Geum.ru

Сполняется 290 лет со дня, когда силу закона получил Духовный регламент документ, положивший начало Синодальному периоду в истории русской православной церкви

Вид материалаЗакон

Содержание


Ргада. ф. 1239, 210.
Ргада. ф. 6.
Подобный материал:
И.А. Орлова, г. Александров


Церковная реформа Петра Великого и использование

Монастырей, как средства наказания

(на примере Успенского монастыря Александровой слободы)


25 января 2011 года исполняется 290 лет со дня, когда силу закона получил Духовный регламент – документ, положивший начало Синодальному периоду в истории русской православной церкви. Фундаментальная реформа, проведенная Петром Великим, основывалась на целом ряде законодательных актов и распоряжений, которые в корне изменили положение русской церкви.

В Успенскую обитель Александровой слободы своевременно присылались все документы, которые определяли новое место монастырей в жизни России. Часть этих документов хранится в фонде историка и краеведа Н.С. Стромилова в ГИМе1, другие удалось обнаружить в РГАДА2. Указанные материалы позволяют довольно полно проследить ход этой реформы русской церкви, определить ее главные, узловые моменты. Но вместе с тем, они отражают и исполнение этих распоряжений «игуменьей с сестрами». Среди этих распоряжений особенно важными были те, которые связывались с использованием монастырей, как места заключения лиц, проявивших себя в качестве противников реформ Петра I, и не только церковных, но и политических. Сведения об этом содержатся в сохранившихся документах, в работах историков церкви3. В задачу данного научного сообщения входит рассмотрение круга материалов, связанных с вопросами борьбы со старообрядчеством, с нарушениями монастырских уставов, с использованием монастырей, как места ссылки по политическим мотивам. Все эти проблемы будут рассмотрены на примерах из истории Александровой слободы и ее Успенского девичьего монастыря в начале XVIII века.

Важнейшими вехами, предварившими учреждение Святейшего Правительствующего Синода вместо патриарха, были следующие. После смерти в 1700 году патриарха Адриана, 16 декабря был назначен «местоблюститель и администратор патриаршего престола» Стефан Яворский. Его уступчивость, по крайней мере, на первых порах, позволила провести ряд преобразований, «направленных на ослабление церкви в материальном и других отношениях»4.

Необходимость решительных мер для преобразования жизни и быта, как русской церкви в целом, так и монастырей, объяснялась многочисленными фактами, которые свидетельствовали о «неблагополучии» в среде духовенства, о несоблюдении уставов жизни в монастырях. Например, комендантом Александровой слободы Григорием Полибиным был собран комплекс жалоб на духовника Успенского девичьего монастыря попа Василия Семенова, которого обвиняли в дополнительных поборах за совершение треб и венчаниях за взятки5.

24 января 1701 г. был возрожден Монастырский приказ с целью передачи ему земельных и финансовых дел церкви. Таким образом, ее богатства были поставлены под контроль государства и активно использовались для нужд армии, флота, внешней политики6.

31 января 1701 г. последовал указ о проведении переписи в монастырях и изгнании из них мирян. А 30 декабря 1701 г. – о введении ружного жалования для монахов, о проведении всех расходов монастырей через Монастырский приказ. Этим указом содержание монахам и монахиням было установлено в размере 10 рублей деньгами и по 10 четвертей хлеба на человека в год. Но в 1705 году это жалование было уменьшено вдвое7. В Александровой слободе оно выдавалось монахиням с доходов «от таможенных и кабацких сборов»8.

В 1704 году был организован драгунский полк под командой начальника Монастырского приказа И.А. Мусина-Пушкина, состоявший из монастырских служителей и разночинцев. Этот полк полностью содержался за счет духовенства и монастырей9.

