При составлении комментариев были использованы некоторые материалы цикла лекций Е. Н. Колесова "Таро Тота" и результаты личных наблюдений составителя
| Вид материала | Документы |
- 1. Ю. А. Лиманов, Метpополитены. М., 1960, 626.37kb.
- Авторы статей, 574.09kb.
- Разработчик Онохина Елена Федоровна, учитель высшей квалификационной категории г. Кировск, 716.22kb.
- Программа дисциплины макроэкономика для направления 080100. 62 «Экономика» (вторая, 518.74kb.
- Сборник статей подготовлен врачем-гинеколоком кинесса м. З., редактировал кандидат, 2363.39kb.
- Сборник статей подготовлен врачем-гинеколоком кинесса м. З., редактировал кандидат, 2459.89kb.
- Баданин М. А. – Древние цивилизации и пророки, 2878.51kb.
- Результаты могут быть использованы в качестве лекций в школьной аудитории 2 результаты, 22.21kb.
- При подготовке лекций авторами были использованы материалы из следующих источников, 28.4kb.
- Любой двойной курс Таро (в котором изучались 2 колоды)+ 1 курс по любой колоде Таро;, 154.59kb.
Очень старая сказка
- Ты прилетаешь ко мне, чтобы разрушить мою вселенную, сказал Маленький Принц.
Карлсон покрутил в руках футляр для очков и уронил его с балкона. Пожал плечами. Сказал:
- Я тебя люблю.
- Ты выкрутил лампочку в моей комнате, потому что она слишком яркая, ты закрасил мое солнце, чтобы лучше спалось, - сказал Маленький Принц.
Карлсон опрокинул чашку, на полу растеклась лужа. Карлсон пожал плечами. Сказал:
- Когда много солнца, это очень неестественно.
- Каждый день ты откусываешь кусочек моего мозга. Скоро от него совсем ничего не останется, - сказал Маленький Принц.
- Я люблю твой мозг, - сказал Карлсон, поглаживая живот. - Ты не должен делиться им с другими.
- На моей планете не осталось ничего, что ты еще не сломал, - сказал маленький принц.
- Ты совсем меня не любишь. Я больше не прилечу, - сказал Карлсон.
Маленький Принц долго сидел на испорченной планете. Когда солнце взошло сто восемнадцать раз, он начал наводить порядок. Маленький Принц наводил порядок три недели. И когда все было закончено, Маленький Принц установил на своей планете антикарлсоновый радар и катюшу. На всякий случай.
7 Чаш
Испорченность
Даже в очень хорошем раскладе эта карта предупреждает, что какие-то важные для вас вещи (события, люди, отношения) - с гнильцой. Ненадежно, "до первого милиционера", как в детстве говорили.
Ложный успех, самообман - опасности, на которые указывает эта карта при менее благоприятных раскладах.
Небывалая, гротескная, "как в кино" подлость - в наихудших случаях.
Ася Андреева
Мяч
Обычно такие районы называют «спальными». Считается, что люди здесь как бы и не живут. Просто приезжают с работы, быстро проглатывают несложный ужин и сразу проваливаются в глубокий сон. Все это делается исключительно для того, чтобы с утра проснуться и успеть на троллейбус. Потом - благополучно миновать тоннели метро и вовремя попасть в помещение, набитое столами, стульями а так же людьми со сходной зарплатой, образованием и целями на день. Люди стремятся в центр, растекаются по офисам, опаздывают, спешат, но мысли их редко покидают обжитый клочок новостроек. Потому что именно там дети возвращаются из школы, жены готовят ужин, а родители никак не могут добраться до аптеки. Телефоны в новых домах звонят в течение всего рабочего дня. И жизнь здесь не затихает ни на минуту - совсем как в деревнях.
