Дифференциация и унификация в гражданском судопроизводстве 12. 00. 15 гражданский процесс; арбитражный процесс
| Вид материала | Автореферат |
- Программа вступительных испытаний (экзамена) в магистратуру по программе магистерской, 788.9kb.
- Учебно-методический комплекс по научной специальности 12. 00. 15 Гражданский процесс,, 343.44kb.
- Вопросы к кандидатскому экзамену по специальности 12. 00. 15 "Гражданский процесс,, 21.1kb.
- Тематика курсовых работ по дисциплине «Гражданский процесс» для студентов 4 курса очно-заочной, 42.66kb.
- Программа дисциплины «Арбитражный процесс» для специальности 030501. 65, «Юриспруденция», 254.6kb.
- Программа минимум кандидатского экзамена по специальности 12. 00. 15 «Гражданский процесс;, 275.54kb.
- Рабочая программа «Аудиторская деятельность в Российской Федерации» од. А. 07. 2; цикл, 404.91kb.
- Рабочая программа по изучению дисциплины «арбитражный процесс», 315.52kb.
- Свиридов Владимир Анатольевич доцент кафедры гражданского и процессуального и предпринимательского, 129.62kb.
- Грицай Ольга Валентиновна доцент кафедры гражданского и процессуального и предпринимательского, 244.47kb.
В первом параграфе «Дифференциация и унификация в гражданском судопроизводстве: к содержанию понятий» определяются выделяемые в правовой науке и занимающие доминирующее положение тенденции развития современного права, и, прежде всего, гражданского процессуального права. Это тенденции дифференциации и унификации. В разных отраслях права указанные тенденции проявляются по-разному, что нашло свое отражение в специальных исследованиях. Так, основательно разработаны вопросы дифференциации в правовом регулировании труда в области трудового права, подробно исследованы основания и пределы дифференциации уголовно-процессуальной формы, рассмотрены проявления дифференциации в паре с унификацией в уголовном праве.
В науке гражданского процессуального права ситуация складывалась противоречиво. С одной стороны, гражданский, а затем и арбитражный процессы традиционно включали в себя разные процедуры, которые изучались и сопоставлялись. Иными словами, в цивилистических процессах всегда были основания для утверждений о наличии дифференциации. Вместе с тем, собственно с использованием термина «дифференциация» активно заговорили о расчленении гражданского процесса только в последние два десятилетия. При этом дифференциация рассматривается в русле специализации (Н.А. Рассахатская, Ю.В. Ефимова), оптимизации (Е.А. Царегородцева), профессионализации (Л.А. Прокудина). Не оспаривая право каждого исследователя рассматривать развитие гражданского судопроизводства с разных позиций, в диссертации излагается авторское понимание дифференциации в гражданском судопроизводстве.
Условно можно выделять динамическую и статическую составляющие дифференциации. Дифференциация в динамике – это и соответствующие правовые исследования, и правовая политика государства, и деятельность законодателя по разделению и структурированию гражданского судопроизводства. Причем, все указанные динамические составляющие переплетены, взаимосвязаны и взаимообусловлены. Статическая составляющая – это результат деятельности законодателя, т.е. состояние и структура гражданского процессуального законодательства и, как следствие, гражданского судопроизводства.
При рассмотрении гражданского судопроизводства сквозь призму дифференциации обнаруживается необходимость отграничения его, во-первых, от иных однопорядковых явлений (административное, конституционное, уголовное судопроизводства), во-вторых, от процедур, не относящихся к процессуально-правовой сфере, и, в-третьих, от несудебных процессуальных процедур. Иными словами, надо четко обозначить границы рассматриваемых явлений, провести дифференциацию «снаружи».
Кроме того, выявляется и внутреннее деление гражданского судопроизводства, которое расчленяется как по вертикали (стадии процесса), так и по горизонтали (различающиеся производства на уровне первой инстанции). Все это есть внутренняя структурная организация элементов судопроизводства как системы, включая обозначение (выделение) элементов (производств) и их взаимосвязи.
Упрощение гражданского судопроизводства рассматривается не как самостоятельная тенденция, а как частный случай дифференциации.
Тенденция унификации также имеет богатое содержание и многоплановое проявление в гражданском судопроизводстве, однако в работе подробно рассмотрен только один ее аспект – унификация ГПК РФ и АПК РФ.
Второй параграф «Границы материального и процессуального в сфере правовой процедуры» содержит аргументацию необходимости разграничения процессуальных и материально-правовых процедур и значение такого разграничения.