В РГАДА хранится «Книга приходная по отписке боярина Ивана Алексеевича Мусина-Пушкина с товарищи сбору по 11 алтын 4 деньги на жалованье драгунам»10. В ней на протяжении 1706 и 1707 гг. проводились записи денежных поступлений для определенных с этой целью монастырских сел и деревень. В тоже время в ней постоянно указывается пересылка из этой суммы по 5 денег (2,5 копейки) сбора с каждого двора в Александрову слободу в Успенский девичий монастырь на содержание «великой государыни и благоверной царевны и великой княжны инокини Маргариты Алексеевны». Под этим именем была пострижена в монастырь сводная сестра Петра I Марфа Алексеевна, которая осмелилась оказать содействие своей родной сестре Софье Алексеевне.

К моменту второго выступления стрельцов в 1698 году царевна Софья уже десять лет находилась в Новодевичьем монастыре, под караулом, навещать ее могли только близкие родственники и чаще всего это были ее родные сестры. С разрешения Ф.Ю. Ромодановского Софье доставляла всякую стряпню одна из карлиц царевны Марфы Алексеевны – Авдотья. В снеди Софья обнаруживала «цидулки» с новостями11.

Когда стрелецкие полки отказались идти к определенным им для службы южным границам русского государства и прислали своих представителей в Москву с челобитной, царевна Марфа через карлицу Авдотью направила в стряпне записку Софье: «Стрельцы к Москве пришли». Софья поинтересовалась: «Что будет им?» «Велено рубить», – последовал ответ. «Жаль их, бедных» – сказала Софья своим постельницам, а те передали ее сочувственные слова в стрелецкие слободы. К моменту возвращения Петра I из-за границы выступление стрельцов было уже подавлено, но он счел, что следствие было проведено слишком поспешно и «розыск» с его приездом был возобновлен.

Историк Н.И. Павленко пишет: «Розыском было установлено, что один из предводителей стрельцов Тума передал Софье через стрельчиху Артарскую письмо, сказав при этом: «То-де наша челобитная о стрелецких нуждах»… Дней через пять царевна Марфа отослала Туме ответ своей сестры при посредстве постельницы, которую напутствовала словами: «Письмо я тебе отдала, поверяя тебе; а буде узнают, тебя роспытают; мне ж, оприч монастыря, ничего не будет». Факт передачи письма Софьи розыск установил доподлинно, хотя царевна Марфа Алексеевна решительно все отрицала»12.

Сестер Софью и Марфу Петр I допрашивал лично. 11 октября 1698 г. была проведена «очная ставка» Марфы Алексеевны с постельницей Анной Клушиной. Но твердо зная, что подлинник письма так и не найден, царевна отрицала факт его получения от Софьи и передачи стрельцам, говоря, что постельница ее «поклепала»13.

И все же царь счел вину сестер доказанной. В ноябре 1698 г. царевна Марфа была отправлена в Успенский монастырь Александровой слободы, где 29 мая 1699 года была пострижена под именем Маргариты.

Специально для нее была возведена пристройка к Распятской церкви-колокольне, до сих пор носящая название Марфины палаты. Содержание ей было установлено такое же, как и ее сестрам, оставшимся на воле. В «розметной книге» за 1700 год список продуктов, которые полагалось отпускать на содержание Марфы Алексеевны, составляет более 70 наименований; всего – на 2649 рублей 7 алтын 21 копейку14. Марфа жила в монастыре без воинского караула, под бдительным присмотром игуменьи. Н.С. Стромилов, опираясь на расходные книги, предполагает, что при ее хоромах в монастыре с нею жили 2 боярыни, 2 казначеи и 2 постельницы, «должность же сенных девушек без сомнения заступали молодые монахини»15. Привезенная ею мебель16 (кресло, слюдяная ширма-дверь, резные столик и стул, зеркало в барочной позолоченной раме, расписной ларь) и посуда17 (среди этих предметов были золотые и серебряные вещи) также свидетельствовали, что она не стояла на одном уровне с простыми монахинями.

