О векторе развития России в XXI веке: факты и размышления

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Концепция подготовки и проведения Всероссийского Форума «Малый и средний бизнес основа, 153.54kb.
• Всероссийский открытый конкурс научно-исследовательских работ молодых учёных «Меня, 234.6kb.
• Доклад С. И. Шматко на Всероссийском энергетическом форуме "тэк россии в XXI веке", 91.64kb.
• Суперкомпьютерные технологии – основа устойчивого социально-экономического развития, 112.44kb.
• Отчет по итогам Всероссийской научно-практической конференции «Молодежь и образование, 20.08kb.
• И средний бизнес основа социально-экономического развития России в XXI веке, выступил, 34.64kb.
• Мир после кризиса основные гуманитарные тенденции становления в XXI веке концепции, 9819kb.
• Власть и бизнес: перспективы сотрудничества, 75.84kb.
• Форума «Экономика и социология в XXI веке» подчеркивала тесную взаимосвязь экономического, 33.34kb.
• Всероссийский Форум «Малый и средний бизнес – основа социально-экономического развития, 18.46kb.

Н. С. Кузнецов

О векторе развития России в XXI веке:
факты и размышления

«Умом Россию не понять... «Почему народ, давший миру замечательную литературу, науку, проявляет себя намного хуже в деле создания цивилизованных форм жизни и бросается от анархии к деспотизму? Вот и А. Проханов в дискуссии по поводу статьи А. Солженицына о Февральской революции говорит о «загадочных циклах России» и утверждает, что расцвет России однозначно связан с укреплением централизма, а либерализм всегда приводил к трагедиям» Причем пагубное влияние либерализма для России усматривается аж в XIII в., «когда стала господствовать либеральная идея»¹.

Вряд ли молодые советские писатели И. Ильф и Е. Петров, вкладывая в уста карикатурного героя ­Васисуалия Лоханкина фразу о «трагедии русского либерализма», осознавали серьезность и драматизм этой мысли. Ведь можно вспомнить нереализованные замыслы молодого императора Александра I, судьбу декабристов и М. М. Сперанского, трагическое убийство Александра II, с которым оборвалась возможность дальнейшего политического реформирования российского общества, после чего приглушенные консервативными контрреформами противоречия стали прорываться в начале ХХ века, привели в итоге к гражданской войне, тоталитаризму и гибели миллионов людей.

Невозможно рассуждать о векторе развития России, не имея хотя бы в качестве предварительной теоретической предпосылки определенную систему ценностей. В истории человечества можно выделить:

Трансцендентный подход, помещающий ценности в потусторонний мир и рассматривающий проблемы земной жизни как нечто второстепенное;

Имманентный подход, в котором условно можно выделить: либо примат общества, сильного государства над личностью, либо примат человека как главной ценности.

Известно, что идеи антропоцентризма и гуманизма, сформировавшиеся в Западной Европе в эпоху Ренессанса, в их дальнейшем развитии воплотились в идеях Нового времени и Просвещения, в создании современной науки, современной техники и современной наиболее развитой цивилизации. И «генетическим кодом» этой цивилизации является комплекс идей, вытекающих из признания человека как ценности, веры в его разум, способность познавать окружающий мир и самого себя в рациональных формах и рационально обустраивать свою общественную и индивидуальную жизнь. В социально­политическом плане это — идея естественных и неотчуждаемых прав человека, из которой неизбежно вытекает концепция правового государства, верховенство права и соответствующий комплекс норм и институтов, обеспечивающих свободу (в рамках демократически выработанных законов), безопасность и достоинство личности. Этот комплекс идей и ценностей называется ­либерализмом. И хотя существуют иные интерпретации этого понятия, вплоть до заведомых искажений, перечисленные выше идеи составляют основу, фундамент либерализма. Противоположные подходы должны исходить из иного понимания назначения и природы человека.

Один из таких подходов блестяще описан Ф. М. Достоевским в Легенде о Великом Инквизиторе («Братья Карамазовы»).

Несмотря на это в нашей стране усилиями ряда авторов либерализм подается как воплощение слабости, бесхребетности, продажности Западу, как нечто, совершенно чуждое России, российскому народу. Так, С. Кара­Мурза в книге о гражданской войне 1918 — 1921 гг. утверждает, что это была война двух цивилизационных проектов для России. Вдохновители Февраля были западниками, их идеалом была буржуазная республика с опорой на гражданское общество и рыночную экономику — на то, что в России не было... В то же время рабочие сохраняли мироощущение общинных крестьян — главного противника буржуазии...².

