С. В. Доклады В. А. Антонова-Овсеенко в Центральный комитет ркп(б) о работе в Тамбовской губернии с октября 1919 года по март 1920 года. // Эхо. Сборник статей

Вид материала

Доклад

Подобный материал:

• С. В. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в ноябре-декабре 1918 г. Эхо. Сборник, 141.58kb.
• 19. 08. 1920. В тамбовской губернии вспыхнуло крестьянское восстание под руководством, 1952.81kb.
• Доклады, представляемые государствами-участниками, 1432.63kb.
• Собрание сочинений 40 печатается по постановлению центрального комитета, 6568.69kb.
• Рекомендуемая литература, 226.13kb.
• От 1919 года к 1939-му…, 34.5kb.
• Эхо. Сборник статей по новой и новейшей истории Отечества. Вып. // Ред. А. В. Репников;, 68.81kb.
• "Народная война в Тамбовской губернии" (1920 -1921 гг), 621.92kb.
• Распоряжение 18 октября 2011 года №064-рг Об индексации пенсии за выслугу лет лицам,, 20.49kb.
• Профессиональный союз работников здравоохранения российской федерации центральный комитет, 788.72kb.

Федоров С.В. Доклады В.А. Антонова-Овсеенко в Центральный комитет РКП(б) о работе в Тамбовской губернии с октября 1919 года по март 1920 года. // Эхо. Сборник статей по новой и новейшей истории Отечества. Вып. 2. М., 1999. С.69-81.


С.В. Федоров

ДОКЛАДЫ В.А. АНТОНОВА-ОВСЕЕНКО В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ РКП(б) О РАБОТЕ В ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ С ОКТЯБРЯ 1919 ГОДА ПО МАРТ 1920 ГОДА

Любой серьезный исследователь знает, что работа над темой начинается с детальной и критической разработки источниковой базы. Настоящее время сулит историкам возможность расширить спектр рассматриваемых проблем, связанных с периодом революции и гражданской войны, именно потому, что появилась возможность вовлечь в научный оборот значительное количество новых документов и материалов, которые ранее не были доступны по причине идеологического контроля со стороны правящей партии. Недоступность документов способствовала тому мифотворчеству, которое развернулось вокруг ряда вопросов советской истории.

Все сказанное выше целиком относится к проблеме борьбы крестьянства с военно-коммунистической политикой в годы гражданской войны. Крестьянская Россия с радостью приняла и поддержала Октябрьскую революцию, но проводимая в дальнейшем политика коммунистов вызвала массовый протест в селах и деревнях. В истории гражданской войны были периоды, когда крестьянство из союзника превращалось в противника революции. Это, в свою очередь, ставило под сомнение общепринятый отечественной историографией тезис о единстве интересов пролетариата и крестьянства в ходе гражданской войны.

В современной историографии антикоммунистические крестьянские движения становятся объектом тщательного рассмотрения и в этой связи необходимо дать исследователям возможность познакомиться с наибольшим количеством документов и материалов, которые, так или иначе, имеют отношение к названной проблеме. “Антоновщина” по праву может занять центральное место в ряду крестьянских движений периода гражданской войны. Круг источников, связанных с крестьянской войной в Тамбовской губернии, достаточно широк и на сегодняшний день разработан далеко не полностью. Для детального рассмотрения вопроса необходимо привлечь не только материалы, относящиеся непосредственно ко времени крестьянской войны, но и документы предшествующего периода, что позволит исследователям выявить причино-следственные связи, породившие противостояние между городом и деревней. Удачная попытка подобной работы уже проведена коллективом историков, выпустивших сборник документов и материалов “Антоновщина”¹, но объем книги не позволяет включить в себя даже половины существующих материалов по данной проблеме.

В данной статье автор поставил перед собой задачу дать анализ трех докладов Особоуполномоченного ЦК РКП (б) по Тамбовской губернии В.А. Антонова-Овсеенко, которые находятся в его личном фонде № 8415 Государственного архива Российской Федерации. До недавнего времени данная опись была недоступна для исследователей, а потому документы, содержащиеся в ней, не фигурировали в работах историков. В то же время фонд содержит богатейший набор материалов, которые станут безусловным подспорьем в разработке темы крестьянской войны.

К началу осени 1919 года Тамбовская губерния пребывала в состоянии близком к полной анархии. Рейд конницы генерала Мамонтова способствовал нарушению, и без того слабых, связей между губернской администрацией и руководством уездов и волостей. Это грозило коммунистам и потерей одной из основных продовольственных баз, и утерей контроля над губернией. Тамбовский губисполком показал собственную несостоятельность в условиях продолжавшейся гражданской войны, следствием чего стала отставка его председателя В.Н. Мещерякова. Москва экстренным порядком пыталась укрепить советские и партийные органы губернии. Для активизации деятельности губернских властей в Тамбов был направлен уполномоченный ЦК РКП(б) В.А. Антонов-Овсеенко, который прибыл в город 7 октября, а спустя три дня он возглавил губернский исполком². С этого момента и до своего отъезда из губернии в марте 1920 года В.А. Антонов-Овсеенко отправил в ЦК РКП(б) три подробных доклада о положении в губернии и собственной деятельности по укреплению советского и партийного аппарата.

