ru
| Вид материала | Документы |
СодержаниеГлаз, рука и сознание 1 |
- ru, 1763.12kb.
- ru, 3503.92kb.
- ru, 5637.7kb.
- ru, 3086.65kb.
- ru, 8160.14kb.
- ru, 12498.62kb.
- ru, 4679.23kb.
- ru, 5284.64kb.
- ru, 4677.69kb.
- ru, 1675.94kb.
ЛИТЕРАТУРА ].Bartlett F. C. Thinking. New York, Basic Books, ]958. 2. Bernstein N.A. The coordination and regulation o( movement. London, Pergamon, ]967. З.Вгипег J. S. Processes of cognitive growth: infancy, vol. 3, Heinz Werner Lecture Series, Worcester, Mass., Clark University Press, ]969. 4. В г и n e г J. S. Origins of problem solving strategies in ekill acquisition. la’.Logic and art: essays in honor of Roman Jakobson, ed. R. S. Budnerand I. Scheffler. Indianapolis, Bobbs-Merrill, ]97]. 5. B r u n e г J. S. and В г и n e r В. М. On voluntary action and its hierarchical structure. International Journal of Psychof togy, ]968, 3, 239—255. 272 6. В г u n e r J. S., В г u n е г В. М., and К a h n еса а п. I. The growth of manual intelligence. IV. The psychophysics of cup use. Center for Cognitive Studies, Harvard University. Неопубликованное исследование. 7. С ] a r k, W. E. L e G г о s. The antecedents of man. Edinburgh, Scot., Edinburgh University Press, ]959. 8. С о g h i ] ] G. E. Anatomy and the problem of behavior. Cambridge, Eng., Cambridge University Press, ]929. 9. F a n t z R. L. The origin of form perception. Scientific American, ]96], 204, 66—72. ]0. H о ] s t E. von, and Mittelstaedt H. Das Reaffereuzprinzip. Naturwissenschaften, ]950, 37, 464—476. ]]. J ones F. W. Arboreal man. New York, Hafner, ]9]7. ]2. К e s s e n W. Sucking and looking: two organized congenital patterns of behavior in the human newborn. In: Early behavior: comparative and developmental approaches, ed. H. W. Stevenson, E. H. Hess, and H. L. Rheingold, New York, Wiley, ]967, p. ]47—]79. ]3. L a s h ] e у К. S. The problem of serial order in behavior. In: Cerebral mechanisms in behavior: the Hixon symposium, ed. L. A. Jeffress, New York, Wiley, ]95], p. ]]2—]46. ]4. М u n d y-C a s t ] e A. C. and A n g ] i n J. М. Looking strategies in infants. In: The competent infant: a handbook of readings, ed. J. L. Stone, H. T. Smith, and L. B. Murphy. New York, Basic Books. ]5. N a p i e r J. B. The evolution of the hand. Scientific American, ]962, 207, 56—62. ]6. Salapatek P. Visual scanning of geometric figures by the human newborn. Journal of Comparative and Physiological Psychology, ]968, 66, 247—258. ]7. T w i t с h e ] ] T. E. The automatic grasping response of Infants. Neuropsychologia, ]965, 3, 247—259. ]8. В ы г о 'i с к и и Л. С. Мышление и речь. В: Избранные психологические исследования, М., ]956. ]9. Wash burn S. L., and Ho well F. C. Human evolution and culture. In: The Evolution of man, vol. 2, ed. S. Tax. Chicago, University of Chicago Press, ]960. 20. W о о, d w о г t h R. S. Dynamics of behavior. New York, Holt, ]9, ]958. 273 ГЛАЗ, РУКА И СОЗНАНИЕ 1 Наши шестилетние исследования в области перцептивного развития детей старше трех лет завершились публикацией книги «Исследование развития познавательной деятельности» [1]. В ходе этих исследований стало очевидно, что к началу третьего года жизни у ребенка развиваются некоторые характерные стратегии обработки информации. В последнее время мы занимались первыми двумя годами жизни ребенка с целью изучить некоторые из предварительных условий развития сознания — ту уникальную совокупность процессов, которая дает возможность людям в отличие от животных употреблять орудия труда и пользоваться языком не только для общения, но и в качестве орудия мысли. Нас интересует проблема развития таких способностей человека, которые приводят его к использованию культуры в качестве стимула формирования. Эта задача может повлечь за собой серьезные трудности, если не ограничить ее обозримыми пределами, допускающими возможность экспериментальной проверки гипотез. Для начала мы поставим перед собой четыре традиционных (ранее неразрешимых) вопроса — в надежде придать им форму, доступную для экспериментального исследования. Я сформулирую эти вопросы в нестрогих выражениях с тем, чтобы обозначить наш контекст, а затем обращусь к конкретной проблеме, которая нас интересует,— совокупному действию руки и глаза. Все четыре вопроса имеют прямое отношение к этой проблеме. 1j.s. Bruner. Eye, Hand, and Mind, In: D. Elkind, J. H. Flavell (eds.). Studies in Cognitive Development; Essays in Honour of Jean Piaget, Oxford University Press, 1969. 