Е. В. Галанина (Томский Политехнический Университет)

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Оформите, оплатите и вышлите в Томский политехнический университет на дискете или, 86.19kb.
• Российской федерации национальный исследовательский томский политехнический университет, 29.77kb.
• Личностно-профессиональное становление в условиях вузовского образования: акмеориентированный, 743.02kb.
• Томский политехнический университет, 223.82kb.
• Номер, название секции, 75.98kb.
• «томский политехнический университет», 130.09kb.
• Томский Политехнический Университет Кафедра бс реферат, 1321.16kb.
• Методика исследований в социальной работе и социальная статистика, 217.52kb.
• Рабочая программа, методические указания и контрольные задания для студентов направления, 1517.83kb.
• Рабочая программа дисциплины «Теория автоматического управления» для студентов специальности, 126.16kb.

УДК 008:7.046.1

ББК 70

«НЕОМИФОЛОГИЗМ» КАК ВЕДУЩЕЕ НАПРАВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРНОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ

Е. В. Галанина

(Томский Политехнический Университет)

г. Томск


Смена в начале ХХ века классической социо-культурной парадигмы, ориентированной на господство Логоса в культуре, обозначила кризис естественно-научного знания как эталона рациональности и во многом актуализировала интерес к иррациональным и бессознательным основам человеческой жизнедеятельности. Эстетика авангарда и философия постмодернизма в контексте критики логоцентризма западноевропейской культуры обратили свой взор на основные принципы мифологического мышления, позволяющего противостоять тотальному господству ratio в культуре. Такие характерные черты современной социо-культурной ситуации, как утверждение вариативности различных типов рациональности, плюрализация ценностно-смысловых оснований культуры, антиномичность, ризоматичность и ассоциативность современного мышления, а также полисемантизм и принципиальная открытость культурных текстов, на наш взгляд, свидетельствуют о «неомифологизме» как ведущем направлении современной культурной ментальности ¹.

Возрождение архаического мифа ярко проявило себя, прежде всего, в художественном и литературном творчестве. Такие исследователи культуры ХХ века, как С. П. Батракова, В. Б. Мириманов, Е. М. Мелетинский, А. К. Якимович, В. П. Руднев рассматривают «неомифологизм» в качестве основного направления развития современного искусства. «Неомифологизм» предстает здесь как ведущий инструмент структурирования художественного пространства, что выражается: во-первых, в творческом заимствовании древних мифологических мотивов и сюжетов, во-вторых, в уподоблении художественного языка мифологическому праязыку с его полисемантизмом и ассоциативностью, и, в-третьих, в создании собственных мифологических миров и образов. В этом плане яркими образцами современного мифотворчества могут служить произведения Ф. Кафки, Дж. Джойса, Т. Манна, Х.-Л. Борхеса, Г. Апполинера, В. Хлебникова, К. Малевича, М. Шагала, А. Арто, Дж. де Кирико, С. Дали, А. Камю, Ж. П.Сартра и многих других выдающихся деятелей современного искусства.

В данной статье «неомифологизм» рассматривается не только как особенность художественного мышления ХХ века, но и как определяющая черта всей современной социо-культурной ситуации. В такой ипостаси феномен «неомифологизма» является весьма актуальной и малоизученной проблемой, связанной со всем спектром проявления мифа в различных областях культуры. В этой связи целью статьи является исследование внутренних взаимосвязей языка современного искусства, науки, философии и мифологического мышления. Специфика современного мифотворчества раскрывается, на наш взгляд, в двух значимых аспектах: во-первых, в использовании техники бриколажа как ведущего творческого принципа; во-вторых, в функционировании древних мифологем в современном культурном сознании.


Бриколаж как метод построения смыслового пространства современной культуры

Понятие «бриколаж», которое выражает представление о неожиданном движении, ввел в научный дискурс К. Леви-Строс, с его помощью он определял специфику и описывал структуру мифологического мышления. С точки зрения К. Леви-Строса, «мифологическая рефлексия выступает в качестве интеллектуальной формы бриколажа» [1; с.126]. Архаический приём бриколажа основан на использовании набора подручных материалов и инструментов, которые комбинируются, образуя новый порядок уже существующих элементов. В работе «Первобытное мышление» К. Леви-Строс пишет о том, что бриколер «должен вновь обратиться к уже образованной совокупности инструментов и материалов, провести или переделать ее инвентаризацию» [1; с.128].

