Ханин Г. И. Почему в современной России очень мало хороших экономистов вообще и ученых экономистов в особенности
| Вид материала | Документы |
- Вольное экономическое общество России, Международный Союз экономистов в течение нескольких, 1549.17kb.
- Почему экономическая наука бессильна, 273.69kb.
- Уральский Государственный Технический Университет Кафедра общей экономической теории, 340.45kb.
- Оценка нематериальных активов, 216.78kb.
- Приглашение и программа IV всероссийского конгресса экономистов-аграрников «Экономические, 213.37kb.
- Нищета философии, 1956.12kb.
- Кредит относится к числу важнейших категорий экономической науки. Его изучению посвящены, 406.04kb.
- Томский политехнический университет инженерно-экономический факультет Вольное экономическое, 79.69kb.
- Томский политехнический университет инженерно-экономический факультет Вольное экономическое, 80.17kb.
- Томский политехнический университет инженерно-экономический факультет Вольное экономическое, 74.68kb.
К началу 70 годов ситуации в Академии наук СССР коренным образом изменилось по сравнению с 30-40 годами. Если раньше чтобы стать академиком нужны были научные заслуги, пусть и не выдающиеся, то теперь достаточно было иметь нужные связи в руководстве CCCР. Выдающиеся научные заслуги как раз могли и помешать, новые академики могли почувствовать себя неловко. Именно тогда родился печальный анекдот о том, как после выборов новых академиков один из старых говорит с удивлением другому о вновь избранном :а ведь он не дурак .Понятно, что хуже всего ситуация сказывалась в гуманитарных науках, которые многие чиновники из ЦК КПСС за науки вообще не считали. Крупные ученые могли стать академиками в этих областях, если по случайности возглавляли институты или из неудобства перед мировым научным сообществом».Первое случилось с двумя директорами созданного в середине 80 годов Института народнохозяйственного прогнозирования (А.И.Анчишкин и Ю.В.Яременко).
Я хотел бы снова обратить внимание на взаимосвязь первой и второй упомянутой выше причины деградации экономической науки в 70-80 годы .Функционирование организационных монстров требовало огромных административных усилий, которые не желали предпринимать нормальные ученые . Полу-феодальная политическая и научная система толкала на присвоение управляемым руководителям этих монстров незаслуженных ими почетных научных званий. Этому процессу с трудом мог противостоять даже Сталин, который ценил реальные научные достижения и тем более не могли противостоять его преемники, которые о характере научной деятельности имели смутное представление. Тем более научное сообщество, которое было сломлено уже в 30 годы.
Звание академика в СССР было не только почетным(это было и в других странах, где существовали академии), но и очень выгодным., что отличало его от других стран, где членство в научных обществах не приносило материальных выгод. Руководствуясь благими намерениями(которыми ,как известно, ведет дорога в ад) сделать более привлекательной научную деятельность советское руководство установила очень щедрую денежную надбавку к окладу за звание академика и члена-корреспондента ,но и многие другие льготы .Так, после войны ,когда основная часть населения жила еще в коммунальных квартирах или даже землянках, академики получали пятикомнатные, а члены-корреспонеденты академии наук трехкомнатные квартиры в центре Москвы(27).. Другая приятная возможность состоит в том, что эти звания пожизненны. Из Академии исключали только сталинское время только за реальную или мнимую антисоветскую деятельность.
.Надо ли удивляться тому, что на выборах в Академию наук СССР разворачивались подлинные баталии, исход которых ,как мы видели, решался нередко совсем не научными заслугами претендентов.
Создание сословия академкратов(удачное название по аналогии с партократами, придуманное журналистом Анатолием Салуцким)(28) имело многообразные разрушительные последствия. Главное из них- моральная дискредитация научной деятельности в СССР. Вместо оценки по научным заслугам в наиболее авторитетной в СССР сфере цинично проводился курс на оценку по степени близости к начальству и управляемости. Если такое было возможно по отношению к академическому званию, то тем более это должно было оказаться возможным к менее престижным званиям и степеням(член-корреспондент, доктор наук, профессор). Рыба, как известно, гниет с головы. Моральное разрушение в науке вообще и гуманитарных в особенности с тех пор пошло ускоренными темпами. Академики-директора научных институтов становились маленькими царьками ,около которых образовался двор приближенных, подхалимов, с присущими царским дворам интригами и подсиживанием. От них очень много зависело в судьбе ученого: продвижение по службы, допуск к защите диссертации, публикации, обеспечение жилплощадью, получение командировки и т.д. Научный сотрудник становился , в сущности, крепостным.
