Geum.ru

До сих пор малоизвестных, или изложенных не всегда верно, желательно было бы познакомить читателей с сущностью кавказской войны и с характером кавказской армии

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
  1   2   3   4   5   6

ДРОЗДОВ И.

ПОСЛЕДНЯЯ БОРЬБА С ГОРЦАМИ НА ЗАПАДНОМ КАВКАЗЕ

Прежде чем приступить к описанию некоторых военных действий при завоевании западного Кавказа, до сих пор малоизвестных, или изложенных не всегда верно, желательно было бы познакомить читателей с сущностью кавказской войны и с характером кавказской армии.

Таких соседей, каковы кавказские горцы, иметь было неудобно. Наши сообщения с востоком подвергались многочисленным случайностям. Хотя ближайшее к Кавказу население, с небольшими пограничными отрядами, могло бы отстаивать само себя; но присоединение Грузии, жалобы грузин на частые и дерзкие набеги горцев принудили нас иметь отдельный корпус войск на Кавказе для того, чтобы сдерживать воинственные порывы черкесов, и умиротворить их. Употреблялись различные способы для достижения этой цели, но отсутствие правильной системы не приводило к желаемым результатам.

Война обратилась в хронический недуг, лечение которого требовало слишком дорогих пожертвований. В то время, как мы бродили ощупью и наудачу; — когда военные действия стали бесконечным турниром, где мы соперничали с горцами в отваге; — жизнь последних приобретала все более и более осмысленный вид; — действия их являлись решительнее и до того опасными, что для Кавказа - потребовалась целая армия.

Удары, которыми предполагалось совершить завоевание края, кончались неудачами, поражениями, таковы: Ахульго, ичкеринский [388] лес, Дарго и дела на восточном берегу Черного моря. В горцах наши неудачи поселили самоуверенность; но мы становились опытнее, - действия наши не были уже случайные.

Наместник Кавказа, фельдмаршал князь Барятинский, начертав общий план военных действий, установив правильную и прочную систему постепенного движения вперед и заселения пройденного пространства казачьими станицами, подарил Poccии Кавказ так неожиданно, что это поразило даже нас, кавказцев. И теперь, когда край умиротворен, когда вводится русское судопроизводство и учреждаются школы; когда горцы до того освоились с своим положением, что не чувствуют тягости русского владычества, казавшегося им прежде страшным; когда они приобрели свойства мирных, оседлых жителей, — не веришь, что когда-то это были заклятые враги наши, — что это были воины по преимуществу. Но таков ход исторических событй: там, где прежде розыгрывались кровопролитные дела, теперь проходит плуг пахаря.

Кавказская война, как война малая, не выработала никаких тактических правил, которые могли бы изменить устав и быть применимы в большой войне. Как Алжир не был военною школою для Франции, — так Кавказ не был тем же для России: но заслуга его все таки велика; — он дал образцовую армии.

Кавказский солдат получил такое прочное воспитание, что можно быть уверенным и в будущем за его честную и толковую деятельность.

С одной стороны, борьба за существование, с другой - уничтожение соседа отважного, неутомимого в наездах и грабежах, беспощадного в мести, с фанатическою ненавистью даже к имени христианина, - эта вековая борьба, этот своеобразный, требовавший подвижности, смелости, емкости и порядочного запаса энергии и терпения род войны, не мог не отразиться на характере кавказского солдата и не привиться к нему.

Разбросанность пунктов военных действий, разобщенное [389] положение частей армии, различный характер местностей и племен с которыми приходилось иметь дело, без сомнения, различно отражались в кавказских полках, и придавали каждой части какую нибудь особенность, в ней преобладавшую, например: один полк отличался своими атаками, другой стойкостью при встречах с конницей, трети мастерским знанием рассыпного строя, четвертый сторожевою службою, и так далее. Подобное одностороннее развитие могло бы быть неудобно в армии сосредоточившейся, и могло быть пригодно, если и атака была поведена на полк, умеющий отражать нападение. Но дело в том, что всем полкам кавказской армии присуще одно общее свойство — необыкновенная смелость.

Армия Наполеона I была непобедима, но только в его искусных руках. Он составлял ее душу, ее жизнь, и когда он умер, французская apмия превратилась в бессильное тело.

Кавказская армия обязана своею славою не личности, не единичному человеку, а самой себе. Она самостоятельно выработалась до степени совершенства, на которой застаем ее в момент завоевания Кавказа.

