И. О. Шевченко, П. В. Шевченко. Большая семья – какая она?

Вид материала

Документы

Содержание Количество детей Уровень жизни На ком семья держится? Что им тяжелее? Внешние связи Мотивационная сфера Почему у них много детей? Как это получилось? Желают ли они всем иметь больше детей? Ценностные ориентиры в воспитании детей Вырастить детей «хорошими людьми» Научить детей находить своё место в жизни, адаптироваться»

Подобный материал:

• Тема: Т. Г. Шевченко співець краси рідного краю, 30.33kb.
• Тарас Шевченко народився 9 березня 1814, 335.74kb.
• Т. Г. Шевченко. “Мені тринадцятий минало, 91.33kb.
• Т. Г. Шевченко Бендерский политехнический филиал методические указания, 1001.84kb.
• Тарас Григорович Шевченко для українського народу І які життєві урок, 332.9kb.
• Какое отношение акын Тарази имеет к Тарасу Шевченко, 230.36kb.
• План I. Богатство поэтического языка шевченко. II. Тарас григорьевич шевченко и русская, 443.56kb.
• Марко Вовчок «кроткий пророк» (Т. Шевченко), 168.96kb.
• Tарас Шевченко — реформатор української літературної мови, 654.29kb.
• Т. Г. Шевченко Экономический факультет Кафедра экономической теории Утверждаю, 237.16kb.

И.О.Шевченко, П.В.Шевченко. БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ – КАКАЯ ОНА?

(по материалам исследования в Москве)

Представленная работа посвящена проблеме большой¹ семьи – её месту в социальном окружении в современной России, а также восприятию положения семьи в социуме членами семьи. Актуальность этой темы обусловлена, прежде всего, социально-экономическими изменениями в России, которые проявились, помимо всего прочего, в вытеснении желания иметь более одного ребёнка другими, более социально престижными желаниями. В результате в среднестатистической городской российской семье 1,15 ребёнкаⁱ.

Причины этой неблагополучной ситуации не только в изменении репродуктивного поведения женщины и новом, редуцированном, восприятии ею своей материнской роли. Глубинным трансформациям подвергся в целом институт семьи, и это характерно не только для России, но и для многих других стран. Поэтому чрезвычайно актуальным является научное осмысление проблемы самовоспроизводства коренного населения и исследование таких её аспектов, таких как мотивация иметь детей (именно детей во множественном числе, а не одного ребёнка), а также изучение исчезающего в наши дни явления большой многодетной семьи.

В ноябре-декабре 2003 года в Москве было проведено исследование больших семей с применением методов анкетирования и свободного интервью. Выборка составила 198 семей. Объектом исследования выступали семьи, в которых родители воспитывают детей в количестве 3 и более. Предметом исследования являлись особенности взаимоотношений членов многодетной семьи как внутри семьи, так и с окружающей социальной средой, а именно: предпочтения, установки многодетных супругов относительно их родительской роли, ценности, которые они прививают своим детям; а также восприятие членами семьи своего положения, в котором они оказались в результате многодетности.


Количество детей

Прежде всего, отметим, что большая семья – это 3-детная семья. Среднее число детей у родителей, участвовавших в опросе равно 3,3. Значительно реже встречались семьи с большим количеством детей (см. Диаграмму 1). К сожалению, в опросе не смогли участвовать семья с 15 детьми (но она единственная во всём округе, где детей больше 10), а также семья с 9 детьми, которая также единственная в своём роде. Сведения о стоящих на учёте многодетных семьях подтверждают «исключительность» семей с таким большим количеством детей, их менее 1% от числа многодетных семей в целом по России, а статистические показатели вообще объединяют все семьи с 5 детьми и более в одну группу.