Первый из названных докладов охватывает период с 7 октября по 25 ноября 1919 года. Он начинается с характеристики губернской партийной конференции, которая началась за день до приезда эмиссара ЦК. Антонов-Овсеенко сразу включился в развернувшуюся на конференции дискуссию по вопросу “о текущем моменте и очередных задачах организации”. Он противопоставил свой доклад выступлению будущего председателя губкомпарта Б. Васильева. Спор развернулся вокруг вопроса о перспективах революции и значении и роли пролетариата в ней. Если Васильев указывал на склонность рабочих к анархизму, то уполномоченный ЦК основной упор сделал на рост Коммунистического Интернационала и неизбежность мировой революции. И в связи с этой перспективой, Антонов-Овсеенко указывал на “упрочение Советской власти в России, неотвратимость ея победы и необходимость сплочения всех сил на всесторонней объединенной работе тыла и фронта для доведения до конца нашей революции”³. И хотя, судя по данной цитате, выступление Антонова-Овсеенко носило явно пропагандистский, а не конструктивный характер, конференция единогласно приняла именно его резолюцию. Из чего следует, что идея мировой революции являлась самой перспективной в коммунистической идеологии.

Следующее выступление московского эмиссара было посвящено конкретному вопросу о предстоящей партийной работе, в нем перед тамбовскими коммунистами были поставлены следующие задачи: “1) нет члена партии без партийных обязанностей; 2) в массы; 3) работа по революционному; 4)железная дисциплина; 5)работа во всех областях советского строительства, по преймуществу же в военной, продовольственной; 6)создание партийных школ и партийного билютеня”⁴. Задачи поставленные в докладе призваны были решить вопрос восстановления значения и авторитета РКП(б) в губернии, который был утерян организацией в 1919 году, в следствии крайне неумелых и жестких действий местной администрации, в рамках проведения экономической политики коммунистов. И хотя сам Антонов-Овсеенко от вступления в губкомпарт уклонился, но он участвовал во всех его заседаниях и участвовал в принятии всех решений. Вместе с Д. Клойриром Антонов-Овсеенко редактировал газету “Известия Тамбовского губисполкома” и основанный по его рекомендации бюллетень губернского комитета РКП(б), где помещал постоянно по несколько пропагандистских статей.

Кроме литературной деятельности, в рамках оздоровительной работы по подъему парторганизации, председатель губисполкома выступал перед рабочими (иногда по 2-3 раза в день). И хотя в своем выступлении на партийной конференции он отрицал наличие анархизма в среде пролетариата, на митингах Антонов-Овсеенко призывал рабочих бороться с расхлябанностью и обывательщиной⁵, то есть формально признавал отсутствие у них необходимой партийной дисциплины.

К числу наиболее успешных политических акции В.А. Антонова-Овсеенко, о чем он не преминул сообщить в ЦК, следует отнести проведение двух собраний пленума губкома партии, которые должны были способствовать сближению руководства губернии с местными органами власти, организацию партийной школы, открытой в Тамбове 23 ноября и проведение в губернии партийной недели, в целях скорейшего увеличения численности рядов РКП(б). Необходимо отметить, что в течение 1919 года губернская партийная организация лишилась большей части своих членов. Этому способствовали две причины: во-первых, регулярные призывы в Красную Армию, которые лишили уезды и волости партийного актива, и, во-вторых, массовый выход крестьян из РКП(б) в связи с несогласием с политикой продовольственной диктатуры, проводимой коммунистами в деревнях.

Партийная неделя, объявленная с 23 октября, не принесла коммунистам значительных успехов, по словам автора доклада: “прошла неровно”. Антонов-Овсеенко вынужден был признать, что реальное пополнение получила лишь тамбовская городская организация, которая увеличилась с 500 до 4 000 человек⁶. В рамках активизации партийной агитации и пропаганды, губисполком увеличил внимание к работе с молодежью и женщинами. Во время “партийной недели” в Тамбове в РКП(б) вступило свыше 500 работниц. А вот в деревне у коммунистов не было никаких успехов, хотя условия приема позволяли считать членом партии любого желающего.

Увеличение партийной организации должно было способствовать решению основных задач, поставленных перед уполномоченным ЦК. Прежде всего, это касалось активизации советской работы в губернии, для чего были предприняты перевыборы состава волостных и уездных исполкомов. Новый состав советских организации должен был помочь коммунистам в решении продовольственного вопроса. С начала ноября 1919 года в губернии постоянно растет численность продовольственных работников. Кроме десятков ответственных работников губисполкома, в распоряжение губернского продкомиссара передано 600 тамбовских коммунистов, “ организация порохового завода дала 130 товарищей, уезды дали по 50 и больше человек”⁷.

