То должны быть и детективы всмятку

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• «Жизнь –это…» Бадмаевой Цыпилмы, ученицы 9 класса Эрхирикской сош, 51.93kb.
• Уважаемые партнеры!, 329.02kb.
• Контрольная работа по дисциплине «Стратегический менеджмент», 90.05kb.
• Методические рекомендации по организации и проведению родительских собраний в рамках, 222.21kb.
• 14 pt, заглавными буквами, полужирный, по центру, 88.6kb.
• Методическое обоснование управления конкурентоспособностью промышленного предприятия, 38.98kb.
• Первенство сахалинской области по внедорожному многоборью 2010, 497.08kb.
• Истемой интерактивного обучения в организациях среднего образования, частично оснащенных, 1206.23kb.
• Зачет в форме собеседования по реферату, 9.48kb.
• Критерии оценки работы Докладчика Категория «Полнота, научность, оригинальность», 136.19kb.

-- А как же вы теперь без охранников? -- с деланным безразличием осведомилась я. -- Бедного Костика убили, а второго -- Вадик, кажется? -- уволили. Мне Света говорила. Его не взяли теперь обратно?

-- Нет, -- коротко ответила Юлечка.

-- А ты не знаешь, как у него теперь дела? Он устроился на работу? А то у меня есть знакомые, им в фирму как раз нужен охранник.

-- Какая ты добрая! Но я ничего про него не знаю.

В этот момент на пороге показался малорослый тип, чья тщательно закамуфлированная волосами лысина и выступающее брюшко наводили на мысль о тридцати годах, прожитых не без удовольствия.

-- Эдуард Петрович! -- воскликнула Юлечка, и я тут же представила себе человека, который неделю полз по пустыне и вдруг обнаружил источник пресной воды. Вот так он и восклицает при виде источника -- если, разумеется, язык совсем уж не присох к гортани.

Однако Эдик, не обратив внимания, уставился на меня. Я поздоровалась и, в свою очередь, уставилась на него. Нет, в бандитских перчатках он явно утонет. Кто остается? Артем и Вадик. Как бы мне на этого Вадика посмотреть? Жаль, Юлечка не купилась на мое предложение. Похоже, наше с нею недоверие является взаимным.

-- Что со Светой? -- поинтересовался Эдик, вдоволь наглядевшись, и голос его звучал довольно сдавленно.

-- Не знаю. Думала, знаете вы.

Тогда он молча повернулся и, прихватив Юлечку, скрылся в офисе, а я осталась ни с чем. Хуже, чем ни с чем, -- с Курицыным!

Дома в порыве сообразительности я вспомнила, что когда-то Света дала мне номер телефона своих родителей. Я приятно поразила маму, высыпав все из ящиков своего письменного стола и устроив форменную ревизию. Господи, сколько у меня накопилось хламу! Одних карточек с вариантами контрольных работ такое количество, что я каждый раз раздумываю, что легче -- отыскать нужное задание в этом хаосе или написать его заново. А ведь часть бумаг я отправила под кровать, благодаря чему скоро, я боюсь, она перестанет касаться ножками пола. А некоторые книги живут на шкафу, где становятся легкой добычей нашего попугайчика -- он обожает грызть бумагу. Если бумажка с номером брошена на шкаф, с ней можно проститься навеки.

Слава богу, после многочасового каторжного труда желанный изодранный клочок все-таки нашелся. Я с трепетом позвонила -- и у меня отлегло от сердца. Света и впрямь лежала в больнице с легкой уличной травмой. Обещали вот-вот выписать. А я-то предполагала все на свете, от похищения до убийства! Разумеется, я узнала адрес и тут же помчалась навещать подругу.

Признаюсь, в былые времена мне казалось, что проникнуть в больницу с первого раза -- дело почти безнадежное. Обязательно будет неприемный день, или карантин, или с тебя потребуют иметь стерильно чистый белый халат и тапки. Тапки, впрочем, я захватила. А могла бы и обойтись, поскольку никому до меня не было никакого дела. Светина койка стояла в коридоре, прямо под открытой форточкой. Хорошо, здоровье у моей подруги железное, иначе из больницы ее бы вынесли вперед ногами. Я вообще отношусь к лечебным учреждениям подозрительно и по мере сил лечусь сама. Подруга моей мамы, например, давно жаловалась на боль в колене. Жаловалась себе и жаловалась, много лет, а потом черт ее дернул отправиться к врачу. Теперь ходит на костылях.

