Geum.ru

Пятая. Завет, которого нет

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6
ведь они боялись народа, ибо Он был для них всех как пророк.

И они встретили Иуду, они сказали ему:

– Что делаешь здесь ты?! Ты ученик Иисуса!

Он же ответил согласно их желанию. И Иуда взял деньги, он предал им Его».

Начнём с того, что согласно ессейским пророчествам, Мессию должен был предать кто-то из своих. А у пророка Захарии есть и такое предсказание: «И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою; если же нет, - не давайте; и они отвесят в уплату Мне тридцать сребреников» (Зах 11:12). И здесь Иуда действует в полном соответствии с этими словами. Он мог запросить любую сумму, но он просит именно злосчастные тридцать серебряных монет, которые после казни Иисуса всё равно возвращает фарисеям, наверняка, постаравшись, чтобы это запомнило как можно больше людей. В общем, поступки Иуды совершенно прозрачны. А у фарисеев даже не было иного выбора кроме, как эти деньги заплатить, ибо Иисус с учениками постоянно собирались на конспиративных квартирах, о которых они не знали. А вязать прилюдно пророка было слишком рискованно, поскольку существовал риск, что помимо учеников за Иисуса вступятся и другие люди.

Учитывая, кто был на самом деле автор этой пьесы, то получается, что у Иуды была ещё и такая задача. Надо было привести стражников в такое тихое место, где можно избежать лишних жертв. Конечно, остальные ученики, не посвящённые в замысел Учителя, скорее отдали бы свою жизнь, нежели позволили схватить его. Но с ними как раз Иисусу справиться было проще, чем с разъярённой толпой: «Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» В целом, всё прошло как по нотам, хотя немножко крови всё-таки пролилось.

Конечно, многие тут скажут, что это лишь догадки и досужие домыслы. Но, уж слишком в этой истории много совпадений, хоть и косвенных, но прямо указывающих именно на такой сценарий. Не знаю как Вам, а мне совершенно ясно, что Иисус действительно предвидел и поступил в полном соответствии с этим предвидением. И вся дальнейшая история прошла по написанному им сценарию. Он, действительно, запрограммировал определённый ход событий, а это будет посильнее любых чудес, которые могла бы породить богатая, но тёмная фантазия древних язычников.

Также совершенно определённо можно сказать, что без подобного сценария, Иисус остался бы лишь одним из лжепророков, которые заполонили тогда всю Иудею. И без примера жертвенности Учителя нельзя было бы ожидать жертвенности от его учеников. Измени хоть одно слово в этой пьесе и вся мировая история точно пошла бы другим путём.

Иисус явил нам пример высшей свободы – он не просто написал сценарий собственной жизни, он объективно доказал: сознание может и должно определять бытие. Пусть кто-то считает его Богом, пусть кто-то считает его человеком. Какое это, в конце концов, имеет значение, если мы все тоже сыны Божии? Он написал партии для своих учеников, превратил фарисеев в своих марионеток, а его крестный путь узрел весь Иерусалим, и очень многие именно в тот момент поняли – это был Мессия.

Конечно, точных деталей того, как оно пошло дальше, мы наверняка не узнаем. С официальными источниками у нас вообще большие проблемы. Единственным, по сути, источником, который хоть что-то говорит об Иисусе, является отрывок якобы написанный Иосифом Флавием: «Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любили его, не прекращали любить его и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нём и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне ещё существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по его имени».

Флавий – фарисей из серьёзной такой семьи первосвященников, потомок Маккавеев. Что ему до размышлений какого-то незаконнорожденного, да ещё и еретика. Так что не мог Флавий такого сказать. Собственно, все пророки и мессии того времени были врагами Флавия, о чём он и писал. Все, кто противостоит так или иначе римской власти у Флавия вражины окаянные: зелоты, сикарии, лжепророк из Египта и т.д. В общем, Флавий такого написать не мог.

И точно! В III веке философ Ориген упрекал Иосифа Флавия в том, что последний не считает Иисуса мессией, то есть Ориген, явно знакомый с древнейшим вариантом трудов Флавия, утверждает именно то, что мы логично вывели самостоятельно. Фарисей Флавий не мог считать сына плотника «помазанником», т.е. Христом, буквально претендентом на трон царя Давида. Все эти еврейские заморочки применительно к Иисусу Назорею Флавий логично не признавал. И был, скорее всего, прав. Поскольку в хитросплетениях еврейского общества шарил получше любого Оригена.

Значит, фраза сия ложна. Это в свою очередь, уже критикам христианства позволяет говорить, что это вообще целиком и полностью вставка. Некоторые даже видят некий смысловой разрыв. Однако, это уже противоречит заявлению Оригена, который упоминает о существовании у Флавия отрицания того, что Иисус – мессия.

И вот такая картинка получается. С одной стороны упёртые догматики, не желающие признавать очевидное, с другой стороны их критики, которые на основании позиции бестолковых догматиков подвергают отрицанию всю доктрину целиком без разбору. В итоге, истина не интересует ни тех, ни других, ибо методика доказательства своей позиции у них одинакова. Обе стороны заранее знают истину, а потому доказательство является для них не поиском, а лишь нудной необходимостью подогнать решение под ответ. Вот и происходят такие скачки в рассуждениях, как в данном примере, мол, если фраза содержит ложь, то её и не было вовсе. Ерунда полная.

