Geum.ru

5. Бородинское сражение. Роль Д. С

Вид материалаДокументы
Французская армия на бородинском поле
Бородинское сражение.
6—10 часов утра
После 6 часов вечера. Натиск французов ослабевает, битва постепенно затухает...
Подобный материал:
1   2   3

ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ НА БОРОДИНСКОМ ПОЛЕ.


Ко времени Бородинского боя Наполеон все еще располагал достаточными силами и средствами (к 5 сентября в строю могло быть около 133 тыс. пехоты и кавалерии) для достижения решительной победы. Однако соотношение их с силами и средствами противника приближалось к точке равновесия. В связи с этим Бородино стало таким

столкновением, в котором инициатива, воля, всплеск энергии у главнокомандующего, начальников и отдельных бойцов, а нередко и случайное стечение обстоятельств, могли иметь решающее значение для исхода великого события.

На основе совмещения источников общего, военно-исторического и личного характера, можно представить расположение французских войск днем 6 сентября, морально-психологический настрой солдат и главнокомандующего, их физическое состояние, представления о противнике, планы на предстоящее сражение.

Обзор размещения корпусов Великой армии к утру 6 сентября позволяет предположить, что Наполеон не был окончательно готов к тому, чтобы в тот же день начать генеральное сражение: предстояло подтянуть два армейских корпуса, один кавалерийский корпус и резервную артиллерию, а также выяснить намерения противника. Однако направление главной атаки французами русских позиций стало уже определяться: бой за Шевардинский редут 5 сентября создал условия для давления на левый фланг неприятеля.

Наполеон, сознавая, что охват русской армии с флангов затруднен, решил фронтальным ударом расстроить ее левое крыло, а затем, нанеся удар по центру, выйти в тыл армии Кутузова, прижать ее к Москве - реке и уничтожить. На главном направлении, на участке от Семеновских флешей до высоты Курганная, были сосредоточены основные силы французской армии: 3-й кавалерийский корпус маршала Л.Даву, 3-й корпус маршала М.Нея, 8-й корпус маршала А.Жюно, 1-й кавалерийский корпус маршала И.Мюрата и гвардия общей численностью до 86 тысяч человек. Для отвлечения внимания русских войск планировался вспомогательный удар в направлении села Бородино. Французская армия имела глубокое построение, что обеспечивало возможность наращивать силу удара.

Реконструировав ход двух рекогносцировок Наполеона, проведенных 6 сентября, хорошо видна последовательность формирования деталей окончательного плана сражения.

В целом, император точно оценил характер местности, расположение русских войск, а также их численность (120 – 130 тыс. регулярных сил). Численность войск Великой армии на 6 сентября можно оценивать в 126 – 127 тыс. строевых чинов при 584 орудиях. От-

каз от обхода южного фланга русских войск, что было предложено маршалом Л.-Н.Даву, объяснялся не только соображениями военного характера, но и все более обострявшимся состоянием напряженности и неуверенности, в которое погружался Наполеон. В течение 6 сентября состояние его здоровья заметно ухудшилось.

В начале Отечественной войны 1812 году Даву командовал 1-м пехотным корпусом, действовавшим против армии П. И. Багратиона. В Бородинском сражении корпус Даву выступил против левого фланга русской армии, штурмовал Багратионовы флеши. Сам Даву был ранен в этом сражении. При отходе Наполеона из Москвы он возглавлял арьергард, но после поражения под Вязьмой сдал командование маршалу Нею. В 1813 году Даву сражался под Лейпцигом, затем возглавил оборону Гамбурга и капитулировал только после отречения Наполеона от престола в 1814 году.

Активные рекогносцировки, проводившиеся частями Великой армии 6 сентября, особенно разведка боем, предпринятая войсками 5 (польского) корпуса на южном фланге, заставили русское командование учесть возможность обхода Багратионовых флешей с юга.

Морально-психологическое состояние бойцов Великой армии накануне генерального сражения было высоким. Наиболее восприимчивые и рыцарственные натуры (генералы Л.-П.Монбрён, О.Ж.-Г.Коленкур, полковник Дезира и др.), которые предчувствовали свою смерть, испытали высокий эмоциональный подъем и проявили готовность к проявлению героической жертвенности. Отношение к противнику оставалось высокомерно-пренебрежительным.

Однако планам Наполеона не суждено было сбыться. В результате скрупулезного сопоставления мельчайших деталей сражения за Багратионовы флеши и д. Семеновское, можно прийти к выводу о том, что реальный ход и результативность боя за Семеновские высоты значительно отличались от изначальных расчетов Наполеона. Это было вызвано не только ожесточенным сопротивлением русских, что в значительной степени уравновешивалось отчаянной отвагой французов и их союзников, но и рядом других об-

стоятельств.

Во-первых, сказалась недостаточная согласованность в действиях войск 1-го корпуса Даву с другими соединениями. Начальник 5-го корпуса генерал Ж.-А.Понятовский, от которого ожидали более успешных действий, не смог в срок выполнить поставленную перед ним задачу. Вследствие этого войска Даву не только должны были вести интенсивный бой с русскими стрелками в Утицком лесу, но и не смогли совершить захождение влево своим фронтом. Для исправления ситуации в Утицкий лес пришлось направить части вестфальцев, и это окончательно лишило войска Даву и маршала М.Нея (3 и 8-й корпуса) каких бы то ни было пехотных резервов. Поэтому в 10 часов Наполеон был вынужден задействовать дивизии генералов Л.Фриана и М.-М.Клапареда, а И.Мюрат бросил в бой почти всю тяжелую кавалерию резерва, действия которой не могли быть столь эффективными, как на то первоначально рассчитывали.

