Муниципальное учреждение культуры Центральная городская библиотека им. К. Маркса

СодержаниеРазглядеть россию Станет ли россия национальным государством? Мелодии великих строек Модель доверия Новые праздники в России. Справка День взятия Кремля Антитеррористическая операция XVII века Это наш имперский праздник Переименования праздников в постсоветской россии Максимов В. //Новые Известия. – 2005. – 3 ноября Праздник с историческими корнями В России 4 ноября отметят День народного единства Когда мы вместе, нам по силам многое! ДЕНЬ ВЛЮБЛЕННЫХ Любить по-русски: Петр и Февронья

Подобный материал:

• Муниципальное учреждение культуры Центральная городская библиотека им. К. Маркса, 472.44kb.
• Волгоградское муниципальное учреждение культуры, 987.09kb.
• «Муниципальное учреждение культуры Объединение муниципальных библиотек г. Перми» Центральная, 17.95kb.
• Волгоградское муниципальное учреждение культуры, 149.23kb.
• Волгоградское муниципальное учреждение культуры, 135.69kb.
• Волгоградское муниципальное учреждение культуры, 3806.43kb.
• Волгоградское муниципальное учреждение культуры Централизованная система городских, 958.94kb.
• Волгоградское муниципальное учреждение культуры, 2001.39kb.
• Волгоградское муниципальное учреждение культуры, 532.58kb.
• Т. 5-72-77, 5-72-66 Центральная городская библиотека Муниципальное учреждение, 104.83kb.

  1   2   3
Муниципальное учреждение культуры

Центральная городская библиотека им. К.Маркса

630049 г. Новосибирск, Красный проспект, 163,

т. 8(383) 22 - 09 – 647,

, karlmarx@lib54.ru

____________________________________________________


Информационно-библиографический отдел


Новые праздники

новой России


Новосибирск

2009


Знаменательные даты, официальные или народные праздники в любой стране - прекрасное событие для массового торжества, застолья, увлекательного и приятного времяпровождения. Традиции русского народа, которые складывались на протяжении веков и дошли до наших дней, воплотились в православные и государственные праздники России.


Предлагаем вашему вниманию дайджест «Новые праздники новой России», с помощью которого вы сможете расширить свои познания, получить необходимые сведения и приоткрыть занавес истории возникновения таких российских праздников, как День народного единства 4 ноября и православный день поминовения святых Петра и Февронии 8 июля (День любви).

Подборка сделана по материалам газет, журналов и Интернета.

Хронологические рамки ограничены 2003 – 2008 гг.


Разглядеть самих себя

Наша Родина – довольно загадочное место

РАЗГЛЯДЕТЬ РОССИЮ

Долгий опыт знакомства с печатными и сетевыми суждениями о России вынуждает меня предположить, что наша родина – довольно загадочное место.

Ни одна страна не тождественна своим портретам, но случай России всё же особый. То ли она и впрямь настолько трудна для понимания, то ли, глядя на эту громаду, сложно сохранить непредвзятость, но значительная часть циркулирующих сведений о России сильно удивляет.

Тут и странные искажения легко доступных сведений, и диковинные представления, и не лезущие ни в какие ворота прогнозы. Несколько цитат:

Профессор Ричард Пайпс (США) в статье «Почему рычит медведь» (The Wall Street Journal, 1.03.2006): «Треть россиян (т.е. примерно 48 миллионов человек – А.Г.), проживающих в сельской местности и маленьких городках, не знает о том, что советского режима больше нет». Это не метафора, как кто-то подумает, а прямое утверждение. Оставляю без комментариев.

Профессор А.А. Нещадин (Утро.Ру, 28.04.2005): «Численность населения России к 2010 году может упасть до 94 млн. человек». Для справки: сегодня население России превышает 140 миллионов человек. Предполагается, что в оставшиеся два года оно будет таять со скоростью 24 миллиона душ в год?

Георгий Бовт (Газета.Ру, 18.04.2005): «Сталинская индустриализация во многих своих чертах была слизана с индустриализации гитлеровской». Для справки: индустриализация в СССР началась за пять лет до прихода Гитлера к власти.

Виктор Ерофеев (Известия.Ру, 22.05.2005): «Как цивилизация, мы, русские, – пример того, чего не должно быть». Без комментариев.

Юрий Рост, 27.02.2008 (): «В этой стране никогда ничего не будет». Для справки: в «этой стране» за последние 20 лет было столько всего, что даже проведя их все в ресторане Дома журналиста, можно было кое-что заметить!

Макс Хастингс («The Guardian», 27.11.2006): «Почему они (русские) хотят вернуться к кровавым методам сталинизма?..» Без комментариев.

Доктор исторических наук, генерал-полковник Л.Г. Ивашов (24 декабря 2002): «Мы пришли к однозначному выводу, что Россия идёт к завершению своей истории, как целостного государства… Ещё полтора-два года и Россия начнёт разваливаться по кускам. А сейчас эти процессы даже несколько ускоряются». Для справки: прошло уже почти шесть лет.

