Geum.ru

М. М. Розенталь принципы диалектической логики глава V понятие в диалектической логике место понятия в диалектической логике Выяснение закон

Вид материалаЗакон
Подобный материал:
1   2   3   4
Образование и формулирование новых понятий в связи с изменяющимся содержанием знаний. Вся история науки — это история возникновения новых по­нятии, в которых находит свое выражение процесс раз­вития и углубления познания объективного мира. Образование и формулирование новых научных понятий сви­детельствует о завоевании наукой и практикой новых областей знания, о том, что познание проникает в более глубокие пласты действительности, умножая крупицы абсолютной истины. В этом отношении развитие науки в последние полвека наиболее поучительно.

С одной стороны, происходит революция в физике, начавшаяся в конце прошлого века и продолжающаяся поныне. Физика обогатила человечество множеством понятий о совершенно неведомом до этого мире, она позволила человеку проникнуть в тайны атомных объек­тов, мельчайших частиц материи. Понятия об электроне, протоне, нейтроне и других «элементарных» частицах материи, понятия об атомной энергии, о корпускулярно-волновой природе вещества и поля, радиоактивности, взаимопревращаемости элементарных частиц и многие другие понятия стали теми новыми «узловыми пунк­тами» познания и практики, без которых немыслимо современное представление о природе. То же самое следует сказать и о других науках, например о космо­гонии и ее современных понятиях, с помощью которых человечество расширяет и углубляет свои познания, так сказать, другого «конца» природы, мира неисчислимых галактик, находящихся от нас на фантастически дале­ких расстояниях. Это же можно сказать о физиологии, в которой И. П. Павлов и его последователи сформули­ровали ряд новых понятий (условный и безусловный рефлексы, торможение и возбуждение, иррадиирование и концентрирование возбуждения и т. п.), раскрываю­щих механизм деятельности мозга. С другой стороны, в течение указанного полувека произошла величайшая социальная революция — Октябрьская социалистиче­ская революция 1917 г., которая изменила лицо совре­менного общества. А ныне социализм стал уже мировой системой, на социалистический путь становятся все но­вые страны. Эти глубочайшие изменения в социальной структуре общества нашли свое отражение в новых экономических, политических, нравственных, эстетических и прочих понятиях. Такие понятия, как Советы, инду­стриализация, коллективизация, народная демократия, социалистическое планирование, социалистическое со­ревнование и т. п., выражают новые знания человека о закономерностях революционного преобразования общества и путях создания новых общественных отноше­ний. В них воплощен богатейший опыт новой историче­ской эпохи, которую без этих понятий так же невоз­можно осмыслить, как без новых физических понятий немыслима современная наука о природе.

Оба эти переворота первой половины XX в.— поворот в социальной жизни и великие достижения науки о при­роде — неразрывно связаны между собой. Невиданные достижения науки требуют такой организации и таких форм общественного устройства, которые подчинили бы науку интересам человека, его благополучия, а не войнам и разрушению. Такой организацией может быть лишь социализм, а не изживший себя капитализм. Со­циализм есть та форма общественной жизни, которая способна реализовать в интересах человечества любое достижение науки. В свою очередь наука находит в соцналистической организации общества такую форму, которая создает для нее безграничные возможности для развития. Не случайно именно в стране социализма впервые были созданы искусственные спутники Земли, а затем и искусственная планета, впервые советская ракета достигла Луны, и именно эти новые понятия стали символом неограниченных возможностей человека на пути познания и овладения силами природы.

Новые понятия в науке возникают по-разному. Один путь — это замена тех старых понятий, которые не вы­держивают испытания в практическом опыте людей, но­выми понятиями, правильно отражающими реальный объективный мир. Такими отжившими понятиями ока­зались, например, понятия флогистона, теплорода, элек­трической жидкости, «жизненной силы» и многие дру­гие. Научное познание выявило несоответствие таких понятий содержанию явлений и заменило их поня­тиями, адекватно отражающими природу. Это развитие, изменение понятий — один из аспектов разрешения противоречий между содержанием и формой, той борь­бы за гармонию между содержанием (реальным объек­тивным миром) и формой (понятиями, теориями), кото­рая служит источником развития познания. Другой путь образования новых понятий, на наш взгляд главный, в основе которого также лежит развитие и разрешение указанного противоречия, состоит в уточнении границ старых понятий, сферы их применения и т. п. Выработанные на предшествующих этапах развития познания научные понятия не отменяются, а оказываются недо­статочными, ограниченными, отражающими лишь узкий круг явлений. Новые понятия расширяют сферу позна­ния, отражают более глубоко сущность вещей, вклю­чают в орбиту науки качественно более сложные про­цессы природы.

