А. В. Короленков Союз Митридата и Сертория История союза между Митридатом VI евпатором и Квинтом Серторием не раз привлекала внимание ученых. Этому вопросу посвящена огромная литература

Вид материала

Литература

Подобный материал:

• Международный Союз Советских Офицеров под руководство, 74.75kb.
• Е. И. Лебедева, 90.95kb.
• А. Кендюхов: Для Украины можно выделить две критические даты: 2013 и 2017 2010. 08., 159.27kb.
• А. М. Сафронова книги по истории россии в библиотеке в. Н. Татищева в екатеринбурге, 437.74kb.
• Каталог медицинской литературы, 22086.34kb.
• Анализ теорий полоролевой социализации в современной западной психологии, 206.84kb.
• Экономическое образование в нашей стране в течение ряда лет находилось в состоянии, 109.42kb.
• Банковская сфера, 171.65kb.
• Среднее Поволжье в годы новой экономической политики: Социально-экономические процессы, 672.04kb.
• Х. М. Бербекова кафедра экономической теории «глобализация и стратегия национальной, 380.93kb.

К.Л.Гуленков, А.В.Короленков

Союз Митридата и Сертория

История союза между Митридатом VI Евпатором и Квинтом Серторием не раз привлекала внимание ученых. Этому вопросу посвящена огромная литература, в которой высказывались самые различные точки зрения. Однако такие важные проблемы, как обстоятельства заключения союза, его реальное значение для обеих сторон, требуют, на наш взгляд, более четкой проработки. Этим и другим аспектам проблемы и посвящена данная статья.

Нередко считается, что первые контакты между понтийским царем и мятежным проконсулом начались в 79 г. (здесь и далее все даты – до н.э.)¹. Такой вывод делается на основании сообщения Цицерона о том, что Веррес в 79 г. продал Л. Магию и Л. Фаннию миопарон, на котором они «плавали ко всем врагам народа римского от Диания до Синопы» (II Verr. I. 87). Как известно, Дианий являлся военно-морской базой Сертория (Strabo. III. 4. 6), а Магий и Фанний были инициаторами союза между ним и Митридатом (App. Mithr. 68), столицей царства которого была Синопа.

Однако из этого сообщения Цицерона не следует напрямую, что Магий и Фанний тогда же отправились с дипломатической миссией от Митридата к Серторию. Маловероятность контактов в 79 г. подтверждается и сложившейся в тот момент внешнеполитической ситуацией. Митридат, незадолго до этого закончивший войну с Муреной, стремился к прочному миру с Римом и даже добивался письменного закрепления условий Дарданского мира 85 г. Связь с Серторием в этом случае его компрометировала² и потому вряд ли была реальна. К тому же в 79 г. Серторий представлял собой слишком незначительную величину, чтобы интересовать Митридата³.

К середине 70-х гг. ситуация изменилась. Митридат уже убедился, что добиться соблюдения условий Дарданского мира ему не удастся, и что рано или поздно его царство станет жертвой римской экспансии. Поэтому он стал готовиться к новой войне. Важным мероприятием в рамках этой подготовки стал союз с Серторием.

Идея заключения этого союза принадлежала фимбрианским офицерам, находившимся при понтийском дворе – Л. Магию и Л. Фаннию, которые убедили Митридата в перспективности альянса (App. Mithr. 68; Oros. VI. 2. 12), причем основным аргументом в пользу союза выдвигались сила созданной Серторием армии и его военные успехи. Митридат, однажды уже упустивший возможность заключения выгодного союза с врагами Рима – италиками (Diod. XXXVII. 2. 11)⁴, на этот раз оказался более осмотрительным и принял предложения перебежчиков, несмотря на их очевидную личную заинтересованность в союзе, благодаря заключению которого они снова становились подчиненными римлянина Сертория, а не слугами царя-варвара.

В Испанию, как известно из Плутарха, отправились послы царя «с письмами, адресованными Серторию, и с предложениями, которые должны были передать ему на словах» (Plut. Sert. 23. 3. – пер. А.П.Каждана). Послами этими, несомненно, были сами Фанний и Магий, ибо именно они плавали, по словам Цицерона, в Дианий, да и Аппиан пишет, что после заключения союза Серторий отправил их к царю в качестве военных советников – стало быть, они побывали в Испании. Чтобы обсудить предложения Митридата, Серторий созвал эмигрантский «сенат», придавая этим самым ему бóльшую значимость и легитимность.

