«Присутствие Создателя в созданье». Н. В. Гоголь и Ф. М. Достоевский о назначении искусства. Цели
| Вид материала | Урок |
- Тест ( закрытый) Цели: -осмысливать и воспроизводить содержание текстов из раздела., 78.56kb.
- Николай Васильевич Гоголь, это его такие волнующие строки. Невероятный Гоголь, Веселый, 91.12kb.
- Хорхе Луис Борхес. По поводу дубляжа Использованная литература, 5077.31kb.
- Соколов Борис Михайлович (рггу, Факультет истории искусства, кафедра Всеобщей истории, 81.35kb.
- В. И. Габдуллина достоевский. Послания из ссылки в стихах и прозе: система мотивов, 172.62kb.
- Достоевский. Викторина «Достоевский в Сибири. Годы изгнания», 25.75kb.
- "Будущее человечество" так называет детей один из героев Ф. М. Достоевского, 423.81kb.
- Н. Пиксанов. Гоголь, 402.47kb.
- Предмет: изо. Класс:, 144.8kb.
- А. С. Пушкиным, М. С. Щепкиным и др., найдя в них дружеское участие и понимание., 19.61kb.
Тема урока:
«Присутствие Создателя в созданье». Н. В. Гоголь и Ф. М. Достоевский о назначении искусства.
Цели:
обучающая – создать представление об авторских взглядах писателей 19 века – Гоголя и Достоевского - на назначение искусства, установив преемственность их эстетических позиций;
развивающая – формирование навыка создания связного текста, содержащего как изложение чужой точки зрения, так и выражение мыслей учащегося на предъявленную автором проблему; формирование языковой и коммуникативной компетенций;
воспитательная – продолжение формирования когнитивной и эстетической компетенций.
1. Создание мотивации.
- Слово учителя.
Каждый человек, что-нибудь делающий в жизни, спрашивает себя о целях своей деятельности, о том, приносит ли его деятельность желаемый или хотя бы какой-нибудь результат. Чем сложнее деятельность и чем больше времени требуется на достижение и осмысление результата, тем чаще возникает вопрос о нужности и востребованности своего труда. Может быть, поэтому самые разные поэты и писатели обращаются к теме назначения искусства. Сегодня мы говорим о двух величайших мыслителях 19 века – Гоголе и Достоевском – и об их взглядах на художественное творчество.
Начнём разговор с Гоголя.
В «Выбранных местах из переписки с друзьями» Н. В. Гоголь, размышляя о Пушкине, пишет: «Зачем, к чему была его поэзия! Какое новое направление мысленному миру дал Пушкин? Что сказал он нужное своему веку? Подействовал ли на него если не спасительно, то разрушительно?»
(XXXІ «В чём же, наконец, существо русской поэзии и в чём её особенность»)
- На чистом листе напишите слово «СПАСЕНИЕ», рядом запишите свои ассоциации с этим словом.
- Выпишите из предложенных словарных статей самые важные, на ваш взгляд, слова, дополнив ваш список.
- Используя записанные слова, создайте своё определение слова «Спасение».
Спасти. Избавить от чего-нибудь (страшного, опасного и т.д.)
Спаситель. Человек, который спас, спасает кого-что-нибудь.
Спасение. 1. см. спасти. 2. Избавление от опасности, несчастья.
С. И. Ожегов
Словарь русского языка
Спасать, спасти кого – освобождать, выручать, оборонять, заступаться, подать помощь, избавить от беды. Помогать в достижении небесного царства, вести праведным путём. Искать спасения, помощи в беде, в гибели, рваться всеми силами из опасности. Стараться жизнею своею достигнуть вечного блаженства, искать душе спасения, спасать душу свою. В сём значении «спасаться» иногда значит молиться или идти в монастырь, в монашество. Спаситель, -ница – спасающий либо спасший что, кого-либо; избавитель, благодетель. Иисус Христос, Бог во плоти, Богочеловек, Искупитель.
В. И. Даль
Толковый словарь живого великорусского языка
Спас`ение—избавление от суда и вечного наказания. Слово это иногда употребляется и в мирском, временном значении, как избавление от зла и бед (Суд 10.1; 1Ц 11.13; Евр 11.7), но в более важном—духовном смысле оно обозначает прощение греха и введение верующего в Царство Божие (Лк 1.77). Грех есть наибольшее зло, от которого происходят и все наши временные несчастья; он же является причиной вечной погибели, поэтому спасение от греха и его последствий есть высшее благо для человека. Через весь Ветхий Завет проходит надежда на грядущее спасение (Пс 13.7; 84.8,10; 118.81; Ис 46.13; 56.1), которое и было даровано Богом во Христе Иисусе, когда пришла полнота времени (Мк 1.15; Ин 3.16; Гал 4.4). Никаким иным путем, но только во Христе верующая душа получает спасение и входит в вечное Царство Божие. (См. грех, искупление)
Спас`итель—Господь Иисус Христос (Лк 2.11; Деян 4.12), в Котором Бог даровал спасение и искупление грехов каждому верующему в Него, и о Котором было предвозвещено через пророков с древнейших времен (Ис 62.11). В простом, временном смысле это слово употребляется также в значении «избавитель» (Суд 3.9; Ис 19.20; Авд 1.21).
