Феномен насилия изучается многими науками: криминологией, уголовным правом, социологией, политологией, конфликтологией и другими

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Джмента Феномен управления известен еще с античных времен и изучал¬ся многими общест-венными, 20.45kb.
• Реферат по дисциплине: «Юридическая психология» на тему: Психология потерпевшего, 118.04kb.
• Программа курса раздел I. Введение в теорию государства и права Тема Предмет и методология, 121kb.
• Программа дисциплины «история отечественного государства и права» Для специальности, 668.29kb.
• Памятка для студентов групп мо 91 по изучению дисциплины «Организационное поведение», 103.6kb.
• «Медико-биологический исследований» меня интересовала последних года два, с тех пор,, 402.31kb.
• Методические указания к изучению дисциплины и выполнению контрольной работы для студентов, 366.23kb.
• Психология судебного разбирательства, 876.9kb.
• План: Лекция №1. Геоинформатика: общие вопросы 1 Информатизация общества 1 Понятие, 299.9kb.
• Программа лекционного и семинарского курса для студентов исторического отделения Часть, 190.91kb.

Н. КАПИНУС,

доктор юридических наук, профессор

Р. МАЛЫШКИН,

соискатель

НАСИЛИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН

Феномен насилия изучается многими науками: криминологией, уголовным правом, социологией, политологией, конфликтологией и другими. О насилии говорят политики и религиозные деятели, философы и юристы, военные и врачи. Более того, проблема насилия стала приобретать в полном смысле глобальный характер¹, затрагивать не только межличностные отношения, но и отношения между группами людей, их объединениями, целыми нациями и государствами.

О насилии сегодня говорят повсюду: о нем можно услышать не только из уст простого обывателя, но и в передачах радио и телевидения, оно не сходит со страниц периодической печати, официальных и неофициальных выступлений ведущих политических деятелей России и зарубежных государств. Насилие — то, что сделано с применением силы, через силу, благодаря силе, за счет силы, преодолевая силу. Насилие есть применение физической силы к кому-либо, принудительное воздействие на кого-нибудь или что-нибудь; притеснение, беззаконие².

Однако понимание термина «насилие» свое не только у филологов, но и у специалистов других наук. Именно поэтому целесообразно все же вначале рассмотреть теоретические аспекты насилия как социального феномена, ибо они имеют общий характер, а затем представить его частные аспекты — содержание уголовно-правовой характеристики насилия, о котором речь пойдет ниже.

Чаще всего насилие понимается как действие чрезвычайного характера, результатом которого является (или может являться) нанесение серьезного вреда жизни людей (причинение биологических, телесных повреждений, физическое подавление, имущественный ущерб, психическое, духовное травмирование) или материальным условиям их существования¹, применение силы в отношении кого-либо², иррациональное действие, наносящее ущерб в той или иной форме³, нарушение чьих-либо интересов и прав⁴, стихийное проявление силы⁵, нарушение основных моральных заповедей: не убий, не причини кому-либо телесного вреда или морального ущерба, не посягай на чьи-либо права, интересы и свободы⁶. Проблема насилия сложна и многообразна. Она находится на стыке множества наук — философии и этики, права и психологии, политики и управления.

Именно поэтому к изучению насилия весьма важен системный подход, суть которого в исследовании и понимании насилия заключается в том, что насилие должно рассматриваться не просто как способ или форма разрешения противоречий, но, прежде всего, как самостоятельное системное явление, как подсистема большей системы человеческих отношений, по отношению к которой насилие выступает частной системой, в том числе подчиненной. Действительно, преступное насилие лишь часть таких систем, как бытовое насилие⁷, профессиональное насилие⁸ и т. д.

Важнейший из составных частей данного подхода так называемый принцип изоморфизма, суть которого заключается в схожести законов, действующих в различных сферах реальности, в структурных или функциональных аспектах¹. Насилие в политике, в семье, на работе имеет много общего с насилием преступным. Поэтому при анализе преступного насилия нельзя не опираться на данный принцип. При этом системный подход, как справедливо отмечалось в специальной литературе, является не решением проблемы непосредственно, а средством постановки новой проблемы². Может закономерно возникнуть вопрос о правомерности рассмотрения преступного насилия как относительно самостоятельного явления в структуре преступности. Вместе с тем, подчеркнем, обычно данная проблема сводится к представлению ее через призму насильственной преступности, и такое положение уже давно вошло во все учебники по криминологии.

