То должны быть и детективы всмятку

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19

-- Надо растормошить Настю и бежать отсюда, -- предложила Света. -- Только проследим, чтобы не оставить новых улик.

-- Сперва хорошенько его осмотрим. Вдруг кто-то знакомый?

Все-таки опыт -- великое дело. При обнаружении первого трупа мы вели себя, как пара вспугнутых воробьев. Второй уже не лишил нас способности рассуждать. А когда нам попадется третий, мы, наверное, даже глазом не моргнем. Я тщательно направила луч фонарика -- и оцепенела.

-- Смотри!

-- Куда?

-- Сюда! Смотри на его обувь! Туфли на каблуках!

-- Ты хочешь сказать, -- опешила моя подруга, -- что это женщина?

-- Я хочу сказать, что это низкорослый мужчина, который не стесняется носить каблуки. Вот мы с тобой дуры! И размер, мне кажется, точь-в-точь, как тот. Ну, как тот след, который мы с тобой зарисовали. А я, как назло, забыла взять его с собой!

У меня смутно возникла мысль, что следует снять с трупа башмак и забрать для сравнения, однако я тут же подумала, что такое поведение называется мародерством, и меня затошнило. Я поспешно перевела луч на лицо неизвестного. Оно было покрыто густой растительностью. Настолько густой, что ее натуральность представлялась весьма проблематичной. Конечно, маскировка! Но срывать ее у меня не было душевных сил. Возможно, третий труп я с легкостью смогу дернуть за бороду, а пока я еще не созрела. Тем не менее поток моих идей упорно не желал иссякать.

-- Света, -- умирающим голосом предложила я, -- если хочешь, пошарь в его карманах. Вдруг там твои документы? Вдруг он взял их с собой?

-- Не хочу, -- с горечью отрезала моя подруга. -- За кого ты меня принимаешь?

И она начала расталкивать Настю, требовательно ворча: "Ну, чего разлеглась? Придет милиция и тебя заметет. Будешь мотать срок за мокруху. Охота тебе?"

Как ни странно, уговоры подействовали. Настя открыла глаза и приподняла голову. Похоже, увиденное не вызвало у нее восторга. По крайней мере, она попыталась улечься снова. Однако мы безжалостно заставили ее подняться и под руки повели из ужасной квартиры. А во дворе я, вспомнив очередной детектив, набрала из автомата "02" и сообщила, по какому адресу следует искать неизвестный труп. Называть себя я не стала. Поди объясни, не впутывая Свету, почему приличная женщина вроде меня шляется ночью по заброшенным домам!

А на следующий день нас ждал очередной удар. Будто судьбе все было мало! Света пришла ко мне на экзамен зеленая и уставилась на меня так, что у меня закололо в груди. И, не будь это место справа, я бы поручилась, что у меня болит сердце!

-- Убили Эдика, -- не понижая голоса, трагическим тоном сообщила она. -- Нашего Эдика, представляешь? Его нашли загримированным в заброшенном доме. По крайней мере, такие у всех подозрения. Прямо милиция ничего признать не хочет.

-- Если он загримировался, -- вырвалось у меня, -- как узнали, что это он?

Наверное, следовало среагировать более трепетно, однако надо учесть, что Эдик не относился к числу моих близких знакомых, к тому же никогда не внушал симпатии.

-- У него в кармане был паспорт. А труп нашли из-за телефонного звонка. Милиция считает, что звонившую они легко вычислят по особым приметам.

-- Каким? -- ужаснулась я.

-- Дежурный сказал, что звонила девушка с необычайно интеллигентным голосом, -- с кротким упреком разъяснила мне Света. -- Если тебя вызовут на допрос, ты уж постарайся говорить, как нормальный человек, ладно?

-- Да с чего вдруг меня вызовут на допрос? Какое я имею отношение к Эдику? И вообще, найти труп -- еще не преступление.

