Библиотека Альдебаран
| Вид материала | Документы |
- Библиотека Альдебаран, 2189.93kb.
- Библиотека Альдебаран, 535.18kb.
- Студенческая Библиотека Онлайн, 169.06kb.
- Библиотека Альдебаран, 1616.97kb.
- Библиотека Альдебаран, 5850.32kb.
- Библиотека Альдебаран, 3931.12kb.
- Библиотека Альдебаран, 7121.35kb.
- Библиотека Альдебаран, 2381.99kb.
- Библиотека Альдебаран, 1789.76kb.
- Библиотека Альдебаран, 1490.77kb.
Глава третья. ПОЙДЕТ — НЕ ПОЙДЕТ
Гарри Поттер громко храпел. Он просидел на стуле у окна своей спальни чуть ли не четыре часа, вглядываясь в темнеющую улицу, да так и уснул, прижавшись щекой к холодному оконному стеклу. Его очки съехали на сторону, а рот широко раскрылся. Пятно испарины от его дыхания на стекле искрилось в оранжевом сиянии уличного фонаря, и этот искусственный свет стер все краски с его лица, так что под копной своих черных растрепанных волос он был похож на привидение.
Комната была завалена всевозможными вещами, там и сям виднелись кучки мусора. По полу были рассыпаны совиные перья, огрызки от яблок и фантики от конфет, книги с заклинаниями валялись как попало вперемешку с неразберихой мантий на кровати, а на столе в лужице света беспорядочно лежали газеты. Один из заголовков вопрошал:
ГАРРИ ПОТТЕР: ИЗБРАННЫЙ?
Не умолкают слухи о недавнем загадочном переполохе в Министерстве магии, где опять видели Того Кого Нельзя Называть.
«Нам запрещено об этом говорить, не спрашивайте меня ни о чем», — заявил прошлой ночью, выходя из Министерства, один взволнованный стиратель, отказавшийся назвать себя.
Тем не менее, высокопоставленные источники из Министерства подтвердили, что центром переполоха явился пресловутый Зал пророчеств.
Хотя волшебники из числа представителей Министерства до сих пор отказывались даже признавать существование подобного места, сообщество волшебников все больше склоняется к мнению, что пожиратели смерти, отбывающие в настоящее время срок в Азкабане за незаконное вторжение и попытку кражи, покушались как раз на какое то пророчество. Что это за пророчество — неизвестно, однако распространено суждение, что оно касается Гарри Поттера — единственного в истории, насколько мы можем судить, кому удалось уцелеть, подвергнувшись Смертоносному проклятию, и о ком также известно, что он находился в Министерстве в упомянутую ночь. Кое кто даже берет на себя смелость называть Поттера «избранным», полагая, что данное пророчество указывает на него как на единственного, кто сможет избавить нас от Того Кого Нельзя Называть.
Где теперь находится это пророчество (если оно существует) — неизвестно, хотя… (продолжение см. на стр. 2, колонка 5)
Рядом с этой газетой лежала другая. На ней красовался броский заголовок:
СКРИМДЖЕР СМЕНИЛ ФАДЖА
Добрую половину первой полосы занимал черно белый портрет мужчины с львиной гривой густых волос и изможденным выражением лица. Картинка была движущаяся: мужчина приветственно махал рукой в сторону потолка.
Руфус Скримджер, в прошлом начальник главного управления авроров в Департаменте магического правопорядка, сменил Корнелиуса Фаджа на посту министра магии. Это назначение, в целом, было встречено сообществом волшебников с энтузиазмом, несмотря на то, что в считанные часы после вступления Скримджера в должность просочились слухи о трениях между новым Министром и Альбусом Дамблдором — только что восстановленным в прежнем положении верховного мага Визенгамота.
Представители Скримджера признали, что он встречался с Дамблдором сразу после вступления в высокую должность, но отказались от каких либо комментариев по упомянутым темам. Как известно, Альбус Дамблдор… (продолжение см. на стр. 3, колонка 2).
Слева от этой газеты располагалась еще одна, сложенная так, что была видна статья под заголовком: «Министерство гарантирует безопасность учащихся».