Этот путь не только соответствует общему закону развития познания от явления к сущности, но и соответ­ствует объективной природе, неисчерпаемой в своих ка­чественных особенностях и превращениях. Последнее обстоятельство показывает нам, почему понятия, при­годные для объяснения одних явлений, непригодны для объяснения других, качественно отличающихся от них явлений. Новые понятия возникают именно потому, что углубляющееся познание сталкивается с такими каче­ственно новыми областями, к которым старые понятия неприменимы или применимы с ограничениями. Эта причина возникновения новых понятий особенно дей­ствует в условиях современного развития науки, которая обнаруживает противоречия между новыми областями природы, открываемыми ею, и старыми понятиями, ока­зывающимися узкими для них.

В настоящее время наука, как никогда раньше, вскрывает качественное многообразие природы, неисчер­паемость форм ее существования. Природа разверты­вается в бесконечности не по принципу чисто количе­ственного накопления одних и тех же однородных форм и свойств, а по принципу роста качественного разнооб­разия этих форм и свойств.

Картина развития материи «вглубь» не может быть уподоблена, пользуясь остроумным сравнением, сделан­ным Ланжевеном, тем абсолютно похожим игрушечным куколкам, которые вставляются одна в другую. Пере­ход от макрообъектов к микрообъектам не есть подоб­ное количественное уменьшение материальных частиц. Действительность, по справедливому замечанию П.Ланжевена, «оказывается гораздо богаче и несравненно интереснее» (54), т. е. богаче и интереснее в смысле качествен­ной неоднородности и усложненности.

Что же касается развития материй «вширь», то и здесь понятия об однородности галактик, по заявлениям авторитетных представителей астрономии, вступили в противоречие с новыми данными: «Если попытаться двумя словами охарактеризовать то представление о распределении галактик, которое начинает склады­ваться за последние годы на основе новейших данных, то, пожалуй, наиболее удачным выражением будет «крайняя неоднородность»» (55).

Таким образом, процесс развития и углубления по­знания требует формирования новых понятий, выра­ботки новых способов исследования, выражающих спе­цифику, новых объектов, их качественное отличие по сравнению с теми объектами, которые наука изучала до этого. На этом пути неизбежно возникают противоре­чия. Обычно познание движется таким путем: опираясь на достигнутое, наука переходит к исследованию более глубокой сущности вещей, например, опираясь на зна­ние макрообъектов, наука переходит к познанию микро­объектов. На новую, неизвестную еще область природы экстраполируются понятия и принципы уже познанной области. Иначе говоря, наука стремится штурмовать новые крепости с имеющимися уже в ее распоряжении средствами, распространить на новые объекты понятия и представления, выработанные на материале других явлений и процессов. Например, на первых порах изу­чения электронов и других микрообъектов ученые пыта­лись применить к ним понятия классической механики и электромагнетизма. На них распространяли понятие траектории, частицы, локализованной в пространстве, волны и др. Они пытались трактовать движение отдель­ной микрочастицы так, как трактовалось движение от­дельных тел в старой механике, стремились применять принципы лапласовского детерминизма к объяснению причинности в квантовой механике и т. п. Эта экстра­поляция старых представлений на новые явления пред­принимается отдельными физиками и до сих пор.

Возможен ли в ходе познания подобный перенос ста­рых понятий и представлений на качественно новые объекты? Несомненно, он имеет некоторые основания. С психологической точки зрения нетрудно объяснить стремление познать новые явления с помощью понятий, уже оправдавших себя в теории и. на практике. Говоря о применении понятий классической механики к атом­ным и субатомным объектам, П. Ланжевен заявлял: «В этом случае мы поступили так, как поступают фи­зики во всех тех случаях, когда им приходится столк­нуться с совершенно новым явлением: мы попытались объяснить неизвестное с помощью уже известного и использовать в данном случае представления, оказав­шиеся пригодными для объяснения других явлений. Другого пути не существует, и лишь неудача такой по­пытки заставляет пересмотреть проблему с самого на­чала и искать выхода на пути создания совершенно новых представлении» (56).

