Geum.ru

То, чем мы гордимся и что является отличительной нашей особенностью, это наша фамилия. Когда же появились наши фамилии

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2
Глава 41.
"…В мирских свадьбах играют глумитворцы и арганики, и смехотворцы, и гусельники, и бесовские песни поют, и как к церкви венчатся поедут, священник со крестом будет, а пред ним со всеми теми играми бесовскими рыщут, а СВЯЩЕННИЦЫ ИМ О ТОМ НЕ ВОЗБРАНЯЮТ И НЕ ЗАПРЕЩАЮТ…О том запрещати ВЕЛИКИМ ЗАПРЕЩЕНИЕМ…"

Собор под страхом проклятия запретил "трегубную аллилуйю" и троеперстное знамение и ввел по всей стране двоеперстие. Любопытно, но спустя ровно 100 лет, патриарх Никон также под страхом анафемы заставляет православных ОПЯТЬ возвращаться к троеперстному знамению! Но старообрядцы, отстаивая свою правоту, ссылались именно на решения Стоглавого собора. А как тут было мирянам разобраться?

Монахов собор призвал довольствоваться всевозможными квасами, а "не пьянственным питием, сиречь хмельными и горячими винами". Исключение было сделано лишь для редких в России заморских "фрязских" вин. Из разрешалось держать в монастырских обителях, но пить только "во славу Божию, а не во пиянство". Смешно, не правда ли?

Именно последнее решение, как впрочем и многие другие постановления Стоглава, осталось пустой декларацией. Англичанин Ричард Ченслер, посетивший Россию в 50-х гг. XVI вв., так характеризовал русских монахов: "Что касается разврата и пьянства, то нет в мире подобного, да и по вымогательствам это самые отвратительные люди под солнцем"

Итак. Собор 1551 года ОФИЦИАЛЬНО объявил войну старинным русским обычаям.

Заключение

Митрополит Макарий руководил русской православной церковью более 20 лет. В канун Нового года, 31 декабря 1563 г., в возрасте около 80 лет он умирает.

Не многие знают, какую роль МОГ сыграть в русской истории этот церковный деятель. В 1556 г. Иван Грозный писал казанскому архиепископу Гурию: "О Боже, как бы счастлива была русская земля, если бы владыки были таковы, как преосвященный Макарий да ты". Скрытый смысл царского письма становится более понятным в годы опричнины, когда друг за другом на митрополичьей кафедре сменяли иерархи.

Яснее на этот счет высказался Скрынников: "К счастью для церкви (в XVI в.), и митрополит Макарий, и могущественный временщик - бывший новгородец Сильвестр, проявили достаточную долю РАВНОДУШИЯ к тому, что касалось внешней обрядности".

Митрополит Макарий не отличался такой нетерпимостью, как патриарх Никон 100 лет спустя. Он не обладал такой силой воли, как Никон, Итак, просто престарелый Макарий силу политической гибкости и естественной дряхлости (возраста) НЕ СТАЛ устраивать раскол церкви. Именно Макарий за ВСЕ время правления Ивана Грозного является единственным митрополитом, кто "умер в должности" да еще и заслужил от царя ласковые слова!

А что же далее? Дальше пошла чехарда на московской митрополичьей кафедре: по 2 года главами русской церкви побывали Афанасий и Филипп (Колычев). Митрополиты занимались, главным образом, тем, что пытались образумить Ивана Грозного от опричных казней. А после все взоры были устремлены на учреждение патриаршества. Тяжелые годы правления Годунова, Смута, многочисленные войны и первые годы новой царской династии отодвинули общецерковные проблемы, поднятые Макарием, на второй план.

Макарий ПОДГОТОВИЛ русскую общецерковную реформу, направленную на искоренение славянской "старины глубокой". Но ее осуществление растянулось на 100 лет и было завершено лишь более энергичным и непримиримым патриархом Никоном. Именно его, московского митрополита эпохи Ивана Грозного, можно считать человеком, КОТОРЫЙ РЕШИЛ ПОКОНЧИТЬ с

События середины XVII столетия ЛИШЬ ЗАКРЕПИЛИ и ОФОРМИЛИ те процессы, которые были начаты 100 лет назад митрополитом Макарием. Ему так и не удалось довести до конца свои начинания, однако ПРИНЦИПЫ и УКАЗАНИЯ, сформулированные им и его временем легли в основу ОКОНЧАТЕЛЬНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ СТАРОСЛАВЯНСКОЙ САМОБЫТНОСТИ в лице древнего язычества.

Поскольку большинство славянских имен и прозвищ были не признаны православной церковью, их ожидала печальная судьба. Во 2-й половине XVI в., ввиду многочисленных примеров причисления к лику святых и преподобных различных церковных деятелей, ИХ ИМЕНА СТАНОВЯТСЯ ОСНОВОЙ ДЛЯ ЦЕРКОВНЫХ МЕСЯЦЕСЛОВОВ, которые появляются как выдержки из Житий "Великих Четьи-Миней".

Выполняя решения Стоглавого собора 1551 г., городские и сельские священники уже во 2-й пол. XVI в. УСИЛИВАЮТ контроль над мирянами. Именно к концу XVI столетия нехристианские имена и именно под влиянием политики митрополита Макария, постепенно начинают исчезать из употребления. Процесс этот завершился только к середине следующего века.

Мне могут возразить: нет данных. Нужны факты, а главное цифры. Они есть. Весьма любопытные. Готовится к публикации статья "Рязанские старорусские имена и прозвища в кон. XVI и 1-й трети XVII вв.", составленная на основе данных писцовых и переписных книг Окологороднего и Старорязанского станов Переяславль-Рязанского уезда. Но это уже отдельная тема.

М.Б.Оленев
17-20.05.2001 г


В XVII в. идея славянского единства считалась важнее национального размежевания на русских, украинцев и белорусов, и деятели культуры всех славянских земель трудились для всех славян. В частности, в белорусско-литовском городе Вильно (ныне — Вильнюс, столица Литвы) была составлена "Грамматика" Мелетия Смотрицкого, по которой учились вплоть до XIX в. и в Москве, и на Балканах. Там же служили делу славянского просвещения Лаврентий Зизаний и Франциск Скорина, которого считают одним из основоположников белорусской филологии. В Киеве был составлен "Лексикон словено-роський" для перевода слов церковнославянского языка на "русский". Как видно из заглавия, его автор, монах Киево-Печерской лавры Памва Берында, ещё не считал язык, звучавший вокруг него, украинским.

Деятели дружеских православных церквей неоднократно указывали своим московским коллегам, что отдельные места в церковных книгах, имевших хождение, на Руси, не всегда точно соответствуют тому, что написано в тех же книгах на греческом языке. Частичные пересмотры и новые переводы отдельных книг, осуществленные в XVI в., не изменили общей картины. В XVII в. было решено сделать полный пересмотр всех церковных книг. Это была поистине титаническая работа, для которой в самой Москве не нашлось достаточного количества квалифицированных людей, владевших и греческим и церковнославянским языками. На помощь были приглашены деятели Юго-Западной Руси без учёта того, что и общенародный и церковнославянский языки Киева и Вильны к этому времени стали существенно отличаться от московского. В результате многое оказалось исправленным на юго-западный манер. Это в значительной мере коснулось и личных имён.