В продуктовом две неторопливые домохозяйки обсуждают школьную учительницу, по аллейкам недавно разбитого парка проносятся на велосипедах школьники. На стене детского сада нахально расположились граффити. Проходящий мимо пенсионер неодобрительно поджимает губы. Оглядывается по сторонам. Но вокруг, как назло - никого, поэтому он отправляется восвояси, аккуратно огибая лужу на черном асфальте.
Двор детского сада огорожен высоким забором из железной сетки. Если врезаться в него с разбегу, сетка прогибается, как парус пиратской бригантины. На нем можно висеть, или вставить носки ботинок в ячейки, и ползти вверх, как муха. Но недолго - пока не увидела воспитательница.
Девочка с блестящими черными глазами осторожно слезает с забора.
Сетка даже не колышется, ведь девочка почти ничего не весит. Она задумчиво дергает себя за косичку и, вытянув шею, смотрит вслед уходящему старику. Натягивает на лицо презрительную гримаску, приподнимает левое плечо и мелким старческим шагом обходит кучу опавших листьев. Покашливает, поджимает губы… Потом вспоминает, что обезьянничать нехорошо и снова становится собой. Что ж, пора возвращаться к своим.
Сейчас все играют в мяч. Девочка садится на скамейку. Раскрывает книгу, которую с таким трудом удалось выпросить с собой на улицу. Читать почему-то не хочется, и она просто прижимает шершавый переплет к груди.
Дети играют в мяч. Мяч - очень легкий, он перечеркивает площадку звенящими косыми линиями, и никак не дается в руки. Вихрастый бандит в клетчатой куртке не жалеет живота своего в погоне за красной каучуковой кометой. Отважно перепрыгивает через перекладину качелей, пытается схватить слету, падает. Он заводила. За ним несутся остальные, захлебываясь восторгом. Мяч отскакивает от стен. «Ребзя, держи!! Мазила!» Резкие голоса подстегивают мяч, он взлетает все выше, разрезает осенний воздух, дразнится… Даже самый серьезный из них - спокойный голубоглазый мальчик, такой умница, - кидается в погоню. «Давай, сюда - ну же!! Стой, это не по правилам, так...»
Воздух звенит, дети хохочут, дети ловят мяч. Она смотрит на них во все глаза. Можно встать, поднять руки и перехватить тугой красный шарик с веселыми полосками, можно кричать и носиться вместе со всеми. Наверное, она сможет обогнать их всех… «Эй, иди к нам - кричит раскрасневшийся Бандит - Иди к нам!!!». Девочка улыбается. «Нет, я сама, - думает она. - Я сама». Правда, ей не нужно ничего ловить. Девочка просто смотрит.
Вдруг игра замирает. Из стеклянных дверей появляется энергичная женщина с усталым лицом. Она только что выкурила сигарету в закутке под лестницей и теперь с удвоенной энергией приступает к выполнению своих обязанностей. «Так, что здесь происходит?» - Воспитательница обводит взглядом растрепанных подопечных. Бандит делает шаг назад и упирается взглядом в качели, его дружки тревожно гудят себе под нос привычные оправдания. Любимчик вздыхает и устремляет на Воспитательницу серьезный взгляд.
«Мы играли. Понимаете, у этой игры такие правила, что тихо играть не получается».
Его голубоглазое спокойствие в который раз спасает всех от заслуженной выволочки.
«Хорошо, хорошо… А теперь все заходим внутрь. Пора обедать».
Девочка тихо сидит, вжавшись в скамейку. Она очень надеется, что ее чудесным образом забудут на улице, мысленно заклинает воспитательницу: «Не возвращайся, не возвращайся!» Ветер разгоняет по двору глянцевые осенние листья. Если воспитательница забудет про нее, девочка сможет с ними поиграть. Все уже зашли внутрь, стеклянная дверь закрылась. Теперь они раздеваются, идут мыть руки. У воспитательницы столько дел, ну как тут не забыть про одного-единственного ребенка, ведь взрослые тоже совершают ошибки.