Вновь назначенный министр магии Руфус Скримджер провел сегодня беседу о новых жестких мерах, предпринятых Министерством для обеспечения безопасности учащихся, возвращающихся этой осенью в Школу магии и волшебства Хогвартс.
«По понятным причинам, Министерство не станет распространяться о подробностях новых ужесточенных планов обеспечения безопасности», — сказал министр, хотя информированный источник подтвердил, что в число этих мер входят защитные заклинания и чары, сложная система контр проклятий и небольшой спецотряд Авроров, единственным назначением которого будет охрана школы Хогвартс.
Такие твердые позиции Министра в вопросе безопасности учащихся, по всей видимости, произвели ободряющее впечатление на большинство волшебников. Рассказывает миссис Августа Долгопупс: «Мой внук Невилл — хороший друг Гарри Поттера, кстати, сражавшийся бок о бок с ним с пожирателями смерти в Министерстве в июне и…».
Остаток этой заметки был прикрыт стоявшей на газете объемистой птичьей клеткой, в которой сидела великолепная полярная сова. Ее янтарные глаза царственно изучали комнату, голова то и дело поворачивалась, чтобы поглядеть на спящего хозяина. Раз другой сова нетерпеливо щелкала клювом, но Гарри слишком крепко спал, чтобы услышать ее.
Прямо посреди комнаты стоял громадный сундук. Крышка его была откинута, а вид исполнен готовности, однако он был почти пуст, лишь на самом дне виднелись обноски нижнего белья, конфеты, флакончики из под чернил да обломки перьев. Рядом, на полу лежала багровая листовка, горевшая словами:
ИЗДАНО ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
Министерства магии
ЗАЩИТА ВАШЕГО ДОМА И СЕМЬИ ОТ ТЕМНЫХ СИЛ
В настоящее время над сообществом волшебников нависла опасность, исходящая от организации, именуемой пожирателями смерти. Соблюдение перечисленных ниже простых правил безопасности поможет вам защитить себя, свою семью и дом от нападения.
1. Рекомендуется не выходить из дома в одиночку.
2. Особую осторожность следует соблюдать в темное время суток. Старайтесь по возможности всегда возвращаться домой до наступления темноты.
3. Проверьте действие системы безопасности вокруг вашего дома, убедитесь, что всем членам семьи известно о таких мерах предосторожности как отражающие чары и прозрачаровывающие заклинания, а для несовершеннолетних членов семьи — примыкающая аппарация.
4. Согласуйте контрольные вопросы с близкими друзьями и членами семьи, чтобы опознать пожирателей смерти, маскирующихся под других лиц с помощью оборотного зелья (см. стр. 2).
5. Если вы заметите странное поведение члена семьи, сослуживца, друга или соседа, немедленно свяжитесь с отрядом магического правопорядка. Данные лица могли попасть под действие заклятия Империус (см. стр. 4).
6. В случае если над каким либо жилищем или другим зданием появится темная метка, НЕ ВХОДИТЕ, а немедленно свяжитесь с главным управлением авроров.
7. По неподтвержденным наблюдениям, есть предположение, что пожиратели смерти в настоящее время используют инферий (см. стр. 10). О любой замеченной инферии, встрече с таковой необходимо НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО сообщать в Министерство.
Гарри забормотал во сне, и соскользнул щекой чуть ниже по стеклу, что еще больше сбило набекрень очки, но он не проснулся. Будильник, который Гарри починил несколько лет назад, громко затикал на подоконнике, показывая без одной минуты одиннадцать. Рядом с будильником, прижатый расслабленной рукой Гарри, лежал кусок пергамента, исписанный мелким наклонным почерком. Гарри так часто перечитывал это письмо с тех пор, как получил его три дня назад, что, доставленное в виде тугого свитка, оно уже превратилось в совершенно плоский лист.
Дорогой Гарри!
Если это тебе удобно, я зайду в дом № 4 по Бирючинному проезду в эту пятницу в одиннадцать часов вечера и сопровожу тебя в Нору, куда ты приглашен провести оставшееся время каникул.