Самое смешное, что по логике учения, о котором обе стороны так отчаянно спорят, они находятся вообще в одной лодке за пределами самого учения! Они полностью отказались от поиска правды, поскольку они её и так уже знают. Им не в чем каяться. Но тогда мне просто не понятно, о чём они ведут спор.

Флавий, скорее всего, написал об Иисусе какую-нибудь гадость с точки зрения христиан, и потом позднее, когда переписывание и редактура текстов стала нормой, всё вывернули наизнанку. Можно даже сыграть в перевёртыши и написать всё снова по обратному принципу. Например, в оригинале цитата Флавия могла звучать так: «Около этого времени в Иудею прибыл какой-то обманщик, который выдал себя за пророка и действительно прослыл за небесного посланника. Своими речами он смущал народ, говорил о каком-то царстве и некоторые даже стали называть его «помазанником». Но его ложь была изобличена, его схватили и казнили по настоянию правоверных». Всего-то и надо взять за пример пару таких же историй, каких у Флавия предостаточно.

А впоследствии, некий равный фарисеям в своём «правоверии» христианин-переписчик, нарушил одно из самых главных требование Иисуса – не лгать. Вот цитата Флавия и трансформировалась таким образом, чтобы свидетельства очевидцев не вызывали ненужного смущения в умах. Эх, не гонялся бы ты, поп, за дешевизной.


…


Теперь осталось только понять, кто же эти самые «правоверные» христиане, которые умудрились превратить откровение Учителя в продолжение Ветхого Завета.

Кое-что мы по этому поводу уже знаем. Мы уже касались секты, которая утверждала, что она является исповедницей единственно правильной и истинной веры – ессеи. Да и обряды секты ессеев были практически один в один раннехристианские. И самое главное совпадение - секта ессеев прекращает своё существование одновременно с рождением христианства.

Примечательно, что в Новом Завете упоминаются все иудейские секты того времени, кроме самих ессеев. И это часто истолковывают в том смысле, что большинство кумранитов обратилось ко Христу. Не называть же им себя старым названием, когда появилось новое. Быть может, это и имеет в виду святой Лука, когда говорит о «множестве священников», принявших апостольское благовестие.

Впрочем, так должно было произойти. Ессеи уже несколько десятилетий ждали своего Мессию, и всё что надо было сделать Иисусу, это лишь следовать их пророчествам. Ну, а далее экзальтированные пустынники сделали всё сами.

По ессейской логике получается следующее, экс-ессей Иоанн Купала возвестил, что Царство Небесное (в ессейском, конечно же, понимании) уже приблизилось, т.е. Ягве уже идёт. Потом Иоанн заявляет, что Иисус Назорей есть человек, который куда как выше чем он сам. Несмотря на несовпадение взглядов, Иоанн был очень уважаем ессеями. Поэтому они наверняка отслеживали и Иисуса. А вдруг, старец, прав.

Но с их точки зрения Мессия, должен был исполнить их – ессейский – закон, т.е. прогнать всех неверных и стать царём Израиля – наследником трона Давидова и «помазанником» Божиим - Христом. Как уже говорилось, Христос значит «помазанник» в том самом смысле – царь Израиля. Очевидно, что это стопроцентная ветхозаветная деталь, свидетельствующая о ессейских следах. Однако, Иисуса в евангелиях Христом никто из числа посторонних не называет, только Назореем. Значит, при жизни Иисуса «помазать» не успели.

И это тоже логично, поскольку учение Иисуса противоречило всему тому, во что с пелёнок верили «избранные». А потому только единицы пошли за живым Иисусом от начала и до конца. А вот когда Иисус приносит свою Жертву в Иерусалиме, начинается бурное переосмысление собственной слепоты. Это был Мессия, точно как в пророчествах! И тогда вверх дном переворачиваются древние книги Торы, должным образом интерпретируется смысл деятельности Иисуса, и начинается активный поиск генеалогического древа Учителя.

Кто-то как-то «обнаружил», что Иисус, действительно потомок Давида. То ли по матери, то ли от неизвестного отца, который вдруг оказался «известным». А потом кто-то рассказал историю о том, что через три дня после казни, пещера в которую положили тело Христа, оказалась пустой, и охраны не было. Разумеется, рассказчик не мог знать, что Пилат или кто там был главный у римлян, понял, как его подставили фарисеи и, опасаясь некоторых волнений, приказал тайно переместить тело, что наверняка было сделано ночью. На тело только что обретённого и сразу же потерянного Мессии наверняка захотели взглянуть многие, и вот у пещеры с телом начали собираться небольшие группы людей. Нескольких десятков человек было бы вполне достаточно, чтобы обратить на это внимание прокуратора и заставить его принять меры предосторожности.

