Geum.ru

Английская библия и становление стиля метафизической поэзии

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Miles Coverdale
Женевской Библии
Подобный материал:
1   2   3   4

Реформация открывает новые горизонты: перевод осуществляется с языков-первоисточников на понятный каждому английский в максимальной близости к оригиналу с учетом совершающихся открытий в стремительно развивающейся библеистике. Английским первопроходцем стал Уильям Тиндейл (William Tyndale, 1494/5?–1536). Прежде чем стать мучеником, он успел перевести более половины Библии: весь Новый Завет, Ветхий Завет до конца Второй Книги Паралипоменон и Книгу пророка Ионы (часть его версии – от Книги Иисуса Навина до Второй Книги Паралипоменон – войдет в состав Библии Мэтью).

Тиндейл не сомневался относительно превосходства английского над латынью в качестве лингвистического средства для передачи Писания: «Нам скажут, что Библия непереводима на наш язык, так он груб. Но не столько он груб, сколько они притворщики и лжецы. Греческий язык в большем согласии с английским, чем с латынью. И свойства древнееврейского в тысячи раз лучше согласуются с английским, чем с латынью. Сам строй языков похож, так что во многих местах не требуется ничего, кроме как переводить на английский – слово за словом, в то время как с латынью нужно потрудиться, чтобы удачно перевести – достичь свойственных древнееврейскому благодати и сладости, смысла и чистоты понимания». Тиндейлу, прошедшему школу университетской риторики, удавалось соответствовать и греческому Нового Завета (он написан на народном языке), существенно отличавшемуся от классического греческого. Ясность, разговорность, «домашность» – характерные черты перевода Тиндейла, отмечавшего простоту и приземленность языка Писания. Тиндейл ценил и любил духовность буквального значения: «Бог – дух, и все слова Его духовны. Его буквальное значение духовно».

Тиндейл предельно аккуратен по отношению к оригиналу. Он не откажется от древнееврейских повторов, пусть по-английски они и могут показаться избыточными: «And the land which I gave Abraham and Isaac, will I give unto thee and unto thy seed after thee will I give it also» (И землю, которую Я дал Аврааму и Исааку, Я дам тебе, и семени твоему после тебя Я дам ее тоже). Никогда не жертвует конкретностью оригинала: скажет именно «семя», не «потомство». Сохраняет и оригинальный порядок слов, пусть не характерный для родного языка, но – благодаря Тиндейлу и следующим ему – он станет чертой библейского английского. При верности оригиналу ощутима забота о читателях: Тиндейл предпочитал договаривать, выявлять имплицитное языка-первоисточника.

Возможно, одним из лучших свидетельств качественности перевода Уильяма Тиндейла является тот факт, что несмотря на бесконечные обвинения современников в извращенности перевода, назвать «конкретные ошибки» удалось лишь сэру Томасу Мору. Для него, воспитанного на благозвучии латинской Вульгаты, приземленность и «деспиритуализация» версии Тиндейла были неприемлемы, хотя вступление в полемику едва ли обусловлено собственным желанием: Мор получил задание прочесть «еретические книги» и подвергнуть их основательной критике. В 1529 г. вышел «Диалог о ересях» Т. Мора (A Dyalogue of Syr Thomas More, Knyghte, wherein be treatyd divers matters, as of the Veneration and Worshyp of Ymages and Relyques, praying to Sayntys, and goyng on Pylgrymage, wyth many othere thyngs touchying the pestylent Sect of Luther and Tyndale, by the tone bygone in Saxony, and by the tother labouryd to be brought into England). В 1531 г. Тиндейл выпустил «Ответ на Диалог сэра Томаса Мора» (An answere vnto Sir Thomas Mores dialoge made by Willyam Tindale. First he declareth what the church is, and geveth a reason of certayne wordes which Master More rebuketh in the tra[n]slacion of the newe Testament. After that he answereth particularlye vnto everye chaptre which semeth to haue anye apperaunce of truth…), вынуждая его к продолжению полемики. В 1532 г. последовало «Опровержение Тиндейла» (The cofutacyon of Tyndales answere made by syr Thomas More knyght lorde chaucellour of Englonde).