Если не возражаешь, я также был бы рад твоей помощи в одном деле, которое надеюсь осуществить по дороге к Норе. Подробности объясню при встрече.
Пожалуйста, пришли ответ с этой же совой. С надеждой на встречу в пятницу,
Остаюсь, искренне твой,
Альбус Дамблдор
Хотя он уже выучил его наизусть, сегодня Гарри то и дело поглядывал на послание уже с семи часов вечера, как только занял этот наблюдательный пост у окна своей спальни, откуда хорошо просматривался Бирючинный проезд в оба конца. Он понимал, что нет смысла вновь и вновь перечитывать слова Дамблдора: свой утвердительный ответ он вручил, как и просили, той же сове на обратный путь, и все, что ему теперь оставалось — ждать, придет Дамблдор или нет.
Однако Гарри все еще не торопился упаковывать вещи. Просто казалось невероятным, что его вызволят из дома семейства Дурсли всего после всего лишь двух недель общения с ними. Он никак не мог отмахнуться от дурных мыслей — вдруг что не заладится: вдруг его ответ на письмо Дамблдора не попал по адресу, вдруг что то помешает Дамблдору забрать его, да мало ли, а вдруг это письмо и вовсе не от Дамблдора, а всего лишь чья то злая шутка или розыгрыш, а то и ловушка. Гарри не мог заставить себя собрать вещи, чтобы потом, разочаровавшись, разложить все обратно. Единственное, что он мог себе позволить в связи с ожидаемым путешествием — на всякий случай запереть в клетке свою сову Хедвиг.
Минутная стрелка на будильнике добралась до цифры двенадцать, и в тот же миг свет уличного фонаря за окном погас.
Гарри проснулся, как будто внезапная темнота послужила ему сигналом. Наспех поправив очки и отлепив щеку от стекла, он прижался к нему носом и скосил глаза на улицу. По садовой дорожке к дому приближалась высокая фигура в развевающемся плаще.
Гарри вскочил, словно от удара током, на ходу опрокинув стул, и принялся впопыхах хватать с полу все, что попадало под руку, и кидать в сундук. Не успел он забросить кипу мантий, две книги заклинаний и пакетик чипсов, как зазвонил колокольчик у дверей. Снизу, из гостиной послышался крик дяди Вернона:
— Какому идиоту тут приспичило шляться по ночам?!
Гарри так и застыл с медным телескопом в одной руке и парой кроссовок в другой. Он совершенно забыл предупредить Дурсли о возможном визите Дамблдора. Засуетившись между паникой и готовностью рассмеяться, он неуклюже перебрался через сундук и распахнул дверь спальни как раз в тот момент, как в прихожей раздался звучный голос:
— Добрый вечер. Вы, должно быть, мистер Дурсли. Надеюсь, Гарри говорил вам, что я за ним зайду?
Гарри сбежал с лестницы, перепрыгивая через ступеньки. Он резко остановился за несколько ступенек от нижней площадки, наученный горьким опытом всегда по возможности оставаться вне досягаемости дядюшкиной вытянутой руки. В дверях стоял высокий худой человек с серебристыми волосами и бородой до пояса. На его крючковатом носу гнездились очки в форме полумесяцев, а одет он был в длинный черный дорожный плащ и остроконечную шляпу. Вернон Дурсли, чьи усы были не менее густыми, чем у Дамблдора, но черного цвета, одетый в красно коричневый домашний халат, уставился на гостя так, будто не верил своим крошечным глазам.
— Судя по вашему растерянному виду, Гарри не предупредил вас о моем визите, — добродушно проговорил Дамблдор. — Однако же, будем считать, что вы любезно пригласили меня войти. Вряд ли стоит слишком задерживаться на пороге в наше беспокойное время.
Он ловко переступил порог и прикрыл за собой входную дверь.
— Давненько же я тут не появлялся, — продолжал Дамблдор, оглядывая дядю Вернона с высоты своего крючковатого носа, — А ваш агапантус, надо сказать, прекрасно себя чувствует!