Во-вторых, хотя 5-й дивизии генерала Ж.-Д.Компана и удалось сразу захватить южный люнет, но отстоять его в одиночку оказалось практически невозможно. Большая часть сил как 5-й, так и 4-й дивизии генерала Ж.-М.Дессе была отвлечена на борьбу в Утицком лесу и на опушке леса. Поэтому войскам Нея пришлось изменить первоначальное направление своей атаки и броситься на помощь 5-й дивизии. Вообще, хотя дивизия Компана и имела опыт во взятии вражеских укреплений, но была значительно ослаблена в предыдущих боях, следуя в авангарде, а затем 5 сентября сражаясь за Шевардинский редут.

В-третьих, русское командование смогло достаточно быстро перебросить свои войска с соседних участков в район Семеновских укреплений. Французы не смогли создать в этом пункте решающего превосходства сил и раздавить противника. Хотя и с большими потерями, русские войска парировали все удары, сами постоянно бросаясь в контратаки. Несмотря на то, что переброска русских войск на этот участок обнажала другие пункты их боевой линии, французы не сумели этим воспользоваться.

В-четвертых, на ход боевых действий оказало влияние целое море частных факторов. Так, если Компан и Дессе, благодаря подходу к рубежу атаки через Утицкий лес смогли до некоторой степени уберечь своих солдат от чрезмерных потерь, то это одновременно вызвало и проблемы – некоторую дезорганизацию строя и необходимость отвлечь силы для малоэффективной борьбы с русскими егерями. К частным факторам можно отнести и то, что большинство начальствующего состава дивизий Даву уже в начале боя было выведено из строя. Хотя это и не привело к большой дезорганизации дивизий, но несомненно вызвало заметный беспорядок и ослабило энергичность действий.

Другим важнейшим участком сражения была Курганная высота, батарея Раевского. В историографии этого сражения до сегодняшнего дня много спорных вопросов: от характера укреплений, представлявших собой «большой редут», численности боровшихся войск, и до вопроса о том, в результате каких событий произошел окончательный захват батареи Раевского. Существование в литературе трех версий («французской» версии, отдающей пальму первенства кирасирам О.Ж.-Г.Коленкура; «немецкой» версии настаивающей на приоритете саксонских кирасир; версии, связывающей захват «редута» с действиями войск Е.Богарне) во многом обусловлено как сложностью перипетий

боя. Однако несмотря на героизм и самопожертвование атакующих, взятие «большого редута» не решило главной задачи, стоявшей перед Наполеоном, — расстроить и разбить русские войска. Перед началом сражения, отказавшись от идеи глубокого обхода, император избрал фронтальный характер боя, ставя главной целью не отбросить, а разгромить русскую армию. Ценою больших жертв, окончательно расстроив резервную кавалерию и использовав часть гвардии, он захватил Курганную высоту в центре, но так и не смог разбить русские линии и выйти на Большую Московскую дорогу. Русская армия

отодвинулась, сохранив за собой главную коммуникационную артерию. В ходе Бородинского сражения роль захвата «большого редута» в планах Наполеона менялась. Если первоначально захват укрепления рассматривался только как элемент (причем не самый первостепенный) главного удара, то позже «редут» превратился в основной объект атаки. К этому времени Наполеон располагал для атаки высоты только 20 тыс. пехоты, поэтому ему и пришлось задействовать массы резервной конницы, чем, кстати, и было вызвано то необычное использование тяжелой кавалерии, при котором она была брошена штурмовать «редуты». Наполеон так и не смог сосредоточить у Курганной высоты силы и

средства, которые бы превосходили силы и средства противника. В ходе первой атаки батареи у французов было не более 18 тыс. пехоты и примерно 138 орудий (кавалерия вовсе не была задействована), в то время как у русских защитников было 15—18 тыс. пехоты, 1,5 тыс. кавалерии и 197 орудий. Решительный штурм «большого редута» Наполеон провел, бросив в бой около 20 тыс. пехоты, 10 тыс. кавалерии и 200 орудий. Русские располагали 27 тыс. пехоты, 6 тыс. кавалерии и более чем 200 орудий. Успех был достигнут заметным перевесом в кавалерии и более удачным использованием артиллерийских орудий, которые вели концентрический и анфилирующий огонь по русским порядкам. Большую роль сыграло и отчаянное самопожертвование солдат, офицеров и генералов Великой армии. Однако развить достигнутый успех армия уже

не могла. Кавалерийские атаки к востоку от высоты, без решительной поддержки пехоты, оказались малоэффективными.

Несмотря на очевидный успех, который французские войска одержали к концу дня на всех участках фронта, где они атаковали, развить этот успех они не могли. Организм Великой армии, как физическое, так и психологическое состояние наполеоновских солдат, были на пределе возможностей. Единственной силой, которая могла бы довершить разгром противника, была Императорская гвардия.