Любопытно, что сам факт союза с непримиримым врагом Рима у «сенаторов» возражений не вызвал. Споры разгорелись только вокруг некоторых условий соглашения. Митридат претендовал на Вифинию, Каппадокию, Галатию и Пафлагонию⁵, а также римскую провинцию Азия. «Сенаторы» будто бы соглашались на это требование, но Серторий отказался отдать Митридату провинцию Азия, считая ее неотъемлемым имуществом римского народа.

В итоге договор был заключен на следующих условиях: Митридат получал право на завоевание Вифинии, Каппадокии, Галатии и Пафлагонии, в качестве реальной помощи и наглядного свидетельства союза к нему из Испании были посланы римские офицеры с отрядом солдат (во главе с М.Марием). Последний, кроме того, становился наместником в провинции Азия. Видимо, это обстоятельство привело Аппиана к искаженному сообщению о том, что Серторий уступил Митридату и Азию (Mithr. 68). В обмен на это Митридат обещал высылать Серторию 3000 талантов⁶ и 40 кораблей (Plut. Sert. 24. 2).

Вопрос о передаче Азии вызвал чрезвычайно много споров среди ученых, хотя имел скорее «знаковое», чем практическое значение, ведь речь шла о шкуре неубитого медведя. Большинство историков приняло версию Плутарха⁷ об отказе передать провинцию, хотя были и сомневающиеся⁸, и только Х.Берве однозначно отверг сообщение греческого биографа, предпочтя ему данные Аппиана. По его мнению, уступить должен был именно Серторий, поскольку срочно нуждался в деньгах и кораблях, а сам мог дать взамен лишь нескольких офицеров и отряд воинов. Царь же, в свою очередь, не оставил бы притязаний на Азию, которая была, по мнению ряда исследователей, для него целью войны⁹.

Думается, однако, что Митридат не придавал уступке Азии большого значения – вряд ли он всерьез рассчитывал получить ее из рук Сертория. Скорее, царь или его послы просто набивали цену. Ведь Серторий мог отказать и в передаче малоазийских областей, так как согласие на это было уже заметным отклонением от традиционной римской политики на Востоке¹⁰. Да и вообще территориальный вопрос имел пока формальное значение, поскольку соответствующие решения нуждались, как выразился Т.Моммзен, в ратификации на поле боя¹¹.

Причиной чрезмерного внимания историков к этой проблеме стал характер рассказа Плутарха. Желая подчеркнуть величие Сертория, он подробно описывает данный эпизод, несколько драматизируя его. Выстраиваются две оппозиции: 1. Серторий и «сенат»: мятежный проконсул отвергает притязания Митридата на Азию вопреки мнению «сенаторов»: «Не следует искать успеха за счет владений отечества, ибо благородный муж жаждет только той победы, которая одержана честно, а ценой позора не согласится даже спасти себе жизнь». 2. Серторий и Митридат: царь, узнав о непреклонности римлянина, восклицает: «Какие же требования предъявит нам Серторий, воссев на Палатинском холме, если теперь, загнанный к самому Атлантическому морю, устанавливает границы нашего царства и грозит войной, если мы попытаемся занять Азию?». Тем не менее, царь принимает условия своего римского партнера (Sert. 23. 4 – 24. 2).

Театральность речей Сертория и Митридата, создающая эффект диалога, очевидна, и потому современные историки не раз указывали на сомнительность всего пассажа¹². Но при этом обычно ставился под сомнение отказ Сертория передать царю Азию; между тем, маловероятно то, что территориальный вопрос вообще играл в переговорах такую роль, которую вольно или невольно приписывает ему Плутарх. Что же касается расхождения между версиями Плутарха и Аппиана, то последний, видимо, пользовался антисерторианской традицией, которая приписала Серторию отказ от Азии в пользу Митридата для его дополнительной дискредитации¹³.

Однако в договоре были и другие, менее «схоластические» статьи. Митридат получал отряд солдат и офицеров во главе с Марием, которые были необходимы ему для реорганизации армии (Plut. Luc. 7. 5) ¹⁴. Марий доблестно сражался с римлянами и стал одним из творцов победы под Халкедоном (Oros. VI. 2. 13). Однако он, возможно, был нужен и для других целей. Полисы провинции Азия, наученные горьким опытом Первой Митридатовой войны и последующих лет, отнюдь не были склонны так легко переходить на сторону понтийцев, как прежде. Но если они не желали сдаваться Митридату, то могли подчиниться Марию, облеченному империем¹⁵ представителю «законной» римской власти¹⁶. В любом случае города ускользали из-под власти сената. Правда, в ходе начавшейся в 73 г. войны они не спешили признавать ни Митридата, ни Мария, хотя им и обещали отмену налогов и прочие привилегии¹⁷; однако на момент заключения союза царь этого еще не предвидел. Мог быть и еще один замысел, также не оправдавшийся: расчет на то, что служившие в понтийской армии римские офицеры переманят на свою сторону какую-то часть армии, находившейся в провинции Азии (см.: App. Mithr. 72). При этом особенно большие надежды связывались с фимбрианскими легионами¹⁸.

