Geum.ru

Ограничения гражданских прав российских немцев в Российской империи вызывает постоянный интерес. Это объясняется, с одной стороны, долгим молчанием историков, с другой – все новыми фактами, всплывающими при разработке архивных материалов. Одним из первых к ней обратился К

Вид материалаЗакон
Подобный материал:
В.Н. Шайдуров, г. Барнаул
Wladimir Schaidurow, Barnaul

Ликвидационное законодательство Российской империи и его влияние на формирование немецкой диаспоры в Сибири в начале ХХ века

Die Liquidationsgesetzgebung im Russischen Reich und ihr Einfluss auf die Entstehung der deutschen Diaspora in Sibirien Anfang des XX.Jahrhunderts


Das Thema der Begrenzung der Bürgerrechte von Russlanddeutschen im Russischen Reich ruft ständiges Interesse sowohl bei deutschen als auch bei russischen Wissenschaftlern hervor. Der Autor untersucht in erster Linie das Verhältnis der Behörden zur deutschen nationalen Minderheit in Dörfern und Städten und analysiert den Einfluss der Liquidationsgesetzgebung Russlands auf die Entstehung und Entwicklung der deutschen Diaspora im Gebiet Altaj am Anfang des XX.Jahrhunderts.


Тема ограничения гражданских прав российских немцев в Российской империи вызывает постоянный интерес. Это объясняется, с одной стороны, долгим молчанием историков, с другой – все новыми фактами, всплывающими при разработке архивных материалов. Одним из первых к ней обратился К. Линдеманн, доказывавший в своей работе, опубликованной в 1915 г., абсурдность ликвидационного законодательства последних лет правления Николая II в отношении немецкого населения страны [2]. В 1960-е гг. в Германии появляются первые статьи, посвященные этой проблематике [3]. В рамках монографических и коллективных работ «немецкий вопрос» в России начала ХХ в. поднимали германские историки и в 1980 – 1990-е гг. [4]. На постсоветском пространстве эта тема попала в поле зрения историков только в конце ХХ в. [5]. Авторы работ анализируют содержание законодательных актов, рассматривают практические мероприятия властей по их воплощению в жизнь. В рамках данной работы мы экстраполируем воздействие ликвидационного законодательства России начала ХХ в. на формирование и развитие немецкой диаспоры Алтая.

В течение конца XIX – начала ХХ вв. общественно-поли­ти­ческий фактор оказывал непосредственное значение на развитие немецкой диаспоры России. Речь идет, в первую очередь, об отношении властных структур Российской империи к немецкому национальному меньшинству, проживавшему в сельской местности и городах.

Первое наступление на льготы немецких колонистов было сделано в 70-е гг. XIX в., когда была реализована серия буржуазно-демократических реформ. В 1871 г. был изменен гражданский статус колонистов на основании принятых «Правил об устройстве поселян-собственников (бывших колонистов), водворенных на казенных землях» [6]. Следующий шаг был сделан в 1874 г. при введении нового Воинского устава, который определил всеобщую воинскую повинность в качестве обязанности всего мужского населения империи. Правда, в дальнейшем из-под действия этого документа были выведены некоторые категории бывших колонистов, например, меннониты, для которых служба в армии была заменена исполнением работ в санитарных, лесных, пожарных командах. После этого последовало наступление на социализирующие институты – церковь и школу. Однако эти шаги властей оказались не столь болезненными для немецкого общества в сравнении с последовавшими мероприятиями.

В 1910 г. в недрах Министерства внутренних дел под руководством премьер-министра П.А. Столыпина был разработан законопроект, предполагавший введение ограничительного землевладения и землепользования для немецкого населения губерний Западного края. Но члены Государственной Думы неоднозначно отреагировали на появление этого документа. Думское большинство в лице партии октябристов во главе с Гучковым крайне негативно высказалось в адрес инициативы правительства на нескольких своих собраниях. Мало того, Гучков в своих речах охарактеризовал этот шаг властей как вредный, указав на то, что немецкие колонисты всегда были верными сынами своей Родины и верными слугами российского престола во все времена. Тем самым «октябристский маятник» продемонстрировал правительству, что в этом мероприятии на него рассчитывать не придется. Правительству не оставалось ничего иного, как забрать законопроект до вынесения по нему решения в Таврическом дворце.

Однако появление этого законопроекта встревожило население немецких колоний Европейской России. Несмотря на то что введение закона предполагалось только для Западного края, население других регионов было встревожено фактом его появления. Это привело к всплеску миграционной активности среди поселян-собственников. В частности, именно в это время начинается активное переселение на Алтай выходцев из Екатеринославской, Таврической, Херсонской и Бессарабской губерний. С одной стороны, их подталкивали к этому шагу социально-экономические проблемы, накопившиеся в материнских колониях, с другой – это переселение наглядно демонстрировало опасение за свою жизнь и имущество на прежнем месте жительства. В результате, по уровню миграционной активности причерноморские немцы вышли на первое место среди немцев – мигрантов за Урал.

