Хотя бы для небольшой части русской аудитории

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24

объективного критерия виновности больше не существовало: виновность

устанавливалась на основании субъективного мнения полицейских чиновников.*21

Хотя формально данное распоряжение было "временным", со временем действия в

три года, каждый раз перед истечением этого срока его снова продлевали, и

так до самого конца царского строя. Немедленно после введения Распоряжения

от 14 августа в десяти губерниях в том числе в столичных городах

Санкт-Петербурге и Москве, была объявлена Усиленная Охрана. После 1900 года

число таких губерний увеличилось, а во время революции 1905 г. некоторые

местности были поставлены под Чрезвычайную Охрану. После подавления

революции, при П. А. Столыпине, Распоряжение было в той или иной форме

распространено на все части империи, практически сводя на нет положения о

гражданских правах, содержавшиеся в Октябрьском Манифесте, а затем - в

законодательстве 1906 года.*22

*21 А. А. Лопухин, Настоящее и будущее русской полиции, М., 1907,

стр. 26-7

*22 П. Н. Милюков, Очерки по истории русской культуры, 6-е изд.,

СПб., 1909, I стр. 216-17

<<страница 400>>

С 14 августа 1881 года Россия оставалась самодержавной монархией лишь

формально. Как писал Струве в 1903 г., действительная самобытность России по

сравнению с прочим, культурным миром заключалась "во всемогуществе

политической полиции", которое стало сущностью русского самодержавия; он

предсказывал, что стоит упразднить эту подпорку, как самодержавие падет само

по себе, кому бы ни принадлежала сама самодержавная власть.*23 Ему вторил

Лопухин: в полиции, писал он, "заключалась вся сила покончившего свое

существование режима", - и добавлял пророчески: "К ней первой он прибегнет в

случае попытки к его возрождению".*24 Парадокс заключался в том, что

планомерное наступление на права граждан, совершавшееся во имя

государственной безопасности, не упрочивало власти монарха; выигрывал не он,

а бюрократия и полиция, которым приходилось давать все более широкие

полномочия для борьбы с революционным движением. Поскольку угроза никак не

соответствовала мерам, принятым для ее отражения, положение выглядело

несколько абсурдно. Когда в феврале 1880 г в самый разгар террора

Лорис-Меликову были даны диктаторские полномочия, полиции было известно

менее 1.000 случаев преступной антиправительственной деятельности - и это на

империю с почти 100 миллионами подданных!*25

*23 П Б. Струве, "Россия под надзором полиции", Освобождение, т 1, Э

20/21 18 апреля / 1 мая 1903, стр 357

*24 Лопухин, Настоящее и будущее, стр 5

*25 Зайончковский, Кризис самодержавия, стр. 182.

Трудно передать, до какой степени вмешивалась полиция в русскую жизнь

позднего монархического периода. Одним из мощнейших видов оружия в руках

полиции были имевшиеся у нее полномочия выдавать справки о благонадежности,

которыми граждане должны были запастись перед тем, как поступить в

университет или на "ответственную" должность. Получив отказ в такой справке,

российский житель обрекался на положение гражданина второго сорта, а иногда

просто вынуждался присоединиться к революционерам. Затем, предварительно не

получив разрешения от полиции, нельзя было заниматься многими видами

деятельности. В 1888-89 гг. хорошо осведомленный американский комментатор

Джордж Кеннан (двоюродный дед своего тезки и однофамильца, бывшего в более

поздний период послом США в Москве) составил следующий список ограничений,

которым подвергался русский гражданин в конце 1880-х гг.:

Если вы русский и хотите основать газету, вы должны испросить

разрешение у Министерства Внутренних Дел. Если вы желаете устроить

воскресную и любую другую школу, в Богом забытой ли петербургской трущобе,

или в туземной деревушке на Камчатке, вы должны испросить разрешение

Министерства Народного Просвещения. Если вы хотите устроить концерт или

представление на нужды сиротского приюта, вам следует испросить разрешение у

ближайшего представителя Министерства Внутренних Дел, затем представить

программу представления в цензуру на утверждение или исправление и, наконец,

передать выручку от зрелища полиции, которая ее промотает или даже, может

быть, отдаст приюту. Если вы хотите продавать на улице газеты, вы должны

заручиться разрешением, зарегистрироваться в полиции и носить на шее медную

номерную бирку величиною с блюдце. Если вы хотите открыть аптеку,

типографию, фотоателье или книжную лавку, вы должны получить разрешение.