В целом же, субсидируя Сертория, Митридат, по выражению У.Беннета, делал «мудрое военное вложение»¹⁹. Повстанцы оттягивали на себя до 14 легионов²⁰, и царь был заинтересован в том, чтобы это длилось как можно дольше²¹.

Что же получил от союза с Митридатом Серторий? И получил ли он помощь от царя вообще? Одни исследователи отвечают на этот вопрос положительно²², другие – отрицательно²³. Иногда указывается, что Митридат отправил флот в Испанию, но опоздал – мятежный проконсул уже погиб. В доказательство приводится сообщение Мемнона (F. 43. 1) о перехвате легатом Лукулла Валерием Триарием понтийских судов, которые возвращались из Испании в 72 г.²⁴ Очевидно, однако, что это мог быть не первый рейс царских кораблей в Испанию – вряд ли контакты Митридата и Сертория прекратились после выполнения сторонами условий договора²⁵. Да и вообще непонятно, почему Митридат оказался «не в состоянии помочь своим союзникам»²⁶. На море господствовали дружественные ему пираты, денег у него было более чем достаточно²⁷. Есть и иные соображения. Известно, что в конце 75 г. Серторий не выплачивал армии жалованье (Sall. Hist. II. 98. 7). Аппиан рассказывает о недовольстве Серторием его воинов из числа римлян весной или летом 74 г., но никак не связывает это с неуплатой жалованья. Он также указывает, что они все же не покинули его (App. BC. I. 112). Очевидно, если бы римские отряды и далее не получали денег, они бы попросту разбежались. Ослабела бы и верность испанцев. Конечно, многие испанцы обошлись бы и без жалованья, поскольку сражались не только за Сертория, но и за свою свободу, но вряд ли они стали бы обеспечивать инсургентов-римлян. Между тем повстанческая армия сохранилась как целое и не менее года продолжала энергичное сопротивление. Очевидно, были деньги и у Перперны, принявшего командование после смерти Сертория – если бы он не мог выплачивать жалованье, ему не удалось бы привести армию к повиновению (App. BC. I. 114). Думается, что источник финансовых поступлений мог быть только один – понтийская казна. Таким образом, помощь царя, хотя и не изменила исхода войны, продлила ее.

Когда же был заключен союз между Митридатом и Серторием? Обычно его относят к 75 г.²⁸, причем чаще к началу года²⁹. Б.Макгинг датирует договор летом 74 г., исходя из того, что Аппиан пишет о прошествии остатка лета и зимы до начала войны (т. е. 73 г.) после описания истории с заключением союза (Mithr., 68-69)³⁰. Однако после рассказа о союзе идут рассуждения Аппиана о том, что надежды Митридата на победу не оправдались, ибо Серторий погиб, а римляне отправили против царя Лукулла и Помпея. Далее (уже в § 69) Аппиан возвращается к повествованию о войне и пишет об уверенности царя в том, что она будет крайне ожесточенной, его подготовительных мероприятиях и лишь потом – о прошествии остатка лета и зимы. Очевидно, в § 69 историк вводит иной источник, не согласовав его с пре­дыду­щим изложением — нередкий случай у Аппиана³¹. Так что остаток лета мог пройти после любого другого события.

К.Ф.Конрад полагает, что союз был заключен между летом 76 и весной 75 гг. По его мнению, переговоры шли на восточном побережье Испании, а с конца 75 г. присутствие Сертория там не прослеживается³². При этом следует иметь в виду, что американский ученый в целом придерживается хронологии Р.Гриспо³³ и смещает события Серторианской войны на год, датируя битву при Лавроне 77, а не 76 г., при Сукроне – 76, а не 75 и т. д.³⁴ Иначе говоря, согласно традиционной хронологии, которой придерживаемся и мы, он относит заключение союза между Митридатом и Серторием к 75-74 гг.

Аргументы Конрада представляются нам спорными. Доказательства того, что переговоры проходили именно на побережье, отсутствуют. Да и то, что присутствие Сертория на побережье не прослеживается, не значит, что он его потерял – Дианий взять не так-то просто, ибо он хорошо укреплен самой природой (Strabo. III. 4. 6).