Архимандритом Леонидом18 и Н.С. Стромиловым в их работах были опубликованы хранившиеся в ризнице монастыря письма царевны-инокини Маргариты Алексеевны (вернее, копии, сделанные одной их монахинь). Эти письма полны жалоб на состояние здоровья, на плохое качество получаемых продуктов, а после введения денежного содержания – на его несвоевременное поступление19.

Инокиня Маргарита Алексеевна прожила в Успенском девичьем монастыре Александровой слободы более 8 лет и скончалась 19 июня 1707 года. Она была погребена в монастырской усыпальнице под Сретенской церковью20.

Мысль о радикальной церковной реформе была впервые высказана Петром I в 1718 году, когда во время следствия по делу царевича Алексея Петровича и бывшей царицы Евдокии Федоровны Лопухиной выяснилось, что большое число представителей духовенства являются противниками проводимых им преобразований21. После этого «розыскного дела» монастырь в Александровой слободе получил новых узниц.

Евдокия Федоровна Лопухина, жена Петра I, была в сентябре 1698 г. отправлена в Суздальский Покровский девичий монастырь и в мае следующего года пострижена под именем Елены. Историк и архивист Г.В. Есипов писал: «Тайна, с которою было произведено пострижение Евдокии… была известна немногим лицам, преданным царице»22. Вскоре, она перестала носить монашеское одеяние. «Новопостроенные в 1705 году кельи были обширны. Царица поместила в них своих приближенных монахинь: Каптелину (Капитолину), Марфу, Досифею… При кельях царицы ежедневно наряжалось от монастыря шесть человек для посылок и различных домашних поручений»23. Вести о своем сыне и обо всем, что происходило в Москве и Петербурге, Евдокия Федоровна получала через своих родственников и своего духовника24. В 1710 году произошло ее знакомство с приехавшим в Суздаль для набора рекрутов майором Степаном Глебовым.

«Глебов был богат, молод, а духовник царицы и ближняя ее монахиня Каптелина коростолюбивы, он подкупил их и они уговорили царицу принять его… Письма царицы к Глебову, сохранившиеся в архивных делах, свидетельствуют, как горячо она его любила, а он напротив скоро стал отставать от нее»25.

В 1716 и 1717 годах бывшая царица стала активно ездить по разным монастырям, хотя выезд из Покровского монастыря был ей запрещен. Капитолина и Марфа сопровождали ее в этих поездках26. Евдокия Федоровна не знала о «розыске» над царевичем Алексеем Петровичем до того момента, когда в Суздале появился капитан-поручик Г.Г. Скорняков-Писарев.

Между тем на допросе 8 февраля 1718 г. царевич рассказал о том, что епископ Ростовский Досифей передал его матери содержание откровения, которое было ему во сне: царю Петру предстоит тяжело заболеть и излечится он только тем, что вернет снова на место царицы свою законную жену Евдокию27.

Скорняков-Писарев провел обыск в келье царицы-инокини, не нашел в ней монашеской одежды, но нашел компрометирующие ее письма. Все лица, хотя бы в малой степени причастные к делу, были перевезены в Москву, где начался «Суздальский розыск»29. А уже 16 марта последовало наказание: Степан Глебов был посажен на кол, епископ Досифей после расстрижения колесован, царица-инокиня Елена отправлена в Ладожский монастырь, «Игуменью Покровского монастыря Марфу и старицу Каптелину, по наказании кнутом, сослали в Александровскую слободу…»29.

Игуменья Успенского монастыря Евсевия получила именной указ Петра I, в котором говорилось: «… Покровского девича монастыря бывшей игуменье Марфе и старице Каптелине учинить наказание, сослать во Александрову слободу в Успенский девич монастырь и быть им тамо в тюрьме под крепким караулом за из непотребные дела и показанные вины, и те старицы из Монастырского приказу посланы к вам … с драгунами с капралом Петром Рузским, … и вы б их стариц в монастырь приняли и велели их в монастыре держать в тюрьме за крепким караулом…»30. Об исполнении этого предписания игуменья должна была сообщить в Монастырский приказ князю П.И.Прозоровскому. Дальнейшую судьбу узниц пока по документам проследить не удалось.