Но если какой человек «знает» ответ, то он знает и как «правильно» интерпретировать факты. Ессеи, очевидно, уже знали все ответы. Оставалось только дождаться последней детали в головоломке - телесного воскресения, и потому они на ура восприняли исчезновение тела, как неопровержимое доказательство того самого воскресения. Ну, а после того, как весть о воскресении стала темой номер один на всех ессейских кухнях в Иерусалиме, оставалось только ждать, пока кто-нибудь узнает в толпе человека с длинными волосами, и маленькой бородкой. Короче, понеслась. В общем, Иисус мог вполне рассчитывать на то, что Мессию создадут слухи.

Но это, сами понимаете, было бы крайне ненадёжным способом. По крайней мере, такое развитие событий требует поистине провидческих способностей от автора пьесы. И хотя подобное мы можем смело утверждать применительно к Иисусу, но всё-таки про запас нам было бы хорошо иметь и ещё одну версию событий. Суть её в том, что вполне логично было бы слухам о воскресении как-нибудь поспособствовать.

Как показывает практика, это очень сложная в своей глубинной сути версия - это версия-ловушка. Чрезвычайно простая на первый взгляд, она гораздо глубже и труднее при ближайшем рассмотрении. Поэтому я даже не буду пытаться описывать её собственными словами в лоб, ибо конкретно для этого случая нужен скорее великий поэт, коим я, безусловно, не являюсь. Слишком всё это напоминает айсберг, вершину которого могут узреть очень многие, однако, далеко не всем удаётся понять, что верхушка составляет едва ли одну десятую часть от целого.

Именно потому, что слишком многие, задумавшись на эту тему в прошлом, и наткнувшись на этот след, почему-то считали себя в праве называть Иисуса мошенником, я и отошлю Вас для начала просмотреть заново (или впервые) кинофильм "Престиж" режиссёра Кристофера Нолана, приняв во внимание всё то, что было здесь уже сказано.

Сам же расскажу историю, которая является весьма показательным историческим антипримером для этой второй версии. Частица «анти-» в данном случае замечательно отражает известное высказывание о том, что любое, сколь угодно великое событие, рано или поздно повторяется как самый пошлый фарс. Ибо карлики очень любят жить на плечах гигантов, и однажды выкованный меч порой действительно попадает в руки к неразумным младенцам. Или вообще к отморозкам.

Значит так. Жил да был в XI веке некто Хасан ибн Саббах, основатель одной очень необычной секты в недрах исламского шиизма - хашшашинов. В своё время, отец Хасана, шиит, смог отправить сына на обучение в каирскую ложу исмаилитов (весьма неортодоксальное ответвление шиизма). Верховный проповедник этой тайной организации, по сути, делил власть с правителем, а все наставники имели высокое положение при дворе. Это было связано вот с чем. Один из потомков Мухаммада (через его дочку Фатиму) – Исмаил Ибн Джафар Ассадик, объявил себя прямым потомком сына Авраама, Исмаила (отсюда и название его последователей). Постоянные претенезии на руководство всем исламом привели его в тюрьму, однако многочисленные сторонники в 972-м году сумели освободить самозванного имама и посадить его на трон одного из княжеств. А позднее один из его преемников взошел уже на трон Каира, подчинив таким образом весь Египет управлению потомков Фатимы. Египетские калифы, более признательные, чем вообще бывают государи, покровительствовали доктрине исмаилитов, подарившей им престол. Так, учение исмаилитов стало официальной идеологией фатимидских халифов. Соответственно, попасть в каирскую ложу и учиться там, было не просто круто, а очень круто, поскольку здесь открывался прямой путь на самый верх общества. Учиться в таком месте было, конечно, очень непросто, но сообразительный Хасан справлялся со всеми науками, преодолевая степени посвящения одну за другой.

Надо сказать, что организация исмаилитов очень сильно смахивает на то, что нынче можно почитать о масонах. Впрочем, оно и логично, что подобные структуры подобным же образом организуются. У исмаилитов тоже существовали свои степени посвящения – формы допуска, по-нашему. На наиболее известном этапе было аж девять таких степеней, каждая из которых давала посвященному определенный доступ к информации и ее пониманию. Переход на следующий уровень сопровождался мистическими ритуалами, и продвижение по иерархической лестнице исмаилитов было, прежде всего, связано с этой самой степенью посвящения. С очередным периодом посвящения перед исмаилитом открывались новые «истины», которые с каждой ступенью были все более далеки от изначальных догм Корана. В частности, на пятой ступени посвященному объясняли, что текст Корана стоит понимать не в прямом, а в сугубо аллегоричном смысле (кто бы сомневался). Следующая ступень посвящения раскрывала обрядовую суть исламской религии, которая также сводилась к аллегоричному и символическому пониманию обрядов. Соответственно, о чём-то своём таинственно молчали и на других высших степенях.

Молчали, между прочим, не без оснований, поскольку за подобные выкрутасы сунниты, пользуясь перевесом в численности, вешали шиитов за всякие неприятные места регулярно, отчего секта исмаилитов и приобрела характер тайного общества. Последняя, девятая степень окончательно, как необыкновенный результат всех предыдущих, учила, что не надо верить вообще ничему, и что законно все. Если кратко, то это всё то же «не верь, не бойся, не проси». Из чего можно сделать вывод, что развесёлые девчушки-татушки находятся аж на девятом, высшем, уровне исмаилитского посвящения. Это, наверное, очень круто, но почему-то очень хочется вспомнить классиков по этому поводу: "Если б Остап узнал, что он играет такие мудреные партии..."

