Geum.ru

Николай николаевич яковлев. Цру против СССР

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   38

2


Человек с ружьем, вооруженные силы США, гласит американская мифология, служит под бдительным присмотром и только в исключительных случаях может обратить оружие против сограждан. Главенство гражданских властей над военными - один из краеугольных камней заокеанской республики, и по поводу такого распрекрасного принципа написаны библиотеки книг. У кого нет ни времени, ни особого желания читать их (впрочем, на это жизни не хватит), может обратиться к своду законов Соединенных Штатов, в разделе 10-м которого есть глава "Мятеж". Статьи 331-333 ясно говорят о том, что армия вводится в действие только тогда, когда восстание уже вспыхнуло, а гражданские власти оказались не способны справиться с ним. По статье 334, если президент сочтет необходимым ввести в дело федеральные войска, то обязан "издать прокламацию к мятежникам немедленно мирно разойтись, в кратчайший срок вернуться на места своего проживания". В 1978 году исполнилось 100-летие "Закона Posse Comitatus", предусматривающего: "Любой, кто, за исключением случаев, ясно предусмотренных конституцией или законами конгресса, умышленно использует части армии или военно-воздушных сил posse comitatus или любым другим способом с целью добиться выполнения законов, подлежит штрафу до 10 тысяч долларов или тюремному заключению до 2 лет или обоим видам наказания". Закон, включенный в качестве статьи 1385 раздела 18-го свода законов США, по просвещенному мнению американских юристов, служит надежной защитой против посягательства на права человека со стороны военщины, в чем, помимо прочего, и соль "демократии" по ту сторону Атлантики. Вооруженные силы-де только гарант демократических свобод, они не могут использоваться для вмешательства в гражданские дела. В докладе по гражданским правам ассоциации юристов Нью-Йорка от 10 мая 1973 года совершенно справедливо сказано: "Первоначально принятый в 1878 году закон Posse Comitatus был направлен на то, чтобы не допустить использования вооруженных сил властями, обеспечивающими исполнение законов, а именно: судебными исполнителями и местными шерифами при выполнении их функций". За время своего существования закон незначительно изменялся (например, помимо армии, были упомянуты военно-воздушные силы), однако era суть оставалась неизменной. Как заметил судья Дулинг при рассмотрении дела в 1961 году, закон Posse Comitatus выражает "врожденную антипатию американца к использованию войск для гражданских целей", закон "ясен в своих предписаниях и исключениях". Как именно выполнялся закон в отношении прямого применения вооруженной силы далее, а пока только об одной области, отводят ли упомянутые законы вооруженным силам место в системе американского политического сыска? Упомянутый доклад категорически отвечает - нет! По мотивам: "Положения §§ 331-333 раздела свода законов США, несомненно, не дают никаких оснований вооруженным силам проводить широкие операции по политическому сыску или использовать их как своего рода "сверхполицию"... В целом аргументы в пользу того, что вооруженные силы имеют полномочия для широкого политического сыска, противоречат законам отводящим им узкую роль во внутренней жизни и конституционной доктрине, ограничивающей сферу исполнительной власти в вопросах национальной безопасности. Таким образом, отвлекаясь даже от проблем, возникающих в результате нарушения прав человека, гарантированных конституцией, остается существенный вопрос - имеют ли право вооруженные силы в принципе надзирать за политической деятельностью граждан?"[13]. Вопрос этот носит сугубо риторический характер, Право на вмешательство? Вооруженные силы имеют его, и еще какое, и по самому убедительному в том мире основанию - праву сильного. Законы, юридические заключения - одно, а реальная жизнь - совершенно другое. Даже речи быть не может о том, чтобы применить закон против тех, кто совершает противозаконные действия. Юристы только скорбят. Во время слушаний в 1974 году в подкомитете сената по конституционным правам главный советник подкомитета Л. Баскир осведомился у почтенного юриста из Нью-Йорка Б. Махони: "- Скажите, Вам известен хоть один случай судебного преследования по закону Posse Comitatus за последние примерно 100 лет? - Такого не было, мистер Баскир"[14]. Исторически армия США была пионером учреждения