274 Первый вопрос касается развития произвольной, самостоятельной деятельности ребенка и является предметом пристального внимания нейрофизиологов и психологов, поскольку он связан с проблемой регуляции предвидимого поведения посредством опережающего возбуждения или предвосхищающих процессов. Второй вопрос касается развития навыка и тех форм развития и научения, которые позволяют ребенку противостоять трем главным источникам ограничений, влияющих на движения и действия человека. Эти источники — грубость движения, несовместимая с тонкой структурой задачи, противоречивые системы действия, требующие одного общего пути, и несовершенная организация движений, необходимых для выполнения привычного действия. О природе этих факторов мы знаем мало. Третий вопрос — организация восприятия и внимания, в частности в связи с одной критической проблемой: каким образом мир восприятий младенца, первоначально ограниченный лишь отдельными признаками раздражителей, может приобретать способность соответствовать требованиям манипуляции вещами, короче, как со временем меняется роль внимания и его направленность — от афферентных функций к эфферентным, обеспечивающим организацию движений. И наконец, нам обязательно придется выяснить, как развивающийся младенец постепенно научается тому синэргетическому взаимодействию некоторых прежде независимых форм деятельности, которое и составляет его поведение, поскольку вначале он вряд ли способен, скажем, сосать и смотреть одновременно (это особая тема, связанная с интеграцией питания и системы ориентировки). Я позволю себе заметить, что все эти моменты — интенция, навык, внимание и интеграция — не сводятся в своей совокупности к использованию языка или орудий. Мы рассматриваем их в качестве предварительных условий осуществления этих уникально человеческих форм познавательной деятельности. Мы пытаемся отыскать ключ к их развитию, чтобы научиться предсказывать организации тех функций высшего порядка, которые связывают ребенка с воспитавшей его культурой. Проблема, к которой мы теперь обратимся, касается того процесса, в результате которого младенец оказывается 275 в состоянии зрительно направлять произвольные движения своих рук, то есть как он научается связывать между собой деятельность обеих рук под контролем зрения. Этот интегративный процесс требует для своего завершения по меньшей мере двух лет, и сама его длительность и сложность являются, вероятно, одним из важных условий: выхода человека за пределы наследия его предков-приматов и перехода в качественно новое состояние. Нам очень помогли четыре превосходных исследования, касающиеся данной темы; они различны по целям и подходам, однако все они представляют большую ценность. Это основополагающие наблюдения Пиаже над зрительно контролируемым доставанием предметов у своих детей [14]; тщательно выполненные Холверсоном [7] и Мак-Гроу [13] анализы процесса схватывания у младенцев и, наконец, выверенная выборка примеров развития зрительно направляемого доставания предметов, которую составили Уайт, Кэстл и Хелд [16]. Прежде чем обратиться непосредственно к интеграции мира руки с миром зрения, необходимо остановиться на двух предварительных моментах. Первый из них касается развития зрительного внимания у человека в тот период, когда схватывание носит примитивный характер и является автономной операцией, в основном еще не связанной со зрением. Вкратце я охарактеризую это развитие как переход от диффузной рассеянности первых недель жизни к этапу, когда внимание приобретает, по выражению Стсхлера [15], «обязательный характер», становится предвидящим и предсказующим. В первой фазе внимание младенца беспорядочно скачет, привлекаемое предметами, лежащими в поле его зрения, а особенно движениями, протекающими на его периферии. Движения глаз и головы на этой стадии связаны между собой очень грубо, а их взаимная компенсация слаба. Однако баллистические движения самого глаза, как показано в изящной работе Кессена [10], являются в высшей степени точными даже у новорожденного и протекают — что особенно важно — при условии неподвижности головы. Хотя в первые недели жизни внимание, под действием внешних предметов, остается рассеянным, младенец тем не менее обнаруживает определенное предпочтение к некоторым формам концентрических раздражителей (Купмен и Эймс [11]; Фанц [3]), к 276 движениям и человеческим лицам (а возможно, и к их двухмерным изображениям — см. Купмен и Эймс [11]). Для наблюдения этого явления необходимо, однако, значительно уменьшить число раздражителей в поле зрения младенца, иначе будет преобладать диффузный характер его внимания. К шестинедельному возрасту, а часто и раньше возникает схема обязательного, или направленного вовне, внимания, внимания к миру раздражителей в поисках предмета, на котором можно было бы его остановить. Теперь младенец прикован к раздражителям, которые обладают всеми свойствами «фигуры-фона» и имеют бинокулярный и двигательный параллакс. Взаимная компенсация движений головы и глаз к этому времени значительно улучшается. Можно видеть, как восьминедельные дети стараются оторваться от какого-то раздражителя (красный мяч с белыми кругами, обведенными черной каймой, черная бархатная подушка с блестящей жемчужиной — все хорошо освещенное на плоском фоне), поворачивая голову, иногда почти на 180°; однако глаза их остаются прикованными к непосредственно воспринимаемому зрительному полю. Если они все же отрываются от предмета, то лишь для того, чтобы начать осматриваться (довольно неловкими движениями), пока очередной раздражитель не обратит на себя их внимания. Постепенно эта схема изменяется, и младенец приобретает способность концентрировать внимание на предвидимых предметах, легко отрываясь от одного раздражителя и переходя без заметного промедления к другому, лежащему на значительном угловом расстоянии. По выражению Пиаже [14], ребенок как бы пользуется некоторой зрительной схемой, соотносящей один предмет с другим. Теперь его внимание становится двухфазным: оно направлено вовне в поисках подходящих раздражителей, но при их замене руководствуется факторами ранее образованной схемы. В работе Хейса [6] отмечается, что научение предвидящему зрению начинается с рождения, а в работе Липситта и его коллег [12] установлено наличие у младенца ассоциации по типу S — S, или привыкания. Однако, по-видимому, лишь с 15—16 недель ребенок способен успешно отвлекаться от одного предмета в поле раздражителей и обращаться к другому в планомерном поиске того, что его интересует, а не задерживать своего внимания на предмете, 277 случайно попавшемся ему на глаза. Именно этот аспект функционирования я хотел бы назвать двухфазностыо внимания. В самом деле, работа Грэхема и Клифтона [5] показывает, что двухфазная автономная схема ориентировочной реакции появляется не ранее, чем на шестом месяце жизни. Пример действия этой схемы — начальное ускорение и последующее замедление движения головы в ответ на незначительный раздражитель; реакцией на подлинный сигнал является лишь ускорение. В настоящее время есть основания считать, что обработка информации (в отличие от ее приема) протекает именно на второй фазе этой реакции. Канемен в своей работе утверждает, что во второй фазе (он использовал в качестве критерия реакцию расширения зрачка, которая, как оказалось, сильно коррелирует с замедлением пульса) может произойти блокирование приема информации на время обработки уже принятых данных. Я думаю, что это раннее развитие двухфазного внимания в течение первых четырех—пяти месяцев жизни ребенка является фактом решающего значения, поскольку оно обеспечивает регуляцию не только направления внимания, но также его торможение и перемещение. Этот процесс осуществляется еще до установления относительно точной координации между рукой и глазом. Все это должно показать, что еще до того, как акт доставания предмета начинает регулироваться зрением, развивается некая матрица зрительной ориентировки, с помощью которой может оцениваться видимое движение руки. Эта матрица связана не только с непосредственно видимым: она регулирует также направление зрения, обеспечивая компенсацию движений глаз и головы. Именно с учетом действия этой матрицы следует понимать раннее слежение за рукой, поскольку младенец не только узнает свою руку, но и становится зрительно осведомленным о том, где она находится. В эти первые месяцы жизни ребенка происходит также развитие еще двух механизмов. Один из них координирует руку со ртом, так что малыш, подносящий руку ко рту весьма неуверенным движением, когда ему 5—6 дней от рождения, быстро совершенствует это движение еще до того, как у него появляется направляемое схватывание. Другой механизм — предварительная установка движений рта: младенец весьма рано научается открывать рот, увидев подходящий предмет. Таким образом, рот может уже в самом раннем возрасте 278 