А вот и программа, с которой выступали исмаилиты в Каире: престол потомков Фатимы должен быть окружен полчищем ассасинов, грозными телохранителями, и должна быть набрана секретная милиция, которая будет распространять повсюду славу Каирского халифата и страх к нему, а также нанесет гибельные удары ненавистному суннитскому правлению в Багдаде.

В такой вот организации и постигал разжёванные чужими устами истины Хасан ибн Саббах. С самого начала он был отправлен на обучение к суровому имаму Мувафигу, о котором говорили, что он учит не только Корану, но и многим другим премудростям, сообщающим посвящённому огромную силу (нас не догонят!?). Интересно, что там, согласно легендам, Хасан познакомился ни с кем иным, как с будущим знаменитым поэтом Омаром Хайямом, а ещё одним его приятелем стал крестьянский сын Низам аль-Мульк. Трое приятелей заключили между собой договор: тот из них, кто достигнет в жизни наибольшего успеха, обязательно должен помочь остальным.

Первым успеха добился Низам. Он стал визирем Малик-шаха, последнего султана государства Сельджуков, и одним из самых влиятельных людей в стране. Тогда школьные друзья напомнили о договоре. Низам его выполнил. Омару он назначил пособие, которое позволило поэту заниматься науками и писать рубаи, а Хасану - хорошее место при дворце. Но, сделавшись министром, ибн Саббах вместо благодарности верному товарищу принялся интриговать против него, чтобы самому стать правой рукой правителя. Низам, оскорблённый неблагодарностью приятеля, добился изгнания Саббаха. А тот поклялся отомстить бывшему другу. Уехав в Египет, Хасан нагло выдал себя за посланца Малик-шаха, и его с почестями приняли при каирском дворе. Проведя там три года, интриган вновь вмешался в распри и был приговорён к смерти. Но султан смягчил приговор этому просвещённому турецкоподданному и плаху заменили ссылкой.

Заговорщика посадили на корабль, отплывавший в Северо-Западную Африку. И по этому поводу легенды рассказывают такую байку. Во время плавания случился страшный шторм. Все, кроме Хасана, упали на колени и принялись просить Аллаха о помощи. А вот Хасан, прекрасно знакомый не только с Кораном, но также и с некими "премудростями", поведанными ему имамом Мувафигом и другими членами каирской ложи, повёл себя в соответствии именно с этими знаниями.

Хасан справедливо рассудил, что ежели Аллах всё порешил, то кранты настанут по любому, но ежели Аллах ещё только размышляет и решение покуда не принято, то почему бы просто не воспользоваться ситуацией в рассчёте на благополучный исход. И вот когда капитан корабля призвал его присоединиться к общей молитве, ибн Саббах ответил очень неожиданно, с точки зрения не посвещённых в "тайны" простолюдинов: «Зачем мне молиться? Это я вызвал бурю. Я не погибну, ведь бессмертные не умирают. Вы же утонете, если не поверите в моё всесилие». Разумеется, на богохульника сначала посмотрели, округлив глаза. Тут Хасан явно рисковал, ибо его после таких заявлений могли запросто выбросить за борт, как первопричину постигшего моряков испытания. Однако, этого не случилось, и сыграв по крупному Хасан по крупному и выиграл. Буря всё усиливалась, и моряки, схватившиеся за последнюю соломинку, распростёрлись ниц перед "бессмертным", взывая о спасении. Видимо, вскоре шторм поутих, поскольку Хасан не пошёл на корм рыбам, и, более того, приобрёл своих первых фанатичных последователей.

Следующей страницей этой истории, однозначно достойной пера Ильфа и Петрова, стало "взятие" крепости Аламут, которую новоявленный пророк впоследствии сделал своим штабом. Есть две версии того, как Хасан ибн Саббах обзавёлся "Гнездом орла" (так с иранского переводится Аламут). По одной - он просто обратил гарнизон защитников в свою веру, т.е. банально уболтал. Но согласно другой версии, всё было гораздо веселее. Хасан предложил губернатору провинции Али Махди три тысячи золотых за участок земли, который покроет шкура быка. Чиновник-коррупционер, разумеется, согласился на эту сверхвыгодную сделку, подписав соответствующий договор. Но пока высокопоставленный буратинка пересчитывал свои золотые, Хасан велел разрезать бычью шкуру на узкие полоски и, составив из них длинную тесьму, опоясал ею всю крепость Аламут. Губернатор попытался протестовать, но Хасан предъявил ему и договор, и фанатичный блеск глаз своих последователей, став таким образом хозяином твердыни. Впрочем, это широко распространённый, как иногда говорят "бродячий", сюжет средневековых сказаний. Похожая легенда рассказывает, что ровно таким же образом генуэзские купцы выкупили у монголов территорию разрушенной Феодосии, основав на её месте свою торговую крепость Кафу. Правда, это уже было намного позднее.