Слова о том, что «другого пути не существует», представляются нам слишком категоричными. Нам ка­жется, что положение диалектического материализма о том, что качественно специфическим объектам при­сущи свои особые закономерности, предохраняет до не­которой степени от силы инерции в познании и ориен­тирует на сознательное исследование своеобразных законов движения этих объектов. Поэтому применение понятий и представлений, выработанных на одних явлениях, к качественно отличным от них явлениям, хотя и имеет место, как об этом свидетельствует история познания, но это не закон познания, а скорее действие сил инерции, привычки в познании.

Но, как бы там ни было, противоречия между ста­рыми понятиями и новыми объективными законами яв­лений с качественно более сложными свойствами неиз­бежны. Такова закономерность развития познания. Воз­никающие противоречия разрешаются путем выработки новых понятий, точно или с приблизительной точностью отражающих качественно специфические закономерно­сти новых объектов. Именно так решены указанные про­тиворечия в квантовой физике, которая сформулировала целый ряд новых понятий, отличных от понятий клас­сической физики. При этом, однако, старые понятия не были уничтожены, как это происходит с ложными по­нятиями науке, они сохранились, но уже как понятия, имеющие свои границы, подчиненные более общим и широким понятиям и представлениям. На новой ступени развития знаний используются и некоторые старые по­нятия. Например, квантовая механика использует для описания атомных объектов такие понятия, как импульс и координата. Но так как эти понятия, взятые из клас­сической механики, не могут точно учитывать своеоб­разные свойства микрообъектов, то для уточнения при­менимости их вводится так называемое соотношение неопределенности.

Дальнейшее развитие физических представлений о материи безусловно потребует формулирования новых понятий и теорий, которые разрешат я преодолеют многочисленные трудности и неясности, существующие на современном этапе развития науки. Некоторые понятия, которые сейчас имеют широкую область применения в свою очередь станут ограниченными, недостаточ­ными для выражения нового содержания знаний. Такова объективная диалектика развития понятий.

Уточнение, углубление старых понятий, наполнение их новым содержанием на основе новых данных науки и практики. Значительная часть понятий науки, выра­ботанных на сравнительно ранних стадиях ее развития, не отбрасывается в дальнейшем, их значение для объ­яснения явлений не ограничивается, а напротив, они обнаруживают чрезвычайную устойчивость, «живу­честь». К этой категории относятся наиболее общие и кардинальные понятия каждой науки, а также фило­софские понятия, применяемые во всех науках. Таковы, например, понятия материи, движения, пространства, времени, причинности и т. п., а также более узкие понятия — масса, химический элемент, атом и им по­добные.

Эти понятия науки отражают наиболее существенные связи и отношения вещей, важные стороны и формы объективного развития, без которых научное познание не могло обойтись уже на ранних ступенях своего раз­вития. Например, человеческая мысль рано установила, что ничто в мире не существует вне пространства и вре­мени или что все имеет свою причину. Конкретные представления о пространстве и времени, о причинности могли быть и действительно были при своем возникно­вении неясными, неточными, но человеческая мысль правильно схватила в этих и подобных им понятиях то, что существенно для познания объективного мира. И поэтому они проходят через всю историю науки, через весь многовековой процесс познания, не сме­няясь другими понятиями. Аналогичную картину можно наблюдать и в истории отдельных наук. Например, понятие «химический элемент» возникло в химии давно, его первоначальное содержание было далеким от настоящего его содержания, но оно сохранилось и сейчас, оставаясь одним из основных понятий этой науки. В эстетике еще во времена Платона и Аристотеля воз­никли такие понятия, как прекрасное, трагическое, ко­мическое и т. п., т. е. Понятия, которые теперь состав­ляют основу этой науки.

Будучи наиболее устойчивыми, подобные понятия также развиваются и изменяются. И здесъ устойчивость существует неразрывно со своей противоположностью — изменчивостью, вне которой нет никакой устойчивости. Здесь процесс развития понятий иной, отличный от рассмотренного выше. Развитие здесь состоит не в том, что с открытием новых объектов, новых сторон ранее известных явлений требуется смена этих понятий но­выми или их ограничение, а в том, что уточняется их содержание, раскрываются их новые стороны, понятия становятся глубже, точнее, более адекватно отражают действительность. Иными словами, происходит процесс обновления понятий.