Вернон Дурсли так ничего и не отвечал. Гарри не сомневался, что еще немного — и он вновь обретет дар речи: пульсация жилки на дядином виске уже доходила до опасной отметки… Но что то в облике Дамблдора, казалось, ненадолго сбило ему дыхание. Может быть, виной тут был его откровенно волшебный вид, а может быть, и то, что даже дядя Вернон почувствовал, что перед ним человек, которого не так то просто запугать.
— А, добрый вечер, Гарри, — сказал Дамблдор, вскинув на него самый довольный взгляд сквозь очки полумесяцы. — Отлично, отлично!
Эти слова, казалось, привели дядю Вернона в чувство. Было ясно, что с человеком, который при виде Гарри мог сказать «отлично», он никогда не сойдется во взглядах.
— Не хочу показаться грубым, — заговорил он таким тоном, что в каждом звуке так и сквозила эта самая грубость.
— …хотя, к несчастью, непроизвольная грубость, увы, слишком часто срывается с языка, — серьезно договорил за него Дамблдор. — Лучше уж вовсе ничего не говорить, милейший. О, а вот, стало быть, и Петуния!
В проеме открывшейся кухонной двери стояла тетя Гарри в резиновых перчатках и в халате, накинутом поверх ночной рубашки, явно только что прервавшая свою ежедневную процедуру протирки пола и всей кухонной мебели на сон грядущий. На ее лошадином лице не выражалось ничего, кроме потрясения.
— Альбус Дамблдор, — представился Дамблдор, поняв, что дядя Вернон не сделает этого за него. — Правда, мы с вами уже знакомы по письмам.
Для Гарри несколько странно прозвучало такое напоминание тете Петунии о том, что ему как то случилось прислать ей взрывающееся письмо, но она не стала оспаривать это выражение. — А это, вероятно, ваш сын Дадли?
В эту самую минуту Дадли выглянул из за двери гостиной. Его большая светловолосая голова, возвышавшаяся над полосатым воротником пижамы, казалось, висела в воздухе сама по себе, чему способствовал и разинутый от удивления и ужаса рот. Дамблдор выждал еще немного, видимо, надеясь услышать в ответ хоть слово от кого нибудь из Дурсли, но, поскольку молчание затянулось, он улыбнулся:
— Что же, будем считать, что вы пригласили меня в гостиную?
Дадли попятился с дороги, пропуская Дамблдора мимо себя. Гарри, все еще не выпуская из рук телескоп и кроссовки, спрыгнул с последних ступенек и последовал за Дамблдором, который уже расположился в ближайшем к камину кресле и с благодушным видом разглядывал окружающие предметы. В этой обстановке он выглядел явным чужаком.
— Разве… Разве мы не уходим, сэр? — с тревогой спросил Гарри.
— Да, разумеется, уходим, но сначала нам надо кое что обсудить, — откликнулся Дамблдор. — А я не хотел бы заниматься этим на улице. Мы лишь еще самую малость злоупотребим гостеприимством твоих тети и дяди.
— Ах, злоупотребите?
Вернон Дурсли к этому моменту вошел в комнату плечом к плечу с Петунией, а Дадли трусливо притаился за их спинами.
— Да, — спокойно сказал Дамблдор, — злоупотреблю.
Он так быстро вытащил волшебную палочку, что Гарри едва успел ее увидеть, как вдруг, повинуясь непринужденному взмаху, диван выдвинулся вперед и подсек всех троих Дурсли под колени, так что они повалились на него. Еще взмах палочки — и диван отъехал назад, заняв свое привычное место.
— Теперь и мы можем расположиться поудобнее, — добродушно заметил Дамблдор.
Когда он возвращал палочку в карман, Гарри заметил, что его рука почернела и ссохлась, будто обгорела до самой кости.
— Сэр, что у вас с…
— После, Гарри, — перебил его Дамблдор, — присаживайся, пожалуйста.
Гарри опустился в последнее незанятое кресло, предпочитая не смотреть в сторону Дурсли, которых все произошедшее, казалось, так обескуражило, что они онемели.