Если вы фотограф и желаете перенести свое предприятие на новое место, вы

должны получить разрешение. Если вы студент и приходите в публичную

библиотеку, чтобы справиться с "Принципами геологии" Лиеля или "Социальной

статистикой" Спенсера, вы обнаружите, что без специального разрешения вы не

сможете даже взглянуть на столь опасные, крамольные книги. Если вы врач,

перед тем, как начать практику, вы должны получить разрешение; потом, если

вы не хотите ходить на вызовы ночью, вы должны получить разрешение отвечать

на них отказом; далее, если вы хотите прописать то, что в России называется

"сильнодействующим" лекарством, вы должны иметь особое разрешение, иначе

аптекари не осмелятся воспользоваться вашим рецептом. Если вы крестьянин и

желает выстроить на своем участке баню, вы должны получить разреши ние. Если

вы желаете молотить зерно вечером при свечах, вы должны получить разрешение

или дать взятку полиции. Если вы хотите отъехать от своего дома более, чем

на 15 миль, вы должны получить разрешение. Если вы иностранный

путешественник, вы должны получить разрешение въехать в Империю, разрешение

выехать из нее, разрешение находиться в ней более полугода должны всякий раз

извещать полицию, если меняете гостиницу. Короче говоря, вы не можете жить,

передвигаться и функционировать в Российской Империи без разрешения.

Полиция, возглавляемая Министерством Внутренних Дел, при помощи

паспортов контролирует передвижения всех жителей Империи; она постоянно

держит под наблюдением тысячи подозреваемых; она устанавливает и

свидетельствует в суде задолженность банкротов; она распродает невыкупленные

у ростовщиков заклады; она выдает удостоверения личности пенсионерам и всем

другим нуждающимся в них лицам; она заведует починкой дорог и мостов; она

надзирает за всеми театральными представлениями, концертами, живыми

картинами, театральными программами, афишами и уличной рекламой; она

собирает статистику, следит за исполнением санитарных правил, проводит

обыски и изъятия в частных, домах, перлюстрирует корреспонденцию

подозреваемых, распоряжается найденными трупами, "журит" верующих, слишком

долго не ходивших к причастию и заставляет граждан покорно выполнять тысячи

разнообразных приказов и распоряжений, призванных способствовать

благосостоянию народа и упрочению безопасности государства. Законодательные

акты, касающиеся полиции, заполняют более пяти тысяч параграфов Свода

Законов, или собрания российских законов, и вряд ли будет преувеличением

сказать, что в крестьянских селениях, вдали от центров образования и

просвещения, полиция является вездесущим и всесильным распорядителем всего

поведения человека, выступая в виде негодной бюрократической замены

божественного Провидения.*26

*26 George Kennan, "The Russian Police", The Century Illustrated

Magazine, Vol XXXVII (1888-9), pp. 890-2.

Другим важнейшим источником полицейской власти было данное ей

декретом от 12 марта 1882 г. право ставить любого гражданина под гласный

надзор. Относящееся к данной категории лицо именовалось "поднадзорным" и

должно было сдать все свои документы в обмен на особое удостоверение,

выдаваемое полицией. Ему запрещалось переезжать без разрешения полиции, а

его жилище могло подвергнуться обыску в любое время дня и ночи. Поднадзорный

гражданин не мог поступить на казенную службу и занимать какую-либо

общественную должность, состоять в частных организациях, преподавать, читать

лекции, владеть типографией, фотолабораторией или библиотекой и торговать

спиртными напитками; он мог практиковать медицину, заниматься акушерством и

фармакологией только по лицензии Министерства. Внутренних Дел. То же

министерство решало, может ли он получать почту и телеграммы.27 Поднадзорные

россияне представляли собой особую категорию - граждан второго сорта - и

стояли вне закона и за пределами обычной администрации, живя под прямым

диктатом полиции.

*27 Собрание узаконений и распоряжений правительства, СПб., 16 апреля

1882 г Э212.

Вышеописанные меры безопасности подкреплялись уголовным

законодательством, характер которого вел к тому, что русская юриспруденция

имела явную тенденцию становиться на сторону правительства. Кеннан делает

следующие замечания (в истинности которых легко удостовериться) об Уложении

о наказаниях 1885 г.:

Для того, чтобы составить представление о чрезвычайной строгости

законов по защите Священной Особы, Достоинства и Верховной Власти Царя,

достаточно лишь сравнить их с законами, содержащимися в Разделе X и

охраняющими личные права и честь частных граждан. Из такого сравнения

выясняется, что повреждение портрета, статуи, бюста или иного изображения

Царя, выставленных в публичном месте, является более предосудительным

преступлением, чем нападение на частного гражданина и нанесение ему увечий в

виде лишения глаз, языка, руки, ноги или слуха [Сравните Параграф 246 с

Параграфом 1477]. Организация либо участие в обществе, ставящем себе целью

свержение правительства либо изменение формы правления, даже если такое

общество не замышляет использования насилия либо каких-то конкретных

действий, есть преступление более тяжкое, чем частичное лишение человека

умственных способностей посредством побоев, дурного обращения или пыток.

