Способы организации сюжета в народной волшебной сказке впервые описаны В. Я. Проппом

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Ясинская Светлана Георгиевна моу «сош №22» Череповца Изучение композиции и сюжета народной, 94.97kb.
• Фольклора, 7.17kb.
• Синонимичные мотивы в волшебной сказке, 50.44kb.
• Литература, 232.19kb.
• И. Закарян И. Филатов, 3215.74kb.
• Мать как судьба, 249.34kb.
• Психологический смысл мотива искупления в волшебной сказке Лекция, 1801.51kb.
• Особенности литературной сказки. Сказки Г. Х. Андерсена, 84.48kb.
• Викторина по сказке Ершова «Конек-горбунок» 1) Как звали трех братьев в сказке П. Ершова, 13.91kb.
• Похищение женщины в русской волшебной сказке: к семантике фольклорной коллизии, 281.43kb.

Г. А. КОМЛЕВА

Карельский государственный педагогический институт

ПРОСТРАНСТВЕННАЯ КОМПОЗИЦИЯ

ФОЛЬКЛОРНОЙ СКАЗКИ

Способы организации сюжета в народной волшебной сказке впервые описаны В. Я. Проппом. По его мнению, ведущим началом сказочной композиции является пространство, время же «подключено» к ней минимально. Такое построение волшебного повествования, вероятно, вызвано тем, что, по наблюдениям ученого, «...в фольклоре действие совершается прежде всего в пространстве, времени же, как реальной формы мышления, как будто совсем нет»¹. Поэтому, раскрыв роль и участие пространства в композиции традиционной и нетрадиционной сказки, мы по существу раскроем одну из самых существенных особенностей фольклорно-сказочного хронотопа, взятого в его эволюционном развитии.

Изучая фольклорную сказку и ее композицию, В. Я. Пропп не только установил приоритет пространства над временем, но и описал саму форму композиции. Независимо от количества действующих лиц в основу повествования классической сказки положено перемещение главного героя. Его путь в пространстве представляет собой ось повествования, поэтому, как отмечает В. Я. Пропп, «композиция сказки строится на пространственном перемещении героя»². Причем, по наблюдениям ученого, пространство в сказке играет двойственную роль: «С одной стороны, оно в сказке есть. Оно — совершенно необходимый композиционный элемент. С другой стороны, его как бы совсем нет. Все развитие идет по остановкам, и эти остановки разработаны очень детально»³.

Добавим, что под остановками подразумеваются любого рода пространственные объекты или земли, на территории которых совершается действие как таковое (избушка в лесу, иное царство и другие locus'ы). Основываясь на этом, все путешествие героя или пространственную композицию волшебной сказки можно записать в виде формулы. Формула будет представлять собой комбинацию названий посещаемых героем locus'ов в той последовательности, как это делает герой. Закодировать

_______

¹ Пропп В. Я. Фольклор и действительность. М., 1976. С. 95.

² Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 47.

³ Там же. С. 48.

67


таким образом можно композицию любой сказки, как традиционной, так и нетрадиционной. В таком случае формула путешествия героя любой классической сказки из сборника Афанасьева будет представлять из себя следующую запись: «родной дом — иное царство — родной дом». При этом под locus'ом «родной дом» подразумевается родное царство или иная не чуждая герою территория, например, государство другого короля. Если же герои из сборника Афанасьева по пути в тридесятое царство проходят через дополнительные остановки (например, избушку), то наличие подобных locus'ов, всегда предусмотренных сюжетом, не оказывает влияния на структуру формулы, и она, по сути дела, не меняется: «родной дом — избушка — иное царство — родной дом».

Принципиальное отличие от классического образца имеют пространственные формулы сказок XX века. Например, композиция одной из популярных в русском фольклоре сказок о Царевне-лягушке (СУС 402), записанная от советского исполнителя Коргуева, может быть закодирована так: «родной дом — избушка бабы-яги — дом родителей героини — территория врага — место проживания помощника — территория врага — место проживания помощника — дом родителей героини — родной дом»⁴.

Отличие этой формулы от классической налицо: она имеет совершенно другое строение. Может быть она просто длиннее? Да, длиннее, даже если убрать повторяющиеся в ней locus'ы. Однако принципиальное отличие последней формулы состоит не в увеличении количества ее элементов, а в их повторении, чередовании locus'ов, что объясняется только одним: герой данной сказки перемещается в пространстве иначе, нежели это принято.

Согласно традиционным представлениям⁵ сказочный герой следует всегда в одном направлении от locus'a к locus'y, не отклоняясь в сторону и никогда не возвращаясь на покинутую территорию. Поэтому его движение может быть названо однонаправленным.

Иван же из сказки Коргуева перемещается в пространстве как в прямом, так и в обратном направлениях. Он двигается не от объекта к объекту, а между разными точками всего сказочного мира. Покинув один locus и побывав уже в другом, он делает зигзаг, вновь возвращаясь на оставленную территорию. Отсюда и чередование в композиционной формуле одних и тех же locus'ов. Перемещение подобного типа (в отличие от одно-

_______

⁴ Сказки М. М. Коргуева. Кн. 1. Петрозаводск, 1939. С. 150—177.

⁵ См. об этом: Неклюдов С. Ю. Статические и динамические начала в пространственно-временной организации повествовательного фольклора//Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 183—190.

68


направленного) мы называем зигзагообразным, разнохарактерным или ломаным.

Разнохарактерное движение никогда не совпадает с однонаправленным. Поэтому никогда не совпадут и сетки перемещений, а значит, и композиции классической и неклассической сказок. Пространственная композиция старой сказки, образно говоря, строится по принципу бус: на нитку — линию перемещения главного героя — последовательно один за другим нанизываются сюжетные locus'ы, общее количество которых не имеет значения. В процессе эволюции сказочного жанра правила построения сюжета изменяются. На смену принципу «нанизывания» приходит иной способ организации сюжета, материалом которого по-прежнему остаются пространственные locus'ы. Но соединяет их сказочник по-другому, не только нанизывая, но и протягивая нить от одного к другому, нередко захватывая один и тот же locus дважды. В результате рассказчик выстраивает более сложную конструкцию, напоминающую классическую лишь отдаленно, имеющую сходство с узорным рисунком колье.

Все сказанное выше относится не только к сказке Коргуева. Многие сказочники советского времени выстраивают сюжетный ряд по более сложной, нежели традиционная, схеме. Поэтому данное явление в совокупности с другими факторами мы рассматриваем как новую традицию сказочного жанра, согласно которой волшебное содержание раскрывается с помощью неклассических приемов.

Под неклассическим повествованием в данном случае мы имеем в виду нетрадиционное раскрытие сюжета, такие композиционные способы, которые не укладываются в каноническую схему рассказа. Наше изучение волшебной сказки позволило установить несколько явлений подобного рода. Одно из таких явлений — усложнение формул пути главного героя — уже рассмотрено выше. Два других способа — ложное и внесюжетное путешествия — есть явления иного порядка, суть которых отчетливо вырисовывается в сравнении с привычной схемой развития действия.

Структура сказки, как известно, требует, чтобы герой покинул родной дом и отправился в путешествие. Цель путешествия всегда строго определена сюжетом. Достигнув цели, герой обязательно возвращается домой, где женится или воцаряется. Эта общая схема путешествия определяется морфологической структурой классической сказки, и на ее основании можно выделить, по крайней мере, два существенных признака любого сказочного путешествия. Во-первых, поскольку всякое путешествие предпринимается с определенной целью, то его непременным признаком является содержание цели. Во-вторых, всякое путешествие начинается от родного дома и заканчивается

69


прибытием в родной дом. Поэтому locus «родной дом» в формуле путешествия является обрамляющим и стоит в ней дважды.

Исходя из сказанного, все известные волшебной сказке путешествия можно классифицировать на три типа: истинное, ложное, внесюжетное.

Истинным является путешествие героя по классической схеме, изложенной выше.

Ложным можно назвать путешествие, когда герой, покинув родной дом с запрограммированной сюжетом целью, не достигнув ее, возвращается обратно. Затем он вновь совершает путешествие (названное нами истинным), результатом которого является выполнение поставленной задачи.

Внесюжетное путешествие — это путешествие, цель которого не предусмотрена традиционной схемой развития действия.

Любой из названных типов путешествий можно записать в виде той формулы, о которой говорилось выше. Традиционно для волшебной сказки характерно наличие только одного путешествия — истинного. В этом случае композиция сказки будет состоять из одной формулы, простой или усложненной, короткой или развернутой.