политического сыска в США. Политический сыск вооруженных сил в отношении гражданских лиц начался в 1917 году. Как это случилось и почему? В том пламенном году весь мир молнией осветил Великий российский Октябрь. На американскую армию была возложена задача - предотвратить и в случае необходимости раздавить революционное движение в Соединенных Штатах. Назначенная цель была столь важной в глазах правящей олигархии, что забыли и о конституции и о своде законов. А быть может, просто закрыли глаза. Уже по этой причине сведения о политическом сыске вооруженных сил фрагментарны и далеко не полны. Профессор Д. Дженсен, автор единственного в США исследования вопроса (книга "Цена бдительности", выведшая в 1968 году), отмечал в показаниях перед комитетом сената: "В 1971 году во время слушаний по этому вопросу в подкомитете по конституционным правам юридического комитета сената я был удивлен, узнав, что слежку за гражданскими лицами в конце шестидесятых годов считают уникальной и не имеющей прецедента. Конечно, беспрецедентным был размах слежки, никогда раньше не систематизировалось столько информации о политической деятельности такого большого числа граждан и никогда раньше военные не использовали столь обширных ресурсов для слежки за гражданскими лицами. Однако слежка армии за гражданскими началась не в 1967 году. На протяжении предшествующих пятидесяти лет армия США следила за политической деятельностью во время всех серьезных кризисов в стране... Слежка велась практически без контроля со стороны гражданских властей, независимо от того, какая партия стояла у власти"[15]. Управление военной разведки (МИД) после 1917 года развернулось в гигантскую организацию. В одном Вашингтоне работало 1000 человек, составлявшие досье на "большевиков"- и людей, замеченных в левых взглядах. По всей стране МИД ввело цензуру над перепиской, отделение в одном Сан-Франциско просматривало еженедельно 100 тысяч единиц почты. Целые города были поставлены под жесткий контроль военной разведки, например, Атланта, штат Джорджия. МИД стало центром, подчинившим в качестве орудия политического сыска пресловутую частную фирму Пинкертона, специализировавшуюся на шпионаже среди рабочих. Сверхреакционная организация "Лига защиты Америки" (350 тысяч членов) стала филиалом МИД, выполняя сыскные Функции. Помимо этого, МИД создавало собственные подразделения, например, Добровольный корпус разведки, набрав в него около тысячи гражданских лиц для слежки в западных районах страны. То были годы "великого красного страха", охватившего США; тысячами бросали еретиков в тюрьмы, линчевали, депортировали из страны. Историки обычно относили эти эксцессы за счет безумства крайней реакции, однако с учетом работы военной разведки эти позорные события в истории США приобретают иную окраску, в считанные месяцы армия открыла кампанию против инакомыслящих, острием которой было МИД. В разгар ее командование армии составило честолюбивый план - объявить всю страну "военной зоной", предоставив право военным арестовывать, судить и карать тех, кто будет признан виновным хотя бы в "большевистской пропаганде". Предложение во всем объеме не прошло, однако аресты шерифами зачастую проводились по указке военных властей. После окончания первой мировой войны военная разведка не ослабила своих усилий: вплоть до 1924 года МИД засылало провокаторов в прогрессивные организации, принимало живейшее участие в разгроме забастовок. В военном министерстве был составлен "белый план" - проект немедленного введения в действие армии в случае "восстания". Практика подмены гражданских властей армией продолжалась, хотя с 1924 года военные смирились с тем, что в области политического сыска главенствует Бюро Расследования министерства юстиции. Во второй половине двадцатых годов МИД было переименовано в Джи-2, но, замечает Д. Дженсен, "возможности и организация для надзора над гражданскими лицами оставались. Когда депрессия (экономический кризис 1929-1933 гг.) породила массовую безработицу и беспорядки в городах, Джи-2 ответило попыткой восстановить активный сыск по всем Соединенным Штатам". Начальник штаба армии генерал Д. Макартур приказал в середине 1931 года командирам корпусов представлять ежемесячные сводки о "подрывной деятельности" во вверенных им военных округах. Стратегия политического сыска армии заключалась в том, чтобы встречать "левую" опасность на выдвинутых вперед