Шдательстм
| Вид материала | Документы |
Волшебный обманчивый мир
Но пока этого не произошло, мы продолжаем, словно конфетами, пичкать детей сценами электронного насилия.
Некоторые электронные игры упаковывают насилие в обманчиво пестрые детские коробочки. Игра «Сони-ПлейСтейшн» «Крокодил» представляет мультипликационного крокодила, в которого можно стрелять. Игра предназначена как для детей, так и для взрослых. В рекламе игры сказано: «Не дайте себя надуть. Это игра не для маленьких детишек». Аннотация к игре «Червь-2» вынуждает детей «оставлять отвратительные следы на скопищах [126] врагов» и «уничтожать соперников в прилипчивой игре, приучающей к жажде мести и низкой жестокости».
Красочное оформление сигнализирует маленьким детям, что эта игра сделана специально для них, но дети не понимают, что содержание вовсе не предназначено для них, а зачастую этого не понимают и их родители. Энн Брид, директор средней школы имени Фрэнсиса У. Паркера, частной школы в Чикаго, говорит: «В играх детей привлекает упаковка, которая бывает изящной и невинной. Такой способ маркетинга вызывает беспокойство».
Возраст разработчиков игр снижается (в своем большинстве это молодые люди, от девятнадцати до двадцати пяти лет); они поддаются стремлению к самовыражению в своем «искусстве», утверждая при этом, что их потребителями должны быть взрослые, но дети продолжают думать, что игры предназначены только и исключительно для них.
Электронные воспитатели
Ответ родителей на насилие в средствах массовой информации может быть разным: неограниченный доступ ребенка к телевизору, изгнание телевизора из дома, обучение детей критичному просмотру телевизионных программ или проявление чрезвычайной бдительности по поводу того, что смотрит ребенок.
Виктор Страсбургер, врач-педиатр, автор исследования, проведенного Американской ассоциацией педиатров по поводу насилия в средствах массовой информации, призывает родителей с большой осторожностью отнестись к «третьему электронному родителю (телевизору) в доме». Этот незваный «родитель», по мнению Страсбургера, «может научить детей как хорошему, так и плохому». Насколько «настоящие» родители могут контролировать, кто и что входит в их дом, настолько будут учиться дети у своего электронного «родителя». Страсбургер [127] напоминает родителям, что не стоит приглашать в дом незнакомцев и позволять им свободно говорить с детьми. Телевидение, как он считает, как раз и является таким назойливым незнакомцем.
Если телевизор – это третий родитель, то компьютер можно назвать четвертым. Психолог Джейн Хили, автор трех книг о взаимоотношениях детей и компьютера, предостерегает от того, чтобы полагаться на компьютер в воспитании детей. «Все мы заняты, – говорит Джейн Хили. – Сама я всегда была работающей мамой. Весьма соблазнительно верить в чудо. Мы убаюкиваем себя мыслью о том, что нам есть полноценная замена, когда мы устали и у нас нет терпения и сил – после утомительного рабочего дня – заниматься с трехлетним, десятилетним или пятнадцатилетним ребенком. Так хочется верить, что компьютер справится с воспитанием детей лучше, чем вы (в чем убеждены многие родители и о чем трубит компьютерная реклама). Очень раздражает то, что самое лучшее для ваших детей – это все же ваше время и внимание. Что же касается компьютера, то он может нанести ребенку вред».
Хотя реклама настаивает, что компьютеры полезны как средство образования, а поэтому желательны, Хили призывает держать детей подальше от компьютеров до семилетнего возраста. Есть другие исследователи, которые считают, что детей можно подпускать к компьютеру не раньше десяти- или одиннадцатилетнего возраста.
