Geum.ru

Идрис Шах. Сказки дервишей

Вид материалаДокументы
Султан и бедный мальчик
Три учителя и погонщики мулов
Байазид и тщеславный человек
Подобный материал:
1   ...   29   30   31   32   33   34   35   36   ...   41

СУЛТАН И БЕДНЫЙ МАЛЬЧИК




Человек не может самостоятельно пройти путь внутреннего развития. В это

путешествие не следует отправляться одному, необходим руководитель.

Руководителя в нашей притче мы называем султаном, а ищущего -- бедным

мальчиком.

Рассказывают, что однажды шейх Махмуд обогнал свою свиту. Мчась на

своем коне во весь опор вдоль реки, он вдруг увидел у самой воды маленького

мальчика, ловившего неводом рыбу. Ребенок казался очень несчастным.

Султан осадил коня и, подъехав к мальчику, спросил его:

-- Дитя мое, почему у тебя такой грустный вид? Я никогда не встречал

человека более печального, чем ты.

Мальчик ответил:

-- О великий султан, нас семеро братьев. Наш отец умер, и мы живем с

матерью в крайней нужде. Чтобы как-то прокор-миться, я прихожу каждый день к

реке и закидываю сеть. Если за день мне не удается поймать ни одной рыбы, на

ночь я остаюсь голодным.

-- Сын мой, -- сказал султан, -- если ты не возражаешь, я помогу тебе.

Мальчик согласился, и султан Махмуд сам закинул сеть, которая от

прикосновения его руки вернулась с богатым уловом.


Дилетанты обычно думают, что метафизические системы либо отрицают

ценность вещей "этого мира", либо, наоборот, обещают материальное изобилие.

В суфизме, однако, приобретенные "ценности" не всегда имеют только

фигуральный или буквальный смысл. Эта притча великого Фарид ад-дина Аттара,

взятая из его произведения "Парламент птиц", толкуется и буквально и

символически. По утверждению дервишей человек, находящийся на суфийском

пути, может приобрести какие-то материальные вещи, если это полезно пути так

же, как ему самому. В равной степени он приобретает трансцендентальные дары

в соответствии со своей способностью использовать их правильным образом.


ТРИ УЧИТЕЛЯ И ПОГОНЩИКИ МУЛОВ




Абдул Кадир пользовался такой необыкновенной известностью, что мистики

всех вероисповеданий стекались к нему толпами; в его приемном зале, всегда

переполненном людьми неизменно соблюдался высший этикет и царило

почтительное уважение к традиционным обычаям. Благочестивые посетители

придерживались в своих отношениях строгой иерархии: ранг каждого определялся

его личным достоинством, возрастом, репутацией его наставника и тем

положением, которое он занимал в своей общине.

Кроме того, они соперничали друг с другом в том, чтобы обратить на себя

как можно большее внимание султана, учителей, Абдул Кадира. Его манеры были

безупречны, и невежественные или невоспитанные люди не допускались на эти

встречи.

Однажды три шейха, первый из Хорасана, второй из Ирака и третий из

Египта прибыли в Даргах со своими проводниками, неотесанными погонщиками

мулов. Шейхи возвращались после хаджа (паломничество в Мекку). В пути они

были до последней степени измучены грубостью и несносными проделками своих

проводников; одна мысль о том, что скоро они избавятся от этих мужиков,

радовала их не меньше, чем предвкушение предстоящего лицезрения великого

Учителя.

Когда шейхи подошли к дому Абдул Кадира, он, против своего обыкновения,

вышел к ним навстречу.

Ни единым жестом приветствия не обменялся он с погонщиками мулов, но с

наступлением ночи, когда шейхи в темноте пробирались в отведенные для них

покои, они вдруг совершенно случайно стали свидетелями того, как Абдул Кадир

пожелал спокойной ночи их проводникам, а когда те почтительно прощались с

ним, даже поцеловал им руки. Шейхи были изумлены и поняли, что эти трое, в

отличие от них самих, скрытые шейхи дервишей. Они последовали за погонщиками

и попытались было завязать с ними беседу, но глава погонщиков грубо осадили

их:

-- Идите прочь с вашими молитвами, бормотаниями, вашим суфизмом и

поисками истины. Тридцать шесть дней мы выносили вашу болтовню, а теперь

оставьте нас в покое. Мы простые погонщики и ко всему этому не имеем

никакого отношения.

Такова разница между скрытыми суфиями и теми, которые только подражают

им.


"Еврейская энциклопедия" и такие авторитеты по хасидизму, как Мартин

Бубер, отмечали сходство хасидистской школы и испанских суфиев, имея в виду

хронологию и близость учений.

Это сказание, в котором фигурирует суфий Абдул Кадир из Гилана, входит

также в жизнеописание хасида рабби Элимелеха.


БАЙАЗИД И ТЩЕСЛАВНЫЙ ЧЕЛОВЕК




Однажды некий человек с упреком сказал Байазиду, великому мистику IX

столетия, что он постился, молился и занимался подобными вещами в течение

тридцати лет и все же не нашел в этом утешения, которое обещал Байазид.

Байазид ответил ему, что и за триста лет он ничего бы не достиг.

-- Почему? -- спросил ищущий просветления.

-- Потому что этому препятствует твое тщеславие, -- сказал мудрец.

-- Но как мне от него избавиться?

-- Есть одно средство, но оно тебе не подойдет.

-- И все же назови его.

Байазид сказал:

-- Ты должен пойти к цирюльнику и сбрить свою почтенную бороду, затем

снять одежду, опоясаться кушаком и одеть на шею торбу с грецкими орехами.

Когда ты все это сделаешь, ступай на базарную площадь и кричи во весь голос:

"Даю орехи тому сорванцу, который ударит меня по шее". Потом пройдись перед

зданием суда, чтобы старшины города увидели тебя в таком виде.

-- Но я не могу этого сделать, -- взмолился человек, -- прошу тебя,

расскажи мне о каком-нибудь другом средстве.

-- Это первый и единственно возможный шаг к цели, -- сказал Байазид. --

Но ведь я предупредил, что это средство тебе не понравится, поэтому ты

неизлечим.


Аль-Газали в своей работе "Алхимия счастья" с помощью этой притчи

подчеркивает часто повторяемый аргумент, что некоторые люди, какими бы

искренними ищущими истины они не казались сами себе или даже окружающим,

побуждаются в своих поступках тщеславием и корыстью, тем самым создавая

непреодолимые трудности для своего обучения.