Так или иначе, Аламут стал настоящим штабом будущей секты. А это была именно секта. В свою организацию Хасан отбирал самых убеждённых, крепких и отчаянных юношей. Иногда он даже покупал детей у нищих родителей и воспитывал их в слепой преданности и беспрекословном повиновении секте, внушая, что смерть по его приказу - прямой путь в рай. Ученик давал клятву не изменять идеалам ассасинов и якобы "тайным" заповедям, которые будут ему открыты. Видимо, одной из таких "тайных" заповедей была и такая: «Рай покоится в тени мечей», которую сам Саббах трактовал так: будущий ассасин должен быть готов отдать свою жизнь за идею. Что ж, звучит просто замечательно. Однако, Саббах никогда не уточнял, что эту самую идею (истину) необходимо искать самостоятельно, согласно словам того же пророка Исы. Ведь ежели бы хоть один федаин заглянул в Коран, то с удивлением бы обнаружил, что ни в одной из ста четырнадцати сур этой фразы попросту нет. А так, самым удачным образом, истиной для промытых на голову сектантов становилось только то, что скажет дед Хасан, которого теперь именовали не иначе как Старец Горы.

Сам же Саббах продолжал действовать в духе правила гласящего, что тот, кто владеет информацией, владеет миром. И по всему этому самому миру его агенты-проповедники скупали редкие книги и манускрипты, содержавшие самые различные знания. Ибн Саббах не гнушался даже похищением лучших специалистов в различных областях науки, начиная от инженеров-строителей, заканчивая медиками и алхимиками. Благодаря чему хашшашины смогли создать систему фортификаций, которая не имела себе равных.

Параллельно Ибн Саббах установил в Аламуте для всех без исключения суровый образ жизни. За малейшее отступление от законов грозила смертная казнь. При этом он наложил строжайший запрет на любое проявление роскоши. Ограничения касались всего: пиров, потешной охоты, внутреннего убранства домов, дорогих нарядов и т. п. Суть сводилась к тому, что в богатстве терялся всякий смысл. Зачем оно нужно, если его нельзя использовать? На первых этапах существования Аламутского государства Ибн Саббаху удалось создать нечто, очень похожее на ту утопию, о которой ещё даже не задумались европейские мыслители. Ибн Хасан фактически свел на нет внешнюю материальную разницу между низшими и высшими слоями общества. А по мнению некоторых историков, государство исмаилитов Хасана ибн Саббаха сильно напоминало коммуну, с той разницей, что власть в ней принадлежала не общему совету вольных тружеников, а авторитарному духовному лидеру-вождю.

Что интересно, этот почти единственный успешный пример коммунального строительства прекрасно подтверждает моё предположение о том, что такой вот устойчивый коммунизм достижим только в рамках единой общепризнанной идеи. Однако, идея заложенная в свою секту Хасаном, оказалась хромой на обе ноги, и созданное им государство очень быстро деградировало после его смерти.

Всё держалось исключительно на личности самого Хасана ибн Саббаха, который подавал своим приближенным личный пример, и до конца своих дней вёл чрезвычайно аскетичный образ жизни. В своих решениях он был последователен и, если того требовали обстоятельства, абсолютно жесток. Он приказал казнить одного из своих сыновей лишь по подозрению в нарушении им установленных законов.

Объявив о создании государства, Саббах отменил все сельджукидские налоги, а вместо них приказал жителям Аламута строить дороги, рыть каналы и возводить неприступные крепости. Однако, тут ему пришлось подумать об обороне. Воевать, сами понимаете, дело дорогое, а секта, чтобы там ни говорили - бизнес не столь доходный. Фанатикам, конечно, деньги не нужны, но ежели постоянно воевать, быстро закончатся сами фанатики, поскольку голозадый фанатизм слабоват будет против сокрушительных ударов тяжёловооружённой кавалерии. Однако, выход нашёлся.

Зачем терять в баталиях ценных рабов сотнями, когда можно решить исход конфликта, пожертвовав всего несколькими. Правда, на это решение Саббах набрёл, похоже, случайно. Существует легенда, согласно которой он принял такое решение благодаря стечению обстоятельств.

В 1092 году в городе Сава, расположенном на территории Сельджукидского государства, проповедники хашшашинов убили муэдзина, опасаясь, что тот выдаст их местным властям. В отместку за это преступление, по приказу великого визиря Низама аль-Мулька, предводителя местных исмаилитов схватили и предали медленной мучительной смерти. После казни его тело показательно проволокли по улицам Савы и на несколько дней вывесили труп на главной базарной площади. Эта казнь вызвала взрыв негодования и возмущения в среде хашшашинов.

И вот легенда по этому поводу гласит следующее. Когда возмущенная этими известиями толпа жителей Аламута подошла к дому своего духовного наставника и правителя государства, Ибн Саббах поднялся на крышу своего дома и громогласно произнес: «Убийство этого шайтана предвосхитит райское блаженство!» Не успел Ибн Саббах спуститься в свой дом, как из толпы выделился молодой человек по имени Бу Тахир Аррани и, опустившись на колени перед Ибн Саббахом, изъявил желание привести в исполнение вынесенный смертный приговор, даже если при этом придется заплатить его собственной жизнью.