Да, действительно, в силу исторических условий в России и в XIX в., несмотря на кризис феодально­крепост­нической системы, и в первые два десятилетия века ХХ социальная база либерализма была слаба, а позиции консерваторов, сторонников сохранения традиционной монархии и крестьянской общины, были намного сильнее. Но при размышлении над фактами российской истории XIX—XX вв. можно сделать вывод, что именно засилие консервативных кругов привело Россию к трагедии. И если симпатии С. Кара­Мурзы не на стороне либеральной цивилизации, то сами исторические факты, ссылки на многих солидных исследователей в его же монографии свидетельствуют о том, что именно сохранение самодержавия, всевластия бюрократии и крестьянской общины стало губительным для страны.

Во­первых, консервативные силы (К. П. Победоносцев и др.) заблокировали в 80 х гг. XIX века дальнейшее политическое реформирование российского общества.

Во­вторых, Николай II (скорее всего — не без влияния того же Победоносцева, в прошлом — его воспитателя, яростно сопротивлялся реформированию страны. С. Кара­Мурза убедительно показывает, что уже широкие круги дворянско­буржуазной оппозиции (представители земств) в начале ХХ века настоятельно требовали политических реформ по западному образцу. Министр внутренних дел князь П. Д. Святополк­Мирский представил царю доклад с программой реформ. В этом докладе была дана не только аргументированная характеристика политического положения страны, но и сформулированы многие положения, легшие впоследствии в основу программы реформы П. А. Столыпина. Впервые была высказана мысль, что сохранение поземельной общины представляет политическую опасность для самодержавия, и рекомендовалось заменить ее частной собственностью на землю. Доклад этот трижды обсуждался на совещании у царя. Кончилось это, по словам Святополк­Мирского, «полной победой бюрократии»³. Святополк­Мирский был отправлен в отставку, а манифест 17 октября (1905 г.) о политических свободах был принят уже в результате революции.

И снова, в который раз была реформистская альтернатива — деятельность П. А. Столыпина. «Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое» — говорил П. А. Столыпин в первом выступлении в Государственной Думе⁴.

Впервые российские подданные должны были получить права граждан цивилизованного государства. Указывалось, что деятельность органов охраны правопорядка будет ограничена рамками закона. Предполагалось развитие местного самоуправления, в частности, земств — одного из наиболее либеральных нововведений эпохи реформ 60–70 х гг. XIX века. Не отказываясь от вертикальной структуры, правительство стремилось упорядочить систему управления. В результате административной реформы становились ненужными должности земских начальников, творивших произвол, которых крестьяне называли «деревенским бичом». Подчеркивалась необходимость реформы образования. Но важнейшей частью проекта реформ было «второе раскрепощение» крестьян — право выхода из общины, где крестьянин только пользовался, но не владел землей, а периодический передел земли подрывал стимул для улучшения плодородия почвы и использования агротехники.

Российские власти долгое время рассматривали крестьянскую общину в качестве одного из устоев самодержавной монархии. В начале ХХ века многие видные государственные деятели России — С. Ю. Витте, П. Д. Святополк­Мирский, П. А. Столыпин считали, что именно единоличная крестьянская собственность на землю является залогом порядка в государстве. П. А. Столыпин утверждал, что пока крестьянин беден, не обладает личной земельной собственностью, он остается рабом, и никакой писаный закон не даст ему блага гражданской свободы⁵. Свои взгляды на собственность Столыпин обосновывал антропологическими аргументами, считая чувство личной собственности столь же естественным, как чувство голода, влечение к продолжению рода и всякое аналогичное свойство человека. Эти же аргументы он привел в переписке с Л. Н. Толстым. Однако, как С. Ю. Витте в свое время натолкнулся на сопротивление консервативной царской бюрократии, так и Столыпин постоянно испытывал сопротивление со стороны этих сил и самого царя. До сих пор обсуждается вопрос о том, явилось ли убийство Столыпина результатом заговора правых сил или же результатом попустительства высокопоставленных лиц, которые просто не мешали террористам сделать свое дело⁶.

Так кто же больше ответственен за трагедию России в ХХ веке: либералы, добивавшиеся реформирования страны, или же сторонники самодержавного централизма, мешавшие реформам, расстреливавшие петиции рабочих и устраивающие карательные экспедиции против крестьян, создавая тем самым социальную базу для радикализма? И почему же альтернативный проект 1917 года — республика Советов, перерос в сталинизм и ГУЛАГ, а затем рухнул в 1991 году?

Исторический анализ социально­политического опыта России в ХХ веке следовало бы дополнить антропологической экспертизой политических идеологий, сыгравших непосредственную роль в предшествующих и современных преобразованиях российского общества.

