Международный общественный благотворительный

Вид материала

Документы

Содержание Первичная алкоголизация Трезвость – норма жизни Психологические особенности притесняющего воздействия Наличие цели. Мотивация притесняющего воздействия. Сознательность притесняющего воздействия. Притесняющее воздействие всегда детерминировано. Притесняющее воздействие всегда информационно. Притесняющее воздействие технологически многообразно. Субъектами притеснения Объектами притеснения Субъективную сторону притеснения Объективную сторону притесняющего воздействия Педагогика здоровья (валеопедагогика) К.Левину, А.Маслоу, П.В.Симонову Смирнов Н.К., проф., чл-корр МПА (Москва)

Подобный материал:

• Джордж Майкл заявил, что даст благотворительный концерт для врачей венской клиники,, 1403.23kb.
• Введение, 1197.91kb.
• Репертуар театра «КомедиантЪ», 42.1kb.
• Г. Караганда, ул. Рыскулова, дом №19/2, тел, 386kb.
• Международный благотворительный фестиваль детского творчества, 28.76kb.
• В рамках реализации благотворительных программ, 68.65kb.
• 24-27 мая. I международный кинофестиваль "православный паломник". Москва, 4602.95kb.
• Конкурс детского, юношеского и взрослого творчества "Казань Лучезарная", 28.7kb.
• Положение о проведении IV международного фестиваля-конкурса «казань лучезарная», 30.6kb.
• Введение, 1806.51kb.

ПЕРВИЧНАЯ АЛКОГОЛИЗАЦИЯ


В бредовом мире наркотизма все извращено, все "стоит на ушах", все наоборот. В мире людей самые близкие и родные люди - родители, самый любимый человек - мать, причем общеизвестно, что мать (нормальная мать) жизнь свою, не задумываясь, отдаст за ребенка, сделает все мыслимое и немыслимое, чтобы ему было хо­рошо. Как только дело доходит до наркотика - любого: опиума, ко­каина, алкоголя, никотина и т.п. - самыми лютыми врагами своего ребенка становятся, казалось бы, любящие его родители, а лютей­шей из лютых, прямо-таки подлой предательницей - родная мать.

Судите сами.

В самый обычный, заурядный детсад пришли незнакомые дядя и тетя с мудреным названием "социологи" и, получив разрешение руководительницы, спросили ребятишек, знают ли они, что такое пиво или вино. Выяснилось, что прекрасно знают все сто процен­тов, могут красочно рассказать, как плохо ведут себя взрослые лю­ди, когда напьются пьяными, вообще, как это плохо во всех отно­шениях — пить такую гадость. Следующий вопрос: а кто пробовал вино или пиво? Выясняется, что пиво пробовали почти половина мальчиков и почти треть девочек, а вино - четверть мальчиков и пя­тая часть девочек. Правда, многие пробовали и то, и другое, так что общая сумма пробовавших не намного превышает половину маль­чиков и треть девочек. Но, в общем и целом, ясно: к шести годам жизни большинство мальчиков и почти половина девочек знают вкус спиртного.

Если бы не то что половина детей, хотя бы один ребенок сказал, что пробовал воды из стакана, в котором заведомо находились бак­терии какой-нибудь страшной инфекционной болезни, наверняка это было бы расценено как ЧП, а при известных обстоятельствах против кого-то из взрослых, может быть, даже было бы возбуждено уголовное дело. Не то с алкоголем. Кто-то из мальчиков и девочек говорит, что попробовал спиртное без ведома родителей, когда их не было в комнате, а бутылки стояли на столе, либо залез тайком в холодильник, буфет, бар и т.п. Иными словами, налицо была пре­ступная небрежность родителей, оставивших доступным для ре­бенка нечто похуже, чем спички, и немногим лучше мгновенно действующего яда. А кто-то - и притом весьма значительная часть! - объявляет, что дал попробовать "сам папа" или "сама мама" или "дядя Володя" или "тетя Ира", как в отсутствие родителей, так и на глазах у них. И можно не сомневаться, что давали пробовать под веселый смех собравшихся. Просто оторопь берет, насколько ди­ким может быть невежество даже вполне, казалось бы, интелли­гентных по всем остальным статьям людей. Даже ужасные ком­прачикосы - "покупатели детей", преступные сообщества в ряде стран Западной Европы минувших веков, члены которых занима­лись похищением и куплей-продажей детей, уродуя их физически для роли будущих шутов - даже они выглядят сущими ангелами по сравнению с нашим папой-инженером или мамой-педагогом, ко­торые, заливаясь смехом, подносят ребенку кружку пива или бокал вина, чтобы тог пригубил его и, естественно, закашлялся. Очень смешно!

Менее смешно будет впоследствии, лет через десять, когда уже не ребенок, а юноша и (подчеркиваем: и!) девушка придут с вече­ринки мертвецки пьяными, устроят в квартире дебош с необходимостью вызова милиции и прочими обычными последст­виями, а затем повторят тот же номер десятки раз, доводя родите­лей до отчаяния. Еще менее смешными окажутся последующие три-четыре десятилетия, когда на глазах родителей произойдет превращение бывшего ребенка сначала в горького пропойцу, затем в "живой труп" и, наконец, годам к пятидесяти в просто труп. И, подобно тому, как никому из собравшихся на свадьбе в голову не приходит, что два глотка легчайшего шампанского, которые только что сделали по настойчивому требованию гостей жених и невеста вдесятеро (вдесятеро!) увеличили шанс рождения ребенка с силь­нейшими физиологическими или психологическими отклонения­ми, до дебила или урода включительно, - точно так же никому из собравшихся за праздничным столом в голову не приходит, что гло­ток пива или вина, сделанный ребенком или подростком, во много раз повышает шанс, что впоследствии тот пополнит ряды горьких пьяниц и алкоголиков. При этом не только в силу быстрого привы­кания к алкоголю детского организма с последующим разлитием потребности в нем и появлением наркотической зависимости от спиртного, но и в силу еще одной причины, которая действует без­отказно, даже когда нет никакого привыкания и перед которой че­ловек еще более беспомощен, чем перед привычкой.

Задумываясь над этим вопросом, нельзя не прийти к выводу, что наследственность тут, как и во многих других случаях, играет важ­ную, но не решающую роль. Если знаешь, что наследственность у тебя в данном отношении неважная, и если в силу этого тем стро­же относишься к себе по части "баловства" спиртным - опыт показывает, что вполне можно избежать скатывания к пьянству и алко­голизму. И наоборот, если легкомысленно относишься к выпивкам, во много раз больше шанс, чем у тех, кто не обременен "наследст­венностью", стать жертвой алкогольного наркотика.

Тогда, может быть, все дело в привычке?

Да, важная роль привыкания детского организма к алкоголю в становлении будущего пьяницы и алкоголика неоспорима. Будет компания трезвой - беду пронесет мимо. Будут попойки - не спасет уже ничто. Напрашивается нечто вроде параллели с прививками от болезней: нет привычки к спиртному в детстве и отрочестве - легче пройдет мимо пьяных застолий юность и зрелость, есть такая привычка - почти наверняка будут "осложнения" в виде горького пьянства и алкоголизма.

А то, что привыкание детей и подростков к спиртному посте­пенно становилось массовым, в этом сегодня нет никакого сомне­ния, поскольку этот факт не только общеизвестен, но и подтвер­ждается достаточно убедительными количественными данными.

Согласно социологическим опросам, в 1985 г. 63,8% учеников и 36,0 % учениц 7-го класса вполне можно отнести по меньшей мере к категории "символически пьющих", поскольку они к четырнад­цати годам своей жизни достаточно хорошо узнали вкус алкоголя. Подавляющее большинство подростков-мальчиков и более трети девочек! В десятом классе эти проценты поднимаются соответст­венно до 93,9 для юношей и 86,6 для девушек. Почти все! У студен­тов - будущего цвета нашей интеллигенции! - у обоего пола про­цент поднимается практически почти до ста, причем 90% являлись убежденными сторонниками допустимости "умеренного пития".