Пересмотр церковных книг преследовал цель возвращения имён к "наиболее правильным" формам, в каких они употреблялись в византийских источниках. Однако задача эта оказалась практически невыполнимой: многие имена в живом русском произношении слишком далеко отошли от своих византийских прообразов, потому что и сам новогреческий язык отошёл от того состояния, в каком он был в Византийский период, и, наконец, потому, что некоторых имён в византийских источниках не существовало — они были заимствованы из южнославянских книг или искусственно созданы в церковной литературе.

В результате всех исправлений хорошо освоенные русские формы календарных имён оказались замененными фактически формами другого языка, не приспособленными для употребления в русской среде. Новые списки имён были отпечатаны и разосланы по всем епархиям в качестве образцов для следования, но все предыдущие издания, а также многочисленные рукописные книги не были изъяты из употребления, можно было обращаться и к ним. Так, в результате вариантность имён стала возрастать, а опечатки, не сразу обнаруженные, ещё больше ее умножили.

По-видимому, рост численности календарных имён, отмеченный в XVII-XIX вв., отчасти связан с этим реформированием, когда отдельные варианты были восприняты как самостоятельные имена. Так, например, в разных местах календаря встречаются имена Исаак, Исаакий, Исакий. Филологически это одно и то же имя, а вот агиографически это — разные имена, потому что они закреплены за разными персонажами и датами. (Агиография — от греческих слов, означающих "святой" и "пишу, описываю" — отрасль церковной литературы, содержащая описание жизни святых.)

Пересмотр церковных книг привёл к реформированию Русской церкви, потрясшему всю страну. Была обнаружена неточность в совершении некоторых церковных обрядов и принято решение исполнять их по-иному. Но значительная часть духовенства отказалась от этого, поскольку своеобразная русская обрядовость уже сформировалась. На Соборе 1656 г. приверженцы старых обрядов были прокляты и подверглись жестокой расправе: их и их приверженцев изгнали из центральных районов страны на далекий Север и в Сибирь. Разделение русских церковных деятелей на сторонников старых и новых обрядов принято называть расколом православной церкви, а приверженцев старых обычаев — раскольниками, или старообрядцами. У них сохранились в неизменном виде дореформенные книги и традиции. В их календари не вошли те новые имена, которые появились после XVII в., и исправления форм имён, принятые в XVII в. (например, такие имена, как Сава, Саватий, они пишут с одним "в").

Поскольку первоначально заимствованные русскими церковные имена восходили к средневековому греческому (византийскому) языку V—VII вв., а реформирование происходило с опорой на новогреческий язык, претерпевший к тому времени существенные изменения, многие "исправленные" имена оказались как бы повторно заимствованными из другого языка и в таких формах вошли в церковные книги. В народе же продолжали звучать их хорошо освоенные русским языком варианты. Приведем некоторые примеры: имя Зенон стало писаться Зинон, Баптос — Ваптос, Бонифатий — Вонифатий, Сотер — Сотир и затем ошибочно превратилось в Сатир. Хорошо освоенные русским языком имена Агафангел, Панкратий, Асинкрит во многих календарях после реформы стали писаться Агафаггел ("АгаΘаггел" через "фиту"), Пагкратий, Асигкрит, имя Агей получило варианты Аггей, Аггий и Ангий.

Реформа XVII в. значительно усложнила орфографию имён, стремясь приблизить ее к греческой, где были буквы "кси", "омега", "фита", "ижица" и ряд других, ненужных для написания слов русского языка. Поскольку при реформировании церковных книг основное внимание обращалось не на поиски наиболее удобных форм имён для включения их в русские тексты, а на приближение их к греческим образцам, считавшимся наиболее правильными, календарные имена в их церковной форме оказались оторванными от живого русского произношения. Произошло их расщепление на церковные и светские формы. При этом не учитывалось, что массовый материал, освоенный народным языком, не может быть переделан путём регламентирования. Он продолжает жить в устах народа, развиваясь по законам живого языка. "Исправленные" же формы оказываются как бы новыми именами, обычно похожими на народные, но не тождественные им. Иногда же реформированные и традиционные формы имён расходились так далеко, что их связь осуществлялась только благодаря тому, что они стояли под теми же календарными датами.

Особенно наглядно различие народных и реформированных форм одного и того же имени можно показать на примере имени Георгий. Оно происходит из греческого Георгиос, буквально "земледелец". Это древнее, ещё дохристианское имя было один из многочисленных эпитетов Зевса, считавшегося покровителем земледелия, в частности, — разведения маслин. У христиан же возник образ Георгия Победоносца, поражающего змея и в некоторых своих функциях приближающегося к Марсу древних римлян. Книжная форма имени — Георгий. Но в древнерусском языке "г" (h) перед "и", "е" исчезло, откуда Еорий и затем Юрий. Интересно, что в новогреческом языке это имя также претерпело серьезные изменения, превратившись в Йори.

При реформировании русских церковных книг имя повторно восстановили в письменной форме Георгий, но в русском языке XVII в. двоегласные сочетания были невозможны, и в народных говорах "г" и "е" поменялись местами. Получилось Егорий и Егор, с усечением конечного -ий. Лишь в XIX—ХХ вв. книжное написание Георгий стало произносительной нормой литературного языка.

Женские имена слабо представлены в церковных календарях, и среди них до сих пор много неясных. Так при пересмотре календарных имён во второй половине XIX в. имена Леонилла, Неонилла, Леовилла, Неовилла, Неонила и Лонилла были объединены как варианты одного и того же имени. Добавим народные формы этого имени Ненила, Немила, Нинила. Народная форма Марьяна имеет календарные соответствия Мариамн и Мариамна, которые иногда считаются вариантами имени Мария. В народных говорах встречаются также формы Маремьяна, Маревьяна, Марьянна, Маряна. В первоначальных минеях это имя имело форму Маримияния, а в некоторых рукописных календарях — Мариана.

Итак, "исправление" церковных книг привело прежде всего к увеличению числа вариантов имён. В частности, они неизбежны там, где в греческих именах писалась буква "ипсилон" (v, Y), давшая при раннем заимствовании у, а при реформировании замененная "ижицей", звучавшей как "и", ср. формы Вавула — Вавила, Лукерья — Гликерия, Куприян и Киприан, Курил и Кирилл, Курьяк и Кириак, Сумеон и Симеон (написания: Cvмеонъ, Кvрiлъ, Кvрiакъ, Кvпрiанъ). Подтверждение реальности существования таких форм находим в фамилиях Куприн, Курилов, Курилин, Курьяков, Вавулов, Вавулин, Суменов. Надо иметь в виду, что фамилии — это лучшее доказательство существования в народных говорах тех или иных вариантов календарных имён, порой самых невероятных и непредсказуемых.