Тем не менее, датировка Конрада кажется нам наиболее приемлемой. В конце 75 г. Серторий, как же говорилось, не платил жалованья армии, а во время обсуждения условий союза с Митридатом «сенаторы» указали, что царь предоставляет им самое необходимое (  – Plut. Sert. 23. 4), прежде всего деньги. Совпадение очень точное, и оно позволяет отнести заключение договора ко второй половине 75 г. Деньги же Митридата прибыли в Испанию, видимо, не раньше лета 74 г.: Аппиан пишет лишь о двух операциях Сертория в 74 г. – под Паллантией и Калагуррисом, о его противодействии предшествующему наступлению Метелла не сообщается (BC. I. 112). Это можно объяснить плохой осведомленностью или небрежностью Аппиана, но не менее вероятно, что до той поры Серторий просто не имел денег для уплаты жалованья, без чего было трудно вести активные действия.

С этими событиями связан один любопытный эпизод, упомянутый у Цицерона. Он сообщает, что к Помпею в Испании прибыли послы от Митридата (De imp. Pomp. 46). Выдвигались самые различные объяснения этого факта³⁵, но никто не сомневался в том, что послы направлялись именно к Помпею. Между тем это трудно представить – непонятно, чем тот мог заслужить такую честь, ведь его великое будущее было абсолютно никому не известно. К тому же сенат мог счесть за оскорбление, что к проконсулу, не бывшему даже квестором, а не в Рим является посольство царя.

Единственным правдоподобным объяснением нам кажется то, что послы Митридата, направляясь к Серторию, были просто задержаны во время своего путешествия воинами Помпея. У дипломатов был единственный выход избежать неприятностей – объявить, что они направляются к Помпею. Аналогичный случай имел место во время Второй Пунической войны, когда посол Филиппа V к Ганнибалу Ксенофан, попав в руки римских солдат, объявил, что направлен в Италию заключить союз Македонии с Римом, причем в первый раз этот трюк удался, и лишь во второй его изобличили (Liv. XXIII. 33. 4-9; 34. 1-9). Поверили, очевидно, и послам Митридата. Не исключено, что они вообще сумели скрыться, не дойдя до лагеря Помпея, а тот замял дело, но факт прибытия миссии якобы от царя использовал в своих целях – кто еще из римских полководцев удостоился посольства от столь могущественного монарха?

И последний момент. Оценивая пакт между царем Понта и мятежным проконсулом, в свое время Х.Берве патетически восклицал: «необходимо подчеркнуть, что (после Кориолана – К.Г., А.К.) Серторий был первым римлянином, который открыто заключил союз с врагами своего отечества и что такой поступок даже в последнее столетие Республики представлялся чем-то неслыханным и должен был восприниматься как чудовищное преступление»³⁶. Но воспринимался ли он так в действительности? Цицерон, не раз упоминавший в своих речах этот союз и даже говоривший, что Серторий был опаснее Митридата (De imp. Pomp. 9-10; 62; Pro Mur. 32), нигде не критикует самогó Сертория, не ставя его в один ряд с такими антипатичными ему персонажами, как Гракхи, Сатурнин или Катилина. Да и то, что противники мятежного полководца сочли нужным приписать ему уступку Азии Митридату³⁷, говорит о том, что сам факт альянса с врагом Рима недостаточно его дискредитировал. Уже Сулла, заключая с тем же Митридатом соглашение в Дардане, фактически договаривался с ним не только о мире, но и о союзе³⁸. Последующие десятилетия дали немало примеров такого рода – Катилина и аллоброги, Метелл Сципион и Юба, Антоний и Клеопатра. И хотя полной аналогии здесь нет³⁹, подобные союзы были обычным делом в годы гражданской войны⁴⁰. «Исто­рия всех времен знает примеры того, что это понятие (измены – К.Г., А.К.) весьма относительно. Граница между партийными настроениями и изменой стране и государству, между преступлением и патриотическим долгом весьма расплывчата»⁴¹.

Итак, Серторий при полной поддержке своих соратников пошел на союз с царем, который вот-вот должен был начать войну против Рима, а у значительной же части современников и всех известных нам античных авторов это не вызвало особого осуждения. Веком раньше такое было бы немыслимо, как немыслимы были взятие Рима собственными войсками, проскрипции и многое другое. Сознание римлян изменилось, и союз Митридата и Сертория, равно как и реакция на него современников, стали лишним тому подтверждением.