Н. И. Алещенкова (Алещенков А., гр. 11 Одсп)
| Вид материала | Документы |
| Война в истории моей семьи Перечнев В., гр. 11 ЭОА Война в истории моей семьи Война в истории моей семьи Война в истории моей семьи Война в истории моей семьи |
Война в истории моей семьи
Перечнев В., гр. 11 ЭОА
Моей прабабушке, Ланг Еве-Елизавете Фридриховне, в этом году исполнилось 97 лет. Родилась она в Добринском районе АССР немцев Поволжья в 1907 году. В сентябре 1941 года, на основании Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 12.09.41 г., она была выселена по национальному признаку на спецпоселение в Тюменскую область, поскольку была признана социально опасной.
Из ее воспоминаний: «На сборы дали очень мало времени, всего около трех часов. Сказали взять только документы. Все село было одновременно эвакуировано. Куда везут – никто не знал, ничего не говорили. Всех привезли к Волге.
Дальше надо было переправляться на пароме. Здесь нам пришлось ждать около двух суток. Ночевали под открытым небом. За Волгой нас ждал эшелон. Всех погрузили в товарные вагоны и повезли на Запад. Весь эшелон состоял из эвакуированных немцев. Везли долго, часто останавливались. Кормили нас солдатской кашей. Приехали в город Ишим Тюменской области. Там весь эшелон с людьми стали распределять…».
Семья прабабушки была направлена в Сорокинский район, в деревню Покровка. В эту же деревню попало еще 15 семей из эшелона. В деревне всех распределили по домам. Семья прабабушки попала в дом к одинокой старушке. Всех сразу поставили на учет. Вся их жизнь на новом месте проходила под надзором: один раз в месяц приходили всей семьей в комендатуру и отмечались.
Их сразу распределили на работу. Прабабушка работала в колхозе. Платили крохи, но нужно было как-то жить. Часто голодали, не в чем было ходить, а детей в семье было четверо. Так продолжалось до 27 января 1956 года.
Мой прадедушка, Ланг Яков Яковлевич, родился в 1907 году в Добринском районе АССР немцев Поволжья. Ко времени войны они жили с прабабушкой вместе, но не были официально зарегистрированы, а только обвенчаны в церкви. Зарегистрировались они только 22 февраля 1969 года.
В сентябре 1941 года он вместе со своей семьей был эвакуирован, так как также был признан социально опасным по национальному признаку.
Когда уже находился на спецпоселении в деревне Покровка, в январе 1942 года его забрали в трудовую армию. Через семь месяцев он сильно заболел и его освободили от работы. После выздоровления снова забрали в трудовую армию, где он пробыл еще 7 лет. Там ему приходилось выполнять разную тяжелую и грязную работу. Работал в шахтах, валил лес. Домой смог вернуться только в 1950 году.
Только в 1998 году мои прадедушка и прабабушка получили справки о реабилитации. Так события Великой Отечественной войны отразились в истории моей семьи.
Война в истории моей семьи
Савин Ю., гр. 12 ПГС
Глава I. Воздушный бой и раненый советский летчик
История эта произошла во время блокады Ленинграда на территории Украины в Черниговской области. Деревня наша называлась (да и сейчас зовется) Фастовцы. Мой прадед по маминой линии, Федор Кириллович, воевал, а прабабушка, Ефросинья Михайловна, с моим дедом, Борисом Федоровичем, оставались дома. В то время вся Украина находилась в оккупации фашистскими войсками. Так как украинские села находились на расстоянии 3-5 километров друг от друга, то в деревне был только один постоянный патрульный. Над территорией Украины время от времени происходили воздушные бои. Один из этих боёв и послужил отправной точкой для этой истории.
Моему дедушке тогда было около 13 лет. Он со своим другом играл в поле, когда над ними разразилась одна из многочисленных воздушных баталий. В ходе этой битвы один из русских самолётов подбили, и он начал стремительно снижаться. Упал он неподалеку от поля, где играли парнишки. Им, естественно, стало интересно, и они подбежали к месту взрыва. Там ребята обнаружили полностью разбитый самолет и двух пилотов. Один был уже мертв, другой же успел катапультироваться и теперь лежал неподалеку без сознания. Мальчишки наспех сплели тентик, сожгли парашют, а затем принесли полумертвого летчика домой.