Суперанская А. В.
Наука и жизнь. 1991, №1.


С личными именами у советских евреев возникали некоторые проблемы (а для тех, кто остался в СНГ, они остались и поныне). Не так чтобы очень большие, были и посерьезнее - но все же... Действительно, как назвать ребенка? Традиционные имена наподобие Сары и Абрама, которыми пользовались тысячелетия, стали звучать «не в тему», или, вернее, звучать как дразнилки. Приходилось подстраиваться под русские имена, но и это было непросто. Они не всегда удачно сочетались с библейским отчеством и предательской фамилией.

Однако, как всегда, евреи приспособились. Они стали предпочитать имена общепринятые, стало быть, «русские», «как у всех», но в то же время и не совсем, с легким оттенком иностранности: Альберт, Марк, Аркадий, Эдуард, Жанна, Элла... Или же прибегали иногда к маленькому акустическому обману: ребенок вместо Моше нарекался Миша, вместо Баруха — Борис, вместо Ривки — Рита... Обычные русские имена. И в то же время — почти еврейские. Нет проблем.

Но что же такое обычные русские имена? Не будем заниматься ономастикой, просто вспомним известные факты. В большинстве случаев русские имена ведут происхождение из греческого языка (Николай — «победитель», Василий — «царь» и т. д.) или — много реже — из латинского (Валентин — «крепкий», Иннокентий — «невинный»). Истинно славянских имен у русских так мало, что их можно пересчитать по пальцам: Владимир, Светлана, Людмила, всевозможные «славы» — Святослав, Ярослав и пр. Вот, пожалуй, и все. Славянское происхождение других имен уже сомнительно. Олег (Ольга), Глеб, Игорь, вероятно, пришли в Россию вместе с варягами. Вадим («последний русский славянин», как значится у Лермонтова) — имя персидское. Нерусское происхождение русских имен вполне объяснимо: детей нарекала при крещении церковь, религия пришла на Русь от греков, и, понятно, прежние, «языческие», имена были искоренены и заменены Филиппами и Александрами. Со временем пришлые имена настолько обрусели, что никто не задумывается теперь об их происхождении и смысле.

Среди множества употребляемых ныне в России имен мы выделяем «настоящие русские». В нашем представлении это имена, идущие из глубинки, из недр, сермяжные, простые, православные, народные, не испорченные модой, образованием и иностранщиной, те, что носили, к примеру, персонажи пьес Островского: Авдей, Агей, Савелий, Иван, Гаврила... Приглядимся к ним пристальнее.

Имена давала православная церковь — это верно. Но она нарекала детей в честь древних библейских праведников или святых и мучеников. А святые эти, в свою очередь, нередко получали имена опять-таки в честь библейских героев и пророков. Последние, как можно догадаться, были евреями, и потому еврейские имена проникли в русский (да и, конечно, не только в русский) язык и прочно там окопались. Некоторые из них Россия приняла почти без изменений, другие же узнать не всегда просто: сначала они переиначились на греческий лад, потом на славянский. Однако, приглядевшись, можно угадать в Ереме пророка Иеремию, а уж в Исае опознать Исайю много проще.

В силу несходства языков и несовершенства перевода библейские имена часто звучат по-гречески, а затем и по-русски не так, как в иврите. Звук «б» обычно переходит в «в» (Варфоломей, Вениамин); впрочем, и в иврите существует то же чередование звуков. Звук «х», передаваемый буквами «хет» и «хей», в греко-русском варианте исчезает совсем или же (как иногда и в иврите) передается звуком «а» («я»). Так, вместо пророка Элияху появляется Илья-пророк. «Ф» иногда переходит в «т» или «в». Греки не умели произносить звуки «ш» и «ц», поэтому вместо Моше они говорили Моисей, вместо Шломо — Соломон. По этой же причине у русских вместо Шошаны появилась Сусанна (в других языках — Сюзанна). В иврите это имя происходит от слова «шеш» — шесть (оно попало и в русский язык) и означает прелестную, чистую, белую шестилепестковую лилию. Когда я учился в институте, у нас в группе была девушка с этим именем, и она очень его стыдилась... С началом эмансипации евреи стали заменять лилию на «международно» звучащую Розу; вот почему это имя было столь распространено где-нибудь в Одессе.

Теперь нам понятно, как имя Элиша («спасение в боге») превратилось в русского Елисея, знакомого всем по сказке Пушкина о мертвой царевне и семи богатырях. Здесь кстати сказать о сочетании букв «эль», которое часто встречается как в начале, так и в конце имени.

Оно обозначает «Бог». Например, Рафаэль — это «исцеление божье». В русско-греческой традиции окончание «эль» звучит как «ил»: Михаил («кто как бог»; тот же смысл имеет имя Михей), Гавриил (т. е. Гаврила) и т. д. Последнее имеет в своем корне слово «гевер» — «мужчина и означает «муж божий». Так что знаменитые строки «Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булки испекал» этому имени явно не подходят.

К этой же группе относится имя Даниил (Данила) — «судья божий» (слово «дан» означает «судил»). Знатоки Библии помнят, как Даниил мастерски рассудил происшествие с Сусанной (Шошаной) и старцами, ставшее предметом картин множества первоклассных живописцев, в том числе русских (нечастый случай, когда библейский сюжет дает повод изобразить обнаженное женское тело). К семье на «эль» принадлежит и Лазарь (Элиазар — «помогающий богу»).

Непроизносимое имя Бога передается еще буквой «хей», которой иногда предшествует буква «йуд». В русском языке эти буквы действительно не произносятся или же звучат как окончание «ия» или «йя»: Захария (Захар) — «помнящий бога», Иеремия (Еремей) — «возвышенный богом» (буквы «р» и «м» составляют корень слова «поднимать»; например, «рама» — «высота»). Имя Исайя (Исай) означает «божье спасение» (знает ли об этом Александр Исаевич Солженицын?), а Авдей — «раб божий» (в иврите ему соответствует имя Овадия). «Авад» — это раб; родственно ему слово «авода» — работа; впрочем, кто в Израиле не знает этого слова?

Как говорится, где Авдей, там и Матвей. Что общего у Матвея с яичницей? Ничего. Поговорка так прямо и говорит: «Не путай божий дар с яичницей». Матвей по гречески именуется Матфей (например, «Евангелие от Матфея»). «Ф» в Матфее — это не «ф», а «фита», которая по-гречески называется «тет» и звучит как «т». Прибавьте к этому косвенное обозначение имени бога «х», и получим «Мататеяху» — «божий дар». Знаменитый историк Иосиф бен Мататеяху, записанный в римских метриках как Иосиф Флавий, в советском паспорте значился бы просто как Иосиф Матвеевич.