-- Ты забываешь, что в нашем офисе осталась улика! Список твоих должников! -- тоном приговоренного к смертной казни продолжала вещать моя подруга. -- Они решат, что между двумя убийствами есть связь. У меня нет больше сил! Я, наверное, на следующем допросе во всем признаюсь. Ведь тебя же не посадят, правда? Посадят только меня. Если б не Наташка...

Я подняла голову. Студенты сидели, вытянув шеи, и судорожно ловили каждое слово.

-- В чем дело? -- цыкнула я. -- Вы что, уже готовы сдавать экзамен? Тогда идите на заднюю парту. Три преподавателя свободны и ждут ваших ответов. Так, вот у вас какой вопрос?

-- Эпилепсоид, -- с трудом выдавил из себя Вовочка.

-- Что?

-- Эпилепсоид.

Несмотря на трагизм ситуации, я не смогла не фыркнуть.

-- Эллипсоид -- от слова "эллипс". А эпилепсия тут, надеюсь, не при чем.

И, схватив Свету за руку, я выскочила в коридор. Еще не хватало устраивать ученикам бесплатный цирк! Я присела на подоконник и выдала:

-- Получается, шантажист -- это Эдик. Ты должна радоваться.

-- Радоваться? -- возмутилась моя подруга. -- Смерти хорошего человека?

-- Радоваться, что это не Артем. Итак, давай рассуждать. Значит, Эдик собрал на тебя компромат. И, видимо, не только на тебя. Например, еще на рэкетиров, и в довершение столкнул вас друг с другом. В смысле, нарочно заслал тебя к ним, чтобы они тебя стали подозревать. Поэтому они и делали мне странные намеки!

-- Подозревать -- в чем?

-- В шантаже, наверное. Наверное, он их начал шантажировать раньше, чем тебя, и раньше, чем погиб Костик.

-- С чего ты взяла, что он их шантажировал?

-- Да с того, что его убили! Ладно, пусть он шантажировал не обязательно их, но наверняка еще кого-нибудь, кроме тебя, и этот кто-нибудь принял радикальные меры. Давай соберемся с мыслями и осознаем ситуацию. Раз шантажом занимался Эдик, значит, он сам ограбил собственный сейф и убил Костика, который его за этим застукал.

Света помотала головой:

-- Тогда он не стал бы меня шантажировать.

-- Есть другой вариант, -- согласилась я, -- только он тебе понравится еще меньше. Убил Артем. Полез за своим компроматом и убил. То есть той ночью в офисе, кроме нас, было еще двое, причем независимо друг от друга. Это Эдик и Артем. Эдик оставил кровавый след, а Артем потерял перчатку. Слушай, все сходится! Оба выбрали эту ночь, поскольку именно тогда в офисе находился всего один охранник. Эдик пробрался первым и забрал документы из сейфа, но не ушел, поскольку ему еще требовалось создать видимость ограбления. Пока он над этим корпел, в офис хитростью проник Артем и, убив добросовестного Костика, полез в сейф. Но не тут-то было -- сейф уже был пуст! Поэтому Артем тоже не убежал с места преступления, а стал раздумывать над ситуацией. Раздумывал, пока не увидел нас. Он решил, что его опередили именно мы, и попытался меня задушить. А в это время Эдик обнаружил труп, в испуге наступил в кровавую лужу и, оставив след, слинял. Ему больше не требовалось создавать видимость преступления, об этом за него позаботился Артем!

-- Ерунда! На Темочке у тебя просто свет клином сошелся. Давай вернемся к первому варианту. Пусть лучше убийцей будет Эдик.

-- Ладно, пусть будет Эдик. Жадному Эдику все казалось мало. Сперва он шантажировал рэкетиров, а потом стал шантажировать еще и тебя.

-- Не может быть, -- упорствовала моя подруга. -- Он не мог послать мои бумаги в милицию. Этим он подставил бы не только меня, но и свою контору.