Кстати сказать, при этом выяснилось, что подавляющее боль­шинство молодых людей (более 67%) приобщились к алкоголю не где-нибудь, а именно в семье, причем значительной части из этого подавляющего большинства первую, вторую, десятую и сотую рюмку подносила собственноручно мать. Та самая мать, которая, наверное, с презрением отзывалась о проститутках и алкоголичках, бросающих своих детей на произвол судьбы прямо в родильных до­мах. Возникает вопрос, намного ли гуманнее поступала она, не проститутка и не алкоголичка, по отношению к своему горячо лю­бимому ребенку?

Да и можно ли говорить пока что об этом только в прошедшем времени? Нет, проблема была и остается высокоактуальной и по сей день! Нет никаких слов в русском языке (включая нецензур­ные), чтобы достаточно четко охарактеризовать столь бездумное отношение родителей к своему ребенку.

Да, наверное, каждому известно великое множество семей – в том числе, возможно, и его собственная – семей, вовсе не увлекающихся спиртным, но где обязательно наливают "на донышко" если не ребенку, то, во всяком случае, подростку, а уж с 14-16 лет он чокается "на равных". Известно множество семей, где день рождения подростка и вечера, на которых собираются его сверстники, "отмечаются" бутылкой-другой легкого вина, чтобы "как у взрослых". Известно множество родителей, строго запрещавших подрастающему поколению вся­кое спиртное, кроме ... пива, которое почему-то проходит в их се­мье по графе безалкогольных «напитков», хотя мы уже упоминали о людях, ставших законченными алкоголиками только на "пивной" основе. Наркологические исследования убедительно показывают, что более половины молодежи втягивается в алкоголизм именно через пиво. Наконец, известны ретивые мамаши из школьных ро­дительских комитетов, которые, стараясь перещеголять друг друга по части пышности разного рода "мероприятий", устраивают вече­ра (по сути - попойки) для школьников и десятого, и девятого, и восьмого, и даже седьмого класса, причем на столах обычно красу­ются, "как в лучших домах", бутылки шампанского и прочего не­крепленого из расчета по бутылке па каждый ученический нос.

Последние данные содержались в ряде родительских писем, ко­торые пришли в ответ на одну из статей автора о безобразиях в школе с вечерами, "подношениями" учителям, "трудоповинностью" родителей и прочими художествами нашей школы.

Сложите вместе все случаи приобщения сначала ребенка, а за­тем и подростка к спиртному на протяжении года, пяти, десяти лет. Разве это не привыкание? Не массовое привыкание?

Ну, а раз заработал механизм массового привыкания к спиртному детей и подростков (напомним, что веками и тысячелетиями во всех "алкогольных цивилизациях" женщины, дети, подростки и даже мо­лодежь, даже молодые мужчины напрочь исключались "питейными традициями" из числа пьющих) - тем легче раскручивается маховик еще одного механизма, который именуется социальным стереотипом, который действует намного сильнее не только наследственной пред­расположенности, но и привыкания, действует не только на "предрас­положенных" и "привыкших", но практически почти на всех подряд, и мало кому удается спастись от него не задетым так или иначе.

Этот последний механизм настолько сложен, настолько коварен и настолько малознаком не сведущим в социологии, что о нем сто­ит рассказать несколько подробнее.

Вообще-то стереотип - в издательском деле всего лишь безо­бидная копия печатной формы для полиграфических работ. Но со­циологи и психологи давно использовали этот термин для обозна­чения гораздо более грозного явления, властно подчиняющего се­бе жизнь всех без исключения людей. Стереотип социальный - это шаблонное, стандартизированное, обязательное для всех в данном обществе представление о чем-нибудь. В связи с этим обычно гово­рят о стереотипах сознания и поведения: когда люди думают о чем-либо, делают что-либо, относятся к чему-либо приблизительно одинаково, по принятым в данном обществе шаблонным образ­цам-нормам (социальным нормам). Обрастая так называемыми "ходячими мнениями", предрассудками, предвзятыми представлениями, принимая форму конкретных традиций, воплощаясь в нра­вы и обычаи, социальные стереотипы во многом определяют жизнь людей.

Каждый из нас воображает себя оригинальной, неповторимой личностью. И вроде бы сам, по своей воле, принимает те или иные решения. Но приглядитесь внимательнее, как мы живем, как оде­ваемся, обставляем жилье, как общаемся друг с другом - и вы уви­дите всюду жесткие стандарты, шаблоны, отступления от которых довольно редки и, как правило, довольно сурово осуждаются обще­ственным мнением окружающих.

Вот идет молодой здоровый мужчина. А за ним тащится с тяже­ленным мешком на плече тщедушная женщина. В одном обществе - ничего особенного, так принято, и если, напротив, мужчина взва­лит мешок на себя и потащится вслед за женщиной - он сделается посмешищем в глазах встречных. Таков социальный стереотип. В другом обществе такая картина вызовет прямо противоположную реакцию: встречные будут стыдить мужчину и сочувствовать жен­щине. Там - другой стереотип. В одном обществе принято обгова­ривать брак молодых людей между родителями жениха и невесты, причем нередко такое "обговаривание" принимает форму денеж­ной сделки - нечто вроде выкупа за невесту, и невеста, бывает, очень гордится тем, что ее фактически продали в чужую семью го­раздо дороже, чем ее подругу. Таков стереотип. В другом обществе бывший ребенок, остающийся в глазах родителей сущим ребенком, да к тому же проживающий на их жилплощади и полностью на их иждивении, вдруг объявляет "Мама, вот это Марина. Мы вчера рас­писались, она будет жить у нас". И родители как маринины, так и ее дружка, могут реагировать на такое сообщение только валидо­лом и нашатырным спиртом. Это - другой, сравнительно недавно возникший стереотип.

В одном обществе принесенная гостем к обеду бутылка спирт­ного будет встречена с таким же изумлением, как если бы он при­нес, скажем, маленького крокодильчика, и неизвестно, куда его девать. В другом обществе за прине­сенную бутылку очень тепло поблагодарят и поставят ее в бар, как весьма ценный, дорогостоящий подарок (во много раз дороже бу­кета цветом, сопоставимо с флаконом очень дорогих духов), а затем в лучшем для гостя случае она появится на столе долгое время спу­стя после обеда и ему, как и всем, откапают из нее в рюмочку пят­надцать капель для последующего смакования. И очень изумятся, если гость попросит откупорить бутылку и налить ему из нее ста­канчик перед обедом. Так не принято! В третьем обществе, напро­тив, хозяева обязаны тут же раскупорить бутылку и разлить ее до последней капли всем поровну, чтобы покончить с ней, не мешкая, и перейти к другой. Как видим, совершенно иной стереотип, и гость сначала изумится, а потом смертельно обидится, если он бу­дет нарушен.

Образно говоря, стереотипы - тот же язык, на котором люди об­ращаются друг с другом в своих социальных отношениях. Так про­ще, так легче, так удобнее жить обществом. Вы только представьте себе, как выглядело бы общество, в котором одни смеялись бы над мужчиной с мешком, а другие стыдили бы его; в котором маринин жених приводил бы свою молодую жену в дом, не спросись родите­лей, а маринины родители с криком бежали бы за ними, требуя ка­лыма. Это было бы не общество, а бедлам.

И, подобно родному языку, на языке стереотипов каждый учит­ся говорить с детства. А потом переучиваться очень трудно и изу­чать чужой язык тем труднее, чем старше изучающий. Точно так же сменять привычные с детства, как говорят, впитанные с молоком матери, стереотипы очень трудно, усваивать новые стереотипы тем труднее, чем старше усваивающий. Вот тут мы и подходим к секре­там так называемой первичной алкоголизации личности, к секре­там первого из алкогольных капканов для любого непьющего, аб­солютно нерасположенного, совершенно равнодушного к спирт­ному человека. Это - секреты, увы, напрочь забытого многими из нас мира нашего детства.