Каждое утверждение Уильяма Тиндейла сэр Томас Мор рассматривал как своеобразный трамплин для критики реформаторской доктрины. Читателю постоянно напоминалось, что Тиндейл не прав как относительно разбираемого конкретного положения, так и в целом, и что истина, безусловно, на стороне старой религии и ее приверженцев. Для Мора неприемлемы протестантский упор на центральность Писания и ренессансная устремленность к соответствию оригиналу, этимологическому восстановлению апостольского христианства в его первоначальных формах. На момент начала полемики Тиндейл перевел только Новый Завет, перевел с греческого, не с латыни, и в этом заключалась его главная вина, согласно Мору, для которого верный перевод – это перевод с Вульгаты: любой другой вел к подрыву прерогатив папства и Римской католической церкви.

Греческий термин «ἐκκλησία» («ekklesia») Тиндейл перевел словом «congregation», а не «church»; в результате многие новозаветные отсылки, которые рассматривались как утверждавшие институт церкви, начали восприниматься как относившиеся к местным собраниям верующих. Тиндейлу важно, что, скажем, апостол Павел в Посланиях обращался именно к общинам, а не к институту церкви, священству.

Греческое слово «πρεσβύτερος» («presbyteros») Тиндейл перевел сначала как «senior»/«старший», а с 1534 г. заменил на «elder»/«старейшина». Тиндейла трудно представить ссылающимся на боговдохновенность переводческих решений; он открыт для критики и прагматичен: «По правде говоря, “senior” – не самый замечательный английский, хотя в университетах говорят “senior” и “junior”, но в то время ничего лучшего мне в голову не пришло. Однако позже я почувствовал ошибку – и задолго до того, как мистер Мор указал ее мне, и исправил во всех последовавших работах на “elder”». По его мнению, слово «priest» (оно останется в английском языке для католических священников, «пресвитер» сохранится в этой форме в Шотландии и распространится в протестантской церкви) должно употребляться только при переводе греческого термина «hiereus», используемого в Новом Завете исключительно в отношении еврейских или языческих священнослужителей, ответственных за приношение жертвы.

При переводе слова «ἀγάπη» («agape») выбор Тиндейла – «love»/«любовь». Мору это слово, не обладавшее традиционными теологическими значениями и имевшее весьма нежелательные дополнительные, казалось слишком опасным. Суть разногласия здесь не столько в переводческой альтернативе – «love»/«сharity» («любовь»/«милосердие»), сколько в вопросе о спасении: совершается оно верой единою или верой и благими делами. Проповедь спасения sola fide, по мнению Мора, ведет к подмене добродетели милосердия «просто любовью».

Мор возражал против перевода «μετανοέω» как «repent» – «раскаяться» (изменить сознание), желая отражения в слове католических коннотаций: «do penance» – «принести покаяние, исполнить епитимью». Еще два критикуемые им момента (переводы «χάρις» как «grace», а не «favour», «ἐξομολογέω» – «acknowledge», а не «confess») неприемлемы все по той же причине: за ними – прерывание связи с церковной традицией. И хотя с формально-лингвистической точки зрения слова, использованные Тиндейлом, безупречно передавали значения слов оригинала, прагматический смысл текста кардинально менялся. Полемика превосходно демонстрировала остроту ума противников и их исключительную тонкость восприятия родного языка. Когда разрыв Англиканской Церкви с Римом достиг кульминации, он оформился и на лингвистическом уровне, и эти шесть слов Тиндейла стали характерной принадлежностью протестантской версии Библии.

Полемика с Мором способствовала дальнейшей тщательной работе Тиндейла со словом; кроме того, библеистика стремительно уходила вперед; в результате Тиндейл пересмотрел перевод Нового Завета и внес около пяти тысяч поправок. В 1534 г. вышло новое издание (The newe Testament, dylygently corrected and compared with the Greke by Willyam Tindale); следующее – и снова с изменениями – в 1535 г. (The New Testament yet once again corrected by William Tyndale). Говоря о версии Нового Завета Тиндейла как об основании английской Библии, имеется в виду этот – финальный вариант.