Света выглядела не лучшим образом -- издерганная, желтая, с кругами под глазами.

-- Что с тобою приключилось? -- сочувственно спросила я.

Она посмотрела на меня с тихим укором:

-- Воспользовалась твоим советом. Не могу понять, почему, зная тебя столько лет, я все равно тебе доверяю? Какая-то патология.

-- Ты о чем? -- не поняла я.

-- Я бросилась под "Мерседес", -- трагическим тоном известила меня подруга. -- И что теперь делать, не знаю.

-- Ты -- что сделала?

-- Бросилась под "Мерседес", -- отчетливо повторила она. -- Я решила, дельная мысль. Если я выйду замуж за иностранца, никаким шантажистам меня не достать. А если он не захочет жениться или уже женатый, так, может, подкинет деньжат. Что он, пожалеет двадцати пяти тысяч баксов для сбитой девушки? Я сделала все, как полагается. Пошла к "Европейской" и бросилась.

-- Платить деньги шантажистам ни в коем случае нельзя -- это пишут во всех детективах. И вообще, о чем ты думала! Тебя ж могло убить! -- ужаснулась я.

-- Еще чего! Я осторожненько. Слегка ушибло да слабая форма сотрясения мозга. Меня только из-за нее здесь и держат. Завтра выпишут.

Немного успокоившись, я заинтересовалась:

-- И что? Этот гад не стал тебя навещать?

-- Ха! -- хмыкнула Света. -- Если бы! За рулем сидел кавказец. Вот такого роста.

И она помахала рукой где-то на уровне моей груди. Я не выдержала и захохотала.

-- Мне плохо, а ты смеешься, -- обиделась бедная жертва технического прогресса. -- Он шляется ко мне по два раза в день. Я умоляю, чтобы его не пропускали, но им ведь плевать! Принесет бутылку пива и сам же ее выдует. Скупой до чертиков! Попьет из горлышка и мне предлагает. А я после такого пить боюсь -- мало ли, какую подцепишь заразу. А у самого денег куры не клюют. Да еще жена и пятеро детей. Не в Питере, а где-то там.

-- Он тебе и это рассказал?

-- Он считает, что одной женщины мужчине мало. Что жениться надо на мусульманках, а время проводить с русскими. Знаешь, сколько стоит номер в "Европейской"?

-- Не знаю.

-- Триста пятьдесят баксов в день. Но на это ему не жалко, потому что надо для представительства. Ох! Я про него все теперь знаю. Болтает без умолку. Что б я только ни дала, чтобы от него отвязаться! Ты не можешь что-нибудь придумать?

Я напрягла извилины.

-- Скажи, что у тебя есть муж.

-- Он знает. Он говорит, что для русских девушек это не имеет никакого значения. Ой! Вот он! А я из-за тебя не успела спрятаться. Обычно я прячусь от него в туалет. Воняет там жутко, но приходится терпеть.

Я оглянулась. К нам важно шествовал чернявый кудрявый коротышка. Его прыщавая кожа лоснилась, а гнилые зубы скалились в улыбке. В руках он держал бутылку пива.

Я почувствовала себя виноватой. Из-за меня бедная Света попала в такую печальную ситуацию. Чем бы ей помочь? Жаль, я не успела подучить ее признаться, что у нее триппер. Это бы, наверное, образумило нахального типа. А сказать ему это самой у меня не хватит духу. Я человек с комплексами.

-- Две! -- радостно заявил темпераментный кавказец и схватил нас обеих за бока. Я взвилась, как горная лань, обнаружившая охотника, и с удивившей меня ловкостью перескочила через кровать. Еще бы! Руки у типа были в подозрительных язвах. Нет, такого триппером не проймешь! Я судорожно соображала, что бы такое посоветовать, как вдруг увидела, что по коридору движется нечто размером с пожарную каланчу. Артем! И, честное слово, он ровно вдвое выше этого докучающего моей подруге каприза природы!

