Канатоходка

Вид материала

Поэма

Содержание С диктатом деспотов-мужчин Перекрёсток, перекрёсток

ПЕРЕКРЁСТОК

(Поэма)

1.

Проходит детства тихий сон

Девичьих розовых мечтаний.

Мир на две части разделён:

Религии и школьных знаний.


В семье важней всего Коран,

Всевышний Бог – всему основа!

А в школе говорят: «Обман!»

Довериться какому слову?


«Адам и Ева – это ложь.

Мы начались от обезьяны…»

Как детским сердцем разберёшь,

Где правда – в школе иль Коране?


На перекрестии идей

Непросто выбирать подростку,

Какой дорогою верней

Шагать по жизни с перекрёстка,


Чтоб мимо истин не пройти,

С мечтой своей не разминуться

И, чтоб на жизненном пути

О лженауки не споткнуться.

2.

Девчонка горская поёт,

Пещера вторит звонким эхом

И ручеек ступни её

Щекочет, доводя до смеха.


С вершины тур ей шлёт привет.

Луч солнца на листве играет.

Счастливее девчонки нет –

Она сама стихи слагает…


Потом застенчиво стоит

В редакции газеты «Время»,

Надежду робкую таит

Услышать слово одобренья.


И там листки её берут,

Читают, что-то помечают…

И через несколько минут

Стихи дать в номер обещают.

От счастья – кругом голова.

Её судьба на крыльях носит.

…Но вот отец, войдя едва,

На стол газету «Время» бросил.


И, грозно посмотрев, сказал:

«Всем женщинам на кухне место.

Чтоб о стихах я не слыхал.

Учись готовит. Ты – невеста».


В горах слово отца – закон.

Померк луч света из газеты.

Отец ушёл. Не понял он,

Какую боль принёс запретом.


Девчонка не поёт с тех пор,

С ручьём весёлым не играет.

И для неё над цепью гор,

Как будто, солнце угасает.


Печалью до краёв полна,

Вновь девушка на перекрёстке –

Задача новая дана,

Решить которую непросто:


Быть личностью или овцой?

Послушно выполнить адаты,

Стать, как намечено отцом,

Женой двоюродного брата?


Иль творческим порывам внять,

Уехать в город, там учиться?

Так трудно девушке принять

Решенье, что в груди стучится.


А мама плачет: «О, позор!

Чтоб дочь против отца восстала?!

Такого в сёлах наших гор

Ещё в помине не бывало.


Из-за чего? Из-за стишков!

Да разве мы их сочиняли?

На протяжении веков

Подобной прихоти не знали!


Не выйдешь замуж и уйдёшь?!

Ты всё село лишишь покоя.

Авторитет отца убьёшь.

Здесь не прощается такое!»


Поток солёных слёз – из глаз.

Два зла на выбор ей даются:

Ослушаться отца сейчас

Или с мечтою разминуться?


Брат сразу ненавистен стал.

Какой жених? Какая свадьба?

Он давнюю мечту украл.

Как больно сердцу, как досадно!


Опять тайком идут стихи,

Девчонка снова сочиняет

И с легендарною Анхил

Свои печали разделяет:


«Зашили губы у Марин,

Но не сломили героиню,

С диктатом деспотов-мужчин

Она сражается и ныне.


И мне судьба велит молчать.

И мне зашили рот адатом.

Но я сумею смерть принять

Не дрогнувшим в бою солдатом…»


Перекрёсток, перекрёсток,

Как же выбрать путь непросто.

Нажито ума с напёрсток,

А конца не видно вёрстам.

Как не сбиться ей с пути

И к мечте своей дойти?


Семейного позора страх

Девчонку днём и ночью мучил,

Всё ж родилась она в горах,

Отказ сватам – здесь редкий случай.


И на семнадцатом году

Она давленью уступила –

Надела белую фату

И вышла замуж через силу.


Ей этих дней не позабыть –

Пошла не жизнь, а пытка мужем,

Он волен был гулять и пить,

А ей сносить всё молча нужно,


Не раздувать в семье скандал,

Послушно угождать свекрови…

Но Бог ей вскоре дочку дал,

Чтоб жизнь была не так сурова.

3.

Не стали мысли в ней тихи,

Хоть тело мужу подчинила.

Писала по ночам стихи.

Над дочкой душу отводила.


Когда в село их прилетал

Неприхотливый «кукурузник»,

Он поднимал сомнений шквал –

В ней на свободу рвался узник.


Работа в радость не была –

В саду за детками смотрела,

А в мыслях – в городе жила,

Любимому училась делу.


Советовали ей в саду

О педучилище помыслить,

Но точно знала Меседу,

Что «планку» для себя повысит –


Пойдёт в махачкалинский ВУЗ,

Пускай заочно, но поступит.

Ей по душе тяжёлый груз,

Она от планов не отступит.


«Куда ты лезешь без «руки»? –

Наперебой ей говорили

Свекровь, и муж, и старики,

Но всё-таки не убедили.


На сложном жизненном пути

Она одна за всех решает –

В Махачкалу лишь полетит

И ей никто не помешает!