«В этой стране мы составляем культуру – и я тоже отношу себя к этой категории, – члены которой отчаянно хотят верить в то, что любая вещь, которую они покупают, приносит несомненную пользу, – говорит Хили. – Как клиницист я твердо убеждена, что уже сегодня наблюдаю детей, которые нормальны во всех отношениях, но их психологические реакции искажены влиянием компьютера, с которым они имели дело с одиннадцатимесячного возраста». [128]
Условия формирования общества насилия
Десенсебилизация
Выполняя данное им домашнее задание, двое «стрелков» из Литтлтона изготовили видеозапись, на которой изобразили себя, представив, как они взрывают машины и убивают людей в коридоре школы, – это был предвестник грядущей бойни. Была и еще одна прелюдия: в сочинении, написанном для урока психологии, один из юных преступников описал свою мечту убить в школе своих одноклассников. Для того чтобы сфотографироваться в ежегодный альбом класса, один из них надел майку с надписью «Серийный убийца», но никто не обратил на это ни малейшего внимания. Один из мальчиков однажды принес в пиццерию, где он работал, самодельную бомбу, но и об этом случае никто не сообщил. В местной полиции обратили внимание на вопиюще жестокий, пропитанный ненавистью сайт этого мальчика, но полицейские не сумели оповестить об этом офицера, надзирающего за условно-досрочно освобожденными. В обществе, которое привыкло к образам и языку насилия, не приходится удивляться тому, что страшная видеозапись была истолкована как невинный розыгрыш, сочинение признано безвредным, а майка сочтена юношеским эпатажем. Американская культура насилия, которая ежедневно подкрепляется высокотехнологичными медийными средствами, является причиной массовой культурной десенсебилизации к последствиям насилия и к игнорированию предостерегающих сигналов, которые подают нам наши дети. Этот культ насилия поражает душу нашей человечности.
Подполковник Гроссман считает, что мы создаем поколение детей с новой смертельной болезнью – приобретенным иммунодефицитом к насилию. «И с чем они приучаются связывать насилие? – спрашивает он и сам дает ответ на свой вопрос: – Со своими любимыми на [129] питками и конфетами, или с духами подружки (из реклам). Мы воспитали поколение, которое научилось связывать насилие с удовольствием».
Среднестатистический американский ребенок играет в электронные игры в течение полутора часов ежедневно, и профессор Клайн подчеркивает, что достаточно одного часа, чтобы сказался эффект десенсебилизации. «Я играл в некоторые из этих игр с насилием только для того, чтобы испытать ощущение, – говорит он. – Могу честно сказать, что мои чувства притупились через час, и я был поставлен на грань эмоционального истощения. Я играл вместе с двенадцатилетним мальчиком, который рекомендовал купить именно эту игру, потому что она очень занимательна. Опыт оказался увлекательным: меня, как в трясину, засасывало желание застрелить еще одного человека, хотя это и был всего лишь нарисованный персонаж. Но мальчик это делал. Он мог играть долго, испытывая при этом приятное возбуждение и удовольствие. Вот что действительно беспокоит и тревожит меня».
Десенсебилизация (потеря чувствительности) к насилию и приятие обществом воображаемого насилия затрудняет распознавание реальной опасности, когда она возникает. Один ученик, который видел, как литтлтонские убийцы перед началом бойни крадутся в школу, не поднял тревогу, увидев, что мальчики одеты в трико и несут с собой оружие. Он посчитал, что это обычная шалость старшеклассников. Потом в него стреляли. Дети, выстроившиеся в очередь в кафетерии школы, слышали от других детей, что какие-то мальчишки принесли в школу ружья. Все весело смеялись и не реагировали на новость всерьез, думая, что это шутка. Потом начали взрываться самодельные бомбы. Женщина, живущая по соседству от школы, слышала эти взрывы и выстрелы, вой сирен полицейских и пожарных машин. Она безучастно и тупо описывала это, как «сцену из полицейского фильма». [130]
Утомление сострадания
В культуре электронного насилия образы, которые когда-то вызывали сочувствие к боли и страданиям другого человеческого существа, теперь вызывают только выброс адреналина в кровь. Быть невосприимчивым к чужой боли – стать привычным к насилию – это, вероятно, самое худшее из последствий, принесенных прогрессом технологии. Безразличие льется с экранов – телевизионных, кинематографических, компьютерных, врывается к нам через сайты интернета и электронные игры под видом невинной потребительской технологии.
Сиссела Бок в своей важной, вышедшей в 1998 году книге «Избиение», называет это «утомлением сострадания». «Сочувствие и сопереживание, – подчеркивает Бок, – формируют самые основы морали и нравственности. Способность сопереживать, чувствовать ответственность за других, испытывать желание помочь, может быть ослаблена или подорвана рано, в зависимости от опыта, который ребенок приобретает дома или на улице».
Мы стали очень легко поворачиваться спиной к страданиям наших ближних и начинаем понимать, что технология отнюдь не нейтральна.
Синдром подлого мира
По мнению Бок, еще одним следствием медийного насилия является «синдром подлого мира». Американские дети живут в зоне медийных боевых действий.