Небольшой отряд фанатиков-хашшашинов, получив благословение от своего духовного лидера, разбился на мелкие группы и двинулся в сторону столицы государства Сельджукидов. Ранним утром 10 октября 1092 года Бу Тахир Аррани каким-то способом умудрился проникнуть на территорию дворца визиря. Спрятавшись в зимнем саду, он терпеливо ожидал свою жертву, прижав к груди огромный нож, лезвие которого было предварительно смазано ядом. Ближе к полудню на аллее появился человек, одетый в очень богатые одеяния. Аррани никогда не видел визиря, но, судя по тому, что человека, идущего по аллее, окружало большое количество телохранителей и рабов, убийца решил, что это мог быть только визирь. За высокими, неприступными стенами дворца телохранители чувствовали себя слишком уверенно и охрана визиря воспринималась ими лишь как ежедневная ритуальная повинность. Улучив удобный момент, Аррани подскочил к визирю и нанес ему, по меньшей мере, три удара отравленным ножом. Стража очухалась слишком поздно. Прежде чем убийца был схвачен, визирь уже извивался в предсмертных судорогах. Стража практически растерзала Аррани, но смерть Низама аль-Мулька стала символическим сигналом к штурму дворца. Хашшашины окружили и подожгли дворец визиря.

Смерть великого визиря государства Сельджукидов повлекла за собой настолько сильный резонанс во всем исламском мире, что это невольно подтолкнуло Саббаха к очень простому и логичному выводу: можно выстроить весьма эффективную оборонительную доктрину государства и не затрачивая значительные материальные средства на содержание большой регулярной армии. Необходимо было создать свою «спецслужбу», в задачи которой входило бы устрашение и показательное устранение тех, от кого зависело принятие важных политических решений; спецслужбу, которой ни высокие стены дворцов и замков, ни огромная армия, ни преданные телохранители не могли бы ничего противопоставить, чтобы защитить потенциальную жертву.

И вот здесь было необходимо всегда иметь под рукой готовых на всё шахидов. Однако организация террора немыслима без создания продуманной технологии подготовки профессиональных убийц, безразличие к собственной жизни и пренебрежительное отношение к смерти которых делало бы их практически неуязвимыми.

В своей штаб-квартире в горной крепости Аламут, ибн Саббах создал настоящую школу по подготовке разведчиков и диверсантов-террористов. К середине 90-х годов XI века Аламутская крепость стала по сути академией по подготовке тайных агентов узкого профиля. Действовала она крайне просто, тем не менее, достигаемые ею результаты были весьма впечатляющи. Ибн Саббах сделал процесс вступления в орден очень сложным. Примерно из двухсот кандидатов к завершительной стадии отбора допускали максимум пять-десять человек. Перед тем, как кандидат попадал во внутреннюю часть замка, ему сообщалось о том, что после приобщения к тайному знанию обратного пути из ордена у него быть не может.

Ибн Саббах, явно не зря обучался у Мувафига, и явно имеля доступ к разного рода «секретным» знаниям. Так, при отборе будущих террористов, он воспользовался методикой древних китайских школ боевых искусств, в которых отсеивание кандидатов начиналось ещё задолго до первых испытаний. Молодых юношей, желавших вступить в орден, держали перед закрытыми воротами от нескольких суток до нескольких недель. Только самых настойчивых приглашали во внутренний двор. Там их заставляли несколько дней впроголодь сидеть на холодном каменном полу, довольствуясь скудными остатками пищи и ждать, порой под ледяным проливным дождем или снегопадом, когда их пригласят войти внутрь дома. Время от времени на внутреннем дворе перед домом Ибн Саббаха появлялись его адепты из числа прошедших первую степень посвящения. Они всячески оскорбляли, даже избивали молодых людей, желая проверить, насколько сильно и непоколебимо их желание вступить в ряды хашшашинов. В любой момент молодому человеку позволялось подняться и уйти восвояси. Лишь прошедшие первый круг испытаний допускались в дом Великого Владыки. Их кормили, отмывали, переодевали в добротную, теплую одежду. И для них начинали приоткрывать «врата иной жизни».

Ибн Саббах придумал довольно простую, но чрезвычайно эффективную методику подготовки так называемых «фидаинов». Существует ошибочное мнение, что кандидата приглашали в дом Ибн Саббаха и одурманивали гашишем, отчего и пошло название ассасин. Но гораздо правдоподобнее, что в ритуальных действах практиковался опиумный мак. А приверженцев Саббаха прозвали «гашишшинами», то есть «травоедами», исключительно намекая на характерную для них бедность.

Погруженного в глубокий наркотический сон, вызванный опиатами, будущего фидаина переносили в искусственно созданный «райский сад», где его уже ожидали смазливые девы, реки вина и обильное угощение. Окружая растерянного юношу похотливыми ласками, девушки выдавали себя за райских девственниц-гурий, как и было обещанно каждому правоверному мусульманину. Так вот эти "гурии" нашептывали будущему хашшашину-смертнику, что он сможет сюда вернуться как только погибнет в бою с неверными. Спустя несколько часов ему опять давали наркотик и, после того как он вновь засыпал, переносили обратно. Проснувшись, адепт искренне верил в то, что побывал в настоящем раю.