Баш-Кадык-Лap и Кюрюк-Дара красноречивее всего говорят за личные достоинства кавказской армии. Сражения эти выиграны, благодаря самостоятельности, уменью смекать, быть во время там, где требуют обстоятельства, хотя бы то и нарушило красоту боевой линии. — Трудно, даже невозможно главнокомандующему предвидеть все моменты сражения, и своими приказаниями приготовить каждую часть отдельно.

Если нет связи в действиях полков, если полки не следят друг за другом, если части не в силах понимать важности взаимного положения и рутинно не расстроивать вида боевых линий — броситься, тогда как им приказано стоять, — такая армии хотя и побеждает, однако, по совести, она признается, что не знает как победила, и где надо искать источника ее победы. [390]

Личная самостоятельность полков кавказской армии и многие другие качества, составляют ее могущество.

Связь между полками кавказской армии так сильна, что, не взирая на разобщенность положения, они коротко знают друг друга. Кабардинскому полку, так же дороги куринский, ширванский и прочие полки, как дороги ему его 15-я или 20-я роты. Вся кавказская армия — это дружная военная семья.

Такая-то рота не бежала от вчетверо сильнейшего неприятеля; теряя на половину состава в людях, она страшилась не гибели остальных, она боялась позора. Контроль в таких случаях был очень строгий; презрение товарищей было страшнее смерти.

Одиночное развитие, но не в смысле казарменной выправки, было доведено почти до совершенства. Солдат способен был думать не только за себя, но иногда, в случае надобности, и за офицера. Разве это не идеал солдатского образования? — Шестьдесят лет постоянной войны, бивачная жизнь — сблизили офицера и солдата. И горе, и радость были их общим достоянием, которым поделились честно. Солдат отдал офицеру свою силу, офицер солдату — свои сведения. Они пополнили друг друга. Солдат сознательно повиновался старшему. Он видел в повиновении порядок в настоящем и залог чести в будущем. Власть не давила его. Он ее не чувствовал. Отсюда — безграничное уважение к ней, соперничество в военных доблестях, сыновняя любовь к начальству, — слова «отец и командир», были выражение искреннее, не подобострастное. Разумная свобода отношений служила основанием администрации кавказской армии. Солдат отрекся от себя. Он весь, душею и телом, принадлежал делу, на которое обрек себя, и начальнику, который им руководил.

Ошибочно мнение тех, которые нарисовали себе кавказца пьяницей, буяном. Нет! Кавказец шел суровым путем, нес тяжкий крест. Некогда ему было пьянствовать и буянить. [391]

Может быть, нигде эти пороки не вызывали такого презрения, как в среде кавказских солдат. Не доест, не доспит, сегодня сорок, завтра шестьдесят верст пройдет, послезавтра вволю наработается штыком, прольет слезу над убитым товарищем, помянет его сухарем; и так в продолжение всей длинной службы, пока не свалит его горская пуля, или не умрет он в лазарете.

Вот завал. Чудовище какое-то, которое ощетинилось тысячью винтовок. Его надо взять. Ротный командир перекрестился, указал на завал. С Богом, ребята!-ура! Грянул залп им навстречу, — и не прошло мгновения, как рота уже за завалом, гордая не победой, а честным исполнением долга.

Встретился овраг. Пехота перейдет, а кавалерия и артилеpия не двинутся. Надо пролагать дорогу, устроивать мост, вырубать деревья. Поэтому, нет в мире солдата, которого нельзя было бы назвать работником? Вот он, этот чудный кавказский солдат, с топором в одной руке, с винтовкой в другой, в оборванном полушубке, живой, вечно шутливый, грозный и бесконечно великодушный.

Война кавказская — война лесная и горная. Эта величаво-мрачная природа сама по себе производит впечатление тяжелое. Прибавьте к тому ловкого, отважного неприятеля и невозможность угадать время и место встречи с ним. Вступили в лес, — и лес, будто очарованный, ожил. Каждый куст, каждое дерево, каждый камень грозят смертью. Людей не видно; слышны только выстрелы, вырываюпце из фронта солдат. Не знаешь, как силен неприятель; но избави Бог смутиться хотя на мгновение! Враг из за кустов зорко следит за этим. Шашки вон — и тогда от роты обыкновенно не оставалось ничего,-так быстры и решительны бывали в таких случаях натиски горцев... Человек, приучивший себя спокойно идти на опасность невидимую, но тем не менее ожидаемую, может быть назван воином. [392]

Таков склад кавказской армии. Таков кавказец; это его характеристика. И не даром он облил своею кровью каждый аршин завоеванного края. Почва, им приготовленная, уже выростила поколение молодцев, которые гордятся своим происхождением и стараются сравняться с своими предками, пока еще в гражданских доблестях.