-- Да, но ты ведь не знала, что это он! Разумеется, он ничего не послал бы в милицию. Он блефовал. Поэтому и был такой покладистый! И он прекрасно знал, сколько стоит твоя квартира и сколько с тебя можно содрать. Сам помогал тебе выбить кредит. И тебе пришлось бы продать квартиру, а кредит все равно выплатить. И документы он бы тебе вернул, а ксероксы оставил себе. И в случае, если б его прижала налоговая инспекция, сумел бы свалить все на тебя. Беспроигрышный вариант!

-- Ничего себе -- беспроигрышный! Его же убили!

-- Но ведь не ты, -- заверила Свету я. -- По отношению к тебе -- беспроигрышный. Зато по отношению к тому, второму. К Ар... не дерись! К тому, кого Эдик шантажировал одновременно с тобой -- такая формулировка тебя устраивает? Этот человек -- убийца. Не знаю, он ли убил Костика, но Эдика -- точно он. А Юлечку Эдик шантажировать не мог? Тогда б я за его жизнь и гроша ломаного не дала.

Моя подруга попыталась было возразить, но быстро сообразила, что перед ней стоит выбор -- Юлечка или Артем. А из них последний был ей явно дороже, поэтому гневные слова застряли у нее на языке, и она спросила о другом:

-- Как ты считаешь, где же теперь мои документы?

-- А милиция с тобой о них беседовала?

-- В каком смысле?

-- Они тебе не намекали, что ты подписывала то, чего подписывать не следовало?

-- Нет.

-- Значит, твой компромат у убийцы. Он, в отличие от нас, не постеснялся Эдика обыскать. И я даже не знаю, что теперь тебе посоветовать. Возможно, в такой ситуации безопаснее заплатить. Или и впрямь признаться во всем властям? Потому что если убийца начнет тебя шантажировать, то водить его за нос, как покладистого Эдика, явно не стоит.

-- Ты думаешь, -- простонала Света, -- он станет меня шантажировать?

-- Скорее всего. А иначе зачем он стащил твои бумаги? Оставил бы их при Эдике, и они были бы явной уликой против тебя. А он предпочел их забрать. Возможно, конечно, что он собирается попридержать их до удобного момента, а потом обнародовать. В любом случае, хорошего мало. Я об одном тебя прошу -- не предпринимай ничего, не сказав мне, ладно? И каждый день звони. А то жизнь дается человеку только один раз, и мне будет жаль, если ты лишишься ее без моей помощи. А теперь я пойду работать, и спаси боже того студента, который первым попадется мне под руку!

Домой я пришла в состоянии, близком к умопомешательству. Меня терзало чувство, что надо что-то делать, однако что именно, я не представляла. И, поскольку энергия требовала выхода, я занялась уборкой.

Должна признать, что хозяйственные дела не принадлежат к числу моих излюбленных развлечений. Мама даже считает, что я ими манкирую. Но зато если уж я за них берусь, то только держись!

Через пару часов в квартиру было не войти. Всю прихожую занимала внушительная куча, состоящая из вещей, предназначенных на выброс. Пол в маминой комнате был покрыт так называемыми "подозрительными вещами" -- их мне тоже хотелось выбросить, но я считала своим долгом сперва посоветоваться с прародительницей. Непонятно одно -- где весь этот хлам хранился до моей генеральной уборки? Ни один шкаф не вместил бы и десятой части. А еще гора старых тряпок за шкафом, гора бумаг под моей кроватью -- ого-го, сколько работы!

Мамин приход с работы застал меня врасплох.

-- Что, уже десять вечера? -- удивилась я. -- Время пролетело незаметно.

-- Что это? -- растерянно пролепетала мама.

-- Мусор. Не волнуйся, я мигом это выкину. Заверну в полиэтилен и носок за пять-шесть унесу на помойку. И будет у нас чистота.

-- Э... это ты хочешь унести на помойку? -- заикаясь, выдавила мама и, легче птички подскочив к вещам на выброс, выхватила и прижала к груди рваную картонную коробку.