— Я вправе считать, что вы собираетесь предложить мне освежиться, — обратился Дамблдор к дяде Вернону, — однако пока ясно, что подобное предположение было бы до глупости оптимистичным.
Еще один взмах палочки — и в воздухе возникли запыленная бутылка и пять бокалов. Бутылка наклонилась и щедро наполнила каждый бокал жидкостью медового цвета, и бокалы поплыли по комнате, по одному к каждому из присутствующих.
— Изысканнейший медовый букет мадам Розмерты, настоянный на коре дуба, — сообщил Дамблдор, приветственно поднимая бокал в сторону Гарри, который поймал свой бокал и пригубил напиток. Он никогда прежде ничего подобного не пробовал, но вкус ему пришелся очень по душе. Дурсли, испуганно переглянувшись, пытались делать вид, будто не видят своих бокалов — испытание довольно тяжкое, поскольку бокалы нежно толкались им в щеки. Гарри никак не мог избавиться от ощущения, что все это весьма забавляет Дамблдора.
— Итак, Гарри, — обратился Дамблдор к нему, — у нас возникли некоторые затруднения, и я очень надеюсь, что ты поможешь нам с ними справиться. «Нам», то есть Ордену Феникса. Но, прежде всего, я должен рассказать тебе, что неделю назад обнаружилось завещание Сириуса, и он оставил тебе все свое имущество.
Голова сидевшего на диване дяди Вернона повернулась, но Гарри и не смотрел в его сторону и даже не нашелся, что сказать, пробормотав лишь:
— Да, хорошо…
— В основном тут все ясно, — продолжал Дамблдор, — ты добавляешь приличное количество золота к своему счету в Гринготтсе, а также наследуешь все личные вещи Сириуса. Но вот что составляет несколько проблематичную часть наследства…
— Его крестный умер? — громко спросил дядя Вернон с дивана. Дамблдор и Гарри разом повернулись к нему. Бокал с медовой настойкой все еще с неослабевающей настойчивостью продолжал стучаться сбоку в голову дяди, а тот пытался отбиваться от него. — Он умер? Его крестный?
— Да, — ответил Дамблдор. Он не стал спрашивать Гарри, почему он не посвятил в это Дурсли. — Проблема наша заключается в том, — продолжал он, обращаясь к Гарри, будто никто его не перебивал, — что Сириус оставил тебе и свой дом номер двенадцать на площади Гриммолд.
— Ему завещали дом? — с жадностью переспросил дядя Вернон, прищурив свои маленькие глазки, но его не удостоили ответом.
— Можете продолжать пользоваться им как штаб квартирой, — сказал Гарри, — Мне все равно. Распоряжайтесь, как хотите, мне он, в сущности, не нужен. Гарри, будь его воля, никогда больше не ступил бы на порог дома номер двенадцать на площади Гриммолд. Ему казалось, что там его всегда будет преследовать воспоминание о Сириусе, одиноко слоняющемся по его темным, затхлым комнатам, прикованном к месту, откуда ему так отчаянно хотелось вырваться.
— Весьма великодушно с твоей стороны, — кивнул Дамблдор, — и, тем не менее, мы временно освободили это помещение.
— Почему?
— Видишь ли, — объяснял Дамблдор, не обращая внимания на бормотание дяди Вернона, которому назойливый бокал с медом так и долбил по голове, — по официальной традиции семьи Блэк, дом передается по прямой линии, к следующему представителю мужской части потомства, носящему фамилию Блэк. Сириус являлся последним представителем этой линии, поскольку его младший брат, Регул, умер раньше него, причем оба остались бездетными. И, хотя в его завещании совершенно ясно сказано, что он желает передать дом тебе, однако не исключено, что место это находится под действием каких либо чар или заклятий, чтобы им случайно не завладел кто либо, кроме чистокровного представителя семейства.
Перед мысленным взором Гарри, как живой, промелькнул образ вопящего, плюющегося портрета матери Сириуса, висящего в холле дома номер двенадцать на площади Гриммолд.
— Скорее всего, так оно и есть, — проговорил он.