В науке к термину «система» существует несколько подходов. В качестве системы чаще всего полагается такая совокупность элементов, которые могут быть рассмотрены в совокупности, которая обладает иными, в отличие от отдельных элементов, свойствами³. Исследуя насилие, прежде всего, как форму разрешения социальных противоречий, следует отметить, что взгляды специалистов расходятся. Вместе с тем полагаем, что ви́дение данной проблемы может существовать через дефиницию категории «насилие», через его специфические свойства.

К определению любого явления можно подходить двумя путями: выделить само явление и попытаться дать его дефиницию (определение) или попытаться, используя определенный термин, разобраться, что под ним понимается, какое именно явление он означает (может или должен обозначать). Второй путь хотя и громоздкий (имея ввиду многочисленные мнения о том, что есть насилие), но более простой. Однако в нем есть и недостатки. Первый путь сложнее, но, видимо, продуктивнее, так как позволяет идти не от термина к явлению, а от явления к термину.

Причинение вреда не является определяющим моментом в насилии. Исходя из такого понимания насилия, нельзя признать насилием действия природных сил, от которых может причиняться вред людям (наводнение, землетрясение, другие природные катаклизмы). Бессмысленно говорить о насилии со стороны птиц, животных, хищных морских рыб и других существ, не обладающих ни сознанием, ни свободой воли.

Весьма сложно, хотя и чрезвычайно интересно даже с практической точки зрения, оценить насилие, совершаемое людьми, имеющими властные полномочия, т. е. занимающими определенное должностное положение. История человечества показывает, что чем масштабнее насилие, происходящее в обществе, тем меньше вероятность найти виновного в таких действиях¹, и чем сложнее решение, принимаемое тем или иным человеком, тем меньше вероятность того, что принявший его будет нести хоть какую-то ответственность перед обществом.

Насилие носит, прежде всего, социальный характер, обусловленный сущностью самого феномена, причинами его существования, а также системой мер борьбы с насилием. По своей сущности насилие является видом социального поведения определенной части общества, нарушающего социальные нормы (правовые, нравственные и др.), посягающего на важнейшие социальные ценности и обладающего свойствами общественной опасности, которая выражается в ущербе от насилия — моральном, физическом и имущественном. Существование насилия, его изменение во времени и пространстве зависят в основном от тех процессов и явлений, которые протекают и обществе и носят по преимуществу социальный характер. Рост насильственных преступлений — яркий показатель кризисного состояния общества, проявление его социальных пороков².

Насилие носит исторический характер, что выражается в различной оценке одних и тех же поступков людей в разные исторические периоды.

Всякое насилие — это активный поведенческий акт. Очевидно, что формы человеческой активности весьма многообразны и одно только их перечисление может занять немалое место, поэтому лучше обратиться к ее анализу применительно к отдельным видам: мыслительной, речевой (словесной) деятельности и физической активности. Насилие не может быть осуществлено посредством мыслительной деятельности, так как она не может оказать никакого воздействия на свободу волеизъявления другого человека. По крайней мере, науке не известны случаи, когда воздействие на другого человека оказывалось посредством мыслительной деятельности, хотя экстрасенсорика утверждает, что такое возможно¹. Нет насилия тогда, когда человек, чьи действия рассматриваются на предмет отнесения их к насилию, физически бездействует, но в силу этого причиняется вред, в том числе организму другого человека.

Несколько иное происходит тогда, когда человек использует свои речевые способности. Не только науке, но и практике широко известны случаи воздействия на свободу волеизъявления посредством использования слова².

В последние годы довольно часто стала обсуждаться проблема насилия с помощью такого способа воздействия человека, как внушение. Не вдаваясь глубоко в сугубо медицинские, психологические аспекты данной проблемы, отметим, что под внушением понимается определенный раздражитель, т. е. внешнее воздействие, которое воспринимается человеком и на которое он реагирует без умственной оценки (на подсознательном уровне). В качестве таких раздражителей могут выступать слово, жест, образ, информация, звук и т. п. Таким образом, внушение — это тенденция воспринимать по определенным мотивам психический раздражитель или информацию как действительность и действовать согласно такой действительности.