Например, теория относительности, как частная, так н общая, внесла существенные изменения в научные представления о пространстве и времени, их связи и взаимоотношения между собой, а также с материей, их «содержанием». Но теория относительности не отме­нила этих понятий, а лишь углубила, наполнила их но­вым, более богатым содержанием. Она «обновила» их, привела в соответствие с нынешним уровнем научных знаний, вследствие чего их значение для познания воз­росло. С помощью современных понятий пространства и времени мы можем объяснять сложные, ранее не известные пространственно-временные свойства, проявляющиеся при движении материи, приближающемся к ско­рости света, или возникающие в зависимости от распределения и движения материальных тяготеющих масс.

Развитие и изменение сохраняющихся старых поня­тий имеет определенное направление, которое можно определить как процесс конкретизации. В этом процессе в полной мере проявляется действие закона развития познания от абстрактного к конкретному, который мы рассмотрим в специальной главе. Первоначально поня­тия неизбежно имеют абстрактный характер в том смысле, что они строятся и выводятся на основе каких-то односторонних, неполных данных. Например, в по­нятиях геометрии Эвклида были отражены общие пространственные свойства вещей, заимствованные из тогдашней узкой практики людей, не учитывавшей мно­гообразия геометрических свойств, их зависимости от движущейся материи.

По мере расширения человеческой практики и роста знаний абстрактные понятия становятся более конкретными, наполняются конкретным содержанием. Они ста­новятся более конкретными в силу того, что в них отражаются и обобщаются не одна какая-нибудь сто­рона целого, не отдельные свойства явлений, прежде всего доступные познанию, а все или многие стороны явления, свойства вещей, раскрываемые постепенно наукой на основе роста практического отношения людей к природе. Если конкретное есть единство многообраз­ных явлений, то, естественно, что, по мере того как по­знается многообразие свойств вещей, сами понятия о них становятся конкретнее.

Этот процесс можно проиллюстрировать на примере одного из важнейших понятий теории научного комму­низма — понятия диктатуры пролетариата. Это поня­тие возникло не сразу во всей своей конкретности. Эво­люция этого понятия шла от первоначально общей и абстрактной постановки вопроса к более конкретному выражению его сущности, к раскрытию все новых сто­рон диктатуры пролетариата. При этом решающее значение имело развитие опыта, практика революционной борьбы. Понятия развиваются не чисто логическим пу­тем, а вбирая в себя и перерабатывая новейший исто­рический опыт. Чем разнообразнее и конкретнее ста­новится этот опыт, чем больше понятия выходят за пределы одной теории и применяются на практике, тем «реальнее» они становятся сами, реальнее в смысле более конкретного отражения действительности.

Понятие о политической власти пролетариата как орудии преобразования капиталистического общества в социалистическое появилось уже в «Немецкой идео­логии» и особенно в «Манифесте Коммунистической партии» Маркса и Энгельса. В последнем ясно и четко ставится вопрос о том, что пролетариату нужно поли­тическое господство, для того чтобы развить произво­дительные силы и построить новое общество. Но здесь еще не ставится вопрос о том, что делать с буржуазной государственной машиной. В. И. Ленин, давший в ра­боте «Государство и революция» великолепный анализ развития учения о диктатуре пролетариата в трудах Маркса и Энгельса, отмечал, что только на опыте рево­люции 1848—1851 гг. Маркс в произведении «Восемна­дцатое Брюмера Луи Бонапарта» сделал вывод о не­обходимости слома буржуазного государства. Сравни­вая постановку этого вопроса у Маркса раньше и в 1852 г., Ленин пишет: «Там (т. е. в «Манифесте Ком­мунистической партии», — М. Р.) вопрос о государстве ставится еще крайне абстрактно, в самых общих поня­тиях и выражениях. Здесь (т. е. в книге «Восемнадцатое Брюмера Луи Бонапарта». — М. Р.) вопрос ставится конкретно, и вывод делается чрезвычайно точный, опре­деленный, практически-осязательный: все прежние ре­волюции усовершенствовали государственную машину, а ее надо разбить, сломать» (57).

