Geum.ru

Влияние миграционных процессов на изменение историко-демографической ситуации в Казахстане (вторая половина XIX начало XX вв.)

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Результаты и последствия миграционных процессов в дореволюционном Казахстане»
Подобный материал:
1   2   3   4
«Казахстан как объект внутренних миграционных процессов» раскрываются цель и причины переселения крестьян из центральных губерний России, законодательная основа для насильственного изъятия казахских земель, деятельность переселенческих ведомств по подготовке и осуществлению правительственной программы переселения, этапы и регионы расселения крестьян. Кроме того, в разделе рассматриваются вопросы землеустройства и формы собственности, политика седентаризации кочевого населения края; анализируются взгляды политических партий и фракций в Государственной Думе России по вопросам колонизации и переселения; подвергаются анализу изменения в этнодемографической структуре населения края.

В подразделе 2.1 «Крестьянское переселение – осуществление аграрной колонизации края» указывается, что со второй половины XIX в. царское правительство в целях разрядки социальной напряженности, с одной стороны, и дальнейшей колонизации Казахстана, с другой, активизировало переселенческую политику. На смену военно-казачьей колонизации пришла крестьянская. Оно решило переселить миллионы «беспокойных» крестьян из внутренних губерний в надежде притупить остроту классовых противоречий и создать в их лице социальную опору на национальных окраинах, в северных, западных и юго-восточных районах Казахстана. С целью регулирования народного крестьянского движения был издан специальный Закон от 13 июля 1889 г. «О добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казенные земли и о порядке причисления лиц означенных сословий, переселившихся в прежние времена», был создан «Переселенческий земельный фонд», организованы специальные экспедиции во главе с Ф.Щербиной, К.Паленом, В.Кузнецовым и другими. В итоге этих экспедиций за период с 1896 по 1915 гг. казахи потеряли до 18 млн. гектаров земли, отошедших в переселенческие участки и государственный земельный фонд. На отведенные правительством земельные фонды за те же годы было устроено 1,1 млн. русских переселенцев [26, с.100-102].

Как показало исследование, система нормирования земель кочевого населения, установленная экспедиционными обследованиями, была неэффективной. Эти нормы вносили элемент случайности и открывали простор произволу землеотводных чинов в определении размеров землепользования казахов. Статисты обследования не учитывали, что не все площади пастбищных угодий могут быть использованы, например, в силу отсутствия водоемов, или же не знали, что утилизации растительного покрова мог препятствовать даже состав стад. Об этом же писал знаток казахского хозяйства А. Букейханов: « В результате переселенческой политики царизма обострился в Казахстане и водный вопрос. Царская администрация не понимала всей важности водопоев в степи. Крестьяне, которые имели 1/9 киргизского скота, владели 9/10 водопоев. Результат – невозможность ведения скотоводства» [7, с.333].

Система нормирования казахских земель имела колониально-грабительский характер, она согласовывалась с интересами колониального государства, так как давала возможность первоначального, быстрого определения земельных излишков. Начало ХХ в. ознаменовалось обострением социальных противоречий в Российской империи, усилением колониальной политики в Казахстане, особенно в аграрном вопросе. Взгляд правительства на переселение круто меняется после аграрных волнений сначала в 1901-1902 гг. в Полтавской и Харьковской губерниях, а затем в 1905 - 1906 гг. охвативших почти всю Россию. Законом «О добровольном переселении сельских обывателей, мещан, землевладельцев» от 6 июня 1904 г. были несколько смягчены ограничения переселенческой политики в законодательстве о переселении. Переселенческое дело все возрастало: к 1906 г. оно более чем вдвое превышало максимальные размеры его за весь предшествующий период, достигая огромной цифры в 427 000 душ только семейных переселенцев. Однако, как показывает исследование, правительство не предпринимало необходимых мер для организованного, планомерного проведения переселения, тем более, что у него не было единого взгляда на государственное значение переселения. Это сказалось не только на его организации, но и на отпускаемых кредитах, не соответствовавших действительным потребностям переселения, объявленного инструкцией 10 марта 1906 г. Переселение продолжало проводиться в таких условиях, при которых становилось для подавляющего большинства крестьянского населения недоступным, разорительным. В результате произошел резкий спад переселенческого движения в 1910 г. Численность крестьян, выселившихся в восточные районы составляла в этом году на 316 163 человек меньше чем в 1909 г. на 49%. Число ходоков сократилось более чем на 58%, самовольных переселенцев – почти на 2/3, а самовольных ходоков - в 3,5 раза. Снижение переселенческого движения в 1910 г. наблюдалось во всех районах выселения крестьян на окраины. В сложившихся условиях правительство все больше рассматривало переселение как самодовлеющую государственную важную задачу – заселение экономически крепкими, русскими людьми Зауралья - «района богатейших экономических, культурных и политических ценностей». Лозунг «заселение важнее переселения» становился все более доминирующим в переселенческой политике правительства. Переселенческое ведомство решительно вступило на путь нового эксперимента – создание хуторов и отрубов. Оно намеревалось 2/3 заготовляемого в 1912 г. земельного фонда превратить в хуторские и отрубные участки. Заготовлять эти хутора и отруба предполагалось все в той же наиболее заселенной полосе Сибири и Степного края, стесняя и уменьшая при этом земельное пользование местного старожилого населения. Согласно А.Я. Авреху, главным итогом переселенческой политики царизма стало «…массовое возвращение крестьян на родину, но уже без надежд на будущее, ибо прежнее хозяйство было продано…». За 1906-1910 гг. из-за Урала возвратились более 0,5 млн. человек или 17,5% всех переселенцев; в 1910 - 1916 гг. доля возвратившихся составила 30,9% [27, с.89].

В подразделе 2.2 «Этапы и географические районы переселения» раскрываются четыре основных этапа колониальной политики в переселенческом движении края.

Первый этап – середина 70-х гг. – 1888 г. - самовольное неорганизованное переселение. После реформы 1861 г., которая не решила аграрного вопроса, началось стихийное переселение. В отчете Акмолинского губернатора сообщалось, что «… в области с 1878 г. открыт доступ крестьянам-переселенцам по почтовым и торговым трактам в виде временной и неудавшейся меры заселения степи... ». До лета 1888 г. в Акмолинскую область прибыло 3641 человек из 25 губерний и областей Российской империи. Для устройства самовольно прибывших в регион была командирована комиссия (с 15 марта 1888 г.). Эта комиссия была создана Главным начальником края для «…прекращения беспорядочного переселения русских крестьян … с тем главным условием, чтобы наделение русских переселенцев землей производилось без стеснения кочевого населения в землепользовании». Начинается упорядочение переселенческого движения и предпринимается регистрация приходящих в Сибирь переселенческих партий в главных узловых точках через Волгу и Обский бассейн.