Выдающийся художник XVII века Никитин, создавший всемирно известные фрески в церкви Ильи-пророка в Ярославле, носил имя Гурий. Имя довольно распространенное. Самый популярный в России водевиль называется «Лев Гурыч Синичкин». О Льве поговорим потом, а Гурий означает на иврите «щенок», «львенок». Получается, что Лев Гурыч — это «лев — сын львенка». Как бы чувствуя эту несуразицу, Ленинградский театр комедии, которым руководил замечательный режиссер Акимов, создал водевиль-перевертыш «Гурий Львович Синичкин». Кстати, Аким (Иоаким) — тоже еврейское имя, означающее «поставленный богом» («кам» — встать). Однако далеко не все имена заключают в себе обозначение Бога. Например, имя Агей имеет своим корнем «хаг» — праздник, а имя Амос (оно тоже теперь встречается чаще в виде фамилии Амосов) — «тяжелый». Еще одно популярное русское имя (и еще более частая фамилия) — Назар: «отрешенный, воздержанный». К этому же корню относятся еврейские слова «минзар» — монастырь, «назир» — монах и пр.

Знающим хоть немного иврит несложно понять, что имя Савелий происходит от слова «саваль» — «терпеть, страдать». И совсем не надо знать иврит, чтобы догадаться, что Савватей это просто-напросто «субботний». Герой русских былин, легендарный Садко, тоже носил еврейское имя. Ведь Садко — это славянская форма имени Садок, родственное слову «цадик» («праведник»). Имя Вениамин (Бениамин) означает, естественно, «сын правой руки», Семен (Шимон) — «услышанный», Ефрем (Эфраим) — «плодовитый», Иона — «голубь», Вавила — «смешение» (этот же смысл имеет название города, в котором происходило легендарное «вавилонское столпотворение»).

Имя Самсон, или Сампсон, из моды вышло ныне, но ранее оно было весьма распространено, да и сейчас нередко встречается в виде фамилии. В Петербурге есть Сампсониевский проспект, названный по имени старинной Сампсониевской церкви. На ее дворе похоронен русский государственный деятель Артемий Волынский, казненный при императрице Анне. Потом Сампсониевский проспект перекрестился в проспект имени Карла Маркса, а сейчас снова стал Сампсониевским. Самсон (Шимшон) — имя очень древнее, возможно, еще языческое, и означает оно «солнечный». Главный, самый большой и самый знаменитый фонтан Петергофа, сооруженный по приказу Петра Первого, представляет собой скульптурную группу «Самсон, раздирающий пасть льва». Он символизирует победу России над Швецией в Северной войне, давшей русским выход к Балтийскому морю. Это, вероятно, единственный в мире памятник легендарному еврейскому силачу Мог ли кто-нибудь подумать, что герой войн против филистимлян станет символом России?

Если бы я состоял в каком-нибудь националистическом русском товариществе, эта статья меня бы не обрадовала. К счастью (подумал бы я), есть по крайней мере одно действительно русское имя, воплощение России и русскости. Это имя носили и «основатель великой державы, царь московский Иван Калита» (Коржавин), и Иоанн Грозный, за свой буйный нрав прозванный в народе Четвертым (так шутил историк Марк Петров). Иванушка-дурачок, Ванька-Встанька, Иван, родства не помнящий, Иванова ночь, кричать на всю Ивановскую, русский Иван... Сколько ассоциаций!

Но Иоанн (Иоханан) — классическое еврейское имя. В основе его лежит корень «хан» («хен»), означающий «благо, радость», а само оно переводится как «божья благодать» (тот же корень и то же значение у имени Ананий и производной от него фамилии, очень распространенных в России). Имя Иван (как и множество других еврейских имен) вошло во все европейские языки в форме Джон, Жан, Хуан, Иоганн и т. д. Помните, как у Козьмы Пруткова фигурирует (разумеется, в ироническом контексте) философ «Иван-Яков де Руссо»? Кстати, «Яков» имеет значение «пятка, след». Яков, как известно, был близнецом Исава, с которым у него был спор за первородство. Он должен был родиться первым, уже показалась его пятка, но потом она исчезла, и первым вышел из чрева все-таки Исав, а Яков — «вслед» за ним. Вот два объяснения этого имени.

Иван напоминает нам, что пора перейти и к женским именам. При чем тут Иван? Связь очень проста. Имя Иоханан имеет женский эквивалент — Хана (с тем же переводом). Хана — это русская Анна. На Украине и в Польше это имя сохранило форму, более близкую к ивриту, — Ганна. Интересно, думал ли об этом великий друг евреев Гоголь, давая это имя ясноокой героине «Майской ночи»?

Анна, как известно, была матерью богородицы Марии (Мирьям). Тоже не самое редкое русское имя. Означает оно, возможно, «госпожа». Подругой Марии была Елизавета (Элишева — «почитающая бога»), мать Иоанна Крестителя. Спустя тысячелетия другая Елизавета сменила на русском троне другую Анну... Однако женских имен в Библии не так уж много — в сотни раз меньше, чем мужских. Это вполне объяснимо: великая книга интересовалась прежде всего главой рода и его деяниями, остальные домочадцы упоминались, как правило, вскользь, в виде формулы наподобие «и скот его, и дети его, и жены его». Есть, правда, в русских святцах и Сарра, и Рут (Руфь), и Эсфирь, но они не прижились на российской почве, хотя часто встречаются на Западе. К названным именам можно добавить лишь Тамару («пальму»), пришедшую из иврита в Россию через Грузию, упоминавшуюся ранее Сусанну, Серафиму («пламенную») и, пожалуй, Раю.

И наконец, еще одна любопытная подробность. Еврейские имена переходили иногда в греческий и латынь, а оттуда и в русский язык не только в явной, но и в скрытой, переведенной форме. Например, всем известно исконное русское, а наделе греческое имя Федот. Оно означает «данный богом». Есть и действительно русский эквивалент этого имени, точно переведенный с греческого, — Богдан. Однако и «Федот» — это перевод с иврита имени «Натанияху». Оно встречается в России (в основном у евреев) в первозданной форме «Натан». Вот уж действительно Федот, да не тот! Точно так же Макар — это перевод на греческий имени Барух — «благословенный». В латинском варианте это имя принимает форму Бенедикт (Венедикт). Имя Хаим («жизнь») звучит на латыни (и по-русски) как Виталий и т. д. Вполне возможно, что частое среди евреев имя «Лев» является переводом популярного в иврите имени Арье.

В европейских языках есть поговорка «Изменить Савла на Павла». Смысл ее примерно таков, что нет резона называть одно и то же разными именами, менять шило на мыло. Поговорка основана на том, что некогда римский военачальник еврей Саул (Савл), обратившись в христианство, взял себе новое смиренное латинское имя Паулус («маленький, ничтожный»); впоследствии он стал знаменитым апостолом Павлом. Но надо ли прочим евреям изменять имена своих детей с Савла на Павла? Право же, еврейские имена ничуть не хуже прочих. И намного древнее. Но если все же житель Москвы или Рязани «Израиль Финкельштейн» захочет дать своему сыну настоящее русское имя, пусть прежде внимательно прочитает эту статью.

