Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года №14 о применении судами закон

Вид материала

Закон

Подобный материал:

• Впостановлении Пленума Верховного суда СССР от 6 апреля 19888 г. "О внесении изменений, 54.64kb.
• Пленума Верховного Суда СССР от 18 апреля 1986 г. N статья, 502.43kb.
• Пленума Верховного Суда СССР от 18 апреля 1986 г. N статья, 465.68kb.
• Пленума Верховного Суда СССР от 18 апреля 1986 г. N статья, 466.04kb.
• Пленума Верховного Суда СССР от 18 апреля 1986 г. N 8 статья, 504.09kb.
• Пленума Верховного Суда СССР от 18 апреля 1986 г. N статья, 520.96kb.
• Верховного Суда Российской Федерации, изложенные в Постановлении Пленума от 05. 11., 317.38kb.
• Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16. 11. 2006 n 52 Оприменении судами закон, 135.07kb.
• Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06. 02. 2007 n 7 Всвязи с вопросами, возникающими, 127.8kb.
• Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах», 474.9kb.

С.Е. Бязров

старший преподаватель кафедры теории

государства и права ВИУ


СПОСОБЫ УГОЛОВНО – ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРАВОМЕРНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ОРУЖИЯ


Уголовно-правовая оценка действий лица, наделенного правом применения оружия осуществляется в двух направлениях: 1) исключения уголовное ответственности в случае правомерного его применения и 2) привлечения к ней, если в действиях применившего оружие имеются нарушения предписаний соответствующих законов, уставов и инструкций, находящиеся в причинно-следственной связи с уголовно-наказуемыми последствиями.

Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств»¹ и Пленума Верховного Суда СССР от 22 сентября 1989 года № 9 «О применении судами законодательства об ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников, а также военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка»², практически отождествили условия правомерности необходимой обороны с применением оружия на основе соответствующих приказов, уставов или инструкций. Данные разъяснения давались судебно-следственным органам применительно к Уголовному Кодексу РСФСР 1960 года³, который содержал значительно меньший перечень обстоятельств, исключающих преступность деяний⁴, фактор чего не может не учитываться современной теорией уголовного права.

На временном периоде начиная с 16 августа 1984 г. (время принятия вышеуказанных Постановлений Пленумов Верховного Суда СССР) неоднократно указывалось о наличии аналогии закона при исключении уголовной ответственности за причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление правилам необходимой обороны⁵. Следует отметить, что с введением в действие УК РФ 1996 года эта проблема была решена путем расширения количества обстоятельств, исключающих преступность деяния. Однако устранив аналогию закона в отношении задержания преступника, законодатель «забыл» о п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года № 14, содержащем прямое указание на то, что работники правоохранительных органов, военизированной охраны и иные лица не подлежат уголовной от­ветственности за вред, причиненный посягавшему или задерживаемому, если они действовали в соответствии с требованиями уставов, положений и иных нормативных актов, предусматривающих основание и порядок применения силы и оружия. Это означает, что исключение уголовной ответственности за причиненный вред формально сопоставимый с уголовно-наказуемым по факту правомерно примененного оружия происходит по аналогии с необходимой обороной и другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния.

Сопоставительный анализ (соотношение) между условиями правомерности применения оружия и обстоятельствами, исключающими преступность деяния по формальным признакам показывает, например, что:

1. часовой, применяющий оружие против лица, незаконным образом пытающегося преодолеть запретную границу поста (ст. 210-212 УГиКС), правомерно может причинить смерть лицу, совершившему административное правонарушение (ст. 20.17 КоАП РФ – нарушение пропускного режима охраняемого объекта). В то время как ситуация необходимой обороны (возможна ситуация и задержания преступника) считает причинение смертельного вреда посягающему правомерным только если он совершает общественно опасное деяние, угрожающее жизни обороняющегося. Таким образом, выявляется формальное превышение пределов необходимой обороны;
   