Много лет назад в одной из бесед с моим добрым старым знако­мым - известным польским писателем-фантастом Станиславом Лемом мы долго говорили о чудесах детского мира. Мысли Лема на этот счет изложены в одном из его немногих нефантастических ро­манов - "Высокий замок", к русскому изданию которого мне дове­лось писать предисловие. Там тоже много говорилось на ту же тему. Так вот, если коротко, то мир нашего детства - совершенно особый мир, не похожий на мир взрослых, со своими собственными мас­штабами времени и пространства, со своими ценностными ориентациями, со своими социальными стереотипами, со своими представ­лениями о значимости тех или иных явлений. Мир, для нас с вами изумительнее любого научно-фантастического в любом из иных звездных миров, с той лишь разницей, что там каждому очень легко побывать, взглянуть на окружающее глазами ребенка вместе с ним. Во-первых, продолжительность времени в мире детства, по меньшей мере, на порядок больше, чем в мире взрослых. С утра до вечера там происходит для его обитателей столько потрясающих, незаметных или малозаметных для нас, взрослых, событий, что ка­жется, будто в сутках не меньше шестидесяти часов, а в каждом ча­се - минимум 3600 минут. День по богатству событий в одном мире можно смело приравнять если не к году, то, во всяком случае, меся­цу в другом. Во-вторых, жизненное пространство несопоставимо со "взрослым". Квартира - это целый город с уймой своих уголков-микрорайонов, а двор - целое государство со множеством краев и областей. В-третьих, то, что для нас малозначительно, там - колос­сально, с впечатлением, на всю жизнь (правда, и наоборот: что очень значимо для нас - там проходит незамеченным или кажется пустяковым по значению).

Вам позвонило начальство или пришел управдом - решается судьба вашей работы или вашего жилья. Казалось бы, что может быть важнее? Но ваш отпрыск нетерпеливо тянет вас за рукав: ско­рее, к более важным для него делам! В окно залетела бабочка или слесарь пришел починить замок. Для вас - мимолетное дело, а для него - событие, несопоставимое по важности и впечатлению с ка­ким-то там начальством или управдомом.

Особенно впечатляют стол, одежда, обстановка. Если что-то по­дается на стол не "как обычно", если кто-то одет не "как все", если обстановка или атмосфера в доме меняется - для ребенка это такое же потрясающее событие, как для взрослого первый раз прием в посольстве, как поездка в другую страну, как встреча с инопланетя­нином. Впрочем, эти детские черты у некоторых счастливцев со­храняются до старости. Особенно у женщин.

И вот, представьте себе, самые авторитетные для ребенка люди - мама с папой - несколько дней подряд обсуждают какое-то важное дня них событие. Ждем гостей! Что и как подавать на стол? Когда в первый раз — это же очень интересно. Да и когда сотый раз - все равно интереснее намного, чем постылая манная каша с молоком. И вот стол накрыт, гости пришли. Обмен любезностями - для нас, взрослых, традиционный, а для ребенка - ошеломляющий. Все садятся за стол, на котором, конечно же, не привычная тарелка с супом, с последующими котлетками и завершающим компотом, а нечто гораздо более разнообразное и таинственное. В центре стола - бутылки с красочными этикетками, из которых с разными при­словьями что-то наливают, произносят весьма возбужденные мало­понятные речи, чокают бокал о бокал, торжественно пьют, словно священнодействуют, морщатся, крякают и снова произносят что-то малопонятное.

Задумывался ли кто-нибудь о том, какое колоссальное впечат­ление производит на ребенка все это шаманство? Особенно по пер­вому разу. Ведь это намного сильнее, чем для нас, взрослых, самое увлекательное театральное представление! Ведь это для него просто потрясающе. И с тем существенным отличием от театра, что в этом представлении не только можно, но и нужно - в смысле очень хо­чется - принять участие самому. Неважно, что именно в бокалах. Важен сам ритуал священнодействия, к которому допускаются из­бранные, взрослые, и не допускаются дети. Однако общеизвестно, что нет и никогда не будет такого ребенка, который ощущал и при­знавал бы себя ребенком. Нет, в своем сознании он убежден в сво­ей "взрослости", как только начинает сознавать себя. Конечно, он вынужден подчиняться ограничениям, которые на него накладыва­ют взрослые. Но он всегда расценивает их как вопиющую социальную несправедливость, как чудовищную дискриминацию сильны­ми слабого. Как это так? Все ложатся спать за полночь, а ему без четверти девять "Спокойной ночи, малыши"? Пусть глаза слипают­ся, пусть спать смертельно хочется, но "не буду я ложиться, я не ма­ленький!". Как это так? Все наливают что-то в бокалы и чокаются, а ему видите ли, кружка молока? Не дадут вместе со всеми "на до­нышке" - попробую, когда родители выйдут провожать гостей! Пусть горько, пусть противно, но это же "по-взрослому"!

Если бы взрослые за столом вместо бокалов с вином поставили бы блюдо с листьями коки или закурили, скажем, опиум - он тоже рвался бы пожевать и покурить, даже если бы его сто раз выверну­ло наизнанку в мучительных судорогах. Если бы взрослые перед за­стольем вздумали бы вдруг пройтись вокруг стола на руках, а потом высунуть языки и мычать - он бы в кровь сто раз разбился, а про­шелся на руках, а уж язык бы показывал и мычал энергичнее всех. Чего не сделаешь, чтобы выглядеть взрослым среди взрослых!

Наиболее ярко эта модель начальной наркотизации личности выглядит на примере ушастого первоклашки, который картинно закуривает, затягивается, пускает колечками дым, сбрасывает пе­пел и т.п. (разумеется, когда уверен, что это ему сойдет без нахло­бучки). Присмотритесь к нему внимательнее, прежде чем накри­чать на него. Сколько мук мученических он принял ради вот этих секунд. И мутило его, и гоняли его, и вообще неприятности со всех сторон. Никакой потребности в никотине у него, конечно, нет и в помине. Нет даже привычки. Ни успокоиться, ни забыться, ни за­нять чем-то себя, как это потом бывает у взрослых, он и не помыш­ляет. Единственные суть и смысл его преступного деяния в данном случае - выглядеть как взрослый. Не как ребенок! Он может заку­рить и один - в этом случае он все равно курит как бы перед други­ми, только мысленно (ради услаждения себя самого он бы на такую муку ни за что не пошел, и если бы даже - допустим невероятное - его обязали бы курить, как делать прививки, он бы себя превзошел, но всеми правдами и неправдами увернулся от "обязаловки"). Чаще всего он закуривает перед компанией собратьев по разуму, вызывая черную зависть тех, кто не успел освоить это занятие или просто не раздобыл сигарету - что и требуется, как конечная цель. Иногда он закуривает на улице перед проходящими (повторяем, если уверен в безнаказанности), и вид его прямо-таки кричит: смотрите, я уже не ребенок, я такой же, как и все вы, взрослые! Это уже потом (может быть, даже еще в школе) придет привыч­ка, придет привыкание организма к никотину, придет зависимость организма от наркотика, появятся желтые зубы, отечное землистое лицо заядлого курильщика, жуткий запах давно не чищенной пе­пельницы изо рта, наконец, рак легких или еще какая-нибудь хво­роба, спровоцированная побочными продуктами наркотика - и му­чительнейшая смерть лет на десяток - другой раньше положенного тебе судьбой срока.

Правда, потом к привычке, к наркотической зависимости при­соединяются и чисто социальные моменты, того же, впрочем, хара­ктера, что и в случае с нашим первоклассником. Посмотрите, на­пример, на курящих девушек, молодых женщин - передовой сегод­ня отряд курильщиков, единственный, бурно прогрессирующий среди других половозрастных групп населения у нас, надежда и опо­ра табачных монополий на Западе. Приглядитесь внимательнее к облику юной или даже не особенно юной курильщицы (пока она не стала заядлой курильщицей, "ходячей пепельницей"). Весь ее вид как бы произносит неслышимый монолог: да, я бывший "слабый пол", но не подумайте, что я какая-нибудь субтильная гимназистка, томная, ныне немодная барышня, нет, я женщина эмансипирован­ная, самостоятельная, я тридцать лет вела войну с обществом на из­мор за право появляться в брюках, а не только в юбке - и почти победила, я все могу "на равных" - и закурить, и выпить, и матерно вы­ругаться, а анекдот похабный рассказать, я сделала все мыслимое и немыслимое, чтобы выглядеть, как хотели, на нашем, теперь уже перманентном брачном и квазибрачном рынке - чего вам еще?!