В современной исторической литературе существует мнение о влиянии на исход Бородинского сражения следующий двух обстоятельств. Во-первых, Наполеон, как главнокомандующий, не обеспечил должной скоординированности в действиях руководимой им армии, а, во-вторых, он отказался от введения в бой в наиболее решительный момент сражения основной части гвардейского резерва. Объяснение столь серьезных для главнокомандующего просчетов носит комплексный характер, а именно:

1. Явно сказалось физическое и эмоциональное состояние Наполеона, предопределенное

общей усталостью, обострением целого комплекса болезней, падением жиз-

ненного тонуса и притуплением той способности к неожиданному озарению,

которое отличало его ранее как военного гения.

2. Наполеон (впрочем, как и вся армия) психологически не был готов к столь упорному и ожесточенному сражению, каким оказалось Бородинское. В этом проявилась недооценка Наполеоном противника в предшествующий генеральному сражению период

войны. Поэтому к концу дня 7 сентября Наполеон, изумленный стойкостью

русских и небывало малым числом пленных, был уже склонен переоценивать

степень прочности русской обороны.

3. 7 сентября Наполеон был вынужден принимать решения не только как военачальник, но и как император. Известия об испанских событиях, полученные им накануне, обострили чувство тревоги за дела Империи. В этой связи сохранность императорской гвардии виделась ему гарантом политической прочности всей Империи и престола.

4. В ходе самого сражения все более укреплялась надежда императора на возможность за-

ключения мира в Москве даже при условии не полного разгрома русской армии. Впрочем, наряду с этим, Наполеона не оставляла мысль и о том, что придется давать еще одно сражение, прежде чем удастся вступить в Москву. Это тем более удерживало его от решительного шага использовать 7 сентября императорскую гвардию.

Интересно рассмотреть мнения французских солдат и офицеров о том, кто же одержал победу на Бородинском поле. Вступление в Москву убедило солдат наполеоновской армии в скором подписании мира и подтвердило оценку ими Бородинской битвы как великой победы. До октября армия была озабочена, прежде всего, потерями, понесенными под Бородином. Однако сопоставление своих потерь с более значительными потерями противника неизменно убеждало наполеоновских солдат в их бородинской победе. Большое количество потерь, понесенных убитыми и ранеными русской армией объясняет-

ся целым рядом обстоятельств: более высокой эффективностью действий

французской артиллерии, более эффективным применением стрелкового огня,

большим количеством новобранцев в рядах русских войск, близким располо-

жением к передовым позициям резервных русских линий и т.д. Тем не менее, поразительно малое число пленных, готовность русских продолжать борьбу и, особенно, московский пожар, вызывали в солдатах Великой армии все более усиливавшееся беспокойство. При этом пожар русской столицы они связывали почти исключительно со своего рода природной стихией – «русским варварством», не признающим цивилизованных форм борьбы. Теперь о победе думать не приходилось.


БОРОДИНСКОЕ СРАЖЕНИЕ.

РОЛЬ Д.С.ДОХТУРОВА В СОБЫТИЯХ 26 АВГУСТА 1812 ГОДА.


После потери Шевардина российские войска занимали позиции вдоль линии Маслово-Бородино-Семеновское-Утица. Французы начали развертывание для атаки на фронте западнее Бородино-Алексинки-Шевардино. Весь день 25 августа (6 сентября) обе стороны готовились к сражению и заканчивали размещение войск на позициях.

Наполеон планировал массированным ударом пехоты и конницы при поддержке мощного огня артиллерии прорвать боевое расположение российских войск на участке Семеновское-высота Курганная. Вслед за этим в прорыв вводились резервы. В дальнейшем удар наносился на север, во фланг русских отрядов, прикрывавших Новую Смоленскую дорогу, с целью уничтожить их. Одновременно с этим французские войска должны были нанести ряд вспомогательных ударов по флангам российской обороны.

Кутузов произвел частичную перегруппировку войск и усилил свой левый фланг. Его план сводился к тому, чтобы упорным сопротивлением нанести противнику возможно большие потери на направлении его главного удара и в то же время сохранить полную свободу маневра своих резервов, расположив их во время сражения вне досягаемости противника. Соответственно этому Кутузов расположил большой контингент войск на правом фланге, надежно прикрыв Новую Смоленскую дорогу.

26 августа 1812 г. 26 августа (7 сентября) в 5 часов 30 минут выглянуло солнце. Перед французским войском был зачитан приказ Наполеона. В нем говорилось: "Воины! Вот сражение, которого вы так желали. Победа зависит от вас. Она необходима для вас, она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске, Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспоминает о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!" Заря занялась, туман рассеялся, блеснул первый луч солнца. "Это солнце Аустерлица!"- воскликнул Наполеон.

