Валерий Алексеевич Алексеев Проект «АЦ»
| Вид материала | Литература |
- Философия цнди а621998 Алексеев, 93.74kb.
- Приключения Тома Сойера 13. Киплинг Р. Маугли 14. Великая Отечественная Алексеев, 51.43kb.
- В. Е. Красовский общая характеристика работы, 167.77kb.
- Список книг и глав из книг по теме Отечественная война 1812 года, 35.25kb.
- Программа по дисциплине, 71.06kb.
- С. П. Идет война народная: Рассказ, 58.41kb.
- Алексеев В. П. Очерки экологии человека: Учеб пособие / В. П. Алексеев, 17.91kb.
- Алексеев П. В. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин, 487.48kb.
- Программа конференции 00 10. 00 Регистрация участников конференции (холл 7 этажа)., 63.96kb.
- Я. В. Алексеев // Руды и металлы. 2009. №3. С. 66-68: ил.,табл. Библиогр.: 6 назв, 477.17kb.
15
Целый месяц после этого я наслаждался жизнью вовсю. Учился с удовольствием, купался, ел за троих, ходил в гости к Черепашке, вечерами читал в постели.
Телевизор смотрел редко: как то времени не хватало, голова была другим занята, да и помехи досаждали. И в один прекрасный вечер я без всякого огорчения заметил, что он у меня вовсе сломался.
Черепашка оказалась весёлой девчонкой, она готова была хохотать по любому поводу. И характер у неё стал ровнее: она перестала обижаться по пустякам.
Пару раз она довольно ловко ответила на Славкины замечания, и Славка прекратил её задевать. Вечерами мы играли с Черепашкой в прятки (если можно так назвать эту игру): она исчезала, а я её искал.
Соня почему то меня избегала: должно быть, она ещё сердилась, что получила из за меня нагоняй. Бориса и Славку я невзлюбил с самого начала, а Леночка Кныш была слишком красивая, я её просто боялся. Олег со мной был вежлив, как английский лорд, он всё время ко мне присматривался, но первый не подходил.
Вообще Олег был в школе звездою первой величины: он быстрее всех прошёл программу десятилетки и занимался по особому расписанию, под наблюдением самого Дроздова. Целые дни Олег просиживал в учебном корпусе и что то там считал. Борька и Соня учились в одной группе, а Славка, Лена и Рита – в другой. У меня, значит, как и у Олега, была своя особая группа, только отстающая. Ну что ж, я не обижался, в этом была своя логика.
Игорь Степанович радовался моим успехам. Мы уже покончили с пробелами по арифметике и шпарили алгебру и геометрию так, как будто бы нас подгоняли.
Физику и химию Скворцов не спешил начинать.
– Математика, – повторял он, – это основа основ.
Своего мнения по этому вопросу у меня не было.
Историю, географию и литературу мы совершенно не трогали. Впрочем, я много читал и тоски по этим предметам не испытывал. Удивительно было то, что мы совсем не занимались русским языком, но писать письма мне становилось всё легче. Должно быть, это было связано с тем, что я научился «организованно мыслить». Об иностранном языке Скворцов даже не вспоминал. Как то раз я намекнул ему, что хотел бы выучить испанский.
– А зачем это тебе? – поинтересовался Скворцов.
– Так, красиво… – пробормотал я.
– Ну, пожалуйста, – равнодушно сказал Скворцов. – Учебник ты найдёшь у себя в шкафу, на досуге и займёшься. Недели две тебе, пожалуй, хватит… Но имей в виду: не в ущерб нашей программе.
Учебник я нашёл, но открыть его не рискнул: как то не верилось мне, что язык можно выучить за две недели. Больше мы к этой теме не возвращались.
Спецкурс меня немного расстраивал: по моему мнению, мы просто топтались на месте. Автогенка мне надоела: я уже научился сосредоточиваться, держать мысль, убрал запретительную перебивку, свободно снимал напряжение, – словом, делал всё то, что Воробьёв показал мне на первых уроках. Правда, к этому прибавились мнемоника и эвристика, но всё это было совсем не то. Мнемоника мне сначала понравилась: с памятью у меня были всегда нелады. Я добросовестно учился сортировать, группировать и запоминать информацию, выделять общие признаки, разработал свой собственный код запоминания исторических дат (Воробьёв меня очень хвалил, хотя сам он в хронологии путался). Эвристика (искусство находить неожиданные решения) шла более туго, но кое какие успехи тоже были. И всё таки я до сих пор не умел ни прослушивать, ни блокироваться, ни исчезать. Иными словами, никаких особенных способностей я в себе не обнаруживал, а Воробьёва это как будто не заботило вовсе.
Зато однокашники мои делали всё новые успехи. Борис Махонин у меня на глазах согнул взглядом железную вышку трамплина и тут же, победоносно на меня посмотрев, выпрямил её, как надо. Олег и Соня целые часы проводили на корте, играя в теннис без ракеток: они стояли на своих площадках, пристально глядя на мяч, который по направлению их взглядов носился над сеткой, выписывая немыслимые кривые. А потом оба, бледные, с покрасневшими глазами, бежали купаться.
Да что там говорить: даже Черепашка моя начала понемногу летать. Точнее, не летать, а вспархивать, как куропатка, и это было ужасно смешно.
– Ой, упаду! – пищала она. – Ой, сил моих нету!
Славик и Лена посмеивались над её попытками, поэтому она всё чаще исчезала и летала тайком от всех, хотя Виктор Васильевич ей категорически запрещал.
Рита была добрая девочка и хорошо ко мне относилась. Она пыталась мне объяснить, как это делается, но я не способен был уловить даже принцип: при словах «гравитация» и «поле» я просто терялся.
Черепашка и была первая, кого я «услышал». Однажды, играя с ней в прятки, я остановился посреди комнаты в недоумении: последнее время она всё чаще взлетала под потолок, где я не мог её найти, и это меня обижало. Вдруг я услышал какой то гул, словно кровь стучала в ушах, и слабый хрипловатый голосок, совсем не похожий на Ритин, зашептал:
– Ищи, ищи, голубчик… Андрюшенька, миленький, какой же ты смешной!..
– Что ты сказала? – переспросил я от неожиданности.
– Ничего, – растерянно отозвалась Рита.
Она потеряла над собой контроль и возникла там, где от меня спряталась: в углу за платяным шкафом.
– А разве я что нибудь сказала? – спросила она.
– Нет, нет, мне показалось! – поспешил я ответить.
– Ты врёшь! – вдруг тихо сказала Рита. – А ну вас всех!
Она вскочила и выбежала из комнаты.
А я был настолько счастлив, что чуть не пустился плясать.
– Я слышу, чёрт возьми! Я тоже слышу! Не такая уж я бездарность!