В. П. Вихлянцев
Библейский словарь
2. Формирование представления об эстетических взглядах Н. В. Гоголя.
- Анализ домашнего задания. Для домашнего осмысления учащимся были заданы следующие вопросы:
1. какое условие создания произведения искусства должен обязательно выполнить художник, изображая явления действительности? должен ли художник точно следовать натуре?
2. каким должен быть образ жизни художника, который создаёт истинное произведение искусства?
3. какое впечатление производит на зрителя истинное произведение искусства?
4. что такое талант? что такое творчество? каким должен быть тот, кто заключил в себе талант?
- На уроке учащимся предлагается разделиться на четыре группы, каждая из которых получает один из вопросов домашнего задания и фрагмент(ы) текста повести Гоголя «Портрет». В предложенном отрывке нужно найти ответ, сформулировав его цитатой.
1. Какое условие создания произведения искусства должен обязательно выполнить художник, изображая явления действительности? Должен ли художник точно следовать натуре?
Произнесши это, художник вдруг задрожал и побледнел: на него глядело,
высунувшись из-за поставленного холста, чье-то судорожно искаженное лицо.
Два страшные глаза прямо вперились в него, как бы готовясь сожрать его; на
устах написано было грозное повеленье молчать. Испуганный, он хотел
вскрикнуть и позвать Никиту, который уже успел запустить в своей передней
богатырское храпенье; но вдруг остановился и засмеялся. Чувство страха
отлегло вмиг. Это был им купленный портрет, о котором он позабыл вовсе.
Сияние месяца, озаривши комнату, упало и на него и сообщило ему странную
живость. Он принялся его рассматривать и оттирать. Омакнул в воду губку,
прошел ею по нем несколько раз, смыл с него почти всю накопившуюся и
набившуюся пыль и грязь, повесил перед собой на стену и подивился еще более
необыкновенной работе: все лицо почти ожило, и глаза взглянули на него так,
что он наконец вздрогнул и, попятившись назад произнес изумленным голосом:
"Глядит, глядит человеческими глазами!"
<…> Это было уже не искусство: это разрушало даже гармонию самого
портрета. Это были живые, эти были человеческие глаза! Казалось, как будто
они были вырезаны из живого человека и вставлены сюда. Здесь не было уже
того высокого наслажденья, которое объемлет душу при взгляде на произведение
художника, как ни ужасен взятый им предмет; здесь было какое-то болезненное,
томительное чувство. "Что это? - невольно вопрошал себя художник. - Ведь
это, однако же, натура, это живая натура; отчего же это странно-неприятное
чувство? Или рабское, буквальное подражание натуре есть уже проступок и
кажется ярким, нестройным криком? Или, если возьмешь предмет безучастно,
бесчувственно, не сочувствуя с ним, он непременно предстанет только в одной
ужасной своей действительности, не озаренный светом какой-то непостижимой,
скрытой во всем мысли, предстанет в той действительности, какая открывается
тогда, когда, желая постигнуть прекрасного человека, вооружаешься
анатомическим ножом, рассекаешь его внутренность и видишь отвратительного
человека? Почему же простая, низкая природа является у одного художника в
каком-то свету, и не чувствуешь никакого низкого впечатлениям; напротив,
кажется, как будто насладился, и после того спокойнее и ровнее все течет и
движется вокруг тебя? И почему же та же самая природа у другого художника
кажется низкою, грязною, а между прочим, он так же был верен природе? Но
нет, нет в ней чего-то озаряющего. Все равно как вид в природе: как он ни
великолепен, а все недостает чего-то, если нет на небе солнца".
Везде уловлена была эта плывучая округлость линий, заключенная
в природе, которую видит только один глаз художника-создателя и которая выходит углами у копииста. Видно было, как все извлеченное из внешнего мира художник заключил сперва себе в душу и уже оттуда, из душевного родника, устремил его одной согласной, торжественной песнью.
2. Каким должен быть образ жизни художника, который создаёт истинное произведение искусства?
1)Молодой Чартков был художник с талантом, пророчившим многое: вспышками
и мгновеньями его кисть отзывалась наблюдательностию, соображением, гибким
порывом приблизиться более к природе. "Смотри, брат, - говорил ему не раз
его профессор, - у тебя есть талант; грешно будет, если ты его погубишь. Но
ты нетерпелив. Тебя одно что-нибудь заманит, одно что-нибудь тебе полюбится
- ты им занят, а прочее у тебя дрянь, прочее тебе нипочем, ты уж и глядеть
на него не хочешь. Смотри, чтоб из тебя не вышел модный живописец. У тебя и
теперь уже что-то начинают слишком бойко кричать краски. Рисунок у тебя не
строг, а подчас и вовсе слаб, линия не видна; ты уж гоняешься за модным
освещением, за тем, что бьет на первые глаза. Смотри, как раз попадешь в
английский род. Берегись; тебя уж начинает свет тянуть; уж я вижу у тебя
иной раз на шее щегольской платок, шляпа с лоском... Оно заманчиво, можно
пуститься писать модные картинки, портретики за деньги. Да ведь на этом
губится, а не развертывается талант. Терпи. Обдумывай всякую работу, брось
щегольство - пусть их набирают другие деньги. Твое от тебя не уйдет".