Но воспитательница возвращается, окликает по имени. Девочка медленно идет к двери. Неуклюже поднимается на крыльцо, нарочно ставит обе ноги на ступеньку, прежде чем сделать следующий шаг. Дверь закрывается. Крупная черная ворона стремительно пикирует во двор. Оглядывается, делает пару шагов и начинает неторопливо клевать листья, выискивая крошки рассыпанного кем-то печенья. Пока детей нет, она в безопасности.
Вечером игра продолжается. Но всем уже не так весело - честно говоря, только Бандит и сотоварищи получают от нее прежнее удовольствие. Любимчик даже и не смотрит на мяч. У него в руках тяжелая серебристая коробочка, по экрану бегут гоночные автомобили. Он сосредоточенно обходит препятствия, не обращая внимания на кучку восхищенных болельщиков, столпившихся за его спиной. Иногда он отрывается от игры - ненадолго, просто проверить, все ли в порядке. Девочка сидит на своей любимой скамейке, сейчас она нахохлилась над книжкой. Со стороны кажется, что плотные страницы согревают ей руки. Вдруг прямо над ее плечом пролетает мяч. Кто-то промахнулся… Она поднимает голову и ласково улыбается смущенному Бандиту.
Вместе с темнотой приходят родители. Наступает час ожидания. Хлопает железная калитка, и один из галдящей стайки оборачивается. Улыбается, несется к своим, с каждым шагом убегая все дальше из прожитого дня. Кто-то даже не обернется, кто-то машет свободной ладошкой девочке, которая по-прежнему сидит на своей скамейке. За ней почему-то никто не идет. Калитка все хлопает, дети уходят. Девочка остается одна. Встревоженная воспитательница долго уговаривает ее пойти погреться. Нет-нет, она будет ждать здесь. На улице совсем не холодно, ну еще немножечко. Еще минуточку! «Хорошо, пять минут - и внутрь.»
Свобода! Девочка встает со скамейки. Запускает руки в кучу листьев и кидает их прямо под луч только что проснувшегося фонаря. Листья кружатся, девочка смеется. Оглядывается. В углу двора лежит мяч. Девочка подходит к нему и равнодушно трогает носком ботинка. Нет, одной неинтересно. Придумала! Широко раскидывает руки и кружится, кружится, легко пролетая по всему двору - совсем как листья. Она кружится долго-долго, пока не наступает в лужу. Останавливается, присаживается на корточки. В луже отражается Луна. Девочка с минуту смотрит на блестящую поверхность, потом протягивает руку и достает из воды лунное отражение. Встает, взвешивает блестящий белый шар в руках. Он тихонько светится, и капельки воды, стекающие с округлых боков разбиваются об асфальт с хрустальным звоном. Девочка щелкает по нему пальцем. Звенит! А если… Она подбрасывает шар высоко в воздух. Он взлетает, падает, касается земли - и весело прыгает прямо ей в ладонь. Ну вот, совсем другое дело. Хорошо! Она подходит к стенке и аккуратно бросает в нее свой новый мяч.
Пять минут проходят быстро, и рядом с железным забором останавливается такси. Хлопает дверца, раздраженный водитель кричит что-то запыхавшейся женщине. Быстрый стук каблуков, хлопок железной калитки, и девочка оказывается в крепких объятиях издергавшейся и напуганной мамы. «Бедный мой кот! Ну вот и я. Ты не испугалась? Не плакала?» Девочка стоически переносит каскад виноватых поцелуев.
«А откуда у тебя этот мячик? Красивый какой! Кто-то забыл, наверное, нужно вернуть».
«Нет, он мой. Я его нашла. Я сама нашла».
На шум выходит воспитательница, и счастливая мама смущенно щебечет про аварию в метро.
«Два часа в тоннеле, Вы не представляете себе, что… Это просто кошмар какой-то, с этими поездами… Да-да, спасибо Вам огромное. Ну пойдем, котенок. Скажи спасибо и до завтра. Мячик свой не забудь».