Попытки выделить основание, по которому можно было бы выделить семьи со значимо большим или значимо меньшим количеством детей, были безуспешными. Ни принадлежность к определённому вероисповедованию, ни связи с землячествами, ни «паспортная» национальность не смогли дать сами по себе какую-либо определённую картину. Основные массивы семей пришлось условно объединить в три группы по национально-культурным основаниям. Самой большой группой стала «славянская», куда вошли русские, украинцы, белорусы (76% семей), гораздо меньшими – «мусульманская» (татары, азербайджанцы, чеченцы) и «смешанная» (по 10%). В группу «прочих» (4%) попали армяне; грузины; евреи; лица не указавшие свою национальность, но назвавшие себя «католики». Названия групп были оставлены именно такими, поскольку члены семей именно так чаще идентифицируют свою семейную принадлежность. Если для русскоязычных (русских, белорусских, украинских, армянских, грузинских, еврейских, «смешанных») семей строгое следование религиозным канонам – скорее исключение, чем правило, то для вошедших в «мусульманскую» группу семей это, скорее, норма. По крайней мере, настолько, насколько это декларируется ими при социологическом опросе.

Данные опроса говорят о том, что существенной разницы между количеством детей в «славянской», «мусульманской» и «смешанной» семье нет. Ни одна из условных групп не выделялись из общей картины своей «повышенной» многодетностью, что говорит в пользу того, что в Москве собственно национальные традиции не являются определяющими количество детей. Большой город задаёт свою систему ценностей, и ценности семьи – детности, материнства и т.п. – детерминированы прежде всего интегрированностью семьи в мегаполис, а не в систему иных отношений.

Задумываясь о том, сколько детей ещё, возможно, появится в их семье, большинство (56%) родителей заявляет, что имеющееся число детей – это предел. При этом, треть (33%) допускают появление в их семье ещё одного ребёнка, и 11% считают, что возможно рождение ещё более одного ребёнка.

Уровень жизни

По своему уровню жизни² большая семья заметно уступает среднестатистической семье аналогичной возрастной категории родителей (30-50 лет)³ (см. Диаграмму 2). Основной сдвиг наблюдается в наименее обеспеченном слое. Если раньше «многодетность» ассоциировалась как правило с невысоким уровнем дохода, то сейчас и в большой семье появилась прослойка богатых, социально успешных родителей, которые сильно выделяются на фоне остальных представителей больших семей.

При этом доля богатых, живущих в достатке, примерно одинакова в обычной и в большой московской семье (по 11)%. По остальным категориям населения заметен существенный сдвиг в сторону бедности. Среди «середняков» (у тех кто живёт вполне сносно и живущих от зарплаты до зарплаты) большие семьи встречаются заметно реже, а в самой бедной группе не сводящих концы с концами большие семьи встречаются вдвое чаще обычных. Малообеспеченные респонденты, которым не хочется признаваться в низком уровне жизни, чаще других затрудняются ответить на вопрос о доходе.

На ком семья держится?

В среднестатистических московских семьях паритет в доходах родителей – распространенное явление, иногда доход матери даже выше дохода отца. В больших семьях основным «добытчиком» денег является отец. Респонденты, отвечая на вопрос, каков вклад родителей и других родственников в семейный бюджет проставляли в анкете числовые значения, которые при обработке были сгруппированы в 5 основных групп. В Таблице 1 приведены данные только по тем семьям, где отец есть. Таких семей 94% от всех больших семей. В остальных 6% семей отец или уже умер, или проживает отдельно, не принимая активного участия в жизни семьи.

В большинстве (57%) семей отец содержит всю семью практически единолично⁴, ещё в 21 % семей от него зависит больше половины семейного бюджета. Отец, на котором лежит ответственность меньше, чем за половину семейного бюджета, – редкое исключение (менее 4% семей), характерное для семей, в которых отец инвалид или пенсионер.

Сопоставление семей с разным уровнем достатка и разным вкладом отца в семейное благополучие показало, что чем богаче семья, тем чаще в ней встречается «единоличие» отца. В таких семьях матери, как правило, больше времени и сил вкладывают в семью – детей, быт и т.д. В более бедных семьях вклад отца в семейный бюджет существенно ниже, что и показано на Диаграмме 3.

Бюджет семьи держится «только на отце» у 82% богатых семей, у живущих вполне сносно таких семей только 64%, у живущих от зарплаты до зарплаты – ещё меньше – только 48%, а среди бедных семей – только 33% могут обойтись без дополнительного дохода матери или других родственников.