Особого рода внушением является действие средств массовой информации. В последнее время телевизионные СМИ формируют новый тип преступника — грамотного, умело действующего, способного противостоять любым усилиям правоохранительных органов. Этот преступник, будучи даже «случайным», легко уходит от ответственности, а его задержание обычно становится результатом либо случайности, либо деятельности большого числа сотрудников правоохранительных органов. Для показа низкой результативности работы последних все чаще используются такие телепрограммы, где звучит незаслуженная критика в адрес сотрудников правоохранительных органов: они не могут и не хотят противостоять преступности в силу коррумпированности, из-за низкой заработной платы, отсутствия надлежащей техники, забывая, что сами сотрудники правоохранительных органов являются членами того же общества, с присущими им теми же качествами личности, настроениями, притязаниями. Все это порождает неуверенность в социальной справедливости, страх от возможной беспомощности перед насильником. Исследования показывают, что насилие всегда порождает страх — состояние, когда человек боится чего-то вполне определенного. Лица, подвергавшиеся насилию, зачастую боятся попасть в такую же или сходную ситуацию, опасаются людей, имеющих приблизительное сходство с насильником, действий, схожих с содержанием насилия, места, где произошел акт насилия¹.

С внушением тесно связано понятие гипноза. На человека, находящегося в состоянии гипнотического сна, внушение действует более интенсивно, чем в обычной обстановке, и именно эта способность широко используется в фокусах, психологических методах воздействия, лечении. Особенно часто гипноз стал использоваться для лечения, т. е. целенаправленного воздействия, психических и психосоматических расстройств и заболеваний. Возможности гипноза широки, а по мнению некоторых психиатров и психологов, почти безграничны². В отдельных источниках в последнее время встречаются примеры применения гипноза для совершения преступлений³.

Феноменально насилие проявляется тогда, когда жертва насилия имеет возможность выразить свое несогласие с причинением ей вреда, что обычно связано с активным сопротивлением потерпевшего от совершения над ним насилия. В последние годы, как свидетельствует практика, потерпевшие все чаще не имеют возможности выразить свое несогласие с тем, что им будет причинен вред и, следовательно, оказать должное сопротивление виновному лицу. Это обычно связано с совершением тяжких преступлений — убийств, взрывов, разбойных нападений, насильственных грабежей и т. п. При этом потерпевший попадает в ситуацию, когда он ничего не знает о совершаемом в отношении его насилия (например, выстрел в спину или в темноте) либо насилие осуществляется внезапно, за доли секунды, а потерпевший не способен отреагировать на посягательство.

К насилию следует относить и те случаи, когда потерпевший не способен по каким-либо обстоятельствам выразить свою волю, в частности, когда он находится в беспомощном состоянии. Беспомощным признается состояние, когда человек не способен осознавать характер своих действий и руководить ими, отдавать отчет в них, выражать свою волю¹. Таким может быть состояние алкогольного опьянения, большая потеря крови (состояние комы), шок (от сильной боли), воздействие голода, холода и прочих внешних факторов, т. е. когда организм человека не способен адекватно реагировать на сложившиеся обстоятельства. Заметим, что от беспомощного состояния следует отличать ситуации, когда лицо, находящееся в болезненном состоянии, все же довольно адекватно представляло ситуацию, но по каким-то причинам не выразило свою волю, не воспротивилось причинению вреда.

Наибольшую опасность представляет общественно опасное насилие. Вполне очевидно, что далеко не всякое общественно опасное насилие есть насилие противоправное, в том числе уголовно противоправное. И речь здесь идет не только о том, что не всякое общественно опасное насилие сразу же признается преступлением и является таковым, но и о том, что не всякое насилие признается законом в качестве преступления. Иначе говоря, насилие может быть общественно опасным, но не преступным по следующим причинам:

— насилие не криминализировано, т. е. отсутствует уголовно-правовая норма, которая предусматривала бы конкретный вид поведения в качестве преступного;

— насилие хотя и криминализировано, но, в силу ряда объективных обстоятельств, не может стать преступным. К ним относятся такие виды насилия, для признания которых преступлением необходимо наличие условий, например: достижение лицом, совершившим насильственное посягательство, возраста ответственности; наличие у кого-либо из участников событий требуемого социального статуса; желание потерпевшего возбудить по факту насилия уголовное преследование по делам частного обвинения.