Трагично то, что многим бедным американским семьям, которые проживают в кварталах, где господствуют банды и где постоянно раздаются выстрелы (которые относительно безвредны по сравнению с выстрелами, усиленными средствами кино и телевидения), приходится держать детей дома и позволять им смотреть телевизор. Это безопаснее, чем позволять им гулять и играть на ули [131] це. Опрос Роупера показал, что сорок шесть процентов американцев считают свой район опасным и угрозой номер один полагают похищение детей с целью получения выкупа. Все большее число американских детей начинает бояться ходить в школу.
Пятнадцать минут, принадлежащих всем и каждому
Сегодня все стремятся стать звездами, особенно наши дети, вся жизнь которых пропитана рекламой и образами, умело преподносимых нам высокотехнологичными средствами массовой информации – в журналах, рекламных афишах, фильмах, на телевидении, а теперь еще и в интернете. По данным опроса, проведенного среди учеников школ, две трети опрошенных ответили «знаменитость», когда их спросили о том, кем они хотят стать, когда вырастут. Дети, которые проводят столько времени перед экранами, в конце концов хотят сами на них появиться.
В Америке для того, чтобы тебя заметили на фоне нарастающего грохота современного мира, надо стать скандальным. Мадонна, Денис Родман, Мэрилин Мэнсон, Говард Стерн и Джесси Вентура сделали себе карьеру потрясением основ, точно так же, как телевизионные каналы поднимают свой рейтинг скандальными «шокументальными» кадрами. Чтобы снискать пятнадцатиминутную славу и засветиться на экране телевизора, от человека требуется только одно – стать некой запредельной крайностью. Если один ребенок застрелит другого в темном закоулке, то это не попадет в вечерние телевизионные новости и газеты. Но если ребенок заставит эвакуировать школу, по телефону сообщив в полицию, что здание заминировано, или начнет стрелять в школе из полуавтоматического оружия, убьет четырех учеников, одного учителя и ранит десяток человек, то такой поступок за [132] служивает появления на обложке «Тайм», упоминания в международных телевизионных новостях и на первых полосах ведущих газет мира. Если же особенно повезет, то такой «герой» сможет стать главным действующим лицом отдельной книги или фильма.
В некоторых странах под этим явлением уже подвели черту. Скандальные события не публикуются в газетах, их не показывают по телевидению. В Норвегии и Швеции журналисты воздерживаются от упоминания имен и показа фотографий исполнителей актов насилия и не высказывают оценок, «если нет оправданных требований в предоставлении подобной информации». В результате в этих странах нет криминальных знаменитостей или подражательных, копирующих телевизионные образцы преступлений.
Напротив, у нас, в Соединенных Штатах прошло меньше восьми часов после начала пятичасовой литтлтонской осады, как по телевидению были показаны фотографии и названы имена юных террористов.
Подполковник Гроссман рекомендует американским средствам массовой информации перенять скандинавский опыт, замечая при этом, что некоторые из преступлений, связанных с применением огнестрельного оружия в американских школах, были инспирированы статусом знаменитости, который обрели другие дети, убивавшие своих одноклассников. Фотографии этих малолетних убийц были напечатаны в газетах и показаны по телевизору. «Средства массовой информации имеют право и обладают достаточной мерой ответственности, чтобы рассказать о происшедшем, но они не имеют никакого права прославлять убийц, демонстрируя их изображения по телевизору».
Тем не менее лица литтлтонских убийц и их имена были словно приклеены к экранам телевизоров и страницам газет и журналов. Вот плачевный результат: школьники в стране стали копировать их поступок:
- В Колорадо-Спрингс, штат Колорадо, были задержаны четверо учеников средней школы за по [133] пытку проникнуть в здание школы в черных масках и черных трико.
- В Проссере, штат Вашингтон, был арестован ученик средней школы за угрозу взорвать здание школы.
- В Палмдэйле, штат Калифорния, были арестованы два ученика за то, что ссылались на свою связь со знаменитой мафией черных трико Колумбийской средней школы, за угрозы соученикам и разговоры о самодельных бомбах.
- В Черри-Хилл, штат Нью-Джерси, были задержаны подростки за то, что они в масках и черных трико стояли в коридоре и изображали, будто расстреливают из автоматов своих соучеников.
- Были арестованы двое шестнадцатилетних старшеклассников за то, что они не скрывали своей принадежности к мафии черных трико и за угрозы взорвать школу в Касл-Роке, штат Колорадо.