рубежах. Усилиями военной разведки была создана провокационная атмосфера вокруг марша ветеранов на Вашингтон в 1932 году. Они были изгнаны из столицы штыками федеральных войск под командованием Макартура[16]. Очевидные злоупотребления военщины, наглое вмешательство в гражданскую жизнь заставили военную разведку заметать следы, но не прекратили ее сыскной работы - составления досье на нежелательных лиц. "В то время в стране думали, что на военную разведку найдется узда, - пишет Дженсен. - Однако сотрудники Джи-2 составляли секретные доклады об Американской федерации труда, Конгрессе производственных профсоюзов и о коммунистической деятельности. Рольф Виндиман, глава МИД в первую мировую войну, ушел в отставку и в 1929 году поселился в Сан-Диего, где создал свой собственный центр антикоммунистических досье, который служил в масштабах всей страны для обмена информацией. Поскольку досье Вандимана ныне находятся в сенатском комитете по вопросам внутренней безопасности и сохраняются в тайне, нельзя точно установить, в каких отношениях он был с Джи-2, однако известно, что он получал доклады от Джи-2, ФБР, полиции и добровольных групп типа "защитников Америки". В годы второй мировой войны деятельность военного политического сыска необычайно возросла. Армейская контрразведка (СИС) оттеснила ФБР. Тысячи и тысячи тайных агентов СИС надзирали за политической деятельностью американцев, не имевших никакого отношения к военной службе. Досье стремительно распухали, пополнялись и расширялись каталоги "подрывных" организаций. Хотя шла война против держав фашистской "оси", значительное место в политическом сыске вооруженных сил занимала охота за людьми с левыми убеждениями. Сколь-нибудь подробных сведений обо всем этом нет, приходится полагаться лишь на материал, подготовленный самой американской разведкой[17]. После 1945 года служб политического сыска американских вооруженных сил демобилизация не коснулась, а, напротив, службы крепли с каждым годом. Они продолжали шпионаж, о размерах которого говорит впечатляющий факт: когда в 1952 году умер Вандиман, военная разведка получила от него в наследство досье на 125 тысяч человек, а это только часть материалов профессионального "охотника за ведьмами". Военные снабжали надлежащей информацией комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности, многочисленные правые организации и группы, внеся громадную лепту в антикоммунистическую истерию пятидесятых годов. С началом активной борьбы черных американцев за гражданские права все движение оказывается под микроскопом политического сыска вооруженных сил, который в считанные годы расширяется до абсурдных размеров, включив противников войны во Вьетнаме, студенческие организации. Самое поразительное - "сыскные операции армии, часто оправдывавшиеся как необходимые для осуществления федеральных законов о десегрегации, на деле были направлены против одной стороны в конфликте - против черных, выступавших за гражданские права, и это в то время, когда военных вызывали якобы для их защиты. Ни белые сторонники расовой дискриминации, ни местные планы по поддержанию порядка не интересовали военных в такой мере, как группы черных борцов за гражданские права и их лидеры". Подход ко всем инакомыслящим, по словам юридического советника армии Р. Джордана, таков: "Все, кто на другой стороне, - враги"[18]. На этой основе органы политического сыска вооруженных сил завязали самые сердечные отношения с ФБР: "врага" нужно знать. В 1962 году Гувер открыл военным неограниченный доступ к досье ФБР в обмен на то, что армия будет дважды в год устраивать семинары для 200 агентов ФБР, обучая их действиям против "мятежей"[19]. Армейские шпики засылались в прогрессивные организации, присутствовали на митингах, слушали, фотографировали, записывали на магнитофонную ленту. Когда в 1966 году борец за гражданские права Джеймс Мередит отправился в свой "марш против страха" по штату Миссури, за ним в грузовике тряслись агенты контрразведки[20]. Все это проводилось под флагом подготовки на случай использования войск во время "беспорядков". Зашли далеко: дабы получать информацию из первых рук, контрразведчики подслушивали разговоры президентов, которые, естественно, часто пользовались военными каналами связи. В 1967 году, ознаменовавшемся беспорядками в Ньюарке и Детройте (в последнем городе использовались федеральные войска), политический сыск вооруженных