Очевидно, существует непосредственная зависимость между способностью отца содержать семью в целом и необходимостью зарабатывать у других членов семьи, в первую очередь, у матери. Иными словами, нужда гонит женщину на работу. Из этого можно сделать весьма «патриархальный» вывод: «на отце вся семья держится».

На фоне такой значимости отца в обеспечении семьи (средний показатель по всему массиву семей равен 81%) роли остальных членов семьи представляются малозначимыми. Их малый вклад может быть далее детализирован. В Таблице №2 приведено сопоставление доли каждого родственника в наполнении семейного бюджета в полных и неполных (без отца) многодетных семьях (в процентах). В семье без отца основная финансовая нагрузка ложится на плечи матери, её роль в обеспечении семьи – 91%.

Вклад бабушек, дедушек и прочих родственников несущественен, он составляет 4% в полной семье и 9% в семье без отца.

Однако, относительно тяжёлое финансовое состояние почти не связано с количеством детей. Массивы трёх-, четырёх- и пятидетных семей распределяются по уровню доходов примерно одинаково. К тому же, относительное большинство родителей (41%) убеждены в том, что будь у них всего лишь один ребёнок, им было бы нисколько не легче, а точно так же. Немного легче в этом случае отмечают 24,5%, и ещё 29,6% считают, что им содержать одного ребёнка было бы значительно легче. Те, кто отмечал «так же» часто приписывали «было бы скучно», а иногда даже утверждали, что «было бы тяжелее».

Маловероятно, что родители трёх и более детей оправдывают свой уровень жизни постфактум – по принципу «раз стольких родили, значит так и надо было, а ограничившись одним-двумя детьми, всё равно ничего не выиграешь». Также не похоже, чтобы родители в основной массе делали сознательный выбор – отказ от каких-то благ ради того, чтобы дать жизнь ещё кому-то. Такие комментарии встречались только в глубоко религиозных семьях.

Исследования разных лет показывали, что уменьшение доли семей с тремя и более детьми не связано с ограничением рождаемости из-за материальных трудностей, поскольку расходы на третьего ребёнка меньше, чем на второго и первого. Причина – в сокращении потребности в нескольких детях по сравнению с другими социальными благами, получаемыми индивидом в результате его участия в деятельности внесемейных институтовⁱⁱ.

В действительности, воспитывать одного гораздо легче, чем двоих, особенно рождённых с малым интервалом, с разницей в год-два. Основной прирост тяжести состояния возникает за счёт необходимости уделять внимание, время, силы всем детям сразу, а у каждого родителя только одна пара рук, одна голова, а потребности разных детей могут быть просто несовместимыми во времени и в пространстве. У нас в обществе нет той доступной социальной инфраструктуры, которая позволяет родителям обойтись без перенапряжения. Компенсация за такое перенапряжение также практически отсутствует. Куда проще «конвертировать» перенапряжение на работе в социальный статус – признание коллег, рост зарплаты и т.д.

Воспитывать троих и большее количество детей ещё сложнее, от зелёной книжечки – удостоверения многодетной семьи – пользы почти нет. Появление большого количества детей требует от родительской пары коренной перестройки не только всех взаимоотношений с родственниками, работодателями, даже друзьями и знакомыми, но и самого отношения к собственной социальной активности. В силу объективных обстоятельств для женщины материнство станет не вынужденным кратковременным отрывом от работы и всего с ней связанного, а полноценной формой самореализации. Вероятно, именно женщины, изначально готовые к такой самореализации, и становятся многодетными. В их индивидуальной иерархии потребностей потребность иметь несколько детей стоит выше или по крайней мере не ниже потребности в престижной работе или престижном проведении свободного времени.


Что им тяжелее?

Традиционно тяжёлым для мегаполисов является проблема недостатка средств для удовлетворения всего спектра потребностей. Не стали исключением из этой традиции и ответы многодетных родителей (см. Таблицу 3), однако в большой семье острее всего стоит проблема нехватки жилплощади. Её отмечает большинство (53%) семей, в то время как в среднем по городу проблему жилья в социологических опросах отмечают втрое реже.

Правда, большинству больших московских семей не приходится рассчитывать на получение муниципального жилья, так как в среднем в многодетной семье 3,3 ребёнка, а по последним распоряжениям мэра Москвы «порог многодетности», при котором семью ставят на льготную очередь на получение жилья, повышен с 3 до 4 детей.