25 января 1721 г. получил силу закона Духовный регламент, в котором говорилось о создании Духовной коллегии, а она вскоре была переименована в Святейший Правительствующий Синод – этот коллективный орган заменил собой патриарха. В отношении монашества в нем были повторены те законодательные меры ограничительного характера, которые были приняты раньше. В ряде пунктов конкретно указывались лица, которые не могли поступать в монастыри, так как нужны были государству как тяглые и служилые люди31. В мае 1722 г. вышел указ об установлении особой должности – обер-прокурора Синода для обеспечения постоянного надзора за его деятельностью со стороны государства32. «Организация Синода… передает управление церковью всецело… в руки государства. Постоянных членов в Синоде нет; все члены временные, приглашаются на определенные сроки императором из числа архиереев, архимандритов и протопопов; председатель и вице-председатель Синода также назначаются императором»33.

Об этом важнейшем изменении в положении русской православной церкви во всех храмах и монастырях узнали из разосланного им указа от 28 ноября 1721 г. «Об упоминании в церковных службах Синода вместо патриарха»34. В Александровой слободе он был получен «соборным попом Василием», которому поручалось сделать копии и разослать по всем церквям и монастырям Александровой слободы и Александровской десятины.

Отныне указы в монастыри поступали не только от имени императора Петра I, но и от Синода, а распоряжения – от Монастырского приказа, который, фактически, превратился в «хозяйственное подразделение» Синода.

Важнейшими распоряжениями, полученными в Слободе, стали указы «О молебнах за царя и царскую фамилию» от 8 июня 1721 г., 18 ноября 1721 г., 1 октября 1723 г.35. В них приказывалось «торжествовать молебнами» день рождения Петра I 30 мая, день коронования 25 июня и «день тезоименитства» 29 июня. Подробно расписывалось, кого из царской семьи, как и в какой последовательности следует упоминать во время молитв.

Вслед за царской семьей в молитвах должно было упоминать Святейший Правительствующий Синод. Это непонятное простому народу нововведение, как, впрочем, и новый, упоминавшийся в молебнах, титул «императора», внесли немалую сумятицу в умы, о чем свидетельствует довольно большое количество «розыскных дел» по этому поводу в Преображенском приказе и Тайной канцелярии. Петр I возлагал большие надежды в разъяснении этих вопросов на духовенство, но для них самих далеко не все было ясно в этих переменах. Более того, жизнь показала, что часто именно грамотные священнослужители и монахи писали различные «подметные письма» и ходившие по рукам сочинения, в которых Петр I назывался «Антихристом» и именовался другими нелестными эпитетами.

1 марта 1723 г. последовал указ императора и Синода, которым монахи ограничивались в переписке и им запрещалось держать в кельях бумагу и чернила36. В Александровой слободе «староста поповский Богоявленский поп Михаил Иванов»», получивший эту бумагу, объявил монахиням Успенского монастыря, что отныне писать что-либо можно только с особого разрешения настоятельницы, в трапезной, «из общей чернильницы и на бумаге общей».

А ранее, в ноябре 1721 г., был прислан указ, запрещавший монахиням приезжать в Санкт-Петербург37, чтобы у них не было соблазна оставаться в столице и после решения всех вопросов, ради которых они прибывали.