Бородинская битва началась общей артиллерийской канонадой и атакой французской дивизии Дельзона на центр русской позиции у деревни Бородино. Первыми вступили в бой егерские полки Дохтурова. Из записок В. И. Левенштерна: «Деревня, расположенная у наших ног, была занята храбрым лейб-гвардии егерским полком. Туман, заволакивавший еще в то время равнину, скрывал сильные неприятельские колонны, надвигавшиеся прямо на него. Колонна под командою генерала Дельзона вступила уже в деревню с большой дороги сомкнутою колонна шла беглым шагом с барабанным боем...» Из донесения М. И. Кутузова Александру I: «Атака неприятеля на село Бородино произведена была с невероятною быстротою, но мужество лейб-гвардии егерского полка, оживляемое примером начальников его, остановило стремление 8000 французов. Наикровопролитнейший бой возгорелся, и сии храбрые егери более часу удерживали неприятеля. Подошедшие к противнику резервы умножили его силы, принудили сей полк перейти за село Бородино через реку Колочь. Французы, ободренные занятием Бородина, бросились вслед за егерями и почти вместе с ними перешли реку, но гвардейские егери, подкрепленные пришедшими с полковником Манахтиным полками, 1-м и 18-м егерскими и егерской бригадой 24-й дивизии под командою Вуича, вдруг обратились на неприятеля и соединенно с пришедшими к ним на помощь ударили в штыки, и все находившиеся на нашем берегу французы стали жертвою дерзкого их предприятия. Мост на реке Колоче совершенно был истреблен, несмотря на сильный неприятельский огонь, и французы в течение целого дня не осмеливались уже делать покушения к переправе и довольствовались перестрелкою с нашими егерями...» Атака Бородина на этом закончилась. Однако здесь наступление противника носило демонстративный характер. Главные события разворачивались у Багратионовых флешей и батареи Раевского.

6—10 часов утра. Флеши были атакованы войсками маршала Даву. Несмотря на тройное превосходство неприятеля, российские солдаты дрались мужественно и неустрашимо. Они встретили атакующие колонны французов мощным артиллерийским огнем, а после сближения бросились на врага в штыки. Неприятель не выдержал и, оставляя груды убитых и раненых, в беспорядке отступил. Первая атака французов на флеши захлебнулась.

В это время на левом фланге, у деревни Утица, корпус князя Понятовского, в основном состоящий из поляков, атаковал русские позиции. Полякам удалось захватить деревню Утица, после чего русские отошли на Утицкий курган и закрепились там.

В 7 часов противник возобновил наступление на флеши. Ценой больших потерь ему удалось несколько продвинуться вперед на левом фланге. По приказу Багратиона несколько батальонов контратаковали противника. Опешившие французы были отброшены назад, понеся новые тяжелые потери. Таким образом, и вторая атака закончилась для французов неудачей. Наполеон был поражен упорным сопротивлением русских. Усилив войска Даву, он отдал приказ возобновить натиск. В свою очередь Багратион запросил подкрепление. Однако дополнительные силы не успели подойти до начала очередной атаки французов.

Третью атаку противник начал в 8 часов после артиллерийской подготовки. Выйдя из леса, французы несколькими колоннами двинулись на Багратионовы флеши. Русские артиллеристы, подпустив неприятеля на картечный выстрел, открыли по нему смертоносный огонь. Следует отметить храбрость французских солдат - даже под картечным огнем пехотинцы невозмутимо продолжали двигаться к флешам и частично овладели ими. В этот момент граф Воронцов повел своих воинов в штыковую атаку. Сильный натиск смешал ряды наполеоновских солдат и заставил их отойти назад.

Вслед за пехотой овладеть флешами предприняла попытку французская конница. Стремительно бросившаяся в атаку кавалерия была встречена русскими полками, ряды которых успели приготовиться к атаке, ощетинившись штыками, и ждали неприятеля. Подпустив врага на ружейный выстрел, солдаты открыли огонь, чем и заставили французов отказаться от своей затеи. Отпустившая конница французов и подоспевшие к ней на помощь кирасиры, развернувшись, бросились в атаку. И опять российские солдаты, подпустив врага поближе, открыли по нему ружейный огонь. Тех. кто смог прорваться к шеренгам, закололи штыками.

В это время на левом фланге Понятовский пытался несколько раз взять Утицкий курган.

Этот этап сражения окончился незначительными успехами французов на направлениях вспомогательных ударов и неудачей на главном направлении. Воспользовавшись временной передышкой, оба полководца начали подтягивать сюда свежие силы. Около 9часов по приказу Наполеона наступление на Багратионовы флеши возобновилось, и русским удалось отбить еще четыре атаки.

10—12 часов. В 12ч. французы начали очередную атаку Багратионовых флешей. На этот раз против 18тыс. солдат Багратиона и 300 орудий Наполеон двинул 45тыс. своих солдат и 400 орудий. Русские встретили врага сокрушающим штыковым ударом. Завязался рукопашный бой. Были большие сумерки и ничего не было видно, кроме грозных колонн, наступающих и разбитых. Все наше левое крыло, во всей длине своей двинулось с места и пошло скорым шагом в штыки.

Однако, несмотря на отчаянное сопротивление российских войск, французам удалось прорвать их оборону. Тотчас же французская пехота и конница бросились в образовавшийся прорыв. Русские под натиском врага должны были отойти. Багратион был ранен, и командование флешами временно принял П.П. Коновницын. На его долю выпала сложная задача: пока на место раненного Багратиона не назначили нового генерала ,ему нужно было любой ценой удержать неприятеля. Прибывший на левый фланг генерал Дохтуров, нашел 2-ю армию истекающей кровью, но готовой драться до конца.

В это же время в центре русской позиции французы упорно штурмовали батарею Раевского. Сначала защитники подвергались жесткому артиллерийскому огню, после чего противник широкими колоннами пошел на батарею и опрокинул 26-ю дивизию, которая не могла противостоять его превосходящим силам. К середине дня там сложилась трудная ситуация.