В диссертации обращено внимание и на расхождения Тиндейла и Мора на уровне синтаксиса, ибо переводы в XVI в. формировали прозаический стиль. Построение сложных предложений в первой половине века – больной вопрос: пишущий подчас утрачивал контроль над придаточными, и некоторые предложения простирались на сотни слов. Ренессансному переводчику было свойственно расширять текст или, наоборот, что-то опускать в соответствии с собственным вкусом и предполагаемым вкусом читателей.

Для Тиндейла характерно воспроизведение синтаксиса, максимально приближенное к первоисточнику. Он непременно сохранял повторы, имеющие семантическую или стилистическую значимость. Эмоциональность его письма и соответствовавшие стилевые черты ассоциировались Мором с протестантизмом, использование исконных ресурсов относилось им к нечистым инструментам подрывной деятельности. Сам Мор предпочитал культивировать «превосходящий стиль», ориентированный на латинские модели. Дж. А. Джи, первый из ученых ХХ в. подвергший стилистическому анализу английские писания Мора, обратил внимание на то, что именно Мор ввел как основу ученого стиля на родном языке своеобразный гибридный тип предложения, сочетавший латинскую неспешность развертывания частей с английской последовательностью. Насколько успешна была моровская попытка гибридизации и не вела ли она к перегруженности предложения из-за многочисленности вставок? А.И. Тафт в Предисловии к изданию «Апологии», позднему оригинальному труду Мора, убедительно говорил о негативном влиянии латинизмов и повторах в поздней английской прозе Мора. В 1831 г. сэр Джеймс Макинтош отмечал: «В компоновке и сочетании слов, фразеологии и типичных приемах композиции он (Мор. – Л.Е.) существенно разнился в стиле, превалировавшим в Англии на протяжении более двух столетий. Казалось, он постоянно экспериментировал с манерой выражения, пытаясь уловить формы развития языка. В этой попытке он нередко терпел поражение <…> Структура его предложений часто не соответствует той, к которой в конце концов пришел английский». Нас интересуют не столько победители и побежденные (еще К.С. Льюис отмечал, что в Тиндейле и Море не следует видеть противников: их войны давно окончены; любому разумному человеку нужны оба), сколько сам поиск. Продуктивность эксперимента сэра Томаса Мора сомнений не вызывает. Достаточно обратиться к англиканскому служебнику – «Книге общей молитвы», чтобы убедиться, насколько дополняют друг друга исконно английские и латинские черты и какое высокое звучание приобретает этот органичнейший из «гибридов». И вместе с тем именно Уильям Тиндейл определил демократизм перевода (Библия должна говорить на понятном языке), обогатил английский язык и мышление чертами греческого и семитского духа. Непосредственную прямоту, магическую простоту выражений Тиндейла отмечают все о нем пишущие. Следовавшие за ним переводы не претендовали на кардинальный отход: речь шла, прежде всего, о завершении им начатого.

Переводу Майлса Кавердейла ( Miles Coverdale, 1488–1569) принадлежит честь быть первой полной английской печатной Библией (вышла в октябре 1535 г.). В отличие от Тиндейла, Кавердейл не владел языками-оригиналами. В заглавии указано, что перевод осуществлен с немецкого и латыни: «The Bible: that is, the holy Scripture of the Olde and New Testament, faithfully and truly translated out of Douche and Latyn into Englishe». Общее место всех работ, ему посвященных, это недостатки перевода по причине незнания оригинальных языков и компиляторство (в Новом Завете, Пятикнижии, Книге Ионы очевидны заимствования из Тиндейла). На наш взгляд, в первом обвинять Кавердейла неблагодарно: он ощущал собственное несоответствие миссии переводчика Писания (в предварявшем перевод «Обращении к христианскому читателю» отмечал, как трудно было браться за превосходивший его силы труд), но брал ее на себя, ибо по смерти Тиндейла не было никого более подходящего для ее исполнения. Обвинение в компиляторстве не менее странно: Кавердейл отдавал себе отчет в разности масштабов дарований и делал все от него зависящее, чтобы завершить то, что превосходившему его не удалось, используя все им сделанное.