И, разумеется, в каждой стране каждая половозрастная группа произносит приведенный монолог по-своему, в соответствии с конкретными особенностями своей страны. Мужчины среднего и пожилого возраста дезертируют из рядов курильщиков лавинооб­разно. Они уже начитались различных вариантов журнала "Здоро­вье" на всех языках мира и знают, почем фунт лиха (то бишь табака). Им никому не нужно ничего доказывать на брачном рынке, где у них совсем другие козыри. Им не нужно ни наводить макияж на лицо, ни делать маникюр-педикюр, ни завиваться, ни курить, "что­бы выглядеть". И им начинают все чаще подражать мужчины помо­ложе. Дамы постарше в большинстве своем не курят изначально. Так что без молодых никотиновых прозелиток табачные монопо­лии на Западе и у нас, наверное, быстро вылетели бы в трубу вместе с сигаретным дымком.

Вернемся, однако, от никотина к его не особенно дальнему род­ственнику алкоголю.

Наш основной тезис, над которым, по нашему мнению, следует глубоко задуматься, заключается в том, что первая ступенька при­общения к алкоголю для подавляющего большинства людей никак не связана ни со вкусовыми, ни с наркотическими, вообще ни с ка­кими свойствами спиртного самого но себе. Спиртное в глазах ос­новной массы начинающих - и прежде всего детей - представляет притягательную ценность только как символ, как "инструмент", как средство приобщения, сопричастия к тому кругу людей, в кото­рый они стремятся попасть, который представляется им достой­ным зависти, восхищения, подражания. Для детей это, конечно же, взрослые. И разве такого рода стремление находит свое проявление в одной только тяге к рюмке спиртного? Посмотрите на ребенка любого возраста - от года-двух и до де­вяти-десяти лет, когда он перестает быть ребенком и переходит в существенно иную возрастную категорию подростков (переходная стадия между ребенком и взрослым молодым человеком). Вся его жизнь полна борьбы за то, чтобы на него не взирали как на ребен­ка. Главная потребность человека, когда он сыт, одет и имеет крышу над головой, - а очень часто даже ко­гда голоден, сир и убог - в самоутверждении, в уважении со сторо­ны окружающих и на этой основе в самоуважении. Так вот, для ре­бенка его страстное желание "выглядеть взрослым" (т.е. уважае­мым в его глазах человеком) - основная форма самоутверждения. Без нее попросту невозможно нормальное развитие детской пси­хики.

Беспрестанный протестующе утверждающий вскрик "Я не ма­ленький, я уже большой!" заключает в себе целую программу действий. Тут и нежелание идти "бай-бай", когда полагается детям, даже если смертельно хочется спать. Тут и неожиданно резкая, порой да­же враждебная реакция, в ответ на сюсюканье какой-нибудь тети или какого-нибудь дяди, "как с маленьким". Тут порой и самый настоящий бунт, когда начинают разъяснять, что того-тo и того-то "детям нельзя". Детям-то, может быть, и нельзя, кто же спорит? Да вот только он (она) - "никакой вам не ребенок!" Мало ли что пять лет. Не считают взрослым! Несправедливость какая!! И вот в разгар борьбы против "внутрисемейной дискриминации" маленького че­ловечка, ощущающего себя вполне взрослым, на столе появляется бутылка с красочной этикеткой и объявляется, что "это не для де­тей, это только для взрослых".

Как вы думаете, какая возникает реакция у ребенка?

Раньше, во время оно, он вынужден был смиряться, потому что видел перед собой ритуал, в котором социальная роль пожилых от­цов семейств была одной, отцов помоложе - существенно иной, матерей семейств - третьей, взрослых парней-женихов и девок на вы­данье - четвертой, подростков - пятой, а детей - шестой. На этом театре жизни даже в компанию подростков семилетнего не примут. А уж если он попытается подсесть к "патриархам" и протянуть руку к спиртному на равных с ними, то только крайнее изумление со­бравшихся может избавить его от подзатыльника, после которого он вылетит из избы, опережая, как сказал по сходному поводу один очень остроумный человек, звук собственного визга.

Совершенно иначе выглядит та же ситуация сегодня.

Четверо прадедушек и четверо прабабушек не налюбуются на своего единственного правнука. Оба дедушки и обе бабушки гото­вы за своего внука его родителей со света сжить. В свою очередь, мама и папа готовы своему чаду Луну с неба достать, лишь бы не орал. Пришедшие в гости тети и дяди тоже настроены подхалимски в отношении кумира семьи. Никто ведь еще не слышал в ответ на обыденно-риторический вопрос родителей: "Ну, как вам наш ребе­нок?" искреннее: "Ребенок как ребенок, такой же урод и дебил, как и его папа и мама!" Нет, все лепечут нечто ханжески-возвышенное, нечто среднее между просто прекрасным и прекрасным во всех от­ношениях.

Еще серьезнее обстоит дело с подростками (строго говоря, с по­лувзрослыми молодыми людьми 10-14 лет, как это было испокон веков, но ныне с превращенными нашей неумной воспитательной политикой в "детей до 16 лет", наряду с собственно детьми).

У этих, как правило, отношение к алкоголю и никотину уже сформировалось, подавляющее большинство испробовало и того, и другого, так что самоутверждение идет на территории "отвоеван­ной" у родителей. Тут уже не отделаешься ни "Буратино" в рюмке, ни крепленым "на донышке". Ведется штурм последнего бастиона родительной "обороны". На знамени атакующих начертан лозунг: "Kак все!" Это означает: вы рюмками, и мы - рюмками; вы - стака­нами, и мы - стаканами: вы - водку, и мы - водку!

"Взрослые пьют, почему нам нельзя?" - такое "объяснение" обычно дают несовершеннолетние, доставленные в нетрезвом виде в отделение милиции за различные правонарушения. И в этом во­просе есть своя логика. Действительно, почему нельзя подражать людям, поведение которых принимается за образец и, вроде бы, в отличие от преступности, не запрещается законом, коль скоро ши­роко и безнаказанно практикуется?

Но здесь мы уже имеем дело с законченными продуктами пер­вичной алкоголизации, вступающими в стадию алкоголизации вторичной. Итак, семья сделала свое черное дело. Накрыв праздничный стол, она как бы расставила капкан детенышу, направила порыв его самоутверждения на путь приобщения к спиртному, к ловушке, на дне которой - гибельная тень пьянства и алкоголизма. Теперь толь­ко чудо может сделать подростка невосприимчивым к коварству вторичной алкоголизации. Может быть, найдется непьющий взрослый, которому захочется подра­жать сильнее, чем родителям. Может быть, прочитает какую-то ум­ную и добрую книгу, которая перевернет его представление о цен­ностях жизни и напрочь выбросит из них алкоголь. Может быть, найдет друга-опору, чтобы обрести силы презирать самооглупление алкоголем. А может быть, увидит нечто до такой степени пьяно-мерзопакостное, что дойдет до такого понимания самостоятельно. Но слишком много, прискорбно много шансов, что никакого чуда не произойдет, что будущая личность уже превращена в потенци­альную человеко-единицу, которая со временем будет готова и "компанию поддержать" (тут все будет зависеть только оттого, ка­кая подберется компания), и за своим собственным семейным сто­лом впоследствии оказаться в числе тех, про которых говорят: "не дурак выпить", и по части самогона попытаться милицию перехитрить... А может быть, занять и другую очередь - в кабинет нарколога, когда своя собственная жизнь и жизнь своей собственной семьи будет пущена под откос.

