Geum.ru

Николо-Угрешский мужской монастырь

Вид материалаДокументы
Подобный материал:

Николо-Угрешский мужской монастырь.


Дикторский и закадровый текст: Видеоряд:


Храмы на Руси воздвигались либо в честь имени святого, либо в память о событии, связанным со Священной историей. Точно так же предстояло дело и с православными монастырями. И вот тут самым чудесным образом Господь являет свою волю, указуя на место, где должно быть Храму или монастырю, всякий раз подтверждая истинность сказанного:

- Без Меня ничесоже твориться не может!


В 1380 году войско великого князя Дмитрия Ивановича остановилось на отдых в живописном месте, в пятнадцати верстах от Москвы. Именно здесь произошли события, о которых мы расскажем чуть позже, но именно после которых это место стало называться Угреша.

Сын князя Ивана Ивановича (Красного), внук православного князя Ивана Даниловича (Калиты), собирателя Русской земли – князь Дмитрий Иванович взошел на престол, будучи совсем юным. Но, несмотря на юный возраст, - «праздных бесед не вел, непристойных слов не любил, злонравных людей избегал». Пользовался большой поддержкой старых бояр и митрополита Алексия. Отличался от предшественников более отважным и открытым характером, и первым решился отказаться от раболепствующей политики перед татарами, смело вступил в борьбу с Тверью, Рязанью, Литвой и Ордой. «Всех князей русских стал приводить под свою волю, а которые не повиновались его воле – на тех начал посягать», - говорит летопись.

К этому времени на западных границах Владимирской Руси произошли следующие события: языческая Литва, хранившая веру в воинственного бога Перкуна, и плохо относившаяся к христианам, пополнилась древнерусскими землями. Это произошло после того, как литовские князья формально приняв православие, женились на русских княжнах, и получили эти земли в качестве приданного. Чтобы остановить немецкую экспансию на Восток, правитель Литовского княжества решил заполучить в союзники Польшу, для чего разрешил своим поданным принимать католичество. Женившись на дочери польского короля Ядвиге, литовский князь стал полноправным властелином Польши и Литвы и приказал всем нехристианам Литвы стать католиками. Так наряду с Ливонским орденом и Швецией - на Владимирской Руси – появился опасный сосед, которому суждено было стать форпостом католической экспансии на Восток.

А что же происходило в Орде? Во второй половине Х1У века это было уже далеко не то, спаянное железной дисциплиной, преданное своему вождю, неприхотливое степное воинство, перед которым трепетал мир. Орда слабела из-за усобиц среди знати. Хан Синей Орды Хызр – привел свои сибирские полки и захватил все Поволжье. Тохтамыш – придерживался традиционной политики союза с Русью, проводимой со времен Батыя. Мамай же опирался на союз с Западом, главным образом, с генуэзскими колониями в Крыму. Тохтамыш двинулся в Крым на Мамая. Мамай понимал грозящую опасность. Нужно было привлечь в войско людей, а для этого нужны были деньги. Генуэзские купцы предложили Мамаю свою помощь, но в обмен потребовали концессии для добычи мехов и торговли на Севере Руси. Мамай попытался договориться с Дмитрием Московским и некоторыми русскими боярами о том, что за предоставление концессий он(Мамай) поможет устройству личных дел для бояр, а молодому князю Дмитрию даст ярлык на великое княжение. Преподобный Сергий Радонежский заявил, что с латинянами никаких дел быть не может: на Святую Русскую землю допускать иноземных купцов нельзя, ибо это грех. Его поддержал митрополит Алексий. Несмотря на то, что общего мнения на Руси о том, какую политику проводить по отношению к Мамаю, не было: одни говорили, что надо с ним договориться, другие хорошо понимали, что за мусульманами стоят католики, а католики для Руси – враги, Москва отвергла предложение Мамая. Рассерженный Мамай решил подавить Москву. Для этого он вступил в союз с литовским князем. Вместе их свела идея раздела Руси, при котором часть её территории досталась бы литовцам, а часть Мамай подчинил бы себе, и на её основе создал бы новое государство.