Здесь особо стоит заметить, что для многих малоимущих людей, ввиду невозможности заплатить калым за невесту, женщины были просто недосягаемой роскошью. Сам-то старец особо не парился по поводу воздержания, имея неизвестное количество наложниц, от которых только известных истории сыновей было двое. А вот молодой федаин, обалдевший по итогам опиумных грез от спермотоксикоза, намертво застревал в расставленной ловушке, становясь абсолютными рабом собственной плоти, через которую и управлял всеми его дальнейшими помыслами ловкий Хасан. С первого мига пробуждения реальный мир терял для федаинов какую-либо ценность, и теперь все мечты, надежды и помыслы сводились к единственной похоти вновь оказаться в «райском саду», среди столь далеких и недоступных сейчас прекрасных дев и угощений.

Конечно, федаин был обречен в любом случае, поскольку не проникнись он сказкой, его бы тут же и прикончили. Но проколы если и случались, то очень редко. Ибо «чудеса» у Старца Горы были поставлены на поток, что не удивительно, поскольку, как это и водится в любых сектах, Саббах объявил себя чуть ли не пророком. Для хашшашинов он был ставленником Аллаха на земле, глашатаем его священной воли. В общем, Папой Римским. И аналогично своему западному коллеге Старец Горы точно так же внушал своим адептам, что они могут попасть в райские сады, минуя чистилище, лишь при одном условии: приняв смерть по его непосредственному приказу. Таким образом, хашшашины не только не боялись смерти, но страстно её желали, прямо ассоциируя её с вожделенными персями и ланитами "гурий".

Для достижения своих целей, Ибн Саббах задействовал очень широкий арсенал знаний, видимо, почерпнутых им из "секретной" литературы. Вот, к примеру, был у него в арсенале такой прием убеждения или, как сейчас называют, промывания мозгов. В одном из залов Аламутской крепости, над скрытой ямой в каменном полу, было установлено большое медное блюдо с аккуратно вырезанной по центру окружностью. По приказу Ибн Саббаха, один из особо промытых хашшашинов прятался в яме, просовывая голову через вырезанное в блюде отверстие, так что со стороны, благодаря искусному гриму, казалось, будто-бы она отсечена. В зал приглашали молодых адептов и демонстрировали им «отсеченную голову». Неожиданно из темноты появлялся сам Ибн Саббах и начинал совершать над «отсеченной головой» магические жесты и произносить на «непонятном, потустороннем языке» таинственные заклинания. После этого, «мертвая голова» открывала глаза и начинала говорить. Ибн Саббах и остальные присутствующие задавали вопросы относительно рая, на которые «отсеченная голова» давала более чем оптимистические ответы. После того, как приглашенные покидали зал, помощнику ибн Саббаха уже не понарошку отрубали голову и на следующий день выставляли напоказ перед воротами Аламута. Очень показательный эпизод.

Но нас гораздо более интересует совсем другой, ради которого, собственно и пришлось всё это рассказывать. Доподлинно известно, что у Хасана ибн Саббаха было несколько двойников. На глазах у сотни рядовых хашшашинов двойника, одурманенного наркотическим зельем, предавали смерти. Таким способом Старец Горы якобы возносился на небеса. Каково же было удивление хашшашинов, когда на следующий день ибн Саббах представал перед восхищенной толпой целым и невредимым - воскресшим.

Так вот, скорее всего, именно эта информация о фокусах Хасана ибн Саббаха, достигнув в результате Крестовых Походов очень многих скептически настроенных людей в Европе, таких, например, как император Фридрих II Гогенштауфен, заставляла их столь смело утверждать, что Иисус - мошенник. Ну что же. Скептика - это, конечно, хорошо. Но скептицизм - это очень комплексное понятие. И чтобы делать столь далеко идущие выводы, необходимо прежде серьёзно подумать. Или, как говорится, почувствовать разницу. Хотя бы на примере того же фильма "Престиж".

Судите по плодам их. Как только дед Хасан умер, его преемники тут же продемонстрировали своё истинное лицо, и очень скоро стремительно разложившаяся секта была ликвидирована монголами. А чуть позднее этот фарс усугубился ещё более. Те, кто когда-то создавал рабов для себя, теперь превратились в рабов сами. Секта хашшашинов стала всего лишь фабрикой наёмных убийц в услужении египетского султана. А вот учение Иисуса, с учётом того же ислама (да-да, без пророка Исы не было бы и мусульман), к нынешнему дню распространилось почти на всю сушу планеты. А это стало возможным лишь потому, что в наследство своим ученикам Иисус оставил нечто значительно большее, нежели смог бы сфабриковать ловкий мистификатор Хасан ибн Саббах. История Старца Горы - это лучшее подтверждение, тому, что история того учения, в рамках которого, собственно, действовал и сам Саббах, лежит на совершенно ином основании. Поэтому даже если и было в истории с распятием нечто подобное, то это был не просто двойник - это был соавтор. Близнец. Тогда условные сорок дней после распятия были необходимы, чтобы двойник мог обрести возможность просто нормально ходить. А что Вы думали? Ему ведь требовалось продемонстрировать следы от гвоздей на запястьях, а откуда их взять, как не пробив себе руки всё теми же гвоздями? А убедившись, что колесо истории покатилось в нужном направлении, двойник должен был и вовсе исчезнуть. Навсегда. Со всеми вытекающими. При этом главную часть замысла Иисус должен был всё равно осуществлять сам. Ведь без этого назорейская ересь, просто не превратилась бы в христианство впоследствии по самым банальным причинно-следственным законам. Собственные ученики не поверили бы.