служить в качестве промежуточного звена между зрением и рукой и, как мы увидим ниже, играет важную роль конечной цели акта направляемого схватывания. Рассмотрим теперь некоторые шаги на пути к манипулятивному схватыванию. Прежде всего, следует отметить, что наши наблюдения даже над самыми маленькими детьми (6 недель) проводились в условиях, когда испытуемый находился в несколько наклонном (около 30°), но сидячем положении в специальном мягком кресле, снабженном для поддержания туловища двумя мягкими широкими эластичными лентами, охватывающими живот и грудь. Это увеличивает свободу движений головы и значительно освобождает руки. Все испытуемые в возрасте приблизительно от шести недель и до восемнадцати месяцев наблюдались в сидячем положении, причем старшие дети сидели свободно. Первые предварительные признаки доставания предметов мы наблюдаем у детей в возрасте 6—8 недель. При появлении в поле зрения какого-то привлекательного предмета младенец начинает совершать беспорядочные движения в пределах 30° по окружности и примерно 25 см расстояния в сторону предмета. Это общее возбуждение, или реакция активации, в ходе которой ребенок протягивает вперед руки, однако еще при отсутствии заметной координации между ними. На этой фазе наблюдаются грубые ударные движения, которые представляют собой некие диффузные попытки достать предмет- и завершаются общим увеличением активации. В случае если рука (или руки) ребенка заденут какой-то предмет, не будучи сжатыми в кулак, происходит схватывание и предмет отправляется в рот. Когда задевание происходит одной рукой, то ее движение вперед несколько ускоряется, особенно если пред мет немедленно предложить снова. Другая рука при этом расслаблена. В случае массивной активации, проявляющейся в попеременном толкании предмета обеими руками, ребенок по характеру анатомии внешнего доставания схватывает предмет двумя руками сразу и немедленно отправляет его в рот, чем и завершается действие. Повторное предъявление такого раздражителя облегчает возникновение активации, и последняя нарастает до тех пор, пока ребенок из-за перевозбуждения не начинает плакать Я хотел бы подчеркнуть, что действия обеих рук не дополняют 279 друг друга взаимно, а совершаются синхронно средней линии. Ни одна из рук не пересекает этой линии с целью помочь другой отправить предмет в рот или хотя бы схватить его. Наши предварительные наблюдения привели нас к убеждению, что успешное осуществление последовательности действий доставание — схватывание — притягивание — отправление в рот, по-видимому, достигается благодаря опережающему возбуждению, или предвосхищающим процессам, связанным с различными компонентами действия. Порог действия при этом должен снижаться, а его компоненты объединяются более плавно. Заметим, .что схваченный предмет отправляется прямо в рот под контролем зрения. Я хотел бы проиллюстрировать роль рта на примере 16-недельного младенца. Обхватив обеими руками привлекательный предмет, который я держал, ребенок направляет его в свой уже открытый рот. Прежде чем он успел донести его до рта, я вкладываю ему в рот средний палец своей руки, державшей предмет, и он моментально начинает его сосать, не выпуская в то же время из рук схваченного предмета. Через несколько секунд я вынимаю палец и отбираю мяч; этот мяч я подношу то к одной, то к другой из его протянутых рук, пока он снова не схватывает его, пытаясь опять отправить в рот. Но прежде чем мяч доходит до рта, одна из его рук бросает его и отправляется в рот, чем и завершается акт доставания. Предвосхищающее движение ко рту укорачивает этот акт. В этом опыте рот ребенка открывался обычно одновременно с началом приближения рук к предмету и служил своего рода предвосхищающим обязательством схватить его и притянуть к себе На протяжении последующих недель, вплоть до возраста приблизительно в полтора месяца, происходит все более успешное осуществление координации четырехкомпонентной инвариантной последовательности доставание — схватывание — притягивание — отправление в рот, причем весь процесс протекает под контролем зрения. В этой последовательности обнаруживаются некоторые интересные особенности. Во-первых, деятельность ребенка в основном непрерывна, в ней есть лишь незначительные моменты предварения движений. Со временем предвосхищающие процессы и элементы предварительной установки усиливаются, так что рука подготавливается к схватыванию уже на пути к предмету. Возникает