2)Этот рассказ произвел сильное впечатление на моего отца. Он задумался
не в шутку, впал в ипохондрию и наконец совершенно уверился в том, что кисть
его послужила дьявольским орудием, что часть жизни ростовщика перешла в
самом деле как-нибудь в портрет и тревожит теперь людей, внушая бесовские
побуждения, совращая художника с пути, порождая страшные терзанья зависти, и
проч., и проч. Три случившиеся вслед за тем несчастия, три внезапные смерти
- жены, дочери и малолетнего сына - почел он небесною казнью себе и решился
непременно оставить свет. Как только минуло мне девять лет, он поместил меня
в Академию художеств и, расплатясь с своими должниками, удалился в одну
уединенную обитель, где скоро постригся в монахи. Там строгостью жизни,
неусыпным соблюдением всех монастырских правил он изумил всю братью.
Настоятель монастыря, узнавши об искусстве его кисти, требовал от него
написать главный образ в церковь. Но смиренный брат сказал наотрез, что он
недостоин взяться за кисть, что она осквернена, что трудом и великими
жертвами он должен прежде очистить свою душу, чтобы удостоиться приступить к
такому делу. Его не хотели принуждать. Он сам увеличивал для себя, сколько
было возможно, строгость монастырской жизни. Наконец уже и она становилась
ему недостаточною и не довольно строгою. Он удалился с благословенья
настоятеля в пустынь, чтоб быть совершенно одному. Там из древесных ветвей
выстроил он себе келью, питался одними сырыми кореньями, таскал на себе
камни с места на место, стоял от восхода до заката солнечного на одном и том
же месте с поднятыми к небу руками, читая беспрерывно молитвы. Словом,
изыскивал, казалось, все возможные степени терпенья и того непостижимого
самоотверженья, которому примеры можно разве найти в одних житиях святых.
Таким образом долго, в продолжение нескольких лет, изнурял он свое тело,
подкрепляя его в то же время живительною силою молитвы. Наконец в один день
пришел он в обитель и сказал твердо настоятелю: "Теперь я готов. Если богу
угодно, я совершу свой труд". Предмет, взятый им, было рождество Иисуса.
Целый год сидел он за ним, не выходя из своей кельи, едва питая себя суровой
пищей, молясь беспрестанно. По истечении года картина была готова. Это было,
точно, чудо кисти. Надобно знать, что ни братья, ни настоятель не имели
больших сведений в живописи, но все были поражены необыкновенной святостью
фигур.
3. Какое впечатление производит на зрителя истинное произведение искусства?
1) Вошедши в залу, Чартков нашел уже целую огромную толпу посетителей,
собравшихся перед картиною. Глубочайшее безмолвие, какое редко бывает между
многолюдными ценителями, на этот раз царствовало всюду. Он поспешил принять
значительную физиономию знатока и приблизился к картине; но, боже, что он
увидел!
Чистое, непорочное, прекрасное, как невеста, стояло пред ним
произведение художника. Скромно, божественно, невинно и просто, как гений,
возносилось оно над всем. Казалось, небесные фигуры, изумленные столькими
устремленными на них взорами, стыдливо опустили прекрасные ресницы. С
чувством невольного изумления созерцали знатоки новую, невиданную кисть. Все
тут, казалось, соединилось вместе: изученье Рафаэля, отраженное в высоком
благородстве положений, изучение Корреджия, дышавшее в окончательном
совершенстве кисти. Но властительней всего видна была сила созданья, уже
заключенная в душе самого художника. Последний предмет в картине был им
проникнут; во всем постигнут закон и внутренняя сила. Везде уловлена была
эта плывучая округлость линий, заключенная в природе, которую видит только
один глаз художника-создателя и которая выходит углами у копииста. Видно
было, как все извлеченное из внешнего мира художник заключил сперва себе в
душу и уже оттуда, из душевного родника, устремил его одной согласной,
торжественной песнью. И стало ясно даже непосвященным, какая неизмеримая
пропасть существует между созданьем и простой копией с природы. Почти
невозможно было выразить той необыкновенной тишины, которою невольно были
объяты все, вперившие глаза на картину, - ни шелеста, ни звука; а картина
между тем ежеминутно казалась выше и выше; светлей и чудесней отделялась от
всего и вся превратилась наконец в один миг, плод налетевшей с небес на
художника мысли, миг, к которому вся жизнь человеческая есть одно только
приготовление. Невольные слезы готовы были покатиться по лицам посетителей,
окруживших картину. Казалось, все вкусы, все дерзкие, неправильные уклонения
вкуса слились в какой-то безмолвный гимн божественному произведению.
Неподвижно, с отверстым ртом стоял Чартков перед картиною, и наконец,
когда мало-помалу посетители и знатоки зашумели и начали рассуждать о
достоинстве произведения и когда наконец обратились к нему с просьбою
объявить свои мысли, он пришел в себя; хотел принять равнодушный,
обыкновенный вид, хотел сказать обыкновенное, пошлое суждение зачерствелых
художников, вроде следующего: "Да, конечно, правда, нельзя отнять таланта от
художника; есть кое-что; видно, что хотел он выразить что-то; однако же, что
касается до главного..." И вслед за этим прибавить, разумеется, такие
похвалы, от которых бы не поздоровилось никакому художнику. Хотел это
сделать, но речь умерла на устах его, слезы и рыдания нестройно вырвались в
ответ, и он как безумный выбежал из залы.
