Geum.ru

Т утверждает, что после окончания Второй мировой войны Соединенные Штаты Америки использовали свои вооруженные силы в интересах своей внешней политики 262 раза

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   59   60   61   62   63   64   65   66   ...   90

[1405]

. Как это произошло, рассказал в своих воспоминаниях бывший инструктор политотдела Особого корпуса полковник В.И. Фомин:


"Голова ее колонны (33-й дивизии,

- А.

О.), следовавшей в походном порядке, по сведениям венгров, появилась на окраинах города около шести часов вечера. Командир дивизии генерал-майор Обатуров прибыл к генералу Лащенко за инструктажем гораздо раньше. Он приехал на штабном "газике", одетый, как и водитель, в солдатскую форму: плащ-палатка, на голове – пилотка. Венгерская охрана попросила меня помочь проверить документы солдата, который утверждал, что он – генерал, но удостоверения не показывал. Я проводил комдива к командиру корпуса. А вечером стало известно о нападении на колонну вооруженных групп в районе площади Пратер и на улице Юллеи. Пропустив танки, повстанцы взяли под перекрестный огонь артиллерию дивизии, которая двигалась с нерасчехленными стволами орудий, и тыловые подразделения. Погибло много солдат и офицеров, в том числе и командир артполка. Он так и не успел подать команды "к бою". Дивизия заблудилась в городе и потеряла управление. Генерал Обатуров, как мне позже рассказал Герой Советского Союза, полковник в отставке Г.Д. Добрунов, тогда – командир разведбата 2-й мехдивизии, оказался в очень тяжелом положении. Пришлось опытному разведчику, хорошо знавшему Будапешт, помогать комдиву в нанесении расположения его частей на план города выпуска еще 1945 г.! А ведь такими планами были снабжены в 1956 г. все войска Особого корпуса, что при отсутствии офицеров, знающих язык и венгерскую столицу, создавало большие трудности в ориентации на ее улицах: за одиннадцать лет изменились не только названия многих улиц и площадей, но и их конфигурация"

[1406]

.


Уже в городе прямым попаданием снаряда был подбит танк командира полка Литовцева (номер "072"). Из всего экипажа машины удалось спастись только полковнику Литовцеву

[1407]

.


Всего же 25-26 октября 33-я мехдивизия потеряла на улицах Будапешта 130 военнослужащих, не приняв участия ни в одной из акций против вооруженных групп восставших

[1408]

. Понесли потери и другие части, в частности, только 24 октября от рук боевиков погибло более 40 солдат и офицеров 2-й гвардейской механизированной дивизии

[1409]

. При этом были зафиксированы не единичные случаи надругательств над телами погибших, а также зверств и издевательств со стороны восставших по отношению к захваченным советским воинам. Так, по воспоминаниям Л.В. Петухова, в поселке Дунакеси, в 20 км севернее Будапешта, повстанцы напали на колонну советских бензовозов. Бензовозы проскочили, два водителя получили ранение, а в машину с охраной угодил снаряд. Старший группы капитан Г.И. Мисеенков и десять солдат охраны были контужены и взяты в плен. Охрану сразу расстреляли, а у капитана потребовали, чтобы он добровольно перешел на сторону мятежников. Г.И. Мисеенков отказался. Тогда ему, живому, отрубили руку до локтя, ногу до колена, облили соляркой и подожгли

[1410]

.


По словам бывшего старшего инструктора политотдела ОК по спецпропаганде полковника в отставке Виталия Фомина, во многом большие потери первых дней объяснялись моральным настроем личного состава советских войск. "Воспитываемые на уважении суверенитета и независимости братского народа, – вспоминал В. Фомин, – наши воины оказались в крайне тяжелой ситуации. Еще вчера они были желанными гостями на промышленных предприятиях, в производственных кооперативах и госхозах. Теперь же им предстояло встретиться с будапештцами далеко не в дружеской обстановке. К этому они явно не были готовыми. Как, впрочем, и к открытию огня первыми. И в данном случае инструктаж командования корпуса не делать этого был лишним.


Что же касается приказа избегать провокаций, то выполнить его оказалось еще труднее. Как показали последующие события, экстремисты и террористы всех мастей широко использовали в своих коварных целях дружественные чувства советских военнослужащих к венгерским гражданам"

[1411]

.


