Рыжков, Вадим оун-упа на Днепропетровщине: против двух фронтов // День(укр), 2011.№235/236(23. 12). С
| Вид материала | Документы |
- План роботи: Вступ. Україна напередодні Другої світової війни. Діяльність оун створення, 369.41kb.
- Анатоля Бедрія "оун І упа", 409.32kb.
- Боротьба оун-упа за незалежність в історичній картині світу, 67.15kb.
- Історія оун-упа: події, факти, документи, коментарі фіров П. Т. історія оун-упа: події,, 2934.55kb.
- Історія оун-упа: події, факти, документи, коментарі фіров П. Т. історія оун-упа: події,, 2927.67kb.
- Фиров п. Т. История оун-упа: события, факты, документы, комментарии фиров П. Т. История, 3007.23kb.
- Фиров п. Т. История оун-упа: события, факты, документы, комментарии фиров П. Т. История, 3013.43kb.
- Роман шухевич – генерал-хорунжий упа, 646.3kb.
- iev ua/291300/ Мыкола чабан голос широких степей История Гуляйполя, 155.06kb.
- Діяльність української повстанської армії на закарпатті в 1944 – 1954, 1224.26kb.
ссылка скрыта
Рыжков, Вадим ОУН-УПА на Днепропетровщине: против двух фронтов // День(укр), 2011. -№ 235/236(23.12). - С. 11
Историк Павел ХОБОТ: Позиция оуновцев Восточной Украины привела к эволюции взглядов в ОУН в сторону многопартийности
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| |
— Как долго вы исследуете историю оуновского подполья на Днепропетровщине?
— Я заинтересовался этой проблематикой почти два десятилетия тому назад — в 1992 году. В то время я учился на историческом факультете ДНУ. Как-то прочитал, что в Днепропетровской области во время войны действовало оуновское подполье — это было очень странно. Вскоре я узнал, что на вечернем отделении учится Дмитрий Куделя, который тоже интересовался темой ОУН и УПА. Мы познакомились, начали общаться, подружились. Оказалось, что дед одного из друзей Дмитрия — Юрий Семенко — деятель украинской диаспоры, он выслал книгу Льва Шанковского «Похідні групи ОУН». Это издание появилось за рубежом еще в 1950-е годы. Но для нас оно стало «Библией» — там было очень много информации: как все начиналось, как действовало подполье. Другое дело, что, работая в архивах, мы начали понимать: что-то было преувеличено или не соответствовало действительности, но, в любом случае, это был толчок. Потом были поиски людей, которые действовали в подполье. Например, в Днепропетровске жил Александр Кузьменко, который оказался в подполье еще юношей. Он рассказывал о своей жизни, давал наводки, где искать других подпольщиков. Одновременно наши поиски поддержало Братство воинов УПА. Долгое время мы работали в архиве СБУ с рассекреченными уголовными делами членов ОУН, имели возможность копировать, собирать воспоминания людей, которые в то время были еще живы. Разобраться было непросто, ведь во время следствия оуновцы преднамеренно давали ложные показания НКВД или списывали все на тех, кто уже погиб, чтобы не навредить живым товарищам. Приходилось выяснять, сравнивать свидетельства, чтобы установить истину. Результаты мы публиковали в прессе — в днепропетровском журнале «Борисфен», газетах «Днепровская правда», «Путь победы» и др. Потом Дмитрий Куделя защитил дипломную работу на тему «Деятельность ОУН в Восточной Украине». С того времени накопилось много материала, который еще нужно обработать, — он ожидает своего времени.
— Что вам удалось узнать о деятельности оуновцев на Днепропетровщине?
