Geum.ru

Научно-популярное приложение «Большой взрыв» Выпуск 7 Содержание

Вид материалаРеферат
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14
     Однако, как говорил Франсуа Рабле, вернемся к нашим баранам. Эти «бараны» в лице иезуита Бурдена, преподавателя математики в иезуитской коллегии Клермон, начали обиженно вопить, что они не бараны, а бараном является господин Декарт.
     – Превосходная философия для того, кто вышел из табуна, – брюзжал Бурден, – но не для того, кто вышел из лицея.
     Вскоре после издания «Размышлений» Декарт приступает к новой работе. Теперь его ближайшей задачей является изложение всего учения в систематическом порядке. Он задумал написать нечто вроде школьного компендия, мечтая о введении своей философии в школы.
     Спустя три года новое сочинение было готово. Оно получило название «Принципы философии» и было издано в 1644 году в Амстердаме. «Принципы» явились последним крупным сочинением философа, изданным при его жизни. Как считают историки философии, «Принципы» – настоящая энциклопедия философии Декарта.
     Пока Декарт проживал в Голландии в качестве частного и малоизвестного лица, на него мало кто обращал внимание. Однако дело приняло совершенно иной оборот, когда его учение сделалось популярным и стало пропагандироваться с университетских кафедр.
     Правильно гласит мудрость: вместе с друзьями приходят и враги. Первым пропагандистом декартовских идей был блестящий натуралист Анри де Руа, или Регий, преподававший ботанику и теоретическую медицину в Утрехтском университете в Голландии. В лице таких учеников Декарта, как Регий, враги великого французского ученого увидели удобную мишень для нападок на философский рационализм.
     Главой антикартезианцев стал профессор протестантского богословия Утрехтского университета Гизберт Воэций, низкая в моральном отношении личность, стремящаяся диктаторски властвовать в университете. Завидуя успеху лекций Регия и чувствуя, что авторитету схоластики угрожает учение Декарта, он повел наступление на французского ученого и его последователей в голландских университетах. Воэций стремился доказать, что новое учение опасно для протестантизма, а тем самым и для Нидерландов. Для этого необходимо было представить Декарта атеистом, а Регия – пропагандистом этого атеизма. На такой беспроигрышной основе легко затеять судебный процесс, попахивающий дымом костра для поджаривания еретиков.
     – Католик, папист, иезуит! – истошно горланил Воэций. – Декарт развращает молодежь! Он глумится над Аристотелем! Он сеет семена атеизма!
     Когда Воэция назначили ректором университета, он сосредоточил всю свою злую энергию на травле Регия. По его настоянию Регию запрещается чтение философских лекций. Под диктовку Воэция некто Мартин Шоок пишет бездарный памфлет против Декарта. Памфлет увидел свет в 1643 году. В нем Декарт сравнивался с последователем Джордано Бруно – Ванини, сожженном на костре инквизицией в 1616 году. Автор памфлета не гнушается обвинять Декарта в разврате, приписывая ему организацию оргий в своих голландских резиденциях, брошенных сыновей, прижитых в любовных утехах, и тому подобное.
     В ответ на эти грязные измышления Декарт пишет и публикует свое полемическое сочинение, в котором показывает, кто консультировал Шоока и что есть на самом деле его, Декартова, философия.
     Страсти разгораются еще больше.
     Воэций обращается к городским властям с просьбой защитить его честь от обидчика. Против Декарта возбуждается судебное дело. Его вызывают на суд, обставляя все это дотошными формальностями, а именно: вызов делается под звон колоколов перед народом, собравшимся в церкви, а затем отпечатывается во множестве экземпляров, расклеивается на улицах Утрехта и рассылается по другим городам. В самом способе оповещения о суде сквозит явно враждебное отношение властей к философу.
     Злокозненный Воэций уже торжествовал свою победу, мысленно рисуя себе картину позорного изгнания Декарта из Голландии и публичного сожжения его книг. Он даже заранее договорился с палачом, чтобы костер из книг был разложен как можно больших размеров, дабы можно было видеть пламя издалека. Договор подкрепили несколько звонких монет, а договаривающиеся стороны отнеслись с пониманием друг к другу и, выхлебав кувшин вина, расстались.
     Ясно осознавая всю опасность происходящего, Декарт пишет письменный ответ властям и сразу же отправляется в Гаагу, чтобы отдаться под защиту французского посла. Посол принял самое живое участие в его деле и побудил принца Оранского, штатгальтера Голландии, своим влиянием воспрепятствовать дальнейшему преследованию Декарта.
     Вмешательство штатгальтера возымело свое действие на власти Утрехта. Об изгнании Декарта из Голландии и о широкой огласке дела уже не могло быть и речи. Правда, приговор, в котором его памфлет против Воэция–Шоока был осужден, что зафиксировала соответствующая публикация городских властей, но эта публикация была сделана почти тайно, без всякого колокольного звона.