Разве такого результата ожидают сегодня родители, наливаю­щие своему малышу "Буратино" в винную рюмку или капающие ему на донышко немного какого-нибудь "Солнцедара"? Мы не касаемся здесь так называемых неблагополучных семей, в которых родители на бесконечных пьяных застольях постепенно теряют или уже потеряли человеческий облик. Там уже не думают ни о судьбе детей, ни о своей собственной судьбе. Хотя, как знать, может быть, кто-нибудь и в таких семьях в перерыве между очередными возли­яниями задумается о "капкане" первичной алкоголизации, обрека­ющей их ребенка па повторение плачевного пути родителей. Но ведь подавляющее большинство наших пап и мам, не говоря уже о бабушках и дедушках, находится, как принято говорить, в здравом уме и твердой памяти, готовы жизнь свою положить за своего ма­лыша. На наш взгляд, единственное, чего им недостает, так это убе­дительной информации о реальных опасностях первичной алкого­лизации - прежде всего для их же собственного ребенка.

И, конечно же, информации относительно того, как наилучшим образом обойти алкогольный "капкан № 1" на жизненном пути че­ловека.

Что здесь сказать?

Мы вряд ли откроем еще одну Америку, если скажем, что наи­лучший путь - путь, многократно проверенный опытом и блестяще себя оправдавший - это полное отсутствие алкоголя за семейным столом. И в своей семье, и в семьях тех своих знакомых, к которым вы наведываетесь в гости. Вообще полная и абсолютная трезвость. Непьющая семья. Если же папа и мама в силу каких-то обстоятельств все же оказываются за чужим столом, на котором красуется спиртное, то их дети - начиная с двух-трех лет — должны быть со­вершенно уверены (и очно, и заочно), что их родители ни при ка­ких обстоятельствах не притронутся к дурману. В данном отноше­нии игра должна вестись, как говорится, без дураков. Достаточно детям любого возраста - кроме, разве, грудных младенцев - услы­шать краем уха от кого-то, что их родители ломают перед ними ко­медию, разыгрывая воочию трезвенников, а с глаз долой, так и вы­пить давай - ваша игра проиграна, не стоило и начинать. Первич­ная алкоголизация детей пойдет еще интенсивнее. И конечные ре­зультаты будут еще плачевнее, поскольку алкогольный плод окажется не только запретным, но и тайно вожделенным, а стало быть, еще более привлекательным.

Еще одна альтернатива того же плана - очень дискуссионная! - появление на столе безалкогольного вина и безалкогольного пива. Помню, с каким энтузиазмом прочитал в свое время газетные со­общения о разработке технологии приготовления "безалкогольных" напитков}. Грузинские безалкогольные вина "Гвиниса", "Армази", "Цискари", рассказывалось в заметках, приготовля­ются из натурального сброженного виноградного сока путем удале­ния алкоголя в вакууме при температуре до 500 С. В напитках со­держатся многие вещества, имеющиеся в целебных минеральных водах, аминокислоты, ферменты. Не удивительно, что грузинской технологией заинтересовались специалисты Японии, Франции, Болгарии. Во многих странах мира стали выпускать аналогичную продукцию. Большой интерес вызывает на мировом рынке и безал­когольное пиво. Кроме того, во все больших масштабах начинают выпускаться так называемые малоалкогольные сухие вина, шам­панское, пиво. Содержание алкоголя не превышает в них одного-полутора процентов, т.е. впятеро-вдесятеро меньше, чем в "обычных" алкогольных изделиях: примерно столько же алкоголя содержится, к примеру, в кефире, чуть меньше в квасе, кумысе, в неко­торых хлебодрожжевых изделиях. Однако, с та­ким количество алкоголя и в таком его виде организм справляется без труда. Словом, идиллия и только.

В качестве защиты от первичной алкоголизации такого рода напитки, как уже сейчас достаточно ясно, не только не эффе­ктивны, по даже ухудшают положение.

Представьте себе, что вы целиком пере­ключили свое семейное застолье на безалкогольное вино и пиво. Установка ваших детей на то, что это - "взрослые" напитки, к кото­рым во имя самоутверждения надо приобщиться возможно скорее, сохранится. И, придя в гости туда, где аналогичные напитки уже не будут безалкогольными, ребята автоматически потянутся к ним. Срабатывает уже установившийся стереотип. И первичная алкого­лизация совершится так же, как если бы на вашем столе стояли "обычные" вино и пиво.

Еще хуже в этом отношении обстоят дела с малоалкогольным вином и пивом. В некоторых странах Европы "всплеск" алкоголиз­ма наблюдался как раз после того, как на рынок поступали ново­изобретенные сорта "детского пива" крепостью меньше градуса: взрослым подавалось на стол "взрослое" пиво, детям - "детское", дети подрастали и привычной рукой, движимой все той же потреб­ностью в самоутверждении, о которой столько говорилось выше, тянулись к "взрослому", а там и к более крепким изделиям. Врачи утверждают, что с "малоалкогольного" сухого вина, шампанского, пива детям гораздо "сподручнее" переходить на крепкие вина: дет­ский организм привыкает к алкоголю и первичная алкоголизация завершается быстрее и полнее.

Внимание! Опасность: первичная алкоголизация, в связи с "уползанием" пьянства за последние годы в семейно-бытовую сфе­ру, принимает все более значительные масштабы. Она грозит све­сти к нулю любые потуги борьбы с пьянством и алкоголизмом, так как ежегодно поставляет новые сотни тысяч "рекрутов" на смену преждевременно выбывающим из жизни пьяницам и алкоголикам.

Именно здесь, в семье, "зеленый змий" может и должен быть за­душен в зародыше.


Башарин К.Г., д.м.н., проф. (Якутск)


ТРЕЗВОСТЬ – НОРМА ЖИЗНИ

( К 100-летию Чурапчинского общества трезвости)


Одной из эффективных форм противодействия алкоголизации населения является создание союзов, территорий, клубов, обществ трезвости и т.д. Изучение деятельности таких объединений и распространение опыта имеет актуальное значение. Это важно делать ещё и потому, что широко распространяется миф о том, что употребление алкогольных изделий народами России идет с глубокой древности, а потому имеет право на законное место в образе жизни и в культуре нашей. Представляется совершенно очевидным, что древнее происхождение, как и происхождение, вообще не есть достоинство само по себе. С другой стороны наукой доказано, что человечество изначально жило в трезвости, и жило в трезвости многие тысячелетия. Лишь в последние 8 тысяч лет человечество стало употреблять алкогольные изделия. До отравы же крепче 13%, дошло и того менее, лишь в последнюю тысячу лет.

Лучшие представители всех народов хорошо понимали пагубное влияние алкогольных изделий, даже малых доз, на организм человека и его потомство и поэтому вели работу за искоренение этой крайне вредной привычки. Так, передовые представители якутской общественности уже в начале 20 века усмотрели в алкоголизации населения опасность для генофонда народа. Ярким примером их противоалкогольной работы является создание в 1904 году Чурапчинского общества трезвости.

В сообщении ставится цель кратко ознакомить с организаторами и уставом этого общества. Инициаторами создания этого общества были: основоположник якутской литературы А.Кулаковский; учитель Егасов; фельдшера Б.Окольский и Бартенев; улусный голова Башарин; писарь Кожевин; священник А.Винокуров. Учреждение общества прошло все перипетии тогдашнего делопроизводства. Устав общества был рассмотрен Якутским областным губернатором, иркутским генерал-губернатором, в него внесло изменения Министерство внутренних дел. Лица, выступившие с инициативой, были проверены на благонадежность и высоконравственность облеченными на то компетентными органами царской власти.

Устав состоял из пяти разделов, а именно цель, состав общества, средства общества, правление делами общества, закрытие общества. Каждый раздел устава состоял из отдельных статей и примечаний. Всего в уставе 34 статьи. Раздел цель общества включает две статьи. Цель сформулирована чётко, конкретно и не потеряла актуальность в современный период развития общества, хотя прошло 100 лет. Поэтому мы приводим их полностью:

«1. Цель общества заключается в противодействии употреблению всяких охмеляющих напитков среди населения урочища «Чурапча» и Батурусского улуса и для сего помогать нуждающимся членам советами и нравственными воздействиями, материальными вредствами и приискиванием занятий и заработков.

