошение о защите кандидатской работы «Иван Саввич Никитин и его произведения» и отзыв об этом сочинении профессора русского языка и литературы Павла Александровича Висковатова (кстати, автора первой научной биографии М.Ю.Лермонтова).

Письмо эстонских архивистов разъяснило и еще один спорный момент в биографии Штанге — его религиозную принадлежность. В книге записи студентов «Album Academicum» четко указано: православный.

Сложно сказать, почему молодой человек, начавший изучать один предмет, позднее предпочел ему совершенно другой. Был ли это осознанный выбор, или так сложились внешние обстоятельства? Пока об этом рано говорить. Несомненно одно - дальнейшее изучение истории жизни и деятельности «вечного печальника павловских кустарей» вполне способно принести исследователям немало неожиданного.


ГЕРБ ГОРОДА ПАВЛОВО


Форма герба - щит. Графическим символом выбрана ладья, с древних времен разносившая славу павловских умельцев. На фоне парусника эмблема - молот с высеченной искрой. Это изображение символизирует кузнецов и современный рабочий класс с его революционным прошлым. Герб трехцветный: белый - силуэт ладьи; красный - воплощение современности; синий - символизирует старый дореволюционный период и реку Оку