Целый ряд распоряжений Петра I относительно монастырей был связан с его точкой зрения на монашеский образ жизни, как на бесполезный и даже вредный38. Игуменьей Успенского монастыря в Александровой слободе (как и в других женских монастырях) был получен указ от 23 августа 1722 г.39, в котором говорилось, что «велено монахиням, дабы праздны не были, завесть в монастырях пряжу, и шитье, и плетение кружев и прочее». Вместе с ним присланы были из мастерских царицы Екатерины Алексеевны три мастерицы «с инструментами и материалами», которые должны были обучать монахинь. Но вскоре выяснилось, что распоряжение об этом должно было касаться только монастырей, у которых есть вотчины, а Успенский монастырь был «ружным», то есть получал ругу (денежное и хлебное жалование из казны), все монахини были в нем заняты на различных работах и заниматься «рукоделием» было некому. Мастериц по распоряжению Монастырского приказа отправили в Новгородскую епархию, где они как раз были нужны40.

Синод, как руководящий орган русской православной церкви, большое внимание уделял борьбе со старообрядчеством. В законодательстве принадлежность к антицерковным движениям приравнивалась к самым значительным политическим преступлениям. Для раскольников, которые под давлением, на них оказанным (часто физическим), выражали желание вернуться в лоно официальной церкви, предусматривалась отправка в монастыри «для исправления». Особенно часто такая мера применялась в отношении женщин.

3 мая 1721 года игуменья Успенского девичьего монастыря в Александровой слободе Евсевия получила строжайший указ Синода о приеме в монастырь двух стариц41. Ранее они были посланы в эту обитель судьей, занимавшимся вопросами раскола, архимандритом Антонием, потому что «от раскольнической ереси обратились ко святой церкви». Игуменья отказалась их принять, сославшись на то, что монастырь находится под покровительством царицы Екатерины Алексеевны и ей не велено без специального указа государыни принимать кого-либо сверх установленного штата в 400 человек. Стариц сопровождавший их солдат, вынужден был вернуть в Москву, в приказ церковных дел. Синод по жалобе архимандрита Антония принял решение: «так как кроме оного монастыря стариц девать некуда, то велено оных стариц в тот монастырь принять без всякого отлагательства и прекословия, не отговариваясь ничем под опасением наказания». И впредь игуменье предлагалось указов Синода слушаться. Стариц Ефросинью и Поллинарию «велено довольствовать платьем и пищей, как и прочих стариц монастыря, и содержать их под крепким караулом в неусыпных трудах безисходно». Кроме того, в монастырь направлялась еще и старица Феодулия, и за всеми тремя, и за сопровождающим их солдатом подводу в Москву должна была прислать игуменья.

6 июня 1721 г. игуменье архимандрит Антоний напомнил42, что один раз в месяц она должна присылать в Приказ по церковным делам (ведал раскольниками) «рапорты» о сосланных монахинях. А 1 рубль 8 алтын 4 деньги «прогонных денег», потраченных на доставку стариц в Александровскую слободу вторично, «потратить тебе игуменье из своего кошту, кроме митрополичьих доходов» и отдать посланному со старицами солдату «без всяких отговорок», «опасаясь немалого штрафа».

Когда в сентябре 1721 г. в Успенский монастырь была прислана еще одна раскаявшаяся раскольница Акилина, то она уже была принята без возражений. Игуменье напомнили, что о сосланных нужно «иметь особливое призрение», «держать неисходно в трудах», «поручить их искусным монахиням под начало», писать о них отчеты в Приказ «по часту»43.

В РГАДА сохранился комплекс документов, который представляет собой переписку Преображенского приказа, ведавшего делами дворцовых сел, в том числе и Александровской слободы, с Приказом церковных дел по поводу имеющихся в этих селах раскольниках в начале XVIII в.44 Анализ этих документов позволяет сделать вывод, что в Александровой слободе вопрос о наличии раскольников и борьбе с ними стоял менее остро, чем в Покровском и Тайнинском. Наибольшее число документов по старообрядцам в нашей местности относится к XIX веку45, что выходит уже за рамки данного исследования.