Валентин ФАЙНБЕРГ
15 апреля 2003 года
«Окна», приложение к газете «Вести» (Израиль)

В работах по русской исторической ономастике меньше внимания уделяется формам именования женщин, поскольку последние, не имея никаких юридических прав, реже упоминаются в памятниках деловой письменности XI-XVII вв. [5, с. 15]. Социальное бесправие женщины в XI-XIV вв. нашло отражение в именовании ее в официальной письменной речи, причем способы называния не были упорядоченными и не отличались в силу этого единообразием.

По словам Р. Мароевича, в редких случаях женщина именовалась непосредственно, с помощью личного имени. В подавляющем большинстве случаев номинация осуществлялась способом, восходящим по происхождению к праславянскому языку,- через имена других лиц: замужней женщины - через имя мужа, девушки - через имя отца [1, с. 110]. Имя замужней женщины представляло собой притяжательное прилагательное в полной форме, образованное от имени мужа (княгыни Всеволожая, приде Гюргевая). Иногда данный антропоним сопровождался патронимом (Глъбовая Всеславича). В редких случаях модель именования включала личное имя женщины (Мстиславляя Хрьстина) или профессию мужа (Завижая посадника). Форма именования девушки состояла в официальных документах из притяжательного прилагательного, образованного от личного имени отца, и патронима (Даниловна Романовича). Как исключение отмечены полные формулы именования женщин: Софья Ярославна Ростиславляя Глебовича [1, с. 110- 117; 2, с. 128-129].

Такие же опосредованные способы именования часто фиксируются и в новгородских берестяных грамотах: Васильевой, Павловая, Фомина жена [З].

Если обратиться к письменным источникам XVI - первой половины XVII в., писцовым и переписным книгам Вологодского, Архангельского и Сольвычегодского уездов, то именования женщин встречаются последовательнее, причем в большинстве случаев речь идет о вдовах, после смерти мужа унаследовавших землю и строения. Единая формула именования женщины в этот период отсутствует. Полностью опосредованные именования отмечаются редко: Васильевская жена Ощепкова (ПК Сольвыч. 1648; здесь и далее см.: Источники), несколько активнее одночленные и двучленные модели, обязательным компонентом которых является личное имя именуемых: вдова Полашка (Сотн. Ант.-Сийск. 1593), вдова Оксиньица, Онтонидка, нищая Марфица Сенькина (ПК o Лал. 1645).

Несмотря на отсутствие единой формулы именования женщины, в этот период можно уже говорить о Наиболее активной (доминирующей) модели высказывания, относящейся к замужним женщинам и состоящей из личного имени женщины и притяжательного прилагательного, образованного от личного имени мужа с помощью суффиксов -овск(-евск), реже -ов (-ев), -ин(-ын), иногда с наличием фамильного прозвания, если оно было. Ср.: вдова Духанка Сергеевская жена, вдова Каптелинка Яковлевская жена Купреянова (ПК Вол. 1589), вдова Соломейка Ивановская жена, вдова Акилинка Яковлевская жена Калистратова (ПК Сольвыч. 1648), вдова Каптелинка Федорова жена Бобровского (П'К Лал 1645), вдова Федосица Якушовская жена, вдова анна Ивановская жена Саунина (Сотн. Каргоп. 1561). Фломула именования незамужних женщин в тот период характеризовалась указанием на отца: проскурница Анница Игнатьева дочь (ПК Лал. 1625).

Характерно, что женщины, как и мужчины, в этот период именовались еще полуименами с формантами -к(а) и -иц(а), древними по своему происхождению, суффикс -иц(а), в частности, в квалитативном значении встречается в древнерусских памятниках начиная с XI в. [6, с. 109]. Явно недостаточно изучены способы именования женщин в официальных документах в период, предшествующий распространению трехчленной модели именования, в конце XVII - первой половине XVIII в. С. И. Зинин наблюдает значительный разнобой в формулах называния. Им рассмотрены модели именования женщин в источниках некоторых центральных городов (Москва, Ярославль и др.); подробнее см. [7, с. 34-39]). Ниже представлены модели именования женщин всех сословий в деловых документах массовой переписи населения северо-восточных уездов Русского государства начала XVIII в. - Вологодского, Архангельского, Сольвычегодского. Вятского. Привлечение источников начала XVIII в. обусловлено тем, что именно в петровское время женщины получают некоторые юридические права, связанные с покупкой и продажей имущества [5, с. I5]. Этим определяется рост числа женских именований в деловой письменности данного периода всех регионов.

В сравнении с документами XVI - первой половины XVII в. формула именования женщины в начале XVIII в. претерпела существенные изменения. На фоне более или менее устоявшейся трехчленной модели называния мужчин (обычно жителей города) типа Алексей Иванов с. Швецов, Марк Афанасьев с. Колъсов (ПК Вол. 1711), женские именования обычно были представлены четырьмя (иногда пятью) компонентами: личным именем и полуотчеством женщины и трех(дву)членной моделью именования ее мужа. Ограничимся следующими примерами: посадская вдова Папасковья Панкратова дочь Прокофьевская жена Никифорова сына Локтева, вдова Евдокия Патрикеевна дочь Ивановская жена Савельева сына Хомутникова, (ПК Вол. 1711), вдова Анна Андреева дочь, а. Даниловская жена Колотовкина, вдова скудная Евфалия Петрова дочь, а Федоровская жена Сомовых (ПК Сольвыч. 1710), вдова Матрена Матфеева дочь Семеновская жена Басанова, вдова Татьяна Митрофанова дочь, а Корниловская жена Уваровского (ПК Лал. 1717), нищая вдова Агафья Карпова дочь Петровская жена Мохнаткина (К. Уст. 1717).

Судя по материалам переписных книг, такая ходовая формула именования женщин была закреплена в письменной речи на огромной территории северо-восточной части Русского государства. О наличии ее в пермской письменности имеются свидетельства Е. Н. Поляковой [4, с. 94]. В составе данной модели полуотчества жены и мужа последовательно представлены в форме притяжательного прилагательного с суффиксами -ов(-ев), -ин(-ын), указывающими на принадлежность (Патрикиева дочь, Наумова дочь, Савельев сын, Самсонов сын), прилагательное же, образованное от личного имени мужа с помощью суффикса -овск(-евск), является относительным, поскольку указывает не на принадлежность, а на отношения данных лиц (Ивановская жена. Федоровская жена. Даниловская жена и др.), т. е. жена, имеющая мужем такого-то.