Благодаря усилению давления на деревню, ссыпка хлеба увеличилась с 6000 пудов в октябре до 70 000 пудов ежедневно в ноябре 1919 года. В отдельные дни она доходила до 100 пудов⁸. Возможно, в данной статистике есть определенное преувеличение, свойственное отчетам партийных эмиссаров, но активизацию продовольственной работы в Тамбовской губернии, бесспорно, стоит отнести к заслугам В.А. Антонова-Овсеенко.

С 25 ноября в губернии началась провозглашенная губернским съездом Советов “хлебная неделя”, в ходе которой большинство советских и партийных работников было направлено в деревню, чтобы принудить крестьянство к выполнению ноябрьской 30% разверстки. Борьба за выполнение разверстки была сопряжена с борьбой с оппозицией внутри губернской и уездных администраций. Так, по словам Антонова-Овсеенко, за неаккуратность в выполнении нарядов были арестованы “полтора десятка предволисполкомов и шесть упродкомиссаров”. Столь жесткие меры были связаны с необходимость “выпрямления линии” продовольственной работы, т. е. направлены “против уклонений в сторону простого товарообмена, разверстки по едокам и т. д.”⁹, что не соответствовало программе, которую должен был реализовывать уполномоченный ЦК РКП(б) В.А. Антонов-Овсеенко. Таким образом, руководство РКП(б) и Наркомпрод в очередной раз путь насилия предпочли пути экономического компромисса с крестьянством. И все же совсем отказаться от товарообмена было невозможно, а потому председатель губисполкома требовал от Совета обороны подвоза товаров для обмена с волостями, так как товаров в губернии была “крайняя недостача”¹⁰.

Наряду с этим, Антонов-Овсеенко выдвигал еще две причины неудовлетворительной работы губернских продовольственных органов. Во-первых, это присутствие в губернии воинских частей Южфронта (несколько сот тысяч едоков), которые проводили собственную “безалаберную” продовольственную работу, т. е. занимались грабежом крестьянских хозяйств. И, вторая, более важная причина, это тупая строптивость крестьян, явившаяся следствием слабости местных органов власти, продемонстрированной во время налета конницы Мамонтова. Из этого состояния крестьянство, по словам Антонова-Овсеенко, выведено с большим трудом.

Не отрицая значения продовольственной работы, следует отметить, что переустройство администрации всех уровней оставалось для председателя губисполкома первейшей задачей. Проведя “окоммунистичивание” волостных и уездных исполкомов, Антонов-Овсеенко занялся переустройством всех отделов губернской администрации, что вызвало протест союза служащих. В ответ на это правление союза служащих, которое “состояло полностью из меньшевиков”, было обвинено в саботаже и полностью арестовано.

Назначенные по приказу председателя губисполкома перевыборы делегатов в исполком профсоюзов дали необходимые результаты – “делегатское собрание избрало сплошь коммунистическое правление”¹.

Еще одной примечательной акцией председателя губисполкома стала организация союза работников земли, который должен был состоять из представителей от совхозов, коммун и артелей. Это была еще одна попытка губернского руководства создать прокоммунистические органы, контролирующие жизнь деревни. Идея усиления партийного контроля за деятельностью всех органов стала главенствующей в работе губернского исполкома. Так, экстренно была создана “губернская и поуездная рабочая инспекция в составе пяти представителей от пленума профсоюзов и фабрично-заводских комитетов и по одному от партии, госконтроля и исполкома”, в задачи которой входил надзор за исполнением декретов власти, “особенно в отношении борьбы с бюрократизмом и с засильем буржуазных элементов”¹¹.

Проблему упадка промышленности края В.А. Антонов-Овсеенко связывал именно с деятельностью буржуазных специалистов, которых необходимо было заменить “нашими красными спецами”. В целом, по характеристике председателя губисполкома , промышленность находилась “в полном запустении – почти ничего не сделано для организации кустарей, загублена свекло-сахарная промышленность (1 000 десятин свеклы остались не убраны), винокурение стоит /с 3 000 десятин, отведенных заводом (?), собрано всего 16 000 пудов картофеля/, правление губкожи арестовано за спекуляцию, арестован ряд управляющих совхозов за преступную бездеятельность, неуборку десятков десятин овса, просы и т.д.”¹².

Неудовлетворен был Антонов-Овсеенко составом и работой губернской кооперации, о которой отзывался следующим образом: “В распределительном аппарате, “Сокотакра” /Союз кооператоров Тамбовского края/ царили господа определенно кадетской марки. Многие из них, за связи с мамонтовцами, были арестованы. Решено приступить к проведению в жизнь закона 20 марта: в правлении “Сокотакра” и в райсоюзы введены представители от продорганов /в том числе по одному от партии/, “Просветительная” деятельность “Сокотакры” прикрыта, приступлено к подготовке перевыборов правлений кооперативов первой ступени”¹³. И в отношении работы кооперации было решено применить систему жесткого контроля, вплоть до проведения всех смет через губисполком.