Однако зачастую герой записей XX века наряду с основным совершает другое путешествие — ложное или внесюжетное. Поэтому полная композиция сказки при наличии в ней нескольких путешествий будет представлена двумя или тремя (в зависимости от количества странствий) путевыми формулами. В этом суть глубокого отличия композиции традиционного рассказа от композиции нетрадиционного.

Например, в сказке о «Царевне-лягушке» в исполнении советского рассказчика Сказкина герой до основного, истинного путешествия совершает ложное⁶. Поэтому полная композиция сказки есть сочетание двух формул истинного и ложного путешествий: «родной дом — дом старухи — дом старика — родной дом» + «родной дом — первое царство врага — дом помощника — второе царство врага — родной дом».

Следуя логике сказки, нетрудно догадаться, что, если имеется ложное путешествие, то оно всегда совершается до (а не после) истинного. Сюжетные мотивировки, под видом которых вводится ложное путешествие, могут быть самые разнообразные. В приведенном примере герой возвращается за большим запасом еды, в варианте сказки Корольковой «Красавица-жена» (СУС 465А) он потерял путеводный клубочек⁷, а в некоторых рассказах о «Трех подземных царствах» (СУС 301А, В)

_______

⁶ Сказкин М. А. Сказки. Горький, 1952. С. 257—278.

⁷ Русские народные сказки: Сказки рассказаны воронежской сказочницей А. Н. Корольковой. М., 1969. С. 117—129.

70


для спуска в подземный мир ему необходимы длинные привязные ремни, изготовить которые можно только дома⁸.

Какой бы ни была причина обоснования ложного путешествия, суть всегда одинакова: налицо новое странствие, а значит, новая формула пути, соответствующая, однако, традиции жанра. Такая формула всегда начинается и заканчивается locus'oм «родной дом». Ложное путешествие непосредственно включается в композиционную структуру сказки, значительно ее изменяя.

Свое влияние на композицию устного рассказа оказывает и внесюжетное путешествие. Его положение в общей структуре сказки не однозначно. С одной стороны, внесюжетное путешествие тесно связано с природой сказки и обладает жанровыми признаками: это путешествие сказочного героя со «сказочной» целью. А с другой стороны, ни цель путешествия, ни место такого странствия в сюжетном ряду не предусмотрены. Поэтому перед исследователем стоит задача определить роль этого путешествия в эволюции жанра.

Мы склонны рассматривать внесюжетное путешествие как новую сказочную традицию, ибо, во-первых, по своей сути его появление не противоречит ни содержательной, ни морфологической структуре сказки. Во-вторых, одновременное появление двух сходных явлений (новых типов путешествий) есть свидетельство определенной трансформации жанра, а не его распада.

Как правило, внесюжетное путешествие встречается в записях тех сказок, которые отличаются большей оригинальностью и новаторством. Потому причина, по которой герой того или иного варианта отправляется в незапланированный путь, может быть самой разной: в одном случае ему необходимо раздобыть богатырское оружие⁹, в другом — богатырского коня¹⁰, а в третьем — переселиться «в другие земли».

Последняя ситуация описана советским рассказчиком Господаревым в его сказке о Царевне-лягушке, полная композиция которой состоит из формул истинного и внесюжетного путешествий и выглядит так: «родной дом — первое царство врага — место нахождения смерти врага — второе царство врага — родной дом» + «родной дом — второе царство врага»¹¹.

Здесь, как и в других вариантах, внесюжетное путешествие обогащает содержание сказки, делает ее более занимательной. Рассказывая о двух, совершенно разных по цели, странствиях

_______

⁸ Уральский фольклор/Ред. М. Г. Китайник. Свердловск, 1949. С. 184—189; Сказки Терского берега Белого моря/Изд. подгот. Д. М. Балашов. Л., 1970. С. 126—133.

⁹ Сказки из разных мест Сибири. Иркутск, 1988. С. 83—113.

¹⁰ Вятские песни, сказки, легенды. Горький, 1974. С. 71—83.

¹¹ Сказки Ф. П. Господарева. Петрозаводск, 1941. С. 218—232.

71


героя, советские исполнители удлиняют «список» его приключений, а вместе с ним и само повествование. Композиция такой сказки будет состоять из двух пространственных формул. Однако это не значит, что она совпадет с композиционной схемой тех сказок, где имеется ложное путешествие, поскольку положение, зависимость и структура ложного и внесюжетного путешествий различны.