Самым подвижным компонентом модели является полуотчество мужа, оно отсутствует, например, в книгах г. Сольвычегодска, Лалъска, Устьямских волостей. По этой причине из четырех членов состоит модель и в переписной книге г. Вятки 1710 г.: Васса Федорова дочь Яковлева жена Демидовых, Анна Васильева дочь Фоминская жена Вепревых и др. В книге переписи и меры г. Вологды 1711 г. пятичленная модель весьма активна, хотя возможны и названия четырехзвенные: Мавра Иванова дочь Михайловская жена Митрополова, а ниже - Мавра Иванова дочь Михайловская жена Ефремова сына Митрополова. Ср. также: посадская вдова Дарья Ефтефиева дочь Никулинская жена Хомутинникова, посадская вдова Соломанида Алексеева дочь Васильевская жена Жукова и многие другие. Обращают на себя внимание в переписных книгах всех городов полные формы женсих личных имен.

Отменная четырех(пяти)членная модель называния была характерна для женщин всех сословий: посадских вдов - Ксения Анфимова дочь Терентъевская жена Федорова сына Свешникова (ПК Вол., 1711). солдатских жен и вдов - Овдотья Иванова дочь Ивановская жена Васильева сына Неподставова (там же), женщин купеческого сословия - гостиной сотни вдова Анна Георгиева дочь Алексеевская жена Бълавинского (там же), дворянок - помещица вдова Ефросинья Васильева дочь подпорутчика Алексеевская жена Григорьева сына Захарова (PC Вол.), крестьянок ~ горкая вдовица Ксъница Гаврилова дочь Максимовъская жена Чапина (ДПВК), нищих - вдова скудная Анна Матфиева дочь, а Семена Матренинских жена (ПК Сольвыч. 1710), нищая вдова Фетиния Стефанова дочь Тимофъевская жена Козулина (ПК Вол. 1711).

У лиц духовного звания в тот период фамильное прозвание обычно отсутствовало, поэтому именование женщины могло состоять из двух компонентов (вдова попадья Ксения Еремъева дочь - ПК Вол. 1711), но: вдовая попадья Марья Васильева дочь Андреевская жена Семенова, вдовая дьяконица Гликърия Костянтинова дочь Михайловская жена Пошехона (ПК Вол. 1711).

Было бы некорректно утверждать, что в привлеченных к исследованию документах эта четырех(пяти)членная модель не имела альтернативы. Она была доминирующей, но не единственной. Вариантная формула отличалась тем, что первой частью ее было полное именование мужа с указанием его профессии, второй - называние жены: подьячего Васильевской жены Григорьева сына Кудрина вдова Парасковья Федорова дочь (муж Василий Григорьев сын Кудрин), кузнеца Ивановской жены Сидорова жена Марья Абрамова дочь (муж Иван Сидоров), плотника Андреевской жены Федорова сына Кумбаса вдова Ксения Захарова дочь (ПК Вол. 1711). Наличие такой формулы именования в московских источниках начала XVIII в. отмечает С. И. Зинин [7, с. 38-39].

Обращает на себя внимание первый компонент именовани мужа, представленный в форме притяжательного прилагательного с суффиксом =овск (-евск) образованный от личного имени. Однако возможна и такого рода формула: вдова суконной сотни Василия Иванова сына Саватиева жена его Акулина Дмитриева дочь (ПК Лал. 1678).

Отличались формы именования незамужней женщины. В книге переписи и меры г. Вологды 1711 г. четырехзвенная формула отмечена единожды (дъвка Марья Григорьева дочь Степанова сына Сурина), обычно же в составе модели два компонента: посадская дъвка Улита Гусева дочь, дъвка Марья Алексеева дочь, посадская дъвка Федора Мокъева дочь.

Следует подчеркнуть, что при наличии доминирующей формулы именования женщины варианты ее во всех привлеченных документах актуализируются значительно реже. Эта закрепленная модель, в составе которой именование женщины не приводится автономно, а почти всегда с полным называнием мужа, стала своего рода нормой письменных источников массовой переписи населения данной территории в начальный период становления русского национального языка.

В ревизских сказках эта модель именования сохраняется вплоть до конца XVIII в. В ревизских сказках о числе душ г. Вологды 1795 г. такая формула лежит в основе именования женщин купеческого звания: вдова Устинья Степанова дочь Гавриловская жена Пескова (PC Вол. 1795), вдова Ульяна Яковлева дочь Петровская жена Михайлова сына Попугаева, а также мещанок: вдова Ирина Алексеева дочь Афанасьевская жена Остова сына Самойлова. Мещанки и женщины, относившиеся к той или иной цеховой корпорации, могли именоваться и с помощью вариантной формулы: мещанки умершего Ивана Емельянова сна Клишина вдова Марья Сергеева дочь, умершего Алексея Михайлова сна Богадъльщикова жена вдова Анна Дмитриева дочь, в Вологодском прядильном цеху умершаго Михайла Федорова сна Хохлева жена Устинья Захарова дочь и др.

Позже (в XIX в.) под воздействием трехчленной модели именования мужчин формула называния женщин в письменной речи также становится трехзвенной, разумеется на тех территориях или в тех социальных группах, где фамилия функционировала как обязательный член антропонимической модели.

Если рассмотреть эволюцию доминирующей модели именования женщины, то основное изменение в ней связано с активизацией непосредственной номинации. Только в древнерусском языке (XI-XIV вв.) именование женщины носило в большинстве случаев опосредованный характер (через имя мужа или отца). В среднерусский период (ХV-XVII вв.) доминирующая формула по своему составу начинает приближаться к модели называния мужчины, поскольку первым компонентом ее является уже личное имя женщины. В то же время от предшествующего периода формула сохраняет и опосредованное название (через имя мужа). В начальный период формирования национального русского языка (вторая половина XVII - начало XVIII в.) формула именования женщины все более сближается с мужской: помимо личного имени женщины в составе ее, как и в мужской модели, появляется полуотчество. Опосредованное именование продолжает сохраняться. И наконец, в период укрепления норм национального русского языка формула именования женщины совпадает с мужской. Ср.:Глъбовая Всеславича - Акилинка Яковлевская жена Калистратова - Евдокия Патракиева дочь Ивановская жена Савельева сына Хомутникова - Мария Ивановна Кубарева.

Памятники массовой переписи населения начала XVIII в. отражают не только официальную форму именования женщины, в них можно обнаружить свидетельства того, как называли женщину в повседневной обиходной речи. Существовало несколько способов и самый активный, видимо, личное имя в полной или квалитативной форме (Улита, Онфимья, Татьянка). В наших документах находит отражение второй способ именования женщины - с помощью прозвища, образованного от фамильного прозвания мужа с суффиксом -их(а): Маврушка Елизарьева дочь, а Андреевская жена Иконничиха (ПК Лал. 1678), вдова Евдокея Федорова дочь Ивановская жена Самылиха (ПК Вол. 1711). Мы привели формулу полного именования женщины в официальном документе, в разговорной же речи актуализируется в качестве средства общения лишь последний компонент.