[Сравните Параграф 250 с Параграфом 1490.] Произнесение речи либо написание

книги, оспаривающей либо подвергающей сомнению неприкосновенность прав или

привилегий Верховной Власти, является таким же серьезным правонарушением,

как насилие над женщиной. [Сравните Параграф 252 с Параграфом 1525.] Простое

укрывание лица, виновного в злоумышлении против жизни, благополучия или

чести Царя, либо предоставление убежища лицу, замыслившему добиться

ограничения прав и привилегий Верховной Власти, является более серьезным

делом, чем предумышленное убийство собственной матери. [Сравните Параграф

243 с Параграфом 1449.] Наконец, по мнению уголовного уложения, частное

лицо, составляющее либо распространяющее карикатуры на Священную Особу Царя

с целью возбудить неуважение к его личным качествам или к его управлению

империей, совершает более ужасное преступление, чем тюремщик, насильничающий

над беспомощной и беззащитной заключенной девушкой пятнадцати лет, пока она

не умирает в камере. [Сравните Параграф 245 с Параграфами 1525, 1526 и

1527.]*28

*28 George Kennan, "The Russian Penal Code". The Century Illustrated

Magazine. Vol. XXXV (1887-8), pp. 884-5.

В систему политических преследований входила и ссылка. Она могла быть

назначена либо по приговору суда, либо административным решением и имела

несколько степеней строгости. Самой мягкой была ссылка под гласный надзор

полиции в деревню или в отдаленную губернию на какой-то определенный срок.

Более суровым был приговор к ссылке на поселение в Сибирь (Западная Сибирь

считалась куда более мягким местом наказания, чем Восточная) .

Ссыльнопоселенцы были по сути дела свободными людьми, могли работать по

найму и иметь с собой семьи. У кого были деньги сверх скудного казенного

пособия, те могли жить совсем недурно. Худшей формой ссылки была каторга (от

греченского katergon, "галера"). Такого рода каторжные работы были учреждены

Петром Великим, который использовал преступников на постройке судов, в

шахтах, на строительстве Петербурга и вообще везде, где требовался

бесплатный труд. Приговоренные к каторжным работам жили в тюремных казармах

и выполняли тяжелую работу под конвоем. После 1886 года эксплуатация

принудительного труда (включая труд заключенных) регулировалась особыми

инструкциями, направленными на то, чтобы сделать ее доходной для

государства. В 1887 г., к примеру, она принесла Министерству Внутренних Дел

общий доход на сумму 538.820 рублей, из которой после оплаты расходов

оказалось чистой прибыли 166.440 рублей 82 коп.*29

*29 Министерство Внутренних Дел Исторический очерк, стр 215.

Так много разных чиновников могли своей властью приговорить

обвиняемых к ссылке, что статистику по этому виду наказания отыскать сложно.

Согласно лучшим из имеющихся в нашем распоряжении официальных статистических

данных, в 1898 во всей Сибири было почти 300 тысяч ссыльных всех категорий,

а также 10.688 заключенных на каторжных работах.*30

*30 Академия Наук СССР, Сибирское Отделение, Ссылка и каторга в

Сибири, Новосибирск, 1975, стр. 230-1 Из этого числа, однако, в зависимости

от района между 22 и 86% ссыльных обычно "отсутствовали без разрешения", т е

были в бегах: там же, стр. 231

Однако, как и в первой половине XIX века, лишь малая часть этих

заключенных была осуждена за политические преступления. Зайончковский,

имевший доступ в соответствующие архивы, цитирует официальные отчеты,

согласно которым в 1880 г. во всей Российской империи лишь около 1.200

человек были приговорены к ссылке за политические преступления; из них 230

проживали, в Сибири, а остальные - в Европейской части России; всего 60

человек находились на каторжных работах (эти цифры не включают более 4 тыс.

поляков, сосланных за восстание 1863 г.). В 1901 г. общее число сосланных по

суду и административно политических ссыльных всех категорий выросло до

4.113, из которых 3.838 находились под гласным надзором полиции, а 180 - на

каторжных работах.*31

*31 Зайончковский, Кризис самодержавия, стр. 184, 296, и Российское

самодержавие, стр. 168.

Чтобы завершить картину запретительных мер, учрежденных

правительством Александра III, следует упомянуть о мероприятиях, входивших в

категорию так называемых "контрреформ", целью которых, по общему признанию,

было выхолостить великие реформы Александра II. Среди них были ограничение

полномочий земств, упразднение мировых судей и назначение "земских

начальников" - местных чиновников с большой дискреционной властью над

крестьянами. На евреев, которые, как , считалось, более других подвержены

крамоле, в царствование Александра III обрушилась вся мощь дискриминационных

законов, написанных давно, но до сей поры применявшихся нестрого.