На второе место по значимости выходит проблема нехватки денег, её отмечают 46% семей. Далее по убывающей следуют нехватка времени (33%), болезни детей (17%), невозможность отключиться (8%). Как уже говорилось, большие семьи требуют больше времени тратить на детей, в результате как правило, работой жертвует мать, и тогда отец один обеспечивает всю семью. Учитывая, что в среднем большие семьи несколько беднее малодетных, зависимость их от всего одного источника средств вызывает повышенную озабоченность именно финансовой стороной жизни. Показательно, что именно отцы в 2 раза чаще, чем матери отмечали в качестве основного источника тревоги рост цен, все остальные альтернативы отмечались матерями примерно в 1,5 раза чаще чем отцами.

Распределение страхов и опасений большой семьи приведено в Таблице 4. Большинство опасений напрямую связано с возможными материальными проблемами. Больше всего в большой семье опасаются роста цен (39% отметивших), на втором месте стоит платность образования (36%), на третьем месте – собственное недомогание, невозможность тянуть в полную силу (34%). Опасения, связанные с детьми, хоть и не вошли в первую тройку, но в то же время по абсолютному значению мало уступают первым. Страх возможной болезни ребёнка, за лечение которой придётся платить, отмечен в 30% семей. Боятся призыва сына в армию 28% родителей.

Более подробный анализ не выявил каких-либо паттернов (устойчивых связок) различных страхов. Разные семьи по разному реагировали на предложенные варианты ответов в зависимости от того, здоровы ли дети, есть ли у матери возможность работать, сколько получает отец, могут ли старшие ухаживать за младшими, помогают ли бабушки и дедушки. Даже по поводу популярной в СМИ темы уклонения от призыва в армию спектр мнений включал как страх (а кто же будет нам помогать, если не сын), так и наоборот, уверенность (ему к толпе не привыкать – прорвётся; и накормят, и научат…).

Самостоятельно респондентами было озвучено, что они боятся: духовной деградации общества; растления детей; того, что в духовном плане среда развращает; зависимости детей от лекарств, неуверенности в завтрашнем дне; неустроенности детей в жизни; потерять Божье благословение.


Внешние связи

Большинство многодетных семей (70,4%) проживает в отдельной квартире, без других родственников, что вполне естественно, поскольку отечественная планировка в домах массовой застройки с трудом позволяет вместить даже два поколения большой семьи. Почти втрое меньше (25,5%) живут с бабушками или дедушками – при этом проживание с родителями жены встречается так же часто, как и с родителями мужа. Всего 4,1% проживают с прочими родственниками, как правило, это не супруги взрослых детей, а представители поколения бабушек – дедушек, их сёстры, братья.

Для того, чтобы успешнее справляться со всем разнообразием проблем, которые возникают у семьи с большим количеством детей, родителям нужна информация, однако, если судить по отечественным СМИ, прежде всего, по печатным, именно большая семья находится в информационном вакууме. Подавляющая часть публикаций посвящена воспитанию ребёнка в единственном числе. Поэтому 85% респондентов отвечают, что нет такого средства массовой информации, где можно почерпнуть информацию, ценную для многодетных. Ответы остальных 15% можно разделить на 10% религиозно ориентированных, отмечающих «Радонеж. Основы культуры православия» и прочие православные издания, и 5%, ориентированных на Интернет и активный поиск везде, где только можно.

В такой ситуации выручает только непосредственное общение с такими же большими семьями, к которому склонны две трети (67%) семей. В Таблице 5 приведены основные линии, по которым многодетные ищут общения с себе подобными. Большинство (56%) поддерживающих контактов родителей находит эти контакты по линии родственников или просто знакомых. При посредстве районного Совета многодетных контакты найти тоже можно, но в 1,5 раза реже (в 35% случаев). По линии религиозной общины общаются 9% активно контактирующих семей.

Взаимодействуя с другими людьми, формальными и неформальными организациями, семья постоянно испытывает на себе отношение внешней среды. Это отношение может быть самым разным – как позитивное, сочетающееся с реальной помощью, так и негативное. (См. Диаграмму 4).