     И все же дело этим не закончилось. Декарт начал получать анонимные письма от друзей из Утрехта и Гааги, в которых он предупреждался о готовящихся новых репрессиях, угрожавших его неприкосновенности. Встревоженный этими сообщениями, Декарт снова едет в Гаагу искать защиту у французского посла. Посоветовавшись с ним, он обращается в сенат университета Гренингена, где в то время обязанности ректора исполнял Шоок, с формальной жалобой на Шоока.
     Чтобы пощадить свое временное начальство и быть справедливым к философу, сенат университета выразил сожаление, что Шоок впутался в полемику с Декартом, направив против его учения совершенно необоснованные обвинения. Ко всеобщему изумлению, Шоок неожиданно отступился от Воэция и признал свою вину. Более того, Шоок под присягой дал показание в том, что Воэций принудил его издать сочинение, большая часть которого принадлежит Воэцию. Благодаря показаниям Шоока рушилось все, на чем держался приговор утрехтского суда.
     Декарт отсылает гренингенский акт от 10 апреля 1645 года властям Утрехта, надеясь, что справедливость восторжествует, но этого не произошло. Власти Утрехта, не желая смириться со своим поражением, вынесли половинчатое решение, не устраивающее Декарта, но вполне устраивающее Воэция. Постановлением запрещалось продавать или распространять какие бы то ни было сочинения в пользу или против Декарта.
     Не успела стихнуть буря в Утрехте, как возник новый конфликт в Лейденском университете, где Декарт имел друзей и последователей среди ученых и богословов. Как и в Утрехте, против идей Декарта, которые пропагандировали в университете его сторонники, выступили ортодоксальные богословы, лишний раз подтверждая, что рано или поздно столкновение Декарта с миром схоластики и богословия должно произойти. Поэтому напрасно философ заигрывал с церковниками.
     В Лейдене атаку на Декарта повел богослов Ревий, состоявший в должности директора богословской школы, которая находилась в ведении университета. Ревий выступил на академическом диспуте с тезисами, в которых утверждал, что Декарт – атеист и еретик. Тогда этим вздорным вымыслам, исходящим от совершенно незначительной личности, никто не придал особого значения, но вскоре ситуация изменилась. В борьбу против Декарта вступил профессор богословия Тригландий. В своих тезисах он обвинял философа не только в отрицании Бога, но и в богохульстве. Подобное обвинение звучало очень зловеще. Друзья философа посоветовали ему принять срочные меры.
     В то время Декарт проживал в Эгмонде. Узнав о выступлении Тригландия, Декарт немедленно обратился к попечителям лейденского магистрата и к властям Лейдена с просьбой принять меры и дать ему удовлетворение за испытанную несправедливость и оскорбления. Через несколько недель он получил ответ на поданную жалобу, в которой сообщалось, что профессорам богословия и философии запрещено всякое упоминание об учении Декарта, будь то за или против него. Далее высказывалась надежда, что философ со своей стороны прекратит всякое разъяснение спорных пунктов собственного учения.
     Фактически данным постановлением от Декарта требовали применить к самому себе акт осуждения. Нелепее этого трудно было что-либо представить. Возмущенный Декарт ответил властям Лейдена, что он, по всей вероятности, не понял смысла их письма, ибо ему все равно, будет ли его имя произноситься в стенах Лейденского университета или нет, но в интересах общественного мнения он вправе требовать разъяснения, поскольку оспариваемое лейденскими профессорами учение не принадлежит ему, Декарту.
     Утрехт-лейденский спор безвозвратно нарушил спокойную жизнь Декарта в Голландии. Он имел полное основание чувствовать себя в опасности и всерьез думать о перемене местожительства. Дальнейшее пребывание в Голландии не сулило ничего хорошего. Декарта все чаще начинают посещать мысли о возвращении во Францию.
     В сентябре 1647 года королевским указом ему была назначена персональная пенсия в 3000 ливров. В указе отмечалось, что пенсия присуждается Декарту «во внимание к его большим заслугам и к пользе, какую его философия и его долгие изыскания и изучения принесли человеческому роду, а также для того, чтобы помочь ему продолжать свои прекрасные опыты, требующие затрат».
     В извещении о пожалованной пенсии Декарту давали понять, что его ждут в Париже. Следуя этим королевским пожеланиям, Декарт весной 1648 года прибывает в Париж, где застает крайне накаленную политическую обстановку, чреватую взрывом гражданской войны.
     В августе кардинал Мазарини с целью усиления французского абсолютизма подписал приказ об аресте президента и двух советников Парижского парламента. На это парижане отреагировали возведением баррикад.
     Покидая мятежный Париж, Декарт видел эти баррикады, которые ознаменовали войну фронды (фр. fronde – букв. праща) против абсолютизма, представленного правительством Мазарини.