Как известно, на Украине пословица «мой дом - моя крепость» имеет самое прямое значение: дома там монолитные как крепости и обнесены забором в 4-5 метров высотой. Так что даже при желании практически невозможно узнать, что делается внутри. Так вот, военный пилот был доставлен в такой дом, где его поместили на чердак. А моя прабабушка стала лечить раненого. С больницами в деревнях туго, поэтому выхаживали его народными средствами: пули вытаскивали обычным кухонным ножом, а дезинфекция производилась самогонкой. Конечно, если бабуля стала бы покупать самогонку, да еще когда в доме кроме неё жили только двое детей, то это бы выглядело очень странно. Поэтому она сама соорудила самогонный аппарат, и начала производить обеззараживающее средство.
Но и немцы не дремали. После каждого боя они проводили рейды по близлежащим деревням на случай сокрытия советских бойцов их соотечественниками. И такая проверка не заставила себя ждать. Кроме того, как водится, фашистские войска забирали почти все продукты и живность у каждого двора, но моей семье правдами-неправдами удалось укрыть пару гусей и поросенка, за счет которых они и жили.
Когда немцы были уже на подходе, прабабушка разработала целый план по спасению летчика: в хлеву еще сохранился стог сена, который был единственным потенциальным укрытием для незваного гостя. Под стог постелили матрац и пару простыней. Там можно было легко задохнуться. Но чтобы этого не случилось, стог снизу подперли палочками и сделали что-то вроде трубы, дабы дать вход кислороду. Пилот в себя еще не пришел и поэтому почти постоянно стонал. Моего будущего деда Бориса посадили рядом с летчиком, чтобы он закрывал рукой рот раненому, если тот начал бы издавать какие-либо звуки.
Когда фашисты вошли в дом, прабабушка стала выгонять последнюю живность с криками: «Забирайте последнее, сволочи, мало вы у нас забрали!» Услышав это, Борис должен был убрать те палки, которые «отвечали» за поступление кислорода, и сидеть в образовавшемся пекле, пока враг не уйдет. Затея эта была очень рискованная, так как если немцы обнаружили бы летчика, то сразу расстреляли и прабабушку, и деда Бориса, и, естественно, его самого.
Так мой дед Борис и летчик оказались в «куполе», а крышей над ними было около пятидесяти килограммов сухой травы. Спасти их могло только чудо. А в это время фрицы уже вовсю орудовали во дворе: «перерыли» весь участок и зашли в дом. Методично обыскав жилище, они взобрались на чердак. Хорошо, что сразу по прибытии летчика прабабушка сожгла всю его военную форму, и теперь на чердаке искать было нечего. Но на немцев не действовали уговоры и причитания старой женщины. Фашисты достали автоматы и вслепую начали палить по чердаку. Ущерб был нанесен колоссальный, но этого им показалось мало: один из них вспомнил про хлев, и все пошли туда.
Хлев пустовал, живность-то всю выгнали, поэтому хозяйка старалась создавать как можно больше шума, чтобы враги не услышали слабого стона из-под сена. Конечно, стог сухой травы в углу пустого сарая выглядел очень подозрительно. Сначала немцы принялись вгонять в сено вилы. Затем, видимо подумав, что этого недостаточно, они опять принялись стрелять, да ни куда-нибудь, а в этот злополучный стог! Хозяйка стояла, обомлев от ужаса, ведь там находился её сын, но стрелкам было все равно. Насладившись вдоволь, фашисты решили, что если в стоге кто-то и был спрятан, то он уже не жилец, и потрошить стог не стали. Но они ошиблись. Внутри этого стога находились двое живых людей. Ни вилы, ни пули их каким-то чудом достать не сумели. Как только фашисты ретировались, хозяйка раскидала стог и обнаружила там живыми и своего сына, и советского летчика.