И наконец, была, на наш взгляд, третья модель именования в быту, состоящая из личного имени и прозвища на -их(а). Данная "уличная" формула нашла отражение в переписной книге г. Лальска 1678 г.: нищая вдова Анютка Исиха. Разговорная форма женского именования на -их(а) отмечена в Пермской земле (4.94).

В дальнейшем бьло бы желательно рассмотреть формы именования женщин в письменно-деловой речи XVIII в. других территорий Русского государства.

 

Литература:


1. Мароевич Р. Оппозиция определенных и неопределенных форм притяжательных прилагательных (К вопросу о природе имен типа Vbsevolovya в древнерусском языке) // Вопросы языкознания. 1981. № 5.
2. Мароевич Р. К реконструкции праславянской системы посессивных категорий и посессивных производных // Этимология 1986-1987. М, 1989.
3. Подольская Н. В. Некоторые вопросы исторической ономастики в связи с анализом берестяных грамот //Историческая ономастика. М, 1977.
4. Полякова Е. Н. О редактировании пермских деловых документов XVII - начала XVIII в. // Русская историческая лексикология и лексикография Л, 1983 Вып. 3.
5. Суперанская А. В. Имя и эпоха // Историческая ономастика. М., 1977
6. Толкачев А. И. К истории. словообразования форм со значением субъективной оценки (квалитативов) личных имен греческого происхождения в древнерусском языке XI-XV в // Историческая ономастика М, 1977
7. Зиннн С. И Введение в русскую антропонимию. Ташкент, 1972 8 Короткова Т. А Суффикс -ск- в ономастиконе Среднего Урала//Ономастика Типология Стратиграфия М, 1988.

Источники:

ДПВ К-Деловая письменность Вологодского края Воюгда, 1979 К. Уст 1717 - Книга ландратской переписи Устьянских волостей 1717 г. // Северная Русь XVIII в Вологда, 1973. ПК Во ч 1589 - Переписные книги Вологодского уезда 1589-1590 гг. // Материалы по истории Европейского Севера СССР (Северный археографический сборник). Вологда, 1972 Вып 2 ПК Вол 1711 - Книга переписи и меры г. Вологды 1711 г // ГАВО, ф 2Р, № 7847. ПК Вят. 1710 - Переписная книга г Вятки 1710 г. // Вятка Материалы для истории города X\rП и XVIII столетий. М, 1887 ПК Лал. 1625 - Переписная книга Лальска 1625 г // Пономарев И Сборник материалов для истории г Лальска Вологодской губ Т 1 (1570-1800 гг). В. Устюг, 1887. ПК Лал. 1645 - Переписная книга г. Лальска 1645 г. // Пономарев И. Сборник материалов . ПК Лал 1678 - Переписная книга г. Лальска 1678 г. // Пономарев И. Сборник материалов... ПК Лал 1717 - Книга первой ревизии г Лальска 1717 г. // Пономарев И. Сборник материалов ПК Сольвыч 1648 - Переписная книга Сольвы-чегодского уезда 1648 г // Пономарев И Сборник материалов... ПК Соьвч. 1710 - Переписная книга г. Сольвычегодска 1710 г. //

Чайкина Ю.И.
Русская ономастика и ономастика России.
М. Школа-Пресс, 1994 г., ст. 66-74

Софокл, Алкивиад, Аристид, Платон, Сократ — всё это скорее не имена, а фамилии. Но они никогда не выступают в источниках вместе с каким-либо другим личным «наименованием».

В своей семье греки при рождении получали только одно имя, фамилий же в современном значении этого слова, объединяющих весь род и переходящих по наследству от отца к сыну, в Греции не было. Не было и общепринятого списка имён, из которого родители малыша могли бы выбрать одно для наречения им новорождённого. Так что имена детям давали совершенно произвольно, часто придумывали новые, не встречавшиеся ранее, но связанные или с какими-либо обстоятельствами рождения ребёнка, или с какой-нибудь характерной чертой, которая его выделяла уже при появлении на свет или же которую родители хотели в нём видеть впоследствии. Часто мальчика называли просто в честь отца или деда, девочку — в честь матери или бабки.

Так, оратор Демосфен носил имя отца, и его звали Демосфен, сын Демосфена. Сын Перикла и Аспасии также получил имя отца, а дочь поэтессы Сафо — имя своей бабки.

Немало имён было образовано от имён богов или богинь — так называемые ономата теофора. Твердо веря, что каждое имя содержит в себе нечто магическое, греки называли детей даром того или иного божества, как бы передавая тем самым ребёнка под опеку его бессмертного тёзки. Среди «ономата теофора» весьма распространены были такие: Диодор (дар бога Зевса), Аполлодор (дар Аполлона), Артемидор (дар Артемиды, но, может быть, и дар Артемиде), Диоген (происходящий от Зевса) и т.п.

В другую группу имён входили такие, которые должны были в соответствии с намерениями родителей помочь воспитать в ребёнке ту или иную положительную черту характера или просто сулили обладателю этого имени успех и благополучие. Здесь можно встретить такие понятия, как мудрость, доброта, сила, справедливость, благочестие, а также победа и слава. Среди мужских имён этой группы находим: Софокл (славный мудростью), Фемистокл (славный справедливостью), Гиерокл (славный Святостью). Заметим, что греческие имена на «-кл(ес)» вполне соответствуют славянским именам на «-слав». Девочек в Греции называли: Елена («светлая»), Евклия («Доброслава» или «Прекраснослава») и т.п.

Отыскание подходящего имени для младенца оказывалось иногда труднейшей проблемой и приводило даже к семейном ссорам. Это хорошо показал Аристофан в комедии «Облака», где столь многое почерпнуто комедиографом прямо из жизни и нравов окружавших его афинян. Герой комедии Стрепсиад жалуется зрителям, как трудно было выбрать имя для сына, ведь жена Стрепсиада, мечтавшая видеть своё дитя победителем благородных состязаний на ипподроме, непременно требовала, чтобы в имени содержалось слово «(г)ипп(ос)» — конь. Сам Стрепсиад, занятый хозяйством, смотрел на дело более практично:

Стрепсиад:


Позднее сын вот этот родился у нас,


Ох, у меня и у любезной жёнушки.


Тут начались раздоры из-за имени.


Жене хотелось конно-ипподромное


Придумать имя: Каллиппид, Харипп, Ксантипл.


Я ж Фидонидом звать хотел, в честь дедушки.


Так спорили мы долго; согласясь потом,


Совместно Фидиппидом сына назвали.


Ласкала мать мальчишку и баюкала:


«Вот вырастешь — и на четвёрке, в пурпуре,


Поедешь в город, как Мегакл, твои дяденька».


Я ж говорил: «Вот вырастешь — и коз в горах


Пасти пойдёшь, как твой отец, кожух надев».