2. Для достижения намеченной цели общества с надлежащего каждый раз разрешения и соблюдения всех действующих на сей предмет правил, а равно распоряжений Правительства открывает: а) чайные, б) столовые, в) читальни и г) по мере возможности распространяет, с соблюдением всех правил цензурного устава, в народ книги и брошюры нравственного содержания, поучающие воздержанию от вина, устраивает, с разрешения подлежащих властей, беседы и различные увеселения без употребления спиртных напитков, а также организует отделы и кружки из лиц, воздерживающихся от употребления охмеляющих напитков» (Устав Чурапчинского общества трезвости //Общественное здоровье – это достояние нации. – Якутск, 1999. – С.8).

В современных условиях употребление алкогольных изделий и связанные с ним проблемы приобрели глобальный характер в связи с его массовым производством. Особенно широкое распространение алкоголизации населения отмечается в России. По данным Всемирной организации здравоохранения, смертность от употребления алкогольных изделий занимает третье место после сердечно-сосудистых и опухолевых заболеваний. Отрицательная роль употребления алкогольных изделий в современном обществе особенно возрастает с учётом связанных с этим явлением психологических и социально-экономических последствий.

Здесь необходимо подчеркнуть, что мы сознательно применяем термин употребление алкогольных изделий а не злоупотребление. Мы солидарны с мнением известного борца за народную трезвость академиком Ф.Г.Угловым, который считает что любое употребление алкоголя есть злоупотребление, так как наукой достоверно доказано, что алкоголь относится к наркотическому ряду. Вот почему огромный вред наносит обществу теория культурного питейства или малых доз «питья в меру» и т.д.

К социально-психологическим факторам формирования алкогольного поведения относятся «алкогольная атмосфера», «питейные традиции», царящие во многих социальных группах. Эти группы оказываются «центрами кристаллизации» алкогольных подходов, распространения на окружающих алкогольных привычек, мнений о пользе спиртных изделий, «правил» и «норм» их потребления. Формирование алкогольного поведения ведет к изменениям личности и её связей с окружающим миром. Лица с алкогольным поведением уже легко опознают друг друга, «помогают» реализации стремления к алкоголю. Они оказывают сильное сопротивление антиалкогольной работе, уничтожают веру в освобождение от алкогольных проблем тех, кто ещё проявляет волю к сопротивлению, они соблазняют вернуться к алкогольным «радостям», тех, кто пробует вести трезвый образ жизни.

Распространение алкоголизма, наряду с наркоманией – вызов времени. Омоложение алкоголизма, его распространение среди женского населения, интеллигенции, творческих кругов чревато непредсказуемыми трагическими последствиями. Наше общество испытывает серьёзный недостаток знаний в области психологии личности, межличностных отношений, социально-психологических проблем, так необходимых в противоалкогольной работе. Психологическая неграмотность в таких важных, чрезвычайно значимых для человека и общества вопросах очень опасна, так как она делает человека беззащитным перед лицом и такого деструктивного явления как алкогольного поведения.

Противоалкогольная работа, повышение культурного уровня населения, улучшение информированности в области социально-психологических проблем является важным для общества, его прогрессивного развития. Основной задачей текущего времени представляется создание единой системы воспитания здорового поколения, направленной на обеспечение преемственности в поддержании здорового образа жизни подрастающего поколения, семьи.

Стратегической задачей является установление норм поведения, способствующего укреплению здоровья. Потребность в здоровье носит всеобщий характер, поскольку из здоровья каждого человека слагается здоровье всего общества, которое является важнейшим социальным, экономическим и политическим фактором. Общественное здоровье – непременное условие успешного использования производительных сил в обществе. Этот важнейший постулат поняли и по мере своих возможностей претворяли в жизнь в начале ХХ века организаторы Чурапчинского общества трезвости, устав которого сохранился в фондах Национального архива.

Сегодня, когда в средствах массовой информации идёт беспрецедентная реклама пива и других алкогольных изделий, необходимо организовывать в каждом улусе, наслеге, городе и селении республики общества трезвости с участием самых авторитетных и уважаемых людей и вести систематическую плановую работу, ибо трезвость – норма и императив жизни.


Башкатов И.П.


д. п. н., профессор (Коломна)


ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРИТЕСНЯЮЩЕГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

Проблема роста социального неблагополучия в последние годы приобретает особую актуальность. Мы повсеместно отмечаем рост насилия, жестокости, агрессивности по отношению к различным категориям людей. В социальной структуре российского государства появился целый слой «обиженных» людей. К ним относятся старики и дети, безработные и пенсионеры, социальные сироты и «бомжи», работники почти всей госбюджетной сферы: учителя, врачи, работники культуры, все те, кто имеет зарплату ниже прожиточного уровня или получают её с большими задержками. Особенно нетерпимы проявления притеснения по отношению к несовершеннолетним, старикам, инвалидам, пенсионерам.

Притеснение, на наш взгляд, является тем фундаментом, на котором вырастают многие негативные социальные явления, в том числе, такие как социальная напряжённость, повышенный уровень тревожности, агрессивность, рост преступности, наркомании, токсикомании и другие. Всё большее распространение получает детская проституция, половая распущенность, нищенство, попрошайничество, социальное сиротство, беспризорность и безнадзорность.

Притеснение, какого бы вида оно не было, всегда связано со специфическими психологическими воздействиями. Эти воздействия, осуществляясь умышленно или неумышленно, целенаправленно нарушают психологическое благополучие тех, на кого оно направлено. Для одних эти воздействия проходят более менее безболезненно. Но для большинства они являются травмирующими в силу индивидуально-психологических, личностных и социальных особенностей.

Изучение и анализ биологических, психологических, психолого-педагогических, социально-психологических, социально-экономических и правовых факторов агрессивности, жестокости и насилия, а также особенности их проявления среди различных категорий населения, позволили нам определить специфические особенности притесняющего воздействия и его структуру. К ним мы относим:

1. Наличие цели. Притесняющее воздействие всегда предполагает наличие у притеснителя, как обидчика или преследователя, какой-либо конкретной цели, направленной на удовлетворение своей личной потребности в чём-либо за счёт ущемления потребностей обижаемого лица. Чаще всего это корыстные или корыстно- насильственные цели.

2. Мотивация притесняющего воздействия. Притеснитель всегда руководствуется какими-либо мотивами. Чаще всего это эгоистические, собственнические мотивы, типа «я хочу», «мне надо», «у меня есть». Эти мотивы скрыты, завуалированы от других, о них не принято говорить вслух. Нередко притеснитель, оправдывая свою авторитарно-насильственную позицию, прикрывается благородной мотивацией «так надо», «так будет лучше», «для твоей же пользы стараюсь». Этим самым они придают своему притесняющему воздействию позитивную окраску.

3. Сознательность притесняющего воздействия. Притеснение всегда направлено на достижение планируемого результата. Притеснитель, обидчик благодаря своему воображению предвидит результаты своих действий, планирует их осуществление, желает, чтобы они наступили как можно раньше, контролирует и регулирует их реализацию и этим самым добивается намеченной цели. Показателем сознательности является то, что притесняющее воздействие представляет собой волевой акт. Оно всегда связано с преодолением каких-либо препятствий, трудностей на пути к достижению цели и в связи с этим сопряжено со значительными волевыми усилиями.

4. Притесняющее воздействие всегда детерминировано. В результате такого воздействия на человека наступают желательные для обидчика изменения в деятельности, отношениях, общении, поведении и психическом состоянии обижаемой личности. Обиженный переживает повышенную тревожность, страх, обиду, гнев, стремление укрыться от беспокоящего раздражителя и т.д. Каждый из обиженных избирает свою стратегию и стиль поведения. Одни пытаются воспрепятствовать обидчику, вступают с ним в конфронтацию, борьбу; другие трусливо уклоняются от борьбы, угодничают, смиряются со своим униженным положением; третьи, впадают в депрессию, опускают безвольно руки, не видят и не находят выхода из сложной ситуации; четвёртые, избегают, уходят от беспокоящего источника, покидают Родину, боятся выйти из дома, остерегаются сказать лишнее слово, думая при этом «как бы чего не вышло» и т.д.