Для определения места гражданского судопроизводства на правовом поле и отграничения его как от однопорядковых правовых явлений, так и правовых образований иного свойства, важно определить, в состав каких родовых понятий надлежит включать гражданское судопроизводство и гражданское процессуальное право.
По одной из существующих в науке общей теории права позиций, гражданское процессуальное право включается во «вторичное комплексное структурное образование – правовой блок – процессуальное право», куда также входит и налогово-процессуальное право, трудовой дисциплинарный процесс и т.п. (Е.Г. Лукьянова).
В диссертации дана критика понятия, содержания и состава «правового блока – процессуальное право». Критика основана преимущественно на доказанном также в общей теории права тезисе о различии материально-правовых и процессуальных процедур (В.Н. Протасов).
В работе разделяется, как убедительно аргументированная, следующая характеристика материально-правовой процедуры: это разновидность правореализующей процедуры, которая служит реализации материального регулятивного правоотношения. Каждая материальная процедура «прикреплена» к соответствующему регулятивному отношению, будучи обязательным условием его нормальной реализации. Другая разновидность правореализующей процедуры – это процессуальная процедура, направленная на выявление и реализацию материального охранительного правоотношения, что предопределяет своеобразие ее содержательных черт (обязательное наличие в составе властного субъекта; специфику опосредуемых мер; высокий уровень нормативной регламентации), а главное – особый механизм связи с материально-правовой регулятивной сферой (В.Н. Протасов).
Применив обозначенные понятия к сфере судопроизводства, в диссертации сделан вывод о том, что гражданское судопроизводство (равно как и другие предусмотренные Конституцией РФ виды судопроизводств) по своей правовой природе является процессуальной процедурой (т.е. последнее выступает родовым понятием) и не может составлять единства с правовыми явлениями, называемыми «процессом», но состоящими из материально-правовых процедур.
Поскольку материальные и процессуальные процедуры суть разнокачественные явления, постольку важно их разграничивать, а не смешивать, особенно в рамках законодательной деятельности.
Именно под этим углом зрения в работе рассмотрена имеющая много сторонников позиция широкого понимания административного процесса, который, якобы, охватывает собой все индивидуальные дела, рассматриваемые органами управления (И.В. Панова и другие). В результате проведенного анализа сделан вывод, что подобный подход к содержанию административного процесса дает синтез принципиально несоединимого, и необходимо отказаться от включения в административный процесс материально-правовых процедур, которые относятся к области материального, а не процессуального, и при их качественной разнородности не могут составлять структурированные разделы в кодексе процессуального права.
На примере отклоненного проекта Федерального Закона «Об административных процедурах» показано еще одно практическое значение разделения материально-правовых и процессуальных процедур. Названный проект закона, предполагавшего регулирование материальных процедур (порядок регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, лицензирование отдельных видов деятельности и т.п.), был совершенно справедливо отвергнут экспертами по причине неосновательного копирования гражданской процессуальной процедуры.
Параграф третий «Процесс как судебная процессуальная процедура» посвящен обоснованию того, что в ряду процессуальных процедур следует особо выделять судебный процесс и только эту процессуальную процедуру именовать процессом.
Государственная деятельность, в рамках которой осуществляются судебная власть, правосудие, судопроизводство есть совершенно особая, обладающая исключительными свойствами и характеристиками деятельность. Правосудие отличается от деятельности иных несудебных органов целым комплексом существенных параметров, именно поэтому правильно и на понятийном уровне разграничивать процесс, опосредующий судопроизводство и судебную власть, и иные процессуальные процедуры, в рамках которых осуществляется правоприменительная деятельность других государственных, а в предусмотренных законом случаях, и негосударственных органов и организаций.
Под этим углом зрения по-иному воспринимается известная концепция судебного права, вновь востребованная в современной правовой реальности (Э.М. Мурадьян, А.П. Гуськова, Н.Г. Муратова). Представляется, что новый взгляд на теорию судебного права с позиции действующего законодательства вполне оправдан и современен. Вся деятельность, опосредующая судебную власть, обладает единством, отражающим единую сущность этой судебной власти. Именно это предопределяет единство процесса, под которым и следует понимать судебный процесс.
В четвертом параграфе «К вопросу о трудовом процедурно-процессуальном праве» рассматривается такое новое явление как «трудовое процедурно-процессуальное право».