Новому председателю губисполкома пришлось столкнуться и с фактической независимостью партийных организаций частей Красной Армии и обособленным положением железнодорожного ведомства. Особенно безобразно было поставлено дело с эвакуацией раненых, которых отправляли в неприспособленных вагонах, при чем, тифозные больные находились вместе с незаразными. Вагоны с продотрядами простаивали, а в пассажирских поездах передвигались “подозрительные”, по мнению Антонова-Овсеенко, элементы. Такое положение привело к столкновению председателя тамбовского губисполкома с комиссаром Рязано-Уральской ж.д., которое, впрочем, окончилось ничем. По отношению к раненым губисполком принял самостоятельные меры¹⁴. Трения с Центром были и по вопросу использования труда дезертиров, и все же, Антонов-Овсеенко собственным решением оставил дезертиров на работах и провел постановление о рабочей мобилизации всех трудоспособных и невоеннообязанных от 18 до 50 лет¹⁵. Таким образом, губисполком поставил собственных экономические интересы выше интересов Центра, который, прежде всего, был заинтересован в пополнении рядов Красной Армии.

Завершая обзор положения губернии и давая оценку собственной деятельности по ее выводу из кризиса, особоуполномоченный ЦК РКП (б) подчеркивает, что для приведения дел в порядок необходимо максимальное напряжение сил и постоянная поддержка Центра. Источником анархии, охватившей губернию, являются, по мнению Антонова-Овсеенко, неумелое руководство местных работников и налет конницы генерала Мамонтова, который наглядно продемонстрировал тамбовскому крестьянству слабость органов Советской власти.

Второй доклад содержит сведения о работе В.А. Антонова-Овсеенко в Тамбовской губернии с 14 декабря 1919 года по 25 января 1920 года. Вернувшись в декабре в Тамбов после участия в VI Всероссийском Съезде Советов, эмиссар ЦК возглавил не только губисполком, но и был официально избран председателем губернского комитета партии, который неофициально возглавлял уже с октября¹⁶. По сути, с декабря 1919 года В.А. Антонов-Овсеенко сосредоточил в своих руках всю власть, установив, таким образом, режим личной диктатуры в Тамбовской губернии.

Январский доклад Антонова-Овсеенко отличает от первого наличие продуманной структуры изложения. Отдельно выделены следующие вопросы: партийная работа, военная работа, политические компании (мобилизации), советская работа и общий вывод. Исходя из доклада, наибольшее внимание в деятельности главы Тамбовской губернии уделялось именно партийной работе, и, прежде всего партийному строительству. Выполняя решения Всероссийской партийной конференции, Тамбовский губком РКП (б) занялся ликвидацией безграмотности среди членов партии, начал принимать меры по оживлению партийной работы в профсоюзах и кооперативах, кроме того, была разработана подробная инструкция по работе в деревне, копия которой была отправлена в ЦК партии.

Пытаясь решить самую важную из проблем - проблему партийных кадров, губернский комитет РКП(б) обязал все парторганизации повсеместно провести конференции беспартийных. Примером для уездных властей должна была стать конференция, проведенная в Тамбове, на которой присутствовало до 700 делегатов от беспартийных рабочих, красноармейцев и служащих. Судя по докладу, кроме Тамбова, подобное мероприятие удалось провести еще и в Козлове. Но куда большее значение для оживления партийной агитации должна была иметь запланированная на 1 февраля конференция крестьян Тамбовского уезда, так как именно недостаток коммунистических кадров в деревне был главной проблемой губернской администрации¹⁷.

Выработать единую программу действий тамбовских коммунистов должна была седьмая губернская партийная конференция, прошедшая в начале января 1920 года. Конференция, по словам Антонова-Овсеенко, обнаружила “громадный прирост членов организации со времени шестой губ. конференции /начало октября/”. В то же время главой Тамбовской губернии была признана крайняя неравномерность в распределении членов организации и, “главное, крайняя слабость нашей базы в деревне (из 400 волостей губернии всего в 100 волостях у нас имеются оформленные организации)”¹⁸. Далее, на конференции выяснилась крайняя слабость связи уездов с центром и отсутствие у губкома хорошо налаженного секретарского аппарата. Резолюция конференции обязала губком усилить свой аппарат и упрочить связь с местами. Всем местным организациям был дан приказ к следующей конференции /апрель/ иметь оформленные ячейки во всех волостях губернии. Кроме этого, была принята резолюция по продовольственному вопросу, который вызвал, по словам Антонова-Овсеенко, самые продолжительные прения. Резолюция сурово осуждала “всякое местничество и отступление от политики центра”¹⁹. Таким образом, губернская администрация во главе с Антоновым-Овсеенко в очередной раз потребовала от уездных властей неукоснительного выполнению продовольственной разверстки, идущей в ущерб местным экономическим интересам.