2) ч. 3 ст. 13 УВС предписывается применять оружие «для защиты военнослужащих и гражданских лиц от нападения, угрожающего их жизни или здоровью, если иными способами и средствами их защитить невозможно». Необходимая оборона с причинением смерти может охватывать данную ситуацию при угрозе жизни. Указание на иные способы и средства защиты ограничивает пределы правомерности необходимой обороны, в первую очередь предусмотренные ч. 1 ст. 37 УК РФ. Фраза «если иными способами и средствами их защитить невозможно» формально предписывает военнослужащему предпринять еще какие-то меры перед применением оружия;

3) наличие дополнительных обязанностей для применившего оружие в виде, например, требования обеспечения доврачебной помощи лицам, получившим телесные повреждения, предусмотренного абзацем вторым части 3 ст. 25 Закона о внутренних войсках. Здесь мы обнаруживаем норму, непосредственно относящуюся к правилам применения оружия, находящуюся за рамками наличности применения самого оружия, и ее следует рассматривать в качестве дополнительных обязанностей, возлагаемых на военнослужащего по отношению к простым гражданам. Формально, дополнительным в сравнении с необходимой обороной, является и требование о необходимости предупреждения о намерении применить оружие.

Представленные примеры наглядно демонстрируют, что между условиями правомерности причинения вреда признаваемого правомерным при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, и правилами правомерного применения оружия имеются значительные отличия (хотя это далеко не полный перечень отличий). А если так, то исключение уголовной ответственности за причиненный вред в результате правомерного применения оружия не может быть тождественным механизму исключения уголовного преследования при обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Выступая в качестве специального субъекта уголовного правоотношения, работники силовых структур требуют специального уголовно-правового регулирования правомерности применения ими огнестрельного оружия как средства защиты уголовно-охраняемых интересов личности, общества и государства.

Судебно-следственная практика применения оружия сотрудниками правоохранительных органов в новейшей истории нашей страны изучена достаточно широко⁶. Резюмируя эти исследования выдержкой из указанной работы А.И. Каплунова, С.Ф. Милюкова, И.И. Уткина, следует отметить, «что в Уголовном кодексе Российской Федерации специальной статьи, предусматривающей ответственность за незаконное применение огнестрельного оружия сотрудниками органов внутренних дел нет. С учетом обстоятельств происшедшего им вменяется в вину, как правило, совершение умышленного либо неосторожного преступления против личности и (или) должностного преступления либо превышение пределов необходимой обороны или мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 108, 114 УК РФ)»⁷. Из последнего следует, что имеет место применение уголовного закона по аналогии.

Модельно, урегулирование данного несоответствия одному из основных уголовно-правовых принципов законности (ст. 3 УК РФ) могло бы быть осуществлено путем введения в Особенную часть УК статью под названием «Нарушение правил применения оружия». Диспозиция нормы, в основе которой лежат положения Постановления Пленума Верховного Суда СССР № 14 от 16.08.84 г. могла бы иметь формулировку следующего содержания: «Применение оружия в нарушение требований законов, уставов, положений и иных нормативных актов повлекшее по неосторожности смерть, причинение вреда здоровью человека или иные тяжкие последствия». Субъективная сторона этого состава преступления может быть сформулирована только в форме неосторожности т.к. умысел отождествляет деяние с уже имеющимися нормами о должностных преступлениях и преступлениях против личности.

Предлагаемым способом могла бы быть решена представленная в первом абзаце задача, автоматического исключения уголовной ответственности при соблюдении правил применения оружия по процедуре предусмотренной п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – в связи с отсутствием в деянии состава преступления. И, наоборот, вменение в вину неправомерно (при отступлении от предписанных правил) применившему оружие уголовно-наказуемых последствий его деяния.

Устранение уголовно-правовой оценки правомерности применения оружия по аналогии не самоцель и не направлена на усложнение и без того отягощенной психо-эмоциональной напряженностью ситуации применения оружия. Наоборот, обеспечение этой сферы правоотношений правовой базой лишенной пробелов позволит, во-первых, сотрудникам правоохранительных органов получить четкие, лишенные ошибочности, юридической избыточности и оценочности правовые ориентиры. Во-вторых, исключит даже попытки обжалования в судах действий формально подпадающих под признаки преступления, и, в-третьих, поможет избежать все еще встречающиеся ошибки в правильности квалификации ситуаций, связанных с применением оружия.