Глава II. Генерал Красной Армии Алексей ***
Летчика поместили обратно на чердак, где еще добрых полгода проходило его лечение. Но пришел в себя он только через два или три месяца. И только в этот момент мои родные узнали, что его зовут Алексей. Вскоре пришла Красная армия, оккупация была снята, и Алексей ушел вместе со своими войсками, не забыв попрощаться и поблагодарить своих спасителей…
Шел уже 1948 год, страна восстанавливалась после войны, время текло своим чередом. Был обычный летний день... Вдруг послышалось гудение моторов. Для сельской глубинки это было в высшей мере несвойственно. Главным средством передвижения тогда был гужевой транспорт, а асфальта не было и в помине. Вдруг, откуда ни возьмись, в деревне появился эскорт правительственных машин. А остановился он ни где-нибудь, а напротив нашего дома. И вышел оттуда генерал Красной Армии.
Да, это был тот самый летчик, которого сбили в воздушном бою, которому кухонным ножом вытаскивали пули из тела и промывали раны самогонкою, которого прятали от фашистов в стоге сена. Теперь перед моими родными предстал генерал Красной Армии Алексей *** (прабабушка моя так и не поинтересовалась его фамилией и отчеством). И приехал-то он не один, а со своей семьей: женой и двумя дочурками. Позже он приезжал каждое лето в гости узнать как поживают его спасители. Алексей не раз предлагал моей прабабушке материальную помощь, звал переехать в его родной город, Москву, но прабабушка моя отказывалась, говоря, что спасала его не ради денег. А генерал на это не обижался, и раз за разом приезжал в гости каждое лето.
Так продолжалось вплоть до 1968 года. Что случилось с ним потом, никто из моей семьи не знает. Может, он заболел, может, еще что-нибудь случилось, одному Богу известно.
Война в истории моей семьи
Саенко Е., гр. 11 ПГС
Ничего на свете не заслуживает
такого уважения как человек, умеющий
мужественно переносить несчастья.
Сенека
Брест, 21 июня 1941 года. Пограничная застава. Ее начальник – лейтенант А.М. Кижеватов. Граница живет своей размеренной повседневной жизнью, и никто не думает, что утром 22 июня начнется новая историческая эпоха – война.
Застава первой приняла на себя удары фашистской Германии. Были разбиты электростанция, автошкола. На помощь пограничникам пришли бойцы 333 полка. Кто в чем – в нательном белье, без гимнастерок, у многих кровавые повязки…
Немцы непрестанно обстреливали крепость из пушек и минометов. Приходилось отходить за стены цитадели. Многих пограничников уже не было в живых. Самолеты сбрасывали на крепость десятки и десятки бомб. Одновременно велся минометный обстрел. Небо почернело от гари и пыли. Здание погранзаставы было полностью разбито. Бои, бои, рукопашные схватки. В глазах наступила постоянная ночь: днем защитники крепости находились в темных подземных казематах, а ночью совершали дерзкие вылазки, чтобы уничтожить хоть одного фашиста.
День за днем, сутки за сутками стойко держалась все уменьшающаяся горстка пограничников. Уже не осталось боеприпасов, воды, продуктов. Стонали от голода и жажды дети.
Так заканчивалась первая неделя июля. Осталось в живых всего 10 пограничников. И начальник заставы приказал малыми группами прорываться из крепости.
Среди бойцов-пограничников находился и мой дед, Полинов Алексей Васильевич. Из крепости он добрался до кустарника и нарвался на немецкий пост. Из зарослей застрочил пулемет. Обожгло ногу, загудело в ушах, в глазах все померкло.
Так для моего деда начались долгие дороги плена, растянувшиеся на целых пять лет. Польский концлагерь Бяла Подляска. Побег. Возврат в лагерь и жестокие побои. А потом – Германия, Австрия, лагерь Маутхаузен (в нем дед встретил генерала Карбышева).
Летом 1943 года их привезли в Восточную Пруссию. Опять был огромный концлагерь и главная виселица на плацу. В этом лагере дед познакомился с военнопленным французом, который проникся к нему уважением, называя Алексом.
Этот француз, Люсьен, будучи врачом, помогал лечить пленных. Он устроил дедушку в лагерный медпункт, где выходил его, можно сказать, вытащил «с того света».
Осенью 1943 года последовало новое перемещение в лагерь Штеттин, а потом – в Норвегию. То, что война близилась к концу, в 1944 году было ясно даже пленным, а конвоиры к началу 1945 года, боясь возмездия, стали остепеняться. Норвежцы приносили кое-что из провианта.
Вскоре пришли союзники, произошло освобождение. Зазвучали родные песни. Летом 1945 года приехали представители советского командования. Впереди – свобода, Родина, отчий дом...