сил поднялся на невиданную высоту. Экспертом по этому вопросу выступил Сайрус Вэнс. В его послужном списке военный министр, заместитель министра обороны при Р. Макнамаре. На этих постах он, вероятно, приобрел твердые познания, как именно нужно обеспечивать права человека, в особенности в Мекке "демократии" - Соединенных Штатах. В 1967 году президент Л. Джонсон направил Вэнса в Детройт выяснить, как лучше в дальнейшем использовать федеральные войска против демонстрантов. Вэнс нашел, что дело было поставлено из рук вон плохо - войска не имели точного представления о "враге", против которого им надлежит сражаться. Точнее: о собственных согражданах, поднявшихся против политики сегрегации и нарушения гражданских свобод. В обстоятельном докладе Вэнс настаивал на том, чтобы вести борьбу против борцов за права человека по всем правилам стратегии и тактики. Нет необходимости входить во все многочисленные рекомендации Вэнса, поучительно разве коснуться только одного - как именно готовить эти операции. "Для того чтобы ликвидировать первоначальное незнание федеральными войсками зоны операций, - писал Вэнс, - желательно возложить на соответствующие континентальные армии задачу провести разведку основных городов США, в которых возможны беспорядки. Результаты разведки следует собрать в досье по этим городам, в которых должны быть указаны районы дислокации войск и возможного размещения штабов, а также содержаться полицейские сведения и другая необходимая информация, что дало бы возможность ввести в действие войска с максимальной эффективностью". В общем, Вэнс звал к тому, чтобы дать "противнику" сражение, опираясь на точное основание военной науки. Предложения Вэнса привели к тому, что под видом сбора "разведывательных" данных армия гальванизировала хорошо известное ей дело - развернула широкий политический сыск, выясняя "благонадежность" гражданских лиц и различных гражданских организаций. Инспекция С. Вэнса района Детройта привела его также к выводу, что государство отчаянно нуждается в научном подходе, а именно - следует вывести кривую "нормального уровня инцидентов" в качестве основы для подсчетов потребного количества войск, которые вводятся в дело. В Детройте солдаты славно потрудились: 43 убитых, сотни раненых, 7200 арестованных. Но с достаточной ли решимостью обрушивались войска на горожан и в каком соотношении находятся затраченные усилия с результатами? Вэнс особенно хлопотал о том, чтобы вывести определенный "индикатор" беспорядков[21]. Квазинаучные понятия Вэнса армейская разведка перевела на привычный для нее язык. На рубеже 1967-1968 годов по частям и соединениям был разослан обширный план борьбы с "беспорядками", за которым последовало "приложение касательно разведки". В нем была проведена классификация "смутьянов", особо выделялись как "диссидентские": "движения за гражданские права", "движения против войны во Вьетнаме и против призыва в армию"[22]. В мае 1968 года вслед за убийством Мартина Лютера Кинга великие умы в штабе армии разослали "План сбора информации о гражданских беспорядках", потребовав: "Собирать, оценивать и докладывать с максимальной быстротой разведывательные данные о действительных, потенциальных или планируемых демонстрациях и других видах деятельности, влекущих за собой гражданские беспорядки на территории США (КОНУС), которые угрожают порядку или военной безопасности"[23]. На узлах связи штабов отбивали тревожную барабанную дробь телетайпы, эфир переполнили шифрованные сообщения, ревели двигатели вертолетов и самолетов, доставлявших убийственно серьезных офицеров связи с особо важными донесениями. Доблестные американские вооруженные силы, предпочитавшие показывать спину в джунглях и на рисовых полях Вьетнама, обратили грозный лик к своим согражданам: они были приведены в полную боевую готовность. Вероятно, по принципу: не можешь добраться до вьетнамца, довольствуйся врагом внутренним, американцем. На рубеже шестидесятых и семидесятых годов в Соединенных Штатах развились начатки процессов, образно описанных Джеком Лондоном в "Железной пяте" на заре XX века. На первый случай постановили подготовить сосредоточение по 10 тысяч воинов в 24 городах (каких именно, не уточняли), а в столице 30 тысяч! Штабные планировщики наверняка благословляли своевременное решение президента, начавшего в высших интересах международного мира вывод почти 600-тысячного американского