Второй этап – 1889 – 1905 гг. Он связан с ростом крестьянского движения и его регулированием, вынужденным переходом правительства от запрета переселений к политике их поощрения и официальной поддержке. С целью регулирования переселенческих процессов 13 июля 1889 г. издается общий переселенческий закон, который радикально не разрешил эту проблему. В 1904 г. в составе Министерства внутренних дел было образовано Переселенческое Управление, которое ведало всеми делами по переселению крестьян из центра России на окраины. Закон от 6 июня 1904 г. радикально пересмотрел всю переселенческую политику в сторону смягчения, что связано было с мощным крестьянским движением 1902-1903 гг.

Третий этап – 1906-1913 гг. характеризуется массовым переселением и затем резким спадом переселенческого движения. Это было следствием аграрной Столыпинской реформы. В этот период крестьянское переселение рассматривается уже не как средство русификации окраин России, а как составная часть «новой» земельной политики царизма. Лозунг «заселение важнее переселения» становится все более доминирующим в переселенческой политике правительства.

Четвертый этап – 1914-1916 гг. – переселенческая волна заметно сократилась, но окончательно не прекратилась. После начала I мировой войны внимание правительства и Думы к колонизации азиатских владений после известных причин заметно снизилось, но проблема не осталось вне поля зрения законодательного органа – Государственной Думы. На четвертой сессии Государственной Думы (март 1916 г.) было рассмотрено и принято несколько законопроектов, связанных с регулированием земельных отношений в Степном Крае и Туркестане, обсуждалась смета Переселенческого управления. Расходы по смете Переселенческого управления на 1916 г. исчислены в размере 21 526 209 руб. [25, с. 1001]. Этот факт, безусловно, свидетельствовал о продолжающемся переселенческом движении.

В 1903 г. с целью улучшения организации переселенческого дела территория Казахстана была разделена на четыре переселенческих района: Уральско-Тургайский, Акмолинский, Семипалатинский и Сырдарьинский. В конце XIX- начале XX вв. переселение охватило все четыре региона Казахстана, внося свои социальные и этнические изменения в структуре населения региона.

Автором подчеркнуто, что во второй половине XIX в. царское правительство издает различные законопроекты, ущемляющие интересы казахских шаруа. Объявление казахской земли государственной собственностью (ст.210 «Временного положения об управлении в степных областях Оренбургского и Западно-Сибирского генерал-губернаторства») давало местным органам власти юридическое основание для дальнейшего самовольного изъятия ее у казахской общины в пользу русских помещиков и буржуазии [28]. Однако следует отметить, что власть стабильно придерживалась политики невмешательства и сохранения положения «статус-кво», которое понималось как признание общинно-родового землевладения и норм обычного права при регулировании и регламентации межличностных отношений. Но с другой стороны, проводился курс на прикрепление кочевых общин и родов к своим территориально- административным звеньям. Однако, как свидетельствуют многочисленные источники, это положение не всегда могло быть реально осуществлено, поскольку процесс кочевания и выпас скота определялись, главным образом, экологическим фактором, а не территориально-административными границами.

В подразделе 2.3 «Вопросы землеустройства и политика седентаризации кочевого населения края» рассматриваются вопросы внутреннего землепользования в кочевой среде и форм собственности, политика седентаризации кочевого населения края. Обострение земельных отношений в Казахстане наряду с самим фактом колонизации было вызвано, прежде всего, средствами и методами всей постановки землеотводно-межевого дела. Если для землеустройства переселенцев в Сибири производились отрезки из заселенных земель, то в Степном крае находили так называемые «излишки» при помощи повторных статистических исследований. У казахского населения отбирались под видом «излишков» даже такие угодья как арыки, орошенные пахотные и сенокосные земли, сады, так называемые «клеверники» и земли, занятые их постройками или зимовками, причем эти постройки или зимовки сносились при этом целыми десятками и сотнями. Изъятия земель носили не только массовый, но и бессистемный характер, они не учитывали особенностей экономики казахского хозяйства. Как известно, на юге земля без воды была практически непригодна для использования. Водные источники, каналы и арыки захватывались вместе с земельными участками. Всего к 1914 г. в Казахстане колонизаторы изъяли до 40 млн. десятин земли – незначительно меньше одной пятой всего земельного фонда.

В Государственном архиве Омской области сохранились документы, в которых имеются данные о вычислении угодий на переселенческие участки в Акмолинской области за 1908 г. Например, площадь одного участка Бас-Терек, согласно материалам дела, составила в итоге 3925 десятин. В материалах этого дела также имеется жалоба киргиза аула №3 Курганской волости Омского уезда Ибрагима Манабаева, подписанная 25 кибитковладельцами на имя Председателя Омской Временной Комиссии Переселенческой партии, в которой он заявляет, что местные киргизы «кругом остаются обиженными и неудовлетворенными в просьбах по землепользованию: отбираются зимовки, водопои и пашни» [29].

Осуществление столыпинской аграрной реформы, усилившего до огромных размеров переселенческое движение на территорию Казахстана, поставило вопрос об увеличении колонизационного фонда. Наиболее приемлемым средством достижения этой цели был признан перевод казахов к оседлому быту, который должен был уменьшить земельные наделы казахов. Исследователи экономической истории Казахстана того периода почти однозначно оценивали цели и меры правительства по переводу казахов к оседлости. Так, О. Ваганов считал, что «…правительство собиралось поощрять перевод на оседлость лишь в том случае, если в результате его можно было увеличить колонизационный фонд» [30, с.17]. Переселенческим ведомством был изобретен в отношении казахов новый прием – это так называемые «оседлые нормы», не предусмотренные никаким законом. Суть этих оседлых норм состояла в том, что киргизам предлагалось получить не 15-десятинные наделы, какие отводятся соседним переселенцам, а 10 или менее того десятин на душу. В работе приводится концепция К.Паллена и взгляды Ф.Лобысевича, поддерживающие введение частной собственности на обрабатываемые казахами земли. Инициация идеи о частной собственности в Казахстане была связана с усилением колонизации казахских земель. Вопросы введения частной собственности на казахские земли являлась предметом обсуждения на Совещаниях о землеустройстве казахов в 1907 и 1909 гг. Совещание 1909 г. согласилось с необходимостью введения частной собственности для казахов, переходящих к оседлости, на равных основаниях с переселенцами. Этот принцип был утвержден в том же году Инструкцией, имевшей силу закона. Эта инструкция стала законодательным актом, легшим в основу проведения землеустройства казахского населения. В ней, в частности, указывалось: «…одновременно с изъятием у киргиз излишних земель… на землеотводные партии возлагается отвод из земельных площадей, причитающихся к оставлению в пользовании киргизских общин наделенных участков, на одинаковых с переселенцами основаниях, по расчету не свыше 15 десятин на душу, всем тем киргизам, которые пожелают получить оседлое земельное устройство»[31]. Таким образом, законодательно был утвержден принцип параллельного землеустройства казахского населения и переселенцев.

Как указывают многочисленные факты, имперская власть взяла курс на насильственное оседание кочевников, которое в рассматриваемый период принимает масштабный характер. Реальная практика седентаризации, сопровождаясь массовым изъятием земель у кочевников и разрушением их привычного уклада жизни, повсеместно приводила к обнищанию коренного населения Степи. Не имея в своем распоряжении ни материальных, ни денежных ресурсов, крестьянство, естественно, не в состоянии было создать жизнеспособное земледельческое хозяйство.