2)По истечении года картина была готова. Это было, точно, чудо кисти. Надобно знать, что ни братья, ни настоятель не имели больших сведений в живописи, но все были поражены необыкновенной святостью фигур. Чувство божественного смиренья и кротости в лице пречистой матери, склонившейся над младенцем, глубокий разум в очах божественного младенца, как будто уже что-то прозревающих вдали, торжественное молчанье пораженных божественным чадом царей, повергнувшихся к ногам его, и, наконец, святая, невыразимая тишина, обнимающая всю картину, - все это предстало в такой согласной силе и могуществе красоты, что впечатленье было магическое. Вся братья поверглась на колена пред новым образом, и умиленный настоятель произнес: "Нет, нельзя человеку с помощью одного человеческого искусства
произвести такую картину: святая, высшая сила водила твоею кистью, и
благословенье небес почило на труде твоем".
4. Что такое талант? Что такое творчество? Каким должен быть тот, кто заключил в себе талант?
Я ждал тебя, сын мой, - сказал он, когда я подошел к его
благословенью.- Тебе предстоит путь, по которому отныне потечет жизнь твоя.
Путь твой чист, не совратись с него. У тебя есть талант; талант есть
драгоценнейший дар бога - не погуби его. Исследуй, изучай все, что ни
видишь, покори все кисти, но во всем умей находить внутреннюю мысль и пуще
всего старайся постигнуть высокую тайну созданья. Блажен избранник,
владеющий ею. Нет ему низкого предмета в природе. В ничтожном
художник-создатель так же велик, как и в великом; в презренном у него уже
нет презренного, ибо сквозит невидимо сквозь него прекрасная душа
создавшего, и презренное уже получило высокое выражение, ибо протекло сквозь
чистилище его души. Намек о божественном, небесном рае заключен для человека
в искусстве, и по тому одному оно уже выше всего. И во сколько раз
торжественный покой выше всякого волненья мирского; во сколько раз творенье
выше разрушенья; во сколько раз ангел одной только чистой невинностью
светлой души своей выше всех несметных сил и гордых страстей сатаны, - во
столько раз выше всего, что ни есть на свете, высокое созданье искусства.
Все принеси ему в жертву и возлюби его всей страстью. Не страстью, дышащей
земным вожделением, но тихой небесной страстью; без нее не властен человек
возвыситься от земли и не может дать чудных звуков успокоения. Ибо для
успокоения и примирения всех нисходит в мир высокое созданье искусства. Оно
не может поселить ропота в душе, но звучащей молитвой стремится вечно к
богу. Но есть минуты, темные минуты...
Он остановился, и я заметил, что вдруг омрачился светлый лик его, как
будто бы на него набежало какое-то мгновенное облако.
- Есть одно происшествие в моей жизни, - сказал он. - Доныне я не могу
понять, что' был тот странный образ, с которого я написал изображение. Это
было точно какое-то дьявольское явление. Я знаю, свет отвергает
существованье дьявола, и потому не буду говорить о нем. Но скажу только, что
я с отвращением писал его, я не чувствовал в то время никакой любви к своей
работе. Насильно хотел покорить себя и бездушно, заглушив все, быть верным
природе. Это не было созданье искусства, и потому чувства, которые объемлют
всех при взгляде на него, суть уже мятежные чувства, тревожные чувства, - не
чувства художника, ибо художник и в тревоге дышит покоем. Мне говорили, что
портрет этот ходит по рукам и рассеивает томительные впечатленья, зарождая в
художнике чувство зависти, мрачной ненависти к брату, злобную жажду
производить гоненья и угнетенья. Да хранит тебя всевышний от сих страстей!
Нет их страшнее. Лучше вынести всю горечь возможных гонений, нежели нанести
кому-либо одну тень гоненья. Спасай чистоту души своей. Кто заключил в себе
талант, тот чище всех должен быть душою. Другому простится многое, но ему не
простится. Человеку, который вышел из дому в светлой праздничной одежде,
стоит только быть обрызнуту одним пятном грязи из-под колеса, и уже весь
народ обступил его, и указывает на него пальцем, и толкует об его
неряшестве, тогда как тот же народ не замечает множества пятен на других
проходящих, одетых в будничные одежды. Ибо на будничных одеждах не
замечаются пятна.
- Каждая группа, в соответствии со своим заданием, сообщает классу вопрос и сформулированный словами Гоголя ответ на него. Остальные вписывают ответы в соответствующие строки схемы. Один из учеников читает записанную полностью концепцию Гоголя.
Взгляды Н. В. Гоголя на назначение художника
1. Талант – это ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
2. Художник должен жить так, -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
3. Истинное произведение искусства рождается, если --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
4. Служение искусству – это служение-------------------------------------------------------------------
5. Поэтому произведение искусства приходит в мир для -----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Вернитесь к начатому вами рассуждению о спасении и дополните его рассуждениями Гоголя о спасительной для человека и человечества силе искусства
3. Работа с живописными произведениями.