контингента из Вьетнама. На родину возвращались квалифицированные убийцы. В июле 1969 года в подземном помещении Пентагона министерство обороны учредило "Управление по борьбе с гражданскими беспорядками: планирование и оперативное руководство". Впоследствии переименованное в Отдел военных служб, это управление создано как штаб по руководству боевыми действиями на внутреннем фронте. В подвале засели 180 офицеров и генералов, в распоряжение которых были отданы новейшие достижения военной управленческой техники - компьютеры, сложные системы закрытой связи, служебное телевидение. Крупномасштабные карты испещрили кодовые наименования десятков операций против населения Соединенных Штатов - операции "Обработка сада", "Розовый куст", "Крутой холм", "Тихий город" и т. д. За невинными терминами крылись тщательно разработанные планы нападения на мирные города и расправы с инакомыслящими, где бы их ни обнаружили. Отбором указанных нежелательных лиц и организаций ведали, как обычно, органы политического сыска вооруженных сил, которые на этот раз превзошли себя. 350 отделений контрразведки по всем Соединенным Штатам бросили на выполнение задания многие тысячи своих агентов. Точные данные занятых этим делом, вне всяких сомнений, неудобно оглашать, известно, однако, что в начале семидесятых годов на внутреннем фронте трудилось в поте лица больше сотрудников разведки и контрразведки вооруженных сил, чем где-либо в другом районе мира, включая продолжавшиеся боевые действия в Юго-Восточной Азии[24]. С 1968 года среди других военных центров заработал на полную мощность центр сбора информации в Форте Халабэрд, в компьютеры которого ежемесячно вводились данные 1200 докладов. Досье "подрывных элементов" на 31 декабря 1971 года включало 211 243 единицы хранения об организациях и 80 731 единицу хранения об отдельных лицах. Говорят, что в поле зрения политического сыска военных оказалось свыше 100 тысяч граждан, абсолютно не связанных с вооруженными силами[25]. Рвение военных на подвластном им внутреннем фронте привело к тому, что под угрозой хаоса оказалась государственная жизнь. Они безуспешно искали "чудовищный заговор", инспирированный некой иностранной державой. Никак не могли поверить в элементарную порядочность - тысячи людей выступали против войны во Вьетнаме. Операция под кодовым названием "Обработка сада" вылилась в серию военных игр, проведенных в первой половине семидесятых годов, - подавление "беспорядков" по всем Соединенным Штатам. Вымышленные названия "вражеских" организаций в ходе этих игр говорят сами за себя: интеллигенцию представляла "Демократическая лига ученых", рабочих - "Международное братство рабочих реформ", национальные меньшинства - "Международное братство прогресса небелых народов". В конце мая 1970 года командование армии самодовольно собрало совещание по итогам игр, в котором приняло участие 1700 человек. На совещании были представлены крупнейшие корпорации США - "Бэнк оф Америка", "Локхид", "Боинг", "Стандард ойл" и другие[26]. Вероятно, представители правящей олигархии испытали неприятный шок. Однако генералы спокойно растолковали им, что в случае нужды возьмут власть. Иными словами, они определенно забегали вперед, усугубляя назревавший в США конституционный кризис. Те, кому принадлежит подлинная власть, поторопились забить отбой, что нужно рассматривать в контексте бурных событий в США, включая Уотергейт. Была придана широкая гласность уже поднимавшейся волне критики своеволия вооруженных сил с политическим сыском. То, что выглядело как индивидуальный вывод разочарованного бывшего офицера разведки К. Пайла - статья в начале года в "Вашингтон мансли", - было объявлено началом кампании по обузданию военных. Главное положение Пайла - "армия создала основу полицейского государства"[27] - в эти дни часто цитировалось. Профессор М. Янович объяснил сенатскому подкомитету, что именно неприемлемо: "Сыск, учрежденный военными, не только противоречит традиционным отношениям между гражданскими и военными властями, но бьет мимо цели, когда идет речь о причине беспорядков... отражающих глубинные социальные и экономические условия"[28]. А что собрали военные? Их информация была "отрывочной, субъективной и имела ничтожную практическую ценность"[29]. В самом деле, возмутился сенатский комитет по юридическим вопросам: "Через все собранные материалы проходят сведения о финансовых и сексуальных