Я уже сказал, что каждая часть кавказской армии обладает личным характером пли типическою особенностию. Для примера хочу проследить боевую жизнь бывшего 19-го, ныне 2-го кавказского стрелкового батальона, о котором, к сожалению, или умалчивали, или превратно описывали его подвиги.

Батальон молодой. В год окончания кавказской войны, то-есть в 1864 году, ему минуло только семь лет; но это малое число лет прожито им не даром.

В числе других, весьма немногих батальонов, стрелки вынесли на плечах своих всю тяжесть походов и военных действий пшехского отряда. Кровью заслужили они то почетное место, которое занимают в рядах кавказской армии... и старые кавказские полки, известные по имени всей России, с удовольствием жмут руку молодому товарищу, и не отказывают ему в чести стоять наряду с ними.

Боевая жизнь батальона известна весьма небольшому кружку военного общества, особенно теперь. В немногих сочинениях о последних событиях на западном Кавказе, факты, относящиеся к 19-му кавказскому стрелковому батальону, искажены до невозможности узнавать их. Маленьким, ничего незначащим случаям придано серьезное значение, и наоборот, делам, имевшим влияние на исход экспедиции, придан такой вид, что не узнаешь их. Это можно обяснить неодинаковостью источников, на которых основывался рассказ. Большая может быть разница в показаниях об одном и том же деле участника в нем и историка, говорящего с чужого голоса, на основании рассказов или [393] военных журналов, в которых нередко взгляд бывает с желаемой, а не с действительной точки зрения. Я лично имел возможность следить за действиями батальона, и потому расскажу как могу.

______________________

I.

Формирование стрелковых батальонов. Взвод стрелков в майкопском отряде в 1857 году. Набег на аул Асан-Шухой в 1858 году. Экспедиция майкопского отряда в Хамкеты в 1859 г.

Формирование стрелковых батальонов на Кавказе в 1857 году живо заинтересовало всех, считавших до тех пор горскую винтовку образцом огнестрельного оружия. Трудно представить себе что нибудь наивнее той железной трубки, под названием ружья, с которою кавказец шел побеждать горцев. Этого ружья, солдат наш, поистине, боялся более, чем боялся его неприятель.

Может ли что быть эфектнее горца, который, смеясь, не обращая внимания на батальоный огонь, подезжает на пистолетный выстрел к нашим колоннам, и из пистолета бьет солдат навыбор? И смешно, и оскорбительно!...

Ради сбережения людей и ради самолюбия их, надо было дать вооружение, которое не было бы пародией на ружья. Вот почему весть о новом вооружении, и потом совершившийся факт, живо заинтересовали всех.

Нам интересно было видеть и знать результаты наших выстрелов, и впечатление, которое произведут они на горцев. Еще интереснее были стрелковые батальоны, и как специалисты своего дела, и как владетели лучшего opyжия.

В 1857-м году, в сентябре месяце, командующий войсками правого крыла, генерал-лейтенант Козловский, вызвал из [394] из формировавшегося еще батальона; один только взвод, в майкопский отряд для участвования в осенней экспедиции. Глядя на этот взвод, мы убедились, что слово «отборное войско» есть вместе с этим и дело. - Трудно представить себе что нибудь лучше и отважнее этих молодцев, щеголявших и собою, и своим оружием. Не было перестрелки, из которой они не возвращались бы героями. Особенно в одном деле, бывшем на рубке леса, на горе, против мостового укрепления в Майкопе, взвод, заливаясь кровью, потеряв смертельно-раненым своего молодца начальника, подпоручика Горлова, сорвал первый лист для венка, которым украшен ныне батальон.

С открытием военной экспедиции 1858 года, две роты стрелков были назначены в состав майкопского отряда.

Весна и лето прошли в ежедневных нарядах, то в лес, где кубанский полк заготовлял себе материалы для постройки новой штаб-квартиры, то за провиантом в Белореченское укрепление, на фуражировки, на покосы. При этом бывали перестрелки, но незначительные.

Летние занятия 1858 года были закончены экспедициею на северо-восток от Майкопа, для рекогносцировки сообщения между Майкопом и Лабинскою станицею. Двадцать один день находились войска в этой экспедиции. Ни особенных трудов, ни сколько нибудь замечательных перестрелок не было. Прорубили леса на сообщении и возвратились в Майкоп. Пронесся слух, что войска скоро будут распущены на отдых по зимним квартирам. Начали понемногу готовиться к выступлению.

Но вот, неожиданно, в ночь с 26-го на 27-е ноября, приказано быть готовым - не для выступления на линию, а для набега на ближайший к Майкопу егерукоевского племени аул Асан-Шухой.