Описанное явление было катализировано в 1912 г. появлением доработанного закона 1910 г., по которому ограничивались права собственности на землю немецкого населения в более обширном регионе, но, правда, только тех лиц, которые прожили в России не менее 100 лет или перешли в российское подданство не позднее 1888 г. Это привело к появлению на Алтае большого количества новых немецких переселенческих поселков. Если в начале столыпинской переселенческой кампании немцы стремились селиться компактно, что привело к образованию нескольких моноэтнических районов, то в это время им приходило соглашаться на водворение в русских, украинских, казахских поселках, в лучшем случае удавалось основать свое поселение в иноэтничном окружении.

Но наиболее сильное воздействие оказали ограничительные мероприятия военных и гражданских властей в отношении немецкого населения, проживавшего вдоль западной границы Российской империи в 1914 – 1915 гг.

Уже осенью 1914 г. начинается массовое выселение немцев-колонистов из 150-верстной приграничной полосы. Это мероприятие получило характер массовой депортации, носившей этнический характер. Значительное количество немцев было переселено за Урал, например, на территорию Томской губернии.

В феврале 1915 г. появляется серия указов, имевших силу законов, согласно которым запрещалось германским выходцам и их потомкам «совершение всякого рода актов о приобретении права собственности, права залога, а также прав владения и пользования недвижимыми имуществами, отдельного от права собственности, равно как участие в публичных торгах на указанные имущества» [7]. Насильственному отчуждению подвергались не только земли, но также промышленные и торговые предприятия. Особенно активно процесс изъятия предприятий у немецких предпринимателей осуществлялся в промышленной зоне Украины [8].

Немецкое население Сибири и Алтая также испытало на себе воздействие этого законотворчества властей в непосредственной и опосредованной формах. С одной стороны, по команде из Петрограда на Алтае были расторгнуты арендные договоры между Кабинетом Его Величества и лицами немецкого происхождения. Состоялась «атака» на промышленные предприятия, некоторые из которых оказались закрытыми, а имущество некоторых предприятий было подвергнуто конфискации. С другой стороны, на Алтай было выслано около 3 тыс. немцев-коло­нистов, преимущественно из Волынской губернии, которые были расселены в Колывани [9]. Кроме того, была осуществлена замена немецких названий населенных пунктов русскими.

Таким образом, в заключение можно сделать вывод о том, что национальная политика в отношении немецкого населения шла в двух направлениях. С одной стороны, власти осуществляли мероприятия, направленные на нивелирование различий между немецкими колонистами и прочим населением государства, что оправдано в процессе формирования буржуазного общества. С другой стороны, реализовывались шаги, нацеленные на ограничение естественных гражданских прав – прав частной собственности. Кроме того, эти шаги невольно способствовали процессу формирования анклавов в различных регионах страны. Немецкое население отвечало на подобные мероприятия правительства латентными формами протеста – эмиграцией за пределы России или миграцией во внутренние районы государства.

Примечания


  1. Работа выполнена в рамках гранта Президента РФ
    № МК – 2694.2003.06 на поддержку молодых ученых и ведущих научных школ Российской Федерации.
  2. См., напр., Линдеманн К. Законы 2-го февраля и 13-го декабря 1915 г. (об ограничении немецкого землевладения в России) и их влияние на экономическое состояние Южной России (на правах рукописи). – М., 1916.
  3. См., напр., Stumpp K. Folgenschwere Auswirkungen der russischen politischen Entwicklung auf das Russlanddeutschtum // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. 1966. Stuttgart, 1966. S. 5 – 13.
  4. См., напр., Fleischchauer I. Deutsche in Zarenreich. Stuttgart, 1986; Kappeler A. Die Deutschen im Rahmen des zaristischen und sowjetischen Vielvoelkerreichs: Kontinuitaeten und Bruehe // Die Deutschen im Russischen Reich und in der Sowjetunion. Koeln, 1987. S. 9 – 20; Deutsche Geschichte im Osten Europas. Russland. Berlin, 1997.
  5. См., напр., Нелипович С.Г. Депортации в России. 1914 – 1918 гг. // Военно-исторический журнал. – 1997. – № 1. – С. 42 – 53.
  6. См.: Свод узаконений и распоряжений правительства по устройству поселян-собственников (бывших колонистов), водворенных на казенных землях в губерниях: Санкт-Петербургской, Новгородской, Самарской, Саратовской, Воронежской, Черниговской, Полтавской, Екатеринославской, Херсонской и Таврической и в области Бессарабской. – СПб., 1871.
  7. Закон о прекращении землевладения и землепользования австрийских, венгерских или германских выходцев в приграничных местностях // История российских немцев в документах (1763 – 1992 гг.) / Под ред. В. Аумана, В. Чеботаревой. – М., 1993. – С. 38 – 40.
  8. Кулинич I.М., Кривець Н.В. Hapиси з iсторii нiмецьких колонiй в Украiнi. – К.: Iн-т iсторii Украiни, 1995. – С. 185.
  9. В настоящее время населенный пункт расположен на территории Новосибирской области.