- Слово учителя
Итак, вы сформулировали изложенные в повести «Портрет» взгляды Гоголя на искусство. Говоря о выдающихся художественных произведениях, Гоголь называет две работы. Одна из них – образ, созданный для церкви художником – автором портрета ростовщика; «предмет, взятый им было рождество Иисуса». Другая – произведение «новой, невиданной кисти». Известно, как Гоголь относился к работе А. Иванова над картиной «Явление Христа народу», и очень вероятно, что, говоря о произведении новой кисти, Гоголь имел в виду именно эту картину. В XXXIII письме «Выбранных мест из переписки с друзьями» о картине А. Иванова Гоголь пишет:
«Предмет картины, как вы уже знаете, слишком значителен. Из евангельских мест взято самое труднейшее для исполнения, доселе еще не бранное никем - из художников даже прежних богомольно-художественных веков, а именно - первое появленье Христа народу. Картина изображает пустыню на берегу Иордана. <…> Предтеча взят именно в тот миг, когда, указавши на Спасителя перстом, произносит: "Се агнец, взъемляй грехи мира!" И вся толпа, не оставляя выражений лиц своих, устремляется или глазом, или мыслию к тому, на которого указал пророк. Сверх прежних, не успевших сбежать с лиц, впечатлений, пробегают по всем лицам новые впечатления. Чудным светом осветились лица передовых избранных, тогда как другие стараются еще войти в смысл непонятных слов, недоумевая, как может один взять на себя грехи всего мира, и третьи сомнительно колеблют головой, говоря; "От Назарета пророк не приходит". А он, в небесном спокойствии и чудном отдалении, тихой и твердой стопой уже приближается к людям.
Безделица - изобразить на лицах весь этот ход обращенья человека ко Христу! Но как изобразить то, чему еще не нашел художник образца? Где мог найти он образец для того, чтобы изобразить главное, составляющее задачу всей картины, - представить в лицах весь ход человеческого обращенья ко Христу? Откуда мог он взять его? Из головы? Создать воображеньем? Постигнуть мыслью? Нет, пустяки! Холодна для этого мысль и ничтожно воображенье».
( Учащимся демонстрируется икона «Рождество Христово». Текст о работе А. Иванова читается учителем во время демонстрации картины «Явление Христа народу»)
Два изображения, которые вы сейчас видели, - попытка запечатлеть важнейшие моменты в жизни Сына человеческого – Иисуса Христа: рождение и начало служения. Но христианство как учение не существует без последнего – самого главного и самого необъяснимого – смерти и Воскресения Спасителя. Картина, репродукцию которой вы сейчас увидите, находится в художественной галерее Базеля и изображает мёртвого Христа. О ней посетивший галерею Н. М. Карамзин писал: «В Христе <…> не видно ничего божественного, но как умерший человек изображён он весьма естественно» («Письма русского путешественника»).
в 1867 году Базель посещают Фёдор Михайлович и Анна Григорьевна Достоевские. Впечатления от картины Г. Гольбейна в дневнике Достоевской записаны так:
«По дороге в Женеву мы остановились на сутки в Базеле, с целью в тамошнем музее посмотреть картину, о которой муж от кого-то слышал. Эта картина, принадлежавшая кисти Ганса Гольбейна, изображает Иисуса Христа, вынесшего нечеловеческие истязания, уже снятого со креста и предавшегося тлению. Вспухшее лицо его покрыто кровавыми ранами, и вид его ужасен. Картина произвела на Фёдора Михайловича подавляющее впечатление, и он остановился перед ней как бы поражённый. Я же не в силах была смотреть на картину: слишком уж тяжёлое было впечатление, особенно при моём болезненном состоянии, и я ушла в другие залы. Когда минут через пятнадцать – двадцать я вернулась, то нашла, что Фёдор Михайлович продолжает стоять перед картинной как прикованный. В его взволнованном лице было то как бы испуганное выражение, которое мне не раз случалось замечать в первые минуты приступа эпилепсии. Я потихоньку взяла мужа под руку, увела в другую залу и усадила на скамью, с минуты на минуту ожидая наступления припадка. К счастью, этого не случилось: Фёдор Михайлович понемногу успокоился и, уходя из музея, настоял на том, чтобы ещё раз зайти посмотреть столь поразившую его картину».
(Текст воспоминаний Достоевской одновременно с демонстрацией картины читается заранее подготовленным учеником)
- Индивидуальное домашнее задание – ответ на вопрос: «В чём отличие работы Гольбейна от традиционной разработки художниками сюжетов «Положения во гроб» и «Оплакивания»?» Выводы в виде таблицы проецируются на экран:
| Традиция | Гольбейн |
| Христос изображается вместе с предстоящими – оплакивающими – людьми. | «Одиночество в смерти» |
| В православной традиции: устойчивая составная композиция – рядом с иконографической композицией «Не рыдай Мене, Мати» «Спас Нерукотворный»: чудо рядом со смертью. | Поиск других частей алтаря не дал результата |
| В европейской традиции: Пьета – на фоне или в виду открывающейся картины природы — явленного Величия Творца | формат картины – безвыходность гроба. |
Текст для самостоятельного осмысления ученика, получившего индивидуальное домашнее задание:
«Изображение мертвого Христа, лежащего на погребальном столе, знали и немецкая, и итальянская традиции. Такого рода образы встречались вплоть до XVI века, особенно в венецианском искусстве (например, картина Карпаччо "Положение во гроб") В Германии эта традиция проявила себя с особой полнотой. Немецкие художники второй половины XIV века часто изображали поруганное мертвое тело Христа. Матис Грюневальд, например, смог придать величие израненному и измученному Христу тем, что не побоялся утрировать размеры фигуры, землистый оттенок мертвого тела, когтистость исковерканных судорогой пальцев. Каждая колючка тернового венца величиной и остротой своей напоминала кинжал, а вопиющее к небесам горе предстоящих людей еще больше усиливало эмоциональное воздействие картины.