Профессор Блэр Рубл (США): «Весь годовой бюджет России меньше той суммы, которая выделяется на школьное образование в городе Нью-Йорке». Без комментариев.

А уж представления об истории! Листаю труд Людвига «фон» Мизеса «Запланированный хаос», что ни слово, то шедевр: «Россию спасли британские и, в первую очередь, американские силы. Американские поставки позволили русским преследовать врага по пятам, когда скудость вооружений и угроза американского вторжения вынудили немцев отступить из России. Русские даже смогли громить арьергарды отступающих нацистов. Они смогли захватить Берлин и Вену, когда американская авиация разрушила немецкую оборону… Единственной причиной, которая не дала немцам взять Сталинград, был недостаток снаряжения, самолётов и бензина. Великими стратегическими событиями войны были завоевание Африки и Сицилии и победа в Нормандии. Сталинград был едва ли больше, чем тактическим успехом». Это не розыгрыш. Это написано всерьёз.

Каждый из нас припомнит дюжину-другую прогнозов постперестроечного времени. Некоторые из них должны были сбыться к определённой дате. В 1995 году ассоциация преподавателей-математиков МГУ объявила, что через 10 лет, в 2005 году, число студентов в России сократится «во много раз». На самом же деле оно выросло к названному сроку в 2,5 раза (с 2,8 млн. до 7,1 млн. человек). Для справки: пик советского времени не дотягивал до 3 млн.

Другой пример. В 2000 году был сделан расчёт перспектив развития сотовой связи в России. Он выглядел (цитирую Интерфакс, 20.02.2000) так: «Количество абонентов сотовой связи в России в 2005 году составит, согласно прогнозу, 10–15 миллионов человек». Причём сразу же прозвучали голоса, высмеивавшие такую оценку как безмерно завышенную и глупо оптимистическую. Но когда пять лет истекли, абонентов оказалось 120 миллионов (на 31.12.2005). Для справки: ныне число зарегистрированных в России номеров сотовой связи давно превысило официальное число жителей страны (которое, правда, тоже заведомо выше учитываемого Росстатом).

* * *

К сожалению, прогнозы другого качества у нас редки. Наши прогнозисты – всё ещё пленники атмосферы уныния и неверия, насаждавшейся в России на протяжении минимум полутора десятилетий. Все эти годы множество журналистов советского призыва неустанным производством чернухи создавали алиби своему лизоблюдству коммунистических времён, одновременно мстя новой России за то, что эти времена ушли. Бодрый взгляд на положение дел и сегодня считается в российском экспертном сообществе не совсем приличным.

Тезис о поражении вызвал к жизни целую индустрию конспирологической беллетристики, породил растиражированные затем Интернетом поддельные цитаты из Даллеса, Тэтчер, Клинтона, из протоколов бильдербергских мудрецов, вдохновил многословные труды о перманентном всемирном заговоре против России и прочий вздор. Сказанное не надо понимать как утверждение, что антироссийские силы и интенции отсутствуют вообще. Они, конечно же, есть – как есть антикитайские, антиамериканские, антииндийские и пр. Но эти силы ничуть не похожи на тех «атлантистов» и «та-лассократов» из компьютерных игр, на разоблачении которых специализируется газета «Завтра».

Пораженческие настроения постоянно транслируются в массы, где их переживают, в отличие от столичной постмодернистской тусовки, достаточно тяжело.

Мировоззренческая уклончивость мстит за себя, делает страну невнятной на мировых политических радарах (словно объект, изготовленный по технологии «стеле»), создаёт нам совершенно ненужные внешнеполитические проблемы, порождает идиотские сказки о России. Но главное – закрепляет в массовом сознании чувство неуверенности.

Дефицит чувства исторической правоты подрывает нашу веру в себя, навязывает нам преуменьшенную самооценку, пониженное самоуважение. Когда дух нации низок, она подобна организму с разрушенной сопротивляемостью, что по-научному зовётся иммунодефицитом. Когда он высок, никакие трудности не страшны, любые цели достижимы.

Европейский Банк реконструкции и развития в своём последнем ежегодном докладе (8.11.2007) обращает внимание на совершенно необъяснимое с его точки зрения российское противоречие: «Чувство неуверенности, глубоко вросшее в сознание населения, является одной из помех экономическим реформам, причём именно в период, когда они, похоже, действуют эффективно».

* * *

Людям без аналитической жилки присуще смотреть на мир вокруг себя как на более или менее окончательный, а если и ждать перемен, то лишь в худшую сторону. Конечно, им известно, что вся предшествующая история состояла из перемен, но теперь они закончились, мир сложился. Этому оптическому обману подвержено большинство людей.

Помню, в 90-е гаишники решались выезжать на трассу минимум на двух автомобилях и с автоматами. И казалось: так будет всегда. Сегодня едешь по просторам Родины чудесной и видишь – стоят одинокие с жезлами. Сколько же всего должно было произойти в стране, чтобы произошла такая перемена!