Сегодня техника бриколажа из исторически первого способа осмысления окружающей действительности превратилась в ведущий метод построения смыслового пространства современной культуры, который позволяет обойти жесткие принципы формальной логики и избежать диктата ratio. С. П. Батракова в работе «Искусство и миф» говорит о том, что современный человек сознательно отказывается от той ясности, простоты и однозначности, которая царила в классическую эпоху, так как в этом заключена опасность самоограничения мысли и воображения. Альтернативная стратегия видится в использовании метода бриколажа, который характеризуется тем, что описывает предмет или явление не напрямую, а обходным путем, по касательной. С. П. Батракова определяет метод бриколажа следующим образом: это «выстраивание образной логики окольными путями, когда смысл постигается как бы ненароком» [2; с.158]. Созданный по принципу бриколажа, культурный текст не обладает четким смысловым ядром, а представляет собой поле размытых значений, что придает ему такие свойства, как полисемантизм и ассоциативность.

Искусство авангарда впервые обратилось к использованию техники бриколажа в построении своих художественных миров, которая позволила добиться неоднозначности восприятия и понимания культурных текстов. Яркими примерами бриколажной логики, на наш взгляд, могут служить коллажные композиции кубизма, использующие различные техники и материалы и, тем самым, переносящие смысловой акцент с образа на сочетание различных фрагментов; комбинирование фантастических и реальных образов в творчестве С. Дали, Дж. де Кирико, М. Шагала; использование любых подручных предметов в композициях поп-арта и «ready-made» М. Дюшана.

Философия и эстетика постмодернизма также активно использует метод бриколажа в построении своего смыслового пространства. Постмодернизм характеризует усталость от власти разума, критика монологичности культуры модерна и деструкция универсальных систем, что приводит к эклектизму, коллажности, полистилистике, плюрализму и диалогизму как ведущим принципам современного культурного сознания. Ж. Делез, Ж. Деррида, М. Фуко, Ж-Фр. Лиотар, Р. Барт утверждают многообразие повествовательных стратегий, открытость культурных текстов, делают акцент на нестабильности, неоднородности и неоднозначности семиотического поля культуры. Культура предстает здесь как каталог необходимых материалов для создания новых смыслов путём синтеза различных готовых деталей и фрагментов. Постмодернизм основан на сочетании различных эстетических традиций, художественных направлений и философских парадигм. Культурные тексты постмодернизма построены по принципу коллажа символов и образов, они изобилуют цитатами и реминисценциями, которые, свободно комбинируясь, создают новые смысловые горизонты.

В современной методологии научного знания П. Фейерабенд обращает внимание на метод интеллектуального бриколажа. В работе «Против методологического принуждения» он выступает против жестких и неизменных принципов научной деятельности, выраженных в утверждении универсальных стандартов и законов. Его эпистемологический анархизм (дадаизм) признает только одно методологическое руководство - «все дозволено». «Все методологические предпи­сания имеют свои пределы, и единственным «правилом», которое сохраняется, является правило «все дозволено» [3; с.322]. Согласно этому принципу, наука может брать из истории культуры любое знание, черпать свои идеи из мифологических представлений и фантазий, обращаться к древним традициям, которые способны обогатить современное научное знание. П. Фейерабенд пишет о том, что «мы должны использовать все идеи, все методы» [3; с.334]. Такой подход к научной деятельности основан на бриколажной логике, которую К. Леви-Строс выразил фразой: «иначе говоря, если употребить язык бриколера, элементы собираются и сохраняются по принципу «это всегда может сгодиться» [1; с.127].


Функционирование мифологемы «Культурный герой» в современном культурном сознании

Авторы книги «Культура как система» А. А. Пелипенко и И. Г. Яковенко отмечают то, что рациональная логика является далеко не единственным способом смыслообразования в культуре, мифологическое мышление предстает здесь первичным и базовым уровнем для всех последующих семантических форм. «Этот первичный мифологический пласт не только был, но во многом и остаётся определяющим» [4; с.120]. В этом плане функционирование архаической мифологемы «Культурный Герой» в современном культурном сознании становится вполне закономерным явлением, которое выражает стремление к активному преобразованию семиотического поля культуры. Мифологема понимается здесь как структурная единица мифа, замкнутая и самодостаточная смысловая схема.