А завтра... Завтра уже совсем другая игра. Теперь мы бегаем друг за другом - кто быстрей, кто успеет спрятаться? Дети запрыгивают на скамейки и быстро-быстро поджимают ноги. Ведь если ты не касаешься земли, тебя нельзя поймать, правда?
Бандит удачно пристроился на деревянных качелях и из своего укрытия машет девочке рукой. Без толку. Девочка совсем не обращает на него внимания. Она стоит у стенки и бросает в нее блестящий белый мяч. Мяч взлетает удивительно высоко и падает прямо в руки - плавно-плавно. Девочка ловит мяч, девочке весело. И ей все равно, что любимую скамейку уже заняли. На скамейке сидит серьезный мальчик с голубыми глазами. Рядом с ним - большая, красная пожарная машинка с настоящей железной лестницей.
Веселая банда носится вокруг скамейки. Дети визжат, дети прыгают, дети ловят друг друга. Он может встать, может рвануться в погоню, может кричать и носиться. Наверное, он сможет обогнать их всех. Девочка оборачивается к нему. «Смотри, какой у меня мяч! Будешь играть со мной?» - она счастлива, она улыбается. Мальчик улыбается в ответ и медленно качает головой. «Нет, я сам, - думает он. - Я сам».
Понимаете, ему совсем не нужно ничего ловить. Мальчик просто смотрит.
8 Чаш
Инертность
Эта карта призывает к действию, не велит сидеть на печи. Часто указывает человеку, что он отказывается от каких-то прекрасных деяний из страха утратить интерес к достигнутому. Предлагает пересмотреть свое поведение.
В плохом окружении Восьмерка Чаш свидетельствует, что такое поведение - в основе характера, и изменить его очень трудно, если не вовсе невозможно.
Ольга Морозова
Голубые глаза Кумани
- Машка, прекрати толкаться!
- Сам прекрати!
- Это не дети, это наказание Кришны… Сейчас мы все вместе войдем во дворец. Вернее, во двор. Никто не толкается, никто не хихикает. Иванов, тебя это тоже касается! Стоим тихо, смотрим на окно. Кумани появляется ненадолго, не пропустите. И если ты, Иванов, хоть пикнешь во время такого торжественного момента, пеняй на себя!
- Да понял я, Гита Ивана...
Учительница поправила воротник строгой блузки.
- У нас есть еще пара минут, которые вы можете потратить с пользой. Сусликов, прекрати ковыряться в носу! Так вот… На этих воротах мы видим мозаику из драгоценных камней. Далекие предки в меру своих способностей изобразили вехи нашей истории.
Про мозаичные картины им уже рассказывали на прошлом уроке. Ничего особенного, если честно. Вот схематичный король, похожий на бегемота, играет в условные кости с богиней. Вот жульничает. Вот богиня гневается и уходит, проклиная людей. Скукота.
- Ха! Там, где несчастья, корова полудохлая, точно, как наша Гита, - тут Лешка поймал взгляд учительницы и поспешил сделать умное лицо.
- А потом состоялся референдум, - угрожающе бубнила Гита, - на котором было принято решение считать богиню единственной. И вскоре произошло первое великодушное воплощение. С тех пор Кумани хранит наш мир.
- Гита Иванна, а что вон там, где человечки вокруг стола прыгают? У них еще сапфиры вместо глаз? И тут они… И вот здесь!
- Эту мозаику принято трактовать, как пир во имя богини… Маленький рост фигур говорит нам о ничтожности людей. В чаше перед ними - амброзия, божественная пища - символ дарованного плодородия…
Лешка тихонько фыркнул:
- Ага, ничтожность, конечно. По-моему, они просто конфеты едят.
- Тишина! Все готовы?
- Да, Гита Иванна, - ответил нестройный хор голосов.
- Проходим парами, не толпимся. Иванов, предупреждаю тебя… Алексей, ты меня вообще когда-нибудь слушаешь?!