«Не рыдай Мене, Мати» — иконографическая композиция, представляющая Христа во гробе: обнажённое тело Спасителя наполовину погружено в гроб, голова приопущена, глаза закрыты, руки сложены крест-накрест. За спиной Христа крест, часто с орудиями страстей. Чаще всего слева (по отношению к зрителю) от Христа изображается оплакивающая Его Богородица, состав прочих предстоящих различен в разных изводах и повторяет подбор персонажей сцены Распятия. В сочетании с изображением Нерукотворного Образа Спасителя, образует устойчивую составную композицию «Спас Нерукотворный — Не рыдай Мене, Мати», при этом Спас Нерукотворный (чаще с ангелами) изображается в верхнем регистре иконы, а композиция Не рыдай Мене, Мати - в нижнем.
Композиция совмещает сцены Снятия со креста и Положения во гроб, посвящена оплакиванию Христа. Подобная сцена в западном искусстве получила именование «Пьета́» (итал. pietà — оплакивание). Сюжет погребения Христа не следует путать с близким ему Оплакиванием Христа, где фигурируют те же персонажи. Разница между этими двумя иконографическими сюжетами очень тонкая: Оплакивание — это эмоциональная статичная ситуация, а Положение предполагает динамическое действие. Иконография сюжета композиционно вариабельна. Действие обычно происходит перед пустой нишей (пещерой), или же внутри гробницы, через дверной проём которой виден пейзаж. Место хоронящих Иисуса людей также могут занять ангелы, придерживающие израненное тело Христа, но не умершего, а живого, так как это является не сценой погребения, а аллегорическим изображением.
Но все эти иконографические истоки не объясняют образного звучания картины Ганса Гольбейна, который разрушил все традиции иконографической схемы. Художник отказался от всех этих выразительных средств, прибегнув к другим - не менее впечатляющим. Он изобразил не просто мертвого Христа, он написал Христа одинокого в своей смерти - нет рядом ни учеников его, ни родных. Но в скрупулезном изображении мертвой плоти есть своя экспрессивная сила и свой эстетический подход к теме. Форма картины, подогнанная под размеры фигуры, придает образу монументальное величие. Низкая точка зрения и вытянутая поза фигуры еще больше усиливают это впечатление. Образ Христа лишен у Гольбейна Младшего евангельского содержания, в нем видно уже ренессансное понимание древней темы: религиозное учение об искупительной жертве Спасителя получило у художника ренессансное толкование в форме художественного размышления о жизни и смерти Человека»
4. Формирование представления об эстетических взглядах Ф. М. Достоевского, выраженных в романе «Идиот
| | | |
- Восстановите в памяти эпизод в доме Рогожина, когда два главных героя романа останавливаются перед картиной Г. Гольбейна. Подчеркните слова героев, в которых передана реакция их на картину.
Пошли чрез те же комнаты, по которым уже князь проходил; Рогожин шел немного впереди, князь за ним. Вошли в большую залу. Здесь, по стенам, было
несколько картин, все портреты архиереев и пейзажи, на которых ничего нельзя
было различить. Над дверью в следующую комнату висела одна картина, довольно
странная по своей форме, около двух с половиной аршин в длину и никак не
более шести вершков в высоту. Она изображала Спасителя, только что снятого
со креста. Князь мельком взглянул на нее, как бы что-то припоминая, впрочем,
не останавливаясь, хотел пройти в дверь. Ему было очень тяжело и хотелось
поскорее из этого дома. Но Рогожин вдруг остановился пред картиной.
- Вот эти все здесь картины, - сказал он, - все за рубль, да за два на
аукционах куплены батюшкой покойным, он любил. Их один знающий человек все
здесь пересмотрел; дрянь, говорит, а вот эта - вот картина, над дверью, тоже
за два целковых купленная, говорит, не дрянь. Еще родителю за нее один
выискался, что триста пятьдесят рублей давал, а Савельев Иван Дмитрич, из
купцов, охотник большой, так тот до четырехсот доходил, а на прошлой неделе
брату Семену Семенычу уж и пятьсот предложил. Я за собой оставил.
- Да это... это копия с Ганса Гольбейна, - сказал князь, успев
разглядеть картину, - и хоть я знаток небольшой, но, кажется, отличная
копия. Я эту картину за границей видел и забыть не могу. Но... что же ты...
Рогожин вдруг бросил картину и пошел прежнею дорогой вперед. Конечно,
рассеянность и особое, странно-раздражительное настроение, так внезапно
обнаружившееся в Рогожине, могло бы, пожалуй, объяснить эту порывчатость; но
все-таки как-то чудно стало князю, что так вдруг прервался разговор, который
не им же и начат, и что Рогожин даже и не ответил ему.