впечатление, что рот, К оглавлению 280 описываемый ранее как промежуточное звено, открываясь заранее, предваряет дальнейшую серию действий. Во-вторых, последовательность действий всегда заканчивается у рта и никогда не заканчивается у глаз для подробного рассмотрения предмета или манипуляции им с помощью двух рук. В другое время этого обычно не происходит, если исключить момент своего рода случайного конфликта между двумя руками, асимметрично держащими предмет. Далее, последовательность движений, по-видимому, требует для своего завершения постоянного зрительного контроля. Мы, например, поставили следующий эксперимент с семимесячным младенцем. Малыш пытается достать предмет, лежащий по одну сторону средней линии, ипсилатеральной рукой. Когда рука достигает предмета, мы набрасываем легкое покрывало на предмет и руку. Ребенок отдергивает руку и хочет вновь достать предмет, однако его останавливает видимое отсутствие предмета. В возрасте девяти месяцев утрата зрительного контакта уже не останавливает действий ребенка и рука появляется из-под покрывала, крепко зажав схваченный предмет. В ходе развития последовательные действия достижения предмета и схватывания его, по-видимому, требуют торможения всех прочих операций. Подобно многим другим сложным формам поведения ребенка, эта последовательность включает в свою орбиту все наличные средства. Интересно отметить, что, как только зрительно контролируемое доставание завершается овладением предмета, внимание ребенка вступает в новую фазу своего развития. От диффузной рассеянности, через этапы фиксации на предмете, появления антиципации компонентов движения внимание переходит к фазе, в которой оно попеременно контролирует действия руки, тянущейся к предмету и возвращающейся с предметом — опять-таки ко рту в качестве почти неизменной конечной цели. Я думаю, что именно на этой стадии (которая наступает к восьми месяцам) происходит окончательное формирование зрительно направляемой манипуляции и что для достижения этой стадии необходимы некоторые формы овладения навыком. Первая из них связана со снижением стереотипности указанной последовательности (достижение — схватывание — притягивание — отправление в рот) и увеличением роли антиципации и дифференциации компонентов 281 действия; одним словом, выполнение последовательности движений становится более ловким. Начиная с 8—9 месяцев в последовательности действий слабее различаются отдельные шаги и каждый очередной шаг может перемещаться на один-два шага вперед. Более того, шаги перекрываются во времени, и весь акт производит впечатление нарастающей плавности и быстроты. Что же касается расчленения акта, то прежде всего постепенно выпадает первая начальная диффузная активация, или возбуждение, и к восьми месяцам ребенок способен доставать предметы, не напрягая мышц всего корпуса. Затем исчезает дискоординированное столкновение в движениях обеих рук. Во-вторых, последовательность действий освобождается от заключительной фазы: стремления взять предмет в рот. В 7-месячном (или даже в 14-месячном) возрасте предмет должен быть отправлен в рот; он широко открывается, предвосхищая конечную фазу движения. Однако в возрасте 8—9 месяцев бывают случаи, когда ребенок достает предмет для того, чтобы исследовать его тактильно, зрительно или кинестетически (используя предмет, например, для ритмического стучания). Рот, служивший промежуточным звеном, связывающим между собой глаз и руку, теперь в меньшей степени определяет последовательность движений. В-третьих, происходит постепенное освобождение действия от избыточности информации, необходимой прежде для его поддержания. Начиная с года доставаемый предмет уже не нуждается в постоянном наблюдении и внимание ребенка, коль скоро его рука уже направилась по назначению, переключается теперь на следующий предвидимый момент действия. Если сравнить время зрительного слежения за рукой с предметом 14-месячного и 27-месячного ребенка, то доля его длительности в процессе всего акта падает примерно с ? до 1/4В 27 месяцев освободившееся время расходуется буквально на то, чтобы смотреть вперед. Обоим указанным возрастам, однако, в одинаковой мере свойственна надежная совместная обработка зрительной и кинестетически-проприоцептпвпой информации о положении руки. Специально снятые нами фильмы показывают многочисленные эпизоды, когда семимесячный младенец, пытаясь удержать не слишком тяжелую чайную чашку, буквально закрывает глаза, соединяя |