Но суровая действительность – мачеха мечтам – быстро отрезвляет. Опять – барак, нары, вооруженный конвой по пятам. И работа. Одно успокаивало: «Строим для своих, скоро разберутся…» Девять лет лагерей дома. Предатели! Враги! Фашистские прихвостни! И цел вроде человек, но убит.
Но мой дед не сломался, его не убил плен, не ожесточило непонимание на Родине, и даже то, что изуверские фашистские штучки не дали возможности родить своих детей, увидеть внуков. Уже в 1958 году деда наградили орденом Славы III степени. О стойкости таких людей, как мой дед, пишут книги, поют песни.
Война в истории моей семьи
Тарасов И., гр. 13 ПГС
22 июня 1941 года в 3 часа 30 минут утра, без объявления войны, немецкие войска начали атаку на всей протяжённости советской границы. Лишь спустя два часа после начала вторжения посол Германии граф Шуленбург вручил Молотову меморандум. В нём содержалась ссылка на приказ Гитлера вермахту «всеми имеющимися средствами» противодействовать советскому намерению «с тыла атаковать Германию». «Это что, объявление войны?» - спросил Молотов. Шуленбург развёл руками. «Чем мы это заслужили?!» - растерянно воскликнул Молотов. Лишь в полдень Молотов выступил по радио с сообщением о начале войны. В такой важный момент перед страной должен был бы выступить Сталин. Но известие о начале наступления немецких войск настолько потрясло «вождя», что он не нашёл в себе сил обратиться к народу.
Молотов закончил речь лозунгами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!». Последний лозунг буквально повторял тот, который бросил Гитлер, выступая в Рейхстаге после нападения на Польшу.
Красная Армия была застигнута врасплох. В первый день войны оказалось уничтожено 1200 советских самолётов, а за первый месяц – около 10 тыс. 22 июня немецкий генерал-полковник Франц Гальдер записал в своём дневнике: «Наступление наших войск явилось для противника полной неожиданностью. Части были захвачены в казарменном расположении, самолёты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать».
Советские механизированные корпуса на второй день войны, согласно директиве наркома обороны маршала Семёна Константиновича Тимошенко и начальника Генштаба генерала Георгия Константиновича Жукова, нанесли контрудары. Сталин рассчитывал разгромить немецкую армию и на её плечах вторгнуться в Германию и Польшу. Главный удар, как и предусматривал нереализованный план нападения, наносили войска Юго-Западного фронта, у которого танков было в 5,5 раза больше, чем у противника. Танковое сражение развернулось в районе городов Луцк, Ровно и Дубно. Господство люфтваффе в воздухе и низкий уровень подготовки советских танков и танкистов привели к тому, что механизированные корпуса Юго-Западного фронта были разбиты и отступили, потеряв более половины бронетехники.
Положение Красной Армии на этом направлении осложнялось и тем, что восстали жители Львова. Они вступили в бой с советскими тыловыми частями и освободили из тюрьмы заключённых, которых НКВД собирался расстрелять при отступлении.
Ещё хуже сложилась ситуация на Западном фронте, основные силы которого оказались окружены у Белостока и Минска. В плен попало более 300 тыс. красноармейцев. «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней», - записал в полевом дневнике Ф. Гальдер.
Сталин, Тимошенко, Жуков и начальник Главного политического управления Красной Армии Лев Мехлис решили переложить всю ответственность за катастрофу на командующего Западным фронтом Дмитрия Павлова. 22 июля его вместе с несколькими подчинёнными приговорили к расстрелу. На суде Павлов заявил: «Мы сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступления в период военных действий, а потому, что недостаточно готовились в мирное время к этой войне». Он объяснил потери советской авиации в первый же день войны: «Допустили преступную ошибку, что авиацию разместили на полевых аэродромах ближе к границе, на аэродромах, предназначенных для занятия на случай нашего наступления, но никак не обороны». Генерал не уточнил, что не он, а нарком обороны и Генштаб определяли, где именно размещать самолёты.
Только 3 июля 1941 года к народу обратился Сталин. Он говорил в совершенно непривычном для официальной пропаганды тоне: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!». Впервые с тех пор, как началась война, советские люди узнали, что значительная часть страны оказалась оккупирована немцами. «Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма».