— Вполне возможно, — согласился Дамблдор. — И если такое заклятие существует, то право на владение домом, по всей вероятности, должно перейти к старшей из родственниц Сириуса, то есть, к его кузине Беллатрикс Лестранж.
В порыве негодования, Гарри невольно вскочил, так что лежавшие на его коленях телескоп и кроссовки упали на пол. Беллатрикс Лестранж, убийца Сириуса, наследует его дом?
— Нет! — воскликнул он.
— Мы бы тоже предпочли, чтобы он ей не достался, — спокойно произнес Дамблдор, — однако ситуация сложилась в высшей степени запутанная. Мы не знаем, будут ли действовать на дом наложенные нами же чары, такие, как, например, заклинание неопределимости его местонахождения — теперь, когда Сириус больше не является его хозяином. Того гляди, и Беллатрикс пожалует на порог. Естественно, нам пришлось переехать до поры, пока все не прояснится.
— Но как же вы собираетесь выяснить, могу ли я стать его владельцем?
— К счастью, — отозвался Дамблдор, — это очень просто.
Он поставил свой осушенный бокал на столик возле кресла, но, прежде чем он успел сделать еще что нибудь, дядя Вернон вскричал:
— Не соблаговолите ли вы убрать от нас эти проклятущие штуки?
Гарри оглянулся: все трое Дурсли скорчились, закрывая головы руками. Бокалы так и прыгали по их макушкам, а содержимое летало повсюду.
— О, прошу прощения, — любезно откликнулся Дамблдор, снова поднимая волшебную палочку. Все три бокала мгновенно исчезли, — хотя, конечно, по правилам хорошего тона, было бы лучше, если бы вы выпили.
Похоже, дядю Вернона так и распирало от множества возможных язвительных ответов, но он просто откинулся на диванные подушки вместе с тетей Петунией и Дадли, да так ничего и не сказал, не сводя поросячьих глазок с волшебной палочки Дамблдора.
— Видишь ли, — обратился Дамблдор к Гарри, вновь продолжая говорить так, словно дядя Вернон ничего не говорил, — если ты в самом деле унаследовал дом, то ты унаследовал также и…
Он взмахнул палочкой в пятый раз. Послышался громкий щелчок — и появился домашний эльф, с рыльцем вместо носа, гигантскими ушами, как у летучей мыши, и огромными налитыми кровью глазами. Он был одет в выпачканные лохмотья, и съежился на ворсистом ковре Дурсли. Тетя Петуния испустила душераздирающий крик: на ее памяти ничто более отвратительное никогда не появлялось у них в доме. Дадли поспешил поднять с полу свои босые розовые пятки да так и остался сидеть, задрав их чуть не над головой, будто опасаясь, как бы это существо не взобралось по его пижамным штанам, а дядя Вернон завопил:
— А это еще что за черт?
— …также и Скрипуна, — договорил Дамблдор.
— Скрипун не пойдет, Скрипун не пойдет, Скрипун не пойдет! — закаркал домашний эльф, громко, как дядя Вернон, топая шишковатыми ногами и дергая себя за уши, — Скрипун принадлежит мисс Беллатрикс, да да, Блэкам, Скрипун ждет свою новую хозяйку, Скрипун не пойдет к безродному Поттеру, Скрипун не пойдет, не пойдет, не пойдет…
— Как видишь, Гарри, — громко заговорил Дамблдор, перекрикивая несмолкаемое карканье Скрипуна «не пойдет, не пойдет, не пойдет», — Скрипун не проявляет большого желания переходить в твое владение.
— Мне все равно, — повторил Гарри, с отвращением глядя на корчащегося, топающего ногами домашнего эльфа. — Мне он не нужен.
— Не пойдет, не пойдет, не пойдет…
— Ты бы предпочел, чтобы он перешел по наследству Беллатрикс Лестранж? Помня о том, что последний год он жил в штаб квартире Ордена Феникса?
— Не пойдет, не пойдет, не пойдет…
Гарри поднял ошеломленный взгляд на Дамблдора. Он понимал, что нельзя допустить, чтобы Скрипун жил у Беллатрикс Лестранж, но и мысль о том, чтобы стать его хозяином, нести ответственность за существо, предавшее Сириуса, была ему невыносима.