Когда стало очевидным, что столкновение русских с Мамаем неизбежно, Преподобный Сергий Радонежский благословил эту войну, и потому все православные сочли своим долгом восстать на защиту Русской земли от басурман и латинян.

Благословляя князя Дмитрия, Преподобный Сергий Радонежский сказал:

- Тебе, Господин, следует заботиться и крепко стоять за своих поданных, душу свою за них положить, и кровь свою пролить, по образу самого Христа. Но прежде пойди к ним с правдою и покорностью, как следует твоему положению покоряться ордынскому царю. И Писание учит, что если такие враги хотят от нас чести и славы – дадим им, если хотят золота и серебра – дадим и это, но за имя Христово, за веру православную подобает душу положить и кровь пролить. И ты, Господин, отдай им и честь, и золото, и серебро, и Бог не попустит им одолеть нас: Он вознесет тебя, видя твое смирение, и низложит их непреклонную гордыню.

Князь Дмитрий отвечал, что уже пробовал, и безуспешно.

- Если так, - сказал Сергий, - его ждет гибель. А тебе помощь, милость, слава Господа.

Дмитрий опустился на колени. Сергий снова осенил его крестом.

- Иди, не бойся. Бог тебе поможет, - и, наклонившись, шепнул ему, - ты победишь.

И отправился князь Дмитрий со своим войском на Куликово поле. И вместе с ним были монахи-схимники, которых дал Дмитрию Преподобный Сергий Радонежский. И пошли на татар монахи в образе схимы с белыми крестами на монашеской одежде, без шлемов и панцирей.

Остановившись на отдых, по пути за Дон, на Куликово поле, князю Дмитрию чудесным образом была явлена икона Святителя Николая Чудотворца на сосне. И молвил Великий князь Дмитрий: «Сия вся угреша сердце мое». Явив это чудо, Господь утешил и укрепил князя Дмитрия верой и надеждой в силы свои, и в то, что начинаемое предприятие угодно Богу.


« Калита и Симеон готовили свободу нашу более умом, нежели силою: настало время обнажить меч. Увидим битвы кровопролитные, горестные для человечества, но благословенные Гением России: ибо гром их пробудил её спящую славу и народу уничиженному возвратил благородство духа. Сие важное дело не могло совершиться вдруг и с непрерывными успехами: Судьба испытывает людей и государства многими неудачами на пути к великой цели, и мы заслуживаем счастие мужественною твердостию в противностях оного», - писал в своем труде «История государства Российского» Николай Карамзин.


И, действительно, крови пролито было много: войско князя Дмитрия насчитывало 150 тысяч человек против двухсот тысячного войска Мамая. Пало на Куликовом поле 80 тысяч христиан. Восемь дней (!) стоял Великий князь Дмитрий, прозванный после этой победы Донским, на костях, обращаясь к оставшимся в живых: «…Каждый ближнего своего похороним, да не будут зверям на съедение тела христианские». И привез князь Дмитрий в Москву останки погибших москвичей, а вместе с ними и тела легендарных богатырей-монахов Троицкого монастыря Родиона Осляби и Александра пересвета, боярина Бронского. Христианские правила строжайше запрещают монахам брать в руки оружие. Посылая Пересвета и Ослябю на битву, Сергий Радонежский брал на себя страшный грех. Однако, только отправив с Дмитрием хорошо известных в войске и народе иноков, Сергий воочию мог показать всем, что московский князь начинает священную войну за православие, а это выше, чем вопрос о спасении отдельной души.


Если бы Русь не победила бы на Куликовом поле, какое будущее её бы ждало? В этом случае речь шла о полной утрате ею политической, экономической и духовной самостоятельности: произошел бы раздел Русских земель между Литвой и Ордой, далее бы Русь превратилась в колонию генуэзских купцов, а затем последовало бы насильственное окатоличивание. То есть речь шла об уничтожении русской культуры. Если бы это произошло, Московская Русь никогда бы не стала Великой Россией. Но Москва подняла русичей на борьбу. И Русь победила, отвоевав у Истории право на Великое Будущее.


Возвращаясь с Куликова поля, отслужил Великий князь Дмитрий Благодарственный молебен Господу нашему Иисусу Христу на том месте, где была явлена икона Святителя Николая Чудотворца, и повелел заложить монастырь. Так в Х1У веке возник Николо-Угрешский мужской монастырь.