— Во-первых, Днепропетровск на карте ОУН был ключевым пунктом Востока Украины. Подполье существовало и в Харькове, Киеве, Одессе, но если идет речь о Востоке, то это в первую очередь Днепропетровск. Он стал базой для походных групп, которые работали в целом регионе. Основным заданием оуновцев было сформировать на местах украинскую власть, чтобы поставить немцев перед свершившимся фактом. Конечно, это была дружественная немцам власть, но самостоятельная, украинская. В конце августа 1941 года в Днепропетровске состоялись собрания местной интеллигенции под руководством представителя походной группы Василия Регея. Участникам собраний сообщили, что во Львове провозглашен Акт восстановления Украинского государства, поэтому нужно создать областную управу. Интересно, что эта управа во главе с профессором П. Олийниченко имела свою печать, где было написано «Українська держава». Немцы, по крайней мере, военные, которые не очень разбирались в политике, были не против. Но спустя некоторое время, когда в Днепропетровск прибыла политическая администрация, ситуация начала меняться. Прошли аресты, и управу влили в систему оккупационной власти. Оуновцам пришлось организовывать свое подполье. Однако этот период ОУН использовала для того, чтобы местное население узнало о целях и деятельности украинских националистов. Происходило это в разных местах по-разному. В Днепропетровске немцы действовали быстро. Что касается таких городов, как Никополь или Кривой Рог, там националистические кадры инфильтрировались в администрацию. Криворожскую управу возглавлял Сергей Шерстюк, который одновременно руководил местным проводом. Репрессии против националистов докатились и туда, но уже весной 1942 года. До этого времени удавалось использовать местную прессу, например криворожскую газету «Дзвін», которая публиковала даже листовки ОУН. В Кривом Роге националистам удалось переименовать одну из улиц в честь Евгения Коновальца. В Никополе оуновцы также активно действовали в культурной сфере. Но общая установка была такая — использовать все возможности для пропаганды своих идей. Воевать одновременно против коммунистов и нацистов, не имея соответствующих ресурсов, было трудно. Ведь на Востоке Украины даже не слышали об ОУН. Поэтому максимально использовали легальные механизмы пропаганды и агитации. Работать пытались через разные организации, например, через «Просвіту», украинские театры, Автокефальную церковь. Таким образом распространялась идея украинской независимости. Из подполья распространяли листовки, по городам и районам создавали сеть. Нужно сказать, что оуновские структуры были сложными. Был круг членов, которые приняли присягу, — так называемые «заприсяжені», а был и более широкий круг — там не было четкой конспирации. Для работы с симпатиками использовались кружки, проводились лекции, читали книги. Преимущественно это была местная молодежь — бывшие комсомольцы. Стратегия ОУН была такая — накапливать силы, а когда Германия и Советский Союз обессилят друг друга в борьбе, поднять в Украине восстание. Для этого нужно инфильтрироваться в полицию, органы управления, образование и т.д. Преждевременно поднимать восстание было невозможно. Одновременно вредили нацистам, например, препятствуя вывозу молодежи на работу в Германию. Не секрет, что определенная часть безработной молодежи поддалась на немецкую агитацию и сначала добровольно ехала работать на предприятия. Но вскоре, когда желающих стало недоставать, немцы высылали принудительно. Члены ОУН организовывали побеги, чтобы молодые люди могли спрятаться от каторжной работы. Существовали в подполье и боевики, которые иногда прибегали к акциям мести и убивали немецких прислужников. Убивали и самих немцев, но делали это в крайних случаях, потому что в ответ нацисты казнили заложников из украинского населения.
— Кто руководил подпольем в Днепропетровске — бандеровцы или мельниковцы?
— Это были бандеровцы, которые ориентировались на Акт восстановления государственности от 30 июня 1941 года. Бандеровцы были радикальнее, чем мельниковцы, а сотрудничество с немцами ими рассматривалась как тактика, и в любой момент они могли немцев «кинуть», если говорить современным языком. Из временного сотрудничества с нацистами они выжимали все, что возможно. В то же время, как известно, они не согласились отзывать Акт восстановления Украинского государства, несмотря на аресты. Так или иначе, но я ничего странного здесь не вижу, потому что они руководствовались правилом: враг моего врага — мой друг. Хорваты и словаки таким образом с помощью Германии создали свои национальные государства. Надеялись на это же и украинские националисты.
— Почему нацисты в Украине вели себя иначе?
— Нужно сказать, что разные ведомства Третьего рейха имели свой подход к украинскому вопросу. Абвер в свое время создал два батальона — «Роланд» и «Нахтигаль», которые украинские националисты рассматривали как начало создания национальной армии. Но нацистская элита и лично Гитлер имели свои планы относительно использования «жизненного пространства» на Востоке Украины. К тому же среди украинских националистов не было единства. Мельниковцы, лидеры которых принимали участие в Первой мировой войне и национальном движении 1918 — 1921 гг., были более лояльными к немцам. Они значительно больше были внедрены в оккупационную администрацию или полицию. Впрочем, и они имели небольшое подполье, а некоторых мельниковцев, например Е.Телигу и О. Ольжича, немцы расстреляли. Бандеровцы — это молодое и радикальное поколение националистов, которое выросло и сформировалось во время польской оккупации Западной Украины. Отношения между разными течениями украинских националистов были непростыми. В Днепропетровске областной управой руководил профессор П. Олийниченко, который находился под идейным влиянием бандеровцев, но официально во время оккупации сотрудничал с немцами.
— Сколько людей было в оуновском подполье на Днепропетровщине?
— Лев Шанковский пишет, что около четырех тысяч, но по нашим данным — до тысячи человек. Хотя полного списка нет. Судить о численности можно по количеству репрессированных советскими органами. Учитывая высокую квалификацию СМЕРШа, НКВД, МГБ, все подполье было если не уничтожено, то описано в документах. Из них можно сделать вывод, что по возрасту большинство подпольщиков были молодыми людьми до 30 лет. Сначала, в основном, это были галичане из походных групп, потом — много местных. Среди них преобладают две категории — во-первых, это молодежь, которую в Красную армию не успели мобилизовать по возрасту, по состоянию здоровья, или девушки. Во-вторых, это старые националисты, которые остались еще со времен «гражданской войны», если они не были уничтожены сталинским режимом. Конечно, среди руководства подполья преобладали галичане, но чем дальше к низовым организациям, тем больше местных жителей. В составе подполья были, в основном, украинцы, но было много и русских, представителей других национальностей. В 1941 году в листовках ОУН можно было найти антисемитские высказывания, но они касались большевистского руководства. А что касается рядовых евреев, то были факты, когда члены оуновского подполья перепрятывали их от нацистских репрессий.