— Отдай ему приказание, — посоветовал Дамблдор. — Если он и вправду перешел в твое владение, он не сможет ослушаться. Если же нет — нам придется поломать голову над тем, чтобы он не попал в руки своей законной хозяйке.
— Не пойдет, не пойдет, не пойдет, НЕ ПОЙДЕТ! — голос Скрипуна перешел в крик.
Гарри просто не нашелся, что сказать, кроме как: «Скрипун, заткнись!».
На миг показалось, будто Скрипун вот вот задохнется. Он схватился за горло, все еще отчаянно шевеля губами и выпучив глаза. Еще несколько секунд безумных судорог удавленника — и он рухнул ничком на ковер (тетя Петуния жалобно вскрикнула) и принялся что было сил биться об пол руками и ногами, предаваясь неистовому, но совершенно молчаливому припадку ярости.
— Что ж, это все упрощает, — радостно отметил Дамблдор. — Кажется, Сириус знал, что делает. Ты полноправный хозяин дома номер двенадцать на площади Гриммолд и Скрипуна.
— И что, я обязан… обязан держать его у себя? — в ужасе выдавил Гарри, глядя на извивающегося Скрипуна.
— На твое усмотрение, — успокоил Дамблдор. — Я бы осмелился предложить тебе отослать его в Хогвартс, чтобы он работал на кухне. Там он будет под присмотром других домашних эльфов.
— Да, — облегченно выдохнул Гарри, — да, я так и сделаю. Э э… Скрипун… Я желаю, чтобы ты отправился в Хогвартс и работал на кухне вместе с другими домашними эльфами.
Скрипун, распластавшийся теперь на спине и дрыгавший руками и ногами, из своего опрокинутого положения окинул Гарри взглядом, исполненным глубочайшего отвращения, и, с очередным громким щелчком, исчез.
— Прекрасно, — сказал Дамблдор, — у нас осталась еще проблема с гиппогрифом Коньклювом. Хагрид ухаживает за ним с тех пор, как погиб Сириус, но Коньклюв теперь твой, так что, если тебе будет угодно принять другое решение…
— Нет, — поспешно откликнулся Гарри, — пусть остается у Хагрида. Думаю, и самого Коньклюва это устроит.
— Хагрид будет в восторге, — улыбнулся Дамблдор. — Он был просто вне себя от радости, когда снова встретился с ним. Кстати, мы решили, в интересах Коньклюва, дать ему пока новое имя Крылогрива, хотя сомневаюсь, что служащим Министерства может прийти в голову, что это и есть тот самый гиппогриф, которого они когда то приговорили к смерти. Ну что, Гарри, твой сундук собран?
— Э э э…
— Сомневался, что я появлюсь? — проницательно догадался Дамблдор.
— Я сейчас побегу и… мигом все уложу, — заторопился Гарри, впопыхах хватая упавшие телескоп и кроссовки.
За десять минут или чуть больше он отыскал все, что нужно. Наконец, ему удалось достать из под кровати плащ невидимку, прикрутить крышку к склянке с меняющими цвет чернилами и придавить крышкой сундука выпирающий котел. Затем, изогнувшись от тяжести сундука в одной руке, а в другую взяв клетку с Хедвиг, он стал спускаться по лестнице.
К его разочарованию, Дамблдор не ждал его в прихожей: значит, придется возвращаться в гостиную.
В гостиной царило молчание. Дамблдор с самым беззаботным видом тихонько мурлыкал какую то песенку, однако атмосфера в комнате сгустилась, словно застывшее желе, и Гарри так и не осмелился взглянуть в сторону Дурсли, проговорив лишь:
— Профессор… я готов.
— Прекрасно, — отвечал Дамблдор, — теперь осталось самое последнее, — и он снова обратился к семейству Дурсли.
— Как вам, несомненно, известно, через год Гарри станет совершеннолетним…
— Нет, — проговорила тетя Петуния, впервые открыв рот с момента появления Дамблдора.
— Простите?… — вежливо переспросил директор.