Конференция наглядно продемонстрировала председателю губкома партии и его подчиненным, насколько слабым было влияние коммунистов в большинстве уездов губернии. Доклад не содержит подобного вывода, но на него наталкивает решение пленума губкома об усилении связи с местами и работы в отсталых уездах. Из этих, так называемых отсталых уездов, по предложению Антонова-Овсеенко, было сформировано два района: “ северный – из уездов Шацкого, Спасского, Сасовского и Темниковского и западный – из уездов Усманского, Лебедянского и Липецкого”²⁰. Большинство из названных уездов были лесными (северные) и, следовательно, неблагополучными в отношении наличия продовольствия, проще говоря - они голодали. Однако, даже в этих потенциально бедных уездах коммунистическая идеология не приживалась в крестьянской среде, ее предполагалось прививать насильно.

Несколько иное положение отмечалось Антоновым-Овсеенко во вполне благополучном Борисоглебском уезде. Туда предполагалось направить четырех опытных товарищей для преодоления местнических тенденций уездного руководства. Тенденции эти сводились к желанию уездной администрации решить проблему выполнения продразверстки исключительно за счет товарообмена с деревней, что не согласовалось с жесткой позицией Наркомпрода, которой строго придерживалось губернское руководство.

Завершая обзор партийной работы, Антонов-Овсеенко останавливается на результатах еще одной своей акции. Именно по его распоряжению в Тамбове была создана губернская партшкола, первый выпуск которой состоялся в январе 1920 года. Но, следует подчеркнуть, что из 55 выпускников школы только 7 были направлены для работы в уезды, остальные либо продолжали учиться, либо остались работать в губернской администрации. Таким образом, губернская администрация работала лишь на себя, укрепляя свой аппарат, в то время как квалифицированных партийных работников не хватало, прежде всего, в волостях и уездах.

Как отдельный этап своей работы рассматривает Антонов-Овсеенко и пропагандистские акции, постоянно проводившиеся в губернском центре. Субботники-воскресники превращались в Тамбове в массовые демонстрации, в которых участвовало до 4 000 человек, даже, несмотря на метель и январские морозы. Была начата и антирелигиозная компания, в рамках которой проводились диспуты на характерные темы: “Есть ли бог?” и “Кто кого создал – человек бога или бога человека?”²¹. Но об эффекте данных пропагандистских акций автор доклада умалчивает. В то же время, следует отметить, что, в данном случае, у Антонова-Овсеенко не было причин для самовосхваления, так как подобные мероприятия проводились лишь в губернском центре, в то время, как уезды и волости практически не были знакомы с таким понятием как коммунистическая агитация, при этом именно они нуждались в подобной работе в большей степени, чем Тамбов, но губернские власти не располагали необходимым числом пропагандистов.

Военная работа, хотя и выделена в докладе как отдельный вопрос, занимает в нем минимальное место. И сводилась, по словам Антонова-Овсеенко, к тому, что представитель Политотдела губвоенкома был включен в состав губкома партии, хотя и с совещательным голосом. А специальные работники были посланы для ведения политработы в казармы, на курсы командиров и в госпитали. Судя по краткости изложения вопроса, можно сделать вывод о том, что гражданские и военные власти губернии не нашли серъезных точек соприкосновения, но констатировать этот факт глава губернской администрации не стал.

Зато Антонов-Овсеенко отметил свою ежедневную работу по редактированию губернской прессы, а она стала, благодаря журналистскому таланту председателя губисполкома, гораздо шире. Главным органом губернской печати была ежедневная газета “Известия Тамбовского Губисполкома”, в каждом номере которой “помещались три, порой четыре руководящих статейки (?)” Антонова-Овсеенко²². Уничижительный отзыв о собственной работе должен был, видимо, подчеркнуть скромность автора доклада.

Судя по докладу, эмиссар ЦК зарекомендовал себя в губернии крупным специалистом по проведению многочисленных “политических компаний”. Так, за отчетный период, под руководством Антонова-Овсеенко были проведены: топливная неделя, неделя чистоты, а так же неделя фронта и транспорта. Но даже вопрос о политических компаниях увязывается председателем губисполкома с продовольственным вопросом, который оставался главным при любом положении в губернии. Необходимо отдать должное тамбовским коммунистам, которые не соглашались с жесткой позицией Москвы по отношению к крестьянству. По словам автора доклада, продработа стала причиной его столкновений с укомпартами Борисоглебского, Спасского, Козловского и Липецкого уездов²³. К противникам линии партии и Наркомпрода были применены репрессивные меры: “Из Борисоглебска отозваны два наиболее проникшихся местничеством товарища, в Козлов и Липецк направлены свежие руководители. Со Спасским ограничились нагоняем”²⁴. Но смена уездных руководителей не решала проблемы выполнения разверстки, а потому более тысячи членов партии были привлечены по мобилизации для продработы. Кроме того, мобилизации коммунистов были проведены для усиления губчека и укрепления совхозных кадров.