Самым проницательным в разговоре о Кавердейле остается К.С. Льюис с мыслью о том, что «быть может, Кавердейл единственный, кто при выборе выражений подошел ближе всех к руководству вкусом. К этому вели как его недостатки, так и особенности. Из всех переводчиков он наименее учен. Среди таких людей как Эразм, Тиндейл, Мюнстер, иезуиты Реймса, он как байдарка среди боевых кораблей. Это давало ему своеобразную свободу. Будучи не в состоянии судить о конкурирующих интерпретациях, возможно, полуосознанно он был ведом вкусом при выборе и комбинировании. К счастью, вкус у него был восхитительный». Псалтирь в его переводе (редакция 1539 г. для Большой Библии) до сих пор используется в «Книге общей молитвы».

К 1537 г. Томасу Кранмеру и Томасу Кромвелю удалось убедить Генриха VIII дать свое высочайшее одобрение идее создания и широкого распространения английской Библии, и в этом же году выходит так называемая Библия Мэтью: «The Byble, which is all the holy Scripture: in whych are contayned the Olde and Newe Testament, truly and purely translated into Englysh by Thomas Matthew». «За Мэтью стоят Тиндейл плюс Кавердейл плюс в очень небольшой степени Роджерс», – кратко формулировал доктор Мозли. Джон Роджерс, принявший мученическую смерть в 1555 г., в свое время был сотрудником Тиндейла. Здесь он выступал в роли редактора. По существу, текст данной версии – переводы Тиндейла (опубликованные Пятикнижие Моисея, Новый Завет 1535 г. и остававшиеся до сих пор не напечатанными книги Ветхого Завета: от Книги Иисуса Навина до Второй Книги Паралипоменон) и Кавердейла (части Ветхого Завета от Книги Ездры до Книги пророка Малахии и Апокрифы). Роджерс максимально восстановил сделанное Тиндейлом.

Версия Мэтью не стала тем ожидаемым вариантом, который бы удовлетворил большинство, и Томас Кромвель обратился к Кавердейлу с просьбой о пересмотре. Как отмечал К.С. Льюис, в определенном смысле Кавердейл стал правительственным переводчиком: его просили о ревизии как его собственных версий, так и трудов других; причем необходимость изменений была обусловлена официальной политикой данного момента. Льюис подчеркивал, что Кавердейла «не нужно обвинять в неискренности. У него не было достаточно знаний, чтобы иметь твердую почву под ногами для принятий решений, к какой из лежащих перед ним на столе версий-интерпретаций следует склониться: незнание в определенном смысле позволяло ему приспосабливаться к требуемому». В ходе работы над Библией Мэтью французский комментарий, вызывавший наибольшее неодобрение, был исключен. Порядок книг Нового Завета изменен с Лютерова на Эразмов. В апреле 1539 г. издание выходит в свет, и этот увесистый том (15 х 9 дюймов) назван Большой Библией (The Great Bible): «The Byble in Englyshe, that is to saye the content of all the holy scripture, both of the olde and newe testament, truly translated after the veryte of the Hebrue and Greke textes, by the dylygent studye of dyuerse excellent learned men, expert in the foresayde tonges».

Незадолго до появления Большой Библии в том же 1539 г. вышла еще одна ревизия Библии Мэтью, сделанная знатоком греческого Ричардом Тавернером (1505?–1575): «The Most Sacred Bible whiche is the holy scripture, conteyning the old and new testament, translated into English, and newly recognized with great diligence after most faythful exemplars by Rychard Taverner». Это был неброский, но безусловный вклад профессионала в совершенствование языка перевода. Особое внимание, в частности, уделено аккуратности перевода на английский греческого определенного артикля.