В подразделе 2.4 «Взгляды политических партий и фракций в Государственной Думе России по вопросам колонизации и переселения» анализируются точки зрения депутатов различных партий и фракций, высказавших свое отношение к переселенческой политике правительства, землеустройству в казахской степи: «Союз 17 октября», конституционно-демократической, социал-демократической, мусульманской фракций, фракции Всероссийского трудового союза.

Освещая взгляды правых депутатов («Союз 17 октября»), следует отметить, что колонизационные планы и мероприятия правительства по переселению были ими восприняты горячо. Правые отводили колонизации огромную роль в укреплении России как великой державы. Видя в неуклонном расширении границ империи увеличение её мощи и величия, правые депутаты и аграрную колонизацию рассматривали сквозь призму не столько экономических, сколько стратегических, военно-политических задач. Согласно точке зрения правых, имперская политика принуждения в отношении кочевников была морально оправданной, т.к. лишь опираясь на нее, возможно было покончить с их первобытной культурой и отсталым образом жизни.

Среди 41 депутата, подписавшего запрос на имя председателя Совета Министров о незаконности продолжающихся работ по образованию переселенческих участков и лесных дач в Киргизской степи, были члены I Государственной Думы А. Беремжанов, З.С. Джантюрии, А.Кальменов. В запросе отмечалось, что «за 13 лет существования временных партий по образованию переселенческих участков в Степных областях изъято уже более 3-х миллионов десятин киргизских «излишних» земель, не считая тех 17 миллионов десятин, которые были отняты под казачьи поселения». Большую активность проявил в работе II Государственной думы депутат от Уральской области Б.Б. Каратаев. Он выступил с резкой критикой в адрес Правительства на заседаниях Думы 14 апреля, 16 мая 1907 г., где обсуждался аграрный вопрос, и приводил в своих выступлениях доводы против насильственных переселений в Казахстан. Смелое заявление Б. Б. Каратаева о том, что «переселение, не согласованное с интересами местного населения, во всяком случае, не может считаться справедливостью, оно может считаться насилием сильного над слабым» свидетельствует о гражданской мужественности депутата [32]. Как известно, наряду с представителями коренного народа Казахстана, среди депутатов I и II Государственных Дум России были представители других национальностей. Они также отстаивали и защищали интересы казахской степи. Надо отметить и то, что большинство русских депутатов Государственной Думы от Казахстана придерживались левых политических взглядов. В частности, депутаты от Казахстана Н.А. Бородин (Уральская область), В.И. Ишерский (Акмолинская область), Т.Т. Нороконов (Семипалатинская область), Н.А.Коншин (Семипалатинская область), И.И. Космодамианский (Уральская область) в своих выступлениях выражали недоверие Правительству в положительном решении аграрного вопроса, они цифрами и фактами доказывали отсутствие в Казахстане свободных земель для переселения, требовали право пользоваться кабинетскими, войсковыми землями.

Депутаты от кочевого населения казахской степи (казахские и не казахские депутаты) действовали в Думе не изолированно, а в составе мусульманской фракции. Приоритетным для депутатов мусульманской фракции были идеи национальной консолидации, защиты своей этнической и культурной идентичности, своей исконной территории от давления со стороны имперского центра. Достижение этих целей мыслилось в рамках конституционного строя, укрепление закона и правопорядка в масштабах всего государства. Насильственный передел всей земли в пользу трудящихся не был для них актуальным в качестве непосредственного руководства к практическим шагам. Представители Конституционно-демократической партии или партии Народной свободы (кадетов) считали неотложно необходимым решение земельного вопроса в России. В отсутствие представителей коренного населения Степи в Государственной Думе третьего созыва кадеты особенно остро ощущали свою ответственность за судьбы номадов, втянутых в драматические события с разрушительными для их экономики и образа жизни последствиями. Уже на первой сессии третьей Думы кадеты выступили с законодательной инициативой: 14 июля 1908 г. ими (совместно с октябристами) был представлен проект положения «Об учреждении землеустроительных комиссий в Акмолинской, Тургайской, Семипалатинской, Уральской, Семиреченской, Сырдарьинской и Закаспийской областях». Авторы проекта предлагали «немедленно приступить к землеустройству как оседлых, так и полуоседлых и кочевых киргиз на постоянных наделах, по особо определенным для всех этих разрядов киргизского населения нормам, …учредить землеустроительные комиссии, которые непосредственно занимались бы отводом земель казахскому населению» [25, с. 855]. Большую активность проявил в защите интересов крестьян Сибири и степных областей Казахстана депутат двух созывов (III и IV) от Забайкальской области Н.К.Волков. Не менее убедительными в отстаивании интересов коренного населения казахской степи были другие представители фракции в III и IV Думах, такие как В.А.Виноградов, П.Н.Милюков, Д.И.Щепкин. Революционные социал-демократы, так же как и эсеры, привнесли в атмосферу российского парламента прежде всего пафос революционного нетерпения и ультимативный тон общения с правительством. Представители этой фракции критиковали правительство за то, что оно, разрушая общинную солидарность, создает «в деревне склоку, свару и вызывает грызню и борьбу между отдельными слоями крестьян».

Таким образом, давая оценку взглядам различных партий и фракций в Государственной Думе, можно заключить, что, во-первых, имея разнородие в классовом, этническом, культурном, конфессиональном отношении, Дума имела очень мало шансов стать действительным парламентом, способным плодотворно заниматься законотворческой деятельностью во благо всех слоев российского общества и внедрять культуру диалоговых отношений. Во-вторых, острота социокультурных противоречий в обществе в огромной степени предопределила нежизнеспособность Думы.

В подразделе 2.5 «Этнодемографическая структура населения края» отмечается, что миграционные процессы наложили значительный отпечаток и сильно изменили не только численный состав населения и его территориальное размещение, но, прежде всего, коренным образом повлияли на его этнический состав. Можно утверждать, что именно в этот период на территории Казахстана стал складываться новый весьма сложный по своей структуре многонациональный состав населения. В результате в отдельных регионах Казахстана сложилось несколько крупных этнических диаспор.