Я вытаращила глаза. Такого я не ожидала. Я заранее приготовилась к сопротивлению, но уж в этой-то куче была уверена на все сто!

-- Зачем тебе эта коробка? Она дырявая.

-- В ней когда-то были конфеты "Жар-птица", -- пояснила мама. -- Очень вкусные.

-- Но теперь ведь их нет. Отдай! Видишь, вот она и развалилась. А эта бутылочка к чему? В ней когда-то был вкусный ликер?

-- Она красивая.

-- Лежит, только место занимает. Ее и не примут нигде, потому что нестандартная. И не нальешь ничего -- пробки нет. Ну, а это зачем схватила? Сумка с дыркой. И без ручки. И молния сломана.

-- Да, -- возразила мама, -- зато из нее можно вырезать заплатку. Вдруг понадобится!

-- Заплатку -- к чему?

-- К другой сумке.

-- Я лично не собираюсь носить сумки с заплатками.

И вот так мы боролись за каждую вещь, представляете? Иногда побеждала мама, иногда я. В конце концов она отправилась готовить запоздалый ужин, а я побежала на помойку, вынести то, что мне удалось отстоять. Вернувшись, я с удовольствием наложила себе на тарелку жареной картошки, но, съев кусочек, застыла в удивлении. Мороженная картошка зимой -- это понятно, но летом? Однако факт остается фактом -- картошка сладкая.

-- Катя, -- поинтересовалась мама, -- мне чудится, что картошка сладкая, или в самом деле?

-- Видимо, в самом деле. По крайней мере, мне тоже чудится. Где ты ее купила?

-- На рынке. И пожарила на кукурузном масле. Вот оно... ох!

Я глянула на масло. Это был лимонный сироп!

-- А все ты виновата! -- защищалась мама. -- С твоими генеральными уборками! Я, может, всю жизнь копила этот хлам, а ты хочешь, чтобы я в одночасье взяла и с ним рассталась. Такое не проходит безболезненно.

-- Я хочу не только этого, -- не унималась я. -- Сейчас мы будем красить тебе волосы. Ты ведь давно жаловалась, что пора, да все никак не соберешься. Вот и приступим.

Не привыкшая к моей активности мама покорно согласилась. Краска у нас была закуплена давно, и к лету от седины требовалось избавляться. Я смешала нечто из тюбика и какую-то таблетку -- все по инструкции. Нанесла смесь на мамину голову. Не скупясь -- что называется, как для себя. И через пару часов мама стала абсолютно рыжей! Не какой-то там рыжеватой или бронзовой -- рыжей, как хороший апельсин. Нет, рыжее!

-- Что ты со мной сделала? -- потрясенно спросила она.

-- Покрасила. Наверное, я слегка переборщила. Ты как считаешь?

Мама гневно фыркнула:

-- Я считаю, что в таком виде я из дома не выйду! А мне завтра на работу. Вместо меня на работу пойдешь ты. И по магазинам. А я стану затворницей, пока не отрастут новые волосы.

-- Они у тебя растут медленно, -- напомнила я.

-- Что поделаешь. Стану затворницей до конца жизни. Стара я показываться людям с такими волосами.

И она гордо удалилась к себе. А назавтра я еще до открытия стояла у дверей парфюмерного магазина, в котором тут же приобрела черную краску. В итоге мама стала похожа на цыганку, что не привело ее в восторг, но по сравнению с предыдущим вариантом показалось приемлемым. Зато и сбросила она лет двадцать, не меньше! И, самое главное, меня эта эпопея если и не успокоила, то, по крайней мере, вернула в привычное мне за последнее время состояние умеренного беспокойства. В самом деле, что такое принципиально новое произошло? Убили Эдика, и поэтому мы сменили одного шантажиста на другого. Шило на мыло. Эдика, как и всякого человека, жалко, однако надевать по нему траур было бы странным. А Свету пока не трогают. Могло быть и хуже!