Проезжавшие мимо генералы П. Ермолов и А. И. Кутайсов поднимают в контратаку фланговый батальон Уфимского полка 24-й дивизии. Дохтуров бросает на помощь им егерские полки. В жестокой схватке убит Кутайсов и затем ранен Ермолов. Французы отброшены с батареи, при этом взят в плен французский генерал Бонами. На смену остаткам частей кого Дохтуров приводит остальные полки 24-й дивизии. Дальнейшую оборону Курганной высоты возглавил генерал-майор П. Г. Лихачев. Из 5 рапорта А. П. Ермолова М. Б. Барклаю-де-Толли: «Проезжая, центр армии, я увидел батарею, укрепленную в руках неприятеля... Взяв один только 3-й батальон Уфимского пехотного полка, остановил я толпою в обрез колонны, ударил в штыки. Неприятель защищался жестоко, батареи его делали опустошение, но ничто не устояло. Батальон Уфимского полка и 18-й егерский бросились прямо на батарею 19-й и 40-й егерские левую сторону оной и в четверть часа наказали дерзость неприятеля. Батарея во власти нашей, а поле около оной покрыто телами. Овладение сею батареею принадлежит решительности чиновников и необычайной храбрости солдат...»

.Неприятель не успел воспользоваться орудиями захваченной батареи ,но, подтянув свои легкие пушки, начал с флангов обстреливать русские войска. Три конные артиллерийские роты, сопровождавшие Ермолова, остановились на левом фланге его отряда и, открыв по французам орудийный огонь, дали возможность пехотинцам вернуть потерянную батарею.

Этот этап сражения закончился крупным успехом французов на главном направлении. Фронт русских был прорван. Положение русских войск было тяжелым. Но французам также требовались резервы. Для того чтобы выиграть время, Кутузов отправил конницу М.И.Платова и Ф.П. Уварова в тыл противнику. Кавалеристы, ворвавшись в тыл французов в районе деревни Беззубово, произвели там панику. Это вынудило Наполеона остановить третью атаку своих войск на батарею Раевского. Сам император поехал на левый фланг выяснить обстановку. На это он потратил около двух часов, в течение которых Кутузов закончил перегруппировку войск и укрепил левый фланг.

На левом фланге в это время продолжались ожесточенные бои. Во время восьмой атаки французов смертельно ранен Багратион. Пришедшие в расстройство русские полки оставляют Семеновские флеши.

12—15 часов. Тяжелое ранение Багратиона и невозможность его дальнейшего участия в сражении было ощутимым уроном для армии. Временное командование левым крылом взял на себя Коновницын. Ему удалось организовать оборону и задержать наступление французов у Семеновского оврага. Однако для контратак сил было недостаточно, и Коновницын отвел войска за Семеновский овраг.

Получив известие о ранении Багратиона, Кутузов посылает на левый фланг принца Виртембергского, но тут же отправляет генералу от инфантерии Д. С. Дохтурову предписание: «Хотя и поехал принц Виртембергский на левый фланг, несмотря на то имеете вы командовать все левым крылом нашей армии, и принц Виртембергский подчинен вам. Рекомендую вам держаться до тех пор, пока от меня не воспоследует повеление к отступлению». Кутузов поручает Дохтурову возглавить левый фланг. Прибыв в деревню Семеновскую, Дохтуров предпринимает энергичные меры для спасения положения. Он строит и ведет в бой полки, которые отбивают три атаки кавалерийского корпуса Латур-Мобура и одну атаку корпуса Налсути.

Первую атаку деревни Семеновской французы провели силами корпуса Нея и дивизии Фриана. Но русская артиллерия остановила французов. В это время прибыл Д. С. Дохтуров. В своих записках участник Бородинской битвы Федор Глинка писал: «Дохтуров, отражая мужественно опасности и ободряя примером своим воинов, говорил: «За нами Москва! Умирать всем, но ни шагу назад!» Смерть, встречавшая его почти на каждом шаге, умножала рвение его. Под ним убили двух лошадей и одну ранили...»

Кутузов не ошибся, назначив Дохтурова командовать левым флангом, и как ни горячо тут было, французам не удалось прорвать его. В этом есть немалая заслуга Дмитрия Сергеевича Дохтурова, за долгие годы службы привыкшего быть на самых трудных участках. Надо сказать, что не прошла даром дохтуровская школа и для его корпуса. При Бородине отличились многие офицеры и рядовые его дивизий. Особенно же прославился командир 24-й пехотной дивизии Петр Гаврилович Лихачев, оборонявший после И. Ф. Паскевича батарею Раевского. Дохтуров хорошо знал этого генерала еще по участию в сражениях при Роченсальме и Выборге.