Эти негативные системные последствия могли умеряться личными качествами директоров институтов. Многие из них, к счастью, оказались вполне приличными, цивилизованными людьми и нередко создавали благоприятные условия для научной работы не слишком независимым, но способным научным сотрудникам. В конце концов, это было часто и в их (академиков) собственных интересах. Требовалось все же институтам демонстрировать и некоторую реальную научную деятельность. Некоторые директора академических институтов давали приют научным сотрудникам, проявлявшим в прошлом в той или иной степени оппозиционную деятельность при условии ее прекращения. Чаще всего в московских институтах не поощрялся антисемитизм. Эти положительные личные качества не могли, однако, помешать системной деградации.
При всей слабости академической экономической науки она, однако, была в этот период намного выше вузовской и отраслевой ,где все указанные недостатки были еще больше, а требования к качествe научных исследований намного ниже.
5.3 Оторванность от мировой науки.
В сталинский период предпринимались максимальные усилия по ограничению влиянии мировой экономической науки на советскую. Научные командировки и участие в международных научных конференциях исключались . Современная экономическая наука Запада объявлялась апологетической, “служанкой буржуазии», у которой поэтому и нечему было учиться. Западная экономическая литература, правда, поступала в крупнейшие (2-3) библиотеки , но изучалась либо в конкретно-экономических целях для освещения положения в экономике капиталистических стран(в основном, работниками института мировой экономики и международных отношений),либо для «разоблачения» зловредных буржуазных экономических теорий ограниченным числом авторов. Основная часть научных работников с ней не была знакома либо из-за элементарного незнания иностранных языков либо за ненадобностью либо из-за опасения преследований за чрезмерное любопытство .Переводились ,в основном, произведения «прогрессивных» экономистов.
В послесталинcкий период положение изменилось ,но не принципиально..Возобновилось участие советских ученых в международных конференциях , но только в самых крупных и с участием ограниченного числа «проверенных» экономистов и ,конечно, начальства и работников разведки под прикрытием ученых. Изредка аспиранты (опять же доверенные)посылались в научные командировки. Больше стало защищаться диссертаций с «разоблачениями зловредных теорий, откуда, кстати-сказать, любознательные экономисты и узнавали о них. Шире стали переводиться работы западных экономистов ,в том числе и немарксистские . Наибольшее влияние на советских экономистов в плане экономической теории оказали перевод учебника по экономической теории Самуэльсона и книг Гэлбрейта. Зато очень широко переводились конкретно- экономические работы ,особенно по теории и практике управления, экономико-математическим методам. Они оказали, пожалуй, наибольшее влияние на прикладные экономические исследования, далеко не всегда положительное из-за некритического подхода к ним многих советских экономистов(вот здесь можно действительно говорить об излишнем преклонении перед Западом). Поступали в СССР и западные работы о советской экономике ,опять –таки в 2-3 крупнейшие библиотеки. Но изучались они ,в оcновном, для «разоблачения клеветы» на замечательную советскую экономику(единственным известным мне исключением была квалифицированная критика некоторых из них С.А.Хейнманом). Это свидетельствовало прежде всего о безразличии многих советских экономистов к получению истины и, конечно, объяснялось также незнанием иностранных языков(немыслимое явление в дореволюционной науке!).Только единицы из советских экономистов использовали зарубежную литературу в своих исследованиях по советской экономике. Это были преимущественно представители старшего поколения ,получившие экономическое образование в 20 годы: А.Л.Вайнштейн, Я.Б.Кваша, С.А.Хейнман.