По мнению группы ученых (В.Н. Скобелкин, С.В. Передерин, С.Ю. Чуча, Н.Н. Семенюта) появилась новая отрасль права, представляющая собой объединение юридических норм, регулирующих на всех признаваемых государством уровнях процедурные и процессуальные отношения в сфере несамостоятельного труда.
В диссертации дана критика выдвинутой идеи с позиций противопоставления материальных и процессуальных процедур, которые на самом деле качественно разнородны и не могут составлять предмет одной отрасли права.
В пятом параграфе «Об отраслях процессуального права и видах судебного процесса» проведено отграничение гражданского судопроизводства от других видов судопроизводств.
Сопоставление целей гражданского, уголовного и конституционного судопроизводств позволяет отграничить их друг от друга. Наиболее сложная задача – установление границ между гражданским и административным судопроизводствами.
В силу парадоксальной ситуации, при которой административное судопроизводство предусмотрено Конституцией РФ, но нет ни соответствующих судов, ни судопроизводственного нормативного акта, вопрос в диссертации рассмотрен в двух плоскостях: статики, т.е. реального положения, существующего на данный момент, и динамики, т.е. уяснение направлений развития административного судопроизводства.
В диссертации приводятся имеющиеся в литературе многочисленные определения и характеристики административного процесса и судопроизводства (А.Т. Боннер, Е.Б. Лупарев, А.Ф. Ноздрачев, Г.Л. Осокина, Ю.А. Попова, М.С. Студеникина, Ю.Н. Старилов и др.). На основе их обобщения было выявлено три основные точки зрения:
- административное судопроизводство – это только административная юстиция, т.е. судебный контроль за законностью действий органа (должностного лица) публичной власти;
- административное судопроизводство – это только деятельность судей и мировых судей по привлечению к административной ответственности или по применению мер административного принуждения;
- административное судопроизводство включает обе составляющих: и административную юстицию и производство в судах по делам об административных правонарушениях.
Анализируя указанные точки зрения, диссертант, прежде всего, отвергает позицию, исключающую из административного судопроизводства деятельность мировых судей по привлечению к административной ответственности и деятельность судей по проверке законности таких постановлений. Вряд ли можно возражать, что деятельность и возникающие в ходе осуществления этой деятельности правоотношения имеют процессуальный характер. С совершением административного правонарушения возникает охранительное правоотношение, реализуемое посредством судебной деятельности в рамках урегулированной законом процессуальной процедуры. Если это не административный процесс – то какой другой? Его невозможно отнести ни к одному из традиционных процессов. Его, конечно, можно назвать административно – юрисдикционным процессом, но добавление второго слова лишь подчеркнет его видовую особенность, не изменяя родовой принадлежности именно к административному процессу.
В дальнейшем анализе диссертант присоединяется к той точке зрения, что административное судопроизводство – это только деятельность судей и мировых судей по привлечению к административной ответственности или по применению мер административного принуждения, приводя при этом дополнительные новые аргументы. Суть этих аргументов заключается в использовании для анализа теории охранительных правоотношений. За основу взято следующее понимание охранительного правоотношения – это «правовое отношение, которое призвано опосредовать властную деятельность государства по обеспечению функционирования правового механизма, правовой или иной социальной структуры, имея целью ликвидацию аномалий этих явлений как путем правового принуждения и правоприменения, так и вне их, и которое реализуется процессуальной процедурой»2.
С точки зрения властного содержания охранительные отношения подразделяются на два типа – уголовно-правовой и гражданско-правовой (цивилистический). Уголовно-правой тип характеризуется отношением власти и подчинения (охранительное отношение между государством и правонарушителем). Для цивилистического типа охранительного правоотношения не свойственен императив, власть и подчинение, достаточно наличия в его составе властного субъекта, который может организовать его реализацию (В.Н. Протасов).
Охранительные отношения, которые возникают в результате совершения административного правонарушения и которые опосредуют применение административного наказания, относятся именно к уголовно-правовому типу. С точки зрения властного содержания они действительно аналогичны уголовным правоотношениям. Несомненное сходство имеется у преступления и административного правонарушения (проступка), уголовной (уголовное наказание) и административной (административное наказание) ответственности. В силу этого и процесс (или процессуальная процедура), в рамках которого выявляется и реализуется охранительное правоотношение, возникшее в результате совершения административного правонарушения, должен быть построен не по цивилистическому, а по уголовно-правовому типу. Конечно же, речь не идет о копировании УПК, но отмечается родство основополагающих начал.