В рапорте, представленном Кутузову, Дохтуров писал: «Поставляю обязанностию сим донести, что, прибыв к оной (к армии Багратиона), нашел высоты и редуты, нашими войсками прежде занимаемые, взятые неприятелем, как равно и ров, от оного нас отделявший. Поставя себе важнейшим предметом удержаться в настоящем положении, я сделал нужные в сем случае распоряжения, приказав начальникам отрядов всеми мерами отражать стремление неприятеля и не уступать нисколько мест настоящих. Все исполнили сие с отличным благоразумием, и хотя неприятель, принявший намерение опрокинуть непременно наш левый фланг, делал всеми силами под ужасным огнем артиллерии нападение. Но покушения сии уничтожены совершенно мерами взятыми и беспримерною храбростию войск наших. Полки гвардейские — Литовской, Измайловской и Финляндской — во все время сражения оказали достойную русскую храбрость и были первыми, которые необыкновенным своим мужеством, удерживая стремление неприятеля, поражали оного повсюду штыками. Прочие полки гвардейские — Преображенской и Семеновской — также способствовали к отражению неприятеля неустрашимостью. Вообще все войска в сей день дрались с обычною им отчаянною храбростию, так что со вступления моего в командование до наступившей ночи, которая прекратила сражение, все пункты почти удержаны, кроме некоторых мест, которые уступлены по необходимости отвести войска от ужасного картечного огня, большой вред причинившего. Но отступление сие было весьма на малое расстояние с должным порядком и с учинением при сем случае урона неприятелю...».

Из рапорта командира лейб-гвардии Измайловского полка полковника А. П. Кутузова: «Неприятельские кирасиры не замедлили с чрезвычайным стремлением броситься в атаку, но за дерзость свою дорого заплатили; все батареи с удивительною твердостию, допустив их на размерный выстрел, открыли с фасов, к неприятелю обращенных, батальный огонь, латы их им были слабой защитой, не придавая мужества. Мгновенно показали они тыл, в беспорядке обратившись в бегство. Свежая кавалерия, состоящая из конных гренадер, покусилась было поправить неудачу первой атаки, но быв принята таким же образом, так же опрокинута и с тем же стыдом назад возвратилась; несколько из них, осмелившихся доскакать до кареев, были за дерзость наказаны штыками... По отражении кавалерии, неприятель открыл опять огонь, картечи осыпали твердые колонны наши, но они стояли неподвижны... Все сие происходило в виду его высокопревосходительства г-на генерала от инфантерии Дмитрия Сергеевича Дохтурова, присутствовавшего с двух часов пополудни при колоннах наших и во время последней кавалерийской атаки в каре 1-го батальона. Почему имели честь неоднократно получать его благодарность за храбрость и мужество, с каковыми выдерживаема была вся жестокость неприятельского огня, и порядок, неизменно сохраняемый в колоннах, о чем его высокопревосходительство сам, ежели удостоит, может свидетельствовать». Из воспоминаний С. И. Маевского: «...Коновницын мчался то взад, то вперед; Дохтуров сидел у барабана, а демоны истребления как будто руками поражали жертвы свои...»

15—17 часов. — Вновь пытаясь расчленить русскую позицию, Наполеон сосредоточил против Курганной высоты крупные силы. Атака намечалась двумя часами ранее, но задержалась в связи с рейдом конницы Платова и Уварова по французским тылам. Удар русских кавалеристов заставил Наполеона оттянуть часть своих сил, и охладил наступательный порыв французского полководца. Тем не менее, в 3 часа дня корпуса Богарне, Груши, Латур-Мобура и Монбрена, поддержанные огнем 120 орудий, атаковали Курганную высоту. Французская пехота пошла в лобовую атаку, кавалерия ударила по флангам, имея задачей отсечь защитников высоты от соседей. 24-я дивизия генерала Лихачева, истекая кровью, упорно защищала батарею. На правом фланге высоты вступила в бой 7-я дивизия Капцевича, поддержанная русской кавалерией...

Из донесения М. И. Кутузова Александру I: 1«...Наполеон, собрав большие силы, во множестве колонн пехоты и кавалерии атаковал Курганную батарею; битва была наикровопролитнейшая, несколько колонн неприятельских были жертвою столь дерзкого предприятия, но невзирая на сие, умножив силы свои, овладел он батареею... В сем случае генерал-майор Лихачев был ранен тяжело и взят в плен...». «Воспользовавшись тем, что 11-я и 23-я пехотные дивизии были заняты отражением кавалерийских атак, — пишет историк Отечественной войны 1812 года Л. Г. Бескровный, — французская пехота бросалась на батарею. Силы противника в четыре раза превышали силы 24-й пехотной дивизии, оборонявшей батарею. Русские геройски отражали все атаки, но их подавила численность атакующих. Когда уже почти все защитники батареи пали, командир дивизии старый генерал Лихачев, израненный, со шпагой в руках бросился на французов. Исколотого штыками Лихачева французы взяли в плен. Батарея была захвачена. Многие ее защитники погибли смертью героев. Остатки 24-й дивизии и другие пехотные части около 15 часов отошли под защиту огня батареи, расположенной поодаль на высоте».

Из «Походных записок артиллериста» И. Т. Родожицкого:

.«...Уже французы подошли под самый люнет, и пушки наши после окончательного залпа умолкли. Глухой крик давал знать, что неприятели ворвались на вал, и началась работа штыками. Французский генерал Коленкур первый ворвался с тыла на редут, и первый был убит... Между тем пехота неприятельская лезла на вал со всех сторон и была опрокидываема штыками русских в ров, который наполнялся трупами убитых, но свежие колонны заступали места разбитых и с новою яростию лезли умирать; наши с равным ожесточением встречали их, и сами падали вместе с врагами. Наконец французы с бешенством ворвались в люнет и кололи всех, кто им попадался... Тогда курганный люнет остался в руках неприятелей. Это был последний трофей истощенных сил их. Груды тел лежали внутри и вне окопа; почти все храбрые защитники его пали...»