Отступление продолжалось. Немцы к середине июля заняли Белоруссию, Западную Украину, Литву и Латвию. Румыны вернули Бессарабию и вышли к Одессе, а финны продвигались в Карелии, возвратив все потерянные в 1940 году территории…
Прошло уж более полувека прошло со времени окончания Великой Отечественной войны, а память вновь и вновь возвращается к тем героическим и трагическим дням.
Война 1941-1945 годов – одно из самых ужасных испытаний, выпавших на долю русского народа. Ее тяжести и кровопролитие наложили огромный отпечаток на сознание людей и имели тяжелые последствия для жизни целого поколения.
9 мая этого года мы будем отмечать 60-летие Великой Победы, и наша страна будет чествовать своих ветеранов, которых, к сожалению, с каждым годом остается все меньше и меньше. Мы будет вновь вглядываться в лица фронтовиков и будем стараться представить, какими они были тогда, в те сороковые…
Почему же многие продолжают писать и говорить об этой войне? Потому что тот подвиг, подвиг миллионов солдат, память о нем, сколько бы времени ни прошло, не остынет в наших сердцах.
Не остыл и след об этой войне и нашей семье.
Для меня и для нашей семьи память об отце и о деде будет вечной. Он принадлежит, пожалуй, к тому поколению тех молодых ребят, которые, едва окончив школу или училище, попали на фронт. Он не был в звании командира, но ведь именно большинство таких молодых людей ценой своей жизни защищали честь своей Родины, как защищали бы свою мать.
Иванов Алексей Петрович, 1920 года рождения, уроженец Омской области Колосовского района Корсинского совхоза деревни Халипилино, является моим родным дедом. Он был направлен на военную службу в Советскую Армию в период с 24 сентября 1940 года по 7 января 1946 года в звании «сержант».
В действующей армии он находился в период с сентября 1942 года по май 1945 года в составе 3-го мехкорпуса.
В 1943 году его родители получили извещение, которое впоследствии оказалось ложным. Содержание его было таким: «Ваш сын, красноармеец 72 Гвардейского стрелкового полка, Иванов Алексей Петрович, в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 9 января 1943 года. Похоронен в Западном округе с. Костирочный Николаевского района Ростовской области». Вплоть до окончания войны родители считали его погибшим…
Уже в конце войны приказами Верховного главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина И.П. Иванову были объявлены благодарности за отличные боевые действия, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками при форсировании р. Березина и овладении г. Борисовым, за освобождение многих городов в течение 1944 года. Потом, уже после войны, он был отмечен многими медалями.
За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменование 40-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 марта 1985 года, мой дед был награжден орденом Отечественной Войны II степени…
Сущность каждого человека раскрывается лучше всего во времена испытаний, которые он проходит. Великая Отечественная война была испытанием из испытаний. Через нее прошли не только мужчины, но и женщины, и даже дети. Во многом мы обязаны именно им, ведь они и кормили Россию, и снабжали армию боеприпасами.
Многие парни и девушки, которые еще вчера строили планы начинающейся жизни, вместо этого шагнули навстречу опасности и смерти, не зная что такое оружие и кровь. Они шли на фронт защищать свою Родину. Вот тут-то и открылась истинная ценность каждого человека. Были еще и такие, которые сразу сломались, сдались в плен. Но их надо простить… И забыть их, позорящих Россию. Мы будем помнить о тех, кто выстоял в этом страшном испытании, мы будем до конца дней своих отдавать дань этим героям.
Историки, политики еще долго будут разбираться в причинах и итогах войны. Но мы знаем, что многих и многих в эти годы к победе вела вера. Во что? В то, что наше общество – самое лучшее и справедливое, что советские люди должны спасти страну и мир от фашистской чумы. Глядя из сегодняшнего дня мы, конечно, находим много недостатков в прежней системе. И напрашивается вопрос: почему?
А ответ очень простой. Люди, жившие в то время, с младенчества были воспитаны на основе любви к Родине, на основе патриотизма, непоколебимо верили в социалистический строй, в социалистическую идею, в коммунистическую партию. Вдохновленные своей верой, они совершали такие подвиги, которым нам сегодня остается только поражаться…
Война в истории моей семьи