В 1550 г. почетный профессор, преподаватель греческого в Кембридже сэр Джон Чик (1514–1557) предпринял в порядке эксперимента попытку создания версии Нового Завета, лишенную латинизмов. Согласно сэру Чику, бесчестие для родного языка быть обязанным другим нациям за их слова и фразы для выражения себя. Переводя Евангелия от святого Матфея (эту работу он завершил) и святого Марка (только начал), сэр Джон Чик пыталcя обходиться англосаксонскими словами даже при обрисовке римской действительности. Вот небольшой перечень его достижений в деле очистки английского языка от заимствований (сначала даны плоды его изобретательности, затем – традиционные библеизмы): byword – parable, crossed – crucified, devild – demon-possessed, freshman – proselyte, frosent – apostle, hed bishop – high priest, hundreder – centurion, mooned – lunatic, outpeopling – captivity, uprising, gainrising – resurrection, wizards – wise men, Welschmen – foreigners. Предсказуемо, что несмотря на старания, совсем обойтись без латинизмов и галлицизмов не удавалось. Перевод не был востребован и опубликован в 1843 г. скорее как раритет.

Подход сэра Чика – из рода диковинных, но за ним – приметы времени. Дискуссии об ученых терминах и заимствованных словах были распространены, причем их характер не казался отвлеченным или книжным: за ними стояли конкретные читатели с их стремлением понять Писание и – реальными трудностями. Упомянем еще один факт. В 1542 г. в ходе индивидуальных разговоров с членами Парламента архиепископ выяснял их отношение к Большой Библии. Большинство отмечало необходимость сопоставления ее с Вульгатой и чистки в соответствии с ней. Образовался комитет, в результате деятельности которого составлен список принципиальных слов, которые хотелось бы сохранить на латыни или ввести в английский с максимальной близостью к латыни. Сегодня при взгляде на этот лист очевидно, насколько прочно многое вошло в английский словарь: «Ecclesia, Poenitentia, Contritus, Justitia, Justificare, Idiota, Elementa, Baptizare, Martyr, Adorare, Simplex, Sapientia, Pietas, Presbyter, Sacrificium, Sacramentum, Gloria, Ceremonia, Mysterium, Religio, Communio, Perseverare, Hospitalitas, Charitas, Benedictio, Humilitas, Synagoga, Ejicere, Distribueretur, Senior, Apocalypsis, Satisfactio, Contentio, Conscientia, Idolum, Prudentia, Apostolus, Societas, Idololatria, Confessio, Imitator, Innumerabilis, Infidelis, Paganus, Virtutes».

Размышления 1586 г. Джорджа Пети, не злоупотреблявшего латынью, но и не избегавшего ее, видятся своеобразным подведением итогов дискуссий. Он выражал уверенность в том, что если огромное количество слов, заимствованное в последние годы английским из латыни, считать «inkhorn terms» (чернильными терминами), непонятно, как говорить о чем-то, не перепачкав чернилами рта. Ассимиляция библейских нововведений английским языком – черта здорового растущего организма. Стимул к развитию и совершенствованию языка давал каждый из не желавших удовлетвориться достигнутым переводчиков, отстаивал ли он исконное, расширял рамки доступного языку заимствованиями (из латыни, древнееврейского, греческого, прежде всего) или уточнял, выверял моменты, которые при первом приближении могли пройти незамеченными.

В соответствии с углублявшимися конфессиональными различиями в елизаветинские времена созданы Женевская Библия, Епископская и Дуэ-Реймская.