- А что, Лев Николаич, давно я хотел тебя спросить, веруешь ты в бога
иль нет? - вдруг заговорил опять Рогожин, пройдя несколько шагов.
- Как ты странно спрашиваешь и... глядишь? - заметил князь невольно.
- А на эту картину я люблю смотреть, - пробормотал, помолчав, Рогожин,
точно опять забыв свой вопрос.
- На эту картину! - вскричал вдруг князь, под впечатлением внезапной
мысли, - на эту картину! Да от этой картины у иного еще вера может пропасть!
- Пропадает и то, - неожиданно подтвердил вдруг Рогожин. Они дошли уже
до самой выходной двери.
- Как? - остановился вдруг князь, - да что ты! я почти шутил, а ты так
серьезно! И к чему ты меня спросил: верую ли я в бога?
- Анализ фрагмента исповеди Ипполита Терентьева – индивидуальное домашнее задание. Учащимся было предложено
выписать повторяющиеся слова;
однокоренные слова;
найти среди повторяющихся слов синонимы и антонимы;
распределить слова на группы в соответствии с лексическим значением;
сделать вывод о мировоззрении героя.
Результатом проделанной дома работы может стать, например, следующая таблица:
| крест мука, мученик, измученный труп природа, зверь, машина смерть, умерший, мертвенный | веровавшие, верования, поверить живой, при жизни одолеть, победить, побеждать человек |
| Основным средством связи в данном текстовом фрагменте являются лексический повтор, повтор однокоренных слов и использование синонимов. Слова распадаются на две антонимичные смысловые группы: «жизнь, победа» - «смерть, труп, природа» Ипполит Терентьев не ждёт спасенья для себя, не верит в него, вера апостолов и всех людей, окружавших Христа, кажется ему тоже невозможной. Характерно, что в конце рассуждения Христос трижды называется «существо». Одна из видимых причин: в Бога Ипполит не верует, а назвать «труп» «человеком» тоже не может. | |
(Отрывок всеми прочитан дома, текст на столах)
Дом его поразил меня; похож на кладбище, а ему, кажется, нравится, что, впрочем, понятно: такая полная, непосредственная жизнь, которою он живет, слишком полна сама по себе, чтобы нуждаться в обстановке.
<…>Мне вдруг припомнилась картина, которую я видел давеча у Рогожина, в одной из самых мрачных зал его дома, над дверями. Он сам мне ее показал мимоходом; я, кажется, простоял пред нею минут пять. В ней не было ничего хорошего в артистическом отношении; но она произвела во мне какое-то странное беспокойство.
На картине этой изображен Христос, только что снятый со креста. Мне кажется, живописцы обыкновенно повадились изображать Христа, и на кресте, и снятого со креста, всё еще с оттенком необыкновенной красоты в лице; эту красоту они ищут сохранить ему даже при самых страшных муках. В картине же Рогожина о красоте и слова нет; это в полном виде труп человека, вынесшего бесконечные муки еще до креста, раны, истязания, битье от стражи, битье от народа, когда он нес на себе крест и упал под крестом, и, наконец, крестную муку в продолжение шести часов (так, по крайней мере, по моему расчету). Правда, это лицо человека, только что снятого со креста, то есть сохранившее в себе очень много живого, теплого; ничего еще не успело закостенеть, так что на лице умершего даже проглядывает страдание, как будто бы еще и теперь им ощущаемое (это очень хорошо схвачено артистом); но зато лицо не пощажено нисколько; тут одна природа, и воистину таков и должен быть труп человека, кто бы он ни был, после таких мук. Я знаю, что христианская церковь установила еще в первые века, что Христос страдал не образно, а действительно и что и тело его, стало быть, было подчинено на кресте закону природы вполне и совершенно. На картине это лицо страшно разбито ударами, вспухшее, со страшными, вспухшими и окровавленными синяками, глаза открыты, зрачки скосились; большие, открытые белки глаз блещут каким-то мертвенным, стеклянным отблеском. Но странно, когда смотришь на этот труп измученного человека, то рождается один особенный и любопытный вопрос: если такой точно труп (а он непременно должен был быть точно такой) видели все ученики его, его главные будущие апостолы, видели женщины, ходившие за ним и стоявшие у креста, все веровавшие в него и обожавшие его, то каким образом могли они поверить, смотря на такой труп, что этот мученик воскреснет? Тут невольно приходит понятие, что если так ужасна смерть и так сильны законы природы, то как же одолеть их? Как одолеть их, когда не победил их теперь даже тот, который побеждал и природу при жизни своей, которому она подчинялась, которой воскликнул: „Талифа куми“, — и девица встала, „Лазарь, гряди вон“, — и вышел умерший? Природа мерещится при взгляде на эту картину в виде какого-то огромного, неумолимого и немого зверя или, вернее, гораздо вернее сказать, хоть и странно, — в виде какой-нибудь громадной машины новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя, глухо и бесчувственно, великое и бесценное существо — такое существо, которое одно стоило всей природы и всех законов ее, всей земли, которая и создавалась-то, может быть, единственно для одного только появления этого существа! Картиной этою как будто именно выражается это понятие о темной, наглой и бессмысленно-вечной силе, которой всё подчинено, и передается вам невольно. Эти люди, окружавшие умершего, которых тут нет ни одного на картине, ДОЛЖНЫ БЫЛИ ощутить страшную тоску и смятение в тот вечер, раздробивший разом все их надежды и почти что верования. Они ДОЛЖНЫ БЫЛИ разойтись в ужаснейшем страхе, хотя и уносили каждый в себе громадную мысль, которая уже никогда не могла быть из них исторгнута. И если б этот самый учитель мог увидать свой образ накануне казни, то так ли бы сам он взошел на крест и так ли бы умер, как теперь? Этот вопрос тоже невольно мерещится, когда смотришь на картину.