И советская работа в изложении Антонова-Овсеенко должна была отвечать интересам выполнения продовольственной работы. Так, отделы управления и партийные организации приступили к планомерной борьбе с кулацким засильем, обнаружившимся при проведении продработы²⁵. Под борьбой с кулаками, председатель губисполкома подразумевал очередные перевыборы сельских и волостных советов, которые не справились с выполнением разверстки, либо отказались от ее выполнения. Но столь жесткие меры позволили губернскому руководству удержать ежедневную ссыпку хлеба на высоте 100 000 пудов в сутки.

Процесс проведения различных мобилизаций населения, по мысли Антонова-Овсеенко, должен был приобрести строго определенные формы. Для этого был разработан план организации трудовых дружин, в которые попадало все трудоспособное население в возрасте от 18 до 50 лет. Трудовые дружины с военной дисциплиной должны были организовываться по мере определенных заданий тех или иных губотделов, а учет трудоспособного населения был возложен на военные комиссариаты. Но все же основным резервом рабочей силы для губисполкома оставались дезертиры, которых в губернии насчитывалось до нескольких сотен тысяч. Так, во время проведения недели по заготовке топлива к работам было привлечено 12 тысяч дезертиров²⁶.

Общий вывод второго доклада во многом перекликается с выводами первого доклада. Так, Антонов-Овсеенко снова отмечает крайнюю трудность выдержанной партработы в губернии, “где на 3 000 000 крестьянского населения приходится всего до 60 000 пролетариев”²⁷. Для улучшения положения, по мнению автора доклада, необходимо расширять промышленную базу губернии. В то же время, Антонову-Овсеенко пришлось признать, что особое затруднение вызывают “борьба с стихийным наплывом мелко-буржуазных влияний на самое партийную организацию”, что выражалось в отсутствии дисциплинированности и принципиальной выдержанности у членов партии²⁸.

Последний абзац общего вывода содержит мнение Антонова-Овсеенко о состоянии губернской парторганизации. И отзыв его полон критики и недоверия к тамбовским работникам: “Местные силы недостаточно зрелы, чтоб могли быть предоставлены самим себе. Необходимо Ц.К. постоянно поддерживать Тамбгуб организацию работниками из центра. Сейчас таких работников в Тамбгуб нет. Ни т. Пинсон, ни т. Немцов не стоят на должной высоте. Далее надо крайне осторожно брать работников из Тамбгуб дабы не ослабить крайне слабой парторганизации в этой крайне важной губернии, до сих пор не изжившей правоэсеровских влияний”²⁹. В данном отзыве чувствуется субъективность автора, которую следует отнести на счет того, что Антонов-Овсеенко, жестко выполнявший установки ЦК (продразверстка, партийное строительство), не смог найти общего языка с тамбовскими коммунистами, пытающимися хотя бы отчасти защитить экономические интересы собственной губернии. Критическое отношение к Немцову и Пинсону, которые, так же как и автор доклада, являлись эмиссарами Центра, связано с естественным желанием Антонова-Овсеенко переложить часть ответственности за далеко не благополучное положение в губернии на плечи собственных заместителей и, таким образом, подчеркнуть значительность собственной работы при отсутствии должной поддержки со стороны ближайших соратников.

Наиболее четко основная цель пребывания особоуполномоченного ЦК в Тамбовской губернии определена в последнем третьем докладе, который является отчетом о деятельности за период с 15 февраля по 22 марта 1920 года. Уже в самом начале доклада Антонов-Овсеенко подчеркивает, что его партийная работа тесно связана с советской и, при этом, обе они (партийная и советская) подчинены выполнению работы главной - продовольственной. По возвращению с сессии ВЦИК Антонов-Овсеенко вынужден был вмешаться в конфликт, возникший между Губкомпартом и Губпродкомом. И хотя автор доклада возглавлял именно губернскую парторганизацию, он решительно встал на позиции продовольственников, принявшись решительно выпрямлять “несколько искривившуюся /в сторону потакания местничеству/ линию Губкомпарта”³⁰. Антонов-Овсеенко разослал по всем укомпартам и уисполкомам циркуляры, в которых разъяснял политику центра в отношении продработы и требовал ее максимального усиления. После чего, он добился отозвания с мест ряда партработников проявивших слабость, а тех, кто был обвинен в срыве разверстки - предал суду.