— Где было наиболее активное подполье?
— Это Днепропетровск, Кривой Рог, Никополь, Днепродзержинск, Новомосковский район, но в той или иной степени сеть была везде. Днепропетровскую можно сравнить с соседней Донецкой (Сталинской) областью. Как это ни странно, и там был достаточно серьезный уровень работы подполья, и она лучше исследована, чем на Днепропетровщине. Я уже сказал, что Днепропетровск был центром целого региона на Юго-Востоке Украины, а краевым руководителем был Василий Кук — будущий главнокомандующий УПА. Он приехал в Днепропетровск весной 1942 года и оставался до конца немецкой оккупации. В городе было несколько конспиративных квартир, где он проживал. В начале 1990-х, когда мы начали изучать историю оуновского подполья, Кук приехал в Днепропетровск и лично показал, где были те квартиры. Эти дома стоят до сих пор на углу проспекта Кирова и улицы Ульянова, а также на углу улиц Чкалова и Карла Либкнехта. Из Днепропетровска Кук координировал деятельность подполья на территории нескольких областей, собирал политическую информацию, передавал руководству. За время войны на Днепропетровщине погибло немало оуновских подпольщиков. Наибольшие расстрелы состоялись в Кривом Роге, где погиб руководитель Сергей Шерстюк и редактор газеты «Дзвін» Михаил Пронченко. Но очень часто все зависело от конкретной ситуации. Например, первого руководителя областного подполья — Василия Регея — немцы хотя и арестовали, но его просто депортировали в Галичину в сопровождении немецких офицеров. Случилось это в 1941 году, когда нацисты относились к ОУН еще снисходительно, позже оуновцев ссылали в концлагеря или расстреливали. Это зависело от вины перед немцами. Нужно отметить, что в начале Второй мировой войны ОУН видела будущее Украины как государства с однопартийным режимом во главе с вождем. За эталон брались режимы Италии и Германии, но с 1943 года началась эволюция к многопартийности. Значительную роль в этом сыграла позиция оуновцев Восточной Украины, в частности днепропетровской организации.
— Что случилось с оуновским подпольем на Днепропетровщине, когда вернулась советская власть?
— Было указание руководства ОУН(б) формировать отряды из подпольщиков и отправлять их в УПА. Эти группы добирались до лесов на западе Украины по-разному. Некоторые наталкивались на немцев и были арестованы, но многим удалось примкнуть к вооруженным отрядам. Нам удалось разыскать два десятка днепропетровцев, которые воевали в УПА, но, конечно же, их было больше, потому что к повстанцам присоединялись бывшие бойцы Красной армии, которые сбежали из немецкого плена. Потом часть днепропетровцев оказалась в эмиграции. Те, кто остался на Днепропетровщине, попали под зачистку. Почти все были арестованы, осуждены и высланы в Сибирь. Были даже случаи, когда осуждали невинных людей. Один парень подвез на велосипеде девушку-связную — и сам попал в руки НКВД. Органы создали подставное подполье для того, чтобы выловить оуновцев. Уцелеть удалось немногим. Было и такое — прежних членов подполья мобилизовали в Советскую армию, они воевали и получили награды, но потом органы находили их и отправляли в советские лагеря. Редкий случай произошел с Василием Регеем. Ему удалось выжить, после войны он работал преподавателем, но в 50-х годах на Западе вышли воспоминания, где прежние соратники вспоминали его, считая, что он давно погиб. Так органы вышли на Регея-преподавателя и судили его. Не менее исключительная ситуация была и у нас, ведь мы тоже написали, что его нет среди живых. Но неожиданно получили от Регея письмо, что он жив. Так одного и того же человека дважды хоронили. Нужно сказать, что большинство из тех, кто был арестован, по их словам, настоящими националистами стали лишь в тюрьме или в ссылке. Многие из них после наказания на Днепропетровщину не вернулись. Хотя были и такие, которые полностью интегрировались в советскую жизнь. Их свидетельства очень интересны для историка.
— Сколько воспоминаний ветеранов оуновского подполья вы записали?
— Мы успели записать воспоминания почти десяти человек, которые еще были живы. Реагировали они на наши обращения по-разному, но большинство рассказывали обо всем откровенно. По моей оценке, нам пока удалось исследовать лишь треть или половину материала. Очень много документов находятся в архиве СБУ в Киеве. До них еще не дошли руки исследователей. Мой товарищ Дмитрий Куделя трагически погиб несколько лет назад. До сих пор лежат необработанные воспоминания архивно-криминальных дел членов ОУН. В прошлом году под моей редакцией был издан сборник статей «Деятельность подполья ОУН на Востоке Украины». Надеюсь, что в будущем году выйдут новые статьи и книги. Вообще есть идея издать путеводитель, в котором будут указаны памятные места, где действовало оуновское подполье на Днепропетровщине. Стоило бы издать и именной указатель, персональную историю членов подполья. Некоторые призывают открыть в Днепропетровске мемориальные доски на домах, где находились конспиративные квартиры подпольщиков. Возможно, в будущем они таки появятся.