По данным Первой Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., в Казахстане (на его территории, близкой к современной) насчитывалось 4.147,7 тыс. чел. населения, из которых казахи составляли более 3.392,7 тыс., т.е. 81,7%, русские- 454,4 тыс.-10,9%, украинцы -79,5 тыс.— 1,9 %, немцы — 2,6 тыс.- 0,06%, поляки — 1,2 тыс.— 0,02%, татар насчитывалось более 55,9 тыс.-1,4 %, уйгур более 55,8 тыс. — 1,4 %, узбеков 73,5 тыс.-1,7 % и т.д.[33,с. 56]. Несмотря на многонациональность состава населения края, которая в последующие годы значительно усилилась, перепись 1897 г. зафиксировала самый высокий удельный вес казахов, который почти в течение всего ХХ века непрерывно сокращался и они надолго, с 1930-х вплоть до 1990--х гг. превратились в национальное меньшинство на своей исконной территории. Миграционные процессы, в особенности, значительно возросшие в начале века переселенческие потоки русских, украинцев и других народностей из внутренних регионов империи значительно повлияли на уменьшение удельного веса коренного населения Казахстана. В шести областях региона механический прирост населения в 1897-1916 гг. составил 1 301 400 чел., т.е. почти приравнялся к его естественному приросту (1446,1 тыс. чел.). За эти же годы в Казахстан прибыло 24,9 % всех переселенцев на окраины империи. Анализ данных 360,7 тыс. мигрантов, прибывших в регион в 1906-1912 гг. в результате Столыпинской аграрной реформы, показывает, что 80,6 % их являлись выходцами из Украины, а оставшиеся 19,4 % из юга России. Среди приехавших из Украины преобладали жители Полтавской, Харьковской, Киевской и Черниговской губерний, а из юга России - переселенцы из Воронежской, Саратовской и Самарской губерний. Эти миграционные потоки внесли существенные изменения в численность и состав населения края. К 1916 г. почти пятая часть всего населения Казахстана приходилась на долю русских. К этому времени в регион прибыло в общей сложности 1 428 900 человек. К 1916 г. удельный вес казахов в Российской империи уменьшается с 3,02 до 2,69 %. В течение 1916 г. в Казахстане и Средней Азии также отмечается сокращение численности (с 4753 тыс. до 4061 тыс. чел.) и удельного веса (с 2,69 до 2,3 %) казахов [34, с.253].

Ухудшение демографической ситуации среди казахов объяснялось, в первую очередь, низким естественным приростом, т.е. невысоким уровнем преобладания рождаемости над смертностью. Низкий уровень естественного прироста казахского населения объяснялся высокой смертностью, в особенности среди детей, из-за тяжелых условий кочевого образа жизни, широкого распространения эпидемических заболеваний и отсутствия медицинского обслуживания. Большое влияние на изменение демографической ситуации в Казахстане оказали последствия национально-освободительного восстания 1916 г. После жестокого подавления этого движения начались массовые репрессии против его участников, часть казахов бежала в Китай и Монголию. Имела место мощная перекочевка казахов в пределы Восточного Туркестана (Синьцзяна). Около 300 тысяч казахов и киргизов из Казахстана и Кыргызстана перешли через русско-китайскую границу в Кульджинский край и Кашгарию, спасаясь от карательных акций русской армии. Пограничные области Восточного Туркестана, такие как Тайчен на севере, Или на западе, Кашгар и Аксу на юге, стали центрами казахских беженцев, в которых их насчитывалось: в Алтайском округе – около 100 тыс., Тарбагатайском – 60-70 тыс. и более 100 тыс. – в Илийском округах. В течение 1914-1917 гг. доля казахов понизилась с 73,07 до 67,39 %. В Тургайской области в 1916 г. она упала на 1,36 %, Уральской – на 3,03%, в Семипалатинской – на 1,14%., в Акмолинской - на 3,62% и в Сырдарьинской – на 13,61 %. Наиболее заметным был отток с территории Семипалатинской и Семиреченской областей, примыкавших к Китаю. В отчете Семиреченской области за 1916 г. убыль казахского населения в связи с его уходом в Китай определялась в 150 тыс. человек [35, с. 350].

Большевистский «красный» террор против достояния, веры и достоинства зажиточных казахов заставил покинуть рубежи отчизны и найти приют на чужбине. По данным демографа М. Татимова, из 4,2 миллиона человек казахской диаспоры 1,7 миллиона человек проживают в ближнем зарубежье, 1,5 миллиона – в Китае, 100 тысяч – в Монголии, остальные - в Турции и других странах [36, с. 39 ].

В разделе 3 «Влияние внешней миграции на этнодемографическое

развитие Казахстана» раскрываются вопросы характера, причин иностранной иммиграции на территорию Казахстана, истории миграционных движений немцев, поляков, уйгуров, дунган, узбеков, татар, корейцев, евреев и мордвы. Оценивается влияние внешней миграции на изменение этнодемографической ситуации в крае.

В подразделе 3.1 «Иностранная иммиграция – один из рычагов колонизации края» исследуются причины и условия иностранной иммиграции и проникновение иностранного капитала в Казахстан.

Императрица Екатерина II, чтобы укрепить российскую государственность в приграничных районах и освоить природные богатства, принимает решение о колонизации края, делая ставку на иностранцев. она издает Манифест, приглашавший граждан европейских стран пожаловать в степные владения Российской империи. 22 июля 1763 г. Екатерина издает новый Манифест (первый Манифест был издан 4 декабря 1762 г.), в котором перечислялись привилегии и льготы: свободный выбор места поселения, свобода вероисповедания, самоуправление, освобождение от податей и всякого рода повинностей. В работе приведен пункт 6 Манифеста, где оговорены условия переселения иностранцев в Россию. В фондах Центрального Государственного Архива РК сохранились документы, связанные с вопросами легализации иностранных граждан [37].

Накануне революции 1917 г. на территории Казахстана существовало свыше десятка иностранных и смешанных акционерных обществ по развитию горнозаводской промышленности. В работе отмечена, в частности, деятельность английских акционерных обществ в Центральном и Восточном Казахстане, разрабатывавших Джезказганский рудник, Риддерское, Зыряновское месторождения полиметаллических руд, Экибастузское каменноугольное месторождение. В западной части Казахстана было создано несколько иностранных и смешанных акционерных обществ, которые организовали добычу нефти и разведки недр в Эмбенском районе.

Таким образом, богатство недр Казахстана сырьевыми ресурсами вызвало и соответствующую хозяйственную ориентацию, связанную также с зависимым положением региона, его ролью мировой периферии. Проникновение иностранного капитала в Казахстан оказало влияние не только на экономическое развитие, но и на изменение этнодемографического положения края.

В подразделе 3.2 «Иммиграция немецкого и польского населения» отмечается, что крестьяне-немцы с 70-х гг. XIX в. начали самовольно или с разрешения властей переезжать из Поволжья, Таврической, Екатеринославской и других губерний в Среднюю Азию. Основной миграционный поток немцев был направлен в районы Сибири и Северного Казахстана. По данным Первой Всероссийской переписи населения 1897 г. численность немецкого населения Акмолинской области составила 4791 человек, большинство из которых являлись крестьянами. В городах проживало всего около 15% немцев, наиболее крупные же группы колонистов были сосредоточены в Омском и Акмолинском уездах региона. По сословному критерию немецкое население Степного края состояло в основном из крестьян. Численность мещан и дворян была незначительной. Они проживали в большинстве своем в городах. По данным Первой Всероссийской переписи населения в городах Степного края насчитывалось 700 немцев, которые занимались либо мелкой предпринимательской деятельностью, либо нанимались в качестве прислуги и поденщиков. Заключение в 1907 г. англо-русского соглашения, завершившего оформление Антанты, а также Боснийский кризис 1908 г. привели к ухудшению отношений России с Германией и Австро-Венгрией, что негативно отразилось на отношении царских властей к немецкому населению империи. В предвоенные и особенно в военные годы стала явно усиливаться политика русификации по отношению к немецкому населению Степных областей.