5. Притесняющее воздействие всегда информационно. Оно влияет на человека через все его органы чувств и представляет собой многообразный источник информации о личности обидчика, о социальных явлениях и процессах, о изменениях в макро- и микросредах и т.д.

6. Притесняющее воздействие технологически многообразно. Существует огромное количество средств, способов, методов и приемов, с помощью которых обидчики наносят вред, причиняют неудобства другим людям, не позволяют им осуществлять на практике, гарантированные Конституцией РФ права, обязанности и свободы. К таким притесняющим технологиям можно отнести запреты и ограничения; обман, шантаж и угрозы; невыплаты зарплат или их задержка; физическая расправа и лишение свободы и т.д. Технологическое многообразие определяет и виды притеснения: физическое, психическое, моральное, экономическое, сексуальное и др.

Таким образом, притеснение - это процесс воздействия одного человека, группы лиц или какого-либо органа управления, в том числе и государственной власти, намеренно, в течении продолжительного времени своими действиями или бездействиями причинять или пытаться причинить другому лицу или категории лиц угрозу, вред, неудобство или препятствие по осуществлению гарантированных Конституцией РФ прав, обязанностей и свобод, направленных на реализацию или удовлетворение личностно и общественно значимых потребностей и интересов. Это процесс целевого, сознательно-волевого, мотивированного, социально детерминированного, информационного, технологически многообразного воздействия субъектов-притеснителей, стремящихся удовлетворить систему своих эгоистических личностных или групповых потребностей и интересов аморально-криминальными средствами и способами и направленных на модификацию или изменение сознания, деятельности, отношений, общения и поведения притесняемых людей.

В притеснении всегда выделяются четыре стороны: субъективная и объективная, субъект и объект притеснения.

Субъектами притеснения могут выступать родители, другие взрослые, сверстники, группы лиц, органы управления, государственная власть, осознающие свои действия или бездействия и руководящие ими. Они выступают в роли обидчиков, притеснителей, преследователей.

Объектами притеснения является то, на что посягает притеснитель. Чаще всего это права, обязанности, свободы, потребности и интересы граждан России, независимо от их возраста, пола, состояния здоровья, вероисповедания, социального положения, уровня образования и профессиональной подготовленности. Люди, как носители прав, обязанностей, свобод, потребностей и интересов, выступают в роли обиженных, жертв притеснения.

Субъективную сторону притеснения составляют мотивы, которыми руководствуется обидчик, а также форму его вины, т.е. умышленно он совершает притесняющее воздействие или по неосторожности. Главное для субъективной стороны притеснения, чтобы наступил ожидаемый результат, чтобы объект притеснения был унижен, оскорблен, обижен, чтобы его права, обязанности и свободы были ущемлены или модифицированы. При этом вина обидчика может выступать в форме умысла или неосторожности. Умысел в свою очередь может быть прямым и косвенным. При прямом умысле обидчик сознательно желает наступления желаемого результата, проявляет волевые усилия для его достижения. Если же субъект безразлично относится к наступлению результата, не желает его, но сознательно допускает его наступление и этим самым добивается удовлетворения своих потребностей, то он действует с косвенным умыслом.

Объективную сторону притесняющего воздействия составляет вредный результат, вызванный действием или бездействием субъекта, а также причинная связь между действием и бездействием и его результатом. Кроме этого, в объективную сторону притеснения входят также место, время, обстановка, способы, средства и методы какими оно осуществлялось.

По специально разработанной нами методике в 2001-2002 г.г. был проведён опрос тысячи подростков в возрасте 11-18 лет, воспитывающихся в различных микросредовых условиях. Было выявлено 86 факторов семейного притеснения, которые позволили нам выделить восемь наиболее распространённых видов притеснения: физическое, психическое, интеллектуальное, сексуальное, социальное, моральное, экономическое и пространственное и степень количественной (в %) и качественной (в баллах) выраженности. По семибальной шкала оценок, 1 балл соответствует ярко выраженному притеснению, 4 балла соответствуют средней выраженности, а 7 баллов слабой выраженности притеснения.

Анализ полученных данных позволил установить следующее:

1. В настоящее время почти во всех семьях по отношению к детям применяются различные виды притеснения. Степень выраженности притеснения по всем видам составляет 2,39 балла и охватывает 71,6% всех категорий несовершеннолетних. Это свидетельствует о том, что морально-нравственная атмосфера в российских семьях крайне неблагополучна, накалена до предела. Чем хуже морально-нравственный климат в семьях, тем выше выраженность притеснения к наиболее слабым и беззащитным членам.

2. Чем раньше начинает проявляться притеснение к детям, тем скорее происходит их превращение из «обиженных» в «обидчиков». В детские годы ребёнок в силу своей беспомощности и полной зависимости от родителей и других взрослых не может в полной мере выразить протест, недовольство по поводу различных, даже разумных, ограничений, запретов и требований. Но своё недовольство, несогласие он выражает вначале плачем, криком, брыканием, царапаньем, потом начинает оговариваться, обзывать других бранными словами («дурак» и др.), которые рано услышал и усвоил от взрослых, кусаться, бросаться с ударами на обидчика. Своё активное недовольство, обиду, злость, а потом гнев он проявляет сначала на игрушках (ломает, портит их), вещах и предметах, животных и птицах, а потом на более слабых сверстниках. В возрасте 8-10 лет они уже могут совершать насильственные и корыстно-насильственные правонарушения и преступления, мотивами которых являются: «стремление защитить себя, оградить от нападок других», «быть похожими на других более сильных и властных людей», «иметь у себя деньги, вещи, ценности, продукты питания, одежду и т.д.»; «подражательно-игровые мотивы» и другие.

3. Какая бы не была социальная среда, окружающая подростка, она нейтральна к нему до тех пор, пока подросток не пропустит через себя, свои переживания, свой внутренний мир те события, тот реальный мир в котором он живёт. Пропуская этот мир через свои переживания, он отражает его через свои эмоции и чувства в виде удовольствия, радости, огорчения, недовольства или печали. Если подросток испытывает по отношению к себе какие-либо притесняющие воздействия со стороны окружающих, которые препятствуют удовлетворению его биологических или социальных потребностей, то он начинает выражать это в виде недовольства, озлобленности, ненависти, гнева, страха, избегания от нежелательного раздражителя. Эти свои эмоции и чувства он стремится реализовать в ответной мести, лжи, лицемерии, физическом, психологическом, экономическом и других видах притеснения. Осуществляется это нередко противоправными средствами и способами. Пережив всю горечь участи «обиженного», устав быть «жертвой» обидчиков-притеснителей, подросток сам становится агрессором, преследователем, обидчиком и притеснителем. В одиночку он редко когда, нападает на взрослого обидчика. Но собравшись в неформальные группы - «стаи», таких же как и он обиженных и отчуждённых, подростки могут «обидеть» кого угодно. Поэтому до 80% всех преступлений несовершеннолетних совершается в асоциально-криминальных группах.

4. Установлена прямая зависимость между видом совершённого несовершеннолетним преступления и видом притесняющего воздействия, применяемого к нему ранее. Чем раньше и в более выраженных формах к несовершеннолетним применялось физическое притеснение, тем больше вероятность, что они совершат какое-либо насильственное правонарушение или преступление. Анализ уголовных дел воспитанников колоний показал, что лица, судимые за насильственные преступления: убийства, нанесение телесных повреждений различной тяжести и другие, на ранних стадиях своего развития подвергались физическому притеснению; лица, испытавшие по отношению к себе сексуальное притеснение, были осуждены за изнасилование, развратные действия; лица, подвергавшиеся экономическому притеснению, совершали кражи, грабежи, вымогательства, мошенничества и др.; несовершеннолетние, пережившие психическое, социальное, моральное, интеллектуальное притеснение больше совершали протестные виды преступлений: хулиганство, массовые беспорядки, неподчинение и сопротивление органам правопорядка и др.; те же подростки, к которым применялось пространственное притеснение, чаще других, убегали из дома, занимались бродяжничеством, совершали побеги из спецучреждений, всячески уклонялись от социального контроля со стороны взрослых и административных органов.