Мифологема «Культурный герой» связана с активной творческо-инновацонной деятельностью в культуре, направленной на организацию и упорядочивание хаоса. Создание новых культурных смыслов или преобразование смыслового пространства современной культуры основано на деятельности учёного, художника, философа, который предстает в образе демиурга – субъекта творения нового порядка.

Культурный герой творит, упорядочивает и совершенствует смысловое пространство культуры, однако логика его действий носит диалектический характер: в его образе одновременно сочетаются конструктивная и деструктивная функции. Это связано с тем, что в самых архаических представлениях образ культурного героя существовал в неразрывном единстве с его антиподом – трикстером. В работе «Поэтика мифа» Е. М. Мелетинский пишет: «Такой двойственный персонаж, как культурный герой (демиург) – трикстер, сочетает в одном лице пафос упорядочивания формирующегося социума и космоса и выражение его дезорганизации и еще неупорядоченного состояния» [5; с.188].

В паре «культурный герой – трикстер» заключена диалектическая идея, которая раскрывает сущность развития современной культуры. Пафос разрушения и отрицания предшествующей культурной традиции характеризует сегодня философию, искусство и научную деятельность. Современная культура последовательно проводит деконструкцию семантических оснований классической эпохи, создавая новые культурные ценности и смыслы в пространстве «пост» (постмодернизм, постструктурализм, постпозитивизм). Таким образом, деструкция выступает в роли демиургических факторов развития современной культуры.

Культурный герой, поворачиваясь от традиционных ценностей, нацелен на перманентное трансцендирование за пределы ставшей действительности. Соприкасаясь со сферой Иного, он выполняет функцию посредника, медиатора между сферой сакрального и миром профанной реальности. Мифологема «Культурный герой», таким образом, актуализирует в современной культуре проблему границы, преодоления порога в неизведанный мир. Всё искусство авангарда пронизывает энергия прорыва в мир Иных смыслов, а для философии постмодернизма значимым становится понятие «трансгрессия», которое фиксирует значение выхода за пределы наличного мира. В работе «Двадцатый век. Искусство. Культура. Картина мира» А. К. Якимович говорит об амбивалентности современного мышления, в рамках которого гармонично сочетаются антропное и внечеловеческое начало: прорывы нечеловеческих смыслов играют в ХХ веке роль начала для возникновения новых культурных ценностей. «Культурные герои (существа нуминозные, копии богов) выстраивают здание культуры, но выстраивают его из материала, который первоначально антикультурен, который связан с «великим бредом Вселенной» и не знает ни разума, ни морали» [6; с.32].

Безусловно, феномен «неомифологизма» современной культуры не исчерпывается исследованием бриколажной логики и роли мифологем в современном культурном сознании, однако эти два аспекта, на наш взгляд, позволяют раскрыть специфику современной культуры и особенности функционирования в ней архаических мифологических структур.


Список использованной литературы:

1. Леви-Строс К. Первобытное мышление. – М.: Республика, 1994. – 384 с.

2. Батракова С. П. Искусство и миф: Из истории живописи ХХ века. – М.: Наука, 2002. – 215с.

3. Фейерабенд П. Против методологического принуждения. Очерк анархисткой теории познания. - Б.: БГК им. И.А.Бодуэна де Куртенэ, 1998. — 352 с.

4. Пелипенко А. А., Яковенко И. Г. Культура как система. – М.: Языки русской культуры, 1998. – 376 с.

5. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. – М.:Восточная литература РАН, 2000. – 406 с.

6. Якимович А. К. Двадцатый век. Искусство. Культура. Картина мира: От импрессионизма до классического авангарда. – М.: Искусство, 2003. – 491с.

1. Выходные данные: Галанина Е. В. (Раздьяконова Е. В.) «Неомифологизм» как ведущее направление современной культурной ментальности / Е. В. Галанина // Человек и мир человека : сборник статей всероссийской научной конференции. – Рубцовск : Изд-во Рубцов. Индустр. ин-та, 2007. – Вып. 4 – С. 148–153. (0,3 п. л.)