     Объясняя причины своего поспешного отъезда из Франции, Декарт писал: «Чтобы принудить меня к этому путешествию, мне присылали письма на пергаменте с государственными печатями, заключавшие в себе хвалу моим заслугам и гарантию приличного годового содержания; эти королевские документы сопровождались частными письмами, в которых мне обещали еще больше после моего прибытия. Но когда я прибыл туда, вследствие внезапно наступивших волнений дело повернулось совсем в другую сторону. Ни одно из данных обещаний не было исполнено, одного моего родственника даже заставили заплатить за изготовление патента; вышло, как будто я ездил в Париж для того, чтобы купить самый дорогой и самый бесполезный пергамент из всех, какие мне только приходилось видеть».
     В начале 1649 года Декарт получил официальное приглашение от шведской королевы Христины переселиться в Стокгольм. Это соображение было продиктовано честолюбивыми соображениями королевы, которой хотелось, чтобы ее двор блистал в Европе созвездием известных ученых и литераторов.
     Весной того же года, выполняя приказ королевы, в Голландию отправился адмирал шведского флота Клавдий Флемминг, чтобы доставить Декарта в Швецию. Встретившись с адмиралом, Декарт, опасаясь за свое слабое здоровье, сказал ему, что не может ехать раньше середины лета. Не без колебаний он выехал в Швецию 1 сентября 1649 года.
     В Стокгольме философ поселился в доме французского посланника. Королева Христина немедленно дала ему две аудиенции. Но после этого о Декарте словно забыли. Он почувствовал себя неуверенно и начал строить разные догадки. Однако вскоре ему предложили сочинить стихи для придворного балета. Декарт охотно сделал это, чтобы как-то скоротать время. В своих стихах он воспевал заключение Вестфальского мира, которым закончилась Тридцатилетняя война.
     Философские занятия королева Христина стала проводить только в ноябре 1649 года. Занятия начинались в пять часов утра. Ежедневно поутру Декарт, привыкший долго нежиться в постели, размышляя над вопросами науки и философии, должен был в холодную северную зиму, особенно суровую в тот год, отправляться во дворец и ожидать в библиотеке свою царственную ученицу. 1 февраля 1650 года Декарт в последний раз встретился с королевой.
     Он был уже болен, когда возвратился в тот день из дворца, но еще как-то держался, думая, что с ним приключилась обычная простуда. Но это, увы, была не обычная простуда, а воспаление легких в опасной форме. К несчастью, первый лейб-медик королевы, доктор дю Риэ все еще не вернулся из Франции. Другой же придворный врач ван-Вуллен был весьма нерасторопным голландцем и, как говорят, числился в друзьях утрехтовских врагов философа. Декарт принял его почти враждебно и не обнаружил ни малейшего желания слушаться его советов.
     На седьмой день прекратилось лихорадочное состояние, сознание стало ясным. Тогда-то Декарт и прогнал ван-Вуллена, попытавшись лечиться самостоятельно с помощью табачной настойки, приготовленной на горячей воде и водке. Но болезнь уже мертвой хваткой вцепилась в него.
     11 февраля 1650 года в четыре часа утра Декарт скончался.
     Королева Христина предложила похоронить философа в главном соборе Стокгольма. Однако его друг Шаню, как официальный представитель католической Франции, убедил королеву не приводить этот план в исполнение и рекомендовал осуществить захоронение тела на простом кладбище. Погребение состоялось 12 февраля. В мае Шаню воздвиг на могиле скромное надгробие, надпись на котором возвещала, что здесь покоится Ренэ Декарт, которого королева Швеции призвала из его философского уединения к своему двору и которому господин Шаню поставил этот памятник.
     В 1666 году прах Декарта был перевезен в Париж, как драгоценное достояние нации. Сначала гроб с прахом философа установили в церкви св. Павла, а затем перенесли в церковь св. Женевьевы, где и погребли 24 июня 1667 года.
     Церковные власти долго не соглашались оказать такие высокие церковные почести праху человека, имя которого вот уже несколько лет числилось в папском Индексе как имя опасного для церкви человека. Их упорное сопротивление удалось побороть благодаря тому, что философу приписали большую заслугу в делах церкви, а именно: в 1654 году королева Христина перешла в католическую веру якобы под влиянием философии Декарта.
     Посмеиваясь, французские свободомыслящие изобразили философа этаким религиозным миссионером, которому удалось обратить в истинную веру протестантку Христину. Все хорошо понимали, что ничто не было так чуждо характеру Декарта, как прозелитизм, то есть стремление обращать других в свою веру.
     Торжественным шествием в связи с переносом праха выдающегося мыслителя передовые люди Франции отметили крушение опекаемой богословами схоластики и победу рационалистической философии, сделав это вопреки запрещению, изданному накануне от имени «просвещенного» монарха Людовика XIV.