| | Ипполит: «…люди ДОЛЖНЫ БЫЛИ ощутить страшную тоску и смятение в тот вечер, раздробивший … их надежды и … верования» Должен. 2. Обязан сделать что-нибудь. С. И. Ожегов Словарь русского языка. | |
| | Рогожин: «Пропадает». | |
| Мышкин: «… от этой картины … вера МОЖЕТ пропасть» Мочь. Быть в состоянии, иметь возможность. С. И. Ожегов Словарь русского языка. | | |
- Беседа с классом
При всей разнице между героями – князем Мышкиным, Парфёном Рогожиным и Ипполитом Терентьевым – в оценке картины Ганса Гольбейна они совпадают: эта картина не возвышает человека, не создаёт и не усиливает веру, так как на ней изображена природа, но нет чуда Воскресения, по словам Жуковского, «присутствия Создателя».
Найдите в рассуждении Ипполита ответ на вопрос: «Как может быть выражено чудо?»
Что в этом отрывке имеется в виду под словом «КРАСОТА»?
«… Живописцы обыкновенно повадились изображать Христа, и на кресте, и снятого со креста, всё еще с оттенком необыкновенной красоты (чудо, возможность Воскресения, вера в Спасение) в лице; эту красоту они ищут сохранить ему даже при самых страшных муках. В картине же Рогожина о красоте и слова нет…»
Именно этот герой в романе произносит ставшую крылатой фразу:
Правда, князь, что вы раз говорили, что мир спасет «красота»? Господа, — закричал он громко всем, — князь утверждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен. Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет. Какая красота спасет мир! Мне это Коля пересказал... Вы ревностный христианин? Коля говорит, вы сами себя называете христианином.
Слова эти как будто принадлежат Мышкину, но иронически, без веры в них повторяются Ипполитом. Сам князь Мышкин в романе эти слова не говорит. А в черновых тетрадях Достоевского: «Мир красотой спасётся». Разница между словами Достоевского и «пересказом» героя – Ипполита – в том, что у автора мир – субъект действия, красота – средство, орудие спасения; без нравственного усилия человека, мира, спасение, конечно, невозможно.
Достоевский говорит об этом: «Искусство есть такая потребность для человека, как есть и пить. Потребность красоты и творчества, воплощающего её, - неразлучна с человеком, и без неё человек, может быть, не захотел бы жить на свете». В этом он созвучен Гоголю:
«Теперь уже ничем не возьмешь - ни своеобразьем ума своего, ни картинной личностью характера, ни гордостью движений своих, - христианским, высшим воспитаньем должен воспитаться теперь поэт. Другие дела наступают для поэзии. Как во время младенчества народов служила она к тому, чтобы вызывать на битву народы, возбуждая в них браннолюбивый дух, так придется ей теперь вызывать на другую, высшую битву человека - на битву уже не за временную нашу свободу, права и привилегии наши, но за нашу душу, которую сам небесный творец наш считает перлом своих созданий. Много предстоит теперь для поэзии - возвращать в общество того, что есть истинно прекрасного и что изгнано из него нынешней бессмысленной жизнью».
Н. В. Гоголь «Выбранные места из переписки с друзьями». XXXІ письмо
(обе цитаты проецируются на экран в виде сопоставительной таблицы)
| Ф. М. Достоевский | Н. В.Гоголь |
| «Искусство есть такая потребность для человека, как есть и пить. Потребность красоты и творчества, воплощающего её, - неразлучна с человеком, и без неё человек, может быть, не захотел бы жить на свете» | «Теперь уже ничем не возьмешь - ни своеобразьем ума своего, ни картинной личностью характера, ни гордостью движений своих, - христианским, высшим воспитаньем должен воспитаться теперь поэт. Другие дела наступают для поэзии. Как во время младенчества народов служила она к тому, чтобы вызывать на битву народы, возбуждая в них браннолюбивый дух, так придется ей теперь вызывать на другую, высшую битву человека - на битву уже не за временную нашу свободу, права и привилегии наши, но за нашу душу, которую сам небесный творец наш считает перлом своих созданий. Много предстоит теперь для поэзии - возвращать в общество того, что есть истинно прекрасного и что изгнано из него нынешней бессмысленной жизнью». |
5. Домашнее задание.
Допишите начатую работу о спасении, включив в неё позицию Достоевского: мир для собственного спасения должен совершить нравственное усилие, усилие субъекта, выражающееся, в частности, в творческом акте художника; средством – орудием – Спасения мира является красота.