Или из совсем другой области. В начале перестройки, едва было разрешено частное книгоиздание, оно началось с «Похождений космической проститутки» (честное слово, была такая книжонка, криво напечатанная на газетной бумаге, сюжет вообразить не в силах). Интеллигенция лезла на стену. Вслед за тем начинающие издатели кинулись выпускать переводные детективы. Чейзами и агатами кристи завалили все прилавки, и опять многие решили, что так будет всегда. Но потом, словно из-под земли, явились свои авторы и вытеснили иностранцев.

Это всё равно было плохо. Засилье бульварного чтива – что ж тут хорошего. Вскоре народ уже читал Маринину и Донцову, но ещё смотрел мексиканские и бразильские сериалы. И тоже казалось, что так будет всегда. Но только мы успели глазом моргнуть, как наши сериалы выиграли соревнование с зарубежными без всякого административного допинга. Правда, почти все они были про бандитов. И опять кажется, что отныне ничего другого не будет. Но это только кажется, поскольку уже полно сериалов без единого бандита.

И так во всём. Театры, пустые в 90-е, опять стали полными, и высокие цены на билеты никого не останавливают. В Москве ныне больше театров, чем в Лондоне, слывущем театральной столицей мира. Кинотеатры сперва переделали в мебельные магазины, ныне же завершается их обратное превращение.

Вдруг стало издаваться столько интеллектуальной литературы всех мыслимых направлений, что впору уже тревожиться за дамские романы и прочее чтиво.

По сравнению с самыми высокими показателями советского времени число названий издаваемых книг выросло вдвое, газет и журналов – примерно в полтора раза, стало значительно больше музеев (в 2 с лишним раза). Напомню: и периодике, и музеям предрекали полную гибель.

15 лет назад казалось, что конкурсы в вузы остались в прошлом – но конкурсы вернулись и уходить не собираются. Огромные суммы, выплачиваемые репетиторам (а также в виде взяток) прямо-таки вопиют о востребованности высшего образования. Резко растёт спрос на технические специальности – вузы и абитуриенты откликаются на спрос промышленности. Вымирание этих специальностей всего 6—7 лет назад предрекалось как неизбежное. Помню, я пытался оспорить этот прогноз, но был встречен в штыки. «Вы что, не видите, что творится?! Не притворяйтесь, пожалуйста!» – гневался собеседник.

Рейтинговое агентство «РейтОР» выявляет прямо-таки бешеную карьерную озабоченность студентов и выпускников. Тем забавнее читать размышлизмы социолога Л. Гудкова («Новая газета», 30.06.08): «Особенности организации российского государства и сама культура общества приводят к подавлению стремлений к лучшему… Абсолютное большинство граждан России ориентировано не на карьеру и достижение успеха, а лишь на сохранение того, что есть». В беседу вступает другой учёный, Б. Дубин, с не менее интересным сообщением: «Запрос промышленности на квалифицированного рабочего пока не очень виден».

Он очень хорошо виден, этот запрос. И даже слышен. Это почти стон: дайте, о, дайте нам рабочих, подготовленных и непьющих! Задача в очередной раз выглядит нерешаемой, но имея 20-летний опыт наблюдения за процессами в стране, ручаюсь: через те же 6-7 лет она окажется подзабытой – как уже решённая. То ли с помощью системы профподготовки, в которую сейчас вкладываются предприятия, то ли за счёт рабочей силы из депрессивных ныне территорий, то ли как-то ещё. Вместо неё общество будет озабочено другими нерешаемыми проблемами.

Социологи Института общественного проектирования получили ответ на вопрос: произошла ли уже в России реформа общественного устройства и общественного сознания? На обширную анкету, предложенную социологами, ответили свыше 15 тысяч человек в возрасте от 18 лет (выборка, вдесятеро превосходящая ту, которая обычно признаётся достаточной и репрезентирующей всё взрослое население России) из 408 населённых пунктов в 59 регионах. Главный вывод исследования: все слои российского общества приняли ценности свободы, демократии и частной собственности. То есть, приняли те самые реформы, о провале которых нам уже устали твердить справа и слева.

* * *

Россия – страна, привыкшая к «длинным» проектам, она имеет к ним вкус, умеет с ними управляться. В нашей истории были даже многовековые проекты – формулировал ли их кто-то, сказать трудно, но в жизнь они проводились неукоснительно.

Главный из них – освоение исполинских пространств к востоку от корневых русских земель. В 1581 году частная армия «Соликамских баронов» Максима и Николая Строгановых – на тот момент самых богатых нетитулованных частных лиц в мире – выступила в поход против хана Кучума. Через 17 лет кучумово ханство, почти четверть Сибири, было покорено, ещё сорок лет спустя Иван Москвитин вышел к Охотскому морю (т.е. к Тихому океану), а в 1648 году Семён Дежнёв открыл пролив между Азией и Америкой. Взгляните на глобус и оцените расстояния!