Что же касается охранительных отношений, возникающих в случаях, относящихся к обжалованию актов, действий и решений государственных органов и должностных лиц, то эти отношения имеют иную природу: не уголовно-правовую, а цивилистическую. Конечно, полностью отрицать наличие властной составляющей в такого рода отношениях невозможно, поскольку одним из субъектов является государство, но наличие в составе правоотношения властного (сильного) субъекта еще не означает, что это отношение обязательно строится на принципах власти и подчинения.
В подтверждение правильности выводов о цивилистическом типе такого рода публичных правоотношений приводится толкование, сформулированное Конституционным Судом РФ в его определении от 12 июля 2006 года № 182-О «По жалобам г-на Каплина А.Е и других на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 1 ч. 1 ст. 150, ст. 192 и ч. 5 ст. 195 АПК РФ». Обосновывая свою позицию, Конституционный Суд, в частности, отметил, «что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который может защищать свои права и свободы всеми не запрещенными законом способами (статья 45 часть 2 Конституции РФ) и спорить с государством в лице любых его органов».
Существенные различия между рассматриваемыми здесь категориями дел наглядно демонстрируются путем сопоставления принципов, определяющих двигательное начало в процессе. Дела об административных правонарушениях возбуждаются в силу действия принципа публичности (глава 28 КоАП РФ); для возбуждения дел по оспариванию действий, решений, актов государственных органов и должностных лиц характерен принцип диспозитивности (ст. 192 АПК РФ, ст. 247 ГПК РФ).
В итоге проведенного анализа сделан вывод, что нельзя соединять в рамках одного процесса деятельность суда по рассмотрению дел о наложении административных взысканий и дел по оспариванию действий, актов, решений государственных органов и должностных лиц.
Сформулированные выводы имеют значение не только для предлагаемых проектов административно-процессуального кодекса, но и для действующего арбитражного процессуального кодекса.
Чужеродность для арбитражного, то есть относящегося к цивилистическому, а не уголовно-правовому типу, процесса дел о привлечении к административной ответственности уже отмечалась некоторыми авторами (И.А. Приходько, А.Т. Боннер). Другие, также исследовавшие проблемы соотношения норм АПК РФ и КоАП РФ, регулирующих рассмотрение дел о привлечении к административной ответственности, отмечали не столько чуждость в АПК РФ глав о привлечении к административной ответственности, сколько обнаруживали многочисленные противоречия между названными кодексами в регулировании одних и тех же отношений.
Опираясь на примеры многочисленных коллизий норм АПК РФ и КоАП РФ, регулирующих порядок возбуждения, рассмотрения, обжалования и исполнения дел (постановлений) о привлечении к административной ответственности, в диссертации сделан вывод о том, что включение такого рода норм в АПК РФ – это ошибка законодателя. Встраивание таких норм в систему правил, регулирующих диспозитивный и состязательный процесс невозможно без нестыковок, противоречий и недоразумений. Подтверждает ошибочность данного решения и взгляд на проблему с теоретической точки зрения: различия типов охранительных правоотношений требуют принципиально по–разному построенных процессов.
Правильно высказываемое в доктрине предложение, что привлечение к административной ответственности должно осуществляться по правилам законодательства об административных правонарушениях на основании административно-процессуальных норм в форме административного судопроизводства, как это и предусмотрено ст. 118 Конституции РФ.
Завершает параграф рассмотрение вопроса о регулировании порядка рассмотрения дел о привлечении к административной ответственности уже применительно к ГПК РФ. Здесь отмечается, что Гражданский процессуальный кодекс никогда не предусматривал и не предусматривает ныне регламентацию порядка привлечения к административной ответственности. ГПК РСФСР 1964 г. имел в своей структуре главу 24 «Жалобы на действия административных органов или должностных лиц». Однако в ГПК РФ 2002 г. такая глава вовсе не была включена. В пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 года № 2 «О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации» отмечается, что ГПК РФ не определяет порядок производства по делам об административных правонарушениях, в том числе и порядок рассмотрения жалоб на постановления, вынесенные по делам об административных правонарушениях. Этот порядок с 1 июля 2002 г. устанавливает Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях.