- В северо-западном пригороде Далласа родители забрали домой более двухсот учеников после того, как разнесся слух, будто бы один четырнадцатилетний подросток угрожал застрелить одноклассника.
- Ученик седьмого класса в Меските, штат Техас, был задержан после того, как показал своим одноклассникам список из тридцати пяти человек, которых он хотел бы убить.
- В Тускараване, штат Огайо, тринадцатилетний подросток был арестован за угрозу пронести в школу оружие, чтобы застрелить всех, кто ему не нравится. В штате Огайо за аналогичные угрозы были арестованы еще три школьника.
- Во Флоренсе, штат Колорадо, были закрыты школы после того, как местная телевизионная станция получила электронную почту от «сатаниста», который писал, что планирует продолжить в местной школе бойню, начатую в Колумбине. Было выяснено, что послание было отправлено со школьного компьютера. [134]
- В графстве Беркс, штат Пенсильвания, власти нашли и обезвредили взрывное устройство – самодельную бомбу, установленную на крыше школы.
- В Тэйбере, канадская провинция Альберта, один четырнадцатилетний подросток открыл огонь по своим одноклассникам, убив при этом одного ученика.
Все эти происшествия, так же, как и десятки других, согласно сообщениям, произошли в течение только первой недели после бойни в Литтлтоне. В течение месяца сообщалось о сотнях случаев копирования этого преступления, включая стрельбу в пригороде Атланты, когда пятнадцатилетний подросток убил четверых школьников ровно через месяц после литтлтонской трагедии.
Все подростки-преступники, участвовавшие в этом потоке преступлений, происшедших в период с 1997 по 1999 год, были буквально одержимы медийным насилием. Четырнадцатилетний школьник-убийца из Мозес-Лейка, штат Вашингтон, который, как сообщалось, имел пристрастие к насильственным электронным играм, убивая, имитировал позу Микки, звезды своего любимого фильма «Прирожденные убийцы» (самого страшного за всю историю кинематографа фильма, в котором есть сцены убийств). Школьник-убийца из Перла, штат Миссисипи, был одержим Мэрилином Мэнсоном («готской» рок-звездой) и насильственными электронными играми. Мальчик из Спрингфилда, открывший огонь по своим одноклассникам, регулярно рыскал по самым кровожадным сайтам в интернете и увлекался фильмами со сценами насилия. И, как об этом широко сообщалось, двое убийц из Литтлтона были поклонниками нигилистической музыки одной немецкой рок-группы, регулярно посещали посвященные насилию сайты в интернете, играли в жестокие электронные игры и часто смотрели фильм «Прирожденные убийцы». [135]
Когда родители уделяют мало внимания своим детям, практически переставая их замечать, последствия бывают опустошающими и дегуманизирующими. Мать одного из многих мальчиков, которые убивали своих одноклассников в 1998 году, сказала, что никогда не «думала» о своем сыне. Для матери ребенок был невидимкой, но этот невидимка нашел способ стать заметным. Это смертельное сочетание десенсебилизации к насилию, потери сострадания к переживаниям и горю других людей, параноидальной идеи о том, что мир плох, и желание прославиться создает потребность быть замеченным, не важно, в роли положительного или отрицательного героя. И именно технология охотно используется в качестве проводника подстрекательской информации.
Американские дети стреляют друг в друга, но одновременно они посылают нам сигнал о своих возможных преступлениях. И сотни детей, которые подражали литтлтонским мальчикам в дни, последовавшие за трагедией (но без массовых убийств), дали нам сигнал о том, что они, вступив в санкционированную взрослыми зону электронных боевых действий, хотят выбраться из нее. Если мы научимся понимать, что копирование насилия – это крик о помощи, а не лишний повод для обвинений, то сможем начать избавление Америки от культа насилия. Если мы начнем понимать, что то, что мы видим на экранах, – реальность, то мы перестанем посылать наших детей в зону электронных боевых действий, надеясь при этом, что они останутся целыми и невредимыми.
Игра в смущение и порицание
Во время воскресной панихиды в Литтлтоне вице-президент Гор не слишком обнадежил нас, когда сказал: «Ничто из того, что я могу сказать, не сможет принести успокоение. Ничто из того, что скажет кто-то другой, не может принести вам покой». [136]
Энди Руни в своих комментариях по поводу литтлтонской трагедии в «60 минутах» также выглядел мрачно. «Я чувствую, что на этот проклятый вопрос не существует ответа».