Дворец был прекрасен и ослепителен. Зеленые солнечные лучи отражались в тысячах драгоценных камней. Нужное окно обрамляли россыпи рубинов и смарагдов. Потекли долгие минуты ожидания. Дети начали переминаться с ноги на ногу, и вот, наконец, в окне мелькнула женская тень. Кое-кто встал на цыпочки, чтобы получше ее разглядеть, но она уже исчезла.
- Благодарим тебя, богиня! - учительница сделала знак рукой, и школьники, разочарованно переглядываясь, вышли за ворота. Гита Иванна откашлялась.
- Итак, дети, сегодня вы увидели величайшее чудо на свете - воплощение богини Кумани. Как вы знаете, жрецы выбирают божественное воплощение из лучших девочек королевства по тысяче признаков - гороскоп, форма пальцев, цвет глаз...
- Гита Иванна, у всех же карие глаза? Разве другие бывают?
- Хороший вопрос! Девочки проходят обряд инициации и только у одной из них глаза становятся голубыми. Это и есть воплощение богини Кумани. Ее поселяют в этот дворец... Да, в этот… Ей запрещено ступать на землю и разговаривать с другими людьми. Джонс, не толкайся!.. Поэтому мальчики и не могут быть воплощением богини Кумани! Они вечно думают не о мире, а о войне! Иванов, если у тебя есть, что сказать, говори вслух, а не отвлекай Василькову.
Лешка неохотно повернулся к учительнице:
- Я только спросить хотел. Она так до самой смерти сидит?
- Мне не нравится твой тон, Иванов. Ты плохо меня слушал. Нет, богиня выбирается на двадцать лет. Самый важный день в жизни богини - день восшествия. Через две недели состоится церемония выбора новой Кумани. Если вопросов больше нет, все могут идти. Напоминаю, что завтра контрольная по богословию, надеюсь, вы изучили рекомендованные источники.
Машка и Лешка были соседями, и домой возвращались вместе. Машка вздохнула:
- Двадцать лет. Ужас! Я бы никогда не согласилась.
Лешка про богиню уже забыл. Дурацкая контрольная. Дебильная. Гита придираться будет… И так вчера на молитву опоздал, а если еще контрольную не сдать… Книжку бы какую-нибудь… книжку… глянуть хоть, о чем речь. Тут его осенило.
- Машк, а, Машк!
- Чего?
- А ты к контрольной готовилась?
- А зачем тебе? Списать, что ли, хочешь?
- Ну, чего сразу списать… Так готовилась или нет?
- Да я уже все выучила!
- Ладно тебе, врешь?
- Вот и не вру, вот и не вру!
Машка стукнула Лешку портфелем. Она всегда готовилась ко всем контрольным! Тем более, по богословию. Попробуй, не приготовься, если мама - жрица Кумани.
- Что ты, как маленькая, Василькова...
- Сам дурак.
Лешка в сердцах сплюнул - не драться же с девчонкой. Да и с контрольной надо решать. Он прикинул так и эдак. Выходило, что делать нечего.
- Машк, а у твоей мамы, наверно, много книжек?
- Конечно. А ты что, сам не можешь к контрольной подготовиться?
- Я все могу, - веско сказал Лешка и огляделся по сторонам. Слава Кришне, желающих уличить его во лжи не было. - Но ты же у нас отличница, тебе что - трудно?
Машка подозрительно сощурилась.
- И чего ты от меня хочешь?
- Дай книжку какую-нибудь, я быстренько спишу и тебе верну.
- Не могу, - насупилась Машка, - книжки у мамы на работе, в храме. Их нельзя оттуда брать.
- А если никто не увидит?
- Все равно нельзя.
- Ну, хоть посмотреть на них можно?
- Если только в храм пойти... Но посторонних туда не пускают.
- А я не посторонний!
Она покачала головой. Лешка задумался.