Одна, с ребёнком на руках,

В приморский город прилетела

И поступила, как в мечтах,

В тот самый ВУЗ, куда хотела.

4.

В родном селе в тот самый год

Вакансия открылась в школе.

И Меседу туда придёт

Учить детей по доброй воле.


Хоть муж твердил: «Моё ребро

Не ступит за порог без спроса».

Слов непокорных «серебро»

Она в ответ без страха бросит.


Решенье зрело тяжело…

Как на развод посмотрит дочка?

Развод – позор на всё село.

Опять в слезах не спится ночью.


И мысли, мысли без конца:

«Куда ты, молодость, девалась?

Зачем послушалась отца

И жить на «каторге» осталась?

Ни полюбить, кого хочу,

Ни петь, как пела я когда-то,

Мне не дано. Мою свечу

Задуют горские адаты.


И с мужем непосильно жить,

И некуда с ребёнком деться.

Никто не сможет возвратить

Моё безоблачное детство…»


Перекрёсток, перекрёсток,

Заблудиться в жизни просто.

Нажито ума с напёрсток,

А конца не видно вёрстам.

Как не сбиться ей с пути

И к мечте своей дойти?


Она решилась разорвать,

Навязанного брака, узы.

Пусть осуждает даже мать,

Но брат – не муж ей, а обуза.


Жесток народный пересуд.

Укоры, будто жала, колют.

Спасенье – вдохновенный труд

И мудрые коллеги в школе.


Сдалась и мать в конце концов,

Дочь вместе с внучкой приютила.

И лишь согласия с отцом

Дочь много лет не находила.


Он своевольства не простил,

Считал её уход пороком,

Но всё же в дом родной впустил,

Хоть и бранился ненароком.

5.

А стихи, страница за страницей,

Заполняют общую тетрадь,

Улетают в дальнюю столицу,

Чтоб мечте заветной явью стать.


Никому сказать она не может,

Что послала их в Литинститут,

И сомненья душу её гложут –

Неужели конкурс не пройдут?


А когда ответ Москвы читала,

Будто опьяневшая, брела,

Ничего вокруг не понимала,

Кроме слова из письма: «Прошла!»


Но опять отец твердит упрямо:

«Обойдётся без тебя Москва!»

- Я уже не девушка, а мама

И решу судьбу свою сама!


- Женщина сама решать не может!

Всё решает муж или отец.

Своевольству твоему положен

Будет скоро навсегда конец.


Сватает тебя моряк знакомый.

Он и скажет, как с Москвою быть,

Чтоб опять по горскому закону

Начала ты без шатаний жить!


Меседу жестоких слов не слышит,

Только видит гнев в глазах отца,

Он, как пламя яростное, пышет,

Насмерть бьёт зарядами свинца.


И опять – житейский перекрёсток,

Старые и новые пути

Пролегли немыслимым нахлёстом.

Как же ей к мечте своей дойти?


Как не прогневить отца родного

И мечту свою осуществить?

Как ей в рабство не попасться снова,

В новом браке начиная жить?


Ведь она про будущего мужа

Толком и не знает ничего:

Только – что земляк, на флоте служит…

Лишь на фото видела его.


Подкупило то, что разрешил он

Поступать в московский институт.

На Тверском бульваре завершила

Спор с отцом горянка Меседу.

6.

Наконец в Москве осуществилась

Давняя девчоночья мечта –

К творческому поприщу пробилась

Автор из селенья Карата…


Подыскали место ей в газете –

С русского статьи переводить.

Сплетничали многие при этом:

«Каратинке долго здесь не быть.


Архаичный говор не способен

О делах партийных рассказать.

Этой поэтической особе

Зря Гаджи* надумал помогать».


И в лицо нахально улыбались

«Местного разлива» остряки.

В памяти занозами остались

Первые газетные деньки.


Вновь она была на перекрёстке

Неизвестных жизненных дорог.

Как уйти ей от насмешек хлёстких?

Кто бы заступился и помог?


Помощи у Бога попросила.

Не давая выхода слезам,

День и ночь статьи переводила,

Чтобы спесь убавить гордецам.


И напрасным не было старанье,

Заострилась каждая строка,

Обнажая суть языкознанья,

Неформальный образ языка.


Никогда она не говорила

О своей победе гордецам,

Просто это очевидно было

Не страдавшим завистью сердцам.

_____

• Гаджи Арипов – главный редактор республиканской газеты на аварском языке.
  

7.

Впервые в жизни на свободе

Дочь гордых дагестанских гор.

Никем не связанная, вроде,

Чтоб действовать наперекор.


Но сердце любящее сжато

Невидимым стальным кольцом.

Она – заложница адатов,

Норм, заповеданных отцом.


Никто теперь не запрещает

По выбору души любить,

Жестокой карой не стращает,

Но страшно ей свободной быть.


Она – у перекрёстка чести,

У перекрёстка чувств своих –

Мечтает быть с любимым вместе,

Но «горы» разделяют их.


Не позволяет честь горянки

В традиции внести раздор.

Она измученным подранком

Теперь ведёт с собою спор.


Он четверть века, то утихнет,

То, будто средь сухих ветвей,

С неутолённой жаждой вспыхнет.

И нет нигде покоя ей!