На месте, явления иконы на сосне выстроена часовня, в которой покоится ковчег с частицами мощей Святителя Николая.


Вечерня отошла давно,

Но в кельях тихо и темно.

Уже и сам игумен строгий

Свои молитвы прекратил

И кости ветхие склонил,

Перекрестясь, на одр убогий,

Кругом и сон и тишина,

Но церкви дверь отворена:

Трепещет луч лампады

И тускло озаряет он

И темну живопись икон

И позлащенные оклады.


Подобно многим монастырям, расположенным близ столицы, Николо-Угрешский монастырь испытал немало бедствий: горел и разорялся, но потом вновь возрождался и благоукрашался. Богатству и славе монастыря способствовало то, что неподалеку от монастыря, на противоположном берегу реки, верстах в четырех расположилось древнее село Остров. Место это называлось Потешным, так как издавна служило Московским великим князьям летним увеселительным местопребыванием. Близость села с монастырем была причиной того, что Московские государи часто посещали Угрешу. По пути в Остров или обратно они непременно совершали «угрешские походы», поэтому настоятелям приходилось всегда быть настороже, и держать монастырь в порядке. Настоятели пользовались милостями государей, и некоторые удостоились святительского сана.

В начале Х11 века жил в монастыре Григорий Отрепьев, беглый дьякон Чудова монастыря, будущий Лжедмитрий 1. В 1610 году в обители останавливался с войском Лжедмитрий 11. Стояло здесь ополчение Прокопия Ляпунова и Ивана Заруцкого. Наезжал князь Дмитрий Пожарский. Участникам Медного бунта и протопопу Аввакуму – монастырь послужил тюрьмой, где он провел семнадцать недель.


Царь Михаил Федорович посещал монастырь неоднократно. Однажды с родительницей своею, великой старицей, Марфой Ивановной приходил пешком. По записи дворцовых разрядов известно девять таких походов в Угрешу. Доподлинно известно, что Собор во имя святителя Николая – был освящен при начале воцарения Михаила Федоровича, и на освящении которого присутствовал сам юный царь 5 мая 1614 года. Древняя и чудотворная икона Святителя Николая, которая составляет главную святыню Угреши, хранится сейчас в Третьяковской галереи.

Царь Алексей Михайлович посещал монастырь тринадцать раз. Во время одного из самых замечательных «угрешских походов» царя Алексея Михайловича, 11 июля 1668 года, Угрешу посетили одновременно три патриарха: Алесандрийский Паисий, Антиохийский Макарий и Московский Иоасаф.

В ризнице монастыря хранятся царские вклады. Государи жаловали монастырю деревни и вотчины.


После того, как Петр 1, основал новую столицу на севере, и царский двор

переехал из Москвы в С-Петербург, Угрешский монастырь, лишенный помощи и щедрот начал клониться к упадку, не мог содержать более десяти человек братии, и не в состоянии был поддерживать и исправлять своих зданий, которые пришли в совершенное обветшание. Митрополит Филарет был в недоумении: что ему делать с этим монастырем, и ходили уже слухи, что Угрешский монастырь может быть упразднен.

Но Господь не дал угаснуть древнему монастырю: игумен Иларий, бывший оптинский монах, и его преемник преподобный Пимен, долго и терпеливо трудились над возрождением былого духа Угрешской обители. Когда игумен Иларий со своим келейником Петром (будущим преподобным Пименом) впервые ступили на землю Угрешского монастыря, взору их предстали запущенные и разрушенные здания. Древняя каменная ограда обветшала. Тесовые крыши на башнях были в таком состоянии, что сквозь них летали в свои гнезда птицы. Было две лошади, экипажи состояли из санок, тележки и крытой повозки. Еще в хозяйстве монастыря было две коровы, дареные графиней Орловой. А в прежних келиях – залавки и столы, продавленные стулья, ободранное кресло. Все было черно, грязно, старо и ветхо. Владения монастыря ограничивались пространством, заключавшимся в черте ограды, да небольшим количеством земли. Кроме того, монастырь имел подворье на Маросейке, да владел мельницей, пожалованной императором Павлом, в Бронницком уезде.