Литература:

1. Статистические данные взяты из работ: Н.П. Мелешко. Проблемы развития ювенальной юстиции в Российской Федерации.- Ростов-на-Дону: ИУБиП, 2000.-с. 12, 14, 18-20; Е.Г. Багреева. Образование, преступность и государственная безопасность. Известия Академии педагогических и социальных наук. Выпуск 6.- М.: 2002. - с. 44-46.


"The psychology of oppression: the offenders and the offended" (by Ivan Bashkatov). The article is devoted to the problem of the psychology of oppression, psychological peculiarities of the offenders and the offended. It deals with the concept of oppression, its structure, dynamic of evolution, types and consequences. The article contains: the vast statistics of the complex sociological research devoting to the oppression of the children in the family; qualitative and quantitative characteristics of 86 factors and 8 types of oppression (such as physical, psychological, social, intellectual, moral, sexual, spatial, economical). 5 fields of the social relations of “the offenders” and “the offended” are defined in the article, the break of those leads to the oppression.


Зайцев Г.К, д.п.н., профессор (С-Петербург)

ПЕДАГОГИКА ЗДОРОВЬЯ (ВАЛЕОПЕДАГОГИКА)

В настоящее время складывается новое понимание сущности воспитания (становления основных компонентов личности человека) как процесса формирования побудительных (мотивационных) основ его жизнедеятельности (по П.В.Симонову). Его основу составляет учет и удовлетворение в ходе различных видов деятельности (в том числе связанной со здоровьем) тех потребностей, которые актуализируются у индивида на различных этапах созревания.

Согласно К.Левину, А.Маслоу, П.В.Симонову и др., актуализация потребностей является закономерным процессом. Сначала у человека актуализируются потребности низшего порядка, удовлетворение которых вызывает созревание и актуализацию новых потребностей (более высокого уровня). Удовлетворение последних в свою очередь приводит к актуализации потребностей еще более высокого порядка. И так далее.

Анализ структурных компонентов мотивационной сферы человека (по П.В.Симонову) позволяет выделить основные группы потребностей роста и развития. Ниже описаны этапы развития (воспитания) человека и условия, обеспечивающие формирование его здоровья.

Первый этап – младенческий и преддошкольный возраст (от рождения до 3 лет). В этом возрасте у детей доминируют простейшие биологические потребности в пище, питье, кислороде, сне и др. Их удовлетворение в значительной степени зависит от того, как в этот период жизни ребенка за ним ухаживает его мать. Забота о беспомощном ребенке носит преимущественно гигиенический характер.

Второй этап – дошкольный и младший школьный возраст (3-10 лет). В этот период жизни у человека актуализируются (становятся доминирующими) сложнейшие биологические потребности в игре и подражании (они составляют основу другой еще более сложной биологической потребности в саморазвитии), а также дополнительные потребности в свободе и вооруженности (опытности). Соответственно, основными средствами формирования валеологического статуса в этот возрастной период ребенка должны являться примеры здоровьесберегающего и здоровьесозидающего поведения людей (или сказочных героев), вызывающие у него подражательные действия, а также игры и творческие акты, связанные с заботой о здоровье. Причем, непременным условием правильного воспитания ребенка должна быть свобода выбора им объекта подражания, игрового действия, вида и содержания творческой активности.

Третий этап – подростковый возраст (10-15 лет). В этом возрасте доминирующее значение сохраняют дополнительные потребности в свободе и вооруженности и актуализируются идеальные потребности в самопознании и поиске смысла. Важно отметить, что указанные идеальные потребности тесно связаны между собой: только благодаря активному самопознанию (познанию своих индивидуальных особенностей) у подростка формируется смысловая сфера (правильное понимание) собственной жизнедеятельности. Средствами удовлетворения идеальных потребностей должны стать: 1) различные виды продуктивной творческой деятельности, связанной с укреплением организма, регуляцией психики, формированием сексуальности; 2) общение со сверстниками (в том числе, противоположного пола); 3) различного рода испытания и тестирования, позволяющие подростку провести самоанализ и самооценку, определить свою «особенность», «уникальность» (непохожесть на других людей); 4) смыслотворческие акты, направленные на понимание им сущности отдельных аспектов здоровья и самой жизни. Важно подчеркнуть, что процесс формирования валеологического статуса в этом возрасте будет проходить правильно только в том случае, если все указанные выше процессы станут осуществляться у подростка на добровольной основе.

Четвертый этап – юный и зрелый возраст (15 лет и старше). В юношеском возрасте у человека актуализируются социальные потребности в самовыражении, самоутверждении, самосовершенствовании, которые интегрируются в более сложную социальную потребность в самоопределении. Социальные потребности остаются доминирующими у человека и во взрослом состоянии (до тех пор, пока он занимается общественно полезной деятельностью). Социальные потребности «вырастают» из соответствующих биологических потребностей: потребность в самовыражении – из потребности в подражании, потребность в самоутверждении – из потребности в игре, потребность в самосовершенствовании – из потребности в саморазвитии. В свою очередь дополнительные потребности в этот период также преобразуются в потребности более высокого порядка: саморегуляции деятельности и креативности (творческой активности). Средствами удовлетворения указанных потребностей являются различные виды образовательной, культурной и практической деятельности, связанные с самоопределением человека в профессии, браке, культурных увлечениях, других сферах жизни. Чтобы процесс формирования валеологического статуса шел нормально, эти деятельности должны строиться на творческой основе, при обязательном праве человека на выбор содержания, способов реализации и оценки результатов исполняемой деятельности.

Хорошее знание собственных физических, психических (умственных и половых) особенностей, возможностей и наклонностей, а также активная смыслотворческая деятельность дают основания надеяться, что юноши и девушки сами (что принципиально важно с нравственной и валеологической точки зрения) смогут определиться в выборе своей профессии и будущего партнера супружеской жизни.

Кроме перечисленных социальных потребностей, осознаваемых человеком в качестве своих прав, в юношеском возрасте актуализируются и другие социальные потребности, которые воспринимаются им как обязанности. Среди последних с валеологической точки зрения наибольшее значение имеют потребности, связанные с соблюдением нравственных норм поведения и заботой о здоровье окружающих людей. Анализ показывает, что формирование этих потребностей находится в полной зависимости от реализации в подростковом и юношеском возрасте внутренних побуждений человека к самопознанию, смыслотворчеству, самовыражению и т. д. В процессе осознания своей ценности и индивидуальности, а также самоопределения и саморегуляции деятельности у индивида формируются такие важные человеческие свойства, как сознательность и ответственность, которые обусловливают все его поведение во взрослой жизни.

К сожалению, практика показывает, что процесс воспитания (становления) человека в детстве и отрочестве очень часто не соответствует его потребностям. Поэтому в юношеском и зрелом возрасте у него образуется немало вредных привычек и валеологических проблем, прежде всего в семейной жизни и профессиональной деятельности. Соответственно, возникают педагогические задачи «перевоспитания» и перестройки указанных сфер его жизнедеятельности и в целом образа жизни на валеологических основах.

Сущность «перевоспитания» состоит в «прохождении» взрослеющим или взрослым человеком предыдущего (в данном случае – «подросткового») этапа воспитательного процесса заново (на значительно углубленной мотивационной и смысловой основе), а затем и этапа «взросления» (также на более жестких условиях).

Резюме (анг.)

In this article the basic stages and pedagogical conditions of maintenance the health of the person are described with a view of development (actualization) of his motivation. [В статье описаны основные этапы и педагогические условия обеспечения здоровья человека с учетом развития (актуализации) его потребностей].

Смирнов Н.К., проф., чл-корр МПА (Москва)


Семинар-тренинг “Психология здоровья”.


На занятиях, в форме активных методов обучения, будут представлены современные подходы к сохранению и укреплению здоровья с позиций научной и практической психологии. Участники семинара смогут в дальнейшем продолжить обучение в заочной форме и получить, в зависимости от объема программы, или гос. удостоверение о повышении квалификации (актуально для работников образовательных учреждений), или диплом о переподготовке, приравниваемый ко второму высшему образованию и дающий право ведения профессиональной деятельности в данном направлении.


Григорьева Л. С. (г. Якутск)