Говоря о криминализации насилия, подчеркнем, что оно проявляется в столь многообразных формах, что побуждает законодателя столь же разнообразно формулировать уголовно-правовые запреты.

Таким образом, насилие можно определить как активное сознательное поведение, направленное против свободного волеизъявления, обычно связанное с причинением вреда тому, чья свобода попирается.

Ключевым аспектом данной дефиниции служит вопрос о свободе волеизъявления, свободе как таковой. Понятие свободы трактуется по-разному. Пожалуй, дискуссии о свободе как о явлении столь же многочисленны, как такие понятия, как жизнь, любовь, дружба. В ней переплетается этическое и философское, мистические и реальное, жизненное и необходимое. Слова «свобода» и «насилие» слишком часто употребляются разного рода политическими игроками, превращающими их в синонимы или анархии, или террора. Философское содержание свободы выражено в известной формуле «свобода есть осознанная необходимость»¹. Русский философ И. Ильин выразил понимание свободы следующим образом: «Свобода вообще состоит не в ежеминутном торжестве личного произволения, а в добровольном принятии правовых границ своей жизни»².

Проблема свободы — одна из центральных в любом философском учении, немаловажно ее разрешение и в социально-правовом аспектах. Можно уверенно говорить, что она вечна. К ее анализу обращались многие мыслители, философы, ученые. Каждый, трактуя свободу по-своему, конечно, вправе поступать сообразно его пониманию. Одни искренне считают себя свободными, удовлетворяя элементарные потребности и нужды, несмотря на очевидную рабскую зависимость. Другие, чтобы считать себя свободными, требуют сложный набор многочисленных материальных благ. Третьи достижение свободы видят лишь в постижении высших законов мироздания. Однако каковы бы ни были взгляды на свободу, все они принципиально могут быть сведены к ответу на вопрос, свобода от чего и свобода для чего.

Рассмотрим некоторые из основных теоретических посылок, которыми аргументируют свою позицию ученые, занимавшиеся разработкой теоретических проблем свободы. По мнению Т. Гоббса, точное значение слова «свобода» подразумевает отсутствие внешних препятствий, а сама свобода есть отсутствие всяких препятствий к действию, поскольку они не содержатся в природе и во внутренних качествах субъекта¹. Вольтер считал, что свобода — это исключительная возможность действовать, а иметь свободу — значит изъявлять свою волю и действовать². И.И. Логанов под свободой рассматривает сознательную и ответственную деятельность, основанную на познанной необходимости и желанном выборе³.

Для глубоко религиозного человека подлинная свобода состоит в осознании, следовании и проповеди нравственных основ бытия, содержащихся в том или ином религиозном учении, как правило, признаваемых как нравственные императивы, данные Богом. Отсюда и достижение свободы состоит в следовании нравственным законам, что, например, в православии выражается в любви к Богу⁴. При кажущейся простоте разрешения проблемы свободы, предлагаемой религиозными учениями прошлого или современности, необходимо, по крайней мере, достижение состояния веры. Но каждая из современных религий предлагает собственные нравственные идеалы, и, хотя в основе своей они схожи, нельзя не заметить довольно существенных различий в понимании многих вполне практических проблем, разрешаемых каждой религией по-своему⁵. Причем решение именно этих проблем нередко ставится во главу понимания нравственных принципов бытия, со многими из которых неверующему современному человеку либо иноверцу трудно согласиться, принять их и следовать им⁶. Безусловное следование принципам, заложенным в религиозных учениях, зачастую приводит к крайним, общественно негативным формам реагирования на иное поведение людей, например, разного рода религиозному экстремизму¹.

Различия в понимании нравственных основ бытия каждой из религий, как и сама многочисленность религиозных учений, порождает у современного человека сомнения в том, что какое-либо из проповедуемых учений абсолютно верное, а следование его принципам приведет к истинной свободе. Ситуацию усугубляет обладание людьми большим объемом знаний информационного характера, скептицизм по поводу истинности ненаучного познания мира. В такой ситуации люди, закономерно испытывая потребность в нравственных ориентирах своего поведения, к сожалению, часто обращаются к так называемым нетрадиционным учениям². Нередко в них привлекает активно пропагандируемая особая, не присущая «обычным» религиям оригинальность, претенциозность на религиозную комплексность (воплощение всех религий в одном учении), подлинную истинность миропонимания, за которыми, самое малое, кроется тщательно продуманное шарлатанство, а иногда и дьявольски просчитанное и весьма опасное своими последствиями негативное воздействие на сознание человека³.