В целом, учитывая, что с проведенной в период правления Петра I церковной реформы начинается не только синодальный период в истории русской православной церкви, но и превращение ее в часть государственного аппарата, важно обратить внимание на то обстоятельство, что монастыри продолжают активно использоваться как средство наказания неугодных режиму лиц. Примером тому вполне может служить история Успенского монастыря в Александровой слободе. Здесь мы обнаруживаем женщин, сосланных не только по политическим мотивам (царевна Марфа Алексеевна; старицы Капитолина и Марфа из Покровского монастыря в Суздале), но и по религиозным (бывшие раскольницы), которые, фактически, приравнивались к политическим. Возможно, что присылка в монастырь на исправление раскаявшихся старообрядцев, в известной степени объяснялась сравнительно малым числом официально «записанных в раскол» в самой Александровой слободе и в Александровской десятине.


Примечания: ОПИ ГИМ. Ф. 195 (фонд Н.С.Стромилова). 2 РГАДА. Ф. 1239, 210. 3 Реснянский С.И. Церковно-государственная реформа Петра I. Протестантская модель или византийское преемство. М., 2009; Русское православие: вехи истории. М., 1989; Никольский Н.М. История русской церкви. Минск, 1990; Тальберг Н. История русской церкви. 1997; Карташов А.В. Очерки по истории русской церкви. Т.2, М., 1992. 4 Русское православие: вехи истории. М., 1989. С. 234. 5 РГАДА. Ф. 1239. Оп.1. № 4172. Датируется 1716 г. 6 Горчаков М. Монастырский приказ (1649-1725). СПб, 1868. 7 См. прим. 4. С. 237; Никольский Н.М. Указ. соч. С. 218. 8 Музей-заповедник «Александровская Слобода», АМ-2257; ОПИ ГИМ, Ф. 195. № 592. Лл. 18, 22об, 35-36об. 9 Русское православие: вехи истории. С. 238. 10 РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. часть 1, № 66. 11 Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1994. С. 84. 12 Там же. С. 85. 13 РГАДА. Ф. 6. 14 Стромилов Н.С. Царевна Марфа – сестра Петра Великого. Инокиня Маргарита. Владимир, 1883. С.12-15. 15 Там же. С. 16. 16 Там же. С. 10. 17 Там же. С.10-11. 18 Архимандрит Леонид. Историческое и археологическое описание первоклассного женского монастыря в городе Александрове (Владимирской губернии). М., 1891. 19 ОПИ ГИМ. Ф. 195. № 588; Архимандрит Леонид. Указ. соч. С. 165-177; Стромилов Н.С. Указ. соч. С. 20-23, 37-68. 20 ОПИ ГИМ. Ф. 195. № 588; Архимандрит Леонид. Указ. соч. С. 162; Стромилов Н.С. Указ. соч. С. 69. 21 Смолич И.К. История русской церкви. 1700-1917. М., 1996. С. 63. 22 Есипов Г.В. Царица Евдокия Федоровна. М., 1866. С. 4. 23 Там же. С.7. 24 Там же. С. 8. 25 Там же. С. 9-10. 26 Там же. С. 11-18. 27 Там же. С. 20. 28 Там же. С. 21-24. 29 Там же. С. 25. 30 Музей-заповедник «Александровская Слобода». НВФ-1121. 31 См. прим. 4. С. 248. 32 Смолич И.К. История русской церкви. С. 88-92. 33 Никольский Н.М. Указ. соч. С. 222. 34 ОПИ ГИМ. Ф. 195. № 517. Л. 8. 35 Там же. Лл. 1, 3, 4-7. 36 Там же. Л. 15. 37 Там же. Л. 10. 38 Никольский Н.М. Указ. соч. С. 227. 39 ОПИ ГИМ. Ф. 195. № 517. Лл. 12, 13. 40 Там же. Л. 14. 41 ОПИ ГИМ. Ф. 195. № 591. Лл. 1-3. 42 Там же. Л. 5. 43 Там же. Л. 7. 44 РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. часть 85