Практическая изолированность советской экономической науки ,ее провинциализм делали невозможным сравнение ее результативности с мировой . В этом отношении положение в ней было аналогичным с положению в экономике, где монополия внешней торговли делало невозможным такое сравнение, которое производилось только официальной статистикой, весьма неточно и всегда к выгоде для СССР. Отсутствие возможности(и потребности) сравнения . с мировым уровнем создавали комфортные условия для посредственных ученных и бесплодных научных коллективов. До какой степени низко оценивались работы советских ученых мировым научным сообществом свидетельствует следующий ,на мой взгляд, очень показательный факт. Великий экономический историк современности Фернан Бродель ,давая в своем знаменитом трехтомнике, характеристику российской экономики 16-18 веков ссылается практически исключительно на работы западных экономистов или русских ученых-эмигрантов. Ссылка на незнание им русского языка несостоятельна : отсутствие переводов советских авторов на иностранные языки как раз и свидетельствует преимущественно о их научной несостоятельности. Хотя имела место иногда и их недооценка (по данному периоду работ Струмилина).
Единственными относительно развитыми международными контактами советских экономистов в этот период были их контакты с учеными социалистических стран. Это общение выявило, что по сравнению с экономистами некоторых из них(Венгрия ,Польша, Чехословакия), позже оторвавшихся от мировой науки советские экономисты оказывались ,как правило, намного слабее .
5.4 Влияние экономико-математического направления: трагическое заблуждение.
С конца 50 годов на развитие советской экономической науки все растущее влияние оказали экономико-математические методы .Они использовались в ограниченной степени в экономических исследованиях в 20 годы(модели расширенного воспроизводства, методы математической статистики), но были осуждены в 30 -40 годы как формалистические и практически прекращены . Их возвращении в конце 50 годов ,связанное во многом с новаторскими работами В.Новожилова и Л.Конторовича, было связано с большей свободой в экономических исследованиях, открытием в 40-50 годы новых экономико-математических методов ,казалось, открывавших новые перспективы (линейное программирование ,межотраслевой баланс) управления экономикой ,широко распространенным в СССР пиететом перед математикой и быстро развивающейся как раз в 50 годы вычислительной техникой. С другой стороны, осознавалась и среди экономистов и хозяйственников примитивность существующих методов планирования и управления, их неадекватность усложнившейся экономике. А добросовестными учеными -экономистами недостаточность и неубедительность, примитивность многих положений традиционной политической экономии. Таким образом, появление новой научной парадигмы упало на подготовленную общественную и научную почву. И, как это часто бывает с научными парадигмами, недостатки новой парадигмы не замечались или относилось за счет ее молодости, слабой по причине той же молодости разработанности,
Уже первые 10-15 лет использования экономико-математических методов в СССР достаточно очевидно показали, что их возможности непомерно преувеличивались. Самое главное, что многие заложенные в основе многих из них положения носили умозрительный характер. Экономико-математические модели настолько упрощали действительность, что их использование не имело практического значения(29). Критика
теоретических положений многих экономико-математических исследований, весьма квалифицированно проводившаяся некоторыми советскими экономистами старшего поколения воспринималась первоначально не слишком образованным молодым научным поколением как консерватизм и догматизм(30). Однако, явные неудачи практического использования новых методов побудили ряд добросовестных сторонников этого направления уже в начале 70 годов обратиться к традиционным проблемам и методам экономики. Назову среди них того же Игоря Бирмана, после переезда в США в начале 70 годов никогда ими не занимавшегося, и Виктора Волконского .
Еще раз процитирую Игоря Бирмана :» Умный Канторович приблизился к пониманию бесплодности наших усилий ,осенью 1972 года прочитал на моем семинаре доклад «О трудностях применения линейного программирования «..проблемы он здраво обозначил ,выход не указал. Сейчас ,думаю, . не указал, потому, что понял- его нет. По рассказу близкого к нему «чистого « математика ,в последние свои годы, на исходе, Канторович симулировал эконом- математическую научную деятельность «(31).