Правда, эмиссару ЦК (видимо, под давлением многочисленных жалоб с мест) пришлось признать негативные стороны работы губпродкомиссара Гольдина, которого даже тамбовские коммунисты именовали не иначе как “палачом”. По мнению Антонова-Овсеенко вина Гольдина заключалась лишь в том, что он “допустил ряд бестактностей по отношению к Губкомпарту и вообще обнаружил недостаточную партийную выдержку /попытки с его стороны непосредственных приказов укомпартам, резкие заявления Губкомпарту, чрезмерная иногда снисходительность к своим агентам/”³¹. Если исходить из сказанного автором доклада, то следует, что в отсутствие Антонова-Овсеенко губкомиссар пытался подчинить себе все губернские органы власти, устанавливая, таким образом, в губернии диктатуру продорганов. Чрезмерная же снисходительность Гольдина заключалась в том, что он регулярно покрывал бесчинства /грабеж, убийства крестьян/ собственных подчиненных, и в Москве об этом знали, но относились к этому столь же снисходительно, как и Антонов-Овсеенко, так как получение продовольствия осуществлялось коммунистами исключительно за счет террора в деревне. Идеологической базой для разверстки должен был стать классовый принцип при ее проведении, за что активно ратовал Антонов-Овсеенко. В то время как местные органы власти, по его мнению, занимались попустительством, позволяя сельским обществам проводить разверстку “по едокам”. Председатель губкомпарта боролся с подобной практикой, по его почину во многих волостях сложились комиссии по проведению классовой разверстки в составе представителей от уисполкома, упродкома и волячейки³².

Практически все постановления и решения губернского комитета партии, возглавляемого Антоновым-Овсеенко, были так или иначе связаны с решением продовольственного вопроса и работой в деревне. Так, было принято решение о выделении каждым укомпартом работников для проведения учета посевной площади, общего состояния крестьянских хозяйств и урожая. Факт примечательный, так как он указывает на то, что губернское руководство, из года в год, имело весьма относительное представление о реальном состоянии сельского хозяйства (отсюда и упреки местных администраций в завышении норм продразверстки).

По инициативе Антонова-Овсеенко, парторганизация была призвана к проведению масштабной компании по обобществлению сельского хозяйства и усилению совхозов, для чего было решено мобилизовать до 10% коммунистов, знакомых с земледельческим трудом³³. Председатель губкомпарта знал о плачевном состоянии совхозов, которые изначально превратились в экономических иждивенцев, но коммунистическая идеология требовала реализации идеи обобществления земли любой ценой, поэтому советские хозяйства Тамбовской губернии переживали ежегодную реанимацию.

К середине марта 1920 года губернской парторганизации удалось частично реализовать программу Губконференции по повсеместному созданию партийных ячеек в волостях, количество которых возросло со 100 до 300. В то же время, еще в 100 волостях партийные организации создать не удалось³⁴. В докладе ничего не сказано о составе и уровне влияния волячеек, но от сельских коммунистов требовалось, чтобы их работа “охватывала все стороны крестьянской жизни и неразрывно связана с общесоветской”. Таким образом, коммунисты пытались вновь вернуть себе утерянный контроль над деревней.

В остальном, партийная работа, проводимая Антоновым-Овсеенко, сводилась к редактированию коммунистической печати, выступлению на митингах и поддержанию дисциплины в парторганизации. Из списка повседневных забот председателя губкомпарта следует выделить пункт 14, в котором он сообщает, что в очередной раз отклонил возбужденный меньшевиками вопрос о их легализации, так же он поступил и с анархо-коммунистами. Таким образом, коммунисты обезопасили себя от легальной оппозиции и поставили своих политических оппонентов вне закона³⁵.

Советская работа, проводимая Антоновым-Овсеенко уже в качестве председателя губисполкома, была так же направлена на решение продовольственного вопроса. На основе декрета о трудовой повинности через губвоенком было проведено решение о мобилизации 2 000 крестьян для работы на ссыпных пунктах. Губпродком, в свою очередь, жестко проводил линию по национализации всего заготовительного аппарата и объединению всей кооперации под своим руководством. В рамках мобилизационной политики губернский комитет труда разработал проект создания трудовой дивизии³⁶. Но это был лишь проект, а пока губернские власти активно использовали для проведения неотложных работ дезертиров. Так, при заготовке топлива для железной дороги их число составило 22 000 человек, и работали они, по словам Антонова-Овсеенко, весьма успешно. А такая организация как Губкомдез похоже использовала дезертиров повсеместно, особенно велико их значение было в процессе проведения военных заготовок³⁷.

Говоря о советской работе в губернии, особоуполномоченный ЦК вновь возвращается к проблеме деятельности советских хозяйств. Губпродком обеспечивал совхозы семенным материалом, предоставил им право на покупку 2 000 лошадей /из них 25% годных для армии/ и это в условиях гражданской войны, когда лошади необходимы были Красной Армии. Губернская администрация возбудила перед центром вопрос об отпуске красноармейцев для работы в совхозах³⁸. Постоянно велась агитация за вхождение безлошадных крестьян в совхозы, но при этом, ситуация в советских хозяйствах не улучшалась, хотя об этом и не говорится в докладе.