Дела об оспаривании постановлений о наложении административных взысканий воспринимаются как генетически связанные с делами об оспаривании ненормативных актов, действий государственных органов. Однако, это кажущееся родство. На самом деле в случаях, когда административное наказание было применено судом, проверка такого постановления – это, по сути, рассмотрение дела в следующей стадии процесса. Но и в том случае, когда постановление о назначении административного наказания принято другим государственным органом, проверяя такое постановление, суд имеет не только контрольные, но и карающие функции. Последние проявляются в праве суда на изменение постановления, включая применение иной меры ответственности. (См. п. 2 ч. 1 ст. 30.7 КоАП РФ). Таким образом, истоки правильной оценки ситуации находятся в уяснении сути (типа) охранительного правоотношения, возникшего в момент совершения административного правонарушения между государством и правонарушителем. Как уже отмечалось, такое правоотношение относится к уголовно-правовому типу, и эта характеристика не меняется в зависимости от этапа или стадии рассмотрения административного дела.
Общая оценка сложившейся ситуации не может быть однозначной. С одной стороны, это правильное решение – убрать из цивилистического процессуального кодекса и гражданского процесса все, что относится к процессу административному.
С другой стороны – сам административный процесс надо регулировать не по единому трафарету процессуальных административных процедур одинаково для всех органов (как это сделано в КоАП РФ), а подробно регламентируя административную процессуальную форму для органа, осуществляющего правосудие – суда, чтобы не возникало потребности в каких-либо заимствованиях из ГПК РФ или АПК РФ.
И, напротив, правила рассмотрения других дел, возникающих из публичных правоотношений, (ст. 245 ГПК РФ, главы 23, 24 АПК РФ) основательно помещены именно в цивилистических процессуальных кодексах, поскольку процесс служит реализации охранительных правоотношений цивилистического типа.
Глава вторая «Дифференциация гражданского процессуального права, гражданского судопроизводства и унификация цивилистических процессов» состоит из трех параграфов.
В параграфе первом «О предмете гражданского процессуального права и гражданском и арбитражном процессах» рассматривается первый уровень внутренней дифференциации гражданского судопроизводства – на гражданский и арбитражный процессы.
Гражданское процессуальное право и гражданское судопроизводство представляют собою сложные системные образования и имеют свою определенную структуру, что и предопределяет необходимость ее установления, т. е. выявления внутренней дифференциации.
Для решения указанного вопроса в диссертации была рассмотрена известная проблема предмета гражданского процессуального права и места арбитражного процессуального права в системе права.
Диссертант присоединяется к той позиции, по которой арбитражное процессуальное право не является самостоятельной отраслью права, (В.М. Жуйков, И.М. Зайцев, Т.В. Сахнова, Н.А. Чечина, Д.М. Чечот, М.С. Шакарян, М.З. Шварц), а гражданское судопроизводство представляет собой единство гражданского и арбитражного процессов (Ю.А. Попова). В качестве дополнительного аргумента высказано суждение, что единство гражданского судопроизводства определяется тем, что посредством обоих процессов, его составляющих, обеспечивается реализация охранительных правоотношений цивилистического типа, и оба процесса имеют одну и ту же главную цель – защиту прав и охраняемых законом интересов.
Несмотря на то, что объективные основания для существования арбитражного процесса наряду с гражданским отсутствуют, арбитражный процесс есть, и с этим нельзя не считаться. В диссертации предложено конкретное основание дифференциации гражданского судопроизводства на два процесса – это целевые установки, которые законодатель закрепил в законе как специфические именно для арбитражного процесса. Из сопоставления ст. 2 ГПК РФ и ст. 2 АПК РФ сделан вывод, что в п. 6 ст. 2 АПК РФ зафиксирована такая задача, которой никакого аналога в ГПК РФ нет. Это задача содействия становлению и развитию партнерских деловых отношений, формированию обычаев и этики делового оборота.
Таким образом, если есть закрепленная в законе специальная особенная задача, стоящая перед арбитражным судом в арбитражном процессе, то должны быть в АПК РФ и нормы, определяющие особенности арбитражного процесса и служащие решению этой задачи. Именно в этом объеме оправданы различия между АПК РФ и ГПК РФ, и в этой части нет оснований ставить вопрос об унификации. Также нельзя не учитывать, что как в ГПК РФ, так и в АПК РФ, а порой и в других нормативных актах, есть специальные нормы, опосредующие особенности рассмотрения отдельных категорий дел. Для них унификация также не подходит. Например, дела о банкротстве не имеют аналога в гражданском процессе.