Сравнение отношения официальных органов и простых людей к большой семье показывает, что общее количество позитивных ответов (сумма ответов на альтернативы положительное, помогают… и положительное, но реальной помощи нет) примерно одинаково – 56% у официальных структур и 52% у людей. Это неудивительно, в конце концов и там, и тут люди. Однако по другим альтернативам различие заметно.

Отношение госструктур и простых людей к многодетной семье варьируется по-разному. Отношение официальных структур в большинстве своём (69%) может быть охарактеризовано как «нейтрально-положительное», то есть по четырёхбалльной шкале оценок две трети ответов приходится на две средних позиции. Положительное, но реальной помощи нет отметили 39% семей, безразличное отношение – почти 30%. Отношение в обществе, наоборот, сильно поляризовано, и 60% ответов приходится на полярные оценки. Помогают, насколько возможно каждой третьей (34%) семье, относятся отрицательно – к каждой четвёртой (26%).

Очевидно, функционирование в рамках инструкций и предписаний ведёт к «усреднённой» модели поведения органов самоуправления, администрации поликлиник, детских садов и т.д. Люди же не стесняются в выражении своего истинного отношения – как по части реальной помощи, так и по части высказываний «расплодились тут…».

На этом фоне родственники выглядят явно предпочтительнее. Их безразличное (2%) или отрицательное (3%) отношение выглядит как исключение. Родственники, как правило, основные помощники многодетной семьи. Они помогают реально в большинстве (63%) случаев.


Мотивационная сфера

Как показывает статистика, доля семей с количеством детей 3 и более снижалась начиная с 70-х годов ХХ векаⁱⁱⁱ. Снижается она и сейчас, однако не так быстро, как двухдетность вытесняется однодетностью^iv. Городские семьи с действительно большим количеством детей – четыре, пять и более – как по данным переписи населения 1989 года, так и по данным микропереписи 1994 года, стабильно составляют соответственно 5‰ и 2‰ от всех городских семей⁵. Значит, готовность иметь более 2 детей по-прежнему не привязана непосредственно к социально-экономическим процессам, что отмечалось социологами ещё в спокойное доперестроечное время ^v.


Почему у них много детей? Как это получилось?

Респондентам задавался вопрос о том, что привело семью к её трёх- и более детному состоянию, какие соображения и обстоятельства были тому причиной. На первом месте по частоте встречаемости (28,6%) – ответы «авторские», то есть, варианты которых не были предложены в анкете. Среди них встречаются единичные рациональные ответы типа «осознание того, что аборт – убийство», но большинство тяготеет к эмоциональным, нерациональным типа «так хотели», «общались с многодетными», «а что тут такого», или же к явно социально желательным «любим детей; любовь к детям», но последнее настолько напрашивается само, что говорить о рационализме здесь не приходится.

На втором месте (26,5%) – ожидание ребёнка определённого пола. Бывает, родители ждут девочку, а рождаются всё мальчики и наоборот. Этот вариант также рационален не более чем на половину, поскольку в каждом последующем рождении вероятность «нужного» пола такая же, как и в предыдущем.

На третьем месте (22,4%) – внутреннее чувство долга, который каждый понимает по-своему. Это может быть долг перед человечеством (вселенной, жизнью) или перед своей семьёй, родителями, родственниками. Возможны варианты – долг совести, принятие личной ответственности перед Богом.

Четвёртое и пятое места занимают соответственно традиции многодетной семьи одного или обоих родителей (18,4%) и требования веры, религии (16,3%). Интересно, что верующие, прежде всего православные, семьи отвечали максимально развёрнуто, не пропуская ни одной возможности для выражения того, что в советское время было бы расценено как «религиозная пропаганда».

Остальные причины – материальное стимулирование (6%), национальные традиции (4%), давление родственников (4%) не существенны. Материального стимулирования как такового нет, даже получение квартиры после рождения четвёртого ребёнка может затянуться на годы, в результате многодетная семья всё равно может ничего не получить, пока дети не вырастут. Национальные традиции, как уже говорилось, не действуют в мегаполисе, а силой заставить женщину родить тоже невозможно.