Лишь в третьем заключительном докладе Антонов-Овсеенко затрагивает тему, которая в самое ближайшее время станет самой актуальной и не только для Тамбовской губернии, а для всей страны в целом. Коммунистами, и среди них главой Тамбовской губернии, она трактовалась как крестьянский бандитизм. Первое упоминание об этом содержится в докладе в связи с положением на станции Кочетовка, на которой совершались систематические налеты на грузы. В связи с чем, Антонов-Овсеенко просит центр об усилении охраны станции. Тема неустойчивости власти коммунистов в губернии выделена в отдельный вопрос лишь в конце доклада. В пункте 15, Антонов-Овсеенко докладывает, что вместе с руководством ЧК и начальником Вохра он обсуждал меры “против бандитов и возможных выступлений крестьян /волнения происходили кое-где в Козловском, Борисоглебском и Лебедянском у./. В последнем довольно серьезны. Ожидаются в Моршанском у.”³⁹. Все, что удалось добиться руководителю губернии от начальника ВОХРа, это обещание дать оружие и прислать батальон из Рязанской губернии.

На фоне приведенной в докладе информации о положении в губернии, реакция Антонова-Овсеенко кажется не совсем адекватной. Однако, необходимо учитывать, что крестьянские восстания в губернии в период гражданской войны были явлением постоянным, а потому к 1920 году руководство губернии не рассматривало их как нечто чрезвычайное. По крайней мере, у тамбовского руководства до этого периода доставало сил, чтобы самостоятельно справиться с ситуацией. Однако, у особоуполномоченного ЦК не хватило политического чутья, чтобы предугадать до каких размеров может разрастить стихия крестьянского недовольства. А потому, конечными действиями руководителя исполкома и губкомпарта стало укрепление аппарата милиции и губчека. Укрепление милиции, судя по докладу, сводилось к выдаче обмундирования⁴⁰. Из чего следует, что предчувствие кризиса не слишком беспокоило губернскую администрацию, хотя причин для беспокойства было более чем достаточно. Недальновидность тамбовских коммунистов, и в первую очередь Антонова-Овсеенко, наряду с проводимой ими антикрестьянской политикой привела к тому, что крестьянская война, которая охватит губернию менее чем через полгода станет неожиданностью, как для Москвы, так и для Тамбова.

Все три доклада имеют общее заключение, которое, по мысли их автора, должно было подвести итог его деятельности в Тамбовской губернии, в которой Антонов-Овсеенко провел четыре с половиной месяца. Определенная часть заключения нуждается в цитировании, которое позволит понять как понимал свою миссию в губернии уполномоченный ЦК РКП(б) и как он оценивал ее состояние к концу марта 1920 года. Так, по мнению Антонова-Овсеенко: “Губерния теперь в таком состоянии, что уже не нуждается в диктаторских методах управления, и я могу быть заменен любым опытным советским работником. Сама же она не может выделить вполне подходящего предгубисполкома. С отъездом же т.т. Пинсона и Немцова и партийная работа слишком ослаблена – нужно дать предгубкомпарта.”⁴¹. Таким образом, Антонов-Овсеенко признавал за собой роль диктатора в губернии, и в то же время утверждал, что губерния более в этом не нуждается, тем самым автор доклада подчеркивал, что возложенная на него миссия стабилизации положения в губернии полностью выполнена и теперь уже не важно, кто придет ему на смену, за единственным исключением – власть нельзя было доверять местным тамбовским работникам. Причиной такого недоверия к тамбовским коммунистам стало их несогласие с экономической политикой центра, которое рассматривалось не иначе как местничество. Данную позицию Антонова-Овсеенко нельзя признать объективной, как и его отношением к Немцову и Пинсону, которых он в предыдущем докладе обвинял в недостаточной активности и неспособности вести действенную партработу, а в общем заключении подчркивает их необходимости для партийной организации. Думается, в столь противоречивых характеристиках сослуживцев преобладал субъективный момент, то есть желание подчеркнуть собственную значимость за счет отрицания деятельности других.

Завершая обзор докладов Антонова-Овсеенко из Тамбовской губернии, необходимо остановиться на ряде основных моментов, которые нашли отражение в документе. Во-первых, сутью работы Антонова-Овсеенко, и он сам это подтверждает, должно было стать проведение в губернии политики продовольственной и партийной диктатуры, которые в понимании особоуполномоченного ЦК были неразрывно связаны. Во-вторых, именно эта жесткая антикрестьянская политика стала основной причиной роста антикоммунистических настроений в губернии и прологом разразившейся несколько позже крестьянской войны. И, в-третьих, создав режим коммунистической диктатуры, Антонов-Овсеенко оказался не в состоянии предвидеть к чему может привести данная политика. Заявляя о том, что губерния более не нуждается в диктатуре, то есть, находится в состоянии стабильности, он намеренно (или нет?) вводил руководство Советской Республики в заблуждение, что вполне подтвердилось уже в августе 1920 года.