Источники разнятся в информации относительно того, кто участвовал в создании Женевской Библии. К ней определенно причастны Уильям Уиттингем и его помощники Энтони Джилби, Томас Сэмпсон. В работе также могли принимать участие Майлс Кавердейл, Джон Нокс, Лоренс Томсон. Новый Завет вышел 10 июня 1557 г., Псалмы – в 1559-м, полная Библия – в 1560-м: «The Bible and Holy Scriptures. Contayned in the Olde and Newe Testament. Translated according to the Ebrue and Greke, and conferred with the best translations in divers languages. With most profitable annotations upon all the hard places, and other things of greate importance as may appeare in the Epistle to the Reader». В названии зафиксированы наиболее существенные моменты: перевод выполнен с оригинальных языков – древнееврейского и греческого; учтены достижения лучших из существовавших переводов. Откровенное упоминание «трудных мест» свидетельствовало, как далеко остался Тиндейл с его признанием «одного простого буквального значения» («one simple literal sense»). В Послании к читателю, идущему вслед за посвящением «добродетельнейшей и благороднейшей королеве Елизавете», признается, что прошли «времена младенчества и несовершенного знания языков; в соответствии со зрелостью времен и ясным светом, явленным Богом, потребовался пересмотр переводов». Женевский – самый научный перевод своего времени.

В Женевской Библии внимание тотчас привлекают новшества: деление текста на стихи с соответствующей нумерацией; комментарий, позволявший сохранить в тексте неоднозначное – присущие оригиналу образы и метафоры, предлагая их интерпретацию. Деление на стихи при повествовании, быть может, затрудняло восприятие событий нарушением цельности, но поэтические книги выигрывали от выявления параллелизма и поэтической сути высказывания в целом. Притягательность Писания во многом обусловлена его поэтичностью, и Женевская Библия наряду со стремлением к сбалансированности и гармонии культивировала изощренную словесную и синтаксическую неоднозначность. Завоевав огромную популярность, Женевская Библия сумела ее удержать. Именно ей в молодости пользовался король Яков I, хотя позднее назвал перевод наихудшим («of all, that of Geneva is the worst»). В целом же даже не разделявшие теологических воззрений готовивших Женевскую Библию признавали ее достоинства.

В 1561 г. архиепископ Кентерберийский Мэтью Паркер (1504–1575) собрал комитет ученых библеистов, большинство из которых были архиереями, для создания новой редакции Большой Библии. Через семь лет работа завершена. Епископская Библия так и не была авторизована королевой. Быть может, не так не правы те, кто отмечал, что королеве достало учености понять превосходство Женевской. По существу, Епископская Библия это перепечатка Большой с изменениями, обусловленными Женевской. Собственные новшества были внесены не к лучшему: часто они вели к большей пространности, не характерной для оригинала. Джералд Хаммондс справедливо говорил о Епископской Библии как о «ленивом, неважно подобранном соединении уже сделанного или – в своих оригинальных частях – труде третьесортных ученых и второсортных писателей». Епископская Библия заменила Большую в качестве официальной Библии Англиканской церкви (в 1571 г. Синод в Кентербери постановил, что эта Библия должна находиться в каждом храме), но статистика позывает, какой из версий отдавались предпочтения: за двадцать лет (1583–1603) Библия переиздавалась 58 раз, из них 7 – Епископская, 51 – Женевская.

В ходе Контрреформации в католической церкви ослабло сопротивление идее перевода Библии на национальные языки. В 1582 г. вышел Новый Завет, переведенный с Вульгаты Грегори Мартином в Aнглийском колледже в Реймсе (колледж основан Уильямом Алленом и находился с 1568 г. в Дуэ, с 1578 г. – в Реймсе и с 1593 г. – снова в Дуэ): «The New Testament of Jesus Christ, Translated faithfully into English, out of the authentical Latin, according to the best corrected copies of the same, diligently conferred with the Greeke and other editions in divers languages: With arguments of books and chapters, annotations, and other necessarie helpes, for the better understanding of the text, and specially for the discoverie of the corruptions of divers late translations, and for clearing the controversies in religion, of these daies». Издание Ветхого Завета по финансовым причинам откладывалось до 1609–1610 гг. Ветхозаветный перевод в свое время начал Мартин, завершили кардинал Уильям Аллен, Ричард Бристоу, Томас Уортингтон.