В это время население всей России не превышало 7 миллионов человек, а её площадь составляла уже три четверти нынешней. Как при столь скромных человеческих ресурсах удалось «переварить» эти исполинские пространства, обеспечить их управление и единство, не дать распасться на княжества и куропалатства, наладить в этом тяжелейшем краю пути сообщения, склады, вывоз пушнины и бивня, торговлю, налоги, правосудие, охрану, снабжение необходимым, почту, пристани, переправы, пограничную службу, таможни? И всё это на уму непостижимых пространствах. Эта героическая сага ещё не написана.

Каким упорством и силой, каким сверхъестественным предпринимательским духом надо было обладать! Несколько убогих авторов (пусть завеса жалости скроет их имена), уверяющих, что русским чужда предприимчивость, явно сами никогда ничего не организовывали и не создавали.

Другим «длинным проектом» было решение проблемы Дикого Поля. Век за веком строя засечные линии и города-крепости, Россия последовательно и неутомимо теснила своих исторических врагов, живших набегами и грабежом – Большую Орду, Ногайскую Орду, Крымское ханство и его союзницу Астрахань. После сотен их набегов, не раз до самой Москвы, потеряв счёт сожжённым и разграбленным городам и угнанным людям, Россия просто обязана была устранить угрозу радикально, что и было, в конце концов, сделано. Заняло это в общей сложности четыре века.

Самым долгим по времени стало следование обету по защите единоверцев. Он не был торжественно оглашён, но подразумевался и был всем понятен на протяжении 464 лет. Точкой отсчёта стало падение Константинополя в 1453 году. Тогда Русь увидела себя последней (мелкий валашский князь Дракула не в счёт) православной державой в мире. Греки, грузины, армяне постоянно просили Москву о защите. Первое грузинское посольство, присягнувшее русскому царю, прибыло в Москву ещё в 1491 году. Великая грузинская мечта о русском подданстве сбылась лишь три с лишним века спустя, на протяжении которых челобитные и присяги многократно обновлялись. Грузинская эмиграция в Москве, а затем в Петербурге постоянно лоббировала вопрос. В число эмигрантов нередко входили грузинские цари и царевичи вместо с двором. Набожный государь Алексей Михайлович не раз плакал, размышляя об участи братьев-христиан. Но что он мог сделать? Все жалованные грамоты о приёме в подданство мало что значили без военного присутствия на месте. Обеспечить его удалось с помощью череды войн.

Многие свои войны Россия вела вопреки собственным интересам, но обязанность защиты православных украинцев, белорусов, карел, греков, молдаван, румын, болгар, сербов, черногорцев, македонцев никогда не ставилась под сомнение. Сегодня «мессианскую» политику принято осуждать, но в логике былых времён всякое иное поведение было бы сочтено нашими предками за бесчестие. Никого нельзя судить по более поздним, не имеющим обратной силы законам.

Именно мессианская черта в русском характере помогла большевикам увлечь массы идеей мировой революции – ещё одним длинным проектом, России совершенно ненужным и обошедшимся в миллионы жизней.

Были длинные проекты иного порядка – строительство Санкт-Петербурга, серия почти ежегодных кругосветных экспедиций из Кронштадта в Русскую Америку между 1803 и 1867 годами, прокладка самой протяжённой в мире Транссибирской магистрали, столыпинская реформа, правительственная переселенческая политика, а в советское время – индустриализация, военно-промышленный комплекс, освоение космоса.

Сегодня мы вступаем в новый период своей истории. Главным его содержанием станет повторное освоение России. Само за себя говорит выделение трудновообразимой суммы 14 триллионов рублей (600 миллиардов долларов) только на развитие дорожной сети. Напомню, в один из годов начала 90-х весь государственный бюджет России был эквивалентен 33 миллиардам долларов.

* * *

Готовы ли мы к повторному освоению своей страны, величайшему проекту в российской истории? Для его успеха научиться проектно мыслить должны сотни тысяч, а то и миллионы людей. Нация должна обрести целостное представление о себе.

Мы постыдно плохо знаем свою родину. А с иностранцев взятки гладки. Они черпают свои удивительные сведения о нас чаще всего у наших же мудрецов.

Дожив до XXI века, страна не имеет системного представления о себе. В России нет россиеведения, мало кто догадывается о самой возможности существования такой области знания. В Канаде есть Canadian Studies, в Индии – Indian Studies, а россиеведения в России нет! Нет междисциплинарного направления, изучающего Россию как таковую. Предмет россиеведения – не история России, не её география, демография, этнография, социология, антропология, экономика, литература и т.д., а Россия как цельный объект описания. Россиеведение должно объяснять, почему Россия такая, а не другая.

Вплоть до 1917 года в восьмом классе российских гимназий изучался предмет «Отечествоведение» и был очень популярен, не в пример многим другим предметам. Патриотизм русской эмиграции первой волны, так поражавший многих, не в последнюю очередь был связан с этим гимназическим курсом.

В загадочности есть свой шарм, но я не думаю, что нам нужен именно такой шарм. Мир хочет инвестировать в Россию и заслуживает, чтобы ему рассказывали о ней не профессора Пайпс и Мизес. Мир предпочтёт рассказ из первых уст. Но ещё больше в этом рассказе нуждаемся мы сами. Наряду с новым освоением, неизбежно новое открытие России


Горянин А. // Литературная газета. – 2008. – № 45

Холодное и живое

СТАНЕТ ЛИ РОССИЯ НАЦИОНАЛЬНЫМ ГОСУДАРСТВОМ?