Большинство (70%) шло к многодетности сознательно: у 48% получилось заводить детей планомерно, а ещё у 22% дети появлялись «без графика», но всё равно желанные. Лишь 29,6% признались, что многодетность у них непреднамеренная. Половину этой непреднамеренности составляют двойняшки, появившиеся на свет в результате второй беременности у женщин.

Сами отвечавшие воспринимают свою многодетность чаще как рядовое событие (72,4%), гораздо реже как героизм (17,3%). Ещё 8% – как личную самореализацию, как удавшуюся жизнь, как дар великий и лишь 2% – как ошибку. Несмотря на достаточно большое количество (30%) «случайных попаданий» в разряд многодетных, налицо высокая степень принятия своего положения⁶, что говорит о наличии каких-то глубинных механизмов позитивного восприятия большого количества собственных детей даже при отсутствии первоначального стремления к этому.

Желают ли они всем иметь больше детей?

Многодетные, несмотря на все сложности жизни, редко противопоставляют себя малодетным, лишь в 2% осуждая их за лёгкость выбранного пути. Нейтрально относятся 34,7%, и ещё 11,2% считают, что малодетные семьи достойны сожаления. Чаще всего (48%) они считают, что малодетные семьи тоже заслуживают поддержки.

При этом прослеживается взаимосвязанность ответов: те семьи, которые ориентируются на помощь государства и считают, что эта помощь должна быть существенной, жалеют малодетных, очевидно, считая, что поддержка малодетной семьи государством сделает её со временем многодетной. Не более 2% убеждены, что стимулировать рождаемость не нужно. Остальные уверены в обратном и называют основные условия, которые на их взгляд, приведут к увеличению количества детей. Их ответы приведены на Диаграмме 5.

Так как многодетные судят по себе, то и названные респондентами основные условия, при которых детей будут рожать больше, по своей значимости совпадают с основными проблемами большой семьи – безденежьем и теснотой. Повышение уровня жизни как залог увеличения детности семей назвали 62%, решение квартирной проблемы – 50%. Не приводили конкретики, однако обозначили, что помощь государства должна стать существенной – 41% семей и крайне мало (14%) ответов, касающихся изменения установок общества относительно количества детей.

Только православные активно верующие родители акцентировали внимание на духовных ценностях и обществе, остальные же в массе своей фактически повторяли стереотип, в котором на первом месте материальное стимулирование и влияние государства.

Указывая на высокую значимость государства в вопросах помощи семье, сами многодетные на государство мало надеются (см. Таблицу 6). Отвечая на вопрос «С чем Вы связываете свои надежды на улучшение жизни в будущем», продемонстрировали надежду на своих детей 56% родителей, в то время как на государство – почти вдвое меньше – 29%. Другие надежды (Надеюсь только на себя, на Бога, на улучшение экологии, на повышение уровня жизни, …. ) характерны для остальных 15% родителей.

Поскольку на государство надежды мало, а дети станут взрослыми не скоро, получается, что кроме как набраться терпения и верить в лучшее, родителям в процессе воспитания своих детей больше ничего не остаётся.

Ценностные ориентиры в воспитании детей

Воспитание детей – процесс, в котором родители не только закладывают систему ценностей и формируют желательные поведенческие навыки, но и подсознательно передают им свои убеждения, верования, страхи⁷. Ответы на вопрос «Что для Вас важнее в воспитании детей» приведены на Диаграмме 6 и в Таблице 7⁸. При всём многообразии вариантов ранжирования предложенных вариантов ответов приоритетные «направления» явно проявляются.

На первое место ставится здоровье детей (вариант ответа «Вырастить детей здоровыми»), ненамного от него отстаёт Вырастить детей «хорошими людьми», каждого – «настоящим человеком». Эти две идеи в сумме занимают в 1,5 раза больше «мыслительного пространства», чем три остальных, вместе взятые. Таким образом, первое место занимает страх биологического происхождения. На втором месте – явно социально желательная альтернатива.