Психически здоровый человек свободен, по крайней мере, в своем выборе линии поведения. Однако вполне очевидно, что его свобода может распространиться лишь настолько, насколько позволят это законы общества, в котором он живет, и законы не только нравственные. Наибольшей преградой в таких случаях станут законы юридические, вполне конкретные и требующие соблюдения под угрозой применения определенных санкций со стороны общества, государства. Таким образом, проблема свободы упрощенно может быть сведена к довольно узкому вопросу: соответствует ли поведение человека юридическим нормам, действующим в данном обществе? Положительный ответ будет означать, что в таком случае мы можем говорить о свободе в юридическом понимании. Признав же, что такие законы соответствуют высшим нравственным ценностям (даже если они даны априори), можно утверждать, что путь достижения полной, истинной свободы состоит, прежде всего, в соблюдении правовых норм, соответствии поведения установленным законам. Соблюдение таких законов есть один из важнейших способов познания так называемой необходимости. Однако человеческой истории известно немало случаев, когда законы, будучи юридически правильно оформленными, не только не способствовали достижению высших нравственных идеалов, но, наоборот, по своему существу (до начала их применения) были антигуманны, безнравственны. Это, естественно, ограничивало пути к свободе миллионов граждан государства, а применение таких законов трагически сказывалось на судьбах отдельных людей и даже целых народов. Представляется, что на этом пути и находится современное человечество, закрепившее многие из нравственных заповедей мировой культуры в конкретных правовых нормах, выполняющих своеобразную социокультурную функцию регулятора общественных отношений¹. Значит, о свободе можно говорить лишь применительно к человеку, к тому же обладающему полнотой сознания.

Т. Гоббс утверждал, что свободный человек — это тот субъект, кому ничто не препятствует делать желаемое, поскольку он по своим физическим и умственным способностям в состоянии это сделать². Наиболее свободен тот, кто имеет возможность действовать согласно всем своим желаниям, целям и потребностям, какими бы причудливы они ни были, так, как угодно ему самому, но чтобы внешнее проявление таких желаний максимально совпадало с желаниями общества³. Таким образом, проблема свободы человека начинается не столько вокруг человека, сколько в нем самом.

Что касается истоков насилия, нужно сказать, что оно (насилие) является одним из видов разрешения конфликтного отношения, противоречия. Следует согласиться с мнением специалистов, которые указывают, что насилие — разновидность конфликтного отношения⁴. Под конфликтом (от лат. conflictus) обычно понимается столкновение противоположных интересов, взглядов, стремлений; предельный случай обострения противоречий⁵. Как и всякий конфликт, насилие есть противоречие, точнее, форма его разрешения⁶.

При рассмотрении теоретических аспектов насилия представляется важным получить ответы на ряд вопросов: что такое преступное насилие, каковы его истоки (причины и детерминанты) и как выглядит механизм преступного насилия?

Отсутствие единого понимания насилия, даже среди юристов, обусловливает поиск концептуальных позиций в борьбе с этим социальным явлением. В любом случае задача была бы более простой, если бы среди специалистов, в том числе законодателей, не было никаких разногласий в том, что преступное насилие есть процесс. Это позволило бы более тщательно обратиться к изучению причин данного явления, объяснению связанных с ним явлений, прогнозированию и возможному предупреждению данного явления.

Говоря о соотношении понятий конфликта и насилия, следует отметить, что последнее как явление наиболее хорошо рассмотрено в теории игр — теории математических моделей принятия оптимальных решений. Всякое насилие есть форма разрешения тех или иных противоречий, которые, в свою очередь, подразделяются на противоречия внутренние и внешние, основные и не основные, главные и второстепенные, общие и специфические, возможные и действительные, объективные и субъективные и т. д. Всегда ли противоречие разрешается посредством насилия или конфликта? О.А. Баев, исследуя проблему конфликта в следственной практике, отмечает, что противоречие приобретает форму конфликта лишь тогда, когда оно состоит в несовместимости целей (интересов) или способов их достижения¹.