Из французского документа «Эпизод сражения на Москве-реке»: «Истекающий кровью генерал Лихачев сам бросился штыки французов, чтобы таким образом найти свою смерть, но при виде этого убеленного сединами воина даты 9-го полка проявили к нему сострадание 'сохранили ему жизнь, отправив его затем к императору. Наполеон в знак уважения к мужеству Лихачева предложил вернуть ему шпагу, но тот отказался. Вскоре Петр Гаврилович Лихачев умер во французском плену.

Из рапорта М. Б. Барклая-де-Толли М. И. Кутузову: «...Неприятельская конница, получив подкрепление своих резервов, преследовала нашу на флангах Курганной высоты и, прорвавшись сквозь интервалы наших пехотных кареев, зашла совершенно в тыл 7-й и 11-й пехотных дивизий, но сия бесподобная пехота, нимало не расстраиваясь, приняла неприятеля сильным и деятельным огнем, и неприятель был расстроен. Между тем кавалерия наша снова собралась, и неприятель с сего пункта уже совершенно был прогнан, он отступил за свою пехоту. Так что мы его совершенно из виду потеряли».

Из «Описания сражения при селе Бородине» К. Ф. Толя: «...Такое большое соединение сил неприятельских противу центра нашего и значимые пожертвования его, наиболее кавалериею, не доставили ему ни малейшей выгоды, ибо, овладев центральною нашею батареею, не смог он подаваться вперед, будучи подвержен сильному огню наших батарей, устроенных генералом Милорадовичем по высотам на расстоянии картечного выстрела от оставленной нами батареи».

После 6 часов вечера. Натиск французов ослабевает, битва постепенно затухает...

Записка М. И. Кутузова Д. С. Дохтурову: «Я из всех движений неприятельских вижу, что он не менее нас ослабел в сие сражение, и потому, завязавши уже дело с ним, решился я сегодняшнюю ночь устроить все войско в порядок, снабдить артиллерию новыми зарядами и завтра возобновить сражение с неприятелем. Ибо всякое отступление при теперешнем беспорядке повлечет за собою потерю всей артиллерии».

Из «Описания сражения при селе Бородине» К. Ф. Толя:

«...Около 6 часов пополудни от удачного действия нашей артиллерии, производившей огонь до самой ночи, умолкли неприятельские батареи по всей линии, и главные силы его отступили на позицию, которую он занимал до начатия сражения. Около 9 часов неприятель овладел, было, деревнею Семеновскою, но лейб-гвардии Финляндский полк, во время сражения столь успешно действовавший, и тут натиском вытеснил неприятеля и удержал оную за собою».

Из «Походных записок артиллериста» И. Т. Родожицкого: «...Канонада с обеих сторон продолжалась до самого вечера; с наступлением мрака она стала ослабевать, прежде у неприятеля. Это было против обыкновения, ибо французы имели обычай к вечеру всегда усиливать огонь и натиск во всех местах в знак своей победы; теперь же они признавались в бессилии. Наконец их артиллерия замолчала, наша также утихла, и мало-помалу ужасная битва прекратилась

Из донесения М. И. Кутузова Александру I: «...Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости российских воинов, где вся пехота, кавалерия и артиллерия дрались отчаянно. Желание всякого было умереть на месте и не уступить неприятелю. Французская армия под предводительством самого Наполеона, будучи в превосходнейших силах, не превозмогла твердости духа российского солдата, жертвовавшего с бодростью жизнию за свое отечество».

Поздно вечером Дохтуров прибыл к Кутузову и доложил: «Я видел своими глазами отступление неприятеля и полагаю Бородинское сражение совершенно выигранным». Кутузов встретил его со словами: «Позволь мне обнять тебя, мой герой. Чем можно наградить тебя?». Победа была несомненной, особенно в стратегическом отношении. Однако потери в армии были велики, и, желая сохранить армию. Съехались другие генералы. Обсуждался вопрос о действиях на завтрашний день. Все были того мнения что армии, потерявшей, по-видимому, до половины своего состава, надо дать отдых. В 6 часов утра 27 августа Кутузов приказал оттянуть войска на 7 верст назад, к Можайску, оставив на Бородинском поле арьергард Платова.

При отходе к Можайску и далее к Москве Дохтуров возглавлял колонну в составе 2-й армии, 4-го и 6-го корпусов 1-й армии. В те дни еще никто не помышлял об оставлении Москвы. Из штаба Кутузова ежедневно рассылались приказы и распоряжения о подготовке к новому генеральному сражению, отправлялись курьеры к московскому главнокомандующему Ф. В. Ростопчину, в Петербург, Нижний Новгород, Тверь и другие города с просьбами и требованиями о высылке подкреплений людьми, боеприпасами, провиантом. Особенно большие надежды возлагались на Ростопчина, который обещал выставить чуть ли не стотысячное подкрепление. Однако дни шли, а резервов не было. 31 августа, когда армия Кутузова подошла к Москве, стало ясно, что надеяться больше не на что.

С теми силами, которыми располагала армия, было трудно рассчитывать на успех в новом генеральном сражении. Корпус Дохтурова потерял в Бородинской битве около 40 процентов личного состава. Особенно пострадала 24-я пехотная дивизия. На перекличке в Можайске оказалось, что в шести полках этой дивизии оставалось немногим более 1500 человек. Ширванский, Уфимский, 'Томский, 40-й егерский полки представляли теперь, по существу, роты! В некоторых полках почти не было офицеров. Еще хуже обстояло дело во 2-й армии. По воспоминаниям Ш. Н. Раевского, в его корпусе оставалось не более полутора тысяч человек.