Как полагают многие аналитики, в последние годы явно наметился процесс формирования в России национального государства, не столько в этническом смысле, сколько в политическом. В пользу этой тенденции говорит и наметившаяся ценностная унификация и консолидация общества вокруг курса нынешних властей, и определённое выравнивание образа жизни, несмотря на огромное социальное расслоение. Будет ли этот процесс доведён до конца? Насколько вероятны альтернативные сценарии – распада этнического, территориального, социального? Будет ли наше государство русским или всё-таки российским?

Россия – на историческом перепутье. Несмотря на стабильность, политическую и социальную предсказуемость, рост денежных доходов и общего уровня комфорта, самые главные вопросы её бытия остаются нерешёнными. До этих вопросов раньше просто не доходили руки – важно было выжить, а выжить рядовому русскому человеку можно было только «крутясь» с утра до вечера, откладывая все самые важные мысли о «смысле жизни» на потом. Это «потом», наконец, настало. Пришло время задуматься на тему вечных вопросов – кто мы такие? Откуда идём и куда пришли? Что растеряли на своём пути, а что сохранили? Возвращаемся ли мы к своим национальным истокам, либо напротив всё дальше от них отрываемся? И самый главный вопрос – а можно ли нас, русских, как мы сами себя называем, действительно называть русскими, или это просто красивая формула, за которой уже не стоит никакой реальности?

Оглядываясь на путь, пройденный нашим обществом за последние десятилетия, видишь сразу две как бы исключающие друг друга тенденции. С одной стороны, мы вроде бы в чём-то возвращаемся к традиционной, старой России с её имперскостью, монополизмом власти на всё происходящее в стране, возникшим союзом между властями и самыми различными слоями общества, что заставляет вспоминать о пресловутой «уваровской триаде», постоянно растущем русском национальным самосознании. С другой стороны, нельзя не видеть и разительных перемен, которые обусловлены глубинными изменениями социальной структуры и образа жизни россиян. «Анклавы» традиционного общества, сохранившиеся от времён исторической России и законсервированные в советский период, стремительно размываются, образ жизни унифицируется, социальные, моральные и культурные нормы, характерные для современного городского образа жизни, всё в большей степени начинают доминировать на всём социальном пространстве. Сетевые информационные технологии, электронные СМИ выравнивают доступ к информации для большей части россиян. Как показывает мировой опыт социальных трансформаций, все эти процессы ведут к унификации массового сознания, стиранию национальных особенностей и выветриванию национального духа. Однако этот процесс часто идёт нелинейно. Распад традиционных связей зачастую порождает социальную неадекватность, несоответствие норм и установок изменившимся условиям жизни, иному социальному и этническому окружению. Отсутствие работающих политических и общественных институтов, их неэффективность, ведут к стихийной самоорганизации общества, в том числе и вокруг ценностей и символов, далёких от норм современной цивилизации. На наших глазах общество сталкивается с новыми вызовами (например, растущей миграцией с Юга и Юго-Востока), ответы на которые не всегда может найти. И это не может не вызывать всплеска национальной нетерпимости, в самых своих разных проявлениях. Аналитики приводят факты, касающиеся усиления замкнутости отдельных этнических групп, прежде всего в крупных городах Российской Федерации и, как следствие, формирования атмосферы отчуждённости от социально-политических процессов в России. Однако эти тенденции, в которых некоторые склонны видеть главное, магистральное направление перемен в массовом сознании, необходимо рассматривать в контексте более глобальных процессов, связанных с изменениями в идентичности россиян и формированием современной российской нации, поиском русским большинством своей новой идентичности как в стране, так и в мире.

Посткоммунистическая Россия рубежа веков испытала колоссальные проблемы с собственной идентичностью. После распада государства, скреплённого идеологией и выстроенной под эту идеологию партией, произошёл и распад общества. Если «новые» государства, образовавшиеся на руинах СССР, скрепляли свою идентичность официальной идеологией национализма, то Россия по этому пути пойти не смогла и не захотела, в первую очередь, в результате глубокого национального кризиса самих русских. В этот период по большому счёту граждан страны мало чего объединяло, не было ни общей идеологии, ни общих целей и интересов. Государство, занятое собственными проблемами, мало чего могло предложить обществу в этой связи, более того, некоторыми неуклюжими действиями скорее подрывало ростки спонтанно возникающего национального согласия. Казалось, распад и страны, и общества неминуем. Однако сегодня картина диаметрально противоположная: россияне в целом доверяют свои властям, готовы в период внешнего кризиса «подставить ей плечо», как это показали события нынешнего горячего лета, позабыв о нищенских пенсиях, отвратительном медицинском обслуживании и иных своих претензиях и обидах. Мы если не являемся, по сути, то, по крайней мере, иногда начинаем ощущать себя в качестве единой нации, независимо от социальных и этнических различий. А это означает, что мы находимся на пути формирования российской политической нации. Сложно сказать, что этот процесс идёт вполне успешно. Возможно, он и не будет доведён до конца. В огромной степени потому, что «русский вопрос» в этом государстве так и не нашёл своего адекватного разрешения и во многом остаётся табуированным. А значит, и российской цивилизации, которая не может формироваться в отрыве от своих русских корней, так и не возникло.