Много прелести, много фантастического в этих ночных движениях; - шопотом передаваемые приказания, гробовая тишина [395] массы людей, которыe едва не на ципочках пробегают пространства в пятнадцать и двадцать верст; рассвет, застали войска близ атакуемого аула, крики ура! выстрелы, зарево горящих сакль, плач детей, вопли женщин, - может быть ужаснее, эфектнее такой картины? Всем было известно, что аул, избранный для набега, находится в дремучем лесу, окружен множеством завалов и защищается жителями племени чрезвычайно воинственного.

Еще в 1850 году, начальник правого фланга, генерал-мaйор Евдокимов, сделав набег на этот аул, имел жаркую перестрелку, при чем было до двухсот человек раненых и убитых.

В два часа ночи, колонна из пяти с половиною батальонов, с соответствующим числом артилерии и кавалерии, под начальством генерал-майора Рудановского, выступила из Майкопа. Почти бегом прошли войска двадцать верст и перед рассветом были близ аула. Дано было несколько минут отдыха; затем, устроен боевой порядок. Войска, назначенные на штурм, двинулись вперед. Могильная тишина встретила атакующих: в ауле не только жителей, но даже признаков жизни не было заметно.

Двум ротам 19-го стрелкового батальона приказано было охватить аул с правой стороны. Все уже находились на назначенных местах, аул запылал; но ни выстрлов, ни гика черкесского не было слышно. — Батальоны, зажигавшие аул, уже отступили; наконец, и стрелки тронулись. Завязалась небольшая перестрелка. Набег окончился мирно. В отряде была самая ничтожная потеря.

Кавказские войска измеряли степень заслуг своих - количеством потери. Бывало очень много движения, весьма серьезных и важных, по результатам достигаемым, но если они совершались без потери, то глядели на них вскользь. В кавказской войне была цель общая - завоевание Кавказа. В различных пунктах военных действий оно совершалось различно. Так, например, [396] история завоевания левого крыла вся переполнена блестящими схватками, кровопролитными делами.

Сюда было устремлено общее внимание; - это крыло сильнее действовало на воображение. Наоборот, на правом крыле, те же самые результаты и с такою же быстротою достигались с весьма незначительными пожертвованиями.

Давая весьма невыгодное понятие о доблестях неприятеля, это обстоятельство, вместе с тем, умаляет заслуги войск. Поэтому, стремление к схваткам, чувство гордости при виде большого числа раненых и убитых, ради громкой реляции, простительны воину, который, не входя в политико-экономические расчеты, заботится о блеске именно той части, в которой служит.

Неприятель, с которым мы имели дело, был не слабее и не трусливее горцев левого крыла, но условия местные и превосходное opyдиe ставили его почти в невозможность открыто бороться с нами. Встреч неожиданных благоразумие заставляло нас избегать.

Правильная система войны, короткие движения вперед, не иначе, как с целью укрепиться, отсутствие всяких военных порывов — вот причины, вследствие которых завоевание западного Кавказа совершилось, относительно, с меньшими пожертвованиями и не придало блеска последним дням кавказской войны.

Но были и на правом крыле экспедиции трудные и блистательные: например, зимняя экспедиция 1859 года из укрепления Майкоп вверх по Белой речке до укреплением Хамкети.

21-го января 1857 года в укреплении Майкоп собрался отряд под начальством генерал-майора Преображенского. Начальником пехоты действующего отряда был назначен полковник Генинг, пользовавшийся популярностью не только в войсках, но и в горах.

В кавказской эпопее, как и в греческой Илиаде, были свои Ахиллы. Делаю маленькое отступление, чтобы рассказать случай из боевой жизни полковника Генинга, не лишенный интереса. [397]

В 1850 году полковник Генинг командовал 2-м линейным батальоном, расположенным в Белореченском укреплении, ближайшем в то время к неприятелю пункт. Из укрепления он часто делал набеги на ближайшие аулы, всякий раз весьма удачно, вследствие верных показаний лазутчиков, с которыми щедро расплачивался.

Однажды лазутчик полковника Генинга, горец Хаджи-бек, предложил ему набег к низовьям реки Пшехи, обещая богатую добычу и уверяя, что горцев там очень мало, так как они в числе пятисот всадников отправились грабить наши станицы.

Полковник Генинг взял роту пехоты, сотою казаков и одно орудие и направился к избранному аулу. Горец не обманул. Набег был чрезвычайно удачен; — отбито было тысяч до трех баранов, штук пятьсот рогатого скота и несколько лошадей. На обратном пути отряд наткнулся на партию горцев, возвращавшихся из наезда на наши линии.