делах, состоянии психики лиц, не связанных с вооруженными силами"[30]. Ну сущие сороки эти военные шпики, тащат в свои гнезда, оборудованные компьютерами, все что ни попадет под руку! В праведном гневе военных крепко отчитали, обидевшееся командование взамен покаяния пообещало уничтожить кое-какие досье и сдерживать рвение своего политического сыска. Были даже назначены инспекции, посланные на места, чтобы привести в чувство контрразведчиков. Коль скоро оказалось, что пришло время поносить военщину (быть может, и потому, что генералы проиграли войну во Вьетнаме?), иные в Капитолии почувствовали себя мужчинами. Сенатор Эрвин, во всяком случае, по этим ли причинам или ввиду неминуемого падения Никсона, а быть может, под ласковым взором Элизабет Рей и ее коллег положительно разбушевался. Во время слушаний по поводу билля, задуманного как преграда для ретивых шпиков, прячущих под штатским платьем военный мундир, он гремел в апреле 1974 года: "Мы так и не смогли выяснить, кто приказал армии шпионить за гражданскими лицами в конце шестидесятых годов. Следовательно, я должен предположить, что это дело рук президента США, ибо он и главнокомандующий. Ответа на этот вопрос мы так и не получили. Я уверен, что армия получает лучшие разведывательные данные, чем комитет конгресса, ибо мне так и не удалось вызвать сюда в качестве свидетелей военных, ответственных за разведку. Когда я обратился с этой просьбой к министру обороны, он ответил, что министерство имеет право само выбирать, кого послать к нам в подкомитет для дачи показаний. Юридический консультант министерства обороны - в данном случае я имею в виду мистера Бужхарта из военного министерства - разъяснил мне, что, по его мнению, конгресса не касаются те сведения, которые я пытался получить и знать которые имеет право американский народ". На этот раз сенатору Эрвину удалось заполучить представителя министерства обороны, чиновника среднего звена Д. Кука, и не одного, а с группой помощников. Сенатор сцепился с мистером Куком, пытаясь выведать у него, будет ли ограничен политический сыск вооружениях сил. Мистер Кук отбивался, доказывая величайшую пользу благородного, по его словам, дела. В довершение всего он заявил: вот если тайфун обрушится на США, армия должна знать по крайней мере, сколько людей застигнуто в районе бедствия хотя бы по спискам избирателей. По всей вероятности, доведенный до белого каления Эрвин воскликнул: "От всего сердца говорю - не хочу помощи ни от кого, военного или гражданского, пусть в наводнении, пусть в лапах тайфуна, кто регистрирует мои идеи, политические убеждения или политические связи!.. Должен сказать, что изложенное вами по фантазии превосходит все виденное мною в жизни с тех пор, как я читал "Двадцать тысяч лье под водой" Жюля Верна. У меня все"[31]. Как водится на Капитолийском холме, обсуждения билля вылились в длительную и мучительную процедуру, причем, учитывая его специфику, к месту и без этого постоянно поминались права человека - в данном случае американца. И, конечно, заслушивались компетентные мнения знатоков вопроса в США. В подкомитете было оглашено мнение Вэнса, который изложил его письменно, ибо по занятости не смог прибыть лично из Нью-Йорка в Вашингтон. Хотя в то время - в апреле 1974 года - Вэнс был частным лицом, выражался он по-государственному коротко и внушительно. Итак, он посоветовал: "Добавить новый пункт к пункту 1386, гарантирующий, что запрет на сыск и сбор данных вооруженными силами не помешают им осуществлять предварительную разведку и наблюдение на месте, что существенно необходимо для проведения операций против бунтовщиков... Ничто в законе не должно препятствовать вооруженным силам посылать наблюдателей на место бунтов... Закон должен дополнительно обеспечивать возможность посылки офицеров связи в местные полицейские штабы и штабы национальной гвардии с целью наблюдения за развитием беспорядков, в связи с которыми войска были приведены в боевую готовность, и сообщения командирам тактической информации для максимально успешного использования войск. Равным образом, когда президент отдает приказ ввести в дело федеральные войска... вооруженные силы неизбежно должны будут собирать определенные сведения об активных бунтовщиках. История законодательства в США ясно показывает, что законы не должны запрещать сбор такой информации в ходе подавления беспорядков и задержания индивидуальных