Аристофан. Облака

Если в дальнейшем, подрастая, юный грек получал ещё и прозвище благодаря каким-либо особенностям своего характера или внешности, прозвище, которое он сам принимал и признавал, то в Элладе — в отличие от других стран — оно закреплялось за ним навсегда, настоящее же его имя вскоре забывалось. Так, знаменитый Платон первоначально звался Аристоклом (славный своим совершенством) — такое имя дали ему родители. Со временем же его прозвали Платоном, то ли за сильную, широкую грудь, как полагают одни, то ли за высокий лоб, как думают другие.

Таким образом, предполагать кровное родство между людьми с одинаковым именем нет оснований. Люди эти могли не только принадлежать к разным семьям, но и происходить из разных, весьма удалённых друг от друга областей Греции. Например, наряду с философом Платоном был также поэт-трагик Платон, и они не состояли между собой ни в каком родстве. Поэтому-то историки и биографы в более поздние времена добавляли к именам известных греков прозвища, указывающие на их происхождение или занятие.

В частной жизни житель греческого полиса обходился одним именем. В официальных же документах его обозначали двумя или даже тремя именами. В списках граждан, в юридических и административных актах полагалось приводить также имя отца:

Фемистокл, сын Неокла, Перикл, сын Ксантиппа, Аристид, сын Лисимаха, и т.п., а кроме того, если дело происходило в Афинах, указывать, к какой из городских фил принадлежит человек или, если он не был коренным жителем полиса, уроженцем какого города он является.

В самых ранних литературных памятниках (особенно у Гомера) героев часто называли по именам их отцов или дедов, приводя помимо личного имени героя также его «отчество». Так, царей Агамемнона и Менелая Гомер называет Атридами, сыновьями Атрея, Ахилла — Пелидом, сыном Пелея. Дочерей царя Даная мы и сегодня знаем как Данаид. Прибавление к личному имени патронимикона, т.е. «отчества», было одним из отличительных признаков именно свободных граждан. Для обозначения рабов считалось достаточным одного имени, а ещё чаще вместо имени употребляли этникон — прозвище, указывающее на происхождение раба: Сир — «сириец» — из Сирии, Лид — «лидиец» — из Лидии и т.п. Присваивать себе прозвище, свидетельствующее о принадлежности к тому или иному полису, не имея на то законных прав, значило совершить проступок, за который сурово наказывали.

Любопытно отметить, что в эпоху эллинизма, с ростом бюрократического аппарата управления, человек, обращаясь с письмом к официальному лицу, должен был указать не только своё имя, но и возраст и даже особые приметы. В деловой переписке этого периода можно встретить такие характеристики: «Сенфей, 30 лет, рубец на запястье левой руки»; «Аврелий Пакис, в возрасте 50 лет, шрам на левом колене»; «Фесарион, 24 года, без особых примет».

© Л. Винничук
Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима. — М.: Высшая школа, 1988.


Когда все хлопоты, переживания и страдания, связанные с появлением на свет ребенка, позади, перед родителями встает вопрос: какое имя дать младенцу. Ведь имя - это первый подарок, если не считать самой жизни, который они преподносят своему ребенку, и подарок этот - на всю жизнь.

Чем руководствоваться при выборе имени? Красивым звучанием? Памятью о друге? Желанием увековечить имя близкого родственника? Модой? Что требуется от имени?От него требуется немало, хотя инструкции на этот счет никаких нет. Существовавшие в прошлом святцы облегчали и упрощали задачу, но они отжили свой век. У нас появилась свобода выбора. И все же должны существовать какие-то общие для всех имен критерии. В чем они заключаются?

Красивых имен в мире очень много, как и красивых одежд. Но мы выбираем себе то платье, которое будем носить с удовольствием, которое подойдет к нашей внешности, советуемся, примеряем его. Так и имя - оно не может быть случайным. Прежде всего имя должно быть не слишком длинным и трудным. Лучше, если оно легко произносится и запоминается как само по себе, так и с отчеством. Имя обязано звучать красиво, быть изящным по форме, чтобы человеку нравилось собственное имя. "Мне дали при крещенье имя Анна, сладчайшее для губ людских и слуха..." - так не без гордости отзывалась о своем имени Анна Ахматова.

Трудновыговариваемое имя становится помехой при общении, вызывает напряжение у того, кто обращается, и неловкость у того, к кому обращаются. Нельзя, чтобы имя путало, налагало на его обладателя тяжелую обязанность - тянуться за собственным именем, быть "не хуже его".

Человек, по сути, носит сразу три имени: собственное имя, отчество и фамилию. И, выбирая имя, никак нельзя забывать, что ему придется звучать в кругу этих соседей я самому превращаться в отчество. Нельзя, чтобы имя, каким бы красивым оно ни было, звучало полнейшим диссонансом с фамилией человека. Писатель Лев Успенский вспоминает такой случай: "В дореволюционной гимназии у меня был товарищ, носивший прекрасное гордое испанское имя Родриго: у него мать была испанкой. Но отец-то его был русским. Сочетание Родриго Степанов вовсе не казалось нам ни величественным, ни красивым, мы считали его просто смешным".

Желательно, чтобы имя не затрудняло образования ласкательных форм (Светочка, Санечка, Василек, Алинушка и т. д.). Это дает возможность передавать различные нюансы отношения к человеку.

Оно должно позволять легко образовывать отчество. Иначе это будет приносить страдания вашему повзрослевшему внуку. Желательно, чтобы в соединении с отчеством имя произносилось гармонично и не было в этом сочетании нагромождения согласных. Гармоничное звучание возникает в том случае, если ударение в имени и отчестве приходится на одинаковый по счету слог, если на стыке имен и отчеств не появляется четырех согласных или двух гласных.

Побеспокойтесь и о том, чтобы имя не вызывало неприятных ассоциаций. Выбор имени - дело весьма ответственное, хотя и кажется довольно простым. Не забывайте еще вот о чем: у каждого из нас есть свое, личное представление о красоте и свои вкусы. Однако, выбирая имя, нельзя считаться только с собственным вкусом, ведь носить имя будете не вы, а судить о нем - не только вы.

Хочется дать еще один совет, связанный с выбором имени для дочерей. Нежелательно называть девочек именами, ведущими начало от мужского имени, если вы не хотите, чтобы у ваших дочерей сложился мужской характер. Многочисленные наблюдения показали, что женщины с "мужскими" именами (Александра, Антонина, Серафима, Валерия, Виктория, Феодора, Евгения, Апполинария, Клавдия, Василиса, Василина, Констанция, Михайлина, Яна, Валентина, Августа, Олеся, Павла, Павлина, Юзефа, Стефания; Генриетта, Виталия и др,), как правило, - со сложным характером, настойчивы, упрямы и властны. В их характере преобладают твердые, мужские черты, даже у рожденных летом. Примером могут служить имена Евгений и Евгения. Евгений - ласковый, спокойный, уравновешенный человек, Евгения - упряма, не очень ласкова, строптива, трудна в общении. Судьба у женщин, названных "мужскими" именами, чаще всего не усыпана розами. <...>

глава из книги Б.Ю.Хигира "Имя человека, его характер и судьба"