Таким образом, в начале 1880-х гг. в царской России наличествовали

все элементы полицейского государства. Их можно, суммировать следующим

образом:

1. Политика была объявлена вотчиной правительства и его

высокопоставленных чиновников; вмешательство в нее со стороны

неуполномоченных на то лиц, то есть всех частных граждан, являлось

преступлением и наказывалось в соответствии с законом;

2. Надзор за соблюдением этого принципа был поручен Департаменту

Полиции и Жандармскому корпусу, который занимался исключительно

антиправительственными преступлениями;

3. Эти органы государственной безопасности имели власть:

а. обыскивать, задерживать, допрашивать, заключать в тюрьму и ссылать

лиц, виновных в политической деятельности или подозреваемых в оной;

б. отказывать в выдаче гражданам свидетельств о благонадежности, без

которых те были лишены права заниматься многими видами деятельности, включая

посещение высших учебных заведений и службу в общественных и казенных

учреждениях;

в. надзирать за всеми видами культурной деятельности граждан и

утверждать уставы общественных организаций;

4. Исполняя свои обязанности, Департамент Полиции и Жандармский

корпус не подлежали надзору со стороны юридических органов; они также были

изъяты из юрисдикции гражданской администрации, на территории которой они

функционировали;

5. Используя имевшиеся в его распоряжении средства, такие как гласный

надзор, сибирская ссылка и каторжные работы, аппарат политической полиции

мог частично или полностью изолировать инакомыслящих от остального общества;

6. Никакая литература не могла быть напечатана в России или

проникнуть в нее без разрешения цензора;

7. Министр Внутренних Дел имел полномочия объявить любой район

империи в состоянии Усиленной Охраны, когда временно отменялись нормальные

законы и учреждения и все население начинало жить на чрезвычайном положении;

точно так же высшие губернские чиновники получили власть с разрешения

Министра предавать инакомыслящих военно-полевому суду.

Но это еще не все. В первые годы двадцатого столетия царское

правительство провело ряд пробных мероприятий, шагнувших за пределы

полицейского режима и вступивших в еще более зловещее царство тоталитаризма.

При полицейском режиме политическая деятельность поставлена вне закона, и

органы безопасности наделяются практически неограниченными полномочиями для

надзора за исполнением этого запрета. Такая система по сути своей

оборонительна; она создается для отражения враждебных поползновений.

Тоталитаризм отличается более конструктивным подходом; включая в себя все

элементы полицейского государства, он идет дальше них, стараясь

преобразовать общество таким образом, чтобы все общественные институты и

проявления общественной жизни, даже не имеющие политического звучания,

попали под контроль бюрократии или, точнее, аппарата государственной

безопасности. Во всем усматривается политический смысл, и все ставится под

контроль.

Попытка, о которой идет речь, связана с именем Сергея Зубатова и

обычно рассматривается как один из самых причудливых эпизодов напряженной

борьбы между царским режимом и революционерами. В более широкой исторической

перспективе, однако, Зубатов, видимо, внес немалый вклад в технологию

авторитарной политики и заслужил видное место в списке политических

первопроходцев.

Зубатов (род. в 1866 г.) в юности, кажется, был каким-то образом

замешан в крамольной деятельности. У нас не так много достоверных фактов из

его биографии, но где-то в середине 1880-х годов он, видимо, поступил в

Департамент полиции и постепенно был повышен сперва до должности начальника

Московской Охраны, а затем - Особого Отделения. По уму и прозорливости он

стоял много выше заурядных полицейских и жандармских чинов, с которыми ему

приходилось иметь дело. Он был первым по-настоящему профессиональным

работником службы безопасности в России. Зубатов привел с собой в

организацию старательных молодых сотрудников и назначил их руководить

отделениями охраны, которые он учредил во всей стране. Он ввел такие

новшества, как снятие отпечатков пальцев и фотографирование арестованных.

Кроме того, у него была своя философия. Будучи убежденным монархистом, он

считал долгом защищать Россию от революционеров, поскольку боялся, то они

развалят страну (в J917 г., услыхав об отречении царя, он пустил себе пулю в

лоб). Зубатов полагал, что полиция не должна ограничиваться предупреждением

и подавлением крамолы и что ей следует активно внедряться в общество.

Являясь поклонником Бисмарка, он желал установления в России своего рода

социального монархизма, при котором корона встала бы во главе рабочего

класса. Внимательное изучение нарождающегося рабочего движения убедило его

(как и Ленина, но с противоположными результатами) в том, что у русских

рабочих не было политических устремлений, и он стал экспериментировать с

профсоюзами, создававшимися под эгидой полиции. Между 1901 и 1903 гг. он,

при большой поддержке в высших сферах, создал многочисленные профсоюзные

Blog

Хотя бы для небольшой части русской аудитории