бунтовщиков..." Вэнс авторитетно заключил: "Пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить подкомитет за необычайно важную работу, которую он проделал и выполняет в этой и других областях обеспечения гражданских прав"[32]. Написано черным по белому, таково содержание прав человека или гражданских прав, когда речь о них идет в США в служебных инстанциях. Точнее, там вообще не представляют, что это такое. На том, в сущности, закончились попытки выяснить, как обстоит дело с политическим сыском вооруженных сил, его соотношением с правами человека. Армия доблестно отбила все покушения разузнать, что происходит в этой области. Директива от 8 декабря 1975 года, утвержденная министром обороны, гласит: "Необходим сбор информации, нужной для оперативных целей, проистекающих из задачи... помогать гражданским властям в подавлении беспорядков"[33]. Вот как оценил этот документ сенатский комитет по юридическим вопросам в 1976 году: "Такие туманные формулировки в прошлом в значительной степени приводили к злоупотреблениям"[34]. Командование вооруженных сил США знает, против кого борется. Склад мышления военщины ярчайшим образом иллюстрирует документ, который наверняка приписали себе светлые головы в штабе 8-й пехотной дивизии, на деле, однако, конкретизирующий общие директивы Пентагона. 22 июля 1973 года штаб указанной дивизии спустил в подразделения инструкцию "Программа борьбы с диссидентами". Этот перл стоит воспроизвести хотя бы частично: "Признаки диссидента. 1. Жалобы сержантам, офицерам, солдатам, журналистам или конгрессменам на бытовые условия, несправедливое обращение и пр. 2. Частые попытки обращаться, минуя непосредственного начальника, к кому-либо, чтобы рассказать о своих бедах. 3. Участие в неразрешенных собраниях, создание групп для выражения коллективных протестов, участие в демонстрациях, симуляция болезней. 4. Частые незначительные акты неповиновения или дерзости, например, неотдача приветствия, медленное выполнение приказов. 5. Пребывание в военных помещениях гражданских экстремистов или посещение их митингов вне пределов части. 6. Распространение подпольных газет. 7. Диссидентские надписи, выполняемые тайком на зданиях, передвижных средствах, имуществе. 8. Уничтожение или порча государственного имущества. 9. Вызывающий вид при виде символов власти. 10. Раздувание мелких инцидентов, преувеличение их с целью вызвать недовольство солдат, распространение слухов. 11. Агитация среди гражданских и военных лиц. Определения. НЕДОВОЛЬСТВО - неудовлетворенность по поводу конкретного вопроса или случая. ХОЛОДНОЕ ОТНОШЕНИЕ - недовольство правительством или военной службой. БЕСПОКОЙСТВО - проявление неудовлетворенности или холодного отношения, необязательно политически или идеологически ориентированных. ДИССИДЕНТСТВО - проявление отрицания военных, политических или социальных критериев"[35]. Открытое использование армии для борьбы с собственным народом посеяло по крайней мере среди студентов высших учебных заведений стойкое отвращение к военщине. В середине семидесятых годов многие университеты были вынуждены прикрыть военные кафедры и прекратить подготовку офицеров запаса. При Рейгане положение изменилось: в студенческих городках вновь замелькали фигуры в военной форме. В 1983 году студент, готовящийся стать по окончании колледжа Вильяма и Мэри в Вильямсбурге офицером резерва, радостно оповестил корреспондента маститого американского еженедельника: "Нас больше не освистывают. Теперь, проходя по студенческому городку в форме, я чувствую себя много лучше, чем три года назад". Другой болван в форме сообщил: "Если надо, я буду сражаться. Опыт показал - мы должны трудиться во имя нашей свободы". Мы видели, какого рода "свободу" защищает американская армия. Пентагон не может нарадоваться: "нынешнее поколение курсантов самое лучшее за последние двадцать лет". Генералы относят это за счет "патриотизма". Конечно, идеологическую обработку защитников интересов капитана сбрасывать нельзя. Но все же дело много проще - в колледже курсантов обеспечили разными льготами, включая 100 долларов в месяц на карманные расходы, а по окончании гарантирована "занятость" - служба в армии с исходным жалованием в 19 тысяч долларов. Предвкушая эти блага, очередной опрошенный курсант облизнулся: "Жить трудно, а это хорошая работа"[36]. Сверхбогачи покупают себе защитников, а языкатого сенатора Эрвина отправили на пенсию.