Законами от 2 февраля и 13 декабря 1915 г. «О землевладении и землепользовании в Государстве Российском австрийских, венгерских, германских или турецких подданных» были значительно урезаны права немецких землевладельцев и по сути сведены на нет. В период Первой мировой войны царское правительство под предлогом государственной безопасности начало осуществлять высылку мирных немецких граждан в отдаленные участки Империи [38].

Таким образом, практически все мирное немецкое население России оказалось заложниками военного противоборства Германии и России, царское правительство всячески нагнетало шпиономанию и подозрительность в отношении немцев. Несмотря на то, что российские немцы участвовали в боевых действиях против Германии и Австро-Венгрии, атмосфера, царившая в тылу, а также политика царской администрации не способствовали сохранению у немцев чувства уверенности в завтрашнем дне. Миграции немецких крестьян в казахские земли продолжались вплоть до начала Первой мировой войны, пока русское самодержавие не пошло на принятие вышеуказанных дискриминационных нормативно-правовых актов в отношении аграрных переселений и землепользования российских немцев. Особенностью пространственно-территориальной локализации немцев в Казахстане явилось то, что немецкие земледельческие поселки имели моноконфессиональный характер. Характерно также, что единоверные жители того или иного немецкого поселка являлись в подавляющем большинстве своем выходцами из одной местности.

Таким образом, к началу второго десятилетия XX в. немецкое население Казахстана представляло собой крупную этническую группу. По приблизительным подсчетам, перед Первой мировой войной в Центральноазиатском регионе (Степные области и Туркестанский край) проживало около 75 тыс. немцев. Параллельно с крестьянскими переселениями небольшие группы российских и зарубежных немцев мигрировали до 1914 г. в различные города региона. В частности, в Омске насчитывалось тогда около 3,4 тыс.немцев, в Ташкенте – 4,2 тыс. человек. Непосредственно в городах Казахстана перед Первой мировой войной проживало свыше 1,7 тыс. человек немецкой национальности. Наибольшее их количество насчитывалось в Павлодаре – 649 человек, Петропавловске – 245, Верном – около 200, Акмолинске – 125, Уральске – 120 человек [39, с. 253].

На территорию Казахстана ссылались поляки – политические противники самодержавия. Сначала их сосредоточивали на Оренбургской и Сибирской линиях, т.е. у границ казахских степей, а позднее во второй половине века, их расселили по всему Казахстану. Царское законодательство делило ссылку на судебную и административную. Среди сосланных по суду выделялись ссыльные на каторгу, на поселение, на водворение и на жилье. Для пореформенного периода была характерна тенденция административных ссылок. В 60-80 годах XIX в. Семиречье было местом политической ссылки. В Верненской тюрьме временами содержали «государственных преступников». В эти годы здесь находились члены «Общества сибирских патриотов», участники польского восстания 1863 г., гимназисты старших классов. В Степном крае местами ссылки политических были определены города Акмолинск, Семипалатинск, Усть-Каменогорск, Павлодар, поселки Каркаралинск, Кокпекты. Вторую категорию репрессированных составляли высланные в административном порядке переселенцы. Польские переселенцы причислялись к сословию государственных крестьян. Это касалось не только выходцев из крестьянского сословия, но и мещан, однодворцев, шляхты. Комиссия по водворению польских переселенцев сочла необходимым отделить от остальной массы ремесленников и лиц, имеющих образование, чтобы «неблагонамеренный образ мыслей» не увлекал крестьян на борьбу против властей. По данным Первой Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., в Казахстане насчитывалось 1253 поляка, что составляло 0,02% населения края. В работе отмечается, что многие ссыльные поляки, прежде всего наиболее передовые и энергичные из них, проявляли живой интерес к местному населению и к природе их территорий, которые иногда становились для них второй родиной [40].

Политика царской администрации в отношении иностранных подданных, особенно в отношении немцев, под воздействием внутренних и внешних факторов менялась от льготно-благожелательной в конце XIX в. до репрессивной в годы Первой мировой войны. На наш взгляд, отношение к российским немцам было откровенно несправедливым, учитывая тот факт, что именно немцы способствовали развитию земледельческого хозяйства в России, немецкие деревни были одними из лучших, предприниматели из Германии ускоряли процесс развития промышленности России в целом и Казахстана, в частности.

В подразделе 3.3 «Переселение уйгуров и дунган» указывается, что в соседнее Семиречье началось осенью 1881 г. и продолжалось до 1884 г. Всего к этому времени в Семиречье переселилось 9572 таранчинские семьи, насчитывавших 45373 человека и 1147 дунганских семей, насчитывавших 4682 человека. По переписи 1897 г. численность таранчей достигла 71 091 человек (55 815 уйгуров и 15276 дунган) [41]. Царское правительство переселением таранчей и дунган ослабить экономические позиции Китая в Кульджинском крае и усилить свое влияние на границах Китая. Оно рассчитывало также на использование таранчей и дунган в качестве военной силы, способной действовать против Китая, в случае осложнений на китайской границе. Расселение таранчей и дунган в Юго-Восточном Казахстане определялось комплекском социально-экономических факторов. Главную роль играло стремление таранчей и дунган поселиться в таких районах Семиреччья, которые соответствовали бы прежним местам их расселения в Илийском крае. Выбор места расселения во многом определялся культурными традициями таранчей и дунган. Они образовали первую этническую группу оседло-земледельческого населения в Юго-Восточном Казахстане. Здесь уйгуры и дунгане проживали в среде кочевников казахов и русско-славянского и военно-казачьего населения. Анализ хозяйственной деятельности уйгурского и дунганского населения Семиречья свидетельствует об их существенном вкладе не только в развитие сельского хозяйства, но и пищевой базы края в целом. Большой опыт, традиции и высокий профессионализм в области земледелия дунганского и уйгурского крестьянства вносили неоценимый вклад в развитие производительных сил региона. В работе отмечается, что в результате развития экономических связей между различными областями края и товарно-денежных отношений к началу ХХ в. значительное развитие получило и скотоводство, хотя раньше оно не имело самостоятельного значения. Автор особо подчеркивает роль уйгурских и дунганских переселенцев в развитии хозяйства и торговых связей Семиречья со Средней Азией в конце ХIХ - начале ХХ вв.