Между тем, , экономико-математическое направление в СССР приобрело уже научно-организационную инерцию и интеллектуальную респектабельность. Его лидеры были удостоены Ленинской премии ,а один из них даже Нобелевской премии по экономике. Был создан специальный экономико-математический институт Академии Наук СССР и множество отделов в отраслевых институтах, кафедры в вузах. защищены сотни ,если не тысячи диссертаций по этой теме. Постепенно научные работники этого направления стали преобладать среди академиков и член-корреспондентов. Необъятные служебные возможности для этих научных работников и математиков открывала развернувшаяся в начале 70 годов «асунизация»(то есть создание автоматизированных систем управления).
Самое вредное влияние использования экономико-математических методов на развитие экономической науки в СССР состояло в том, что благодаря им стало возможным считаться экономистом ,почти ничего не понимая в экономике и реальной экономической жизни. Формулы заслонили экономику. В этом было и рациональное объяснение :овладение весьма сложной высшей математикой оставляло мало времени для занятий тоже весьма сложной экономикой. Исключения из практической бесплодности(если не вредности) применения многих экономико-математических методов были , но весьма немногочисленные, можно сказать единичные. Так, известный математик В.Глушков часами в течение длительного времени наблюдал характер деятельности хозяйственных руководителей разного уровня. У него были интересные экономические идеи по совершенствованию командной экономики (32). Весьма проницательные публицист Калашников и экономист Кугушев исключительно высоко оценивают научные заслуги и результаты практической деятельности с использованием экономико-математических методов Побиска Кузнецова и Спартака Никанорова (33).Но как это чаще всего бывало в 60-80 годы как раз положительны научные результаты отвергались и замалчивались,что и случилось с указанными учеными.
Здесь следует отметить ,что неоправданная гипертрофия экономико-математических методов наблюдались и в западных странах, периодически и почти безрезультатно вызывая протесты уважаемых экономистов (первым из них был еще в 30 годы Кейнс).На этой безрезультатности сказались и влияние этого уже весьма влиятельного направления (чтобы не сказать мафии) и потеря критериев результативности экономической науки. Пожалуй, одним из немногих положительных аспектов этого направления явилось приобщение советских экономистов к мировой экономической науке, пусть и не очень плодотворного, По иронии судьбы именно представители этого направления сыграли решающую роль в определении экономической политики в период перестройки, ибо именно они заняли к этому времени ведущие административные позиции в академической экономической науке. .
5.5 Деградация экономического образования.
Деградация высшего экономического образования определялась общими для развития экономической науки причинами(идейная нетерпимость и борьба с инакомыслием, изоляция от мировой науки, отрицательный отбор) и специфическими особенностями развития советского высшего образования вообще и экономического в особенности. К особенностям развития советского высшего образования относится его оторванность от систематических научных исследований. Ими занимались ,главным образом, для защиты кандидатских и докторских диссертаций. Огромная учебная нагрузка не позволяла ими заниматься в значительном объеме в последующем, а гарантированность оплаты труда после присвоения научных званий и степеней делали такую деятельность с точки зрения служебного положения излишней. Немногие увлеченные научной деятельности преподаватели в послевоенный период искали возможность уйти для реализации своих научных планов в научно-исследовательские институты ,численный состав которых быстро рос в 60-80 годы и где, к тому же была возможность для менее напряженной работы. Особенно большие возможности в этом отношении были в Москве и столицах союзных республик.Происходил ,таким образом, отток наиболее квалифицированных преподавателей из вузов. Быстро растущая сеть высших учебных заведений и числа студентов в них в 60-80 годы обуславливали потребность в большом количестве остепененных преподавателей. По необходимости требования к качеству их научных работ становились низкими . Уже в 60 годы родилось выражение в вузах, что в доктора пошел середняк т.е.посредственный человек. В то же время по естественным причинам даже из лучших вузов уходили яркие профессора ,получившие образование либо до революции либо в 20 годы, когда экономическое образование было еще достаточно качественным и престижным. Я наблюдал этот процесс деградации преподавательского состава в конце 50-начале 60 годов ,будучи студентом и аспирантом в одном из лучших советских экономических вузов того времени-Ленинградском финансово-экономическом институте ,где было еще немало старых профессоров. Нет нужды доказывать, что посредственные преподаватели готовят посредственных студентов. К указанным уже достаточно весомым причинам деградации советского экономического образования добавлю еще две: низкий его общественный престиж в связи с низким социальным статусом экономистов в СССР и гонения на наиболее независимых преподавателей вузов в конце 60-80 годы, жертвами которых стали .ряд сильных преподавателей вузов(уже упоминавшийся Энох Брегель, вынужденный эмигрировать в Израиль).Другие находили себе место в отраслевых научных институтах ,курсах повышения квалификации . или на производстве. Одним словом, выпускники экономических вузов 70-80 годов были уже чаще всего малообразованными и малоквалифицированными.