-- Светочка! -- гулко пробасил он. -- Почему ты мне не позвонила? Я же не знал, в какой ты больнице. Все справочные обзвонил.

-- Была не в состоянии, -- объяснила я, поскольку Света явно потеряла голос. -- Она даже мне не позвонила. Посмотри, вот это -- тот, кто ее сбил. Теперь пришел порадоваться результату своих трудов. Сбить такую девушку, а?

Я неоднократно встречала в литературе выражение "лицо его мгновенно потемнело". Так вот, теперь я убедилась, что это вовсе не абстрактная фигура речи. Лицо Артема мгновенно потемнело, и он протянул руки к кавказцу, непонимающе глазеющему по сторонам. Потом поднял его, закинул себе на плечо -- куда там моим любимым танцорам из Мариинки -- и унес с наших глаз долой. Вернулся минут через пять, тихий и умиротворенный, и так посмотрел на Свету, что я почувствовала себя лишней и быстро распрощалась, лишь строго потребовав от подруги не забывать мне звонить. Нет, честное слово, может, Артем и убийца, но очень милый парень и за Светой ухаживает отнюдь не из корыстных соображений. Это видно невооруженным глазом. Правда, руки у него большие -- в точности по перчатке. Но, возможно, у Вадика не меньше?

Моя подруга проявила благородство и позвонила на следующий же день.

-- Я получила письмо. От шантажиста, -- поделилась она. -- Я подъеду к тебе на экзамен и его покажу. Скажешь, что делать дальше.

На экзамене я, разумеется, сидела, как на иголках, и даже поставила две тройки там, где больше двойки ставить было незачем. Но вот, наконец, Света здесь и протягивает мне листок бумаги. Обычный листок. По-моему, это называется офисной бумагой. Довольно качественная. Текст напечатан на струйном принтере -- у меня у самой такой, так что не ошибусь. Странно, с чего вдруг шантажист переключился на письма? Звонки гораздо безопасней. Впрочем, все понятно. Он не мог дозвониться, поскольку моя подруга лежала в больнице, вот и вынужден был написать.

"Гарантия в том что я знаю что заплатить большую сумму вы не в состоянии. Посылать документы в милицию для меня риск и я этого не хочу. Заплатите и больше не бойтесь. Скоро позвоню".

-- Хорошо, -- констатировала я. -- У нас теперь есть и голос, и текст. Что за беспечный преступник? Помнишь, мы обсуждали, можно ли определить, на каком конкретном принтере что-нибудь напечатано? Так вот, я напечатаю этот текст у себя дома, а ты на работе. И сравним. Мне кажется, что это заведомо печаталось в вашем офисе.

-- А что я скажу, когда он позвонит?

-- То, что договаривались. Что хочешь посмотреть бумаги и убедиться, что они те самые. А потом еще что-нибудь выдумаем. Это даже неплохо, что ты попала в больницу, оттяжки нам на руку. Итак, решено?

Советовать другим оказалось гораздо легче, чем сделать самой. Компьютером я более-менее владею -- все же математик. Но вообще мои взаимоотношения с техникой явно оставляют желать лучшего. Не знаю, почему, но она меня не любит. Более того, при общении со мной отчаянно стремится сделать харакири. Именно так и поступил мой принтер. Не печатает, и все! Мало того -- в порядке издевательства он гудит, шуршит бумагой и старательно изображает бурную деятельность. Не принтер, а симулянт!

Сперва я решила, что в картридже кончились чернила. Вроде бы не должны, но кто их знает! Значит, надо сменить картридж. Только нового у меня нет. А стоит он, гад, пол моей зарплаты. Или дело не в чернилах?