На утро 28 октября был запланирован штурм центра столицы совместно с подразделениями 5-го и 6-го венгерских механизированных полков. Однако перед самым началом штурма венгерские части получили приказ своего командования о неучастии в боевых действиях. Объяснялось это тем, что повстанцы якобы были готовы сложить оружие. Действительно, Имре Надь вел переговоры с руководителями вооруженных отрядов Ласло Иванковичем, Гергеем Погранацем и другими и принял их требования. Вслед за тем он позвонил по телефону в Министерство обороны и предупредил, что если будет осуществлен штурм "Корвина", он подаст в отставку. В результате операция была сорвана. С этого момента части ВНА по требованию правительства И. Надя сопротивления повстанцам не оказывали, приказов о ведении действий против восставших не получали. В Будапеште был создан Революционный военный совет в составе генерал-майора Б. Кирай, Л. Кана, И. Ковача, полковника П. Малетера и др.


В этот же день в 17 час. 20 мин. по будапештскому времени И. Надь выступил по радио с декларацией нового правительства. Венгерское руководство осудило прежнюю оценку восстания как контрреволюции, признав его "широким национально-демократическим движением", сплотившим весь венгерский народ в борьбе за национальную независимость и суверенитет. В декларации была намечена программа скорейшего удовлетворения справедливых социальных требований трудящихся, объявлено о роспуске войск и органов госбезопасности и достигнутой между венгерским и советским правительствами договоренности о начале вывода советских войск из Будапешта. О пребывании советских войск в Венгрии в декларации говорилось: "Венгерское правительство выступит с инициативой переговоров об отношениях между Венгерской Народной Республикой и Советским Союзом – в частности, о выводе находящихся на территории Венгрии советских Вооруженных сил – в духе венгеро-советской дружбы, на основе принципов равноправия социалистических стран и национальной независимости"

[1412]

.


Советские представители Микоян и Суслов сделали следующий вывод о поведении Надя и его сторонников: "Самое опасное в том, что, своей декларацией разложив морально кадры госбезопасности – наиболее стойких бойцов, – они пока не сумели ничего сделать взамен, чем пользуется реакция"

[1413]

. На Западе, наоборот, текст Декларации вызвал положительные отклики.


Заявление И. Надя от 28 октября стало поворотным моментом в развитии октябрьских событий. Защитники конституционного строя оказались деморализованными. Партийный актив, защищавший общественные здания, министерства и райкомы, получил приказ венгерского правительства немедленно сдать все наличное оружие. Наиболее дисциплинированные коммунисты его выполнили, и позже многие из них поплатились за это жизнью.


Решение же правительства об упразднении органов госбезопасности ставило всех сотрудников венгерских спецслужб фактически вне закона. Так, начальник внутренних войск МВД Орбан заявил советскому советнику, что "он соберет офицеров и будет пробиваться в СССР". Бывший заместитель министра внутренних дел Декан, опасаясь резни работников органов и их семей, принял решение "создать отряд из сотрудников и с оружием двигаться к советской границе", а если ему это не удастся, то "партизанить в подполье и бить врагов". Областное управление госбезопасности в городе Сабольч ушло в Румынию, а сотрудники Дебреценского управления подошли к советской границе в районе Ужгорода и обратились к пограничникам с просьбой пропустить их в СССР. Большие группы работников госбезопасности сконцентрировались также на границе с Чехословакией, ожидая пропуска в эту страну

[1414]

.


Переоценка характера событий ставила также крест и на пребывании в венгерской столице советских войск. Следствием этого стала яростная кампания против советских военнослужащих.

30 октября правительство Надя потребовало немедленного вывода советского воинского контингента из Будапешта.

В это время в Москве продолжался активный поиск выхода из все ухудшающейся ситуации. Еще 28 октября, на заседании президиума ЦК КПСС маршал Жуков предложил воздержаться от подавления очага сопротивления в будапештских казармах "Килиан" и в кинотеатре "Корвин", расположенных в жилых кварталах, призвал проявить политическую гибкость.

Хрущев предлагал поддержать новое венгерское правительство, помочь ему в провинциях. Его поддержали Каганович, Маленков, Сабуров. Иное мнение было у Ворошилова, Молотова и Булганина.