Наиболее амбициозные и чуткие к общественным запросам выпускники советских экономических вузов (например, Гайдар и Чубайс) ,понимая слабость своего образования уже в первой половине 80 годов создавали, в сущности нелегальные кружки, для повышения своей квалификации(34). Без руководства более опытных преподавателей они могли дать весьма поверхностные знания.
5.6 Исчезновение экономических школ .Наука, как правило, функционирует в рамках научных школ, руководимых выдающимися учеными, которые вырабатывают оригинальные методы исследования и группируют вокруг себя своих учеников, которые продолжают традиции этой школы после смерти основателей этих школ. Понятно, что существование таких школ в период сталинизма в экономической науке было невозможно. Тогда был один корифей в гуманитарных науках-И.В.Cталин и его учителя Маркс, Энгельс и Ленин. После смерти Сталина постепенно, очень робко и медленно стали возникать школы или лучше сказать в силу их ничтожных размеров «школки» и в экономической науке. Обычно они создавались в экономических научно-исследовательских институтах вокруг ярких ученых, возглавлявших чаще всего отделы или лаборатории(сектора). Такие «школки» в 50-60 годы возникли и в СССР. Они были в Институте экономики АН СССР вокруг А. B. Ноткина ,Я.Б. Кваши, занимавшихся макропропорциями советской экономики, вокруг C.А.Хейнмана, исследовавшего внутреннюю структуру экономики, вокруг Я.А.Кронрода, отстаивавшего товарный характер советской экономики,. Возникла экономико-математическая школа Л.В.Канторовича. Была ,как бы ее не оценивать ,школа Н.А. Цаголова в МГУ, школа Н.Н.Моисеева на ВЦ АН СССР, школа В.М.Глушкова .Несколько успешных научных «школок» было в Институте Мировой экономики и международных отношений.АН СССР. Эти «школки»( в разной степени) положительно влияли на развитие экономической науки в СССР.В 70-80 годы эти школы стали исчезать. Часто причиной была смерть их основателей(так было со школами Кваши, Ноткина и Хейнмана, Глушкова и Цаголова). Их ученики оказывались неспособны наследовать своим учителям. Нередко их разгоняли, как это было со школой Я.А.Кронрода. Смерть научных школ свидетельствовала о слабости советского научного сообщества в экономической науке. Чем держаться западные научные школы? Прежде всего, на высоком научном авторитете их основателей. Во-вторых, на преданности науке его учеников. Оказалось ,что в СССР оба фактора отсутствовали. Вместо научных заслуг оценивался научный статус, Вместо преданности науке- служебное положение.
5.7 Растущее бескультурье. Количественный рост научных работников-экономистов сопровождался их качественным ухудшением. Это было очевидно уже в середине 50 годов, когда я был студентом. Между интеллектуальным и нравственным обликом старых профессоров и молодых была почти пропасть. Старые владели чаще несколькими языками, прекрасно знали историю экономической мысли и экономическую историю, говорили на правильном и красивом русском языке. В разговоре с ними виден был их высокий общекультурный уровень: знание и понимание литературы и искусства,., любовь и уважение к ним. У молодых все эти качества были на порядок ниже. Впоследствии деградация общекультурного уровня усиливалась(ха немногими исключениями).Знание иностранных языков стало редкостью, познания в экономической теории поверхностными, общекультурный уровень примитивнее. Не могу забыть, как в начале 70 годов услышал потрясший меня разговор заместителя директора одного из ведущих экономических институтов(в 80 годы-академика) со своими коллегами. Многие боцманы ,кажется, постыдились бы использовать применявшуюся терминологию и содержание их разговора .Но все еще можно было найти приятные исключения из этой мрачной картины.