Подумав, я извлекла из-под кровати инструкцию к принтеру. Так, "если принтер как будто печатает, но на бумаге ничего не печатается, то чернильные сопла картриджа засорены высохшими чернилами. См. раздел -- "Когда засорены чернильные сопла". Ладно, посмотрю, хотя, что такое сопла, даже не могу себе представить. "Возьмите печатающий картридж. С помощью салфетки из ткани не спеша удалите засохшие чернила с сопел над корзиной для мусора. Повторите эти действия. Поставьте печатающий картридж на место". Лаконично, да? "Возьмите печатающий картридж". Откуда я его возьму? Он таится в недрах принтера. Ладно, где наша не пропадала! Я с отчаяньем обреченного сорвала с

принтера крышку и узрела нечто, сильно смахивающее на маленькую скляночку чернил. Посадите меня на диету, если это нет он! И за такую дрянь столько приходится платить! Слава богу, что последнее делаю не я, а математическое общество. Теперь требуется его взять. Легко сказать! Он намертво присобачен к какой-то железяке. Сейчас все поломаю, а нового-то мне не купят. Однако выхода нет. Я схватила склянку и с силой потянула на себя. Хрусть -- и она у меня в руках, а чернил в ней полно. Значит, надо протирать сопла.

Слово "сопло" почему-то ассоциируется у меня с космическими полетами. Точно, это какая-то деталь ракеты! Неужели она имеется и в картридже? По- моему, из сопел вырывается дым. Значит, сопло -- это дырка. Железная логика!

Дырок в картридже не оказалось. И правда, если б там были дырки, то все чернила вылились бы наружу! Я потрясла скляночку. Ничего не льется. Значит, дырок нет. Есть лишь медная полоска, прилепленная к бокам. Протереть, что ли, ее? Чистота еще никому не повредила.

Увы -- тщательно омытый мною картридж печатать по-прежнему не хотел. Тогда я сделала то, с чего следовало бы начать -- позвонила своему коллеге. И услышала от него, что картридж -- чрезвычайно тонкий агрегат и при грубом прикосновении тряпки к неподходящим местам портится безвозвратно. Так бесславно закончилась моя эпопея.

Света действовала куда удачнее, и напечатанный ею экземпляр уже на следующий день подвергся нашему тщательному осмотру. Он оказался полностью идентичен полученному ею по почте, однако это ничего не доказывало. Мой, может быть, выглядел бы точно так же, если б я знала, что такое чернильные сопла! Таким образом, все сомнения остались при нас.

Поразмыслив, я решила, что мы ведем себя неправильно. Сколько читаешь детективов, и каждый раз удивляешься, почему герои делают кучу глупостей вместо того, чтобы сесть и пораскинуть мозгами. Я всегда подозревала, что причина примитивна -- если б мозгами пораскинули на первых страницах, о чем бы пришлось писать на последних? Однако теперь я поняла, что все не так легко. События бегут одно за другим, ты вертишься-вертишься, а времени на размышления вроде бы нет. Но ведь я -- математик! Мозги -- мое орудие труда, и я просто обязана его применять. Поэтому, вздохнув, я села в кресло и начала думать. И делала это долго, причем с большим удовольствием, пока не обнаружила, что почему-то думаю не о Светиных проблемах, а о том, куда я поеду этим летом отдыхать. Нет, так не годится! Возьму-ка я бумагу и ручку, это поможет сконцентрироваться.

Я достала красивый белый листок и написала заглавие: "Список неприятностей". Но, представьте себе, и тут возникли осложнения! Заглавие я выбрала какое-то слишком емкое. Мне ужасно захотелось начать с рассказа о размере зарплаты, которую выплачивает мне благодарное государство, а в качестве последнего пункта списка я уже прямо-таки видела сообщение о том, что купленный сегодня рис почему-то воняет бензином. Между этими двумя записями я вполне могла бы поместить нечто, не уступающее по длине Большой Советской энциклопедии.

Тряхнув головой, я заставила себя сосредоточиться. Надо поточнее сформулировать заголовок, чтобы отсечь все лишнее, а то я просижу над листком до конца моих дней. И я вставила еще одно слово. Получилось: "Список неприятностей-непонятностей". Это гораздо лучше! И три графы -- "неприятность-непонятность", "комментарии", "вывод". Итак, начнем с начала.