Действительно, Россия никогда не сможет стать полноценным национальным государством, – ведь она происходит от имперского состояния, которое правильно бы назвать суперэтническим. «Ядром» российской цивилизации были не только этнические русские, но и близкие к ним этнически и духовно другие, «комплиментарные» народы и этносы. Сегодня старая «матрица комплиментарности» не всегда выдерживает испытания практикой. Возникают на наших глазах новые союзы и новые разломы в отношениях народов и этносов. Одновременно для нынешней России характерен и достаточно устойчивый рост этничности как русского этноса, так и других этнических групп России. Советская суперэтническая цивилизация, в чём-то унаследовавшая цивилизационные основы Российской империи, в судорогах распадается, и не всегда находится то, что может компенсировать этот процесс. Более малочисленные народы ушли в свой этнонационализм, способный обеспечить хоть какую-то постсоветскую идентичность. Для этих народов распад СССР приобрёл черты национальных революций. А для русских, напротив, сопровождался глубочайшим национальным кризисом. Распавшись до почти атомарного состояния, российское общество все последние десять лет, медленно, с трудностями отвоёвывает своё новое национальное самосознание, национальную субъектность.

Сейчас русские зависли на промежуточной ступени между распадающейся советской суперэтнической идентичностью и так пока и до конца несостоявшейся национально-государственной идентичностью. По мнению В. Соловья, наблюдается «безвозвратная деградация имперской идентичности, перенос государственно-территориальной идентичности на нынешнюю «постимперскую» Россию, этнизация русского сознания, что означает как серьёзное увеличение этнокультурного компонента в сравнении с государственно-гражданским, так и усиление влияния принципа «крови» («чистой» этничности)». Эта точка зрения подтверждается рядом фактов и тенденций, но многое ей и противоречит. С одной стороны, процесс этнизации неизбежен, это связано с универсальными процессами модернизации, распадом традиционного общества и традиционной культуры. В чём-то этому пути нет альтернативы – унификация образа жизни и общественных отношений, глобализация, стандартизация – всё это оставляет совсем немного шансов «традиционным анклавам», которые могут сохранить в этих условиях своё своеобразие лишь в качестве искусственно поддерживаемых резерваций. Сегодня для России просто нет иных вариантов, кроме как постепенно становиться национальным государством. Но политические и общегражданские институты, составляющие каркас национальной государственности, остаются неэффективными и даже имитационными. Это касается, например, высшей законодательной и судебной власти в стране, политических партий и многого другого. С другой стороны, русское большинство с энтузиазмом бросается на выручку попавшим в беду осетинам и абхазам, но с равнодушием взирает на беды самих русских, их социальную деградацию, нищету, пьянство, национальный упадок. Если в 90-е годы многим казалось, что идея великой державы окончательно умерла не только политически, что проявилось в распаде СССР, но и в умах и душах людей, больше озабоченных «своими собственными делами», чем величием и амбициями государства, то в последнее десятилетие идея «державы» стала явно получать второе дыхание. По данным ВЦИОМ (август, 2008) для 60% тех, кто называет себя русскими патриотами, патриотизм – это, в первую очередь, «возрождение России как великой державы», и только для 35% – в первую очередь, защита прав и интересов русских как в самой России, так и за её пределами. Всё-таки с этнической солидарностью русских как огромного по численности и занимаемой территории народа остаются огромные проблемы, и она не возрастает в той степени, в которой происходит усиление и укрепление государства. Зато при наблюдении за поведением «малых» групп, возрастание фактора этнической консолидации налицо.

Как показывают результаты исследований, в современной России происходит довольно-таки быстрый рост общегражданской идентичности. «Гражданами России» предпочитают себя называть 55% россиян, представителями своей национальности –38%, в том числе «русскими» – 34 %; представителями других национальностей – 3%. «Русская» идентичность не только не растёт, а, напротив, в некоторой степени уступает своё место общегражданской российской идентичности, которая продолжает укрепляться по мере укрепления российской государственности и её престижа при нынешних властях. Это, безусловно, позитивная тенденция, хотя и не столь быстрая. В ней не следует, наверное, искать какого-то глубинного социально-философского смысла, это результат скорее привычки, к тому же подрастает молодое поколение, которое уже социализировалось в рамках границ нынешнего российского государства. Несмотря на рост общегражданской идентичности и её опережение идентичности национальной, этнической, начавшееся в последние 2–3 года, её «качество» оставляет желать лучшего. Она остаётся «холодной» (и «разогревается» только в короткие периода острого противостояния с окружающими странами) не вызывающей слишком сильных эмоций, скорее формальной констатацией, чем живым чувством, испытываемым россиянами. Так почти 55% опрошенных россиян «часто» испытывают чувство общности с людьми той же национальности (то есть фактически русскими), и ещё 37% – такие чувства испытывают иногда. Напротив, чувство общности с абстрактными «гражданами России», россиянами чувство общности часто испытывают 36% опрошенных, а иногда – 49%. Гражданская идентичность остаётся скорее потенциальной, немобилизующей. Чувство же национальной общности зачастую оказывается более живым, способствующим установлению и развитию социальных связей. Однако большая теплота и интенсивность национальной идентичности, на наш взгляд, всё же пока не позволяют сделать вывод о том, что за ней стоит «голос крови», социально-биологические факторы, речь скорее идёт о компенсации на уровне «малых, неформальных» групп за недостаточное качество общегражданской, общенациональной идентичности.