6. “Роль деградации экономической науки в крахе перестройки .
Деградация советской экономической науки достигла пика в середине 80 годов. К этому времени немногочисленные достойные экономисты старшего поколения почти все вымерли, а оставшиеся деморализованы . Последней известной мне крупной экономической работой была книга С.М.Борисова «Золото»,вышедшая (3 изданием)в 1984 году.
Перестройка ,позволившая впервые за 60 лет свободно выражать взгляды советским экономистам, обнаружила, что подавляющему большинству из них сказать содержательно нечего. Как справедливо отмечал Игорь Бирман, в отличие от литераторов у экономистов за одним исключением не оказалось в столах неопубликованных произведений, что говорило о их несостоятельности как научного сообщества. (35).Пришлось срочным образом восполнять создавшийся научный вакуум ,что практически невозможно ,ибо научный результат требует многих лет размышлений . Перестроечная экономическая литература примечательна своей критической направленностью, что обеспечить легче всего. Когда потребовалось концептуально обоснованность изменения в экономической системе, выявилась бесплодность советской экономической науки(36). Наиболее громко заявила о себе группа экономистов рыночной направленности, сильная в критике состояния экономики и слабостей прежнего хозяйственного механизма., но ,как правило, не способная (из-за незнания)учесть исторические особенности российского экономического развития и специфики институционального характера советской экономики общества, а также реального механизма функционирования современной рыночной экономики . Непрерывные провалы на этом пути в 1988-1991 годы этой группой экономистов трактовались не как его ошибочность ,а как следствие непоследовательности в его проведении.
Малограмотное в экономическом отношении советское политическое руководство на заключительном этапе перестройки(1989-1991 годы)ориентировалось исключительно на эту группу экономистов. При этом, речь шла преимущественно о статусных экономистах-академиках, среди которых лишь Ю.В.Яременко имел реальные научные достижения (он стал советником Президента РФ только в 1991 году, когда Центр практически потерял экономическую власть в стране). Действительно ценные и оригинальные экономические работы в этот период публиковались низкостатутными экономистами, к голосу которых государcтвенно-партийная бюрократия, привыкшая ориентироваться на научную номенклатуру, слабо прислушивалась. Поразительно, что меньше всего к разработке экономических рыночных реформ привлекалась та часть экономистов ,которая в силу своих профессиональных занятий имела реальное представления о характере современной рыночной экономики- научные работники институтов , изучавших мировую экономику . И совсем нее прислушивались к голосу противников рыночных реформ, которые к концу перестройки представили наиболее глубокие научные работы, проницательно предсказывавшие пагубные экономические последствия форсированного перехода к рынку и представившие альтернативные экономические программы (37). Были проигнорированы предложения по эволюционному пути перехода к рынку с помощью двухуровневой экономики, опять –таки принадлежащих малостатусным экономистам (С.Комлев и другие)..
Таким образом, на переломном для СССР периоде экономического и политического развития советскому народу пришлось расплачиваться за долголетнюю деградацию экономической науки и ее порочную организацию. Не удивительно, что осознав наконец слабость собственной экономической науки(и не умея оценить сохранившиеся ее сильные элементы) советское руководство к концу перестройки все чаще начало ориентироваться на рекомендации международных экономических организаций и экспертизу западного научного сообщества, не имевшего, однако, достаточного представления об особенностях российской и советской экономики(советологи к составлению этих рекомендаций не привлекались, что аналогично игнорированию в СССР знатоков мировой экономики).
7. Как сказалась слабость экономической науки на развитие советской экономики?
Возникает закономерный вопрос, почему при почти неперерывно слабеющей экономической науке советская экономика добивалась серьезных, а в некоторые периоды (50 годы)блестящих экономических успехов. Прежде всего, не следует преувеличивать роль экономической теории (именно ее прежде всего имеют в виду говоря об экономической науке) в развитии экономики. Здесь я готов присоединиться к мнению Игоря Бирмана, что успехи, равно как и неудачи, американской экономики(как и других экономик)