Если ложное путешествие всегда совершается до истинного, то место внесюжетного в общем ряду строго не закреплено: по отношению к истинному оно может стоять где угодно. Если формула ложного путешествия соответствует традиции жанра, двойное наличие locus'a в ней обязательно, то формула внесюжетного путешествия нередко имеет незавершенный вид: locus «родной дом» в конце формулы опускается.

На основании сказанного можно заключить: пространственные формулы новых типов путешествий по-разному сочетаются со старой структурой. Для ложного путешествия возможен только один вариант, а для внесюжетного — как минимум два. Кроме того, расположение элементов внутри формулы в одном случае подчиняется традиционным нормам, в другом — отличается большей свободой. Все это позволяет рассматривать новые типы путешествий как сходные, но неидентичные способы организации сюжета.

Раскрывая содержание новых факторов, изменяющих композицию фольклорной сказки XX века, мы привели полные композиционные схемы трех сказок одного сюжетного типа («Царевна-лягушка»). Сравнительная характеристика этих схем, во-первых, наглядно показывает разницу между старой и новой сказкой, во-вторых, демонстрирует разнообразие композиций сказочных текстов нынешнего столетия (все три схемы существенно отличаются друг от друга). Это разнообразие, присущее сказкам любого сюжетного типа, легко можно проследить по научным сборникам XX века. Однако рамки статьи заставляют ограничиться еще лишь одним, но зато выразительным примером: в сказке сюжетного типа «Три подземных царства», записанной в 1961 году, герой совершает последовательно три путешествия —ложное, истинное и внесюжетное¹². Соответственно композиционная схема состоит из трех формул и выглядит так: «родной дом — вход в подземное царство — родной дом» + «родной дом — вход в подземное царство — три подземных царства: медное, серебряное, золотое — родной дом» + «родной дом — вход в подземное царство — родной дом».

Итак, в основе композиции любой фольклорной волшебной сказки лежит пространственное перемещение главного героя. Однако в процессе бытования сказочного жанра способы орга-

_______

¹² Народное творчество Северной Двины. Архангельск, 1966. С. 108—111.

72


низации такой композиции существенно изменяются. На смену простой организации сюжета приходит другая, более сложная и более трансформированная композиционная структура. В ее построении участвуют три новых фактора: усложнение основной путевой формулы, наличие в рассказе ложного путешествия, вклинивание в повествование внесюжетного странствия.

Перечисленные факторы неодинаково влияют на сказочную композицию. На наш взгляд, преобразование формы сказочного текста идет одновременно по двум направлениям: путем усложнения старой композиции (пространственная формула становится сложнее) и путем глубокой ее трансформации (включение в рассказ новых путешествий).

Последнее направление эволюции сказочного жанра отражает и более глубокие процессы, происходящие в сказке на последнем этапе ее жизни, ибо наличие нескольких путешествий на содержательном и формальном уровнях неизбежно приводит к изменению морфологии волшебной сказки. Конечно, в принципе при наличии новых путешествий в сюжете сказки ее морфологическая структура не разрушается и соответствует традиции. Мы не видим ни новых функций, ни новых действующих лиц — ничего того, что противоречило бы сказке как каноническому жанру. Но в то же время мы видим и нечто новое (не заметить этого нельзя), то, о чем В. Я. Пропп при анализе и описании морфологии волшебной сказки не писал. Мы видим неоднократное повторение таких функций как отправка героя в путь и его возвращение. Такого чередования функций старая сказка не знала.

Безусловно, морфология сказки в ее связи с новейшими пространственными представлениями требует специального анализа и отдельного разговора. Наши замечания носят лишь предварительный и попутный характер.

В заключение необходимо отметить также следующее. Сравнительно-типологический анализ сказочных текстов XIX—XX столетий позволяет не только выявить структуру поздней сказки, но и уточнить построение более ранней, афанасьевской. Последняя представляет собой не просто упрощенную формулу путешествия, но обязательно одну такую формулу. Иными словами, композиция традиционной фольклорной сказки есть пространственное перемещение героя — одноразовое и однонаправленное. Современная же народная сказка, отвергая оба этих принципа, представляет собой цепь путешествий, совершая которые, герой пересекает сказочный мир в прямом и обратном направлениях.

73