Тем не менее, никому не приходила в голову мысль об оставлении Москвы без боя. Чувства патриотизма и воинской чести обусловили общее настроение — погибнуть под стенами Москвы, но не допустить врага в священный для русских людей город. Этим настроением жил в те дни и Дмитрий Сергеевич Дохтуров, что опрёделило его поведение на военном совете

Военный совет собрался 1 сентября 1812 г. в 5 часов вечера в крестьянской избе на окраине деревни Фили, где остановился Кутузов. На совет прибыли генералы М. Б. Барклай-де-Толли, Л. Л. Беннигсен, Д. С. Дохтуров, Ф. П. Уваров, А. П. Ермолов, П. П. Коновницын, А. И, Остерман-Толстой, Н, Н. Раевский, полковники К. Ф. Толь и П. С. Кайсаров. Не смогли явиться М. А. Милорадович и М. П. Платов),и находились с арьергардом) и некоторые другие командующие корпусами. Кутузов открыл военный совет. Кратко сообщив о позиции на Воробьевых горах, избранной начальником Главного штаба Беннигсеном для нового генерального сражения, Кутузов поставил только один вопрос: «Сражаться или оставить Москву без боя?» Наступило тяжелое молчание — все понимали драматизм обстановки и свою ответственность за судьбу армии и Москвы.

Первым высказал свое мнение Барклай-де-Толли. Он считал, что позиция на Воробьевых горах непригодна для генерального сражения: в тылу русских войск находится река Москва с крутыми берегами, фланги разделены оврагами. Барклай-де-Толли предложил оставить Москву без сражения и отступать по дороге на Нижний Новгород. Хотя все генералы были согласны с критикой избранной Беннигсеном позиции, предложение бывшего главнокомандующего вызвало открытое неодобрение большинства присутствующих. Дохтуров заявил, что покинуть Москву без боя невозможно. Беннигсен расценил это как поддержку своего плана и принялся доказывать преимущества позиции на Воробьевых горах. Члены военного совета выслушали его скептически, Кутузов короткой репликой напомнил о Фридлянде, когда армия Беннигсена сражалась на такой же позиции, тогда оба фланга были изолированы от центра...

Затем выступил Коновницын. Он предложил всеми силами двинуться на противника и атаковать его там, где он будет встречен. Коновницына поддержали Уваров, Остерман-Толстой и долго молчавший Ермолов.

Дохтуров не согласился с предложением о наступлении, он настаивал на сражении под стенами Москвы вероятность успеха, по его мнению, подтверждал опыт недавней обороны Смоленска. Толь высказался за оставление Москвы и отход на Калужскую дорогу. Раевский был того же мнения. Наконец слово взял Кутузов: «С потерянием Москвы потеряна еще Россия. Первою обязанностию поставлю сберечь армию и сблизиться с теми войсками, которые идут к нам в подкрепление. Самим уступлением Москвы приготовим мы неизбежную гибель неприятелю. Доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор сохраним надежду благополучно завершить войну, но когда уничтожится армия, погибнут Москва и Россия. Приказываю отступать». Полковник Толь записал эти слова в журнал военных действий. Потрясенный, снедаемый внутренним протестом, покинул военный совет Дохтуров. В воспоминаниях о военном совете в Филях Ермолов писал: «Генерал Дохтуров говорил, что хорошо было бы идти навстречу неприятелю, но что в Бородинском сражении мы потеряли многих честных начальников, а, возлагая атаку на занимающих места их чиновников, мало известных, нельзя быть вполне уверенным в успехе».

Решение, принятое Кутузовым, было неожиданным для Дохтурова, и он тяжело переживал предстоящее отступление. Беннигсен в записке, составленной им для императора, указывает, что Дохтуров во время обсуждения сделал ему знак рукою, что волосы у него встают дыбом, слыша, что предложение сдать Москву будет принято». О том, какие чувства владели Дохтуровым, можно судить из его письма жене: «...Я в отчаянии, что оставляют Москву! Какой ужас! Мы уже по сю сторону столицы. Я прилагаю все старание, чтобы убедить идти врагу на встречу. (...) Какой стыд для Русских: покинуть Отчизну, без малейшего ружейного выстрела и без боя. Я взбешен, но что же делать?» Это признание Дохтурова свидетельствует о том, какую ответственность взваливал на себя Кутузов, принимая решение оставить Москву. Мало кто мог понять его действия, если даже такие соратники, каким был Дохтуров, считали невозможным сдать Москву без сражения.

..Солдаты не верили, что приказ об отступлении дал Кутузов. Распространились слухи о предательстве. Главным виновником считали московского главнокомандующего Ростопчина, не выполнившего обещаний о подкреплениях.

Оставляя Москву, солдаты и офицеры плакали, как дети.

Нелегко далось Кутузову решение оставить Москву. Этот старый, больной человек принял на свои плечи груз огромной, ни с чем не сравнимой ответственности. Отпустив генералов с военного совета, Михаил Илларионович всю ночь шагал по избе, тяжело вздыхал, останавливался у стола с развернутой картой, вглядывался в нее единственным, слезящимся глазом и опять шагал.