В двенадцать часов, безумно сонная, однако вполне пригодная к работе, я уже вовсю принимала экзамен, когда дверь аудитории распахнулась и вошедшая Света в гробовом молчании кинула на мой стол сверкающий нож. Нож упал как раз между мною и опрашиваемым студентом, заставив нас обоих оцепенеть. Мы с ним одинаково уставились на страшное орудие, полностью забыв о линейных операторах и их матрицах в ортонормированном базисе. Какие тут базисы, если перед тобой лежит такое!

Первой опомнилась я. И неудивительно -- я уже упоминала о силе привычки. Для моего бедного ученика эта сцена происходила впервые, а мне была знакома. Поэтому я нашла в себе силы спросить:

-- Что?

А моя поднаторевшая в ужасах жизни подруга нашла силы ответить:

-- Вот!

И мы снова впали в оцепененье. Не знаю, сколько бы мы в нем пробыли -- возможно, до девяти вечера, когда уборщица запирает помещение -- если бы не прозвенел звонок. Вот ведь -- во время семестра, когда он необходим, никогда не дождешься, а в сессию вдруг воспрял! И мы вместе с ним. Я лично подскочила вверх по крайней мере на двадцать сантиметров, а более спортивно развитые студенты -- не меньше, чем на полметра. Что касается Светы, то она ограничилась тем, что схватилась за сердце и застонала.

-- Это ты нашла в своем столе? -- приземлившись, уточнила я.

-- Да.

-- Сегодня?

-- Да.

Я задумалась и сделала гениальный вывод:

-- Тогда это не Эдик.

-- Что -- не Эдик?

-- Подбросил.

-- А ты сомневалась? Эдик сейчас в морге. Или в крематории. Поэтому нож я принесла тебе.

Мои мозги упорно отказывались работать. Блестящий нож словно гипнотизировал. Казалось, он сейчас взлетит и набросится на свою жертву, а кто ею станет -- загадка природы. В то же время отказать подруге, очевидно пребывающей в тяжелом состоянии, я не могла, поэтому вытащила из кармана носовой платок, завернула в него загадочный инструмент и сунула в сумку.

-- Слава богу! -- обрадовалась Света, у которой исчезновение с глаз орудия убийства явно вызвало огромное облегчение. -- Я так и знала, что ты что-нибудь придумаешь.

-- Придумаю? -- ужаснулась я. -- Ты что имеешь в виду? Опять зарыть его в лесу, чтобы его съели похожие на Курицына жуки?

Жуткий грохот потряс аудиторию. Нет, это не для моих нервов!

-- Извините, я упал, -- дрожащим голосом сообщил Вовочка с последней парты. Упал он, видите ли! Что за не приспособленная к жизни пошла молодежь! А бедная Света из-за него позеленела.

-- Знаешь, -- горько заметила она, -- я уже совсем было решилась идти в милицию признаваться. Но теперь раздумала. Потому что все указывает на меня. Все!

-- Не все. А найденные нами большие перчатки?

-- Но они найдены нами, и никто, кроме нас, не знает, что мы и впрямь нашли их у трупа. Заколдованный круг!

-- Ладно. Мне надо допринимать экзамен, а вечером мы соберемся втроем и все обсудим. Хорошо?

Моя подруга в ответ кивнула с непередаваемым отчаяньем и медленно удалилась походкой человека, вынужденного пешком добираться к месту собственной казни.

Вечером мы втроем сидели на лавочке в Летнем саду -- погода стояла прекрасная -- и с некоторым оживлением смотрели на пакет в моих руках. Нам только что выдали его на почте, и он пришел из Австрии, причем не кому-нибудь, а лично мне. Согласитесь, что получение загадочной посылки из-за границы всегда интересно, тем более в нашей тягостной ситуации. Что называется, пустячок, а приятно.