Загорелась чрезвычайно живая перестрелка. Атаки горцев были весьма настойчивы. В нашем маленьком отряде было уже человек двадцать потери, что, однако, не мешало ему отступать спокойно. При переправе через один небольшой, но болотистый ручей, завязло орудие. Стоило немалого труда вытащить его. Немного погодя, сломалась орудийная ось. Остановка длинная. Горцы, заметив это, сделались еще настойчивее. Дело происходило в лесу. В таких случаях важно сохранить присутствие духа. Полковник Генинг не потерялся. Пехоте приказано было лечь, кавалерии спешиться, а между тем не мешкать чинить ось в орудии. Людям, не составлявшим прикрытие, велено было развести костры; словом, в действиях отряда являлись все признаки того, что он как бы избрал себе это место для ночлега. Горцы, оставив наблюдательные посты, удалились, в полной уверенности, что отряду не ускользнуть из их рук, Тем временем, ось [398] орудийную починили, отряд начал отступление. Пока караульные дали знать уже далеко отъехавшим горцам о движении русских, отряд успел выбраться на безопасное место и вскоре прибыл в укрепление. Подобных случаев в жизни полковника Генинга было немало, а потому он пользовался в войсках правого крыла большою популярностью.

24-го января 1859 года отряд выступил из Майкопа в следующем составе: три батальона кубанского полка, два - севастополского, один линейный батальон, две роты 19-го стрелкового батальона, одна рота сапер, взвод конных казачьих, взвод легких, взвод батарейных орудий, конно-ракетная команда и одна сотня казаков; при отряде следовал большой колесный обоз. Цель экспедиции была — рекогносцировка местности через майкопское ущелье, от Майкопа до урочища Хамкети. Чтобы облегчить наступление майкопскому отряду, назначен был другой отряд, под начальством генерал-майора Войцицкого. Этот отряд должен был двигаться с противуположной стороны от укрепления Калюджи, что на Лабе. Войска генерала Войцицкого, наступая к Хамкети одновременно с майкопским отрядом, имели обязанности отвлекать от него партии горцев, и, таким образом, давать ему возможность успешнее двигаться вперед.

Цель экспедиции не была достигнута по причинам, о которых нельзя умолчать.

Майкопский отряд, готовясь к экспедиции в местность незнакомую, пересеченную, при чрезвычайно глубоком снеге, вместо того, чтобы быть легче и удобоподвижнее, взял с собою колесный обоз. Пример не новый, что повозки бывали не только помехою, но часто и причиною катастроф в кавказских экспедициях. Время на войне — главный двигатель успеха, а в кавказской, с таким быстрым и предприимчивым противником, каковы были горцы, и при движениях вперед почти ощупью, в местности гористой, и подавно - колесный обоз, задерживая на переправах, [399] при подъемах и спусках, более чем удвоивает время движения. Путь выбирается удобный не в стратегическом отношении, а там, где лучше для повозок. Главные силы сосредоточиваются обыкновенно близ обоза, для прикрытия его; даже из войск, исключительно предназначенных для боя, отделяется значительное число солдат в помощь лошадям. Можно было пожертвовать некоторыми удобствами, ради серьезной экспедиции, и взять с собою вьюки.

Отряд генерала Войцицкого состоял преимущественно из кавалерии. Обоз там был небольшой, ибо все имущество казака с ним же на коне. Местность, по характеру своему, не представляла серьезных препятствий для движения. Назначение отряда было очень важно для наступающих от Майкопа: тем не менее, генерал Войцицкий, отойдя верст тридцать от Лабы, вернулся назад, даже не предупредив о том; ссылаясь на то, что горцы сожгли свое сено на пути следования, а потому нечем было кормить лошадей.

В майкопском отряде была одна только сотня кавалерии; но число лошадей артилерийских, подъемных и офицерских было разве немногим менее наличного состава кавалерии генерала Войцицкого. Горцы и здесь жгли свое сено в виду приближавшихся войск. Семь дней находился отряд в экспедиции, и за это время, при очепь скудном корме, ни одна лошадь не пала от истощения, — а труды были тяжкие.

Отряд генерала Войцицкого был назначен не для живых блестящих кавалерийских атак, в них не было надобности, да и казаки встречали соперников, которым они могли только подражать. Всадника же, как ношу, лошадь может выдержать в продолжение семи дней при самом скудном содержании. Словом, причин важных и уважительных для отступления не было; между тем майкопскому отряду предстояло выдержать удар, который должен был разделиться на двоих, - и этот удар был отражен блистательно.