В подразделе 3.4 «Миграция узбеков и татар» отмечается, что второй по численности из этнических групп населения, в ареале своего основного расселения, т.е. в Южном регионе Казахстана, являлась узбекская диаспора, где они составляли 4,81% (72215 чел.) от общей численности населения региона. В ХIХ - начале ХХ вв. узбеки проживали на территории Туркестанского генерал-губернаторства, в основном в Сырдарьинской области. В источниках отмечается, что главнейшими народностями Туркестанского края в начале ХIХ в. были: «оседлые сарты, кочевники-киргизы, полукочевники (курама в Ташкентском уезде Сырдарьинской области, так называемые узбеки в Самаркандской области и кипчаки и каракалпаки в Ферганской)...» [42, с.68]. Под именем сартов в Сырдарьинской, Самаркандской и Ферганской областях подразумевалось местное мусульманское оседлое население, в том числе городское и сельское. В указанный период узбеки составляли около трети всего местного населения, по преимуществу занимаясь земледелием и садоводством. Кроме того, узбеки держали в своих руках большую часть местной промышленности и торговли. Вместе с тем, преимущественно из их среды выходили также и кази, и ишаны, руководившие помыслами многих десятков (если не сотен) тысяч своих мюридов, и учителя местных мусульманских школ, и имамы, настоятели мечети, которые всегда играли очень крупную роль в духовно-нравственной жизни туземного общества. Многие исследователи отмечают выносливость, умение приспосабливаться к обстоятельствам, врожденную предприимчивость, благодаря которой узбеки чрезвычайно быстро усваивают самые разнообразные практические навыки. Благодаря своим способностям, им удавалось быстро занять определяющие позиции в занятиях торговлей. Подводя итоги, автор утверждает, что в ХIХ — начале ХХ вв. ареалом расселения узбекского населения Казахстана был юг страны. К 1910 г. произошел определенный рост численности узбеков, которому способствовали следующие факторы. Во-первых, оседлое население городов и кишлаков Южного Казахстана пополнилось узбеками-переселенцами в результате кокандской колонизации. Во-вторых, присоединение Казахстана и Средней Азии к России привело к росту числа военных крепостей, ставших впоследствии городами. В свою очередь, в этих городах происходила концентрация узбекского населения. Выходцы из Бухары, Хивы, Намангана и Коканда заселили целые районы юга Казахстана, на которых велось оседлое земледельческое хозяйство.

Третьей по численности этнической группой являлись татары. В исследовании обращается внимание на причины большого потока татар в Казахстан, которые связаны были, во-первых, с необходимостью в толмачах, муллах для обучения детей казахской знати грамоте и исламу (в XVIII – первой трети XIX вв.). Во-вторых, во второй половине XVIII в. активно переселяются в Казахстан сибирские татары, которые занимались торговлей скотом. В-третьих, сюда прибывали татары, принудительно отправленные царским правительством в зачет рекрутов (40-е гг. XIX в.). Основными регионами миграций татар в ХIХ – начале ХХ вв. являлись Северо-восточный, Западный Казахстан. Следует отметить, что в ХIХ – начале ХХ вв. численность татар росла не только за счет механического движения, но и в результате естественного прироста. Благодаря взаимодействию этих факторов, к началу ХХ столетия татары превратились в одну из многочисленных диаспор на территории Казахстана, причем отличавшуюся дисперсным расселением практически во всех регионах. По данным Н.Е.Бекмахановой, в 1897 г. на территории Казахстана проживало 55,9 тысяч татар, составлявших 1,12 % от общей численности населения [43, с. 146]. Основным занятием татар была торговля. Татарские купцы вели торговлю хлебом, мехами, кожей, коврами, тканями, галантерейными товарами, готовым платьем, кондитерскими товарами, восточными пряностями и специями, вытесняя из этих сфер торговцев из числа местных народов. По инициативе состоятельной части мигрантов в городах стали создаваться мусульманские общины, а затем и национальные центры, которые занимались удовлетворением религиозных и культурно-просветительских потребностей. Открывались не только медресе при мечетях, но и светские школы, создавались клубы, товарищества взаимопомощи и благотворительности, формировалась национальная общественная мысль, в наиболее передовых центрах которой - Уральске, Петропавловске, Семипалатинске - издавались газеты, книги, создавалась национальная интеллигенция. На основании данных статистики отмечается, что в период введения обрусительной системы Н.И. Ильминского усиливается приток татарского населения в Казахстан. На эти же годы приходится расцвет мусульманской культуры в городах Казахстана. Таким образом, политические и культурные взаимоотношения, единые исторические судьбы, общая система языков, а также единое вероисповедание привело к тому, что в быту, языке, фольклоре, литературе, искусстве казахского и татарского народов сложились общие черты.

Начиная с 1868 г. Япония приступила к осуществлению политики агрессии по отношению к Корее. Несмотря на многие тысячи километров, эхо корейской эмиграции достигало и Казахстана. Корейцы на территории современного Казахстана проживали в Семиреченской области - 11 человек, В Сырдарьинской области - 2 корейца, в Акмолинской области - 5 корейцев [44, с.14]. В начале XX в. проникновению корейцев в Казахстан способствовало строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, которая проходила через Акмолинскую область.

В диссертационной работе исследуется история переселения в Казахстан так называемых ашкенази (европейские евреи). Бухарские (или среднеазиатские) евреи издавна проживали в южных районах Казахстана, а с середины XIX в. небольшими группами стали расселяться в других его регионах. В Казахстане они находились на положении иностранных подданных. Миграция евреев в Казахстан по доминирующим мотивам переселения имела экономический характер и была направлена на более полное удовлетворение личных потребностей. На всех этапах переселение носило добровольный характер, исключая, естественно, ссыльных. Согласно переписи населения 1897 г. в Степном крае проживало 5465 лиц иудейского вероисповедания. Участие государства в миграционном движении еврейского населения в Казахстан на начальных этапах может быть охарактеризовано как лояльное, поскольку перед правительством стояла задача освоения восточных окраин империи и предпринимательская деятельность евреев, их мобильность была как нельзя кстати. Однако в конце XIX в. политика государства в отношении евреев была ужесточена, что прямым образом проявилось в ряде репрессивных мер против миграции евреев в Казахстан. Евреям запрещалось приобретать в собственность земли в Степном крае. В связи с существовавшими запретами и ограничениями, большинство евреев стремилось получить высшее образование, которое давало им право на повсеместное в Российской империи жительство и приобретать профессии, не связанные с политической деятельностью и необходимые для общества при любых обстоятельствах. Наиболее распространенной среди евреев стала профессия медицинского работника – врача, фельдшера, акушера, дантиста и фармацевта. Преодолевая многочисленные трудности, евреи в дореволюционном Казахстане принимали участие во всех разрешенных для них сферах деятельности и вносили свой скромный вклад в обустройство Степного края, развитие инфраструктуры, промышленности и торговли [45, с.20-22].

Останавливаясь на иммиграции в Казахстан представителей мордовской народности, автор указывает, что коренная этническая территория мордвы располагалась в Среднем Поволжье. Расселение мордвы на территории Казахстана в 1897 г. выглядело следующим образом: Тургайская область – 2,1 тыс. человек; Акмолинская – 8,1 тыс. человек; Уральская - 0,8 тыс. человек; Семипалатинская и Ферганская – 0,3 тыс. человек . Продолжавшийся процесс заселения русскими из центральных земледельческих губерний явился причиной миграции мордвы в другие регионы. В результате миграции мордвы в Азиатскую Россию значительные группы мордовского населения оказались удаленными на тысячи километров от своей древней этнической территории. Они попали в иные природные условия и оказались распыленными инонациональным населением. Всего за пореформенный период в пределы Азиатской России переселились около 70 тыс. мордвы, что составляло 1,2 % от общей массы переселенцев. В числе районов миграции мордвы основное место принадлежало Кокчетавскому и Петропавловскому уездам Акмолинской области, на территории которых к 1917 г. ее удельный вес составил 5,1 % [46, С.34 ].