"1. а). Света заставила меня пойти вместо нее к рэкетирам.

б). Она хотела создать себе алиби.

в). Лучше б она этого не делала. Украсть ничего не украла, а мы обе будем выглядеть очень подозрительно, если это вскроется. Причем я почти уверена, что Артем не слепой и все про нас знает.

2. а). Света заставила меня пойти вместо нее с рэкетирами в театр.

б). Пришлось, раз уж я выдала себя за нее.

в). Они делали мне странные намеки. И после этого Артем устроился в Светину контору. Может быть, Эдик имел компромат не только на Свету, но и на рэкетиров? Тогда получается, что преступник -- Артем, которому они, как лучшему ученику, поручили втереться к Эдику в доверие и взять сейф. А заодно он втирался в доверие и ко мне, считая меня финансовым директором, то есть Светой. И к Свете. Но он в больнице смотрел на нее такими глазами, что я не верю. Хотя перчатка... Но есть еще след! Викин?

3. а). Ночью Юлечка в конторе крутила шашни сразу с двумя охранниками -- Костиком и Вадиком.

б). И из-за этой (нет слов, какой) мы не украли Светины документы! Если б мы их в ту ночь забрали, все проблемы были б решены.

в). Может, она нарочно? Ведь могла бы заниматься своим делом не в кабинете Эдика, а, например, в коридоре. Или еще где-нибудь.

4. а). Убили Костика. А меня чуть не задушили. И перед нашим носом обчистили сейф.

б). Или это сделали рэкетиры -- возможно, пришли, как и мы, за своим компроматом, Костик их обнаружил, а убивать им не впервой. Или Юлечка, скорее всего, руками уволенного Вадика. Небось в сейфе хранилась куча денег! Или сам Эдик, чтобы замести следы.

в). В общем, ничего не ясно. Зря я оставила на месте преступления список должников, а Света перчатки! Впредь надо быть аккуратнее. Но почему преступники не сбежали, а продолжали крутиться в офисе?

5. а). У меня стащили маринованных крысят.

б). Так им и надо! Жаль, что мне не посмотреть на лица этих гадов, когда они откроют банку.

в). Хотели стащить перчатки убийцы. Значит, перчатки -- важная улика. Может, отдать их в милицию? Только Света не разрешит.

6. а). Кто-то перенес труп и подкинул Свете нож.

б). По логике вещей, их двое -- большеногая женщина на каблуках (мы видели ее след) и гигантский мужчина (у нас его перчатки). Может, брат и сестра, раз оба такие здоровые?

в). Мужчина все-таки Артем. Других таких нет. А я не верю! Вся надежда на

Вадика. Как бы мне на него выйти?

7. а). На базе отдыха за нами с Настей следили. И нож похитили.

б). Мы проверяли, это не Курицын. И у нас есть фотографии преступных элементов. Точнее, некоторых элементов преступника.

в). Может, это студенты? Ведь больше никого на базе не было. Но зачем им? Их наняли бандиты? Я всегда считала, что студенты относятся ко мне неплохо и смерти мне не хотят. Но перед сессией всего можно ожидать. Они тоже не железные.

8. а). Свету шантажируют.

б). Шантажист и есть убийца, потому что взял документы из сейфа. А вдруг нет? Вдруг они были где-нибудь еще? Или, например, шантажирует Эдик, а убил кто-то другой.

в). Все-таки интересно, кто же это? Надо нам его поймать!"

Вероятно, к этой гениальной идее я прибавила бы еще множество других, но тут зазвонил телефон, и я с радостью бросила листок.

-- Слушай, -- оживленно заговорила Света, -- он, кажется, согласен.

-- Кто и на что? -- не поняла я.

-- Ну, как? Шантажист, разумеется. Я потребовала показать мне документы, чтобы я убедилась, что они у него есть. И он молча положил трубку. А молчание -- знак согласия, да?