Большинство американцев были смущены и сбиты с толку убийствами в Литтлтоне. Обложки вышедших 3 мая 1999 года журналов «Ньюсуик» и «Ю-Эс ньюс энд уорлд рипорт» были украшены огромными вопросами: «Почему?» Представляется, что у нас нет подходящего ответа. И это кажется нам непостижимым.
Другие американцы поспешили возложить вину на две самые достижимые цели (кроме самих мальчиков): на легкую доступность оружия (технологию) и на плохое родительское воспитание (на людей). В своем первом выступлении по поводу бойни в Литтлтоне президент Клинтон обвинил американских родителей в том, что они плохо защищают своих детей от электронного насилия и от насилия в средствах массовой информации. При этом он не стал осуждать создателей и продавцов этого насилия. Он заявил: «Родители должны использовать этот момент, чтобы спросить себя, что еще могут они сделать для того, чтобы защитить детей от образов насилия и ощущений, которые искажают неокрепшее молодое восприятие и затемняют последствия насилия».
Прошло чуть больше суток после трагедии, и, выступая на переданной Си-эн-эн по телевидению заупокойной службе в Денверском гражданском центре, один из местных колорадских министров заявил буквально следующее: «Я обвиняю родителей».
Продолжая игру в обвинение оружия за то, что оно стреляет, мэр Денвера публично попросил лидеров Национальной стрелковой ассоциации отменить ежегодную конвенцию, которая должна была пройти в этом городе через неделю после побоища. (Конвенцию все же провели, хотя и по укороченной программе.)
Конгрессмен от республиканской партии и член национальной стрелковой ассоциации Боб Барр из Джорд [137] жии заявил: «Проблема заключается не в торговле оружием, это культурная и социальная проблема».
Игра в обвинение может стать головокружительной. Кроме сосредоточения на оружии и родителях, многие американцы во все возрастающем числе начали полагать, что третьей причиной является насилие в средствах массовой информации; нашлись и такие, которые добавили и четвертую причину – «запугивание», или «буллинг».
Канал MTV время от времени показывает видео под названием «Предупреждающий знак», шоу, посвященное молодежи и насилию. Молодые комментаторы MTV в большинстве своем возлагают вину за насилие в молодежной среде на легкую доступность огнестрельного оружия.
Не согласившись с обвинениями в связи между его музыкой и насилием среди тинейджеров, зазвучавшими после того, как стало известно, что литтлтонские убийцы были фанатичными поклонниками его искусства, Мэрилин Мэнсон набросился на журналистов за то, что они «безответственно указывают на него пальцами». Затем Мэнсон обвинил во всем «невежество, ненависть и доступность оружия». Тем не менее он отменил концерт в Денвере и вообще весь свой концертный тур, намеченный на конец 1999 года.
Майк Де Лука, президент кинематографической компании, выпустившей фильм «Баскетбольный дневник», сказал после литтлтонской трагедии: «Я подумал о наших фильмах и о том, что мы поставляем. Полагаю, надо не иметь совести, чтобы не думать об этом». Однако он думает, что выделение только средств массовой информации «уводит от решения проблемы, в которой не менее важную роль играют убогая жизнь, плохое родительское воспитание, хранение дома огнестрельного оружия, дерущиеся и пьющие родители».
Коснувшись литтлтонской проблемы, сенатор Диана Файнстейн сказала, что самыми мощными лоббистами в [138] конгрессе являются лоббисты продажи оружия. Она считает, что свободный доступ к оружию «добавляет насилия в общество, которое и без того им буквально пропитано. Но свободная продажа оружия – отнюдь не единственная причина. Очень много насилия в средствах массовой информации, во всей масс- и медиа-культуре. Становится легко убивать, все видят, как просто это делается. И если незрелый человек оказывается в состоянии стресса, то он легко может выйти на улицу и повторить то, что он видел и чему научился на экране телевизора. Такой человек может изготовить бомбу, руководствуясь советами, которые можно найти в интернете. Я думаю, что как общество мы должны положить этому конец, все имеет свои мыслимые пределы».
Когда же мы прекратим вертеться в заколдованном круге обвинений и попытаемся найти решение? По всем признакам литтлтонская бойня будет рассматриваться как трагедия, ознаменовавшая поворотный момент в культуре нашего общества. В первый раз на американском ландшафте появились проблески совести.
Обновленная совесть или символический ответ?
Чикагская газета «Сан тайме» не стала выносить литтл-тонскую историю на первую полосу, поскольку редакция опасалась спровоцировать копирование преступления и не желала травмировать детей. «Как газетчик я полагаю, – заявил главный редактор Найджел Уэйд, – что люди испытывают определенное влияние, когда читают газету. Мы надеемся, что так оно и есть, поэтому мы и печатаем рекламу и высказываем мнение редакции». Решение не печатать отчет о трагедии на первых полосах явилось результатом вывода «привести в соответствие обязанность сообщать новости с нашим долгом по отношению к обществу как единому целому». [139]
Через два дня после трагедии в Литтлтоне студия «Метро-Голдуин-Майер» попросила магазины видеокассет вернуть на студию все копии «Баскетбольного дневника». «Мы хотим убрать из магазинов как можно больше копий этого фильма. Думаю, что такова наша ответственность в сложившихся обстоятельствах», – заявил представитель компании. Через несколько дней после того, как МГМ обнародовала свой план, выяснилось, что как новый владелец прав на фильм эта компания не имеет законного права распоряжаться им до июня 1999 года. Компания «Сигрэм», которая в то время обладала правами на продажу копий, отказалась отзывать фильм.
Был прекращен показ некоторых телевизионных шоу и кинофильмов, сюжеты которых близко напоминали события в Литтлтоне после того, как произошла трагедия. В список вошли фильм Си-би-эс (Columbia Broadcasting System) «Земля обетованная», в котором перед входом в денверскую школу происходит бандитская перестрелка; одна серия шоу Си-би-эс «Баффи – истребительница вампиров», так как в сюжете фильма имеется фантазия о массовом убийстве в школе; мини-серии Эн-би-си (National Broadcasting Company) «Атомный поезд», в которых показаны подонки в длинных плащах, вооруженные обрезами винтовок, а также фильм «Праздные руки», в котором есть эпизод, где психопат нападает на учеников средней школы во время празднования Хэллоуина, кануна Дня Всех Святых.
Журнал сетевых новостей «Фокс» рассматривал возможность убрать из Сети рассказ о лидере неонацистов, который распространяет в интернете свои человеконенавистнические взгляды, и рассказ о молодых людях, которые изготавливают самодельные бомбы по сведениям, собранным в интернете.
В первые несколько дней после событий в Литтлтоне руководители всех этих компаний – Си-би-эс, Эн-би-си [140] и «Фокс» – объявили о том, что они не планируют показ сюжетов и фильмов об этой бойне.
В законодательном органе штата Колорадо после случившегося массового убийства были сразу же прекращены затянувшиеся дебаты по поводу либерализации закона об оружии, включая обсуждение права учащихся носить в школе оружие в кобурах.
Через четыре дня после своей первой реакции на события в Литтлтоне президент Клинтон в еженедельном радиообращении обратился к индустрии развлечений: «Вот что я хочу сказать тем, кто ведает индустрией развлечений и средствами массовой информации: вы сами знаете, что обладаете огромными возможностями для того, чтобы воспитывать и развлекать детей, и отдаете себе в этом отчет. Да, на каждой видеокассете должен быть ярлык, этикетка, но главное – это не она, а то, что находится внутри, и то, как это содержание будет воздействовать на души нашей молодежи. Я прошу вас делать фильмы и игры так, словно они предназначены для ваших собственных детей». Клинтон даже процитировал слова подполковника Гроссмана об опасности электронных игр.
События в Литтлтоне ярко высветили проблему насилия, которое ежедневно и намеренно подается народу нашими информационными технологиями, что вызвало появление смутных признаков угрызений совести у дельцов индустрии развлечений. Если МГМ думает об отзыве из магазинов фильмов со сценами насилия, если телевизионные станции прекращают показ таких фильмов, если издатель «ПлейСтейшн Мэгэзин» фирмы «Сони» вдруг отказывается отвечать на наши вопросы, ссылаясь на «недавние трагические события в Колорадо», то, может быть, создатели и распространители информационного насилия начали осознавать свою вину.
Наконец настало время, когда политики, деятели образования, адвокаты, врачи, учащиеся и родители начали требовать отчета от деятелей индустрии развлечений за [141] создание зоны электронной войны, но при этом никто пока не спрашивает о роли военных в создании военно-игрового комплекса.