- А если очень скрытно в храм пробраться? Как шпионы?
- Да ты что! Нас убьют, если узнают!
- Не узнают.
- Да не буду я ничего такого делать!
- Я понял, тебе слабо.
- Не слабо!
- Нет, слабо!
- Нет, не слабо! - Машка снова разозлилась.
- Да, - Лешка, наконец, нашел железный аргумент. - Потому что ты девчонка.
- Ах, девчонка! А ну, пошли!
Машка схватила его за рукав и потащила за собой. До храма было рукой подать, до лазейки в заборе - чуть дальше. Машка привычно прошмыгнула внутрь. Лешка полез было за ней, но зацепился рукавом и беспомощно задергался. Раздался сиплый лай.
- Чего ты копаешься?!
Он вспотел, пытаясь выбраться, но ничего не получалось. Машка потянула его за руку, он рванулся и, едва не оставив на гвозде половину куртки, вывалился во двор.
- Ну, Лешенька!..
Дети едва успели юркнуть в ближайшую дверь. Во дворе появилась собака. Задумчиво постояла у забора и, зевая, ушла досыпать.
- Хорошо хоть Полкан старый и вообще...
- Кстати, Василькова, я тебе не Лешенька.
Машка поджала губы:
- Ох, ну извините, господин Иванов…
- Ладно. Ты знаешь, куда идти?
- Ну… Где-то тут книгохранилище…
Коридор был мрачный. Заперто, заперто... Лешка неодобрительно качал головой. Наконец, одна дверь поддалась. В комнате пахло чем-то сладким, вокруг лежали горы блестящих украшений, свертки странного вида, кубики, ящики…
- Кажется, это склад… Нет тут книжек.
- Ну, может, хоть одна найдется? Давай поищем?
- Давай…
Через полчаса Машка стала шмыгать носом.
- И чего я тебя послушала?
- Не дрейфь...
- Сейчас как придет кто-нибудь...
- Ты чего - боишься?
- Я не боюсь… я есть хочу… Очень. Я всегда, когда нервничаю, есть хочу.
- А чего дома не поела? Заранее? - ядовито спросил Лешка.
- Мамы с утра не было, а я готовить не умею еще... Ты только никому не говори.
- Ну ты даешь, Василькова… Все умеют готовить! Я вот умею. Мужчины вообще самые лучшие повара!
- Нет, женщины!
- Нет, мужчины!
- А ты вообще не мужчина!
- А ты готовить не умеешь!
Оба надулись. Молчание затянулось бы надолго, но вдруг Лешка пихнул подругу в бок.
- Чего толкаешься?
- Не толкаюсь, показываю. Глянь туда! Сейчас все будет. А то помрешь еще с голоду, возиться с тобой...
- И что ты собираешься делать?
- Не видишь, что ли? Вон, комбайн стоит кухонный. Я на нем все, что хочешь, могу сделать!
- Все-все?
- Все-все.
- И торт?
- И торт.
В шкафу нашлась коробка с гранулированной смесью. Голубое облако на картинке, видимо, означало «нечто воздушное». «Для девчонки сойдет», - решил Лешка. Он торопливо защелкал кнопками. Комбайн мигнул и загудел. Машка спохватилась:
- А ты инструкцию прочитал?
- А чего ее читать, - отмахнулся Лешка. - И так все ясно.
Гудение прекратилось. Лешка со сложным выражением лица разглядывал получившиеся бурые шарики.
- А говорил, умеешь… - Машка была разочарована.
- Да умею я!
- Вот сам и ешь!
С видом оскорбленного повара Лешка сунул в рот один шарик. Надкусил… и зажмурился от удовольствия.
- На, держи!
- Это что - можно есть? - недоверчиво спросила Машка.
- Еще как! Ты попробуй!
Она брезгливо, двумя пальцами, взяла бурый комочек.
- Слушай, похоже на конфеты! Вкусно-о-о!