По итогам этого заседания была принята "Декларация правительства СССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами". В Декларации говорилось: "Как показали события последнего времени, возникла необходимость сделать соответствующее заявление о позиции Советского Союза во взаимоотношениях СССР с другими социалистическими странами, прежде всего в экономической и военной областях". Эта Декларация уже 30 октября была передана по радио, на следующий день она была опубликована в прессе.

Вечером 30 октября начался вывод войск из города. В связи с продолжавшимися нападениями на советских военнослужащих вывод войск осуществлялся под охраной танков. Они были "вкраплены" в транспортные колонны с орудиями, развернутыми вправо и влево. Такого рода "елочка" позволяла в любую минуту подавить пулеметное гнездо мятежников. А те не щадили даже санитарные машины, вывозившие раненых из советского госпиталя в Будапеште. В одной из них погиб фельдшер и получили повторное ранение солдаты, которых он сопровождал.

Тем не менее к исходу дня все советские соединения и части были выведены из города и сосредоточились в 15-20 километрах от Будапешта. Штаб Особого корпуса развернулся на аэродроме в Текеле, в месте базирования одной из его авиационных частей. В районах сосредоточения войск приводили в порядок технику и вооружение, запасались боеприпасами, горючим и продовольствием.

Казалось бы, возникали политические методы выхода из конфликта.

Однако к этому моменту ситуация в Москве изменилась на сто восемьдесят градусов. Известные к настоящему времени документы не позволяют окончательно ответить на вопрос о причинах, заставивших Н.С. Хрущева резко пересмотреть свои взгляды на венгерские события. Очевидно, их несколько.


Главную роль, на наш взгляд, сыграли внешние факторы. Суэцкий кризис конца октября (30-31 октября израильские, английские и французские войска начали боевые действия против Египта) был воспринят в Кремле как симптом недопустимого ослабления советского влияния в мире Это и побудило советское руководство к демонстрации военной мощи в Венгрии. Если мы уйдем из Венгрии, это подбодрит американцев, англичан и французов. Они расценят это как нашу слабость и будут наступать…, – рассуждал Н.С. Хрущев

[1415]

. Тем более что антиегипетская акция трех стран, которая, к слову, не была поддержана США и осуждена многими западными, и не только левыми, политиками, становилась тем внешним фоном, на котором советская акция в Венгрии могла бы вызвать более снисходительное отношение. Кроме того, государства Восточной Европы являлись по итогам Второй мировой войны признанной зоной влияния СССР и членов Организации Варшавского договора. Поэтому прямое противоборство там с Западом представлялось маловероятным. США и НАТО, считая события в Венгрии чисто внутренним делом советского блока, не предпринимали сколько-нибудь серьезных усилий оказать давление на СССР. По свидетельству бывшего министра обороны ФРГ Ф.-И. Штрауса, "не могло идти и речи о военном вмешательстве НАТО"

[1416]

. Тем более что правительство США, используя различные дипломатические каналы, сумело довести до сведения Кремля о своей решимости сохранить полный нейтралитет в отношении возможных советских действий в Венгрии

[1417]

. Да и сам американский президент Эйзенхауэр был занят предвыборной кампанией.


Не менее значимые, на наш взгляд, причины крылись в неуравновешенном, импульсивном характере Н.С. Хрущева, а также начатой еще после смерти Сталина борьбе за власть в ЦК КПСС. Так, югославский посол в СССР В. Мичунович рассказывал, что во время встречи с Тито, которая проходила инкогнито 2-3 ноября 1956 года на острове Бриони, Хрущев заявил, что СССР не может позволить реставрацию капитализма в Венгрии. Это связано с тем, что в Советском Союзе есть немало людей, которые восприняли бы все это примерно следующим образом: при Сталине все были послушными и не было никаких беспорядков. А с тех пор, как эти… (тут Хрущев употребил крепкое выражение применительно к советским руководителям) пришли к власти, начался развал, Венгрия уходит… И все происходит именно в тот момент, когда советское руководство начало кампанию по осуждению Сталина.


По словам Хрущева, как вспоминал В. Мичунович, подобное первыми начнут говорить в Советской армии

[1418]

.


Определенное влияние на бескомпромиссную позицию советских руководителей оказал и сам ход событий в Венгрии: усилившийся разгул террора и, в частности, разгром будапештского горкома партии, в результате которого был смертельно ранен секретарь горкома Имре Мезе и зверски убиты 24 защищавших его венгерских солдата.