С озабоченностью здоровьем всё более-менее легко объяснимо. Когда, к примеру, гриппом заболевает ребёнок в семье из трёх человек, взрослым это доставляет некоторое количество хлопот, но сами они при этом могут и не заболеть, а если ребёнок школьного возраста, то маме можно даже не брать больничный. Если заболевает ребёнок в большой семье, забот становится на порядок больше. Скученность почти гарантирует то, что в семье заболеют все дети и, возможно, сами родители. На лекарства может уйти значительная часть семейного бюджета. Хождение по врачам, сидение в очередях, невозможность пойти в поликлинику с двумя или тремя детьми сразу, а также и «разорваться» между домом и поликлиникой – всё это заставляет очень серьёзно, может быть, слишком серьёзно относиться к проблеме здоровья-нездоровья членов семьи. Наличие в семье слабого здоровьем ребёнка – тоже проблема более типичная для больших семей, нежели для малодетных, в силу таких обстоятельств, как рождение детей с малым интервалом, ослабленность материнского организма предыдущей беременностью, невозможность восстановить силы из-за нехватки времени и бессильной «бесплатной» медицины.

Социальная желательность (альтернатива, сформулированная абстрактно, но в соответствии с принятым штампом, стереотипом Вырастить детей «хорошими людьми»,), выходящая на второе место, отражает лишь то, что ничего конкретного от ребёнка не ждут, не нацеливают, но и особых «обязательств» перед ним не имеют. Как говорится, «хороший человек – не профессия». Специально структурировать свою родительскую активность при этом не требуется.

При достаточно чётком распределении приоритетов заметен разрыв, отделяющий второе место от третьего, а также четвёртое от пятого. Альтернативы «Дать детям хорошее образование» и «Обеспечить детей материально – обуть, одеть, накормить» находятся в «зоне неопределённости». Редко кто ставит их на первое или последнее место. Образование и у самих многодетных родителей реже, чем у малодетных, бывает престижным, элитным. Здесь же находит отражение менее выраженная ориентация на «образование и карьеру» и больше выраженная – на «семью и детей» у многодетных матерей-респондентов. Тем не менее, образование детей – тот вопрос, над которым, очевидно, задумывались все или почти все, и по которому наблюдается самый большой разброс мнений. Образование – лидер «второго места» среди всех альтернатив (в 49% случаев его ранг второй) и почти аутсайдер – первого (лишь в 8% анкет оно стоит на первом месте). По остальным вариантам разница между частотой попадания на 1 и на 2 место не превышает 12%. Можно заключить, что образование считается ценностью в большой семье, но не главной ценностью. Вероятно, оказывает влияние и сложное отношение к образованию в обществе: с одной стороны всё труднее его получить, с другой стороны, утвердился стереотип «умный – бедный». Семье, для которой материальная проблема очень актуальна и относительно часто болезненна, трудно ставить цель дать хорошее образование всем детям.

Альтернативу, связанную с удовлетворением витальных потребностей детей отмечали редко, вероятно, по двум причинам. Во-первых, желание признаваться в собственной бедности, озабоченностью куском хлеба возникает редко. Во-вторых, по части удовлетворения элементарных потребностей детей большая семья не очень отличается от малодетной. Вещи переходят от старшим к младшим, родственники, как правило, отдают детскую одежду даром. Большая семья может себе меньше позволить новых модных вещей, гастрономических изысков, платного досуга, но это уже не входит в понятия «обуть, накормить».

Альтернатива « Научить детей находить своё место в жизни, адаптироваться» большинством респондентов ставится на последнее место в анкете не потому, что это не нужно детям. Из сознания родителей-респондентов вытесняется то, что по сути является или технологией, которой надо обучать, или идеологией, пронизывающей всю жизнь. Возможно, большинство родителей просто не считают себя успешно адаптировавшимися, и таким образом, признают, что им нечего передать детям.

В целом, ранги ценностных ориентиров обратно пропорциональны степени их рациональности. В лидерах – максимально эмоционально окрашенные, в аутсайдерах – связанные с возможностью рационального достижения.


Таким образом, большая семья, попадающее под современное определение «многодетная»

• внерациональна по происхождению
  
• небогата и очень зависима от одного источника доходов (как правило, отца)
  
• держится преимущественно на родственных связях, а от государства и общества получает минимум поддержки.