- Я же говорил - со мной не пропадешь!
Машка с готовностью закивала, но тут послышались голоса.
- Ой! Это жрецы! - Машка заметалась по комнате, едва не свернув стопку разноцветных кульков.
- Тихо, - зашипел Лешка, одной рукой придерживая свертки, а другой хватая девчонку за руку. - Прячемся!
Под столом было тесно. Сердце колотилось уже где-то в коленках, постепенно спускаясь ниже. Жрецы беседовали, ни о чем не подозревая.
- …и амброзия готова?
- Пока в сухом виде.
- Я надеюсь, вы поставили охрану?
- Я… гхм… Разумеется…
- Смотрите. В наших руках равновесие мира. На этот раз все должно получиться…
Голоса постепенно стихли. Теперь можно было вылезать.
- Уф, пронесло…
- Леш, я боюсь. У меня аж все трясется и голова кружится. Пошли домой, а?..
Лешка промолчал, хотя у него тоже все внутри немножко дрожало, и перед глазами плыли цветные пятна, как во время гриппа. Надо было уходить. Вот только что делать с конфетами? Лешка задумчиво потер глаз.
- А давай с собой заберем?
- Ты сдурел?! Положи на место.
- Не можем же мы просто их здесь оставить? Любой дурак догадается, что тут кто-то был.
- Точно… Что же делать…
- Все, берем с собой. Ребят угостим.
- Ну, я не знаю…
- Берем, берем.
Лешка схватил первый попавшийся пакетик, сгреб сладости и запихнул в рюкзак.
Выбираться было страшновато. Вздрагивая от каждого шороха, они выскользнули из здания и припустили по улице. Через пару кварталов пришлось остановиться, чтобы перевести дух.
- Эх. Так я тебе и не помогла, - заметила, отдышавшись, Машка.
- Да ладно, - великодушно ответил Лешка. - Зато какое приключение!
- Ага, - она улыбнулась и потерла глаза.
- Ты что - спать хочешь? - удивился Лешка.
- Нет, что-то глаза чешутся.
- Слушай, и у меня.
- Может, это аллергия? - неуверенно спросила Машка.
- А что это?
- Ну, болезнь такая. Там глаза чешутся… не помню точно. Кажется, от пыли бывает.
- Да, пыли мы с тобой нанюхались в этом дурацком храме…
- Храм не дурацкий!
- Ладно, ладно, идиотский…
- Сам ты идиотский!
- Да ну тебя, иди уже домой. Мне еще к контрольной готовиться…
Утром Лешка проспал. Плеснул в лицо водой, глянул в зеркало и - остолбенел. Глаза были голубые. Он осторожно присел на край ванны. И что это значит? И что теперь делать? Может, врача вызвать? Мысли путались... От звуков электронной кукушки Лешка подлетел. Восемь часов! Контрольная!!
Путаясь в лямках рюкзака, он сбежал по лестнице и едва не сбил с ног Машку.
- Ты что - тоже опаздываешь? - тупо спросил Лешка.
- А что - не видно? - огрызнулась девочка. Она выглядела заплаканной.
- Ревела, Василькова? - голосом Гиты Иванны спросил Лешка.
- Нет, - потупилась Машка.
Лешка пригляделся.
- У тебя что - тоже??
Машка посмотрела на него и открыла рот.
- Ой… Голубые… Ужас!
- Подумаешь! - упавшим голосом сказал Лешка. - Я же не рыдаю из-за этого!
- Как ты не понимаешь, меня теперь выберут! Двадцать лет, как дуре, во дворце сидеть!
- Машк, да чего ты, в самом деле! У меня вот тоже поголубели, что ж и меня теперь… этой… великой богиней Кумани сделают, буду судьбы мира решать? Ты же сама говорила - аллергия. Пройдет!
- Думаешь? - недоверчиво спросила Машка.
- Точно тебе говорю. Плюнь. Ты что - забыла, у нас контрольная сейчас!