Приток мордовских мигрантов в другие районы Казахстана был невелик. Абсолютная численность мордвы сокращалась и в связи с этим, надо полагать, они быстро подверглись ассимиляционным процессам.

Итак, опираясь на фактические данные, автор резюмирует, что, в целом, деятельность иностранных подданных, пребывавших в пределы Российской империи, официально регулировалась действием российских иммиграционных законов. Въезд и дальнейшая адаптация иностранных иммигрантов сопровождались, в основном, лояльной политикой благоприятствования со стороны царского правительства, что объяснялось необходимостью освоения огромных Азиатских территорий империи, желанием поднять уровень эффективности этого региона с помощью более развитых форм ведения сельского хозяйства, использования иностранного капитала. Политика привлечения иностранных иммигрантов в Россию, создания для них благоприятных условий проживания и деятельности, имела не только экономические, но и политические причины и являлась одним из методов колонизации Степного края.

В разделе 4 « Результаты и последствия миграционных процессов в дореволюционном Казахстане» анализируются изменения в социально-экономическом развитии Казахстана, исследуются тенденции в культурной, религиозной ситуации в крае, рассматриваются проблемы адаптации мигрантов в крае, а также с объективных позиций оцениваются негативные последствия миграционных процессов в Казахстане. В подразделе 4.1 «Изменения в социально-экономическом развитии Казахстана» отмечается, что во второй половине XIX - начале XX вв. в казахском обществе происходили сложные структурные процессы: вызревали и укреплялись новые социальные слои и страты, вызванные к жизни развивающимися производительными силами общества - национальная торгово-промышленная и сельская буржуазия, промышленные рабочие, новая национальная интеллигенция; образовались привнесенные извне силой колониальной власти новые, совершенно чуждые местному менталитету социальные страты - русские крестьяне-переселенцы, чиновничество, колониальная армия; происходили экономические и социальные перемены в положении таких традиционных для местного общества социальных слоев как кочевники, купцы, ремесленники; одновременно в обществе сохранялись социальные слои старой сословной структуры - духовенство, частично земельная аристократия, старая национальная интеллигенция. Но надо отметить, что все эти изменения происходили постепенно, во взаимосвязи с изменяющейся общественно-политической и экономической ситуацией. Таким образом, в начале ХХ в. происходил процесс смены традиционного уклада казахского общества, сильно изменилась его социальная структура, трансформировались производственные отношения. Если прежде дифференциация в казахском ауле выражалась в возрастании имущественного неравенства посредством сосредоточения в руках баев огромного количества скота, теперь же характер дифференциации менялся: социальное расслоение выражалось помимо обладания значительным количеством скота, также в накоплении денежных средств. В результате происходило формирование нового социального типа бая- кулака, представителя нарождающейся казахской буржуазии. Помимо баев-кулаков формирование казахской буржуазии шло из так называемых алыпсатаров и саудагеров, представлявших торгово-посреднический капитал. Кроме того, определенная часть казахской буржуазии формировалась из представителей феодально-родовой знати – султанов и биев, вынужденных приспосабливаться к развивающимся рыночным отношениям. Однако процесс формирования казахской буржуазии проходил достаточно медленно. По подсчетам С.Д. Асфендиярова, в рассматриваемый период байство составляло 8-12 % от всего казахского населения [47, с. 215]. В то же время в их руках была сосредоточена основная масса скота и земли, а торговля на рынке вела к накоплению капитала.

Следует отметить, что важным фактором, определявшим социально-экономическое развитие Казахстана, была экономическая политика царизма. Самодержавие, рассматривавшее Казахстан как составную часть империи, предпринимало определенные меры и для развития промышленности, учитывая при этом свои интересы. Царизм старался развивать те отрасли народного хозяйства, которые производили сырье для российских заводов и фабрик, такие отрасли, как нефтяная, медеплавильная, текстильная и др., все более втягиваясь в общенациональный рынок, а через него в мировой товарооборот. Царизм, рассматривавший восточные окраины, как сырьевой придаток к центральным районам, всячески задерживал в них развитие производительных сил. Несмотря на это, промышленность края за первые полтора десятилетия ХХ века все же сделала заметный шаг вперед. Выросло количество предприятий, увеличился объем валовой продукции. Рост промышленности был связан с общим подъемом промышленности России в связи с проникновением иностранного капитала в горнозаводские предприятия Казахстана.

Учитывая природно-климатические условия Казахстана рассматриваемого периода, среду обитания, нельзя не отметить, что кочевой режим хозяйствования являлся при существовавшем в эту эпоху уровне развития производительных сил наиболее оправданным и рациональным. Другие виды производственной деятельности, особенно промышленный, развивались в крае вопреки проявлениям среды обитания и требовали значительных средств и усилий. При этом мы не умаляем роли и значения развития промышленности Казахстана и влияния иностранного капитала на экономику края. Так как царское правительство в основу своей переселенческой политики на рубеже XIX- XX вв. положило идею о возможности широкого проникновения земледелия далеко на юг степей, то в этих условиях скотоводческая форма хозяйствования оказалась неконкурентоспособной. В условиях Казахстана начала XX в. причины видоизменения форм казахского хозяйства заключались не в естественно-эволюционных причинах, а в воздействии насильственно насаждаемых метрополией экономических факторов. Автором особо подчеркивается, что переселенческая политика нанесла серьезный удар по традиционной хозяйственной модели скотоводства, являвшейся динамичной системой, которая корректировалась самими общинниками при необходимости под силой воздействия внутренних социально-экономических факторов. Переселенческая политика выступила экзогенным фактором, вызывавшим деградацию кочевой формы хозяйствования, то есть нарушила ход естественного целесообразного освоения земельных ресурсов большей части территории Казахстана.

В подразделе 4.2 «Новые тенденции в культурном, религиозном положении края» отмечается, что в деле формирования идей русской гражданственности, культивирования чувства приоритетности русской культуры официальные власти первоочередную роль отводили системе народного образования. Конкретным воплощением на практике политики русификации явилось создание целой сети русско-туземных школ,- специальных классов и отделений для тузем-цев при учебных заведениях российских городов, внедрение системы Н.И.Ильминского. Для обучения детей эмигрантов создавалась отдельные школы, в которых преподавался русский язык. В целях лучшего усвоения учащимися этих школ русской грамоты Туркестанский генерал- губернатор в январе 1871 г. предложил Семиреченскому военному губернатору попытаться объединить существовавшую в Сарканде школу для казачьих детей со школой для детей китайских эмигрантов, что, как он утверждал, «... даст последним больше возможности сблизиться с русскими и скорее усвоить себе русский язык» [48].