Что за грустная обитель

И какой знакомый вид!

За стеной храпит смотритель,

Сонно маятник стучит:


Стукнет вправо, стукнет влево,

Будит мыслей длинный ряд,

В нем рассказы и напевы

Затвержённые звучат.

А в подсвечнике пылает

Догоревшая свеча:

Где-то пёс далёко лает,

Ходит маятник стуча:


Стукнет влево, стукнет вправо,

Все твердит о старине:

Грустно так: не знаю, право,

Наяву я иль во сне?


Вот уж лошади готовы –

Сел в кибитку и скачу, -

Полно, так ли? Вижу снова

Ту же сальную свесу,


Ту же грустную обитель,

И кругом знакомый вид,

За стеной храпит смотритель,

Сонно маятник стучит…


Отец архимандрит Пимен, в миру Петр Дмитриевич Мясников, родился 10 августа 1810 года в Вологде. В городе проживал, в то время, Николай Матвеевич Рынин, которого все называли Божьим человеком. Когда Петру исполнилось десять лет, этот Божий человек, вбежал как-то к нему в комнату, и громким голосом вскричав: « Готовьте на ризы, на рясы, на шапки, на шапки!» по сути, предрек ему будущее. Все тот же Николай Матвеевич Рынин говаривал будущему архимандриту Пимену: «Никола никуда не ходить! Никола никуда не ходить!». И эти слова оказались пророческими: отец Пимен родился в приходе Николы на Площади, рос у Николы на Глинках, и, поступив в 1834 году к Николе на Угрешу, находился более 46 (!) лет на одном месте, под покровительством Святителя Николая.


Первые пять лет отец Пимен, тогда еще Петр, был келейником отца Илария. Так как братия монастыря была малочисленна, и не хватало людей для послушания, то Петру приходилось заменять нескольких человек и принимать на себя многие послушания.

В 1838 году, 26 марта, в Лазареву субботу, отец игумен Иларий постриг своего келейника Петра и дал ему имя Пимен в честь великого подвижника монашества, как бы предвещая ему, что и его имя в современном монашестве будет чтимо и останется приснопамятным.

Через год, в феврале 1839 года Пимен был посвящен в иеродьякона. А в 1840 году Московский митрополит Макарий посвятил Пимена в иеромонахи.


Игумен Иларий мало входил в вещественные нужды обители, помышляя более о духовном её строе. Пимену приходилось иметь попечение о её благосостоянии, и на нем лежали все тяготы управления. Это послужило, своего рода, подготовкой к той многосторонней деятельности, какой потребовала от него впоследствии многолюдная и обширная обитель, благодаря ему процветшая и прославившаяся.


Современники вспоминали: «Две известные пословицы: русскую – не место красит человека, а человек красит место, и не русскую – обстоятельства слагают человека - отец Пимен оправдал вполне. Угреша, бедная средствами, убогая зданиями, скудная братией, известная не благочестием своих иноков, а их распущенностью, даже и при строго подвижнической жизни игумена Илария не могла никого особенно польстить своим настоятельством, но благодаря неусыпным трудам, изобретательности ума, быстроте соображения, а главное добросовестной нестяжательности и неутомимому усердию отца Пимена. Угрешская обитель поднялась на такую высоту во всех отношениях, что после Троицкой Лавры и некоторых еще первостепенных монастырей Московской епархии стала во главе прочих как по внешности, так и по численности братии».

Если в 1837 году, митрополит Филарет, посетив Угрешу, сказал игумену Иларию: « Во всей епархии нет у меня беднее и хуже ваших церквей», то в 1958 году митрополит Филарет благодарил отца Пимена за его усердие, и называл Угрешскую обитель второй Лаврой.