Многие советские философы потратили немало усилий для доказательства «бесплодности» понятий «человек вообще», «человеческая природа», утверждая, что « от начала и до конца» человеческая личность — «продукт» общества⁷. А вместе с тем абстрактный, казалось, вопрос о человеческой природе имел самое непосредственное отношение к радикальным преобразованиям, осуществленным большевиками.

Как справедливо отмечала А. Ф. Коллодий, «преувеличение степени пластичности человеческой природы и примитивные представления о способах «перековки человеческого материала» стали идеологическим обоснованием оправдания насилия над «отсталым», не соответствующим требованиям коммунизма, народом. На протяжении десятилетий они питали неоправданные иллюзии насчет недалекого коммунистического будущего». Этот вывод совпадает с выводами автора настоящей статьи: односторонне социологизаторская концепция человека как социального, деятельного, родового, универсального существа, чью сущность деформирует лишь частная собственность (основная идея «экономическо­философских рукописей 1844 года» К. Маркса), а также представления о человеке в коммунистических теориях Западной Европы 1­й половины XIX века, воспроизведенные русскими радикальными мыслителями начала ХХ века («человек как отражение общества» у А. А. Богданова и др.), были антропологическим обоснованием уверенности в возможности коренной переделки ­человека и общества, обернувшейся на практике потерей миллионов жизней⁸.

«Антропологические вопросы» ставятся сегодня и либерализму. Так, А. С. Панарин отмечает, что не все люди выдерживают бремя свободы: слабые люди предпочитают различные виды патернализма. Либеральное государство, устраняясь от вмешательства в экономическую и социальную сферы общества, обрекает людей на безжалостный социал­дарвинизм.

Эти справедливые вопросы относятся к раннему либерализму, который, поставив задачи обеспечения свободы, собственности и безопасности человека и общества, оставил в стороне иные проблемы — иррациональных, эгоистических начал в человеке, неравных стартовых возможностей людей в обществе, только что вышедшем из сословно­феодального строя, характер менталитета и т. д. Классовые противоречия вызвали, как известно, идеологии консерватизма, социализма и коммунизма, а в XX веке — появление различных вариантов фашизма.

Однако уже к концу XIX века стали формироваться политические и экономические теории, стремившиеся к синтезу ценностей либерализма и социализма (социал­реформизм: Э. Бернштейн и др.), а также неолиберализм, развиваемый, в частности, уже выдающимся русским философом права П. И. Новгородцевым. По его мнению, формальное право свободы, провозглашенное либерализмом, должно быть дополнено правом на достойное человеческое существование: «...без этого свобода некоторых может остаться пустым звуком, недосягаемым благом, закрепленным за ними юридически и отнятым фактически»⁹. Работы Б. А. Кистяковского, П. И. Новгородцева и многих других авторов свидетельствуют о высоком уровне русской профессуры. Синтез идей либерализма и социализма, либерализма и консерватизма стал фактически осуществляться в развитых странах Запада после Первой мировой войны. В условиях правовой демократии он неизбежно стал бы осуществляться и в России, ибо, как отмечал Б. А. Кистяковский, «современное (правовое. — Н. К.) государство основано на компромиссе и конституция каждого отдельного государства есть компромисс, примиряющий различные стремления наиболее влиятельных групп в данном государстве¹⁰. Б. А. Кистяковский выражал серьезную обеспокоенность непониманием ценности права в среде русской интеллигенции самых различных общественных направлений и «поразительное отсутствие правового чувства» среди вождей русской социал­демократии. Не случайно в российской социал­демократии начала ХХ века возобладало радикальное течение — большевизм, который отрицал ценности либерализма, и, как правильно отмечает С. Кара­Мурза, поддерживал в лице Советов формы традиционного общества, крестьянской демократии, которая, однако, не смогла защитить общество, и часть самой ВКП(б), от личной диктатуры И. Сталина и террора в России.

Подводя итог, хочется сказать: Ф. И. Тютчев, конечно, замечательный русский поэт, но в XXI веке рационалистическому познанию реальности и рационалистическому мировоззрению нет альтернативы. «Сон разума рождает чудовищ». А условием развития рационалистического познания и мировоззрения является политическая демократия, позволяющая осуществлять критическую проверку нашего знания, сопоставлять различные доктрины, соотносить их с потребностями развития человека и общества, объективно осмысливать опыт истории. Общественная мысль должна, по­видимому, постоянно работать над определением неких фундаментальных ценностей существования и развития общества, чтобы не растрачивать человеческие и материальные ресурсы на эфемерные цели, как это было в истории России XX века, но своевременно и адекватно отвечать на исторические вызовы.