Что определяет само понятие «русские»? Стоит ли за ним «кровь» или «почва»? Данные, полученные в ходе исследования, проведённого ВЦИОМ в 2008 г., не дают на этот вопрос однозначного ответа. 38% опрошенных россиян всё же полагают, что «русские – это те, кто воспитан на русской культуре и считает её своей». Однако ненамного меньше и тех, кто главным фактором, определяющем «русскость» называет «наличие русских родителей» (33%), что может быть в определённой степени, выражаясь языком В. Соловья, интерпретировано как «кровяная парадигма» 31% россиян считают, что русский – это тот, кто любит Россию, 27% – тот, кто сам называет себя русским, 20% – тот, кто имеет российское гражданство, 13% – тот, кто говорит по-русски, и, наконец, 10% – тот, кто исповедует православную веру. Все эти варианты ответов носят скорее культурологический, почвенный, гражданский характер, чем биологический, связанный с пресловутым «зовом крови». С другой стороны, процессы распада 90-х годов и ещё более ранние катастрофы XX века, вроде раскрестьянивания России, очень сильно подорвали культурную, цивилизационную идентичность русских, современные молодые россияне по «культурной родословной» являются скорее не прямыми внуками, а троюродными внучатыми племянниками генерации «настоящих русских», завоевавших славу российскому государству и русской культуре. И в этих условиях уповать на что-то кроме «голоса крови» бывает достаточно сложно.

Посмотрим более внимательно на ту достаточно радикальную группу общества, состоящую из националистически настроенных русских людей, согласных с тезисом «Россия должна быть государством русских людей», которых по сложившейся традиции социологи относят к числу радикальных русских националистов. За последние семь лет их доля не выросла, в целом стабильно оставаясь на уровне 10–15%. Причём, учитывая некоторый «всплеск» радикального русского национализма в период 2001–2004 гг., когда доля радикальных «русистов» доходила до 17% (2004 г.), можно сделать вывод, что в настоящее время ситуация в определённой степени стабилизировалась. Иное дело – нерадикальные формы массового сознания, в наилучшей степени отражаемые лозунгом «Россия – многонациональная страна, но русские, составляя большинство, должны иметь больше прав, ибо на них лежит основная ответственность за судьбу страны». Доля сторонников этой идеи выросла с 20 % в 1998 году до 31 % в нынешнем, 2008. В равной степени сократилась и доля интернационалистов, которые считают, что «Россия – общий дом многих народов, оказывающих друг на друга влияние. Все народы России должны обладать равными правами, и никто не должен иметь никаких преимуществ». В 1998 году интернационалисты составляли 64% россиян, а ныне – всего лишь 47%. С другой стороны, имеются данные о том, что среди этих 10–15%, согласных с лозунгом «Россия для русских» несколько растёт доля наиболее радикально настроенных граждан, особенно молодого возраста.

Эти результаты отражают ведущее противоречие современного массового сознания: с одной стороны, можно утверждать, что старый имперский национализм, включающий в себя «советский империализм», сочетающий в себе ценности империи и интернациональное отношение к представителям разных народов («Россия общий дом»), сохраняется, хотя и в сильно трансформированном виде. С другой стороны, приходит «новый» русский национализм, антиимперский, но отнюдь не интернационалистический, причём носителем этого нового феномена «русскости» выступают уже не дезадаптанты, носители традиционной советской ментальности, а современные молодые «волки», социализировавшиеся в послесоветские времена. И всё же нельзя исключить, что наблюдаемый в локальных группах рост этничности является скорее контртенденцией, связываемой с слишком медленным процессом формирования новой российской нации и пробуксовкой этого процесса на уровне политических и гражданских институтов. О противоречивости этой контртенденции говорят те факты, что число экстремистских правонарушений и преступлений на почве межнациональной неприязни растёт, а изменений на уровне массового сознания в сторону его радикализации не происходит. Что же касается «мягкого» национализма, присущего большинству россиян, он не должен вызывать слишком больших опасений. Дело политиков – организовать общенациональную дискуссию по этому кругу вопросов и найти нерадикальные, приемлемые для всех или почти всех ответы на вызовы времени. Без этих ответов перспективы формирования устойчивой национальной государственности в России так и останутся утопией

Бызов Л. // Литературная газета. – 2008. - № 45

Так какие песни нам петь? В России ослабевает общенациональная солидарность

В условиях, когда страна борется с последствиями мирового финансового кризиса, а население охватило беспокойство за свои сбережения, вопрос «какие петь песни» кажется нелепым и несвоевременным. Но это только так кажется

На самом деле вопрос о том, какие песни хотел бы петь народ, тесно связан с душевным настроем нации и страны. С такой важной составляющей жизни, как социальный оптимизм. И, видимо, не случайно в своих письмах в редакцию «» читатели интересуются не только тем, «не пропадут ли снова сбережения», но и, казалось бы, таким  второстепенным вопросом: почему мы перестали петь весёлые песни?