Машка ойкнула, схватила портфель, и они побежали в школу. Лешка мог вообразить, как разорется Гита Иванна. И вообразил. Ему не понравилось.
- Не успел я ничего… - выпалил он на бегу. - Хоть бы отменили, хоть бы отменили…
- Ага, как же, отменят, - бормотала Машка. - Это все равно, что… все равно, что…
- Что?
Машка глянула на рекламный плакат, на котором улыбалась красавица в декольтированном мини-платье.
- Все равно, что наша Гита Иванна напялит мини-юбку и серьги до плеч!
Лешка фыркнул. Представить себе в таком виде учительницу, страшную, как Шива-разрушитель вселенной, было невозможно.
- Ну, ты скажешь…
- Ага. Хотела бы я на это посмотреть.
Они влетели в класс. Как ни странно, никакой контрольной и не пахло. Класс гудел.
- Народ, а где Гита?
- А кто ее знает…
В этот момент дверь распахнулась. Класс замер. На Гите была крошечная юбка алого цвета и блестящие серьги. Этот кошмар двинулся к столу и, как ни в чем не бывало, сказал:
- Здравствуйте, дети!
- Здравствуйте, - растерянно ответили дети.
- Сегодня контрольная отменяется. У нас будет только один урок, на котором мы обсудим вчерашнюю экскурсию.
Класс потрясенно молчал. Гита невозмутимо закинула ногу на ногу, тряхнула серьгами и в десятый раз стала разливаться соловьем о важности пришествия божества на землю, о сельском хозяйстве, о чем-то еще нудном…
Лешка повернулся к Машке:
- Что это было?
- Не знаю, - сказала Машка. - А чего ты так на меня смотришь?
Лешка хмыкнул:
- Зеркало есть?
- А что? Я испачкалась, да? - испугалась Машка, спешно ныряя в портфель за зеркальцем.
- Нет, ты глянь.
Машка посмотрела на себя и пискнула, зажав рот рукой. К счастью, Гита уже добралась до макроэкономики и не реагировала на внешние раздражители.
- Опять карие! У тебя тоже, - возбужденно прошептала Машка.
- Я же говорил, пройдет. Обычная аллергия.
- Точно. Ты ужасно умный!
Лешка подавился словом «наверное» и расправил плечи.
Урок закончился, но никто не расходился. Девочкам хотелось обсудить явление Гиты в мини-юбке, мальчики строили гипотезы об отмене контрольной. Лешка сунул тетрадь в рюкзак и наткнулся на кулек с конфетами.
- Народ! - хлопнув себя по лбу, завопил он. - Ну ее, эту Гиту, смотрите, что у меня есть!
Его обступили.
- Вот, - гордо заявил Лешка. - Сам делал.
- Да ну, сам, у тебя даже на уроках труда ничего не получается, - прощебетали с соседней парты близняшки.
- Не хотите - не надо.
Конфеты разобрали. Лешке вдруг вспомнилась экскурсия во дворец Кумани. Ворота, мозаика... Он попытался сообразить, почему, но тут Пашка-Бублик вскочил на парту и произнес речь:
- Я пью… тьфу, я ем эту конфету за то, чтобы в школе никогда не было контрольных по богословию!
Все засмеялись и начали вопить - кто во что горазд:
- За то, чтобы Гита влюбилась в вахтера дядю Васю!
- Чтобы лето длилось три месяца!
- Чтобы кошки научились летать!
- Чтобы солнце стало желтым!
- Чтобы мне подарили динозавра!
- Чтобы я никогда не стал взрослым!
- Чтобы…
9 Чаш
Радость
Этот аркан еще называют Ангел Полной Чаши. Он обещает полное осуществление всех планов, желаний и даже тайных надежд. Причем сохраняет свое значение при самом неблагоприятном раскладе, разве что добавляет счастливчику ложного тщеславия, которое со временем может ему повредить.
Ольга Недорубова