От внимания отца Пимена ничего не ускользало: криво стоит свеча, лампада не оправлена, ковер не вытрясен, стихарь распоролся и не зашит, или залит воском и воск не выведен – словом сказать, он все видел и за все взыскивал, спуска никому не было. Относительно нравственных качеств отца Пимена достаточно прочесть его завещание: « Я сделал это завещание для того именно, чтобы после меня никого не заподозрили и не искали бы каких-нибудь сокровищ или денег, которых никогда не собирал и не имел, и потому я завещал после себя не делить имущества и ничего не искать, считая все оставшееся не своим, а монастырским… для монаха первое богатство – не иметь ничего, а следовательно то, чем мы пользуемся, принадлежит монастырю». В подтверждение этих слов не лишним будет привести и тот факт, что манафактур-советник Павел Матвеевич Александр вместе со своей супругой много жертвавшие на Угрешский монастырь, на чьи деньги было построено несколько храмов не только в Угреше, в своем завещании, помимо распоряжений относительно денег, написал: «Прошу не выводить никуда архимандрита Пимена, а оставить его до смерти настоятелем Николо-Угрешского монастыря».

Завещание было высочайше утверждено.


При отце Пимене, с благословения митрополита Филарета, а позже и митрополита Иннокентия, Угрешский монастырь был переведен из штатного в общежительный. Это позволило открыть на территории монастыря больницу, аптеку, богадельню, народное училище. Было отстроено несколько храмов, скит. Значительно расширились владения монастыря, был значительно увеличен штат.


« И возвратится перст в землю, яко же бе, и дух возвратится к Богу, иже даде его». 17 августа 1880 года, через неделю после семидесятилетия, после продолжительной болезни, отец Пимен покинул этот мир. На похоронах присутствовало столько народу, сколько не было на пятисотлетии монастыря. Проводить архимандрита Пимена приехали из Москвы князь Владимир Андреевич Долгоруков и множество священнослужителей из разных епархий


Отцы пустынники и жены непорочны,

Чтоб сердцем возлетать во области заочны,

Чтоб укреплять его средь дольных бурь и битв,

Сложили множество божественных молитв:

Но ни одна из них меня не умиляет,

Как та, которую священник повторяет

Во дни печальные Великого поста:

Всё чаще мне она приходит на уста

И падшего крепит неведомою силой:

Владыко дней моих! Дух праздности унылой,

Любоначалия, змеи сокрытой сей,

Но дай мне зреть мои, о боже, прегрешенья,

Да брат мой от меня не примет осужденья,

И дух смирения, терпения, любви

И целомудрия мне в сердце оживи.


В 1920 году Николо-угрешский монастырь закрыли. Начался безжалостный период забвения и разорения. В 1924 году здесь еще жил митрополит Макарий, которого посещал в монастыре опальный Тихон. В 1940 году снесли Никольский собор. На всех церквах были сломаны главы и кресты, утварь и иконостасы разграблены.

В 1960 году часть комплекса была взята под государственную охрану, а в 1970 году началась реставрация. В конце девяностых появились первые монахи. Но лишь 1 мая 1991 года патриарх Всея Руси Алексий 11 освятил монастырский храм Успенья Божией Матери.

Сохранившиеся шесть храмов из одиннадцати и уцелевшая часовня, из бывших пяти, были переданы церкви, и началось возрождение Николо-Угрешского мужского монастыря.

Неподалеку от города Дзержинского, на окраине Кузьминского лесопарка находится Высшее общевойсковое командное училище. Начиная с 1992 года, курсанты и призывники срочной службы стали помогать обители – разбирать завалы и мусор, пилить деревья, помогать хозяйству, петь в хоре…

И как когда-то, шесть веков назад, явление иконы Николая Чудотворца «угреши» сердце Великого князя Дмитрия Донского, так и теперь Угрешская обитель успокоила и согрела души многих солдат и курсантов. Многие из них обрели духовных наставников, более двухсот воинов приняли крещение. И уже выпускники училища, молодые офицеры со своими невестами идут за благословением на венчание, несут крестить своих детей. Нашли в Угреше свою нравственную опору сегодняшние воины, как и шестьсот лет назад, русское воинство стало защитником Отечества и Веры. Не попустил Господь угаснуть Угрешской лампаде. И Николо-Угрешский монастырь, и восстановленная связь времен – это тоже знамение, которое согревает верой и надеждой сердце каждого православного христианина, ведь «инок – это жертва Богу от общества, которое передавая их Богу, из них составляет себе ограду… Поистине в монастыре – неиссякаемый источник назидания мирян». (Феофан Затворник)


.