1 ноября премьер-министр Имре Надь вручил Андропову ноту с требованием начать вывод советских войск. В этот же день, в 4 часа дня, состоялось экстренное заседание Совета министров Венгрии, единогласно принявшее постановление о выходе страны из Варшавского договора и Декларацию о нейтралитете Венгрии. И. Надь обратился в Организацию Объединенных Наций с посланием, в котором просил помощи четырех великих держав для защиты венгерского нейтралитета. Вечером в 19 часов 45 минут Имре Надь обратился по радио к венгерскому народу с речью, в которой огласил Декларацию о нейтралитете. Свое выступление он завершил словами:

"Призываем наших соседей, как ближние, так и дальние страны, уважать неизменное решение венгерского народа. Несомненно, что наш народ так един в этом решении, как, пожалуй, никогда еще в течение всей своей истории.


Миллионы венгерских трудящихся! Храните и укрепляйте с революционной решимостью, самоотверженным трудом и восстановлением порядка свободную, независимую, демократическую и нейтральную Венгрию"

[1419]

.


Обращение И. Надя было воспринято повстанцами как призыв к активизации борьбы. 3 ноября было сформировано обновленное венгерское правительство, в котором коммунистам достались лишь три второстепенных министерских портфеля.

Декларация о нейтралитете, обращение за помощью к западным странам и лишение коммунистов власти не оставляли у Москвы сомнений, что речь идет в буквальном смысле об утрате Венгрии. Это уже был удар по всему социалистическому лагерю. Выход Венгрии из восточного военного союза знаменовал бы собою крушение всей его оборонной системы. И реакция последовала незамедлительно.

Руководство советскими войсками в Венгрии было возложено на главнокомандующего Объединенными вооруженными силами государств – участников Варшавского договора Маршала Советского Союза И. Конева. Началась подготовка к проведению военной операции по наведению порядка в ВНР иод кодовым названием "Вихрь".

А в это время вокруг Будапешта повстанцами спешно создавался оборонительный пояс, усиленный сотнями зенитных орудий. В населенных пунктах, прилегавших к городу, появились заставы с танками и артиллерией.

Важнейшие объекты занимались вооруженными отрядами, на улицах патрулировали наряды военнослужащих и национальной гвардии. Численность личного состава венгерских частей в Будапеште достигла 50 тысяч человек. Кроме того, более 10 тысяч человек входило в состав "национальной гвардии", вооруженных групп и отрядов. У повстанцев было около 100 танков.

Тем временем в здании парламента продолжались начатые 3 ноября переговоры о выводе советских войск из Венгрии. Делегацию СССР возглавлял первый заместитель начальника Генерального штаба генерал армии М.С. Млинин, венгерскую – генерал П. Малетер. Советская сторона вела их формально, стараясь выиграть время и дезинформировать венгерское руководство.


Обсуждение конкретных вопросов, связанных с выводом частей Советской армии, поздно вечером 3 ноября по предложению советской стороны было перенесено на советскую военную базу Текель. Члены венгерской делегации приняли здесь участие в торжественном ужине, устроенном для них советскими военными представителями. Была уже почти полночь, когда прием прервался прибытием начальника советской госбезопасности генерала И.А. Серова. В сопровождении офицеров НКВД он вошел в зал и приказал задержать всю венгерскую делегацию. Военное руководство правительства Надя было обезглавлено. Аресту подверглись министр обороны генерал Пал Мелетер, начальник генштаба генерал Иштван Ковач

[1420]

, начальник оперативного управления полковник Миклош Сюч и Ференц Эрдеи

[1421]

.


В 5 часов 15 минут утра 4 ноября на волнах Сольнокского радио (по некоторым сведениям, передача велась из советского города Ужгорода) прозвучало обращение нового, созданного якобы в Сольноке Революционного рабоче-крестьянского правительства во главе с Я. Кадаром. Это сообщение было составлено в форме открытого письма, которое подписали Кадар и три других бывших члена правительства Имре Надя. Они заявляли, что 1 ноября вышли из правительства Имре Надя, потому что правительство было неспособно бороться с "контрреволюционной опасностью". Для "подавления фашизма и реакции" они сформировали Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство.