Впрочем, тут обязательно надо оговориться, что у версии с двойником пока нет совершенно никаких серьёзных фактических оснований. Конечно, она может очень многое объяснить, но причина по которой я всё это рассказал совсем не в этом. Дело в том, что эта версия лежит слишком на поверхности, и, соответственно, приходят к ней слишком многие. Начиная ещё с Симона Волхва. А самое-то главное, вся эта компания разом делает одно заключение на всех: "мошенник". Однако, с этим просто невозможно согласиться. Хотя бы уже потому, что именно благодаря этому "мошенничеству", все эти умники и получили саму возможность стать умниками. Ведь ради этого всё и задумывалось. Так что не мочитесь против ветра, господа "скептики". Не ловко как-то.

А вот чтобы не попадать в такую смешную ситуацию, в какой однажды оказался известный герой анекдотов поручик Ржевский, необходимо обратить внимание вот ещё на какое наблюдение. В своё время мсье Вольтер, яростный борец с христианством, сформулировал на мой взгляд одну из самых изящных его формулировок (даже не догадываясь об этом): "Я не разделяю ваших убеждений, но я отдам жизнь за то, чтобы вы могли их высказать". Парадокс именно в том, что фраза сия сформировалась по итогам борьбы с теми, кто это учение якобы представлял.

Прошло время, фраза стала лозунгом, которым теперь не размахивает только ленивый. Однако, те, кто ныне числит себя в числе преемников великого мыслителя, всё более и более напоминают именно тех, с кем сам Вольтер столь яростно боролся.

Вот как так вообще получается? Почему борцы рано или поздно превращаются в борцунов? А Иисуса Назорея, например, с лёгкостью объявляют мошенником только на основании недоверия к Церкви или из подозрений на аналогии с Сёмкой Волхвом или дедом Хасаном? А ведь даже Вольтер чётко отделял агнцев от козлищ, и, бичуя тогдашнюю католическую Церковь, изъявлял почтение к личности самого Христа.

Уж не потому ли такое происходит, что такие вот борцы формируют свою точку зрения исходя исключительно из того, что считают ложным - по принципу отрицания: если "А" ложь, значит "не А" - истина. Однако, ежели не учитывать внутренних особенностей этого самого "А", то такой процесс в перспективе выглядит исключительно как вентилятор.

Сами подумайте. Вольтер-то сам бывший иезуитский выученик! И его отличие от однокашников заключается лишь в том, что, ознакомившись с исходными текстами, а точнее с тем, чем они стали за XVII веков истории, он быстро разглядел многочисленные противоречия. И тогда Вольтер стал отрицать всё целиком. По его мнению, зло было не в искажении первоначального учения Иисуса, а в том, что вообще заложено в самой основе христианства. Мол, если вся история Церкви — это длинный ряд ссор, обманов, преступлений, мошенничеств, грабительства, пыток и убийств, то все зло лежит в самой сущности учения. Но! Обратите внимание, что под сущностью христианства Вольтер понимал исключительно то, что почерпнул из тех самых иезуитских текстов.

Это же в свою очередь значит, что его позиция и позиции его преемников имеют в своей основе правды не более, чем было лжи в церковной догме. Логично, что рано или поздно подобный подход должен был точно так же наткнуться на осознание собственных противоречий, однако, в рамках исходной логики утверждение "не А - истинно" остаётся непогрешимым, и получить что-то иное принципиально не возможно. Можно только вернуться обратно к исходному утверждению. Значит, борцам остаётся только превратиться в «борцунов»: круг замыкается, начинается новый круг. Собственно, именно здесь мы и сталкиваемся с главной причиной того, почему в 1965 году в науке появился такой термин как нечёткая логика. Потому что двоичная логика, оказывается, не работает как надо. Мы, наконец-то, выросли из этих штанишек, и пора переодеваться.

Суть сказанного вот в чём. Человечество чудовищно лениво. Безмерно. И вот как раз двоичная логика отрицаний для такого человечества подходит лучше всего. Ведь это очень удобно и не требует совершенно никаких усилий - отрицать. В этом случае вся основная работа по формированию исходного "А" проделывается кем-то другим, а наложить вето отрицания на итоги и выводы чужого труда - пара пустяков.

Однако, не бывает ни абсолютной лжи, ни абсолютной правды. А посему если строить свою позицию, исключительно на основании отрицания того, что Вам кажется ложным - это совершенный тупик. И работает это совсем не так, как хотелось бы некоторым. Даже скептика в данном случае выглядит весьма странно. Ведь как рассуждает нынче большинство доморощенных скептиков. Ежели некто сказал нечто, что противоречит допущенному за истину в голове самого «сомневающегося», то значит этот некто лжец. Но ведь это же чушь. В первую очередь надо усомниться в собственном знании.

Ведь в том и заключается, братцы,