В исследуемый период высших учебных заведений на территории Казахстана не было. В открытый в 1878 г. в Оренбурге учительский институт инородцы не принимались. Попечитель учебного округа П. Лавровский 4 ноября 1878 г. сообщил директору института: «...что касается магометан, евреев и язычников, то принимать их в числов воспитанников учительских институтов его сиятельство г. министр народного просвещения не видит надобности, так как для инородцев этих существуют в империи специальные учительские школы и институты...» [49]. Таким образом, учебные заведения составляли часть идеологического аппарата государства, выполнявшие конкретную задачу – овладение умами новых подданных. Язык, образ жизни, культурные ценности инородцев российским апологетам колониализма казались не привлекательными, оттеснялись на второй план. Министерство народного просвещения России в 1870 г. заявляло, что «…конечной целью образования всех инородцев живущих в пределах нашего отечества, бесспорно, должно быть обрусение их и слияние с русским народом», что, по сути, означало насаждение такой системы образования, которая формировала бы идеи превосходства всего русского, оторвало бы подрастающее поколение от истоков национальной культуры, привело бы к исчезновению родного языка и к потере этнической самобытности.

Многонациональный состав населения Казахстана, сформировавшийся в результате мощных миграционных процессов, во многом предопределил и религиозное своеобразие региона. Русская православная церковь (РПЦ) в Казахстан начала проникать в первой половине XIX в. В это время в рамках конфессиональной политики царская администрация проводила курс, направленный на использование мусульманской религии как важного идейно-психологического средства своей колониальной политики. В этих условиях влияние православия было ограничено. Ко второй половине XIX в. распространение ислама стало принимать для России крайне нежелательное направление. Под видом «бродячих мулл» в казахскую степь проникло большое количество миссионеров из среднеазиатских ханств, которые выступали в качестве опасных конкурентов православной церкви и проводников английской и турецкой колониальной политики на Востоке. Это заставило царское правительство пересмотреть свои прежние позиции. Изменилось отношение правительства к исламу как к «терпимой, но политически опасной религии». Переселенческая политика Российской империи способствовала тому, что в конце XIX – начале ХХ вв. православие в Казахстане получило широкое распространение.

Вторая половина XIX в. характеризуется появлением первых католических и протестантских переселенцев в Казахстане. В этот период формировались польские, а также немецкие католические общины. С конца XIX в. очень четко прослеживается увеличение количества протестантов, в том числе, за счет уменьшения числа католиков. Первые протестантские группы на территории Казахстана были представлены немцами, в частности, лютеранами, затем меннонитами, баптистами и адвентистами.

Итак, подводя итог анализу конфессиональных отношений в Казахстане в рассматриваемый период, можно резюмировать: не просто и неоднозначно складывались отношения между приверженцами ислама и христианства, христианства и католицизма, христианства и протестантизма, но с полной уверенностью можно констатировать – их взаимоотношения основывались на принципах терпимости и согласия.

В подразделе 4.3 «Проблемы адаптации и характер взаимоотношений мигрантов с коренным населением края» рассматриваются вопросы адаптационных процессов среди мигрантов края. Автор констатирует, что весь ход многовековой истории показывает, что быт и культура народов мира, в частности, народов Центральной Азии, развивались в тесном взаимодействии. Политические, экономические и культурные изменения, происходившие во второй половине XIX – начале XX вв. в Казахстане, усилили сложные и многообразные взаимоотношения народов, населявших данный регион. В диссертации приведены конкретные примеры взаимоотношений адаптированных и обустроенных мигрантов, описание этого процесса в работах очевидцев, исследователей и царских чиновников. На основании различных источников, в том числе архивных материалов, сделан вывод о том, что адаптация мигрантов и взаимоотношения их с местным населением в Казахстане были непростыми, не всегда гладкими, а порой и напряженными, что объяснялось рядом причин социально-политического, этнического характера.

В подразделе 4.4. «Негативные последствия миграционных процессов в Казахстане» указывается, что приток в край переселенцев имел в определенной степени прогрессивное значение для хозяйственного развития Степного края. С развитием капитализма в России и вовлечением Казахстана в товарно-денежные отношения сложились объективные предпосылки расслоения кочевого общества казахов. Рост городов, строительство железных дорог, развитие торговли сыграли определенное значение для развития культуры и образования в степи. Проводились мероприятия по ветеринарии и здравоохранению, например, оспопрививание среди казахского населения; казахам предоставлялось право обучать сыновей в учебных заведениях России на общих основаниях. Несмотря на это, следует указать, что колониальная политика России в Казахстане сводилась, в конечном счете, к осуществлению великодержавных, геополитических устремлений империи по отношению к этой национальной окраине.

Изучение трудов представителей дореволюционной аграрной школы, трудов современных отечественных и зарубежных исследователей позволяет сделать вывод о том, что вследствие колонизации и переселения не наблюдался дальнейший прогресс производительных сил. Сама по себе колонизация не несла в себе ни новой, более передовой культуры сельскохозяйственного производства, ни интенсивных методов труда. Либерально настроенные чиновники Переселенческого управления сами с сожалением констатировали отсутствие у переселенцев «культурных вообще и рационально-земледельческих, в частности, навыков». Как показывает исследование, даже зажиточные крестьяне в условиях колонии не спешили с приобретением усовершенствованных сельскохозяйственных орудий и машин, совершенно не тратили капиталов на то, чтобы повысить плодородие почвы и общую культуру земледелия. Творческая энергия крестьян-переселенцев была направлена не на совершенствование форм труда, поднятия его культуры, а на повторение старых привычных приемов и методов. А.Н. Букейханов предрекал, что «сочтены дни переселенческой политики правительства, предлагающего безземельному голодному народу безводные киргизские степи».

Англо-американская историография, в целом, оценивает переселенческие процессы как трагические и драматические страницы истории народов. Материалы исследования С.Беккера, А.М. Хазанова, ведущего специалиста по теории кочевых народов, подводят к важному теоретическому выводу о том, что колонизация по своей сути проводилась за счет интересов кочевого казахского населения. Давая оценку деятельности царской переселенческой политики, М.Б. Олкотт характеризует ее как разрушительную для кочевой экономики. Тяжелым последствием управляющего присутствия империи в Степном крае стало напряженное и непрерывное взаимодействие элементов колониальной политики, проводившейся царизмом в различных областях жизни подвластного населения. Суть этой политики заключалась в приспособлении интересам великой державы территории Степи и местного общества.

Таким образом, переселенческая политика не способствовала прогрессивному развитию казахского общества и нанесла значительный ущерб всем сторонам его жизни. Правящая российская элита, претворяя в жизнь старую идею «пустующих земель» привела казахский народ к обезземеливанию и обнищанию, изменению территориальной границы за счет переселенцев, уменьшению численности коренного населения. Насильственный перевод кочевников на оседлость имел результатом слом их традиционного уклада и хозяйственной структуры. Все это, несомненно, говорит о негативных последствиях переселенческой политики царской империи в дореволюционном Казахстане.