«Когда собираемся с друзьями за столом, мы по-прежнему поём советские песни: «Вася-Василёк», «Марш энтузиастов», «Как много девушек хороших», «Кто весел, тот смеётся», «Капитан-капитан, улыбнитесь», «Ну-ка, солнце, ярче брызни». Ну а если выпьем  рюмочку лишнего, то можем отчудить и  «Артиллеристы, Сталин дал приказ…» или «Ленин - это весны цветенье».

Не думайте, что это письмо 60-70-летнего ветерана войны или труда или человека, голосующего в «Имя Россия» за тов. Сталина или Ленина. Это письмо 40-летнего бизнесмена из Саратова, поклонника «Битлз» и «Роллинг Стоунз».

«Когда я один - в машине или на отдыхе, - пишет он, - то слушаю современный рок или классику американского джаза. Но когда собираемся  компанией, вспоминаем то, что пели наши родители. А они пели весёлые песни, которые можно петь вместе…»

Мелодии великих строек

Размышляя о месте песен в жизни россиян, нельзя забывать о том, что многие (если не большинство советских песен) были написаны не в самые лёгкие времена. Это были годы, когда вовсю работала мясорубка сталинских репрессий, когда за простенький анекдот можно было получить 10 лет «без права переписки», когда миллионы людей томились в лагерях ГУЛАГа. Напомню, что даже на строительстве Московского университета трудились зэки. Но нужно помнить и о том, что в эти же времена рождались и незабываемые песни Великой Отечественной войны. «Синенький скромный платочек», «Я уходил тогда в поход», «Смуглянка-молдаванка»…

С точки зрения большинства населения, узнавшего о масштабе  репрессий лишь в 1956 году из доклада Н. Хрущёва на ХХ съезде КПСС, советские песни отражали реальный оптимизм советского общества, шагнувшего из крестьянской России в век ускоренной  индустриализации и покорения «пространства и времени».  Да, официальный оптимизм и прославление вождей  были обязательными.  Но никто не мог заставить людей петь эти весёлые песни дома, сидя за столом с кастрюлей  варёной картошки и тарелкой  селёдки. А люди их пели. Наряду с народными «Ой, цветёт калина», «Хаз-Булат удалой» или «Шумел камыш».

Пели потому, что  на фоне бедности тех лет эти песни озвучивали веру людей в светлое будущее. Народу действительно казалось, что страна идёт по правильному пути. Но, может быть, самое главное: песни тех лет отражали реальное равенство возможностей, а следовательно, и общенациональную общность.

Модель доверия

Веселящих песен много и сегодня. Но мы не веселимся, а  зубоскалим, не смеёмся, а хохочем. Замолкает очередной телевизионный хохотун или очередной «правдовещатель», а зритель остаётся всё с теми же неразъяснёнными вопросами. Вроде бы власть и своя, вроде бы пытается наладить разговор с народом, но общего настроения не возникает. Как и общей песни. Остаётся впечатление, что власть живёт своей жизнью, а народ - своей.

Нынешняя «модель доверия», которая практикуется в отношениях власти и населения, не оправдывает себя. Создалось совершенно ненормальное положение, когда население выставляет высочайшие баллы двум первым лицам страны и отказывает в доверии всем прочим институтам власти, партиям, депутатам, милиции, судам. Недавний социологический опрос ВЦИОМ выявил поразительную картину: в России у населения практически не осталось авторитетов, людей, которым они могли бы доверять. Губернаторы, мэры городов, главы администраций, военнослужащие пользуются  доверием лишь у  5-7% населения. Самое низкое доверие - к политикам, предпринимателям, депутатам - 1-2%.

Резко опустилась планка доверия к таким ранее уважаемым профессиям, как врачи, учителя и артисты. Поражает то, как низко упали в глазах народа люди, которых ещё сравнительно недавно называли «инженерами человеческих душ», - писатели.

В чём причина этих явлений? Может показаться, что ответ лежит на поверхности: под влиянием безудержной гонки за богатством, породившей вопиющее неравенство, порвалась связующая нить национальной солидарности, исчез общий гражданский интерес, разошлись по разным иконостасам духовные ценности. Каждый живёт, молится и мечтает по-своему: власть, бизнес, чиновничество, народ. Тут уж не до общих песен. Но так ли это на самом деле?

Костиков В. //


n