В итоге в диссертации сделан следующий вывод: если по принципиальным положениям, обеспечивающим одинаковые цели гражданского судопроизводства, АПК РФ и ГПК РФ расходятся в своем регулировании отношений, то задачей исследователей является установление оптимального, эффективного и наиболее соответствующего целям гражданского судопроизводства регулирования. При доказанности этой оптимальности и эффективности надо унифицировать соответствующие нормы обоих кодексов. В другом своем содержании, относящемся к особенностям процессов, обеспечивающим достижение специальных целей или рассмотрение особых категорий дел, арбитражный процесс может и должен быть своеобразным и уникальным – иное будет непростительным расточительством со стороны государства.
В последующем изложении разработанный алгоритм был применен к сравнительному анализу ряда норм АПК РФ и ГПК РФ, по-разному регулирующих сходные отношения, а также рассмотрена направленность внесения изменений в АПК РФ. Оценка этих изменений и дополнений в АПК РФ свидетельствует о наличии явно выраженной тенденции постоянного и неуклонного сближения процессов, т.е. их унификации.
Во втором параграфе «Специализированный процесс или процессуальные особенности рассмотрения отдельных категорий гражданских дел?» на примере анализа «Концепции создания специализированных судов и трудового процессуального кодекса» выявляется, есть ли потребность в расширении дифференциации гражданского судопроизводства путем формирования наравне с гражданским и арбитражным процессами еще и других специализированных процессов.
Поскольку Трудовой процессуальный кодекс по существу может быть создан путем вычленения из Трудового кодекса и Гражданского процессуального кодекса специальных норм, определяющих особенности рассмотрения судом трудовых дел, и их концентрации в Трудовом процессуальном кодексе, постольку теоретическое обоснование такого решения вопроса напрямую увязано с понятием специальных норм в процессуальном праве и местом, которые они должны занимать в системе законодательства.
Опираясь на имеющиеся в науке гражданского процессуального права исследования в указанной области (О.В. Баулин), в диссертации спрогнозировано два возможных варианта развития ситуации. Первый вариант - если Трудовой процессуальный кодекс будет состоять не только из специальных норм, но включит в себя и общие, поскольку судебный процесс по трудовому делу должен быть урегулирован от возбуждения дела до исполнения решения суда. В этом случае возникает проблема соотношения с ГПК РФ: общие нормы не должны ему противоречить, более того, они должны абсолютно совпадать. Но тогда мы в этой части получим еще один «дубль», что совершенно неразумно с точки зрения и законодательной техники, и практики правоприменения.
Если же законодательное решение окажется иным, т.е. в Трудовой процессуальный кодекс будут включены только специальные нормы, а общие останутся в ГПК РФ, то это вызовет сложности, о которых писал О.В. Баулин, т.е. многочисленные противоречия между общими и специальными нормами, трудности толкования, возникновение вопросов о приоритете той или иной нормы и, следовательно, значительно затруднит правоприменительную деятельность. Таким образом, оба варианта нельзя признать приемлемыми.
В дальнейшем изложении подробно анализируются отдельные особенности судебного рассмотрения трудовых дел, которые, по утверждению разработчиков Концепции, не вписываются в гражданскую процессуальную форму и поэтому требуют разработки специализированного кодекса. В итоге такого анализа в работе сделано несколько выводов:
- ряд предложений Концепции вполне основателен и нуждается в законодательном закреплении в виде специальных норм в ГПК РФ;
-в весьма значительном числе разработчики Концепции обнаружили болевые точки гражданского процесса, устранение которых важно не только для процессов по трудовым делам, поэтому в самих предложениях нет «трудовой» специфики и их принятие значимо для цивилистического процесса в целом;
предложения о разработке Трудового процессуального кодекса не имеют теоретического обоснования, а их реализация вряд ли приведет к усилению защиты прав работников.
В третьем параграфе «К вопросу о специализированных судах» изложена позиция диссертанта относительно создания в Российской Федерации специализированных судов. При этом предпринята попытка рассмотреть проблему в целом, а не применительно к отдельному виду специализированного суда. В основном идея поддержана, особенно с учетом значительно усложнившегося законодательства, возросшей нагрузки на судей и подтвержденного историческим опытом вывода, что специализация человеческой деятельности, как правило, приводит к улучшению качественных характеристик этой деятельности. Однако, с очевидностью прогнозируемые проблемы (подготовка кадров, финансирование, снижение уровня доступности правосудия, сложности в разграничении компетенции специализированных судов и судов общей юрисдикции) требуют очень осторожного, продуманного, выверенного и неспешного решения этого вопроса законодателем.