Рассмотрим подробнее данное принципиальное положение, суть которого заключается в том, что насилие всегда осуществляется против воли другого человека, против его свободы. Для того чтобы конфликт выразился в противоречии, важно, чтобы несовместимые цели или способы их достижения были существенны для взаимодействующих сторон. Без этого насилие не будет иметь места. Например, если кому-либо наносится пощечина, не имеющая существенного значения, — это не насилие. Довольно условно понятие насилия в спорте, особенно в его силовых видах, к которым относятся разные виды единоборств. Цели и способы достижения целей в таких видах спорта, как, например, борьба, бокс, отличны от реального насилия, например, от избиения или драки. В данном случае речь идет не о насилии, а спортивном единоборстве, соперничестве. При преступном насилии интересы сторон принципиально различны и связаны с фактическими ожидаемыми последствиями.

Чтобы насилие могло быть рассмотрено как насилие, его должны осознать как таковое участвующие стороны. Оно должно быть осмыслено хотя бы одной из сторон, участвующей во взаимодействии. Например, о том, что причиняется насилие, должна знать хотя бы одна из сторон. При этом другая сторона может не осознавать данную ситуацию как насилие. О.А. Баев справедливо подчеркивает, что «конфликт есть форма развертывания и преодоления диалектического противоречия, выражающегося в несовместимости целей и способов их достижения, существенных для взаимодействующих сторон, и осмысленного в этом качестве, по крайней мере, одним из участников взаимодействия»¹.

Таким образом, преступное насилие есть разновидность насилия вообще и социального насилия в частности. Поэтому понятие преступного насилия неразрывно связано с понятием преступного поведения и преступления, в том числе. Именно поэтому содержание понятия преступного насилия не может выходить за рамки понятия преступления либо признака последнего.

Последствия, причиняемые преступным насилием, изучаются многими науками: медицину интересуют изменения в организме человека, психиатрию — изменения в психическом состоянии лица, психологию — механизмы поведения человека и его мышления, уголовное право — квалификация последствий и их значение, криминологию — социально-правовые аспекты. Иначе говоря, последствия преступления, как и любого поведения, могут по-разному интересовать представителей различных отраслей знаний. Именно поэтому решение ряда вопросов, связанных с проблемой последствий насилия как массового социального явления, тесно связано и непосредственно проистекает из значения насилия как отдельного, индивидуального акта и его типов и видов.

Применительно к конкретному акту, последствия насилия чаще всего рассматриваются как урон, ущерб, причиняемый охраняемым уголовным законом интересам ¹.

Уголовное право дает необходимые предпосылки для определения содержания последствий преступного насилия. Однако о равенстве последствий в уголовно-правовом и криминологическом аспектах говорить не следует. Очевидно, что последствия насилия как единичного акта отличаются от последствий насилия как массового социального явления. Поэтому следует сказать о своеобразии социальных последствий массового насилия по отношению к последствиям отдельных актов насилия, предусмотренных нормами уголовного права.

Последствием насилия как единичного явления, очевидно, является лишь тот вред, который причиняется охраняемым уголовным правоотношениям, круг которых довольно ограничен. Характерно, что круг этих отношений во все времена был одинаков: жизнь, здоровье, свобода, собственность человека всегда являлись предметом уголовно-правовой охраны, хотя и дифференцировались по субъектам. Как бы то ни было, последствия насилия производны от объекта уголовно-правовой охраны и число этих объектов всегда было большим.

Анализируя последствия насилия как массового явления, следует иметь в виду как прямые, так и отдаленные последствия. Иначе говоря, социальные последствия гораздо шире, чем уголовно-правовые. Уголовно-правовые последствия при этом должны рассматриваться как составная часть социальных последствий. Хотя социальные последствия насилия и образуются из совокупности актов насилия, совершаемых над людьми, их нельзя сводить к простой механической сумме отдельных насильственных актов.

Понятие последствий преступления включает в себя только тот непосредственный вред, который охватывался умыслом виновного при совершении преступления, т. е. который он мог и должен был предвидеть. Для насилия как массового явления последствием признается тот вред, который может и не охватываться умыслом виновного, но повлек социальные изменения в части формирования общественного мнения от совершения массы насильственных актов, достигающих произвола, а также создания атмосферы страха, социальной незащищенности и дезорганизации².