-- Я знаю! -- догадалась Света. -- Ты, наверное, тайком познакомилась по переписке с австрийцем. На западе многие хотят жениться на русских. И вот

он прислал тебе подарок.

-- А это не розыгрыш? -- подозрительно осведомилась Настя.

Я засмеялась:

-- Единственный австриец, с которым я в своей жизни общалась, -- это математик, три месяца назад приезжавший к нам на конференцию. Я его выдала за русского и провела по дешевке в Мариинский театр.

-- Как это?

-- Там для иностранцев безумно дорогие билеты, а он небогатый. А я достала обычные дешевые билеты и на контроле сказала Гюнреру: "Пойдем, папочка!" Вот его и пропустили. На "Спящую красавицу". Никогда не забуду свои попытки по-английски объяснить ему, кто такая фея Сирени! В конце концов он сделал вид, что понял, но на самом деле наверняка просто устал и отключился. А вообще-то очень меня благодарил. Так что можно смело вскрывать -- там не бомба.

И я разорвала пакет. В нем оказалась большая коробка с чрезвычайно завлекательной картинкой на крышке. На картинке симпатичная девушка с вожделением тянула руку к горе конфет. Причем фигура девушки наводила на мысль о том, что счастье отведать сладкого ей выпадает нечасто, и раз уж она дорвалась до вазочки, то не успокоится, пока не слопает все.

Наш полиглот Настя тут же перевела с немецкого:

-- "В этой коробке десять сортов конфет. С марципаном, миндалем, кунжутом, ромом, шерри, ликером, джемом, халвой"... а эти два слова я не знаю. Так, "это самые вкусные конфеты в мире. Стоит вам их попробовать, и вам всегда будет их хотеться".

-- Трагическая надпись, -- не удержавшись, прокомментировала я.

-- Почему? -- изумилась Света. -- Замечательная надпись. Открываем?

-- Не советую, -- вставила я голосом хорошо тренированной пифии.

-- Почему?

-- Представь себе твою дальнейшую жизнь. Вот ты сейчас попробуешь конфетку, и тебе всегда будет ее хотеться. Всегда! До самой смерти! А где ты ее возьмешь? Вряд ли Гюнтер намерен присылать мне подарки каждую неделю, а у нас таких коробок наверняка нет. Так что надо хорошенько подумать, прежде чем подвигнуться на подобный шаг.

-- Ничего. Возможно, жить мне осталось недолго, так что недолго и промучусь. Начну-ка я с марципана, а вы, как хотите.

Мы с Настей тоже решили не отставать, и через десять минут наше настроение поднялось достаточно для того, чтобы мы без риска гипертонического криза смогли приступить к обсуждению наших проблем.

-- Итак, -- начала Настя, -- что на сегодняшний день прояснилось? Роль Эдика. Именно он тебя шантажировал, и, скорее всего, все твои изначальные предположения относительно него были верны.

-- Какие изначальные предположения? -- изумилась Света.

-- Что он хотел тебя подставить. Он явно много, чего хотел. А что осталось неясным? Боюсь, практически все. Итак, Эдик сам себя грабит. Но Костика убил, мне кажется, все-таки не он. Костика убил некто, кого тоже интересовало содержимое сейфа. Этот некто убить-то убил, а сейф нашел уже пустым. И Эдик этого некто шантажировал -- так же, как и тебя, только с более печальным для себя результатом. Так?

-- Подожди, -- прервала я, -- а как быть с тем, что за нами следили? Ладно, нож Свете подсунул этот некто, он же перенес труп и украл мою сумку, но следить-то за нами зачем? И вообще, глупо было похищать у нас с тобою нож, если сам же его недавно подкинул.

-- Вероятно, подкинул Эдик, а украл некто. Или наоборот. Конкурирующие фирмы.

-- А как вам кажется, вот этот, второй нож... он второй или снова первый?

Настя подняла брови, и я поспешила пояснить:

Blog

То должны быть и детективы всмятку