Как видно, В. И. Ленин говорит о наполнении мар­ксистского понятия о государстве, о диктатуре проле­тариата конкретным содержанием. При этом он под­черкивает, что понятие это, как и всякое другое, ста­новится конкретнее лишь в результате подытоживания исторического опыта.

Однако на этом не закончилась эволюция указан­ного понятия. В. И. Ленин отмечает, что Маркс в то время «не ставит еще конкретно» (58) вопроса о том, чем заменить машину буржуазного государства, в какой форме должна осуществиться диктатура пролетариата. Эта сторона понятия также не могла быть конкретно выражена без соответствующего опыта, поэтому Ленин подчеркивает, что в период «Коммунистического манифеста» и на данный вопрос «Маркс давал ответ еще совершенно абстрактный, вернее, указывающий задачи, но не способы их разрешения» (59). Опыт Парижской ком­муны 1871 г. дал возможность конкретизировать и эту сторону понятия диктатуры пролетариата, что было сделано Марксом в книге «Гражданская война во Франции».

Парижская коммуна просуществовала недолго, и ее опыт был недостаточен для того, чтобы раскрыть все стороны понятия диктатуры пролетариата. Исходя из опыта первых двух русских революций, В. И. Ленин конкретизировал понятие диктатуры пролетариата, ука­зав на Советы как одну из ее конкретных форм. Осо­бенно великое значение для дальнейшей конкретизации понятия диктатуры пролетариата имеет опыт Великой Октябрьской социалистической революции, более чем сорокалетняя практика Советского государства и прак­тика стран народной демократии. Здесь нет возможно­сти подробно рассматривать вопрос, как на этом грандиозном опыте развивалось и конкретизировалось дальше данное понятие, обогащаясь все новыми определениями. Но следует отметить хотя бы два момента.

Опыт создания формы советского социалистического государства, а затем и образование народно-демократи­ческой формы показали, что диктатура пролетариата находит свое конкретное выражение не в одной, а в раз­личных формах. Этот факт объясняется специфическими историческими условиями развития каждой страны к со­циализму. Нечего доказывать, какое огромное значение имеет это развитие для конкретизации понятия о дикта­туре пролетариата.

Важное значение также имело уточнение вопроса о соотношении различных сторон и задач диктатуры пролетариата, например вопроса о соотношении насиль­ственной стороны и мирной созидательной деятельности в системе диктатуры пролетариата. Маркс и Энгельс и этот вопрос могли рассмотреть лишь в самой общей форме, указав, что насилие требуется лишь для того, чтобы подавить попытки реставрировать власть бур­жуазии и обеспечить преобразование общества. Даже первые годы практического строительства советского государства не давали еще материала для конкретизации этой важнейшей стороны понятия о диктатуре про­летариата, так как на первый план в то время высту­пала насильственная ее сторона, что было вызвано гражданской войной, попыткой внутренней и междуна­родной контрреволюции уничтожить молодое Советское государство. Только дальнейший опыт показал, что глав­ное в диктатуре пролетариата — мирная созидательная работа по социалистическому преобразованию обще­ства, по строительству новой экономики, демократии, новой культуры. Насилие же есть вынужденная мера по отношению к тем силам, которые враждебны поли­тическому руководству рабочего класса, к злостным элементам, сознательно подрывающим социалистиче­ские порядки.

Дальнейший опыт развернутого строительства ком­мунистического общества позволит конкретизировать и тот вопрос, который в настоящих условиях может ста­виться лишь в общей форме — вопрос о путях отмира­ния социалистического государства. Но уже и сейчас, на основе опыта строительства коммунизма в СССР, положение об отмирании государства может быть на­полнено несравненно более конкретным содержанием, чем это можно было сделать несколько десятилетий раньше. XXI съезд КПСС указал, что многие функции, выполняемые в настоящее время государственными органами, будут переходить в ведение общественных организаций. Этот процесс начинается уже на настоя­щем этапе.

Таким образом, анализ показывает, что и «старые» понятия также развиваются и изменяются. Их устой­чивость возможна лишь в силу того, что их содержание изменяется, развивается. Если бы понятия простран­ства, времени и т. п. не изменялись, не обогащались новым, более конкретным содержанием, они не могли бы служить научному познанию. Возникающее противо­речие между содержанием и формой наших знаний в данном аспекте нашего анализа требует Не образова­ния