В 6 часов утра на тех же волнах Кадар объявил новый состав правительства. Он утверждал, что "реакционные элементы хотели свергнуть социалистический общественный строй в Венгрии и восстановить господство помещиков и капиталистов". Далее Кадар сказал, что новое правительство обратилось к командованию советских войск, чтобы оно "помогло нашему народу разбить черные силы реакции и контрреволюции, восстановить народный социалистический строй, восстановить порядок и спокойствие в нашей стране"

[1422]

.


Все политические формальности были соблюдены, и советские войска приступили к выполнению операции по наведению порядка в Будапеште и других городах Венгрии. Здесь следует заметить, что решение об оказании "совместной военной помощи" Венгрии было поддержано высшим политическим руководством стран Варшавского Договора. Тем не менее разгром сил вооруженной оппозиции полностью возлагался на советские войска.

В соответствии с планом операции, получившей название "Вихрь", советским дивизиям предстояло решать следующие задачи:

2-й гвардейской механизированной дивизии захватить северо-восточную и центральную часть Будапешта, овладеть мостами через реку Дунай, зданиями парламента, Центрального комитета ВПТ, министерства обороны, вокзалом Нюгати, управлением полиции и блокировать военные городки венгерских частей, не допустить подхода восставших в Будапешт по дорогам с севера и востока.

33-й гвардейской механизированной дивизии захватить юго-восточную и центральную части Будапешта, овладеть мостами через реку Дунай, Центральной телефонной станцией, опорным пунктом "Корвин", вокзалом Келети, радиостанцией "Кошут", заводом Чепель, арсеналом, блокировать казармы венгерских воинских частей и не допустить подхода восставших в Будапешт по дорогам с юго-востока.

128-й гвардейской стрелковой дивизии захватить западную часть Будапешта (Буда), овладеть Центральным командным пунктом ПВО, площадью Москвы, горой Геллерт и крепостью, блокировать казармы и не допустить подхода мятежников к городу с запада.

Венгерские части разоружить. При этом разоружение частей, не оказывающих сопротивления, осуществлять непосредственно в военных городках.


Для захвата важнейших объектов во всех дивизиях были созданы по одному – два специальных передовых отряда в составе батальона пехоты, а также 150 десантников 108-го гв. пдп на бронетранспортерах, усиленных 10-12 танками. В этих отрядах находились ответственные работники КГБ СССР К.Е. Гребенник, П.И. Зырянов, A.M. Коротков и другие. Они должны были захватить членов правительства Имре Надя и руководителей вооруженного восстания

[1423]

.


Кроме того, для овладения мостами через реку Дунай и другими важными объектами в полках были образованы отряды в составе стрелковой роты, усиленной танками, орудиями и саперными подразделениями.

Тяжелый танко-самоходный полк 11-й механизированной дивизии был придан 33-й мехдивизии генерала Г.И. Обатурова, которой предстояло выполнять наиболее сложные задачи.

Всего в операции по наведению порядка в Венгрии участвовали: соединения Особого корпуса (2-я Николае веко-Будапештская Краснознаменная ордена Суворова и 17-я Енакиевско-Дунайская Краснознаменная ордена Суворова гвардейские механизированные дивизии, 177-я и 195-я гвардейские авиационные дивизии); 8-й механизированной армии (31-я танковая Вислснская Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова, 11 -я ровенская Краснознаменная ордена Суворова и 32-я Бердичевская ордена Богдана Хмельницкого гвардейские механизированные, 61-я зенитно-артиллерийская дивизии); 38-й общевойсковой армии (70-я Глуховская ордена Ленина дважды Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого и 128-я Туркестанская Краснознаменная гвардейские стрелковые, 27-я Черкасская ордена Ленина Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого и 390-я гвардейская Полтавская ордена Ленина и дважды Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова механизированные, 60-я зенитно-артиллерийская дивизии); Отдельной механизированной армии (33-я гвардейская Херсонская Краснознаменная дважды орденов Суворова механизированная дивизия); 35-я гвардейская Харьковская дважды Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова механизированная дивизия Одесского военного округа; 7-я и 31-я гвардейские воздушно-десантные дивизии; 1-я гвардейская железнодорожная бригада и другие части. На их вооружении имелось более 3000 танков.