Geum.ru

Книга рассказывает о происхождении, религии, мифах и преданиях кельтов одного из самых загадочных европейских народов. Отом влиянии, которое оказал народ воинов и жрецов друидов на европейскую историю, литературу и искусство.

Вид материалаКнига
Гэльские и валлийские легенды в сопоставлении
Рыцарские романы на материке и у гэлов
Гэльская и валлийская мифология: нуд
Ллир и манавидан
Ллеу ллау гифес
Подобный материал:
1   ...   18   19   20   21   22   23   24   25   ...   38

ГЭЛЬСКИЕ И ВАЛЛИЙСКИЕ ЛЕГЕНДЫ В СОПОСТАВЛЕНИИ



Кельтские мифы и предания, дошедшие до нас на валлийском языке, от сохранившихся на ирландском или шотландском в известной степени отличаются. Валлийский материал значительно менее обширен и менее древен. Повести, вошедшие в «Мабиногион», взяты главным образом из рукописи XIV в., озаглавленной «Красная книга Хергеста». Предание о Талиесине восходит к другому источнику — рукописи XVII в. Как предполагают ученые, четыре древнейших сказания «Мабиногиона» сформировались в том виде, в каком мы их знаем, в X или XI столетиях, в то время как некоторые ирландские саги, например повесть об Этайн и Мидире или о смерти Конайре, следует возводить к VII или VIII вв. Не будем забывать, что предание о приходе Партолона было известно уже Неннию, писавшему около 800 г. Естественно поэтому ожидать, что мифологическую составляющую в валлийских повестях изначально намного труднее вычленить, нежели в раннеирландских. Интерес к мифу угасал, интерес к сюжету возрастал; задачей барда было не столько воспроизвести сакральный текст, сколько развлечь правителя и его двор. В валлийских сказаниях очевидно также влияние континентальных рыцарских романов; со временем оно фактически стало определяющим.

РЫЦАРСКИЕ РОМАНЫ НА МАТЕРИКЕ И У ГЭЛОВ



Во многом ирландцы предвосхитили идеи этих романов. Благородная учтивость врагов по отношению друг к другу; отчаянная гордость, запрещающая воину пользоваться слабостью раненого противника; чрезвычайная точность, с которой соблюдались обязанности каждой касты, — весь этот настрой, образ мышления, столь непривычный в литературе классической античности, выглядит вполне естественным в континентальных средневековых романах XII и последующих столетий. Но он стал отличительной особенностью ирландской литературы несколькими веками раньше. Однако в ирландских сказаниях практически напрочь отсутствует центральная тема рыцарских романов — тема любви или, скорее, служения женщине. Сочинитель на материке чувствовал, что никак не может обойтись без этого побудительного мотива. Но в гэльских текстах мы ни разу не столкнемся с «культом прекрасной дамы», который помогал переносить любые испытания английским, французским и немецким рыцарям. Ирландцу никогда не пришло бы в голову строить сюжет вокруг любовной страсти, благодаря которой средневековая Дульсинея вдохновляла на подвиги своего верного рыцаря. В двух наиболее знаменитых любовных историях Ирландии, в саге о Дейрдре и «Преследовании Диармайда и Грайне», женщины выступают как активное начало, а мужчины неохотно поддаются им. Романтическая любовь, превращающая женщину в богиню, когда священным долгом рыцаря становится служение даме сердца, присутствовала и в литературе Уэльса, хотя никогда не занимала здесь такого места, как в европейских и английских романах. Эта тема возникает в относительно древней повести о Килухе и Олвен. Она весьма развита также и в позднейших преданиях, таких, как «Придери» и «Хозяйка источника». Здесь перед нами — показатель того, насколько валлийская литература в сравнении с ирландской утратила свои подлинно кельтские черты и подверглась воздействию чужеродных влияний; разумеется, речь не идет о какой либо оценке этого явления.

ГЭЛЬСКАЯ И ВАЛЛИЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ: НУД



Наиболее богаты мифологическими элементами древнейшие валлийские сказания, известные под заглавием «Четыре ветви Мабиноги»; впрочем, такого рода элементы встречаются в более или менее узнаваемой форме практически во всех средневековых повестях, и даже у Мэлори — в сильно измененном виде. Мы можем узнать некоторых персонажей, общих для всех кельтских земель. Например, в этих сказаниях фигурирует некто по имени Нуд или Ллуд, очевидно божество солнца. Посвященное ему (под именем Ноденса) святилище римского периода сохранилось близ Лидни, на реке Северн. На табличке, найденной неподалеку, имеется изображение этого бога. Он окружен ореолом света; его сопровождают летящие духи и тритоны. Так и хочется вспомнить о Племенах богини Дану, напрямую связанных с морем; а поскольку в валлийской легенде применительно к Нуду используется эпитет, означающий «серебряная рука» (хотя смысл его не разъясняется ни в одном сохранившемся предании), естественно объединить этого Нуда и Нуаду Серебряная Рука, предводителя Племен богини в битве при Маг Туиреде. По преданию, на месте собора Святого Павла в Лондоне располагалось святилище Ллуда; согласно Гальфриду Монмутскому, вход в него назывался на языке бриттов Parth Ludd, что саксы перевели как Ludes Geat.

ЛЛИР И МАНАВИДАН



Опять таки, когда мы встречаем в валлийских текстах персонажа по имени Ллир и его сына Манавидана, естественно соотнести их с ирландским Лиром и его сыном Мананнаном, богами моря. Ллир честер, теперь — Лестер, был некогда центром поклонения Ллиру.

ЛЛЕУ ЛЛАУ ГИФЕС



И напоследок следует обратиться к одному из героев повести «Мат, сын Матонви». Его зовут Ллеу Ллау Гифес; рассказчик переводит это имя как Лев Твердая Рука, в объяснение чего приводится целая история, к которой мы еще вернемся. Однако стоит нам обнаружить, что герой этот наделен свойствами солярного божества (например, он удивительно быстро становится взрослым), и в особенности когда профессор Рис сообщает, что «Гифес» первоначально означал вовсе не «верный» или «твердый», а «длинный», становится ясно, что перед нами — смутный призрак того божества, которое гэлы называли Луг Длиннорукий155. Прозвище оказалось непонятым, и это дало толчок к созданию новой легенды.

Все эти соответствия можно проследить и более детально. Нам достаточно указать на их наличие, чтобы засвидетельствовать первоначальное единство гэльских и валлийских мифов. И в тех и в других сказаниях присутствует одинаковый набор мифологических представлений. Однако в валлийских вычленить их сложнее; здесь герои и их взаимоотношения выписаны менее тщательно, они менее однозначны. Похоже на то, как если бы разные племена, усвоившие одну и ту же мифологическую картину мира, давали разные имена и приписывали разные судьбы членам одного, по сути, пантеона. Бардическая литература в том виде, в каком она дошла до нас, несет в себе признаки возвышения то одного, то другого из этих племенных культов. Свести сохранившиеся рассказы в единую систему, вообще говоря, невозможно. И тем не менее, нам хотелось бы предложить читателю нечто вроде ключа к этой путанице.