— Нет, не станет. Он на месяц младше Дадли, а Дадлику только через два года исполнится восемнадцать.
— Ах, вот вы о чем, — любезно улыбнулся Дамблдор, — но у нас, в мире волшебников, совершеннолетие наступает в семнадцать лет.
Дядя Вернон пробормотал: «Какая нелепость», — но Дамблдор не удостоил его вниманием.
— Итак, как вам уже известно, маг, именуемый лордом Вольдемортом, вернулся в страну. Сообщество волшебников в данный момент находится в состоянии открытых военных действий. Гарри, которого лорд Вольдеморт уже неоднократно пытался убить, сейчас в еще большей опасности, чем пятнадцать лет назад, когда я оставил его на вашем пороге с письмом, в котором объяснялись обстоятельства убийства его родителей и выражалась надежда на то, что вы позаботитесь о нем, как если бы это был ваш собственный ребенок.
Дамблдор прервался на миг, и, хотя тон его оставался все таким же непринужденным и спокойным, ничем не выдавая затаенного гнева, Гарри все же почувствовал исходящий от него холодок и заметил, что семейство Дурсли сбилось поближе друг к другу.
— Вы не выполнили моей просьбы. Вы никогда не обращались с Гарри, как с сыном. Находясь на вашем попечении, он терпел от вас только пренебрежение, а порой и жестокость. Что тут скажешь? Хорошо хотя бы то, что он избежал того ужасающего вреда, который вы нанесли несчастному мальчику, сидящему между вами.
Оба — и тетя Петуния, и дядя Вернон — невольно огляделись, как бы надеясь увидеть здесь еще кого нибудь, кроме стиснутого между ними Дадли.
— Это мы то плохо обращаемся с Дадликом? Что вы такое… — начал было возмущаться дядя Вернон, но Дамблдор поднял палец, требуя молчания, и это молчание последовало так мгновенно, будто он заставил дядю Вернона онеметь.
— По заклинанию, наложенному мной пятнадцать лет назад, Гарри находится под сильной защитой до тех пор, пока он еще может называть это место «домом». Каким бы несчастным ни чувствовал он себя здесь, каким бы ни был нежеланным, как бы плохо с ним ни обращались, но вы, по крайней мере, скрепя сердце, дали ему крышу над головой. Действие этого заклинания закончится, как только Гарри исполнится семнадцать. Иными словами, как только он станет взрослым. Я прошу только об одном: позволить Гарри вернуться в этот дом еще раз, до его семнадцатого дня рождения, чтобы защита действовала до этого момента.
Никто из Дурсли не проронил ни слова. Дадли слегка хмурился, казалось, все еще соображая, когда же с ним плохо обращались. У дяди Вернона был такой вид, будто у него что то застряло в горле, тетя Петуния, однако, как то странно раскраснелась.
— Ну вот, Гарри… нам пора идти, — наконец проговорил Дамблдор, поднимаясь и расправляя свой длинный черный плащ. — До встречи, — сказал он, обращаясь к Дурсли, у которых было написано на лицах, что, будь их воля, они отложили бы эту встречу навсегда. С этим, надвинув шляпу, Дамблдор стремительно вышел из комнаты.
— Пока, — поспешно бросил Гарри семейству Дурсли и последовал за Дамблдором, который помедлил у его сундука и взгроможденной на него клеткой с Хедвиг.
— Это нам сейчас, пожалуй, помешает, — сказал он, снова вынимая волшебную палочку. — Я отошлю все это в Нору — пусть оно нас там дожидается. Только вот что, захвати с собой плащ невидимку — так, на всякий случай.
Гарри не без труда извлек плащ невидимку из сундука, стараясь не показывать Дамблдору, какой в нем беспорядок. Как только он уложил плащ во внутренний карман куртки, Дамблдор взмахнул палочкой, и сундук, клетка и Хедвиг исчезли. Затем Дамблдор взмахнул палочкой еще раз, и входная дверь распахнулась в холодную туманную темноту.
— А теперь, Гарри, выступим на простор ночи и покоримся этому неотразимому, летучему зову — зову приключений!