Я не была в этом убеждена, однако в любом случае покладистость преступника не могла не удивлять. Он просто обязан был в ответ на такую беспрецедентную наглость закатить скандал, а не тихо дать отбой. Ох, что-то здесь не то! Может, он и впрямь блефует? Если у него ничего на Свету нет, можно смело донести на него милиции. Не скрою, мысль об обращении в органы правопорядка возникала у меня довольно часто. Я, как человек, воспитанный во времена застоя, упорно продолжала им доверять, сколько бы ни чернили их средства массовой информации. Более того, несколько раз я даже заходила в свое отделение милиции с желанием рассказать хотя бы часть правды, но дальше желания дело не шло. Мимо шныряли мужчины в форме, удивительно похожие на моих студентов, и я тут же поворачивала обратно. Видимо, это профессиональное заболевание -- большинство мужчин кажутся мне вылитыми моими учениками, а опыт учит, что доверять ученикам нельзя.

На следующий день Света в очередной раз заявилась ко мне на экзамен, приведя в состояние полного ступора и без того деморализованных сессией студентов. Действительно, вспоминать теорему о базисе из собственных векторов для самосопряженного оператора и при этом видеть, как очаровательная блондинка в обтягивающей кожаной юбочке оперлась о стол твоего преподавателя, выпятив и без того вызывающий зад -- не многого ли я требую от несчастных? Понятно, что от одного из этих двух занятий моим ученикам придется отказаться -- и вы, я думаю, не сомневаетесь, каков был их выбор.

А Света выпятила свой почти неприкрытый зад вовсе не из изощренного коварства. Она упорно совала мне листок бумаги, содержащий абсолютно непонятные записи, и требовательно спрашивала: "Теперь ты убедилась? Убедилась?"

-- В чем? -- поинтересовалась я, когда она несколько успокоилась.

-- У этого убийцы и впрямь мои бумаги. Значит, я должна ему заплатить.

-- Ты хочешь сказать, что эта филькина грамота и есть то, ради чего ты затеяла весь сыр-бор? -- опешила я. -- Из-за этой писульки я пошла на преступление?

-- Много ты понимаешь! В общем, ничего не поделаешь. Я ему заплачу.

-- Чем? -- ехидно осведомилась я.

-- Продам квартиру.

-- Не продашь. И оба вы с твоим покладистым шантажистом малоразвитые люди. У тебя ведь прописана твоя дочка, да?

-- Разумеется.

-- Значит, номер не пройдет. Есть такой закон, по которому нельзя ухудшать жилищные условия несовершеннолетних. Между прочим, закон направлен против таких, как ты, эгоистичных матерей. Чтобы продать квартиру, где прописан ребенок, требуется справка из роно, что он получит не меньшую жилплощадь. А тебе такой справки не дадут.

-- Выдумываешь! -- предположила Света. -- Первый раз слышу.

-- Я тоже, но это правда. Вчера мне звонила Маша и жаловалась на жизнь. Она у меня теперь бомж. Дети ее сестры прописаны в ее квартире, а она в квартире сестры. Это давно так вышло, я уж не помню, почему. И теперь они хотят перепрописаться так, как на самом деле. И им не разрешают, поскольку это нарушает права детей. В результате Машу сейчас выписали вообще, а детей временно прописали в какое-то фиктивное место. В общем, я ничего не поняла, однако закон какой-то точно есть. И постоянно требуют новые справки, а за каждую дерут деньги.

-- И что же мне делать? -- понурилась моя подруга. -- Ведь этот шантажист не блефует. Он действительно может меня подставить.

-- Скажешь ему правду. Что и рада бы продать квартиру, да не можешь. Интересно, как он среагирует? Он ведь у тебя покладистый. Или нет! Придумала! Ты скажешь, что есть одно препятствие, но это не телефонный разговор. Что ты должна встретиться с ним лично и тогда все объяснишь.

-- Зачем?

Я победоносно улыбнулась и достала их сумочки "список неприятностей- непонятностей", завершающийся бойцовской фразой "надо нам его поймать!" Список Свету ошеломил. Она изучала его так, словно это новые скрижали, присланные непосредственно господом богом. Вдоволь насладившись чтением, она неуверенно произнесла: